Химик

Карстон покачал головой, и взгляд его светлых глаз вдруг стал затравленным. Кейси внутренне содрогнулась, осознав, что речь идет о втором из двух самых страшных вариантов.

– Оно биологическое, – выговорила Кейси одними губами.

Ответом послужило мрачное выражение лица Карстона.

Кейси опустила взгляд, мысленно распределяя все его ответы в два столбца в списке возможных исходов.

Первый: Карстон – талантливый лжец и намеренно выдает информацию, которая, по его мнению, заманит ее туда, где уже готовы избавиться от Джулианы Фортис раз и навсегда. Он выдумывает все на ходу, стараясь надавить на самые больные места.

Второй: кто-то обладает биологическим оружием массового поражения, и департамент не представляет, где и когда его применят. Но знает, кто располагает этими данными.

Свою роль сыграло и тщеславие. Кейси прекрасно знала себе цену. То, что они так и не сумели найти ей замену, вполне могло быть правдой.

И все же она сделала бы ставку на первую версию.

– Джулс, я не хочу твоей смерти, – тихо произнес Карстон, угадывая ее мысли. – Иначе бы не стал выходить на связь. Не стал бы искать встречи. Хотя бы потому, что уверен: у тебя в рукаве как минимум шесть способов лишить меня жизни, и ты имеешь на это полное право.

– Правда думаешь, что я бы явилась всего с шестью?

Карстон на мгновение нахмурился, но потом решил рассмеяться.

– Вот и я о чем. У меня нет никакого желания умирать, Джулс. Я говорю тебе правду.

Он взглянул на медальон на ее шее, и Кейси сдержала улыбку.

– Предпочла бы обращение «доктор Фортис». – Она вернулась к прежнему беззаботному тону. – Думаю, времена прозвищ уже прошли.

– Я не прошу тебя о прощении. Я должен был хоть как-то повлиять на ситуацию.

Она вновь кивнула – не соглашаясь, но поддерживая беседу.

– Я прошу тебя помочь мне. Вернее, не мне. Помочь невинным людям, которые погибнут, если ты этого не сделаешь.

– Если они и умрут, то не из-за меня.

– Знаю, Джу… доктор. Знаю. Из-за меня. Но им уже будет все равно, кто виноват. Они погибнут.

Она выдержала пристальный взгляд Карстона, упрямо отказываясь моргать первой. Выражение его лица стало еще мрачнее.

– Хочешь знать, что с ними произойдет?

– Нет.

– Даже для тебя это может быть чересчур.

– Сомневаюсь. Но на самом деле не имеет значения. Что может быть – вопрос второстепенный.

– Интересно, что же важнее жизней сотен тысяч американских граждан?

– Прозвучит эгоистично, но для меня все перевешивает собственная возможность дышать.

– Мертвой ты нам не поможешь, – без обиняков сказал Карстон. – Мы усвоили урок. Ты нам понадобишься и в будущем. Мы не допустим ту же ошибку снова.

Ей было ненавистно вот так вестись, однако она все сильнее склонялась ко второму варианту. Слова Карстона действительно имели смысл. Она и сама была свидетелем того, как меняется политика департамента. Что, если это правда? Можно и дальше изображать безучастность, но Карстон ее слишком хорошо знал. Ей будет тяжело жить с мыслью, что она могла предотвратить катастрофу подобного масштаба. Вот так ее когда-то и вовлекли в, наверное, худшее занятие на Земле.

– Думаю, материалы ты с собой не захватил, – произнесла она.

Глава 3

Сегодня ее звали Алекс.

Ей было необходимо убраться из Вашингтона, и в итоге она оказалась в северной части Филадельфии, в небольшом мотеле – одном из череды выстроенных вдоль федеральной трассы. Преследователю пришлось бы потратить немало времени на проверку каждого, даже если он сумел бы сузить область поиска до этой части города. Алекс ведь не оставила никаких следов, что могли бы привести его в сам штат Пенсильвания. И все же спать она собиралась в ванне.

В крошечной комнате не было стола, поэтому Алекс разложила документы на постели. Ради того, чтобы хотя бы взглянуть на них, ей пришлось порядком потрудиться. Нельзя же просто попросить Карстона: вышли их экспресс-почтой.

Информация готова, сообщил Карстон, надеясь, что Алекс с ним встретится, и он ей все передаст. Она настояла на бумажных копиях, на что он согласился, и дала ему указания.

Сложность заключалась в том, как замести все следы.

Например, Алекс не могла сказать Карстону бросить документы в мусорную урну и нанять человека, который их достанет и передаст ей – за урной слишком легко проследить. Наблюдатели тут же засекут курьера. Тот доставит бумаги в другое условленное место, однако Алекс там уже будут ждать. Требовалось вывести пакет из поля зрения преследователей, сделать рокировку.

Поэтому Карстон оставил коробку с документами на регистрационной стойке отеля «Брейскотт». Мистер Грин уже был наготове. Он полагал, что Карстон – друг, который выкрал фамильные ценности Алекс у ее жестокого бывшего, и тот теперь наверняка преследует Карстона. Мистер Грин дал ей код удаленного доступа, чтобы Алекс смогла следить за всем через камеры наблюдения, находясь в интернет-кафе в нескольких милях от отеля. Карстон просто оставил коробку и ушел. Однако, даже если камеры не засняли ничего подозрительного, это не значило, что Карстона никто не сопровождал. Управляющий выполнил все инструкции четко – наверняка потому, что за ним наблюдали. Коробка отправилась в прачечную на служебном лифте, а оттуда – в тележку горничной, которая доставила ее в нужный номер. Посыльный с велосипедом, получивший ключ-карту и пятьсот долларов, спрятал посылку в неприметный черный чемодан, а затем отправился в путь объездными дорогами, согласно указаниям, которые получил по дешевому предоплаченному телефону (от него Алекс уже избавилась) и, наконец, передал свою ношу озадаченному сотруднику копицентра, расположенного через дорогу от того самого интернет-кафе.

При удачном раскладе наблюдатели до сих пор ждали, когда Алекс появится в отеле. А если они не настолько глупы, то даже вдесятером не сумели бы проследить за всяким, кто оттуда выходит. К тому же угнаться за курьером им было бы не так уж просто. Оставалось лишь скрестить пальцы и надеяться, что никто не следит.

Действовать приходилось быстро. Следующий час был наиболее опасной частью плана.

В материалах, конечно же, прятался какой-нибудь «жучок». Алекс сразу сказала Карстону, что проверит посылку, однако он мог догадаться, что необходимого оборудования у нее попросту нет. Она как можно быстрее сделала цветные копии. Ушло пятнадцать минут – слишком долго. Копии она положила в чемодан, а оригиналы – в бумажный пакет, который ей дала девушка на кассе. Коробка полетела в ближайшую урну.

На счету была каждая минута. Алекс села в такси и, попросив водителя ехать в менее благополучную часть Вашингтона, принялась искать подходящее уединенное место. Не имея возможности выбирать, она попросила водителя остановить машину у сомнительного переулка и подождать. Водитель наверняка запомнит это, но что поделать. За ней уже могут наблюдать. Она поспешила к тупику – ну просто идеальная для ее врагов ловушка! – и шагнула за мусорный контейнер, где тут же расчистила клочок разбитого асфальта.

За спиной кто-то пошевелился, и Алекс мгновенно развернулась, машинально нащупывая в широком черном поясе тонкий шприц.

С противоположной стороны переулка на нее удивленно пялился лежащий на подстилке из картона и тряпок мужчина. При этом он молчал и явно не собирался вставать. Раздумывать о том, что же он увидит, не было времени. Наблюдая за бездомным краем глаза, Алекс занялась пакетом с оригиналами документов. Она вытащила бутылочку в форме лимона и вылила содержимое в пакет. Запахло бензином. Выражение лица бездомного не изменилось. Алекс чиркнула спичкой.

Она с мини-огнетушителем в руках внимательно следила за пламенем. Бездомному же зрелище наскучило. Он повернулся спиной.

Алекс дождалась, пока вся бумага не прогорела дотла. Она пока не представляла, что содержится в документах, но знала – информация конфиденциальна. С иными проектами Алекс не работала. Она растерла пепел по асфальту – теперь уж точно ни кусочка не осталось, – а затем бросила пять долларов бездомному мужчине и побежала обратно.

Потом сменила еще несколько такси, дважды спускалась в метро и прошла пару кварталов пешком. Она не знала наверняка, оторвалась ли от «хвоста». Очередное такси доставило ее в городок Александрия, где она в третий раз арендовала машину на третью новенькую кредитку.

И теперь, уже на окраине Филли, в дешевом номере мотеля, где даже тяжелый запах освежителя не мог перебить застарелую табачную вонь, она уставилась на разложенные на постели аккуратные стопки документов.

Объект звали Дэниел Небекер Бич.

Двадцать девять лет. Светлокожий, высокий, среднего телосложения, волосы каштановые, слегка волнистые и довольно длинные – последнее почему-то удивило, но, наверное, Алекс просто слишком привыкла иметь дело с военными. Глаза оливковые. Место рождения – Александрия. Родители – Алан Джеффри Бич и Тина Энн Бич, урожденная Небекер. Брат, Кевин, на полтора года старше. Бóльшую часть детства прожил в Мэриленде, за исключением двух последних школьных лет, когда семья перебралась в Ричмонд, штат Виргиния. Окончил Таусонский университет, получив специальность школьного учителя и филолога. Через год потерял обоих родителей в автокатастрофе. Погиб и сбивший их водитель – показатель алкоголя в его крови был 2,1 промилле. Через пять месяцев после похорон старшего брата осудили по делу о наркотиках – изготовление метамфетамина и продажа его несовершеннолетним – и отправили отбывать девятилетний срок в исправительное учреждение Висконсина. Еще через год Дэниел женился, прожил в браке два года. Бывшая супруга тут же вновь выскочила замуж и родила от нового мужа, адвоката, уже через шесть месяцев после свадьбы. Подробности легко читались между строк. В тот же год брат погиб в тюремной драке. Длинная черная полоса.

Сейчас Дэниел преподавал историю и английский старшим классам школы, расположенной в неблагополучной, по мнению большинства, части Вашингтона. Он также тренировал женскую волейбольную команду и курировал ученический совет. Два года подряд, по итогам голосования среди учеников, получал награду «Учитель года». Последние три года после развода каждое лето работал в благотворительной организации «Среда обитания для человечества», сначала в мексиканском штате Идальго, потом в египетской мухафазе Эль-Минья. Лето третьего года он провел в Мексике и Египте.

Ни одной фотографии погибших родителей и брата. Единственный снимок бывшей – официальный свадебный портрет пары. На переднем плане – темноволосая красавица-невеста. Дэниел стоял за ней, словно случайная тень, хотя его улыбка была куда искреннее застывшего выражения ее лица.

По мнению Алекс, досье следовало дополнить, однако она понимала, что со своей дотошностью иногда ожидает слишком многого от менее помешанных на деталях аналитиков.

На первый взгляд Дэниел был абсолютно чист. Выходец из приличной семьи – преступления старшего брата, которые привели к его же гибели, вполне можно понять в свете трагической смерти родителей. Пострадавшая сторона в разводе – типичная история, когда супруга «учителя по призванию» вдруг осознает, что на его зарплату не пошикуешь. Любимец подростков из неблагополучных семей. Альтруист в свободное время.

В досье не отмечалось, что именно впервые привлекло внимание департамента, однако стоило им копнуть чуть глубже, как наружу просочились темные дела.

Похоже, все началось в Мексике. Наблюдения за Дэниелом еще не велось, поэтому цепочку событий восстанавливали по цифрам банковских счетов. Бухгалтеры-криминалисты сумели составить подкрепленную документами историю. На счет Дэниела, где после развода болталась от силы пара сотен, вдруг поступили десять тысяч. И еще столько же через несколько недель. К концу лета там было уже шестьдесят тысяч. Дэниел вернулся в Штаты, вышел на работу, и деньги испарились. Может, сделал первый взнос за новенькую квартиру? Купил крутую тачку? Подтверждений нет. Следующее лето, Египет – на счету никаких поступлений. Может, выиграл в казино? Получил наследство?

Подобный эпизод не привлек бы внимания без конкретной наводки, хотя данных о ней Алекс так и не нашла. И даже в таком случае какой-то финансовый аналитик явно работал сверхурочно или же слишком маялся от скуки – несмотря на отсутствие срочности, он, словно ищейка, выследил изначальные шестьдесят тысяч и обнаружил их на недавно открытом счету на Каймановых островах. Вместе с очередной сотней тысяч.

Тогда имя Дэниела впервые попало в список. Не к ЦРУ, ФБР или АНБ – а к Службе внутренних доходов, причем даже не на верхние строчки. Он был просто человеком, к которому стоит повнимательнее присмотреться.

Алекс на мгновение задумалась, как же на Дэниела повлияла смерть брата. Судя по данным, он часто навещал своего единственного родственника в тюрьме. Жена уходит к другому, брат умирает. Да уж, такое вполне может подтолкнуть к темной стороне.

Деньги все поступали, причем в таких количествах, что позволяли сразу отмести версии, что он наркокурьер или дилер. Ни тем ни другим столько не платили.

Затем деньги начали перемещаться между банками разных стран – Карибы, Швейцария, Китай и обратно, – и отследить их стало труднее, однако в общей сложности на имя Дэниела Бича поступило примерно десять миллионов долларов. Возможно, он был подставным лицом, благодаря которому некто скрывал собственные активы, но плохие парни, как правило, не доверяли подобные суммы в руки ничего не подозревающих учителей.

Так как же Дэниел заработал эти деньги?

Конечно, теперь все его контакты отслеживали, и наблюдение дало плоды. На зернистом черно-белом снимке камеры у парковки около мотеля, где в Мехико жил Дэниел Бич, засветился некий Энрике де ла Фуэнтес.

Алекс вышла из игры несколько лет назад, поэтому имя ей ничего не говорило. Даже если бы она до сих пор работала на департамент, ей вряд ли бы достался «клиент» подобного типа. Ей временами приходилось иметь дело с картелями, однако из-за наркотиков никогда не поднимали такую панику, как из-за возможных войн и террористических атак.

Де ла Фуэнтес – наркобарон, а наркобароны, даже идущие к власти по головам, редко привлекали внимание ее департамента. Обычно правительству США плевать на их разборки, пусть хоть поубивают друг друга, ведь подобные происшествия не влияли на жизнь среднестатистического американца. Дилеры не стремятся убивать клиентуру. Это плохо отражается на бизнесе.

За все годы службы, несмотря на допуск к самой засекреченной информации, Алекс ни разу не слышала, чтобы наркобароны интересовались оружием массового поражения. Правда, если речь идет о немалой выгоде, нельзя исключать ни один вариант.

Однако «извлечь выгоду от продажи» и «запустить обратный отсчет бомбы» – это абсолютно разные вещи.

В середине девяностых де ла Фуэнтес, мягко скажем, силой захватил власть в среднего размера колумбийской группировке и попытался закрепиться на наркорынке около южной границы штата Аризона. Но всякий раз ему препятствовал соседний картель, занявший границу между Техасом и Мексикой. Де ла Фуэнтес утратил терпение и принялся искать все более нестандартные способы избавиться от противников. А затем обрел союзника.

Алекс втянула воздух сквозь зубы.

Следующее имя она знала – и ненавидела. Стране хватало и атак извне. Люди, которые имели счастье родиться в свободном и демократическом государстве, а затем использовали свое положение против него же, вызывали у Алекс глубочайшее отвращение.

Эта местная террористическая группировка носила несколько имен. Департамент называл их «Змея» – благодаря татуировке их покойного главаря и строке из «Короля Лира». Алекс была в числе тех, кто помог предотвратить несколько крупных терактов, но тот, который террористам удалось совершить, до сих пор снился ей в кошмарах. В досье не упоминалось, кто первым вышел на контакт. Лишь то, что стороны сумели договориться. Если де ла Фуэнтес выполнит свою часть сделки, он получит достаточно денег, людей и оружия для захвата более крупного картеля. А террористы добьются своего – Америка погрузится в хаос и разрушение, о которых они мечтали.

Дело плохо.

Ведь что может вызвать хаос эффективнее, чем искусственно созданный смертельный вирус гриппа? Особенно тот, что находится под твоим контролем.

Алекс сразу увидела, где закончилась часть аналитиков и доклад продолжили разведчики. Картина сразу стала яснее.

Разведка дала вирусу название ТСХ-1. В документах не было пояснения, как расшифровать аббревиатуру, и даже профильное медицинское образование не помогло Алекс понять, что же скрывается за этими буквами. Правительство знало о существовании супергриппа ТСХ-1, однако полагало, что вирус уничтожили во время спецопераций в Северной Африке: лаборатория разрушена, причастные к работе лица задержаны (в большинстве казнены). Больше о ТСХ-1 не было слышно.

До тех пор пока несколько месяцев назад он не появился в Мексике. Вместе с запасом спасительной вакцины, входящей в состав нового синтетического наркотика.

Постепенно начинала болеть голова – в левый глаз будто раз за разом вонзалась раскаленная иголка. Видимо, нескольких часов сна после заселения в мотель было недостаточно. Взяв косметичку, которая лежала у раковины, Алекс достала четыре таблетки «мотрина» и проглотила, не запивая. И тут же вспомнила, что в желудке совершенно пусто, и лекарство явно прожжет в нем дыру. Впрочем, она всегда хранила в сумке запас протеиновых батончиков и поспешно сжевала один, вернувшись к чтению.

Террористы понимали, что находятся под постоянным наблюдением, поэтому снабдили де ла Фуэнтеса лишь информацией. Он должен был предоставить человека – желательно безобидного и неприметного.

И тут на сцену выходит учитель.

Судя по данным, которые кропотливо собрали лучшие аналитики, славный парень Дэниел Бич отправился в Египет и добыл для алчного неуравновешенного наркобарона вирус ТСХ-1. И этот Дэниел явно до сих пор в деле. Из собранных доказательств следовало, что именно он и распространит вирус в Америке.

Вдыхаемый синтетический наркотик, содержащий вакцину, уже продавался. Ценным клиентам ничего не угрожало. Может, в этом и заключалась вторая часть плана. Даже самому больному на голову наркобарону приходилось помнить о денежном вопросе. Вероятно, те, кто не употреблял наркотики, узнают о способе спастись… и к дилерам хлынет поток новых отчаявшихся клиентов. Дэниел Бич уже без сомнений вакцинирован. Распространить вирус – задача довольно простая. Достаточно мазнуть зараженным ватным тампоном по поверхности, к которой постоянно прикасаются, – по дверной ручке, по прилавку, по клавиатуре. Даже не придется намеренно заражать многих людей – вирус сам распространится со скоростью лесного пожара. Для начала хватит всего нескольких больных в Лос-Анджелесе, Финиксе, Альбукерке и Сан-Антонио. В каждом из этих городов Дэниел уже забронировал гостиничные номера. Его смертоносная поездка – он якобы намеревался заранее посетить другие строительные площадки «Среды обитания» для грядущей осенней школьной поездки, – начнется через три недели.

«Змея» и де ла Фуэнтес готовились совершить самый разрушительный теракт в истории США. И если де ла Фуэнтес уже на самом деле обладал и убийственным вирусом, и вакциной, то их замысел вполне мог осуществиться.

Карстон не обманывал. То, что ей поначалу казалось лишь отличной игрой, попыткой вызвать сострадание, на самом деле было его удивительной способностью держать себя в руках. Из всех возможных бедствий, данные о которых ложились ей на стол – в те времена, когда она располагала такой роскошью, как стол, – это было одним из самых серьезных, а ведь Алекс повидала немало. Она однажды сталкивалась с биологическим оружием с подобным разрушительным потенциалом, однако оно так и не покинуло пределов лаборатории. А здесь – вполне выполнимый план уже в действии. И речь шла отнюдь не о сотнях тысяч жертв. Пока центры по контролю и профилактике заболеваний сумеют остановить эпидемию, их количество, вероятно, достигнет миллиона. Карстон знал, что Алекс это поймет. Он намеренно преуменьшил масштабы катастрофы, чтобы рассказ прозвучал реалистичнее. Иногда правда хуже вымысла.

Ставки оказались куда выше, чем ожидала Алекс. Осознавая это, она уже не могла так легко оправдывать собственную игру, ставки в которой были совсем невысоки. Имела ли она вообще право столь рьяно спасать свою шкуру перед лицом такой страшной угрозы? В разговоре с Карстоном она ни мгновения не колебалась, но не подозревай она, что его рассказ – ловушка, разве стала бы раздумывать?

Если Дэниел Бич исчезнет, де ла Фуэнтес поймет, что его вычислили. Вероятно, это вынудит его действовать не по плану, а на опережение. Дэниел должен заговорить, и быстро. А потом вернуться к обычной жизни на виду, чтобы наркобарон с манией величия не дергался до тех пор, пока с ним не разберутся хорошие парни.

Когда Алекс только начинала, в ее стандартную программу входило ненадолго отпускать объект на волю. В этом заключалась основная часть ее работы. Считалось, что Алекс лучше всех добывает информацию, не причиняя объекту вреда. До нее лучшим – и единственным на подобной должности – был Барнаби. ЦРУ, АНБ и большинство подобных госструктур располагали собственными группами спецов для допроса объектов, от которых потом избавлялись. Со временем, когда Алекс доказала свое превосходство даже над ведущими представителями таких групп, она оказалась нарасхват. Да, другие структуры предпочитали справляться собственными силами и не распространять информацию, однако результаты говорили сами за себя.

Алекс вздохнула и вновь сосредоточилась на нынешней ситуации. На подушках в изголовье кровати лежали одиннадцать фотографий Дэниела Бича. Что-то не сходилось. На ранних снимках он был похож на бойскаута, кудрявого и невинного, и едва ли не лучился добрыми намерениями. На снимках разведки лицо оставалось тем же, а вот все прочее выглядело совершенно иным. Волосы постоянно скрыты под капюшоном или кепкой (как часто поступала и Алекс), манера держаться стала агрессивнее, а выражение лица – холодным, профессионально сосредоточенным. Алекс уже имела дело с профи. На них уходило больше времени. Может, не одни выходные. Алекс взглянула на два одинаковых и одновременно не похожих друг на друга лица, задумавшись, не страдает ли Дэниел психическим расстройством. Или же она видит просто развитие личности, от чьей невинности не осталось и следа?

Это, конечно, неважно – пока.

Головная боль уже буквально ввинчивалась в череп через глазницу, однако причиняло ее отнюдь не многочасовое чтение. Нет, источником боли было решение, которое Алекс предстояло принять.

Она собрала документы и сунула их в чемодан. Смертному приговору десятой части населения юго-запада Америки придется провести несколько часов на заднем сиденье.

Алекс села не в тот автомобиль, на котором выехала утром. Прежде чем зарегистрироваться в мотеле, она вернула арендованную машину в Балтиморе, затем отправилась на такси в Йорк, штат Пенсильвания. Водитель высадил ее в нескольких минутах ходьбы от дома, где проживал некий Стаббинс. Он, если верить объявлению на сайте «Крейгслист», продавал свою трехлетнюю «Тойоту Терцел». Представившись как Кори Говард, она расплатилась наличными и выехала в Филли на только что купленной машинке. Такой след, конечно, могли отследить, однако преследователю пришлось бы изрядно попотеть.

Отъехав на несколько миль от мотеля, она присмотрела маленькую, но людную забегаловку. Причин выбрать именно это место было две. Во-первых, в толпе легче затеряться. Во-вторых, судя по спросу, кормили там сносно.

Все столики оказались заняты, поэтому Алекс села у небольшой барной стойки. Стена напротив была зеркальной, так что Алекс могла следить за входом и окнами, не оборачиваясь. Удачное место. Она заказала бургер, луковые кольца и шоколадный коктейль. Все оказалось очень вкусным. На время еды Алекс отключила мозг. За последние девять лет она отлично научилась заглушать почти любые мысли. А пока она ела и наблюдала за людьми, головная боль из острой превратилась в тупую, пульсирующую. Затем «мотрин» все же победил и заглушил ее полностью. На десерт Алекс заказала кусочек пирога с пеканом, хотя уже была сыта и смогла лишь поковырять его вилкой. Она тянула время. Как только обед подойдет к концу, ей придется принять решение.

В машине, словно улучив момент, боль вернулась, став чуть менее резкой. Алекс поколесила по тихим улочкам, где легко заметить, не увязался ли следом «хвост». Небольшой пригород был темным и безлюдным. Спустя несколько минут Алекс повернула ближе к самому городу.

Она по-прежнему разделяла варианты исхода на две колонки.

Первая – Карстон врал, чтобы убить ее, – казалась все менее правдоподобной. Однако необходимо оставаться начеку. История могла быть выдуманной от начала и до конца. Улики, данные нескольких контор, написанные в разных стилях отчеты, фотографии со всего мира – все это, вероятно, тщательно подготовленная ловушка. Правда, не очень-то надежная, ведь Алекс могла попросту отказаться и свалить.