Ключ в новую жизнь – на Reception

Коктейли выпили, мужиков еще раз козлами назвали, обнялись, как подруги, и Карина пошла к себе, уже поздно, поспать сейчас было самое то. Полина заснула быстро, сказались и стресс, и коктейль. Последняя подленькая мысль мелькнула: а ведь он не пришел! Не захотел объясниться. Даже не попытался.

Полина заснула, правду говорят, что нашим женщинам психотерапевта заменяют подруга и бокал вина. А ПВ все так же сидел на кровати, вся жизнь его вспомнилась ему: и как женился на Нине, и как бросила она его ради этого француза, и как не хотел и не мог больше верить женщинам, как ушел в работу, пахал и пахал, не знал, что такое выходные, а тем более – отпуск. И вот теперь, когда наконец судьба сделала ему такой подарок, опять появилась Нина, и опять сумела нагадить, да как! Нет, этого он ей не простит, все деньги на адвокатов потратит, но она не получит ни копейки. Он подумал о Полине, и злость в душе сменилась почти физической болью. Что он может сказать Полине, чтобы та поняла его и простила? Да ничего не может! Что здесь можно сказать? Вдруг он, как и Полина, вспомнил, как засветились ее глаза, как она, не раздумывая, согласилась на его предложение. Он застонал, как же жестока судьба! Нет, не судьба, сам дурак! Начал вспоминать, как все произошло, и вдруг как бы очнулся: а что делала Нина в том ресторане? Как она там оказалась в одно время с ними? Одна? И он все понял: его бывшая с самого начала все продумала, разыграла спектакль. Он задыхался от возмущения и обиды на себя: как он мог опять попасть в ее сети? Но как все исправить? И можно ли? Не знал он, что Карина уже все рассказала Полине, что они уже поняли: у Нины был план, и ей все удалось.

ПВ решил, что завтра обязательно поговорит с Полиной, постарается ей все объяснить – ну, не может она не понять его!

Однако человек предполагает, а Бог располагает – недаром так говорят умные люди. До конца отдыха оставалось три дня. Полина и ПВ прилетели одним рейсом, оба на четырнадцать ночей, и улететь должны были вместе. Утром следующего дня Полина едва не проспала завтрак, встала с тяжелой от пережитого головой, но с твердой решимостью жить дальше так, как будто ничего не произошло. ПВ же рано утром разбудил звонок мобильного. Еще плохо соображая со сна, он взял трубку.

– Пашка, прости, но я, кажется, с неприятными новостями. Ты должен прилететь. У нас форс-мажор. Без тебя мы не справимся, а дело срочное. Проблемы с филиалами.

– Что случилось? Почему без меня нельзя? – он тут же опять стал владельцем банка, а не просто отдыхающим, в голосе появился металл, – смогу вылететь сегодня, расскажи коротко, что стряслось.

Новости, действительно, были не из приятных. Серега был прав: его присутствие необходимо, такие вопросы по телефону не решишь. ПВ по мобильному связался с представителем принимающей компании, выяснилось, что можно улететь дневным рейсом. Складывая в чемодан вещи, он думал, как может иногда пошутить судьба: в тот момент, когда необходимо все объяснить Полине, объяснить так, чтобы она его простила, он вынужден улететь. Единственная женщина его жизни, та, которую послала ему все та же судьба после стольких лет одиночества, может опять исчезнуть. Господи! Как же все глупо! Вдруг он поймал себя на мысли, что ничего не знает про нее. Не знает ни ее адреса, ни телефона, они еще просто не успели об этом поговорить – не было необходимости. Что же делать? ПВ, как мальчишка, впервые не в состоянии справиться с чувствами, ходил по комнате. Встретиться за завтраком – можно все испортить: на людях не поговоришь. Пойти к ней сейчас? Слишком рано, она может еще спать – тоже не вариант. Тогда он решил сходить на ранний завтрак, выпить кофе с круасанами, а потом ждать Полину у ее номера.

Он так и сделал. Время до отправления в аэропорт еще было, он устроился в маленьком холле, где накануне был наблюдательный пост Карины. Долго ждать не пришлось, дверь Полины скрипнула, он резко поднялся:

– Лина…

Она отпрянула, подняла на него глаза, невольно сделала шаг назад в номер, он воспользовался ее замешательством, вошел и прикрыл за собой дверь.

– Лина, нам нужно поговорить. Ты должна меня выслушать.

– Наверное, это прозвучит банально, но я никому ничего не должна. Хотя, нет, ты прав – должна. Она взяла со столика у кровати коробочку с кольцом, которое вчера ей так понравилось, которое сулило столько счастья…

– Вот, возьми, мне чужого не надо. Опять банальность. Прости.

– Это ты меня прости, Лина, я дурак, я только потом понял, что она изначально все подстроила. Иначе, как она оказалась в ресторане? Я что-то не то говорю, зачем я о ней? Давай о нас поговорим, Полина, дорогая, не может же все так закончиться.

– Мне не очень хочется с тобой разговаривать, я и на талассу опаздываю. Но ты прав, поговорить надо. Мы же взрослые люди. Я благодарна тебе за неделю счастья. Я по-настоящему была счастлива, – усмехнулась невесело. – Для одинокой женщины элегантного возраста это неплохо – целая неделя. Я благодарна тебе и за науку, теперь на пушечный выстрел не подойду ни к одному мужчине. Возьми кольцо – есть кому подарить.

ПВ сделал шаг к ней, пытаясь возразить, что она говорит какую-то чушь. Что она говорит! Но Полина вытянула резко руку вперед, столько холода и решимости было в этом жесте, что он понял: это конец.

– Лина! Что ты делаешь? Близкие люди должны понимать друг друга, нас обоих подставили, Лина!

– Вчера ты был очень не против близости с другой женщиной, а меня просишь понять это? А что я должна понять? Ты сделал мне предложение, а менее, чем через час, я увидела тебя в постели с другой женщиной. Я это должна понять? Прости, дорогой, но мне надо идти, я на процедуры опоздаю.

– Лина, видишь ли, ты сейчас не права, ты можешь сделать несчастными нас обоих. У нас очень мало времени, я сегодня улетаю. Пожалуйста, давай поговорим.

– Улетаешь? Сегодня? – она быстро справилась с чувствами, затопившими, залившими слезами ее душу. – Что ж, приятного полета! Впрочем, что это я! Конечно, полет будет приятным, вы же, наверное, вместе летите.

– А ты злая, Полина, такой я тебя не знал.

– А ты многого еще не знаешь. Но знай главное: я многое могу простить, многое могу понять, вот только ложь не переношу. Будь счастлив и прощай!

Полина подошла к двери, вопросительно глянула на ПВ, тому ничего не оставалось, как выйти из номера:

– Лина, ты ломаешь жизнь и мне, и себе…

– Возможно, но я не хочу жить во лжи. Не стоит начинать отношения с грязи, – сделала несколько шагов, оглянулась, – мы с тобой не попали в три процента!

Она, не оглядываясь, пошла по коридору. ПВ понял, что догонять ее не стоит, уже ничего не поможет. Он смотрел ей вслед: прямая спина, гордая осанка, высокие каблуки и воздушная юбка, так волнующе колышущаяся вокруг бедер – не каждая двадцатилетняя выглядит так соблазнительно. Встретить такую женщину – и так глупо все разрушить. «Нет, Лина, нет, дорогая, это еще не финал нашей истории, – подумал, вдруг обретя уверенность и решимость. – Ты сильная, ты гордая, за это я еще больше люблю тебя! Но я сильнее, я справлюсь…»

В холле потягивала пиво Карина, она с удивлением посмотрела на Полину, как ни в чем не бывало направляющуюся в сторону талассы, и на ПВ, который шел практически следом. И если Полина посмотрела как будто сквозь Карину, то ПВ, увидев ее, как ей показалось, с радостью направился к ней.

– Карина, как хорошо, что Вы здесь! Могу я попросить Вас об одной услуге? Пожалуйста, передайте ей это, он протянул маленькую бархатную коробочку, – я сейчас еду в аэропорт, улетаю, пожалуйста, передайте.

Она смотрела на него с недоумением:

– Так вон же Полина, только что прошла, чего ж Вы сами-то?

– Так получилось. Лучше Вы.

– Знаете, я сама женщина интересная и свободная, – Карина кокетливо улыбнулась, а потом совсем другим тоном продолжила, – но я вот что тебе скажу: Полина – редкая женщина, не то, что твоя акула, как можно было променять ее. Акуле твоей только деньги нужны. А если не возьмет, что делать? – посмотрела на коробочку.

– Пожалуйста, постарайтесь, чтобы взяла, – сказал это с такой безнадежностью в голосе, что Карине даже стало его жалко.

Все четыре часа в самолете ПВ вспоминал каждую встречу, каждое слово Полины. Подумать только – прошло всего десять дней, а он будто целую жизнь прожил. Встретил восхитительную женщину, влюбился, как мальчишка, и потерял свою любовь. Карина была права: Лина редкая женщина. Природа, или судьба – как кому удобнее думать – может дать женщине красоту, ум и счастье. Однако в одной женщине все – так не бывает: дурнушки обычно умны, глупенькие хороши собой, а счастливы порой и не умные, и не красивые. Лина же была потрясающе хороша собой, обладала прекрасным вкусом, что делало ее еще более привлекательной. Она была умна, остра на язык, имела такое тонкое чувство юмора… И тут ПВ подумал, что, наградив так Лину, судьба не дала ей счастья. И вот когда это счастье должно было случиться для них обоих, судьба как бы дала по рукам: знайте свое место!

– Ну уж нет! Мы еще поборемся! – и тут он опять вспомнил, как засветились ее глаза, когда он сделал ей предложение. Он чуть не застонал, не в силах сдержать ту горечь, которая комом легла на сердце.

Дама, сидящая рядом, странно покосилась на него, всю дорогу провертевшегося в кресле. И вдруг еще одна мысль обожгла его: Лина не знает, кто он. Он как-то сказал, что он инженер-электронщик, он действительно с этого начинал, она спокойно это восприняла, подумала, наверное, что не простой клерк, и все. Это значит, что ей понравился он сам, а не его деньги! Они в принципе не говорили о работе, ни о его, ни о ее – было не до этого, и так много о чем хотелось поговорить. Как только подумал о деньгах, мысли вернулись к работе. Что там могло случиться такого, что Серега вызвал его до окончания отпуска, хотя сам и отправил его отдыхать?

Карина не удержалась и открыла коробочку. Ну, правда, почему не взглянуть, что другие мужчины другим женщинам дарят, а другие женщины и не принимают еще этих подарков? Красота кольца ее поразила. «Дорогущее, наверное, – подумала с грустью, – поэтому Полина его и не взяла. Нет, она его по-другому не взяла». Вздохнув, закрыла коробочку и спрятала подальше в сумочку. Полина на талассе, придется ждать вечера.

Полина после процедур немного пришла в себя: три раза по 20 минут (три процедуры) она анализировала ситуацию. И как действительно умная женщина пришла к единственно, как ей казалось, верному выводу: жила она одна неплохо – и дальше жить будет. Спасибо судьбе за подаренное мимолетное счастье, но все равно – все мужики козлы! Ладно, хоть будет что вспомнить на старости лет. За этой внешней бравадой пряталась настоящая боль, которую сильная женщина сможет преодолеть – Полина убеждала себя в этом, а сердце потихонечку встрепенулось: «А как хорошо было быть слабой, когда засыпала у него на плече, когда чувствовала его внутреннюю силу и готова была подчиниться ей безоговорочно».

Вечером произошел забавный эпизод, который немного развеселил Полину. Она любила украшения – чего греха таить! Кое-что осталось из «фамильного», кое-что было куплено еще при муже, что-то дарил сын. Полина принципиально носила только драгоценные камни, потому что была убеждена, что бижутерия в ее возрасте – дурной вкус. Она всегда говорила, что дамы «элегантного» возраста либо носят натуральные камни, либо говорят, что не любят украшения.

Она сидела в холле с чашечкой потрясающего кофе ( кивнула в знак благодарности бармену – он расцвел улыбкой), убедила себя, что в оставшиеся три дня все забудет, приведет свои эмоции в порядок, накупается от души, расслабится – и обязательно все забудет! За соседним столиком сидела женщина-корабль, ее так про себя окрестила Полина. Дама лет шестидесяти, очень интеллигентная, с проницательными глазами, в которых были интеллект и молодость, но главной особенностью ее внешности была выдающаяся грудь, трудно сказать, какого размера, потому что таких размеров уже нет, когда дама входила в ресторан, сначала появлялась грудь, а через некоторое время «подтягивалась» и хозяйка. Но и не это еще самое главное. Самое главное, что при даме был молодой человек лет 28, явно не сын, который смотрел на нее с обожанием и относился к ней так внимательно, с такой заботой, что это явно трудно было сыграть. Сегодня дама почему-то была одна, она потягивала виски и со скучающим видом посматривала по сторонам.

Полина улыбнулась ей, хотя знакомы они не были, но ведь виделись сто раз на дню. В ответ дама подняла свой бокал и кивнула. Вдруг за столиком у Полины приземлились две «хорошо отдыхающие» молодки за тридцать пять из компании братка. Одна, с бокалом в руке, икнув, обратилась к Полине, как к старой знакомой:

– Послушайте, где вы купили эти сережки, если здесь – то где? Понимаете, мне дочке подарок надо (ик!), а у Вас сережки очень красивые, сверкают так. Понимаешь (она вдруг перешла на «ты»), я ж ей дорогие не куплю, мала еще, а эти в самый раз, так где купила-то?

– А сколько лет Вашей дочери?

– 14, в седьмом классе она.

– 14? И Вы хотите ей такие серьги?

– Да, бижутерия, а красивые! Я ж ей не куплю дорогие!

– А почему Вы решили, что это бижутерия? – не то растерялась, не то развеселилась Полина.

– Так они ж желтые! Настоящее золото другого цвета! Что ж, мы не понимаем? (Ик!)

Полина попыталась немного отвернуться, чтобы не вдыхать запах перегара, которым благоухали обе молодухи, и вдруг услышала женщину-корабль:

– Прошу прощения, дамы, что вмешиваюсь, но Полина деликатничает, а я хочу ей помочь. Желтый цвет золота означает его высокую каратность, это значит, что в нем не медь, а серебро, поэтому и нет красного оттенка, а камешки – очень неплохие бриллианты, хоть и небольшие. Так что дочке Вашей четырнадцатилетней, думаю, такие носить еще рановато. Бриллианты вообще могут позволить себе только дамы за сорок. Полина, Вы тоже еще слишком молоды, вот мне уже в самый раз! – она улыбнулась так открыто, по-доброму, что Полина как-то сразу внутренне расслабилась, будто на самом деле камень с души упал.

Одна из красоток поперхнулась содержимым своего стакана, поставила стакан на стол и явно смутилась, ее подружка, искавшая подарок дочке, буркнула: «Умные все, блин!» и пошла, держа в одной руке бокал и помахивая сумочкой другой.

– Извините, – буркнула первая и тоже ретировалась.

– Вы знаете, как меня зовут? – удивилась Полина.

– Я еще в самолете обратила внимание на Вас, к сожалению, все меньше вокруг лиц с признаками интеллекта, все больше – с признаками денег, а Вы мне понравились, – сделала глоток виски, подержала мгновение во рту, будто проверяя послевкусие, – люблю красивых женщин, люблю, когда у женщины есть вкус, а главное – стиль. У Вас глаза были такие усталые, Вы никого вокруг не замечали, поэтому и меня не помните, не смущайтесь.

В эту минуту вдруг опять появились девушки, интересовавшиеся сережками.

– Простите нас, так неловко получилось, – сказала та, что потрезвее, – я говорила ей, вдруг они настоящие, а она заладила: желтые, но все равно красивые. А это что, правда, что чем желтее, тем дороже?

– Нет, милочка, золото может быть разного цвета, даже розового, но в нашем случае – правда.

Девушки, все извиняясь, взяли забытый бокал и ушли окончательно. А Полина и Вероника Арнольдовна (так звали женщину-корабль) разговорились, разболтались, разоткровенничались, весьма понравившись друг другу. Выяснилось, что Вероника Арнольдовна невольно наблюдала за тем, как развивался роман Полины, ей очень нравилась эта пара. Выслушав Полину, которой, как выяснилось, нужно было просто выговориться, она пожурила ее, сказав, что не стоило уж так-то. Она тоже обратила внимание на странное поведение Нины, все время как будто что-то выжидавшей, кого-то караулившей.

– Мутная какая-то дамочка, это все не спроста, к бабке не ходи. А его жалко, я видела, как он на тебя смотрел, так смотрят только тогда, когда понимают: это последнее и это лучшее, что мне подарила судьба. Ну что делать, у меня тоже иногда гордость зашкаливает, ругаю себя потом…

После их разговора Полине стало значительно легче на душе, но странно: появилось ощущение, что это еще не финал истории. Или это просто настроение улучшилось?

Оставшиеся два дня пролетели очень быстро. Курс талассотерапии закончился, Полина чувствовала, какой молодой и упругой стала ее кожа, как легко ее спине после массажа. Недаром говорят, что максимальный эффект достигается только тогда, когда все процедуры проводятся не только с использованием продуктов моря, но и рядом с морем, чтобы и воздух, и солнце, и плавание – все работало на результат. Несмотря на сердечные проблемы, Полина выглядела потрясающе: помолодела, похорошела. В отеле мужчины бросали на нее весьма заинтересованные взгляды, а о местных мужчинах и говорить нечего: откровенно не приставали (они боятся, что иностранка может обратиться в полицию), но проходила Полина по улице, как сквозь строй. Две недели подходили к концу, все чаще вспоминала дом, что ее там ждут – не дождутся самые дорогие ей люди. Уже куплены подарки, сделан солидный запас кофе и специй, и по бутикам она успела пробежаться. Осталось только все упаковать, собраться – и забрать с собой все хорошие воспоминания, а все печальное оставить и никогда не вспоминать. Никогда!

Улетала Полина утром, вечером она тепло попрощалась с Наташей, поблагодарила ее за все услуги.

– Ждем через год? Не прощаемся? – спросила та с улыбкой.

– Непременно! Очень постараюсь!

С Вероникой Арнольдовной, которая тоже возвращалась этим же рейсом, они душевно устроились в мягких креслах в последний вечер. Отпивали мелкими глоточками кофе, сетовали, что соотечественники не всегда ведут себя достойно, старались не вспоминать вообще неудавшуюся историю любви Полины, болтали по принципу: «что вижу – то пою». Как вдруг к ним подошла Карина. Она явно была смущена присутствием ВА, потом подумала, что, возможно, это и к лучшему, при посторонних Полина просто возьмет коробочку, ей будет неловко что-то объяснять и отказываться.

Полина так открыто и радостно улыбнулась Карине, что та немного приободрилась.

– Полин, ты только сразу ничего не говори, подумай, мне-то что делать, я-то в каком положении? – и протянула ту самую коробочку, – он очень просил, очень…

Полина вопросительно и смущенно взглянула на Веронику Арнольдовну, та взяла решительным жестом коробочку из рук Карины:

– Надо же, как все далеко зашло, я и не предполагала! А камушек-то хорош, поверьте, я в них толк знаю!

Карина невольно взглянула на руки женщины: да, немолодые уже, как и сама хозяйка, но ухоженные, с прекрасным маникюром, а главное – на среднем пальце правой руки великолепное кольцо, такие же камни в ушах. Много есть анекдотов про русских дам, которые на пляже в бриллиантах загорают, но Вероника Арнольдовна – другое дело. Украшения на ней были настолько естественны и гармоничны со всем ее обликом немолодой, состоятельной, очень интеллигентной дамы, что не вызывали никаких других эмоций, кроме восхищения.

– Ну что, Полина? Какой будет твой положительный ответ? – подмигнула лукаво. – Я думаю, надо взять.

– Я не могу! Во-первых, это очень дорогая вещь, а во-вторых…

– А во-вторых, оно будет напоминать тебе, – перебила Вероника Арнольдовна, – так это же здорово! Хорошее надо помнить!

– Хорошее? – Полина вскинула на нее удивленные глаза.

– Конечно! Были чувства, были прекрасные мгновения, а их так мало в жизни, поэтому надо ценить и помнить все хорошее! Обязательно надо взять, и пусть напоминает! К тому же бриллиант работает только тогда, когда он подарен, а этот не просто подарок, он выбирался на пике чувств, представляете, как хорошо он «заряжен», какая у него энергетика! Кстати, Полина, ты кто по гороскопу?

– Я знаю, это мой камень, я тоже люблю камни и неплохо в них разбираюсь. Я львица.

– Тогда и думать нечего!

– Да, но цена… это неудобно, вдруг он последние деньги за него отдал?

Ее собеседницы одинаково удивленно посмотрели на нее и одинаково подумали: « Неужели не знает?» Но ни Вероника Арнольдовна, ни Карина ничего не сказали.

– Все, Полина, забирай! Что я с ним делать буду? – поставила решительную точку Карина.

Полина вертела в руках коробочку, вздохнула, вдруг глаза ее подозрительно заблестели.

– Я сейчас в бар, я быстро!

Карина умчалась в бар, а Вероника Арнольдовна похлопала ласково Полину по руке:

– Ничего, девочка, вспомнишь мои слова – все будет хорошо, это еще не конец истории.

– Конец, я ничего про него не знаю, мы даже телефонами не обменялись, не успели, не до этого было.

– Ох, Полина, помяни мое слово… Не тот это человек, чтобы вот так все закончилось.

Девичник закончился заполночь, дамы разошлись по номерам, вдоволь наоткровенничавшись, обменявшись телефонами и адресами. Одним словом, расстались подругами.

На следующий день после завтрака автобус увозил их в аэропорт в Монастир. Все пассажиры выглядели отдохнувшими, каждый увозил загар разной степени поджаренности, но у всех в глазах была грусть. Возвращаться в Москву (а кому-то и не в Москву, а куда-то дальше) не хотелось, тем более, там уже была настоящая холодная осень. Некоторые и одеты уже были в теплые куртки. Конечно, здесь еще не осень, но об ограничениях веса багажа все помнили, поэтому чем больше на себе – тем меньше в чемодане. Арифметика простая.

Последним в автобус вошел «браток», впрочем назвать его так теперь язык не поворачивался: выбрит, ни тени похмелья, дорогая брючная пара уже темного цвета, элегантный мужской чемодан, дорогой парфюм – у всех что называется рты открылись от удивления. И ни одной красотки рядом. Доехали быстро – всего-то 15 километров. В аэропорту царила обычная суета, но паспортный контроль прошли быстро, осталось только купить подарки в дети – фри. Вот там очереди были огромные. Тем не менее Полина решила постоять, тем более, что время еще было. Обязательно нужно было купить ликер «Тибарин», визитную карточку Туниса, и виски для сына. Полина опять подумала, что покупать алкоголь ребенку… Но мальчик вырос, а бутылка хорошего виски в доме должна быть. Гуляя между полками, удивилась, насколько дорого здесь масло марокканского орешка, которое она всегда привозила из Туниса, но покупала его на медине гораздо дешевле. Одна капля, добавленная в любой крем, или использование в чистом виде творили чудеса.

Карина тоже потратила последние оставшиеся доллары, и девушки отправились к выходу, услышав объявление о посадке. Вероника Арнольдовна, заботливо поддерживаемая своим спутником под локоток, приветливо помахала им. Автобус подвез к самолету, Полина со страхом глянула на «боинг»: как такая махина сможет в воздух подняться?

Ничего, поднялась и на удивление легко, практически незаметно оторвавшись от земли. Полет был приятным, в зону турбулентности попали только один раз, и покормили на удивление вкусно. И все равно Полине было грустно, несмотря на болтовню Карины. Они регистрировались вместе, поэтому и места у них были рядышком. Как странно, возвращались они подругами. Как много пережито за две недели, целая жизнь, в которой случились и радости, и горести, были встречи и расставания. Вдруг совершенно неожиданно для себя Полина открыла сумочку, достала бархатную коробочку, посмотрела на кольцо, улыбнулась каким-то своим мыслям и надела колечко на палец. Карина замолчала на полуслове, открыв рот смотрела на Полину, вдруг улыбнулась, подмигнула:

– Молодец, подруга!

Загорелась надпись: « Пристегните ремни», самолет начал снижение. На этот раз, погруженная в свои мысли, Полина даже не думала о страхе, полет прошел быстро и спокойно. Как только колеса коснулись земли, поблагодарив аплодисментами вместе со всеми пассажирами экипаж, она включила телефон и набрала сына. Егорушка уже ждал ее в аэропорту, сердце ее накрыла волна тепла и нежности: «Сыночек мой дорогой!»

Долго ждали багаж, ее сумка все не появлялась, Полина нервничала, рядом подпрыгивала от нетерпения Карина. К ним подошла попрощаться Вероника Арнольдовна, ее молодой человек уже стоял с чемоданами. Дамы расцеловались, обещая созваниваться. Вероника Арнольдовна наклонилась к Полине и шепнула:

– Удачи тебе, девочка! Все будет хорошо!

Выходя в зал, где ждали встречающие, Полина сразу заметила Егора. Поцеловала его, потерлась щекой о плечо.

– Ничего себе! – у Карины был явный шок. – Ты его в детстве родила?

– Познакомься, Карина, это Егор, мой сын.

Карина так улыбнулась, протягивая руку Егору, что Полина предупредила, смеясь:

–Даже не думай!

–Ну, пока, подруга! Не пропадай! – Карина направилась к выходу, оглянулась и помахала еще раз рукой.

Полина щебетала, рассказывая об отдыхе, пока шли к стоянке, где сын оставил машину. Подходя, вдруг остановилась, замолчав: «браток» садился в шикарную машину, дверцу придерживал, склонившись в поклоне, здоровый амбал в черном костюме, безупречно белой рубашке и бабочке. «Есть такое хорошее русское слово – релаксация, вот как надо расслабляться!»