– Это хорошо, что вкалывает. – Ульяна тщательно пережевывала халву, с зубами у нее явно была беда. – Мужик пахать должен, для него это главное. Для нас детишки, для них работа.

– Это верно, – согласилась Вероника и неожиданно для себя спросила: – Бабушка Ульяна, а вы не знаете, что за бомж ходит тут у вас по поселку?

– Какой такой бомж? – Старуха перестала жевать, лицо ее посерьезнело.

– Ну старик, седой такой, в лохмотьях.

– Откуда ты знаешь про старика? – Ульяна отложила ложечку и напряженно смотрела на Веронику. Та почувствовала, как по спине ползут мурашки. – Он что, приходил к тебе? – полушепотом спросила та.

– Да. Стучал в калитку. Просил пустить. Говорил, что дом принадлежит ему.

Старуха сокрушенно покачала головой.

– Плохо, дочка, очень плохо.

– Почему плохо? – так же шепотом спросила Вероника.

– Потому что оборотень это. Нечистая сила. – Старуха истово перекрестилась три раза.

Вероника сидела, открыв рот и глядя на бабку с изумлением.

– Как это нечистая сила? Что вы говорите?

– То и говорю. Повадился, нечисть, в нашу деревню. Откуда приходит – никому не известно. Вишь, лес рядом, может, там он хоронится.

Вероника вспомнила, как бродяга исчез за деревьями, точно растворился. Ее, как накануне, прошиб холодный пот. Тут же она одернула себя – ерунда какая! Она же не восьмидесятилетняя старуха, чтобы верить во всякие басни о нечистой силе и оборотнях. Ульяна меж тем продолжала, опасливо озираясь:

– Он, лешак поганый, смотрит своими зыркалами да молчит. Молчит да смотрит.

– А со мной заговорил.

– Матерь божья! – Старуха снова перекрестилась. – И что сказал?

Вероника опустила голову.

– Сказал, что жить мне осталось мало.

– О господи! – Ульяна чуть не свалилась со стула. Рука ее дернулась, чашка опрокинулась, остатки чая вылились на скатерть. Вероника сидела в оцепенении и молчала. – Ты вот что, дочка, – наконец пришла в себя гостья. – Ты не печалься так-то. В церковь сходи, помолись. Попроси защиты у боженьки. У нас-то в Плацкинине своей церкви нет, погорела лет пять назад. Дак мы в Нестерово ходим, это недалече, километра два будет.

– Схожу. – Вероника вздохнула.

– Может, и пронесет, – сказала Ульяна и встала. – А я пойду себе. У меня еще куры не кормлены. – Она поспешно засеменила к порогу. Вероника помогла ей нахлобучить пальто и проводила до калитки. – Ты приходи в гости, – пригласила ее старуха. – Дом у меня не ахти, но чайку попить есть где. Приходи.

– Приду, спасибо. – Вероника смотрела, как старушка ковыляет по дорожке, то и дело проваливаясь в сугробы. Наконец она скрылась за своим забором.

Вероника постояла немного, затем захлопнула калитку и сделала несколько шагов в сторону леса. Вот та тропинка, по которой ушел бродяга. Какая-то сила заставила ее медленно двинуться мимо заснеженных кустов.

– Карр! – раздалось у нее над головой. – Каррр!!

На сугроб села большая черная ворона, ковырнула носом снег и с важным видом пошла по нему, оставляя на синевато-белой глади цепочку четких следов. Вероника остановилась, прислушалась. Ей показалось, что где-то рядом скрипит снег.

– Эй! Тут кто-то есть?

За деревом мелькнуло что-то темное. Вероника вскрикнула и кинулась бежать. Увязая в снегу, она выскочила из леса на дорожку, вившуюся вокруг домов. Добежала до калитки. Дрожащей рукой вставила ключ в замок. Обернулась. Рядом никого. Она влетела во двор, с ходу наткнувшись на снежную бабу. Та рассыпалась на снежные крошки. Вероника заскочила в дом и хлопнула дверью. Сердце ее бешено колотилось. Что, если Ульяна права? В Плацкинине живет оборотень? Приходит сюда из леса. Их дом самый крайний к нему, поэтому он и облюбовал его. Ему было холодно, и он просил пустить его. Интересно, лешему бывает холодно?..

Она сходит с ума. Какой леший? Какая нечистая сила? Это просто бомж, лицо без определенного местожительства. Пьяница, как верно сказал Егор.

Громко зазвонил телефон. Вероника вздрогнула от неожиданности и глянула на экран. Отец! Она дрожащей рукой схватила трубку.

– Да, папа.

– Привет! – пророкотал на том конце бодрый отцовский голос. – Ну, как вы там, на природе? Не скучаете?

– Нет. Я одна, Егор на работе.

– И что ты делаешь целыми днями вдали от мирской суеты?

– Много чего. Обустраиваю быт, готовлю, работаю.

– На следующей неделе мы с мамой собираемся к вам в гости. На этой не получается, работы много. Даже в выходные.

– Хорошо, мы будем очень рады.

– Что-то не слышу в голосе особой радости, – другим, более серьезным тоном произнес отец. – Что-то не так? А, Ника?

Вероника старалась сдержать подступающие к горлу рыдания.

– Нет, тебе показалось. Все отлично. Я счастлива.

– Странно. А впечатление такое, будто ты плачешь. Или связь так искажает.

– Связь.

– Ну хорошо. Мы с мамой очень соскучились. Она все рвется приехать одна, но я не пускаю ее. Не с ее здоровьем такие поездки.

– Я тоже соскучилась. Правда! Целую вас и жду.

– Еще созвонимся. Пока. – Отец отключился.

Вероника стояла посреди гостиной. Только сейчас она поняла, что так и не сняла ни пуховик, ни шапку, только угги сбросила в прихожей. Нужно что-то делать. Взяться за отчет, готовить ужин. Запустить стиралку, повесить готовую штору в спальне. Она постаралась встряхнуться и взять себя в руки. Однако ее не оставляло странное чувство, будто она не одна. Словно то существо, которое мелькнуло за деревом, каким-то непонятным образом пришло вслед за ней и проникло в дом.

Вероника решила начать с ужина. В конце концов, Егор не виноват в том, что у нее поехала крыша, он-то привык, что по вечерам его ждет накрытый стол. Превозмогая дрожь в руках, Вероника достала из холодильника мясо, разморозила его в микроволновке, слегка отбила и поставила на плиту сковороду. Плеснула на нее масло, повернула вентиль. Раздался хлопок, столб пламени взметнулся вверх, масло брызнуло Веронике в глаза. Она вскрикнула и отпрянула, с ужасом глядя на пылающую факелом плиту. Огонь в любую минуту мог перекинуться на стены, и тогда не миновать пожара. Вероника вспомнила, что за ванной, в техническом помещении, есть огнетушитель, и помчалась туда. Отыскала в углу баллон, схватила его, сорвала пломбу и, выставив его перед собой, вбежала в гостиную.

Явственно пахло гарью. Почерневшая сковородка кособоко стояла на конфорке, вагонка над ней слегка обуглилась. Однако само пламя погасло. «Очевидно, газ в баллоне закончился», – с облегчением решила Вероника. Ноги ее подкосились, и она опустилась прямо на пол.

Почему загорелась плита? Вроде она не такая старая и вполне исправная. Как теперь готовить ужин? Она медленно поднялась на ноги, распахнула окна, стараясь прогнать отвратительный запах гари и раздумывая, как ей быть. Где-то на втором этаже, в коробках, привезенных из Москвы, есть электрическая плитка, мама отдала свою, с дачи. Она неновая, но вполне пригодная для готовки. Вероника пожалела, что не послушалась Вороновых и не купила индукционную плитку – на той готовить одно удовольствие. И легко, и безопасно. Но Егор уперся – газ, и все тут. Его можно понять – дом отапливается от электрокотла, это немалые деньги. Если еще и готовить на электричестве, то выйдет совсем астрономическая сумма.

Вероника пошла наверх, обшарила пару коробок, отыскала плитку, спустила ее, установила на столешнице и включила в розетку. Сковородку пришлось выкинуть, она достала другую. Снова налила масло, посолила и поперчила отбивные и принялась обжаривать. На электрической плитке процесс готовки затянулся. Вероника потратила целый час, пока ей удалось довести мясо до мало-мальски аппетитной корочки. Она отказалась от мысли об овощном рагу с шампиньонами и сварила макароны.

Ее продолжал преследовать запах горелого, сильно разболелась голова. Вероника выпила таблетку нурофена, но легче ей не стало. При взгляде на еду тошнило. Она накрыла сковородку крышкой, поднялась в спальню и прилегла. ЧП с газом немного отвлекло ее от мыслей о прячущемся в лесу бомже-оборотне. Она набрала Егора. Тот не взял трубку. Это было обычным делом – когда много работы, он не успевал подходить к телефону.

Наверху запах гари если и чувствовался, то совсем слабо. Вероника постепенно приходила в себя. Начала действовать таблетка, спазм, сжимающий виски, прошел, дрожь в теле утихла. Она лежала под одеялом и думала о том, что нужно сходить к Ульяне и как следует расспросить ее об оборотне, а также о том, кто построил дом. Почему она обходит эту тему? Боится?..

Послышался рокот мотора. Вероника вскочила и бросилась к окну. Из машины выходил Егор. Приехал! Слава богу! Она поспешно бросилась на лестницу.

– Егорушка!

Он поднял глаза. Лицо его было серым и усталым.

– Привет, солнышко. – Егор принюхался, его взгляд остановился на почерневшей вагонке. – Что здесь произошло? – Он удивленно посмотрел на Веронику. – Почему так пахнет? Что-то горело?

– Что-то… – Она сбежала вниз и прижалась к нему. – Тут был настоящий взрыв.

– Взрыв? Не может быть. – Егор посмотрел на нее с тревогой.

– Еще как может. Газ загорелся. Видимо, какая-то неисправность в баллоне или в самой плите. Я побоялась снова ее включать. Теперь у нас только это. – Вероника кивнула на электроплитку.

– Похоже, утечка, шланг пропускает. – Егор покачал головой. – Господи, ты же могла пострадать! – Он обнял ее и крепко прижал к себе. – С тобой все в порядке? Как тебе удалось потушить огонь?

– Все нормально. Он сам погас. Очевидно, газа в баллоне было совсем мало. Он догорел, и все потухло. Я только успела сбегать за огнетушителем, но он не понадобился.

– Отныне никаких газовых баллонов! – категорично произнес Егор.

– А как же новая плита?

– К черту ее! Закажем электрическую.

– Но деньги…

– Плевать! Я не хочу, чтобы ты тут сгорела заживо. – Он легонько отстранил от себя Веронику. – Ладно. Я в душ.

Вероника улыбнулась.

– Ты обещал пирожные. Принес?

– Какие пирожные? – Он поглядел на нее с недоумением. – А, ты имеешь в виду из пекарни?

– Ну да. Ты же снова заходил туда, я чувствую по запаху.

– Прости, котик, совершенно вылетело из головы. Виноват. В следующий раз обязательно привезу. – Он скрылся за дверью ванной.

Хлынула вода. Вероника положила в тарелки еду, разогрела в микроволновке и поставила на столик. Ей показалось, что из прихожей тянет сквозняком. Неужели Егор не закрыл за собой дверь? Она заглянула в предбанник, но дверь на улицу была плотно прикрыта. «Странно», – подумала Вероника, поежилась и, накинув шерстяную кофту, вернулась в гостиную. Запах гари почти выветрился, она закрыла оба окна и задернула шторы.

Вернулся Егор, сел за стол, устало вытянув ноги. Вид у него был кислый и угрюмый.

– Чего ты? – Вероника чмокнула его в затылок. – Что-то на работе?

– Да нет, на работе все в порядке. – Он молча принялся резать мясо. – Не нравится мне все это, – произнес он минутой позже.

– Что не нравится? – не поняла Вероника.

– Все. Этот бомж, который повадился сюда ходить. Его дурацкие угрозы в твой адрес. Авария с плитой.

– Погоди. – Вероника привстала со стула. – Какое отношение имеет бомж к вспыхнувшей плите? Ты что… ты хочешь сказать… – Она не договорила, с изумлением глядя на Егора.

– Да нет, я ничего такого не имел в виду. – Он неопределенно развел руками и отправил в рот кусочек отбивной. – Вкусно! Никусик, ты где угодно можешь готовить, хоть в лесу на костре. Все равно выходит великолепно.

– Постой. – Она пристально посмотрела ему в глаза. – Ты ведь не просто так это сказал. Ты вправду считаешь, что газ загорелся не случайно?

– Я так не говорил, – возразил Егор не слишком уверенно.

Вероника не обратила на его слова никакого внимания.

– То есть ты думаешь, что этот… этот… – От волнения она никак не могла найти нужное слово. – Он хотел привести свою угрозу в исполнение? Но как?? Как он мог испортить плиту? Ведь он не заходил в дом! И на участке даже не был. Если только… – Ее голос упал до шепота. Лоб покрылся крупными каплями пота. – Ты полагаешь… это существо обладает сверхъестественными способностями??

– Что? Сверхъестественными способностями? – Егор расхохотался, однако лицо его было напряженным. – Никусик, не говори чепухи!

– Но ты ведь сам только что сказал! Намекнул! – На глаза Вероники навернулись слезы.

– Клянусь, я не это имел в виду!

– Не клянись! Не смей! Как тебе не стыдно врать! – Она закрыла лицо руками и горько расплакалась.

Егор вскочил и бросился к ней. Усадил к себе на колени и принялся гладить по голове.

– Ну Ника, любимая, перестань. Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Просто очень испугался за тебя. Это от страха, поверь.

– Я понимаю, Егорушка. – Вероника горестно всхлипнула. – Но ведь ты же абсолютно прав! Я… я сегодня ходила в лес и там…

– В лес? Ты ходила в лес? Зачем? В такой холод?

– Погоди, не перебивай. – Вероника перестала плакать, вытерла мокрое лицо салфеткой. – Я расскажу тебе все по порядку. Ко мне приходила соседка. Старушка из дома, который рядом с нашим. Ее зовут Ульяна.

– Не пойму, при чем тут соседка? – Егор потихоньку взялся за остатки мяса. – Хорошо, что вы познакомились. Но какое отношение она имеет к тому, о чем мы говорили?

– Самое прямое! Я невзначай спросила ее о бродяге, который ходит по деревне. И она… она очень испугалась. Сказала, что это не бродяга, а… оборотень.

– Кто?? – Егор поперхнулся и закашлялся. Лицо его побагровело. Вероника испуганно стала бить его по спине. – Ох… – Он с трудом перевел дух. – Ну ты даешь, солнышко. Я чуть не задохнулся.

– Прости. Но я говорю правду. Так и было. Старушка сказала, что по деревне бродит оборотень. Он живет в лесу. Наш дом самый ближний, поэтому он и облюбовал его. Когда она собралась уходить, я вышла проводить ее. И… что-то потянуло меня в лес. Егор, я могу поклясться – там кто-то был! Я слышала чьи-то шаги. А потом за деревьями мелькнула темная фигура. Это точно был он, оборотень! Он наслал на меня проклятье!

– Опомнись, Ника, что ты несешь? – Егор схватил ее за руки и крепко сжал их. – Нет никаких оборотней! Это деревенская старуха может верить в них, но не ты, молодая женщина, москвичка, с высшим образованием.

– Я верю, – прошептала Вероника, глядя на мужа круглыми от ужаса глазами. – И еще, Егор… я хочу узнать, кто построил этот дом. Ведь это не Снегирев, он купил его уже готовым. Ульяна назвала его пришлым человеком, чужаком.

– Ну, может, и так, – неуверенно пробормотал Егор. – Да какая тебе разница?

– Мне кажется, этот оборотень как-то связан с домом. Может, это дух человека, который когда-то построил его?

– Ты в своем уме? Какой дух? Ты еще на спиритический сеанс запишись!

– Надо будет – запишусь! – отрезала Вероника.

– Хорошо, котик, не будем спорить. Завтра суббота, я пройдусь по домам и все узнаю об этом бродяге. Возможно, отыщу его самого. И тогда ему явно не поздоровится! – Егор угрожающе сдвинул брови и погрозил кулаком в пустоту. Вероника грустно улыбнулась.

– Ты наелся?

– Да, спасибо, все очень вкусно. Идем ложиться?

– Ты иди, а я посуду помою. Скоро приду.

– Окей. – Егор ушел наверх.

Вероника не спеша составила в раковину тарелки и сковородку. Намылила губку. Внезапно ей показалось, что снова веет сквозняком. Она с недоумением взглянула на закрытое окно. В одно мгновение комната ожила. Что-то невидимое глазу наполнило ее, вселив в душу Вероники ужас. Ей чудилось, что чьи-то руки вот-вот схватят ее за горло. Уши различали тихий, но явственный скрип половиц. Призрак-оборотень бродил по дому как хозяин, в любую минуту готовый уничтожить свою обидчицу. Вероника поспешно домыла посуду, кое-как обтерла руки полотенцем и ринулась вверх по лестнице. Егор лежал в постели и смотрел по телевизору футбол.

– Солнышко, что с тобой? Ты очень бледная, просто лица на тебе нет.

Вероника приложила палец к губам.

– Тс-с! Тихо! Слушай! Слышишь?

Егор прислушался.

– Ну?

В тишине ясно раздавался скрип. Он помотал головой.

– Я ничего не слышу.

– Да вот же, скрипит!

– Это доски, солнышко. Дом неновый, на улице мороз. Нормальное явление.

Вероника разделась и прилегла рядом с Егором. Постель была уютно нагрета, ей сразу стало гораздо спокойнее. Захотелось обнять его, что она и сделала.

– Котик, давай спать. Я сегодня вымотался. – Егор щелкнул пультом, и экран погас. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – прошептала Вероника, удобно устраивая голову у него на груди.

На этот раз она спала крепко и без сновидений. Проснулась Вероника оттого, что Егор нежно щекотал ее нос.

– Никуся, пора вставать. Где мой завтрак? Я голоден как черт.

– Который час? – Вероника с трудом открыла слипающиеся глаза и села в кровати.

– Девять. И минус двадцать на улице! Бедный котел надрывается, чтобы нам было тепло.

Вероника пригладила волосы и с нежностью взглянула на свежее розовое лицо мужа.

– Ты выспался?

– Отлично выспался. Дрых как младенец. Теперь вот аппетит лютый.

– Сейчас, любимый. Я все сделаю. Что ты хочешь – сырники с вареньем или яичницу с колбасой?

– А если и то, и то? – Егор хитро прищурился и захохотал. – Шучу. Давай яичницу, она у тебя классно выходит.

Вероника накинула халатик и спустилась. За ночь неприятный запах горелого пропал окончательно. Она раздвинула шторы. Гостиная при дневном свете казалась совершенно безопасной. Вероника хлопотала у плитки, параллельно запуская кофемашину. Она слышала, как Егор спустился и протопал в ванную.

Через десять минут завтрак был готов. Вероника постелила на столик свежую салфетку, расставила отмытые до блеска тарелки, чашки с кофе. Разложила яичницу, посыпав ее сверху мелко нарезанным зеленым лучком.

– Ура! Еда! – Егор вышел из ванной и уселся за стол. Втянул носом аромат, шедший от тарелок, и мечтательно закатил глаза. – Как я люблю субботнее утро, если б кто знал. Не надо никуда спешить, можно вот так сидеть, есть горячий завтрак, приготовленный любимой женушкой, пить кофе…

Вероника посмотрела на него с сочувствием и пониманием. Егор всегда вставал ни свет ни заря, когда она еще сладко спала. Он никогда не будил ее, сам делал себе кофе и уезжал в сервис. Завтракал он на работе, в маленьком кафетерии напротив ангаров. Поэтому выходные для него святое, а с ними и традиционный домашний завтрак.

– Кушай, Егорушка, яишенка хорошая получилась, на этой плитке даже лучше выходит, чем на газовой. – Вероника, довольная, смотрела, как он поглощает еду. Самой ей почему-то есть не хотелось. Она вяло прихлебывала кофе и, по обыкновению, любовалась мужем.

– Что это? – Егор вдруг перестал есть, взгляд его скользнул по полу.

– Где? Ты о чем?

– Да вот. – Он нагнулся и поднял с ламината длинный седой волос. – Откуда это у нас?

– Понятия не имею. – Вероника посмотрела на находку с недоумением, потом хлопнула себя по лбу. – Это же Ульянин! Она сидела здесь, чай пила. У нее волосы длинные и седые.

– Слава богу. – Егор улыбнулся. – А то я уж подумал… – Он не договорил и принялся молча жевать яичницу.

Вероника судорожно глотнула из чашки, горячий кофе обжег ей небо.

– Ты подумал, что здесь был оборотень??

– Тихо, тихо, солнышко. – Егор погладил ее по плечу. – Ну я же просто пошутил. Что, уж и пошутить нельзя?

– Глупые шутки, – сухо произнесла Вероника. Сердце ее гулко билось.

– Ну хорошо, я не буду больше. – Егор виновато взглянул на нее. – Прости, пожалуйся. Я не нарочно. Виноват.

– Ладно. – Она потрепала его по волосам. – Дай сюда эту гадость, я выкину. – Она отнесла волос в мусорное ведро. – Кстати, ты обещал пройтись по деревне и разузнать про бомжа.

– Я и не отказываюсь. Сейчас доем, оденусь и схожу. Ты пойдешь со мной?

Вероника глянула в окно – даже через стекло ощущался сильный мороз. Все белым-бело, за ночь намело еще больше снега, деревья стоят припорошенные, и птиц не видать – замерзли, бедные, не до еды им.

– Пожалуй, останусь дома, – неуверенно проговорила Вероника. – Делами займусь. Да и обед на этой плитке приготовить – процесс небыстрый.

– Ну, как хочешь, – согласился Егор, поднялся из-за стола и собрал тарелки. – Спасибо, завтрак супер!

– На здоровье. – Вероника чмокнула его в висок. – Только ты недолго, а то замерзнешь. Вернешься – пообедаем. А потом, может, сходим на полчасика прогуляться вместе.

– Договорились. – Он пошел одеваться.

Вероника в задумчивости мыла посуду и вытирала со стола крошки. Сверху послышались шаги.

– Смотри, как я экипировался. – Егор стоял перед ней в толстом свитере двойной вязки – Вероника связала его на прошлый Новый год. – Как сидит?

– Отлично. – Она показала ему большой палец. – Шапку тоже надень. Ушанку, а не шерстяную.

– Ну разумеется. – Егор поцеловал ее и пошел в прихожую. – Пока, солнышко, не скучай!

Хлопнула дверь. Вероника поставила на сушку последнюю тарелку и выключила воду. Аккуратно положила губку на край раковины. Постояла минуту в нерешительности. Потом медленно подошла к помойному ведру и открыла крышку. Волос лежал, приклеенный к баночке из-под йогурта. Вероника присела на корточки и принялась разглядывать его. Толстый, вьющийся, похожий на распрямленную пружинку. У Ульяны совсем другие волосы, тоненькие и прямые. Нет, этот волос явно не со старухиной головы.

Вероника снова почувствовала, как ее охватывает ужас. Тело с ног до головы покрылось мурашками. Значит, он был здесь! Оборотень проник в дом! Это он испортил плиту, наколдовал что-то с газовой подводкой! Выходит, Ульяна права – в Плацкинине обитает нечистая сила, живет в лесу и приходит к людям когда соизволит!

Вероника дрожащими руками захлопнула крышку и затравленно оглянулась. Ей, как и вчера вечером, почудилось, что дом полон привидений. Целая симфония шумов, скрипов, тихих вздохов и стонов, безжалостно атаковала ее слух. Вероника вскочила, подлетела к тумбе, где стоял музыкальный центр, со всей силы ткнула клавишу. Послышалась веселая музыка. «Может, батюшку пригласить?» – мелькнуло у нее в голове. Она слышала, что некоторые дома и квартиры имеют плохую ауру и новые хозяева приглашают священника, чтобы тот снял с помещения порчу и окропил святой водой. «Так и надо сделать, – решила Вероника. – Завтра же пойду в нестеровскую церковь и поговорю с батюшкой». Она набрала Егора.

– Да, солнышко! Я в магазине. – В трубке слышался отдаленный женский смех. – Как ты? Не соскучилась?

Вероника подумала, что глупо говорить ему про волос. Особенно сейчас, когда он далеко от нее.

– Я нормально.

– Я гляжу, ты веселишься, музыку включила.

– Да, решила немного развеяться, пока хозяйством занимаюсь. А как твои успехи?

– Ну, пока что я купил бутылку местной наливки. Говорят, отличная, ее делают здесь, неподалеку, на областном заводе. Будет чем встретить субботний вечер. – Егор весело рассмеялся.

– Наливка – это здорово. – Вероника невольно понизила голос. – А что… что с бомжом? Ты спрашивал?

– Да, тут сегодня много народу по случаю выходных. Человек пять.

– Что они говорят?

– Никто не видел его. Говорят, какой-то бомж живет в соседнем селе, километра за три отсюда. Вроде бы дом его сгорел, а он спился постепенно, спятил и скитается по округе. Но мне кажется, это что-то вроде местной легенды. Как про собаку Баскервилей. Может, это он к тебе приходил?

Несмотря на то что тон Егора был откровенно насмешливый, Вероника почувствовала невероятное облегчение.

– Наверное, так и есть! Возможно, ему в каждом доме чудится его сгоревшее жилье.

– Возможно. Во всяком случае, я уверен, что он ни капли не опасен. Просто несчастный сумасшедший. Солнышко, может, взять еще одну бутылку?

– Возьми, – рассеянно согласилась Вероника. – Ты долго еще? Я скоро займусь обедом.

– Не торопись. Людочка угостила меня чудесными пирожками с капустой.

– Людочка? Это продавщица?

– Она самая. А еще здесь Василий, отличный мужик. Мы подружились, он зовет меня в гости. Ненадолго, на полчасика. Можно, а, солнышко?

Егор никогда не питал особенного пристрастия к выпивке, поэтому Вероника не волновалась, что Василий споит ее мужа. Однако ей стало неприятно: Егор, кажется, неплохо проводит время в ее отсутствие, флиртует с Людмилой, ходит по гостям. Она с трудом подавила недовольство и произнесла, стараясь говорить как можно мягче:

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

3 из 5