А могло быть иначе…

А могло быть иначе…

Екатерина Бочарова

© Екатерина Бочарова, 2020

ISBN 978-5-4498-6961-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Я буду любить тебя всегда! – нежно прошептал Игорь.

Положив свою голову на мае плечо. Его дыхание теплом обжигало мою шею. Заботливо и нежно, он провел ладонью по моей голове, пальцы словно запутались в пышной и густой копне волос. Крепко обнявшись, мы сидели на берегу реки, боялись разомкнуть наши объятья, в тот момент весь мир словно принадлежал, только нам двоим. Светало, янтарный рассвет, отражаясь в прозрачной глади воды, околдовывал своей неповторимостью. Игорь с любовью посмотрел на меня обворожительными чайными глазами. Он встал, снял с себя пиджак, накинул мне его на плечи.

– Замерзла – спросил он.

– Совсем немножко.

Присев на корточки взял мою руку в свою мужественную ладонь, и снова окинул меня своим обворожительным взглядом, наполненным любовью и нежностью.

– Я буду любить тебя вечно, ты мне веришь?

– Конечно, верю – робко ответила я.

Он продолжал сжимать мою ладонь, крепко словно боялся отпустить.

– Мне кажется, пора идти домой.

– Куда ты так спешишь, мы можем еще побыть вместе, – добавил он.

Луч утреннего солнца игриво скользнул по моей щеке, новый день входил в свои права. Это мой первый день взрослой жизни. Странное, незабываемое, приятное ощущение трепетало в моей душе. Еще вчера я была школьницей, а сегодня уже выпускница. Остались позади первые серьезные переживания, экзамены, суетливые волнения. А впереди ждала новая неизвестная взрослая жизнь. Вчера вечером в самый разгар школьного выпускного мы вместе с Игорем сбежали от скучных и назойливых одноклассников, мечтая встретить вдвоем наш первый в жизни рассвет. О как я гордилась, и благодарила судьбу за подаренную мне любовь. Как сильно я любила своего Игоря, и он любил меня, наши чувства были настолько сильны, что мы наслаждались каждой минутой, каждым мгновением. Игорь старше меня на три года. Высокий, уверенны в себе, стильный, модный, молодой человек. Он носил густой обесцвеченный чуб, зачесывая его на правый бок, черные солнцезащитные очки скрывали обворожительные чайные глаза. Девчонки, в школе молча, завидовали мне, перешептываясь по углам между собой. А я в свою очередь чувствовала себя королевой. Особенно в те дни, когда он приходил встречать с уроков. Демонстративно взяв его под ручку, гордо вышагивая перед одноклассницами. Порой я не верила своему счастью.

И сейчас дух перехватывало, от новых неведомых ранее, но очень приятных эмоций.

– Игорь, а что ждет нас дальше – немного неуверенно спросила я.

– Ну как, что глупенькая. Я отслужу в армии, а ты будешь меня ждать. Ведь будешь, – переспросил он.

– Ага – ответила я, кивнув головой.

– Вот смотри, я возвращаюсь домой, и мы поженимся, у нас родятся маленькие детки. Мы будем любить их как сейчас друг друга. Потом дети, конечно, вырастут, и у них будут свои семьи, свои дети, а мы станем счастливыми бабушкой и дедушкой. Вот такая история малыш.

– Здорово, но для начала я поступлю в техникум, отучусь, устроюсь к нам на швейную фабрику. Ты в это время будешь служить, вернешься, а я уже дипломированный специалист. Мы женимся, а уже потом дети и внуки.

– Ну, можно и так – задумчиво произнес он.

Обнявшись, мы, молча, смотрели, на отражение утреннего яркого солнца в лазурной глади воды. Игривый летний ветерок раздувал мои растрепанные волосы, завитый кудрявый локон упал на лицо, Игорь заботливо и нежно отодвинул его за ухо. Он снова посмотрел на меня и взгляд был наполнен такой сильной любовью, что мне становилось страшно. Я боялась выпустить его из своих объятий, казалось сегодняшняя ночь это наша маленькая сказка, мирок, где мы только вдвоем. Утро веяло прохладой, становилось зябко.

– Замерзла? – заботливо спросил он.

В ответ я лишь покачала головой.

– Вижу, что замерзла.

Игорь обнял меня, словно пытаясь согреть.

– Нужно возвращаться, нас потеряют.

– Твоя, правда, мама заругает – добавила я.

Взявшись за руки, тихими шагами мы пошли по тропинке, ведущей в нашу деревню. Новые лаковые туфли сильно сдавливали мой ноги, остановившись на минуту, я сняла их, и теперь шла босиком, ступая на траву, чувствуя как, холодная роса бережно омывала ступни. Крепко прижимаясь к любимому, не как не могла насладиться чувством уединения с ним, и полной беззаботности, душа переполнялась радостью, необъяснимой легкостью. Казалось, что десять лет пролетели, словно одно мгновение, впереди ждет новая жизнь. Такая долгожданная взрослая жизнь, не нужно больше ходить в школу, лениво просыпаясь поутру, переживать по пустякам о невыученных уроках, и о предстоящих экзаменах. В это удивительное утро будущее виделось как на ладони, и не было не каких сомнений о том, что может быть иначе. Игорь нес в руках мою выпускную ленту, размахивая ей словно красным флагом. Мы, молча, шли по дороге, ведущей к нашей деревни. Раздавалось раннее пение петухов. Виднелись первые дома. Игорь остановился, задумчиво взглянул мне в глаза.

– Ася, как бы ни подумали чего дурного, народ то у нас сама знаешь какой- сомнением в голосе произнес он.

– А мне все равно – решительно добавила я.

– Да и мне впрочем, тоже, я о тебе думаю, на смех подымут, языки чесать станут, сплетни разные пойдут, потом не отмоешься.

– Мне с тобой нечего не страшно.

– А мне боязно за тебя, глупенькая. Напридумывают небылиц разных, скажут, на рассвете домой явилась, да еще и с кавалером. Тетке Марии потом житья не будет.

– Игорь, да ты трусишь, а кто в вечной любви клялся, а кто с выпускного предложил сбежать, а теперь ишь ты какой совестливый.

– Но Ася, услышь меня, наконец.

Он насупился, сдвинув брови, словно отказывался принимать мае возражение. Стало очень обидно, романтическое настроение испортилось,

дерзко вырвавшись из его объятий, я что есть, силы побежала по тропинке. Моросил мелкий холодный дождь, подол платья выпачкался грязью, мокрая ткань липла к ногам. Но все это, сейчас не имело не какого значения, поступок Игоря разозлил меня не на шутку, всю дорогу я бежала и думала лишь о том, как сильно обиделась на него. Возле дома на скамейки, словно монолит без движения, но с ремнем в руках сидела тетка Мария. Увидев ее, я моментально забыла о своих обидах, словно молния страха пронзила с головы до ног. Теть Мария была и есть мне словно мама, с детства воспитавшая меня. Увидев ее, словно вкопанная я остановилась, возле той самой лавке, где грациозно, словно барыня, но в домашнем халате с повязанным передничком сидела моя тетушка, окинув меня тяжелым и пронзительным взглядом.

– Чего застыла, а ну иди в дом – утвердительно произнесла она. – Ишь, что удумала, поутру домой возвращаться. Взрослая стала, я тебе покажу, взрослая. Где тебя нелегкая то носила, вот срам, то какой, и еще пиджак мужской нацепила.

В тот момент вспомнила, что забыла отдать пиджак Игорю. Быстрыми шагами, стараясь, сторонится тети, зашла в дом, почувствовала, как по спине ударил ремень, а за ним последовал второй и третий удар. От страха я не чувствовала боли, и покорно стояла в коридоре словно ожидая пока тетушка испустит свою злобу.

– Я всю ночь не спала, переживала, глаз не могла сомкнуть, да что ты такое вытворяешь, взрослая стала. Небось, опять со своим баламутом, где попало шлялась. Сколько тебе раз говорить не пара он тебе ой да не пара, Аська ты пойми, что люди то скажут.

– Теть Маша, да мне все равно пусть говорят, раз заняться больше нечем. – возразила я.

Теть Маша, отерев лицо тыльной стороной ладони, села на кухонный табурет.

– Аська не как в толк не возьму в кого ты у меня такая. – продолжила она, но уже спокойной интонацией. – Я ведь за тебя переживаю, Надька вон давно уже дома, небось, десятый сон ведет. А ты скажи, где шлялась.

Теть Маша смотрела на меня словно на преступницу, но зная ее характер, я была твердо уверенна, что нужно немного времени и она успокоится, словно кипящий самовар выпусти пар, мы сможем спокойно поговорить. В данной ситуации необходимо выждать момент. Я, молча, стояла и смотрела в кухонное окно, нервно теребя белую украшенную мелкими цветочками занавеску.

– Ась скажи мне честно, ты была с ним.

– Да – робко ответила я.

– Было у вас.

– Ну, теть Маша как вы могли такое подумать, как вам это в голову пришло.

– Ну, так боюсь я за тебя, знаешь, как боюсь. Господь вон мать твою не уберег, так я за тебя дурочку переживаю. Ты такая доверчивая и к жизни безответственно относишься. Вот скажи мне, зачем тебе Игорь сдался, слабый он человек, никчемный, может хоть армия его воспитает.

– Ну, мама – называла я так теть Машу.

Тетушка воспитывала меня с детства. С тех самых пор как умерла моя настоящая мама. О маме в памяти остались размытые воспоминания, мне было пять, когда ее не стало. Теть Маша ее родная сестра незамедлительно забрала меня в свою семью. Характер у тетушки словно вулкан, она быстро воспламенялась, а когда испускала свою злобу, становилась доброй и отзывчивой. Я выждала момент когда она успокоится и сказала.

– Ну откуда вам известно, какой мой Игорь. Он самый лучший, я люблю его.

– Ладно, не зачем эти бессмысленные разговоры разговаривать, иди, ложись спать, завтра поговорим.

Я подошла к тетушке крепко обняла ее, положив голову на плече. В ответ она нежно погладила меня по волосам своей немного огрубевшей от домашней работы рукой.

– Иди спать лиса, сестра давно уже в кровати, а то весь дом перебудим.

– Хорошо – покорно ответила я, и медленно пошла в свою спальню.

Я не злилась на тетку не за наказание, не за ругань, ведь знала, что она не со зла, просто переживает за меня как некто другой. Зайдя в свою небольшую, но уютную комнату, завешанную плакатами с именитыми артистами, почувствовала себя легко и непринужденно, словно с плеч упал ненужный груз тревоги. Комната, мой маленький мирок, в котором удавалась спрятаться от проблем и забот. Здесь имелось все необходимое, панцирная кровать с мягкой перинной и теплым одеялом, три перьевых подушки. Каждый раз, заправляя кровать, выставляла их словно пирамиду, завешивая белой кружевной накидкой. Небольшой письменный стол возле окна, железный светильник, напоминающий подъемный кран и деревянный светло коричневый шкаф. Пока я училась в школе мы часто за этим столом с Надей младшей дочерью тети Маши, делали уроки вместе. Учились мы в одном классе, хоть Надя на полгода и старше меня. После смерти мамы, тетя забрала меня из, отчего дома, сначала с Надей мы, вместе ходили в детский сад в одну группу, а после в один класс, в школе. Надька всегда была тихой спокойной, покладистой девочкой, гордостью нашей семьи. И даже сегодня в день нашего выпускного, она как всегда пришла рано домой, доставив мне тем самым неприятности. Не мудрено, что теть Маша переживала думая о том, где меня носит, ведь сестренка всегда отличалась своей правильностью, можно сказать комплексом хорошей девочки, а я напротив, впутывалась в разные истории порой даже не самые приятные. Теть Машу часто вызывали в школу, учителя жаловались на мое поведение, но, не смотря на это, училась я очень хорошо, сложные задания давались очень легко, но дерзость и отстаивание своей позиции приводило преподавателей в ужас. Они безустанно жаловались на меня, но безрезультатно. Теперь школьные годы остались позади, впереди ждала новая взрослая жизнь. Включив в комнате светильник, наконец-то сняла с себя промокшее платье, аккуратно повесив его на спинку стула, какое неописуемое блаженство было надеть на свое тело сухую ночную рубашку, сшитую своими руками по выкройке из журнала, как в прочем и свое выпускное платье, и многие другие вещи своего гардероба. Достав из-под матраса сборник стихов, бережно достала промеж страниц, фотографию мамы. Это все что осталось у меня после ее смерти, небольшая фотокарточка, на которой маме всего тридцать лет. Она словно живая улыбалась с черно-белого снимка, нежный родной добрый взгляд согревал душу и сердце. Мамино лицо излучало любовь и свет, женственность, утонченность, красивые тонкие брови, выразительный подбородок, аккуратный носик, ровные губки и открытый выразительный взгляд. Светлые густые волосы послушно лежали на плечах. На снимке она выглядела словно греческая богиня, загадочно женственно и грациозно. Я смотрела на это фото и всегда хотела походить на маму, хотя фактически ее не помнила. Ее не стало когда я была еще совсем маленькой, поэтому память хранила лишь небольшие воспоминания, того времени когда я жила с настоящими родителями. В силу своего юного возраста тогда я не могла оценить масштаб случившейся трагедии, смерть мамы, затем длительные запои отца. Все происходило, словно во сне помню, как приехала тетя Маша и за ручку вывела меня из, отчего дома. Все происходило, словно не со мной, и уже позже в возрасте тринадцати четырнадцати лет в момент переходного возраста отчетливо понимала, как мне не хватает настоящих родителей. У теть Маши на то время было уже двое своих детей Надя моя погодка, впоследствии мы учились водной школе и одном классе, и сын Дима старше нас с сестрой на четыре года. После смерти мамы отец крепко и беспробудно пил, как сильно он винил себя за то, что поднимал на нее руку, и очень часто избивал до потери сознания. Потом обливал холодной водой, до тех пор, пока она не прейдет в сознание. Мама прощала ему все, идя наперекор всем родственникам словно немыслима жизни без своего Виталика, так ласково она его называла. Не хочу осуждать своего отца, но избивал он маму очень часто. А после ее смерти и вовсе стал пить, по этой причине тетя Маша, родная сестра мамы решила незамедлительно забрать меня в свою семью. И теперь лишь черно белые фото напоминали мне о прошлой жизни, где у меня были настоящие родители. Да у теть Маши было много фото, где они с мамой в детстве со своими родителями, моими бабушкой и дедушкой. Так получилось, что не бабушку не дедушку я не видела. Держа в руках фото, я легла на кровать, с головой укрывшись одеялом. Прижимая фото к груди, мне казалось, что мама рядом, что она слышит меня, и в такие минуты я мысленно разговаривала с ней.

– Мамочка, мамочка, как мне тебя сейчас не хватает. Как я хочу быть рядом с тобой. Тетка Мария хорошая, даже очень, да она вспыльчивая, но это не со зла. Я очень сильно люблю ее, я понимаю, как она переживает, может даже и больше чем за своих детей. Сегодня я окончила школу, а завтра первый день моей взрослой жизни. Мама я так счастлива от того что встретила рассвет с Игорем, хотя тетя заставляет меня с ним растятся. Но я не представляю жизни без него, я так сильно люблю, порой кажется, что дышать без него не могу. Но мама лишь безмолвно смотрела на меня с черно-белого снимка. Прижав фото к груди, я тяжело вздохнула, и произнесла негромко вслух.

– Ах, мамочка, моя любимая мамочка как мне тебя сейчас не хватает.

Ностальгия воспоминаний из детства не давала заснуть, я вспомнила, как последний раз видела своего отца, тогда я его даже немного напугалась, мы возвращались с Надей со школы, а он сидел на скамейки у дома тетушки. Увидев меня, заметно занервничал и стал, что-то искать в карманах, старого потрепанного коричневого пальто.

– Здравствуй доченька – неуверенно произнес он.

– Папка, папка – что есть, силы кричала я, и радостно бросилась его обнимать. – Папка мой родненький папка.

Помню как по его небритому щетинистому лицу стекла слеза. Он крепко обнял меня, и поцеловал в макушку.

– Доченька, какая ты стала, повернись, я посмотрю на тебя.

На то время я училась во втором классе и с легкой детской наивностью принимала его таким, какой он есть, в этом возрасте любят не за что-то, а, просто так, не обращая внимания не на что. Отец достал из кармана горсточку конфет «Монпансье» сдул с них грязь и табак, протянул их мне. Я с радостью взяла эти разноцветные сосательные конфетки, поцеловав его в щеку, побежала в дом. Больше мы с ним так и не встретились. О как сегодня мне хотелось, что бы оба моих родителя присутствовали на последнем звонке и гордились мною. Но, увы, чудес не бывает. В мечтах я представляла себе картины, как знакомлю родителей с Игорем, как мы создаем семью, выходим гулять с нашими детишками, и незаметно для себя уснула.

Сквозь глубокий сладкий сон до меня донесся шутливый крик Димки.

– Алевтина, Алевтина, ты еще спишь – не унимался он, громко крича за дверьми моей комнаты.

Я не отвечала, немного помедлив, он бесцеремонно вошел в комнату. В тот момент я успела натянуть на себя одеяло. Димка притворно покашлял, словно извиняясь за свой визит, и произнес.

– Там мама в огороде грядки полит, велела тебя позвать – с иронией в голосе выпалил он, и демонстративно вышел.

Вставать жутко не хотелось, да и поспать удалось часа два от силы. Сев на кровать, я бессмысленно смотрела на деревянные коричневые крашеные полы, не до конца осознавая, что встать пройдется. Опустив босые ступни на пол, взглянула на полуоткрытую дверь, заметила, как сквозь щель Димка подглядывает за мной.

– Дима, а подглядывать не хорошо.

– Больно надо – недовольно ответил он.

– Уйди, пожалуйста, я хочу переодеться.

– Сестренка ты и так сногсшибательно выглядишь. – язвительно продолжал он.

Я подошла к двери комнаты, в одной ночной сорочке и закрыла ее. Иногда Дима вел себя словно ребенок, он уже отслужил в армии, но серьезности это ему не прибавило, всегда не упускал возможности поизвить, и словно безобидно опустить пару тройку словесных уколов в мой адрес. С Надей он не когда не позволял себе подобного поведения, возможно, потому что бог не наделил мою сестру чувством юмора, она могла обидеться на любое даже вполне безобидное замечание. Мне же было гораздо проще в этом плане, и Дима осознавал, что может некорректно пошутить и получит в ответ, множество разных фраз, словно вернувшейся бумеранг. Порой мы спорили из-за любого пустяка, он слово я предложение, но все наши разногласия проходили весьма в корректной форме, без личных оскорблений и ругательств. Домашние часто смеялись над нами, сравнивая нас с кошкой и собакой, но некто не обижался. Димка работал водителем на птицефабрике и умел радоваться жизни, проживая каждый свой день с улыбкой на лице. Со стороны казалось, что у такого молодого озорного парня в жизни нет не каких проблем и забот. Хотя в глубине души он сильно переживал, что до сих пор не может найти себе супругу, ту единственную и неповторимую. От девиц в деревне не было отбоя, но каждая кандидатка не проходила даже начальную стадию отборочного тура, на роль его супруги. А он в свою очередь всегда отшучивался, то нос кривой, то грудь маленькая. Сам Дмитрий красавец, высокий, худощавый, светловолосый, с серыми выразительными глазами и обаятельной белоснежной улыбкой. Он просто помешан на аккуратности и чистоте. Начищенная до блеска обувь и белоснежные рубашки отличали его от остальных ребят нашей деревни. Когда он выходил из дому даже в магазин, то придавал одежде и прическе большое значение. Всегда чист, наглажен аккуратно причесан словно на торжество. Сейчас я чувствовала, как он нервно дышит за закрытыми дверями, ожидая пока я выйду. Но идти не куда не хотелось, единственным желанием было поспать, но девается некуда, молча, смотрела на свое отражение в зеркале, расчесывая длинные русые волосы. Сделав на голове из пышной копны волос упругую шишку, живо переоделась в домашний халат и вышла из комнаты, за дверями, словно верный страж с улыбкой на лице стоял Дима.

– Проснулась блудница – с издевкой в голосе произнес он.

– Не издевайся, тебе не идет – ответила я, пихнув его локтем в бок.

В ответ Дима засмеялся. Как мне сейчас не хотелось не чего делать, но в глубине души чувствуя вину перед тетей, я покорно повиновалась, и словно побитая собачонка, опустив глаза в землю, шла в огород. Теть Маша сидела на перевернутом цинковом ведре, поставленном на земляную тропинку, и полола грядки. Она посмотрела на меня тяжелым многозначительным взглядом, и произнесла.

– Выспалась?

В ответ я отрицательно покачала головой.

– Ну, давай тогда, помогай.

– Хорошо – ответила я, присев на корточки, стала автоматически вырывать ненужную траву с грядки.

День выдался очень теплым, ближе к полудню становилось невыносимо от обжигающих солнечных лучей. В такую погоду бы на речку, искупаться в прохладной бодрящей тело воде, а не полоть многочисленное количество грядок. Чувствуя за собой вину, я покорно выполняла поставленную задачу. Огород у нас очень большой, овощи свекла, морковь, лук, чеснок, фасоль, капуста и многое другое. Все сажали с запасом, так что бы нам на зиму хватило, да еще и скотину прокормить. Садили грядки метр в ширину два в длину. Как я не любила в то время работать в огороде, проводя там большую часть своих летних каникул, бывало, окучиваешь картошку до самого вечера, а потом поливка и прополка сил не каких, устаешь к вечеру, и уже не чего не хочется. А за окном лето, жара, друзья гуляют шумной толпой, но сил почти не оставалось, в те минуты я мечтала поскорей уехать из дому и больше не когда в своей жизни не видеть этот огород. Но сейчас деваться было некуда, и я принимала ситуацию такой, какая она есть, стыдно было спорить, а уж тем более перечить людям, которые не позволили сдать меня в детский дом, и воспитали как родную. Вот и сейчас я видела, как тяжело теть Маши как она стирает с лица белым платком капельки проступившего пота. Спустя примерно час я пошла в дом и принесла банку холодного кваса, молча, протянула ее тетушки, та стала пить жадно большими глотками, потом посмотрела на меня. Теперь взгляд был намного спокойней, нежели ранним утром. Она протерла губы и произнесла.

– Вот спасибо – жадно отпивая бодрящий холодный напиток. – Ась я вот что хотела у тебя спросить, ты дальше то чего делать думаешь?

– Ну, мама – ясно дело чего, поступлю в техникум, как и собиралась, получу профессию, потом домой вернусь и на нашу швейную фабрику работать.

– Как у тебя все сладко да гладко.

– А как иначе мамочка – ответила я, подойдя к ней, крепко обняла и положила голову на плече. – Как иначе – то – снова повторила я.

– А с этим охламоном, чего думаешь делать?

– С Игорем.… Так с армии дождусь, за это время профессию освою, поженимся, а там как карта ляжет.

– Эх, доченька, доченька, глупенькая ты у меня еще, все тебе легко, кажется. Боюсь я за тебя. Наивная ты, в людях не разбираешься, была бы моя воля, я бы Игоря твоего на порог не пустила, непутевый он.

– Ну, мама не переживайте вы так, он на днях уже в армию уходит. А как вернется, там и думать будем.

Теть Маша тяжело вздохнула, вытерев лицо тыльной стороной ладони. И добавила.

– Давай лучше работать, а там время покажет.

В огороде мы провозились еще около пары часов, вернувшись в дом, обедать, не хотелось, но все-таки немного перекусив, я легла спать, мечтая выспаться после бессонной ночи, не смотря на раннее время веки, становились словно чугунные, и словно по взмаху волшебной палочки я быстро уснула. В полной тишине до меня стали доносится глухие звуки, слышалось, как что-то стучит по стеклу, нехотя поднявшись с кровати, подошла к закрытому окну. Игорь кидал маленькие камушки в мае окно, держа в руке букет полевых цветов. Открыв оконную раму, я громко спросила.

– Заняться больше нечем?

Он опустил голову, а после посмотрел на меня виноватым взглядом.

– Ася, ты сердишься…….

– С чего ты взял, больно надо – резко и грубо ответила я.

– Выходи во двор.

– Зачем ты пришел, я тебя не звала.

– Ну, Асенька, мы так и будем через окно разговаривать.

Машинально откинув рукой растрепанные волосы, сменила гнев на милость.

– Хорошо, сейчас жди, только переоденусь.

Закрыв окно, я спряталась за занавеской и еще несколько минут наблюдала, за тем как он нервно топчется на месте, теребя в руке сигарету. Потом зашла в комнату Нади, да сидела за массивным коричневым письменным столом и читала книгу.

– Надя, нужна твоя помощь.

Та удивленно посмотрела на меня своими зелеными глазами, взгляд выражал недоумение.

– Чем я могу помочь – спросила она.

– Нужно Игоря проучить, пойдем с нами гулять.

– А как, я тут занята.

Я вырвала книгу, бережно завернутую в газету из ее рук.

– Да ладно, занята, чем, чтением, некуда твоя книжка не денется. А вот лето пройдет безвозвратно. Да заканчивай быть ботаником, мы только вчера школу закончили, впереди столько нового и интересного, а ты с

книжкой сидишь.

Надя все также удивленно смотрела на меня, тонкие губки словно поджались, она сдвинула свои бровки в кучу и была похожа на удивленную рыбку. Молча смотря мне глаза, потом произнесла.

– Хорошо пойдем.

– Вот и отлично, а то сидишь дома как каторжница.