Я уполномочен заявить!

Контакт был установлен, сотрудничество обозначилось, однако к этому времени на Запад бежал сотрудник КГБ Носенко, который мог «сдать» Боярова, так как знал его лично. Потребовалось максимальное внимание, приостановка контактов.

К этому моменту советские власти выдворили из Москвы второго секретаря английского посольства, и через очень короткое время, в августе 1965 года, в качестве ответного хода В. Боярова объявляют в Англии «персоной нон грата». Москва не имела претензий к своему сотруднику. Напротив, его активность была отмечена высоко. Его наградили медалью «За боевые заслуги», которую ему вручил Председатель Президиума Верховного Совета СССР А.И. Микоян.

В 1965 году В. Бояров назначается заместителем начальника службы № 2 внешней контрразведки первого Главного управления КГБ СССР. Этот период характерен углубленной учёбой (в дипломатической школе), изучением системы контрразведки, сложившейся в мировой практике. В.К. Бояров анализирует американский, мексиканский, североафриканский опыт контрразведки.

В ноябре 1969 года руководитель внешней контрразведки Г.Ф. Григоренко был назначен руководителем контрразведки КГБ СССР и рекомендовал Боярова в качестве своего преемника.

В январе 1970 года В.К. Бояров назначается начальником службы № 2 ПГУ КГБ СССР. В июне 1970 года он заочно оканчивает высшую дипломатическую школу.

К этому времени во многих странах в отношении советских граждан созрела весьма тревожная обстановка. Это выражалось, в частности, в многочисленных фактах вербовки советских граждан за рубежом. Участились инциденты в отношении посольств СССР во многих странах мира.

Руководством комитета была осознана мысль о необходимости существенно повысить роль контрразведки СССР в мире.

При личном участии Боярова вводится официальный институт офицеров безопасности. Организовывается специальная охрана посольств в Нью-Йорке, Бонне, странах Латинской Америки силами офицеров погранвойск. Подбор этих кадров, их обучение ведутся под непосредственным руководством В.К. Боярова.

Этот период характерен весьма успешной работой по проникновению советских разведчиков в серьёзные структуры на Западе. Перед ними ставится задача установить реальные действия, которые замышляются против безопасности СССР.

В.К. Боярову пришлось окунуться в самые сложные операции, которые выпали на долю разведки. Одним из наиболее драматичных случаев стал эпизод, когда командир российского эсминца капитан 1 ранга Артамонов бежал в Швецию, затем добрался до США и там был принят на работу в разведывательное управление Министерства обороны.

Когда последний факт был установлен, в разведке было принято решение отправить к Артамонову человека, чтобы изучить ситуацию и по возможности завербовать его в пользу Советского Союза. При этом не исключалось, что Артамонов к тому времени мог быть завербован американской разведкой.

Бояровым была разработана специальная операция, конечным результатом которой должна была стать изоляция Артамонова, тем более что к тому времени было доказано, что он является человеком ЦРУ.

Бояров непосредственно руководил этой операцией. Всё было подготовлено таким образом, чтобы Артамонов прилетел в Вену на встречу, и там он должен был быть арестован. В последний момент руководство КГБ приостановило акцию, и с Артамоновым продолжалась игра.

Через некоторое время Андропов разрешил приведение плана в исполнение, которым руководил сменивший Боярова генерал Калугин. Он действовал по схеме Боярова, которая в конечном счёте сработала, хотя с определёнными осложнениями.

За период работы руководителем внешней контрразведки В.К. Бояров награждён орденом Красной Звезды и знаком «Почетный сотрудник госбезопасности», в 1972 году ему присвоено звание генерал-майора.

В марте 1973 года генерал Бояров был переведён во второе Главное управление (внутренняя контрразведка) – заместителем начальника. С 1980 года он – первый заместитель начальника второго Главного управления КГБ СССР. В.К. Бояров курировал все основные подразделения разведки страны, которые действовали против американской, английской, германской и других резидентур на территории СССР.

В начале 1980-х годов в Советском Союзе с огромным успехом был показан по телевидению телесериал «ТАСС уполномочен заявить». Картина была снята по сценарию Юлиана Семенова, а основу её сюжета составляло так называемое «Дело Трианона». Это дело – безусловная удача КГБ. Под именем генерала Константинова, которого играл Народный артист СССР Вячеслав Тихонов, в этом фильме выведён Виталий Бояров. Именно он руководил этой операцией, именно ему принадлежит идея создания фильма, он являлся и главным его консультантом.

Его заслуги высоко отмечены государством. Он награждён орденом Красного Знамени, тремя орденами Трудового Красного Знамени. В 1981 году ему было присвоено звание генерал-лейтенанта.

Имея прямое отношение к обеспечению безопасности в сфере экономики в 1984–1985 годах, Бояров активно участвовал в разработке концепции реорганизации таможенной службы страны. Комплекс предложенных мер получил поддержку правительства, и для их реализации В.К. Боярова переводят во вновь образованное союзное ведомство – Главное управление государственного таможенного контроля при Совете Министров СССР.

* * *

Малоизвестные детали из биографии Виталия Константиновича Боярова[39], попавшие в руки автора книги перед самой отправкой рукописи в книжное издательство на вёрстку.

Вопрос: не в обострении ли человеческих отношений причина того, что на самом пике блестящей карьеры ты вдруг ушёл из «органов» в совершенно иную сферу деятельности?

Виталий Бояров: Нет. Хотя некоторая напряжённость – не мешавшая, впрочем, работе – действительно была. Назначенный руководителем КГБ Крючков помимо традиционно предвзятого отношения к контрразведчикам чувствовал, мне кажется, что профессионалы не считали его достойным занимать кресло, в котором ранее сидел Юрий Владимирович. Не было у него государственного размаха Андропова.

Не могла пройти бесследно и наша острая стычка с Крючковым «на ковре» у председателя КГБ Чебрикова, строго спросившего, как могли позволить убежать сотруднику КГБ Гордиевскому, отозванному в Москву из-за границы по подозрению в измене Родине. Все молчали. А я встал и сказал, что причиной является «бардак» в отношениях 1-го и 2-го главных управлений КГБ. Вывезя Гордиевского в Москву, ПГУ, руководимое тогда Крючковым, в нарушение правил не передало его «под опеку» контрразведке, которая и не подозревала о том, что предатель свободно гулял по городу.

Но свой уход из КГБ я поначалу неосознанно готовил, а затем осуществил сам.

Как это можно самому готовить собственную отставку?

Виталий Бояров: Отставки не было. Было естественное желание сделать большое государственное дело, к которому меня подвел опыт работы в контрразведке. «По крупицам собирайте и приносите всё, что касается коррупции, – сказал мне однажды Андропов, – скоро эта проблема станет для нас первостепенной». И мы собирали. Курируя по долгу службы отдел экономической безопасности 2-го управления, я обнаружил и доложил Андропову о граничивших с преступностью безобразиях в таможенной службе СССР. Она была в составе Министерства внешней торговли – главного перевозчика товаров через границу нашей страны. То есть должна была контролировать того, кому была подчинена полностью.

Андропов среагировал мгновенно. Сказал: «Готовьте записку в Политбюро о выводе Таможни из Министерства внешней торговли и превращении ее в самостоятельное ведомство».

Мы подготовили, Андропов подписал и отослал записку «наверх». Но во главе МВТ в то время стоял очень близкий к руководителям нашей страны Патоличев, а его заместителем был сын Брежнева – Юрий. Они, естественно, были категорически против, и наша записка в Политбюро пролежала там без движения под сукном четыре года.

Лишь в 1986 году, после того как сотрудники госбезопасности подтолкнули таможенников к задержанию с крупной контрабандой самого заместителя министра внешней торговли Сушкова, о нашей записке вспомнили, дали ей быстрый ход. Приняли решение о создании Главного управления государственного таможенного контроля при Совете Министров СССР.

Мне позвонили тогда из отдела кадров ЦК КПСС и сказали: «Нам велено срочно подобрать знающего руководителя для этого ведомства. А где его взять? Вот если бы ты…» Я чуть подумал и сказал: «Согласен».

Но через несколько дней узнал, что член Политбюро ЦК КПСС и главный кадровик партии Лигачев «сдвинул» меня с руководителя главного управления на место первого зама. Я не возражал. Потом всё же стал «главным таможенником» страны в генеральском звании уже действительного государственного советника таможенной службы.

Не будем утомлять тебя и читателя описанием подробностей твоей новой службы. Готовясь к нашей встрече, я прочитал в книге «Кто есть кто в современном мире» о тебе следующее: «За период его руководства таможенная служба СССР приобрела основные черты, соответствующие экономике нового типа. Была создана эффективная система управления, разработаны новые технологии таможенного контроля, осуществлено техническое перевооружение, создана адекватная материальная и финансовая база, принят новый Таможенный кодекс СССР, страна вступила во Всемирную таможенную организацию…»

Виталий Бояров: Спасибо на добром слове. Но об упомянутый в числе моих достижений Таможенный кодекс, созданию которого мы отдали много сил, мне пришлось споткнуться.

Каким это образом?

Виталий Бояров: В соответствии с новым кодексом, руководящий орган нашей таможенной службы должен был называться не Главным управлением государственного таможенного контроля при Совете Министров СССР, главой которого я был, а Таможенным комитетом СССР.

Дело моего переназначения казалось чистой формальностью, но всё же требовало официального решения руководства страны. Бывший тогда премьер-министром Валентин Павлов сказал мне, что дело это решённое, и он уже письменно представил меня Горбачёву как единственно возможную кандидатуру. А через пару дней премьер смущённо показал мне полученный им ответ: «От назначения воздержаться». Сказал, что на вопрос «почему» Горбачёв ответил ему: «Возражает Крючков». Вот так!

Чем закончилась его карьера, мы все знаем. Ну а я уже через полтора месяца занимался новым делом. И это – совсем другая, почти двадцатилетняя история, среди значимых моментов в которой было создание Всероссийского Союза ветеранов таможенной службы и Региональной общественной организации «Веткон» (ветераны контрразведки), которые я возглавлял до 2012 года.

Последовавшие пять с небольшим лет работы в таможне стали одним из самых плодотворных периодов жизни В.К. Боярова. Таможенная служба к тому времени была в плачевном состоянии, и как инструмент экономической безопасности действовала с низкой эффективностью.

Являясь первым заместителем, а затем руководителем таможенной службы, В.К. Бояров интенсивно изучает мировой опыт организации таможенного дела, имея в виду построить её по общепринятым в мире нормам. В 1989 году ему присваивается звание Действительного государственного советника таможенной службы. Вся полнота ответственности за эту службу в стране ложится на его плечи.

За короткий период, который выпал Боярову для работы в этом качестве, таможенная служба приобрела основные черты, соответствующие зарождающейся в стране новой экономике. Была создана эффективная структура, единая таможенная статистика, внедрены грузовые таможенные декларации, разработаны новые технологии контроля, осуществлено техническое перевооружение, создана адекватная материальная и финансовая база. Были пресечены попытки крупных поставок наркотиков в страну, организация борьбы с наркотиками была выстроена как элемент мировой системы. Было подписано первое международное соглашение о совместной деятельности в борьбе с наркотиками.

Бояров явился главным инициатором создания современного таможенного кодекса страны, который был принят на сессии Верховного Совета (апрель 1991 г.). В значительной степени благодаря активной деятельности В.К. Боярова были созданы предпосылки к принятию СССР во Всемирную таможенную организацию в июне 1991 года.

В июле 1991 года Бояров покидает пост руководителя таможенной службы и создает Международную ассоциацию по правовым и налоговым вопросам ИЛТС. Эта ассоциация является одной из наиболее авторитетных компаний, оказывающих весь спектр юридических и аудиторских услуг российским и иностранным фирмам.

В 2003 году В.К. Бояров награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени. У Виталия Константиновича 33 государственные награды, он был отмечен орденами и медалями зарубежных стран.

Его супруга, Нинель Владимировна, окончила Киевский государственный университет, филологический факультет, в 1962 году – аспирантуру по кино при Академии наук УССР (Институт искусствоведения, фольклора и этнографии). С 1965 по 1991 год работала на киностудии «Мосфильм». В качестве редактора принимала участие в работе над более чем сорока художественными фильмами, в том числе такими, как «Солярис» и «Зеркало» А. Тарковского, «6 июля» и «Берега в тумане» Б. Красина (совместная советско-болгарская постановка), а также «Слушайте, на той стороне» (совместная советско-монгольская постановка, режиссеры Б. Ермолаев и Б. Сумху), «Земляки» (сценарий В. Шукшина, режиссёр В. Виноградов).

За участие в работе над тремя кинокартинами о жизни бурятского народа («Три солнца», «Крик тишины», «Утро обречённого прииска», режиссер-постановщик А. Дашиев) Н. Бояровой присвоено звание Заслуженного работника культуры Бурятской АССР. Член Союза кинематографистов России.

Увлекался В.К. Бояров исторической литературой, американскими детективами. 30 лет играл в большой теннис. Главным пристрастием в течение многих лет была охота.

Ушёл из жизни Виталий Константинович 30 августа 2016 года, в возрасте 88 лет.

Часть вторая

Соколов Виктор Алексеевич

Начальник Калужской и Приокской региональной таможни

(Краткий автобиографический очерк)

Репродукция № 9

На фотографии 2006 года изображён Соколов В.А.,

начальник Калужской и Приокской региональной таможни.

§ 1. Моё пролетарское происхождение

По Далю, Ушакову, Ожегову, Ефремовой слово «пролетарий» обозначает человека, для которого единственным источником его существования является наём на работу к работодателю и продажа собственной рабочей силы тому, кто имеет средства производства.

На момент написания данного очерка мне удалось кропотливой и многолетней исследовательской работой точно документально установить в государственных архивах Краснодара, Курска, Белгорода, Москвы и Санкт-Петербурга, что все мои предки по линии моего папы, Борщ Алексея Сергеевича (годы жизни: 07 марта 1907 г. – 27 марта 2000 г.), были крепостными крестьянами помещика – графа Шереметева Дмитрия Николаевича в его южной Борисовской вотчине Хотмыжского (с 1838 года – Грайворонского) уезда Курской губернии, из Присёлка Высоковского.

После отмены крепостного права (1861 г.) предки переселились на Кубань, на территорию Ейского военного отдела Кубанского казачьего войска, и как иногородние, то есть не казачьего сословия, батрачили у богатого черноморского казака, сотника Степана Быча, на хуторе «Бичёвая Балка». У этого казака, как говорил папа, было десять тысяч овец.

Предки по линии моей мамы, Федорченко Антонины Максимовны (годы жизни: 4 мая 1909 г. – 31 мая 1994 г., девичья фамилия – Семидоцкая), – безземельные крестьяне из слободы Павловки Речанской волости, Сумского уезда, Харьковской губернии. После отмены крепостного права переселились на Кубань, на территорию Ейского военного отдела Кубанского казачьего войска, на хутор Шарапов на реке Бейсужок (сегодня это Новое Село Брюховецкого района Краснодарского края) и также батрачили у черноморского казака, сотника Александра Колесникова, арендуя у него землю.

Женившись на моей маме 7 ноября 1927 года, папа ушёл в приймы[40] к стареньким маминым родителям в Новое Село Брюховецкого района Краснодарского края и работал там сапожником.

В 1930 году он поступил работать в Тихорецкий паровозоремонтный завод. Закончил ФЗУ (вечерняя школа фабрично-заводского ученичества) и получил специальность токаря.

По состоянию здоровья в 1935 году папа уволился с завода и работал механизатором в зерновом совхозе № 16 имени М.И. Калинина Павловского района Краснодарского края.

Выучился на тракториста и комбайнера и стал в сельском хозяйстве специалистом-механизатором широкого профиля: зная хорошо токарное и кузнечное дело, зимой ремонтировал сельскохозяйственную технику; весной, будучи трактористом, сеял яровые культуры; а летом, с 20-го июня, уже убирал на комбайне озимые хлеба. Потом следом подходила уборка яровых культур, дальше комбайны переоборудовались на очень мелкое и текучее, как ртуть, мелкое просо, для чего заменялись в барабане комбайна деки и шнеки, конопатились (ватой с солидолом) все дырочки и щели, чтобы уменьшить потери этого ценного продукта. Ближе к осени наступала очередь уборки поздних технических культур – подсолнечника, кукурузы, конопли, клещевины, и так до самых кубанских заморозков.

Особенность сельскохозяйственных работ во многом зависит от погодных условий года.

Сразу же после начала уборки скороспелого ячменя, уже с 20 июня, вслед за комбайном начиналась пахота земли, освободившейся от урожая. А это уже была подготовка почвы для посева озимых культур и сам сев озимых под урожай следующего года.

Времени оставалось очень мало после уборки колосовых, так как вновь посеянные озимые культуры должны были успеть до прихода зимы дать всходы сантиметров десять над землёй, раскуститься и в таком состоянии уйти под снег, чтобы весной быстро вырасти и осчастливить тружеников очередным хорошим кубанским урожаем пшеницы, ячменя, ржи.

Поэтому и работают труженики села в летнюю страду день и ночь. Отсюда и народная поговорка – «Летний день год кормит».

В промежутках между этими основными сельскохозяйственными работами вклинивалась не менее важная и не менее срочная страда косовицы полевых кормовых трав, вывоза с полей сена, соломы и их скирдования поближе к коровникам и конюшням, чтобы лютыми зимами удобней было брать сено и солому для скота – на корм и подстилку.

До сих пор помню, как красиво «брали» домочадцы сено из скирд и небольших стогов.

Для этих целей в сельской кузнице изготавливался специальный металлический «резак». По весу он был килограммов двадцать. Режущая часть резака была ромбовидной формы. Его нижняя часть хорошо затачивалась. Острый и тяжёлый клиновидный резак плавно и с каким-то аппетитным хрустом разрезал слежавшиеся пласты душистого сена, стоило только его на уровень своего пояса поднять и резко опустить вниз.

Срез сена от верхушки скирды и до самой земли всегда был ровным и гастрономически значимым, как срез от ножа на куске вкусной халвы, безумно любимой нами, детьми войны.

Пласты свежеотрезанного таким образом сена были удобны в процессе транспортировки на небольшое внутридворовое расстояние – к решётчатым яслям в коровниках, в которые закладывалось сено. Общественные коровы, лошади, овцы и козы с удовольствием и бесконечно жевали зимой такой цветочный корм.

А зимы на Кубани, при моей памяти, были очень жестокие. Морозы были такие, что степные речки промерзали до дна, воробьи на лету замерзали и падали на землю бездыханными.

Но производственная жизнь тружеников села не останавливалась ни на минуту.

Помню хорошо: зима. Ремонтные мастерские совхоза имени Калинина Павловского района Краснодарского края. Большое высокое строение. Широкие ворота, открытые настежь – царство сквозняков. Большая рабочая площадь мастерской плотно уставлена разобранной сельскохозяйственной техникой: несколько тракторов «ХТЗ-Нати» и грузовая автомашина «Полуторка» с разобранными двигателями, в которых от рабочих перегрузок часто плавились баббитовые вкладыши подшипников, сеялки со снятыми сошниками, разобранные бороны…

Пол в цехах совхозной мастерской был не обычный, как велось раньше – покрытый цементной стяжкой или традиционной керамической гладкой глазурованной плиткой. Такой пол быстро изнашивался под тяжестью угловатых и острых металлических деталей. Он был и опасен, так как становился скользким, как лёд, при попадании на него машинного масла, солярки или солидола.

Папа творчески подошёл и к этому вопросу. Обустраивая своё рабочее место, он переделал пол цеха, в котором работал. Своими руками сделал пол из ошкуренных дубовых поленьев диаметром до 250 мм и длиной в 400 мм. Предварительно поленья были хорошо пропитаны соляркой, чтобы не гнили от грунтовых вод. Потом вот такие поленницы были вертикально вкопаны в землю в помещении мастерской, образовав таким образом своими гладкими торцами поверхность пола. Промежутки между круглыми поленьями были забутованы обычной глиной. Такой пол мог служить человеку веками. К тому же он не боялся ни ударов, ни тяжестей, и что ещё очень важно – не промерзал в зимние стужи. А чтобы пол мастерской не был скользким, его посыпали речным песком.

Вот так просто и надёжно обустраивали свою жизнь наши отцы и деды.

…Прожигающая стальной металл и убивающая чувствительное и нежное зрение человека, вспыхивает то там, то здесь яркая электросварка…

…Моя молодая и красивая мама с покрасневшими и коченеющими от холода руками отмывает в большой грязной от машинного масла мелкой металлической жаровне в стылой на морозе солярке[41] (защитных резиновых перчаток тогда ещё не было) только что снятые детали машин, которые потом будут переданы в цеха для их реставрации…

От этого сборочно-разборочного цеха отгорожены токарный, слесарный и кузнечный цеха. В них тепло и чисто. В токарном и слесарном всё пропахло мягким машинным маслом, а в кузнечном – стоит едкий сухой запах сгоревшего железа, перегретого в раскалённом кузнечном горне, от которого першит в горле.

На окнах и на стенах, на деревянных полочках – ухоженные домашние цветы, в том числе и пылающая ярким красным цветом развесёлая душистая герань.

Отец любил работать организованно, в чистоте, творчески и красиво.

Во всех цехах всегда кипела работа: натужно ухал многотонный пневмомолот, пищали от трения и сгорали синевой на токарном станке металлические резцы и свёрла, которые тут же мой папа умело и быстро вынимал из патрона токарного станка, правил их на корундовом точиле, нагревал в кузнечном горне до белого каления и сразу же опускал в машинное масло – так добивались тогда термической закалки металла.

Я никогда не видел в цехах спешки, неразберихи, штурмовщины. Никто не бегал в запарке. Там не суетились и не кричали друг на друга.

Всё в мастерских совхоза было рационально, организовано и спланировано.

Опытные мастера работали с достоинством, умело и красиво.

Как мне объяснял папа, нужные шанцевые инструменты[42] у него всегда заточены и настроены для работы, разложены на верстаке по-научному и находятся в нужный момент под рукой – так экономится очень дорогое рабочее время специалиста высокого разряда.

И всегда такая организация рабочего места называлась высокой культурой производства, к которой с детства меня приучали мои родители.

Поэтому у моего папы и был самый высокий 7-й разряд токаря, слесаря, кузнеца, фрезеровщика. Такой специалист официально назывался «Мастером».

Когда заканчивалась работа, сорок минут уходило у папы на подготовку инструментов для начала работы завтра утром, а также на уборку металлической стружки, протирку масляной ветошью станков, на подметание пола цеха и полив в цехе домашних цветов тёплой водой.

Мудрый народ и такому состоянию дел на коллективном производстве дал свою меткую оценку: «Работа всегда приносит радость рабочему человеку, и на работе голова у него болит только от дураков».

Так лихо папа работал и во время самой горячей сельскохозяйственной страды на хлебных полях Кубани при уборке урожая.

Там, под открытым небом, было важно другое: как можно быстрее убрать хлеба до начала дождей и не допустить потери пшеницы, ячменя, овса и других культур, когда их колосья, стебли и листья намокнут и плохо дробятся в барабане комбайна. Хороший вымолот зерна получается при сухом хлебостое на поле.