bannerbanner
Раскинув руки и закрыв глаза
Раскинув руки и закрыв глаза

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 3

«Они, конечно, больны, – думал Алекс. – Но ты им не судья, ты врач. И вообще, неизвестно, кем бы ты был сам, прожив жизнь под властью дракона».

Обычные люди – ограниченные, завравшиеся, с провинциальным комплексом мелкого деревенского хулигана.

Ничего похожего на кошмарные картинки из доисторической книги с висящими трупами, замученными, убитыми, сгоревшими заживо.

Просто несчастные люди, нуждающиеся в помощи.

Предстоящая встреча с чудовищем, то ли отрекающимся, то ли захотевшим реформ, не пугала. Оставался один неясный момент – в письме было сказано, что он должен приехать в город и ждать встречи с драконом. Но сколько нужно ждать? Может быть, дракон специально дает время поближе познакомиться с жителями, чтобы составить правильный рецепт реформ? Или тиран действительно решил уйти от власти, и встреча вообще не состоится?

В воскресенье, после праздника несогласия, Алекс выехал из города верхом и на грунтовой дороге, прибитой прошедшим ночью дождем, встретил суетливого человека, с которым он познакомился накануне в доме трактирщика. Врач был хмур, спешил, но остановился, чтобы поздороваться.

– Вы не боитесь ходить один за городом? – спросил он, подняв голову вверх и в знак уважения поправив круглые очки на переносице. – Будьте осторожны, оторванцы промышляют разбоем на дорогах. Могут отнять вашу прекрасную лошадь или убить – за кусок хлеба или просто из любопытства.

Алекс поблагодарил за предупреждение, но не принял всерьез.

Обещанные с разных сторон опасности казались едва ли реальнее ночных заморозков в середине июня.

День 14

– Сегодня из дома ни ногой.

– Я помню, папа.

Хозяин гостиницы вышел из кухни и мимо стойки регистрации прошел в холл. На руке у него висела сложенная в несколько слоев клеенка, которую он развернул, встряхнул за края и ловко накинул на стол возле окна. Клеенка оказалась скатертью, белой в диких розовых цветочках.

– Зови своего ухажера к завтраку.

– Папа, перестань.

Вега выходила из кухни с небольшим подносом, на котором стоял фарфоровый чайник и чашка с блюдцем, все в цвет скатерти.

– Что ж мне, и порадоваться за родную дочь нельзя? – он одним движением от центра к краям разгладил цветочки. – Хороший парень.

– Тебе правда нравится?

Он подошел к окну и отдернул занавески.

– Слишком хороший, дочка. Не задержится у нас.

Чашка звякнула о блюдце, но не разбилась.

– Если зовет – уезжай, – негромко сказал он, глядя на мертвую улицу.

Она поставила дымящийся чайник на стол.

– Пойду постучу, чтобы спускался вниз.

Ее легкие каблуки застучали по лестнице, а в просторном холле гостиницы растекались душистые ароматы липы и свежей мяты.

Глухой стук в дверь наверху.

Пауза.

Опять стук.

Пауза длиннее.

В почти пустом деревянном доме слышен еле уловимый скрип открываемой двери в комнату на втором этаже.

Опять пауза, быстрая дробь каблуков – ближе, громче, вниз:

– Папа, там никого нет!

– Как нет? – резко повернулся он.

Сильно припадая на одну ногу, он быстро подошел к стойке регистрации.

Они лежали там, на его рабочем месте, среди вечно разбросанных счетов и пожелтевших квитанций за коммунальные услуги, прямо на книге для записи прибывающих гостей со слипшимися от времени страницами. Он взял часы гостя за черный кожаный ремешок и сказал очевидное:

– Ушел, пока мы спали.

Ничего. Еще только девять, а чума не придет раньше полудня.

Но куда мог пойти безмозглый иностранец? Если за город, то беда.

– Проверь, лошадь на месте?

Лошадь была на месте. Уже легче.

Он послал Вегу в город, а сам остался дома. Было бы намного легче бегать по улицам самому, но с его артритными коленями и мечтать нечего.

* * *

Алекс поднялся на деревянный мост, где неделю назад лейтенант рассказывал ему невразумительную историю про отречение дракона.

Река под ним бесконечно перебирала блестящие отшлифованные камушки, словно надеясь отыскать спрятанное среди них сокровище. Молодой человек смотрел вниз, но не видел ускользающую из-под ног воду, не слышал, с каким звуком она, уплотняясь и набирая скорость, огибает потемневшие опоры моста.

Он пытался вспомнить потерянное ночью сновидение.

Ни одной зацепки.

От сна осталось тревожное, неприятное, болезненное ощущение, как будто внутри него что-то сломалось или испортилось.

Но что ему приснилось, что заставило лежать и прислушиваться к пугающим в темноте звукам, а потом выскочить и быстро идти по тихому предрассветному городу, он вспомнить не мог.

Алекс не повернулся даже на звук каблуков, отлетающий от упругих поперечин моста.

– Как ты меня напугал!

Он вздрогнул от неожиданности:

– Что случилось?

Но она уже держала его, так крепко, словно боялась потерять.

– Что случилось? – повторил он, обнимая ее за плечи и чувствуя, как они вздрагивают в его руках. – Ты плачешь?

– Не буду.

Даже на такую короткую фразу у нее не хватило дыхания.

– Все хорошо?

– Да, – скорее почувствовал, чем услышал он.

Алекс улыбался, слушая пробегающую под ними реку и вдыхая дурманящий запах ее волос. Ночной кошмар растворился, уплыл, стал неважным.

Она успокоилась, задышала ровно, отпустила его.

– Быстрей, а то папа убьет нас.

Они пошли обратно, сначала быстрым шагом, а потом, увлекаемый девушкой, он побежал по безлюдным улицам. Вслед за ними бежало барабанное эхо булыжной мостовой.

* * *

Когда дочь убежала за иностранцем, он прошел по всему дому и проверил окна. В комнате на втором этаже возле подоконника лежала догоревшая свеча. Он поднял ее, закрыл окно и проворчал под нос что-то вроде «почему бы тебе у себя дома пожар не устроить».

Потом спустился на улицу, держась за перила лестницы и аккуратно наступая на правую ногу.

Два ряда домов уходили на восток, и между ними невысоко над горизонтом висело черное пятно.

Он еще несколько раз заходил в гостиницу и выходил обратно.

Оказываясь на улице, он каждый раз прикладывал руку так, чтобы закрыться от карабкающегося вверх солнца, и стоял, вглядываясь вдаль и кусая губы. Пятно становилось больше, как будто с востока на город накатывалась грозовая туча.

В доме он хватался за какие-то вещи, просматривал коммунальные счета и даже один раз проковылял насквозь через кухню, сильно хлопнув крышкой погреба.

Входная дверь открылась как раз в тот момент, когда он ставил на кухонный стол давно остывший чайник в розовых цветочках.

Торопясь и сильно хромая, он вышел в холл, но их шаги уже были слышны на втором этаже.

Хозяин гостиницы подошел к входной двери, два раза повернул ключ, достал его из замка и убрал в карман.

* * *

Гость почти ничего не съел на завтрак и был так бледен, будто ночной кошмар вернулся.

Теперь Алекс смотрел в окно, забравшись с ногами на кожаное кресло в холле первого этажа и обхватив руками колени.

Погода портилась. Пыльный ветер поднял в воздух обрывки газет и покатил вдоль домов пластиковые стаканчики. После полудня по улице полетели сломанные ветки деревьев, а легкие стаканчики и алюминиевые банки катались и подпрыгивали возле стены дома напротив, вихрями поднимались по крутым спиралям до самых крыш, резко срывались с траектории и исчезали в наступившем полумраке. Низкая черно-желтая туча, состоящая из красивых желтых парашютиков размером с обломок спички, накрыла город. В окно было видно, как острые парашютики пытаются зацепиться и спрятаться в любое укрытие – под навесы крыш, в оконные стыки, между булыжниками мостовой. Миллионы крошечных десантников захватили город.

– Это чума, – пояснила Вега. – Мы вовремя вернулись.

– А что бы она нам сделала?

Желтые парашютики стучали в окна со звуком града, как будто злились, что не могут до них добраться.

– Семена чумы нападают на любой живой организм, встреченный на пути. Они проникают через кожу внутрь, и человек умирает в страшных мучениях от сильнейшего химического ожога, – будничным голосом пояснила девушка и добавила: – После этого семена селятся в трупе и доедают его, прежде чем прорасти и дать новые всходы.

– Какой ужас! – поразился Алекс. – Как долго нам придется сидеть дома?

– Созревшие семена живут несколько часов. Если чуме не удастся найти подходящий организм, ночью она погибнет. Очень прихотливое растение, за ним нужен уход.

– Что значит «уход»?! – он вскочил с кресла. – Кто ухаживает за чумой?

– Люди, кто же еще.

– Кто же эти бесчеловечные враги?

– Почему враги? – слегка обиделась Вега. – Не враги. Мы выращиваем.

– Сами для себя??? Зачем???

– Дракон распорядился сажать чуму для устрашения соседей, чтобы понимали и сдерживали себя. Если не сажать, она погибнет. Когда понадобится, поздно будет. Вот и сажаем для сохранения вида. Популяции крыс, диких собак ограничиваем. Много причин.

Чудесная, слегка смущенная улыбка делала девушку неотразимой.

* * *

Он вдруг сделался хмур, непохож на себя, сказал, что хочет побыть один.

Они с удивлением смотрели, как молодой человек, сутулясь и опираясь на перила, поднимается по лестнице.

В эту ночь гость сильно заболел, с высокой температурой, бредом и потерей измученного сознания.

Он выпал из времени на неделю, а оно равнодушно протекло мимо, как делает вода, огибая лежащий на пути камень.

Его мучили кошмары, в которых молодой человек, сражаясь с невидимыми чудовищами, спасал мир. Он требовал задуть несуществующую свечу на окне, жаловался на головную боль и бесконечно просил за что-то прощения. А она держала его за руку, поила водой и, конечно, обещала простить все, что угодно.

* * *

Невидимый дракон подходил ближе, с каждым редким глухим шагом сердце пропускало удар, а в бледном лунном луче, разрезавшем комнату от окна до платяного шкафа напротив, поднималось облачко пыли.

Он внезапно понял, что они с драконом одни в этом огромном доме уже многие столетия.

Алекс замер, боясь скрипнуть кроватью и не в силах пошевелиться, а дракон приближался, заставляя желудок судорожно сжиматься от ужасной трупной вони, облаком накрывавшей чудовище.

Дракон остановился в середине комнаты и стал принюхиваться. Теперь были видны его очертания, он вздрагивал в нетерпении, как собака на охоте. От чудовища шел тихий звук, как будто где-то далеко на горячей сковородке потрескивало масло. Головы поворачивались независимо друг от друга в разные стороны, каждая из них что-то искала. В какой-то момент Алекс понял, что дракон ищет, но не может его найти. Плохое зрение и испорченное собственным ароматом обоняние подводили его. Дракон надеялся на слух, но молодой человек лучше бы умер, чем пошевелился.

Дракон сделал два неуверенных шага и встал в лунную дорожку. В бледной полутьме была видна зеленоватая шершавая кожа, покрытая тупыми короткими иглами. Одна из голов тоже оказалась в лунном свете, на ней горел холодный яростный глаз, близоруко вглядывавшийся в окружающий мир.

Дракон покачнулся, балансируя толстым хвостом. С ним было что-то не так. Его кожа жила собственной жизнью. Она была похожа на поверхность вонючего болота, заросшего тиной. Но болото штормило. По нему прокатывались волны судорог.

Дракон еще раз повернул голову и посмотрел на лежащего в кровати человека почти в упор. Взгляд его был пуст и безумен, как у животного, пережившего ужасные страдания и продолжающего жить.

Дракон не искал добычу. Он никого не искал, и никто ему не был нужен. Ему нужно было место, чтобы умереть.

Бледнеющее за окном утреннее небо осветило опрокинутую на пол догоревшую свечу, от которой тоненькой струйкой вытягивался приторный тошнотворный дымок. Алексу понадобились все силы, чтобы поднять глаза на стоящее посреди комнаты чудовище. Вся поверхность дракона была покрыта маленькими пушистыми парашютиками, облепившими его, как тонкое одеяло. Крошечные иголки вцепились в кожу, и было слышно, как семена чумы едят огромную беззащитную жертву со звуком подгорающего масла.

Сердце человека остановилось.

3. Звездочет

Что ты видишь, когда смотришь на звезды?

И что видят звезды, когда смотрят на тебя?

У меня осталось только два важных дела. Одно из них – это письмо, а за другое я не волнуюсь.

Ровно пять широких размашистых шагов от узкой кровати до двери, вдоль скошенной стены, которую высокий седой человек едва не задевал головой.

Ровно пять шагов обратно, мимо единственного в комнате мансардного окна в скошенной стене. В тесном черном квадрате полыхает звезда.

Когда-то он мечтал именно о таком окне – с видом на миллион.

Я слишком стар, чтобы играть в человеческие игры.

Предстоящая вечность волнует меня больше нескольких месяцев или лет в этой комнате.

Я уже никогда не пробегу босиком по траве, не поцелую девушку, не обниму отца. Счастье моего возраста в захватывающей дыхание легкости. Больше не нужно ничего нести, даже сожалений.

Но что-то еще держит меня здесь.

Небольшое окно с кусочком неба. Звезды в телескопе. Люди в сердце. Ты.

Звездочет положил карандаш и распрямил сутулую спину.

Пятно настольной лампы выхватывает из ночной комнаты несколько исписанных быстрым почерком листов бумаги.

Ты видишь во мне желчного, вечно недовольного старика. Надо признать, что годы вряд ли сделают меня лучше. Но ты знаешь, чего бы я хотел больше всего. Вернуться лет на тридцать назад, хотя бы ненадолго. Подкинуть тебя вверх, не думая про больную спину, увидеть, как ты летишь, смеясь и раскинув ладошки, прижать к себе и слышать, как бьется маленькое сердце. Отвечать на твои вопросы, такие наивные и такие важные. Делиться секретами и, едва сдерживая смех, переглядываться, когда мама спросит, куда делась шоколадка. Играть в футбол и чуть-чуть поддаться, так, чтобы ты не заметил и прыгал от радости. Прочитать вместе книгу. Держать тебя за руку.

Я бы отдал все звезды на свете за один пропитанный нафталином день.

* * *

Если и было в городе что-то похуже трехэтажного дома, угрюмым фасадом нависающего над центральной площадью, то немногое.

Немало интересного можно было найти, проходя по его длинным коридорам.

Крошечные комнаты без мебели с ледяным цементным полом и похожими на узкие бойницы окошками под потолком.

Просторные помещения, стены и пол которых отделаны гладкой плиткой светлых тонов, очень практичной – пятна крови на ней не только хорошо заметны, но легко смываются по утрам.

Ходили слухи про глухие комнаты подземного несуществующего этажа, но тут уже и сами сотрудники тайной полиции переходили на шепот и оглядывались по сторонам.

И все же хуже этого кабинета в углу верхнего третьего этажа не было ничего.

* * *

Невысокий и очень плотный человек в строгом пиджаке поспешил навстречу звездочету.

– Спасибо, что не хотели, а пришли. Я бы тоже не хотел, но – садитесь.

Начальник тайной полиции указал рукой на стул для гостей, стоящий перед лакированным дубовым столом, а сам откинулся назад в широком хозяйском кресле спиной к окну.

– Как ваши звезды, в практическом смысле? – полицейский провел ладонями по начинающим седеть вискам, сцепил пальцы на затылке и улыбнулся улыбкой, которой пугают детей.

– Шучу, не обижайтесь.

Он знает, что любая, самая глупая шутка вызовет заискивающий смех, которым будут давиться потные с дрожащими губами посетители, чтобы понравиться всемогущему хозяину кабинета.

Вот только не сегодня.

Не дождавшись ни слова от вошедшего, полицейский подался вперед и облокотился ладонями на стол, а использованную улыбку стер.

– Вы умный человек, я тоже занят. Перейдем сразу к делу.

Каждая фраза была похожа на небольшой гвоздь, загоняемый опытным мастером одним коротким ударом.

Звездочет почувствовал, как будто через стол к нему пытается пробраться гигантский, с мохнатыми лапами паук.

– Два вопроса, оба пустяки. Первый – ваша колонка в газете. Много лет получал эстетическое удовольствие: эмоции, слог, стиль. Но! – полицейский поставил на стол локти и поднял вверх два указательных пальца, словно пытаясь измерить ими примерное расстояние между глаз. – Мы не можем работать без правил. Принимаете правила – пишите дальше. Я фактами оперирую, не угрозами, – он развел руками, как бы извиняясь за обстоятельства. – Принимаете?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
3 из 3