Из плена в плен

Из плена в плен

Илья Бровтман

© Илья Бровтман, 2021

ISBN 978-5-4498-7072-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1. Не унывая в аду

Глава 1. Май 1941 г.

Шел отряд солдат СоветскихПо булыжной мостовой.Разудалых молодецкихОзорных мальчишек строй.Не у каждого солдатаПодбородок был знакомС острой бритвой булатной,Мыльной пеной, помазком.В прошлом школа, аттестаты.Майский день, учиться лень,А теперь они солдаты —Гимнастёрка и ремень.Плац от края и до края,Строевым, траву примяв,Наша школа полковаяУчит младший комсостав.Вёрст пятнадцать – это мало,На боку противогаз.Звонкий тенор запевалыЗаглушает дружный бас.Молодежь не знает горя,Потому она поёт —«По долинам и по взгорьямшла дивизия вперед».Все шагают четко браво,Не нарушат ровный строй.Пятый ряд четвёртый справаВыступает наш герой.На героя не похожий —Ростом мал, пожалуй, он.Словно цыган темнокожий.Все зовут его Семён.Так привычнее для слухаХоть не так назвала мать.Ведь славянским нашим ухомШмуль не просто воспринять.В Красной Армии немалоЕсть причудливых именИ Ахмедов, и Джамалов,Гиви, Айзек и Левон.Жили весело и дружноСыновья большой страны.Сибиряк и житель южный.Пред уставом все равны.Все друзья, свои ребята,Вместе все под кумачом.Если шутят над солдатомТо акцент тут не причём.В каждой роте есть придурок.Если дать отпор не смог,То за шиворот окурокБросят и ежа в сапог.Кто силён, ответит сразу,Чтобы не быть дураком.И отметится под глазомДвухпудовым кулаком.И добавит, если мало.Шутника, умерив прыть.Так что больше зубоскалуНе захочется шутить.А другой ответит шуткой,И такое завернет,Что от этой прибауткиДураком предстанет тот,Кто словцом подложит минуПод того, кто сам умён.Шутника на смех поднимут.Вот такой и был Семён.Не привык он долго словоВ галифе своём искать,Но зато всегда готов онДруга в горе выручать.Добрым словом и деламиПомогал что было сил,И за это меж бойцамиУваженье заслужил.Познакомились с героем,Знаем кто такой Семён.Рота ровным громким строемПокидает полигон.И не ведают солдаты,Заглушая запевал,Что в каптерке у КомбатаЖдет их бравый генерал.Генерал сказал, что надо,Оглядев честной народ,Молодцов свою бригаду.Добровольцы шаг вперёд.Две десантные бригадыНужно нам сформировать.Дело трудное, наградыНам не скоро получать.– Я скажу вам честно други —Тот нам сможет подойти,Кто сумеет с центрифугиНе свалиться, а сойти.Запугать солдат не просто.Сделал шаг почти весь взвод.И Семён, хоть мал был ростомТоже сделал шаг вперёд.Центрифуга. Что за штука?Кто не знает, расскажу.Это целая наука.Если хочешь, посажу.Пристегну тебя ремнямиИ давай по кругу в путь.Повальсируй вверх ногамиЧерез голову и грудь.Плечи кружатся быстрееНе поймёшь где верх, где низ.Где Европа, где Корея,Плинтус где, а где карниз.Так минут пятнадцать – двадцать,А потом наоборотСможешь снова покататься,Или вывернет живот.Всё отдашь, что ел неделю.Если не вернул паёк,И на землю с каруселиНа ногах спуститься смог.Если не вернулась пища,Не пошла из носа кровь —Значит, ты в десант годишься.Нет, иди в пехоту вновь.Но Семёну это мало.Словно он неуязвим.Приближался к генералуРовным шагом строевым.Удивлялись Офицеры,Обнял парня генерал:– Вот вам воин для примера —Ростом мал, а как удал.Вновь учёба, песни строем,И усиленный паёк.Этажерка над землею,Парашют, крыло, прыжок.Сердце оказалась в пятках.Бездна очень глубока.Виден на спине с солдатаЧёткий след от сапога.Показался из-за тучи,Усмехаясь, Сатана.Храбрости парней научитНаш инструктор старшина.Вот прыжок, второй и третий.И летит как на крыле,Плавно парашют на встречуНашей матушке земле.За обедом пайку хлебаПоедая, парень – гвоздь,Шутит, что остаться в небеНикому не удалосьВот с инспекцией нагрянулКомандарм седой как лунь.Ведь беда не за горамиНа дворе уже июньНа границе злые звериС миллионами голов.И война стучится в двери.Воин должен быть готов.

Глава 2. Июнь 1941 г.

Дан приказ, а это значит —Вражьей силе вопреки,Очень сложная задача:– Окопаться у реки.А к реке ещё добратьсяДолжен наш десантный взвод.Хоть до речки метров двадцать,Но стоит фашистский дзот.А над ним копна соломы.Целый стог стоит и вотЕсть задача для Семёна —Уничтожить пулемёт.Подползая к стогу ближе,Он нырнул в большой окоп.А в окопе мёртвый рыжийНемец. Пуля прямо в лоб.Что искал он на чужбинеВозле нашего села?Смерть готовил Украине,А она его нашла.Славы он хотел болезный.Сапогами травы мял,И нагрудный крест железныйНа могильный променял.Так ведется: – кто с булатомИщет славу и почёт,Тот кровавую расплатуОбязательно найдёт.Посмотрел Семён на Фрица.С виду восемнадцать лет.Кровь из ран ещё струится,Но уже дыханья нет.Есть бутылка, с ней вторая.В них коктейль, смелей Семён.Осторожность соблюдая,Их на стог бросает он.Нет, не химик, не учёныйТот, чьё имя носит смесь.И советского наркомаЗнают все, кто был и есть.Как всё просто: – взял бутылку,Дёготь, керосин налил.Танк, ударив по затылку,Крепость грозную спалил.Чтоб горел металл как свечка,Влей в бутылку скипидар.Не граната – нет колечка.Просто брось и жди пожар.Ждёт Семён, что вспыхнет пламя,И охватит стог оно.Закрывая лик руками,Он в окопе лёг на дно.Но не слышен запах гари,Стог проклятый не горит.Спит огонь в стеклянной таре,Просыпаться не спешит.Что же делать? Мыслит Сеня.Две бутылки – чудный вид.Мягко им лежать на сене,Может пуля их сразит.Он курсантом был прилежным.Помнил хорошо урок,И прицелившись неспешно,Плавно дёрнул за курок.Звон бутылки. Пламя сразуПревратило дзот в мангал.Пулемёт чихнул два раза,И навеки замолчал.Крик ура! Сбегает с горкиНаш десантный батальон.В обгоревшей гимнастёркеВпереди бежит Семён.Каждый воин точно знает,Что атака не парад.А атака штыковаяПострашнее во сто крат.Время может изменяться,Вечность, превращая в миг.А секунда словно двадцать,Если в грудь направлен штык.Да, не зря мешок соломыОн штыком своим колол.Отработанным приёмомОт груди удар отвёл.Тело мягче, чем солома, —Понял Сеня в этот миг,И инерцией влекомый,Налетел фашист на штык.Во врага, стреляя, смело,Убивал, кого ни будь.Но совсем иное делоПротыкать фашисту грудь.Словно в этой круговертиГрянул молнии разряд.Не забыть ему до смертиПотускневший этот взгляд.Не забыть до края века,Оборвав осенний лист,Что убил он человека.Пусть он немец, враг, фашист.Совесть в жизни не помеха.Не беда, что в горле ком.Появилась в жизни веха —До убийства, и потом.Сеня мысли отгоняет,На войне он не один.Немец грузно оседая,Грудью лёг на карабин.Штык извлечь не так уж просто.Враг повержен пред тобой,Но уже с гигантским ростомНа него бежит другой.Светлоглазый, белокурый,Шерсть густая на руках.С исполинскою фигурой,Грудь в обильных волосах.Сеня сгорбился неловко.Вот настал последний час.И застрявшая винтовкаПригодилась бы сейчас.Он с врагом схлестнулся взглядом.Через миг в последний путь.Тот уже почти что рядом.Штык направлен прямо в грудь.Если скажут вам писаки,Что вся жизнь пройдёт в тот миг.Вы не верьте в эти враки.Виден только враг и штык.Что за диво, будто в сказке?До Семёна только шаг.С головы упала каскаИ упал на землю враг.Как растаявшая свечка.Великана больше нет.Бой закончен, вот и речка.Достаёт Семён кисет.Рассыпается махорка.Пальцы прыгают, дрожат.И с высокого пригоркаПосмотрел вокруг солдат.Мало времени промчалосьВ этой схватке над землёй.Рядом друг стоит устало,С поседевшей головой.Дрожь в руках. – Сейчас бы брагу,Или спирт, – подумал он.Друг развинчивает флягу:– С днём рождения, Семён.Ничего не понимая,Спирт из фляги пригубил.Друг сказал: – Ворота раяЯ пока тебе закрыл.Ну и Фриц в тебя вцепился.Метра два, вот здоровяк.Я прикладом приложилсяОн и рухнул как тюфяк.Постепенно доходилиДо сознания слова.Нет, не каска покатиласьПо земле, а голова.

Глава 3. Июль 1941 г.

Вдалеке сверчок стрекочет,Соловей заводит трель,И на согнутый цветочекСел, жужжа, мохнатый шмель.Травы мятным ароматомНоздри юноши дразнят.Спит на стебельках примятыхБогатырским сном солдат.Спит Семён и парню снитсяГомон птиц и мотыльки.Черноглазая девицаНа пригорке у реки.Губы с запахом малины,А в глазах блестит испуг.Первый поцелуй невинныйИ дрожанье нежных рук.Солнце греет словно печка,Пробуждая ото сна.Перед ним и, правда, речкаТолько рядом не она.А лежат солдаты смирно,Расстегнувшие ремень.Как им хочется, чтоб мирнымОказался этот день.Чтоб хоть день не приходилосьПод собой окопы рыть,Или братскую могилу,Что бы друга хоронить.Враг, Европу покоривший,Напоролся на штыки.Взвод, атаки все отбивший,Закрепился у реки.Дальше сдерживать фашистовИм пришёл на смену взвод,А десантники в БориспольОтправляются в поход.Путь не близкий, вёрст с полсотниНужно за день прошагать.Значит выучкой пехотнойИм нельзя пренебрегать.Кто не знает как портянкиНужно правильно мотать,Тот не сможет до полянкиДо ближайшей добежать.Это целая наука.Чтоб шагалось по пескуНадо взять портянку в рукуПриложив её к носку.И наматывать неспешно.Если не умеешь ты,То солдатским шагом пешимНе пройдёшь и две версты.А портянки с ароматом.Так, что два ручья из глаз.Ясно для чего солдатуВыдают противогаз.Вот под вечер на КрещатикВышли шагом строевым.Пригорюнились солдаты,А вокруг пожарищ дым.Дом, разрушенный бомбёжкой,Был могилой многих тел.А другой ещё немножкоОт обстрелов уцелел.Очень жалкая картина.От того они грустныТе, кто в рощах тополиныхВидел Киев до войны.Те, кто парки и фонтаныВидел, и фуникулёр.Как столетние каштаныРасцветают среди гор.Тот на город незнакомыйСозерцать не мог без слёз.В обгорелых листьях кроныПочерневших враз берёз.Грустно. Завести бы песню,Что бы окрылить зевак,Но они здесь неуместны,Как на поминках гопак.Вот огни аэродрома.Разнарядку получив,Сеня думает о доме,Две минутки улучив.Дело в том, что взвод СемёнаДолжен будет выполнятьСпецзадание в районеГде живёт сестра и мать.Как они, живы иль пали?Захватил местечко Фриц.Говорят они канальиОчень падки на девиц.А его сестра красоткаРаспустилась как бутон.Со щеки слезу пилоткойНевзначай смахнул Семён.В ожидании полётаНадевает парашют.И уже на самолётеУточняется маршрут.Над страною обожжённойПролетают мужики.Лишь на скулах напряжённоШевелятся желваки.Вот отважные ребятаВ бездну кинулись как тень.И к земле летят солдаты —Превосходная мишень.Приземленье. Сбор у леса,И уже шагает взвод.Давит двухпудовым весомНа Семёна миномёт.По тылам идут отважно,Опасаясь лишних глаз.Диверсантам очень важноТочно выполнить приказ.Вот и мост, на нём охрана,Но взрывчатку протащив,Заложили. Утром раноРаздаётся сильный взрыв.В небе пушка пролетала.Рухнул в реку эшелон.И горел среди металла,Как свеча штабной вагон.Сделав всё, что было можно,Превратили танки в хлам.Значит нужно осторожноПробираться по тылам.Шутят парни: – мы им далиПрикурить на три версты.Нам теперь на грудь медали,Им могильные кресты.Пусть узнают, что винтовкойИх погонят за порог.Да, не скоро ШепетовкаСможет вновь принять поток.Взять на радостях тальянкуНе мешало бы сейчас,И сыграть на ней цыганку,Но звучит другой приказ.Нужно быстро возвращатьсяПоскорее в полк родной.И не время расслабляться,Ожидает новый бой.Проходя через Славуту,Заглянул в свой отчий дом.Там разбросанная утварь,Будто был вчера погром.Рядом хата под соломой.К ней направился Семён.И с соседкою МатренойГоворит, волнуясь, он:– Расскажите тётя МотяГде мои, их в доме нет.На груди, рыдая, тётяГоворит ему в ответ:– Мать с сестрою на подводеУкатили на перрон.И они успели вродеСесть в последний эшелон.А оставшихся евреевЖдал неумолимый рок,Как явился к нам злодея,Землю топчущий сапог.Всех под дулом автоматаВыгоняли из домов.Шварца, Герша, Розенблата,Сыновей Исаака вдов.С ними был и Зяма Коган,Гершензонова вдова.Всех загнали в синагогуИ спалили как дрова.Два часа над пепелищемРаздавался жалкий стон.Их там было больше тысчи,Отомсти за них Семён.Полицейские с винтовкойВсех людей сгоняли в круг.Их начальник Петька Кровко —Твой старинный липший друг.По мосточку со слезамиШёл с солдатами Семён.У него перед глазамиЗамирает небосклон.И младенцев не жалели.Где же милосердный Бог.Эх, Петруха, неужелиТы такое сделать мог.Мы с тобою словно братья,По грибы ходили в гай.Что за страшное проклятиеК нам пришло в родимый край.Что же делать, если звериЗемлю топчут сапогом.Остается только верить,Что не рухнет милый дом.Одолеем силой дружбы,В мире нет сильнее сил.Но зачем ты к ним на службуКак предатель поступил?Вспомнил Сеня Шепетовку,Шум и проводов вокзал.Как же захотелось КровкеПросто заглянуть в глаза.Глинобитка возле речки,Пёс, узнав, вельнул хвостом.По знакомому крылечкуПроскользнул десантник в дом.Что дрожишь ты, как овечка.Петька, закадычный друг?Почему прижался к печке,И в глазах твоих испуг.Неужели нет кошмаровОт того, что позади?Расскажи приятель старый,Только глаз не отводи.Как случилось, что ПетрухаПотерял и стыд, и срам?Что сожжённые старухиНе приходят по ночам?Что ты смотришь на винтовку?Очень хочется пожить?Негодяев ждёт верёвка.Пулю нужно заслужить.Поутру лихая новостьРазнеслась местечком вдругПетька в галстуке пеньковом,Всем показывал язык.

Глава 4. Август 1941 г.

Грохот пушек. Оборона.Даже птицы не поют.Только каркают вороны,С нетерпеньем боя ждут.Смерть играет с ним в орлянку,Обмишурить норовит,Но Семён берёт тальянкуИ по клавишам скользит.Где-то вражеские пушки,Словно филины кричат,А солдатские частушкиПро любовь и про девчат.Про луга и про рассветы,Про ночную тишину.Ничего ещё поэтыНе писали про войну.Про невесту дорогуюМеж боёв звучит куплет.Пару месяцев воюют,А как будто десять лет.Согревает под бушлатомСердца юного огонь.Есть причина у солдатаНадрываться под гармонь.Завтра будет день рожденья.Веселится гармонист.Не испортит настроеньеБомбы гул и пули свист.И назло лихой судьбинеУтром нацедит в стакан,Тем, кто за ночь не почиет,Он наркомовских сто грамм.Пусть коварный крест немецкийСмерть отложит до поры,И от крови молодецкойЗахмелеют комары.А пока молчат герои,Для чего нужны слова.Если миной не накроет,Завтра будет двадцать два.И штыком от карабина,Чуть забрезжил небосклон,Пятидневную щетинуБреет не спеша, Семён.Двадцать два, пожалуй, можноПовести о жизни спор.По понятиям картёжнымЭто явный перебор.А по жизни очень мало.Не пришлось ещё пожить.Но сегодня не присталоО несбывшемся тужить.Все поздравили Семёна,Отгоняя, прочь тоску.И из фляги припасённойОтхлебнули по глотку.Скоро в бой, уже из пушекМарс фашистский затрещал.Крик растерянных кукушекНа пол слове замолчал.Небо плачет перед боем,В поле пламя и угар.Приготовились героиОтразить врага удар.Все молчат в оцепененьи,Даже птицы не кричат.Ожидая наступленьеЗамер в блиндаже солдат.Кровожадная АфинаСлавит страшную войну.Вдруг осколочная минаРазрывает тишину.Стали ноги как из глины,Словно серп его скосил.Хочет враг, чтоб имениныС тризной Сеня совместил.Бледен от кровотеченья,А в бедре горящий шар.Получил на день рожденьяОт врага осколок в дар.Видит воин санитара.Постепенно гаснет свет.И слова как божья караПрозвучали: – в лазарет.Вот ведёт его по полюСедовласый санитар,А нога горит от боли,Словно раскалённый шар.Потерпи, солдатик, малость.Ох, нелёгок этот путь.До полуторки осталосьНу, совсем ещё чуть-чуть.Видит Сеня, под кустамиНа земле лежит без рук,Перевязанный бинтами,Батальонный политрук.Две невзрачные девчушкиСилятся его поднять.Только где таким пичужкам,В нём пудов наверно пять.Сеня на ногу хромает.Ясный день стал словно ночь,Но сквозь боль он понимает:– Нужно девушкам помочь.Взял со стороны здоровой.Поднажали, подняли.Вчетвером они майораОторвали от земли.Вдруг раздался гул неясный,Словно заурчал сверчок.Через миг снаряд фугасныйРазорвался возле ног.В голове набатом звонкимПравят тризну, а вокругДве убитые девчонки,Санитар и политрук.Кто не ел солдатской кашиПод берёзой в тишине,Тот не знает жизни нашей,Или смерти на войне.Жизнь и смерть шагают рядом.У виска свистит свинец.Кто не кланялся снарядамТот дурак, а не храбрец.Ты не бойся пули – дуры,Но не стой ей на пути.И ложись на амбразуру,Чтоб товарищей спасти.Отступая неохотаОтдавать за пядью пядь.А солдатская работаВоевать и умирать.Думать некогда солдату,Подбирая смерти час.Нужно выполнить комбата,Данный на ходу приказ.Умирать зимой не надо,Нужно малость подождать.Похоронная бригадаУтомится грунт долбать.А в распутицу, весноюНужно радоваться, жить.Смерти с ржавою косоюКукиш хочется сложить.Но костлявая пройдохаОт бойца не отстаёт.То раздастся пушки грохот,То залает пулемёт.Воин лишь пригнётся малость,Улыбаясь на бегу:– Ты бы лучше показаласьУ врага на берегу.Летом вёрст пятнадцать, двадцатьПо болоту на ремне.И старухе не поддатьсяОчень важно на войне.Войны это лотерея,А снаряд слепой чудак.Правда, тех, кто посмелееСмерть не купит за пятак.Лёг Семён на поле браниС окровавленной ногой,А в висках на барабанеСмерть ему стучит отбой.Только понимает Сеня:– Панихида не для насВ этот день перед осенний,И ещё не пробил час.Беспокойная кукушкаПрокричала тридцать раз.Немец в каске возле пушкиПриложил к прицелу глаз.Понял воин в полнолунье,Глядя прямо на луну,Что пернатая вещуньяКуковала не ему.Отлетела в бок винтовка.Пред глазами меркнет свет,Словно светомаскировка.Был солдат, и больше нет.Кто доедет до санбатаБудет воевать и впредь.Нет минутки у солдата,Чтоб спокойно умереть.Долго доктор в лазаретеНад парнишкой колдовал.И его на этом свете,Как волшебник удержал.

Глава 5. Сентябрь 1941 г.

Вот и осень наступила.Чёрно-белое киноНа бойца глядит унылоСквозь больничное окно.Настоящего солдатаСреди лип и тополейНе смущают ароматыФронтовых госпиталей.Ты не злись войны богиня,Что солдат ещё живой.Из бедра осколок вынулВрач, не по годам седой.Прохрипел, гоня усталостьОн, качая головой:– Подожди солдатик малость,Отдохни и снова в бой.Потерпи, я знаю – больно, —И добавил впопыхах, —Мало кто их этой бойниНа своих ушёл ногах.Повезло тебе, приятель,Что пока ещё живой.Дня четыре здесь в палатеПолежишь, и снова в строй.Но прошла почти неделя,Закусил Семён губу.Шевелится еле-елеИ испарина на лбу.Рана влажная от гноя,И не хочет заживать.Нужно вновь бедро герояОт бинтов освобождать.От наркомовских ста граммовВрач немного подшофе.Извлекает он из раныЛоскуток от галифе.Отшвырнув его в лоточек,Рану он забинтовал:– Ты прости меня, дружочек,Я три дня уже не спал.Обработать в спешке рануЯ наверно позабыл,А потом сестричке АннеПеревязку поручил.Я устал от операций,Просто некому помочь.Девятнадцать ампутацийЯ провёл за эту ночь.Станет легче, на поправкуТы пойдёшь, – он говорит, —Попроси в обед добавкуЕсли будет аппетит.Но болезнь в него вцепиласьИ не хочет отпускать.Слышит он в бреду как пилят,Режут надвое кровать.Боль терпеть уж невозможно,Размотал бинты Семён,И из раны осторожноДостаёт кусок кальсон.Боль немного отпустила.Намотав назад тряпьёНа ногу, теряя силы,Он впадает в забытьё.Сколько дней своей заботойВырывал из смертных лап,Ослабевший от работы,Седовласый эскулап?Он не знал, но в день прекрасныйОтступили бред и сон.Наконец-то взором яснымПосмотрел вокруг Семён.Белый потолок палаты,А вокруг всё как в дыму.Аня в чистеньком халатеСтавит градусник ему.Говорит с улыбкой милой,А слова, как божий дар:– Восемь дней тебя в могилуЗатянуть пытался жар.Восемь дней шепча над ухом,С остро точенной косой,Безобразная старухаЗвала воина с собой.Восемь дней пыталась тризнуЗлая доля начинать.Но младому организмуУдалось её прогнать.По окну слезами осеньБьет нещадно до утра,Но сегодня тридцать восемь,А не сорок, как вчера.День за днём крепчает Сеня.Скоро сможет снова в бой.За окошком лист осеннийПоздоровался с травой.Вот уже встаёт с кроватиИ, шатаясь как ковыль,Он гуляет по палате,Опираясь на костыль.Кто из лап старухи в беломУмудрился ускользнуть,Тот готов с окрепшим теломОтправляться в дальний путь.Раны быстро заживают.Стал Семён во двор ходить.Санитарам помогая,В кузов раненных грузить.Вдруг молчанье медсанбатаРазорвал истошный крик,И едва успел солдатикЗаскочить на грузовик.Не успели капли потаДаже выступить из пор,Как влетел, снеся ворота,Чернокрестый танк во двор.Хладный ствол добычу ищет.Вот смертельный дождь пойдёт.Грузовик, взревев, как хищникЗавернул за поворот.Подняв столб дорожной пыли,Гнал водитель на вокзал.В кузове солдаты были,Среди них Семён лежал.Грузовик спешил не даром,Заезжая на перрон.Там как дед, чихая паром,Ждал последний эшелон.Сеня в поезде. Неважно,Что фашисты за версту.Паровоз с гудком протяжнымУдалился в темноту.В такт колёсам грудь стучала.Можно спать под этот стук.Осень. Вместо одеялаЕсть шинель – надёжный друг.Летом, скатку надевая,Словом злым её честил.И прощенье, замерзая,У неё солдат просил.Служит верная подружкаИз солдатского сукна.Словно простынь и подушкаДля служивого она.На потрёпанной шинели,А не новой как в кино,Восемь дырок от шрапнелиИ кровавое пятно.Кто носить не хочет скаткуТот не ведает секрет:– Без шинели и лопаткиДля солдата жизни нет.Ничего, что нет постелиИ не мягок их вагон.Разогревшись под шинелью,Видит сладкий сон Семён.Будто ходит он по лугу,А вокруг честной народ.Водят девушки по кругуРазвесёлый хоровод.Заглушает гул стрекозийЩебетание девчат.Нет пыхтенья паровозаИ колёса не стучат.

Глава 6. Октябрь 1941 г.

Стук колёс и грохот пушекЭто норма на войне.Настораживает ушиДень, прошедший в  тишине.Чёрной ночью в чистом полеНе колышется вагон.И в бедре не слышно боли.Это что за дивный сон?Только что виденье было.Маки, запах луговой,Черногривую кобылуОн ведёт на водопой.По камням бежит водица,Замирают стремена.Вдруг в прекрасную девицуПревращается она.Нет прекраснее картины.Тихо плещется вода.Обнажённая феминаВылезает из пруда.На траве, раскинув руки,Загорает нагишом.Каждый день солдат в разлукеВспоминает отчий дом.Сотый день война – заразаДержит край родной в огне.Но пока ещё не разуНе пришла она во сне.Не свистит в стволах орудийВетер злой в солдатских снах.Снится мир, девчонки, люди,И улыбки на устах.Но растаял лик девичий,Перестала лошадь ржать.Не услышишь гомон птичий,Стук вагонов не слыхать.Может лютая старухаОпустила свой топор?Нет, пожалуй, возле ухаСлышен храповидный хор.Потерпи ещё старушка.Не услышишь стон из уст.Сеня вылез из теплушки,По нужде пошёл за куст.Для чего солдату шея?Нам гражданским невдомёк.Можно вешать портупею,Или с пряжкой поясок.Ночь стелилась под землёю.Только сел под куст Семён,Как ожившею змеёю,Шевельнулся эшелон.Заскрипев как полог старыйТак, что слышно за версту,Паровоз с горячим паромУдалился в темноту.Поднимая пыль и ветер,Поезд набирал разгон,А за ним при лунном светеОбречённо брёл Семён.Не выходит ускореньеКак бы ни был воин лихЕсли брюки на коленяхИ кальсоны возле них.Но ещё за поворотомХвост вагона не исчез,Как моторов грозный рокотМерно нарастал с небес.Загремела канонада,Стало вдруг светло как днём.Самолётная армадаНалетела вороньём.Вскоре в небе тихо стало,Это, видно, на беду.Захромал Семён по шпалам,Оправляясь на ходу.Слышит он не ясный гомон,Стала почва горяча.Санитарные вагоныДогорали как свеча.Подойдя на пепелище,Видит горсточку людей.Загубил наверно тысчиБеспощадный лиходей.Что здесь попусту шататься?Затихает крик и стон.И осталось душ двенадцатьБез сапог и без погон.Хоть сентябрь на исходеИ октябрь на носу,Но при этой непогодеНе укроешься в лесу.На полях растёт пшеница,Кукуруза и овёс.Рожь и просо колосится,Среди них сорняк пророс.И не пахнет здесь снопами,Почернели бураки,Потому, что не с серпами,А с винтовкой мужики.Урожай погиб на поле.По нему гуляет враг.На родимое раздольеОн явился как сорняк.По лугам, траву сминая,Ходит вражеский сапог.И никто ту волчью стаюИстребить пока не смог.Шли двенадцать, как у Блока,Босяком, ступая в грязь,По полям, а где-то сбокуСлышен гусеничный лязг.Неприглядная картина:Без сапог, не все в портках,Многодневная щетинаНа иссохнувших щеках.Где былая их отвага?Только безотчётный страх.И идут они оврагомВ окровавленных бинтах.Вот двоих похоронили,Как дрова, сложив в ботву.Остальные обессиливПовалились на траву.Смолкли фронт и канонада,Словно жизнь умерла.В деревнях одни ограды,А на месте хат – зола.Птиц уже не слышит Сеня,И кукушки не кричат.Накрывает лист осеннийОбессиленных солдат.На луга ложится вечер,Ветер воет как медведь.Слышен говор недалече,Только нету сил, смотреть.В теле жизнь едва теплится,От усталости оглох.А вокруг мелькают лица.Слышно: – хальт и хенде хох.Кто не встал, не поднял руки,С тем короткий разговор.В тело штык воткнут гадюки,Или выстрелят в упор.Как же тут сопротивляться,Если руку не поднять?И приходиться подняться,Из последних сил шагать.Жмёт на плечи, как из глины,Двухпудовая шинель.А приклад толкает в спинуПод гортанный окрик: – шнель!Боль и крик застряли в глотке.Он с трудом встаёт с колен,А в висках стучит как плёткой,Убивая, слово «плен».

Глава 7. Ноябрь 1941 г.

Из дощатого баракаВыходил Семён с трудом.Где-то на плацу во мракеРаздаётся рельсы звон.Кто пилотку подставляет,Кто фуражку, кто ладонь.В них дежурный наливаетИсточающую вонь,Нечто блёклое, как рыжик.Полусгнившая морковь,А из мяса в этой жижеТолько паря червяков.А вокруг лютует стужа,Ведь ноябрь на дворе.Под ногой замёрзла лужаИ мундир не по поре.Все шинели отобрали,Не у всех есть галифе.И несчастные шаталисьНа ветру, как подшофе.Тело было как из ваты.Ох! Не сладок вражий плен.И казалось, что солдатуНикогда не встать с колен.