Бунт смертей. Приключенческий детектив

– Привет! Есть новая версия о причастности Нади Дулиной к процессам. Уж слишком она меня жёстко встретила.

– А что ты хотел, чтобы перед тобой ковровую дорожку расстелили! – усмехнулся следователь, – а может, она считает тебя убийцей. Ведь для всех ты тёмная лошадка, неизвестно для чего поселившаяся в деревне.

– Действительно, я об этом как-то не подумал. Но есть другой факт: проявившиеся следы после подтаявшего снега. Кто-то что-то искал под окнами дома и в саду.

– А может, это следы местных сыщиков, которые осматривали территорию в день происшествия. Ты об этом подумал? – хмыкнул Крутиков.

– Вот об этом я как раз и подумал. Следы оперативника идут ровненько вдоль стен дома и они отличаются глубиной отпечатка.

– Кстати, о местных оперативниках. Они установили интересный факт, который кто-то скрыл от нас. И как ты думаешь, кто это?

Писатель детективных романов, не задумываясь, ответил:

– Милана отпадает по некоторым причинам, известным только мне. Работница Галина тоже. Амос потерпевший. Я чист, как горный хрусталь. Остаются Дулины. Я выбираю Силуяна.

– Ты пришёл к правильному выводу. Оказывается, Дулин тоже был закодирован вместе с братом в одной и той же поликлинике, и у него выявлена такая же реакция организма на вино «Вермут». Недавно он раскодировался и, как ты видел, пил водку на последней вечеринке.

– Это странно, а всё странное вызывает и необычные последствия, как любит говорить знаменитый писатель Благонов. Если оттепель продержится дня два, то я, возможно, кое-что найду.

– Учти, находку надо будет зафиксировать в установленном законом порядке.

– Учту.

После разговора с Крутиковым Пров позвонил Насте. Та ответила дружелюбнее обычного:

– Объявился, не запылился. Но хорошо, что ты отозвался. Мне не пришлось унижаться. Для тебя информация. Танюша хочет тебя видеть у нас в доме за праздничным новогодним столом. Это сугубо желание дочери.

– А твоё какое?

– Оно нейтральное с креном в отрицательную сторону.

– Я начал новую жизнь и добьюсь максимального наклона к положительной вершине наших отношений.

– Не корми меня своими писательскими фантазиями. Как говорят, горбатого могила исправит.

– Жестоко, но несправедливо. За десять лет совместной жизни я только один раз поучаствовал в греховном эксперименте и то неудачном. У нас ничего не получилось. Как говорят, первый блин комом.

– Как говорят юристы, прелюбодеяние не состоялось по независящим от воли грешников обстоятельствам. Но сам факт нахождения чужой женщины в моей квартире, где я так трепетно создавала уютное семейное гнёздышко, уже является для меня ужасным оскорблением и унижением.

– Прости, любовь моя, я искуплю свой грех праведными делами, душевными муками, угрызением совести. Меня будут преследовать до гробовой доски твои глаза, наполненные упрёком и презрением. Я этого могу не перенести.

– Так, дорогой, ты опять начинаешь мне дурить голову. Я не дурочка, чтобы так сразу после пережитого шока кинуться в твои объятия. Мне нужна длительная реабилитация.

– И на том спасибо. Но знай, я тебя всегда любил, люблю и буду любить несмотря на твоё ледяное ко мне отношение и вдобавок ещё с отрицательным уклоном.

– От твоего словоблудия у меня голова кругом идёт, а поэтому до свидания.

– Передай дочери, что я обязательно буду за вашим праздничным столом, – Пров, завершив разговор, улыбнулся и подумал: отношения нормализуются. Об этом свидетельствуют сказанные Настей слова «до свидания» и «Я не дурочка, чтобы так сразу после пережитого шока кинуться в твои объятия. Мне нужна длительная реабилитация». Произнося это, Настя, конечно, имела в виду в будущем его простить.

– Вы что-то ищите, гражданин Худасов? – неожиданно прозвучал ехидный голос Нади, выглянувшей из близлежащего сарая.

Карп, вздрогнув, попытался изобразить на лице дружелюбную улыбку.

– Весна среди зимы, наслаждаюсь, дышу. Вы возражаете против этого?

– Вы подозрительно себя ведёте. Может быть вы что-нибудь замышляете плохое? – женщина вышла из сарая и остановилась в трёх метрах от мужчины.

– Уверяю вас, я самый добропорядочный человек на свете. Я художник, ищу интересные образы в сельской глубинке. Хотите и вас нарисую, например, на фоне берёзки? – Худасов заискивающе улыбнулся.

Женщину такое предложение художника застигло врасплох. Надя смущённо чуть заметно улыбнулась и спросила:

– И что мой портрет, как и Миланы, будет участвовать в выставках?

– Обязательно, если вы, конечно, не будете против этого. Таких истинно русских красавиц, как вы, должны увидеть народы всего мира.

Женщина ещё больше смутилась и робко произнесла:

– У меня там на кухне картошечка тушёная с мясом имеется. Могу угостить.

– Это то, о чём я в данный момент мечтаю. Спасибо. Но вы, очевидно, мужу её готовили?

– Муж ближайшим автобусом уехал в Москву, – Надя неопределённо пожала плечами, – и сказал, что вернётся завтра. Какие-то у него там дела появились. Я даже представить не могу, какие у него в Москве могут быть дела.

– Это хорошо, когда у мужчины есть дела, направленные на улучшение благосостояния семьи.

– Силуян у меня хороший семьянин, добрый, нежный, надёжный.

– Я рад за вас, – Карп достал мобильный телефон из кармана, – пока вы будете накрывать на стол и одевать своё лучшее платье для позирования, я сделаю звонок другу.

Когда женщина скрылась в доме, Худасов позвонил полковнику Казёнкину:

– Привет, друг! Как семья? Как ты? Слушай информацию. Силуян Дулин сейчас по моим подсчётам подъезжает к Москве. Пусть один из твоих бойцов незаметно встретит его и прогуляется следом за ним. Его фото я скину. Интересно узнать, какие у зоотехника зимой дела в столице с ночёвкой.

– А ты вообще-то знаешь, что Новый год на носу? Человек, может быть, приехал за подарками для семьи.

– Может, оно и так. Но меня интересует, где и у кого он будет ночевать? В данной ситуации я вижу странность, а как говорит…

– Знаю, знаю, что говорит знаменитый писатель. Убедил, – полковник усмехнулся, – ты я смотрю, будешь Новый год встречать в деревне в обществе хрюшек и коровушек.

– Не поверишь, но меня потихонечку возвращают в семью. Так что на Новый год у меня будет полноценный праздник в кругу дорогих мне людей.

– Рад это слышать и пока. Вечером позвоню по Силуяну.

Карп вошёл в дом, снял курточку и, заглянув на кухню, присвистнул. Надя в нарядном ситцевом цветастом платье сияла от улыбки. На столе, кроме хлеба, солёных огурцов и картошки с мясом, стояла бутылка водки с двумя стопками. Худасов в долгу не остался и тоже засветился радостью.

– Я был уверен, что вы не только красива внешне, но и обладаете тонкой, возвышенной и доброй душой.

Надя покраснела и села за стол. Художник налил водку в стопки и произнёс:

– Я пью этот традиционный русский напиток за красивую русскую женщину, то есть за вас, Надя, – Карп одним глотком опустошил стопку, сел за стол и, предвкушая удовольствие, приступил к закуске. Женщина тоже выпила полностью свою водку, с умилением посмотрела на Карпа и, закусив лишь пластиком огурца, произнесла:

– Вы на меня не смотрите, я во время приготовления еды надегустировалась, – Надя снова взглянула на художника, но уже с серьёзным видом, – интересно, куда подевалась Милана? От неё ни слуху ни духу. И Амос сегодня утром звонил и спрашивал о ней. Он, кстати, сегодня выписывается из больницы.

В это время зазвонил телефон Карпа. Художник посмотрел на экран и усмехнулся.

– Лёгок на помине. Извините, я выйду. Алло, привет! – Карп надел куртку и вышел на улицу.

– Ты у меня дома? – с тревогой в голосе спросил Тулупкин, – где Милана?

– Амос, извини, что я тебе сразу не сказал об этом.

– Она что бросила меня?

– Нет, Амос, таких мужчин, как ты, или любят до гробовой доски, или, – Карп запнулся.

– Что «или»?

– Короче, твою Милану задержала полиция за якобы покушение на твою жизнь.

– Что? – протяжно и возмущённо воскликнул фермер и отключил связь.

Худасов вернулся на кухню и налил в стопки водки.

– Давай, Надя, выпьем за хороших простых мужчин, которые верят женщинам.

Карп и Надя выпили, закусили, помолчали.

– Бог любит троицу, – художник взял в руки бутылку.

Когда картошка с мясом была съедена, Карп встал, поклонился Наде и улыбнулся.

– Спасибо! Ни в одном ресторане мира не готовят так вкусно. Поэтому в знак благодарности прошу в зал на диван. Я там сделаю набросок твоего портрета.

9

Известие Карпа о Милане Амоса потрясло больше, чем анафилактический шок. Несколько минут фермер приходил в себя, а потом сорвался с места и помчался к следователю Крутикову. Тот, увидев непрошенного потерпевшего с глазами, пылающими возмущением, тихо спросил:

– Вы сбежали из больницы? У вас повторно случился шок?

– Случился, но не аллергический, а вызванный вашими несправедливыми действиями по отношению к моей жене. Как вы могли святую девушку записать в преступники и более того, страшно подумать, в убийцы? – Амос от нервного возбуждения стал ходить взад-вперёд по кабинету.

Крутиков, сопровождая глазами потерпевшего, очень мягко произнёс:

– Вы успокойтесь, товарищ Тулупкин, и объясните свою позицию. Я привык оперировать фактами и выводами, сделанными на основании сложившихся обстоятельств.

– Сразу хочу вас разочаровать, гражданин следователь, никакого покушения на мою жизнь не было. Женившись, я почувствовал в организме улучшение работы всех органов, в связи с чем подумал, что и аллергия от меня ушла. В тот вечер, не говоря никому, я и хотел проверить правильность своих выводов, поменявшись во время перерыва с женой бокалами и подмешав себе «Вермута».

Следователь прищурился.

– По ходу вашего увлекательного повествования возник вопросик: вы наливали вино из бутылки, и где она?

Амос на секунду задумался.

– Да, из неё. Потом я бутылку забросил в какие-то кусты.

– Но ваши первые показания звучат совершенно по-другому, – Крутиков усмехнулся, – в больничной палате вы мне утверждали, что понятие не имеете откуда в вашем бокале появился «Вермут».

– Я тогда ещё находился под воздействием шока и не давал отчёт своим словам.

– Логично, и что мы предпримем дальше?

– Как что? Немедленно освобождайте мою жену из-под стражи. Я, находясь в полном здравии и избавившись от шока, делаю официальное заявление, что самолично провёл эксперимент над своим здоровьем, – Амос перестал мельтешить и сел на стул.

– Ну, что же, в данной ситуации для меня нет другого выхода как поверить вам, – следователь грустно улыбнулся, – вы сами творец своей судьбы, и ваша жизнь в ваших руках, а поэтому мы сейчас оформим необходимые документы, и уже сегодня вы сможете посмотреть жене в глаза и задать ей вопросы. Вы умный человек и должны понимать, к чему может привести ваше заявление.

– Так или иначе, но Милану освобождайте, я ей верю.

– Как говорят, баба с воза, коню легче. Приступим к оформлению формальностей.

Домой в деревню Тулупкины возвращались на такси. Перед этим при встрече Милана сказала лишь два слова: это не я. Амос ответил тремя: я тебе верю. В машине муж и жена сидели молча, прижавшись друг к другу, прислушиваясь к учащённым ударам своих сердец. В конце пути фермер погладил жене руку и тихо произнёс:

– Если я тебе не нравлюсь и стал в тягость, можешь забрать вещи и на этом же такси уехать в Москву. Дорогу я оплачу.

Милана всхлипнула.

– Я остаюсь с тобой. Я поняла, что лучшего защитника я себе уже не найду, а доброта у тебя плещется через край. А для женщины это самое главное.

– Спасибо за откровенность. Добавь к моим достоинствам ещё и любовь к тебе.

Выйдя из машины, Амос заметил:

– Во всех окнах в нашем доме горит свет. Очевидно, нас здесь кто-то ждёт с нетерпением.

Однако заглянув в зал, фермер немного поменял своё мнение. Хозяева дома увидели, как художник Худасов, увлёкшись творчеством, рисовал Надю, раскрепощённо развалившуюся на диване, и вокруг себя никого не замечавшую. Рядом с ними стоял стол с бутылкой водки и с кусками мяса на тарелке.

– Мы не помешаем? – Амос возмущённо кашлянул, – я вообще-то рассчитывал на другой приём и думал, что вы во главе деревни ведёте борьбу за освобождение невинно заточённой в тюрьму Миланы. Я уже не спрашиваю о беспокойстве о моём здоровье. Но тут оказывается чёрт знает, что творится.

Карп, не поворачивая головы, уж слишком буднично произнёс:

– А, это вы. Присаживайтесь за стол и угощайтесь. Мне осталось сделать лишь пару штрихов.

– Возмутительно, – Милана налила водки в стопку и выпила её до дна. Вместо закуски она хлопнула ладошкой по столу, – конкуренции в своём доме не потерплю. Пока мы с тобой, Амос, страдали в застенках, эти голубки тут без нас разными художествами занимались, и куда только Силуян смотрит?

Надя показала Милане язычок.

– Во-первых, мой муженёк в Москве и неизвестно, какие он там выписывает кренделя. А, во-вторых, чем я хуже тебя? Я тоже хочу славы, и чтобы мой портрет стал украшением разных выставок.

– Тебе, натурщица, до моей славы, как до Луны. Я была выставлена в лучших художественных салонах Москвы. Мною восхищались тысячи людей, и я побывала в тёмных застенках, что даёт мне право требовать от художника продолжения сотрудничества со мной и написания нового портрета на фоне камерной решётки.

Карп в это время облегчённо вздохнул.

– Ну, вот кажется и всё. Портрет Надежды готов. Осталось подобрать для него фон. Что бы вы посоветовали?

Все прильнули к картине и ахнули. Особенно громко ахнула Надя, которая схватилась за полную грудь, под которой учащённо билось сердце, и воскликнула:

– Это я?

– Это ты, Надя, – Карп уверенно кивнул головой, – я в твоём портрете одновременно изобразил твою и внешнюю, и внутреннюю красоту.

Надя налила водки в стопку и, выпив её до дна, воскликнула:

– Хочу фон из роз и розовых лепестков!

Милана скривила ротик.

– К этому изображению скорее подойдут мордашки коров.

– Зависть, зависть, – Надя вздохнула, – это самый страшный порок человечества. Но я не обижаюсь, поскольку мой портрет затмит саму Джоконду.

Карп махнул рукой на женщин и посмотрел на Амоса.

– Как здоровье? Я был уверен, что ты правильно воспользуешься информацией о Милане, проявишь настоящий мужской характер и освободишь свою королеву из тюремных застенок. Ты, Амос, достоин наивысшего уважения, я горжусь, что подружился с тобой. Садись за стол и закусывай, а я выпью за твоё здоровье, – художник одним глотком опустошил пятидесятиграммовую стопку и взглянул на Милану, – завтра я уезжаю в Москву, чтобы там встретить Новый год в кругу близких мне людей и, надеюсь, вы его тоже встретите в любви, согласии и без приключений. Я обязательно найду время, чтобы вас навестить.

Амос притворный гнев сменил на искреннюю милость.

– Мой дом всегда для тебя открыт. Со временем я стану полноценным мужчиной, сняв с себя ограничения, но установив меру.

– Достойное мужчины решение, а поэтому я уезжаю в центр суеты, пороков и добродетелей со спокойной душой.

Карп после затянувшегося позднего ужина вышел на улицу и вдохнул полной грудью. В свете фонаря, висящего на электрическом столбе, из небесной темноты плавно выныривали крупные снежинки. Худасов, глядя на них, подумал: поиск следов «Вермута» придётся отложить до следующей устойчивой оттепели, а может быть, и до самой весны. Его предположение в отношении Силуяна подтвердилось. Тот оказался любовником подруги Миланы Марианны Морацкиной. Зоотехник остался у девушки ночевать, а из этого напрашивается вывод о их возможной преступной связи. И Милану тоже пока нельзя сбрасывать со счетов. Умна, хитра и красива. Это очень опасное сочетание для женщины. Но так или иначе завтра отсюда придётся уехать, чтобы встретить Новый год с семьёй.

10

30 декабря Настя Благонова, оставившая себе после развода фамилию мужа, пришла утром на работу в редакцию журнала «Тишь да гладь», который специализировался на освещении громких преступлений с полным анализом причин их совершения, и к своему удивлению увидела у дверей своего кабинета импозантного сорокапятилетнего владельца конкурирующего журнала «Вверх ногами» Терентия Булдановского. Мужчина с сияющим от радости лицом воскликнул:

– Неотразима, умна, хороша и свободна!

Настя молча открыла кабинет, пропустила гостя в помещение, кивнула головой на стул и сама усевшись за стол, кисло улыбнулась и произнесла:

– Что дальше?

– Я предлагаю тебе ещё большую свободу, став главным редактором моего журнала. Перед тобой откроются все знаменитые курорты мира. Я везде стану твоим сопровождающим подкаблучником. Соглашайся, Настя, такое предложение поступает раз в жизни.

Лицо женщины после этих слов превратилось в застывшую ироничную маску.

– Неужели сам Булдановский захотел моего тела? А как на это посмотрит твоя законная супруга и твоя сотрудница Юлечка-Люлечка, как мы все её называем. Их тела тебе уже надоели?

– Да, ты права, мне всё надоело. Захотелось серьёзных отношений с умной, красивой женщиной на долгие времена. Твой развод с этим писакой Провом меня порадовал. Но только сегодня в преддверие Нового года я осмелился прийти к тебе и предложить дружбу, подкреплённую невероятной зарплатой и потрясающим обеспечением, – Терентий положил руку на грудь, – этим жестом я хочу подчеркнуть, что говорю об этом очень даже серьёзно.

– Я отвечу ещё серьёзнее, – глаза Насти превратились в лёд, – и хочу сразу же остудить твой пыл. Допустим, я стану главным редактором вашего шатающегося из-за упадка сил журнала. Первым моим шагом будет попытка поставить его с головы на ноги. Во-вторых, уважаемый Терентий, если ты хочешь добраться до моего обнажённого прекрасного тела, то тебе придётся развестись с женой, а Юлечку-Люлечку сослать в тьмутаракань и, в-третьих, и это главное: я никогда не предам «Тишь да гладь» и телом своим не торгую.

– Жаль, жаль, очень жаль, – Булдановский изобразил на лице самую страшную трагедию всей своей жизни, – а говорят, мечты сбываются.

– Увы, мой друг, есть такие мечты, для осуществления которых одной жизни мало.

– Ты права. Но для этого придётся сначала умереть.

– Как утверждает мой муж, на данном этапе бывший, смерти нет, а есть её иллюзия. Поэтому не надо так печалиться. Ты – успешный мужчина. У тебя есть прекрасная жена, имеешь любовницу, и деньжата у тебя водятся. Что тебе ещё надо? Моё тело? Но оно тоже быстро тебя перестанет волновать. Тебе захочется броситься в объятия более молодой стервочки.

– И опять ты права. Моему конкуренту повезло с тобой.

В это время в кабинет вошёл невысокий мужчина приятной наружности и плотного телосложения. Он стукнул для приличия в дверь и сказал:

– Я извиняюсь, что прерываю спецоперацию по переманиванию моего лучшего сотрудника во вражеский стан. Но у меня имеется заявление, – владелец журнала «Тишь да гладь» Витольд Турбанов косо посмотрел на Терентия, – уважаемая Настя Никифоровна, с первого января вы назначаетесь главным редактором нашего знаменитого популярного журнала с солидной прибавкой к зарплате. Я уверен, что вы по-прежнему будете преданно служить нашему общему делу. И разные там конкуренты пусть умоются горькими слезами.

– Если ты, Витольд, имел ввиду меня, – Булдановский скосил один глаз на коллегу, – то я только рад такому справедливому решению. Усиление позиций конкурента подстегнёт меня к принятию кардинальных мер по улучшению работы журнала «Вверх ногами». А посему я предлагаю замечательное событие, произошедшее в жизни очаровательной Насти и в вашем издании, отметить в ресторане за мой счёт прямо сейчас.

– Признаюсь, Терентий, я поражён твоим предложением, от которого веет странностью, но я его принимаю, – Турбанов подмигнул женщине.

– Я в восторге от нового назначения и полна решимости доказать, что я заслуживаю такой должности и согласна украсить собой столь достойных во всех отношениях мужчин. Мы хорошо поработали в этом году, пора начать отдыхать.

11

31 декабря Настя проснулась рано утром с чувством лёгкости в душе и в голове. Откуда-то из-под её сердца стало вырываться наружу хорошее настроение. Для этого были причины. Настя получила должность главного редактора. Прежний главред добровольно ушёл на пенсию, уступив место молодой энергичной женщине. Эта женщина давно уже простила бывшего мужа за глупые, необдуманные шалости, но решила его помучить, держа на расстоянии и вея прохладой, и продлит такое положение, если Пров сегодня не появится в доме до трёх часов дня. Именно такое время подсказала душа Насти. Женщина встала с кровати, подошла к зеркалу, улыбнулась отражению и подумала: в первой половине дня она займётся своим внешним видом, закупкой продуктов к праздничному столу и приготовлением блюд. Конечно, можно было встретить Новый год вне дома в кругу друзей, но сегодня в двенадцать часов ночи она решила оттаять и приблизить к себе Прова.

Время в предпраздничной суете бежало быстро. В два часа дня Настя и её дочь Таня, удовлетворённые проделанной работой и своим внешним видом, плюхнулись на диван и расслабились в ожидании главного гостя. Когда часы показали два часа пятнадцать минут, зазвучал входной звонок. Женщина с учащённым сердцебиением глянула в зеркало и открыла дверь. На лестничной площадке стоял Пров с букетом красных роз и с большим количеством пакетов. Гость смущённо улыбнулся.

– Ты извини, если рано пришёл. Мне утром в душе что-то грохнуло, а потом в мозгах стрельнуло, что я у вас должен быть к трём часам дня. Но я могу прийти и попозже, только вот сумки оставлю.

Выглянувшая из зала Таня воскликнула:

– Папа, я так переживала, что ты не придёшь до трёх часов дня. Тогда и не представляю даже, чтобы с нами было.

– Таня, я же просила тебя об этом папе ни слова, – Настя дёрнула дочку за косичку и пропустила Прова в коридор.

– Что-то я такого не припомню, – девочка хитро улыбнулась, – проходи, папа, на кухню и будь как дома, а точнее сказать будь равноправным и равноценным членом нашей семьи.

Настя погладила дочку по голове.

– Таня стала совсем взрослым человеком и теперь она является главным членом семьи, которому придётся подчиняться, – женщина помогла Прову освободиться от пакетов с подарками и улыбнулась, – у нас ещё до Нового года осталась уйма времени, поэтому давайте погуляем по праздничной Москве.

Таня радостно воскликнула:

– Утверждаю!

В 12 часов ночи Настя, Таня и Пров под бой кремлёвских курантов и звон фужеров с шампанским воскликнули «С Новым годом, с новым счастьем!». А уже через час праздничного застолья Благоновы решили подать заявление на повторную регистрацию брака, чем осчастливили свою прелестную, умненькую доченьку. А потом, наговорившись, насмотревшись новогодних программ и познавших с новыми чувствами и ощущениями тела друг друга, Пров и Настя поняли, что их любовь не угасла, а наоборот в условиях разлуки усилилась до критического момента. И в ночь с 31 декабря на 1 января произошёл взрыв, от которого салютом во все стороны разлетелись частички счастья и радости, пополняя положительную ауру над Землёй.

Засыпая, Настя вдруг прошептала:

– Кстати, вчера мне сделали непристойное предложение.

От этого шёпота у Прова сон как рукой сняло. Мужчина приподнялся и уставился на жену.

– Я так и знал, что к такой красавице кто-нибудь да приклеится.

– Не волнуйся, дорогой, как приклеился, так и отклеился. Но не скрою, предлагал он положить к моим ногам весь мир и устлать мой путь деньгами.

– Кто этот наглец и развратник? Я его отстегаю хворостиной по одному месту.

– Это наш общий друг Булдагонский.

– Ну наглец, ну стервец. Когда мы с ним встречаемся, он всегда заливается трелью тю-тю-тю, траляля, траляля, мы с тобой друзья – не разлей вода. Ну берегись «вниз головой», посмотрю, какие ты песни запоёшь под мою хворостину.

– Отвяжись ты от него. Тем более, что он обещал тебе сам рассказать о неудачной попытке соблазнить жену знаменитого писателя и попросил у меня прощения, – Настя рукой вернула мужа в лежачее положение, – ты разве не такой?

– С сегодняшнего дня я стал другим. Разве можно предать такую жемчужину и мамочку моей прелестной доченьки.

– Твой ответ мне понравился, а поэтому засыпаю с радостью в душе. Но не спится, – Настя повыше забралась на подушку, – расскажи мне вместо колыбельной, какое вы очередное дело раскручиваете с Казёнкиным.

– Это, дорогая, будет не колыбельная, а страшилка, – Пров своим мощным торсом подпёр спинку кровати, – вкратце история такова. Одна рыжая красотка Милана Порокина из сельского района, где одно время поработала адвокатом, приехала в Москву за счастьем. К этому времени здесь уже жила и работала в наркологической поликлинике медсестрой её подруга Марианна Морацкая. Пациенты этого заведения, как ты представляешь, были людьми с надломленной судьбой, разочарованные в жизни, в своём будущем и к тому же страдающими аллергией на разные виды спиртных напитков. Подруга решила использовать этот факт для ускоренного достижения счастья, подключив к этому делу красотку Милану. Вскоре рыжеволосой находится подходящий клиент. Порокина выходит за него замуж, живёт в любви два года, возвращая к жизни мужа Колю, который на радостях отписывает ей всё своё имущество, включая предприятие, квартиру и счета в банках. Милана делится добычей с Марианной. Однажды Коля при загадочных обстоятельствах умирает, выпив смертельного для себя вина «Вермут». Вдова горевала недолго. Через пару месяцев в её сети с помощью подруги попадает фермер Амос из глухой деревни, который из-за страха умереть от алкоголя и аллергии на всё то же вино «Вермут», кодируется. Встретив Милану, Амос без памяти в неё влюбляется и опять же на радостях после заключения брака отписывает ей всё своё состояние, – Пров уткнулся в русые шелковистые волосы жены, – в случае с фермером Марианна оплату за услуги не потребовала, очевидно, преследуя какие-то другие цели. Но покушение на жизнь Амоса произошло. Кто-то ему в бокал с квасом во время вечеринки подлил «Вермута», от чего у бедолаги случился анафилактический шок. Милану задержали за покушение на убийство мужа. Фермера откачали. От меня он узнал о судьбе жены. После чего устроил разнос следователю, возбудившему дело, и потребовал немедленного освобождения Миланы, представив произошедшее так, что это он сам провёл эксперимент над своим организмом, не поставив никого в известность. Милану в тот же день освободили из-под стражи и, очевидно, Новый год голубки встречали вместе в объятиях друг друга.