Веда и потерянный артефакт

Нариша заинтересованно следила за происходящим, скользя по нам взглядом. Радоница пожала плечами, без слов выражая согласие с мнением фамильяра. И снова окинув меня, теперь уже внимательным, словно оценивающим взглядом, запустила руку куда-то в бок, в пустоту.

Надо ли говорить, как удивилась, когда вытянутая на уровне груди рука веды внезапно стала исчезать, будто погружаясь во что-то невидимое. А после появилась с теплой, пушистой вязаной шалью. Большой и уютной, такое она производила впечатление, так и призывая укутаться.

– Пространственный карман, – с улыбкой пояснила веда, заметив мое изумление происходящим. – Только магам не рассказывай. Ни к чему им знать наши секреты! – добавила, подмигнув.

Надо же, подумала восхищенно, неужели тоже так смогу? Но уточнять не стала, возможно подобные умения доступны продвинутым ведам, прокачавшим свои способности.

– Возьми, – сказала она с улыбкой, протягивая мне теплую шаль. – Тебе лучше закутаться сразу, как бы не продрогла… – предостерегла она, и я поспешила накинуть на плечи уютную вещь, словно обнимающую теплом.

– И это… – встрепенувшись, добавила Нариша, доставая из кармана платья и протягивая мне широкий, плетеный из бусин браслет. – Поможет скрыться от мага. С ним он тебя не отыщет, – пояснила с хитрой улыбкой, сверкнув в мою сторону взглядом.

Заметно, как романтично она настроена, расценивая нашу с магом историю с пылкостью неиспорченной жизненными проблемами неопытной девушки. Когда все еще представляется легким и достижимым. И только потом понимаешь, как все непросто.

Браслет надевался на руку в том месте, где мы с Агламирой нанесли символы при проведении ритуала. Глубокие царапины наверно навсегда останутся шрамами на внутренней стороне запястья. Сейчас оно надежно перебинтовано, скрывая следы.

Дополнительно обработала рану и перемотала бинтом в доме бабушки, как только появилась возможность. Макс на забинтованное запястье косился недовольно, но расспрашивать не стал, только скривившись. Должно быть догадывался о проведенном ритуале и не одобрял.

Бусины плетеного браслета довольно мелкие, но все же крупнее бисера, самых разных цветов. В сочетании получался удачный аксессуар, подходящий для повседневной носки. Переплетенные, они складывались в просматривающиеся символы, похожие на руны. Наверное, именно они дают нужную защиту.

Нариша помогла нацепить браслет поверх бинта, затягивая завязки.

– Для тебя заготовили, – прокомментировал кот, наблюдавший за нашими манипуляциями.

– Теперь он тебя не сыщет… – с хитрой улыбкой прокомментировала дочь Алгамиры. С таким предвкушением во взгляде, словно ожидала, что вредный маг предпримет по этому поводу дальше.

Браслет оказался достаточно широким, чтобы скрыть следы ритуала на внутренней стороне запястья. И я невольно восхитилась продуманностью подарка, сердечно поблагодарив девушку.

– Перемещаемся в заповедный лес Радоницы, – сказал кот, и пояснил для меня под снисходительными улыбками присутствующих вед. – Любая веда, имеющая связь с источником, может вернуться к нему, призвав силу. И привести кого-то с собой… – рассказывал для меня он.

Только об этом уже знала, прочитала в дневнике прабабушки. Именно так соблазнивший ее маг попал к источникам, перейдя вместе с ней. Преодолев защиту, созданную духами. А дальше пошло-поехало, обернувшись трагедией. До сих пор вот не расхлебали.

– Дай мне руки! – сказала веда вставая напротив, буквально в шаге. Удивительно серьезная для такой красивой молодой женщины.

Все же веды поразительно красивы, пусть и каждая по-своему. В своей привлекательности превосходя остальных, не владеющих ведовской силой женщин, невольно выделяясь. Словно сама сила дает красоту и здоровье, облагодетельствуя своих последовательниц.

Довелось побывать на улицах городов, знакомясь с местным миром и окружением. Женщины конечно симпатичные, но не такие красавицы, как встреченные веды. Невольно пожалеешь мужчин магов. Как устоять перед столь привлекательными красотками?

А веды все как одна строгие, словно наши деловые женщины. Без намека на кокетливость и заигрывание. У магов нет и шанса завоевать их внимание, и остается мучиться, восхищаясь в отдалении. Как говориться, глаз видит, да зуб неймет.

– А ты? – уточнила у фамильяра Радоница, намекая на возможность отправиться с нами.

– За меня не беспокойтесь, я по вашему следу… – хитро сверкнув глазами, ответил он, жмурясь.

Радоница хмуро кивнула, словно мысленно отстраняясь и настраиваясь. Вокруг нас стала заворачиваться мутная пелена, норовя обернуться воронкой небольшого смерча. Только безветренного, исключительно визуального.

– Закрой глаза, – сказал она.

Послушно их прикрыла, следуя указанию. Ощутив легкое колебание воздуха, а после внезапно стало гораздо холоднее. И я, не дожидаясь разрешения, распахнула глаза, осматривая окружение.

На поляне в лесу лежал подтаявший, но еще приличного запаса снег. Вокруг росли невысокие хвойные деревья, с пышными, темно-зелеными разлапистыми ветками. Только елки, сколько хватало взгляда.

А воздух хоть и был холодным, но пьянил своей чистотой и непередаваемым хвойным ароматом. Мы точно переместились гораздо севернее, ведь здесь еще считай зима. Или такая холодная северная весна, как у нас в крайних широтах.

Рядом с выразительным чпоком выпал из портала взъерошенный Черныш, упруго приземляясь на лапы и внимательно осматриваясь.

– Ох и давно у тебя не был … – чихнув, обратился к недалеко стоящей веде.

Она сочувственно поглядывала на меня, кутающуюся в теплую шаль. Оказавшуюся такой необходимой в этом холодном месте.

– Сейчас еще потеплело, всего около ноля… – сказала она со смущенной улыбкой.

Сама Радоница казалось не испытывала и малейшего дискомфорта, стоя рядом со мной только в платье.

– Веде на своих землях всегда комфортно. Жара стоит, али холод, – пояснил для меня внимательный фамильяр.

Приметив, с каким изумлением смотрю на легко одетую веду, кутаясь в теплую шаль, ощущая холод снега в легких ботинках. Он и сам не торопился присесть на холодный снег, наверно применяя свою хитрую магию, чтобы не морозить лапы.

– Ведовская сила защиту дает, делая привычной окружению, – добавил, растолковывая про особенности вед.

А ведь рядом должен быть источник. Стало так любопытно, как он выглядит на других заповедных землях. Мне довелось наблюдать источники только в Пустоши.

Покрутив головой, отыскала взглядом заветный камень, оказавшийся позади чуть сбоку. И тут же заинтересованно стала высматривать источник. Просто камень обычно недалеко располагается.

– А источник близко? – с любопытством спросила, изучая внимательным взглядом небо над деревьями, крутя головой по сторонам. Ожидая увидеть столб света, бьющий вверх.

– Да рядом посчитай, рукой подать… – отозвался Черныш.

– Но свечения не видно! – ответила удивленно, невольно сравнивая с источниками в бывшей Пустоши.

– Нормальному источнику светится и не надобно! – терпеливо пояснил для несведущей меня фамильяр, взваливший на себя непосильную ношу разъяснять непонятные моменты. – Он в ладах с миром, в естестве своем незаметный, с окружением сливаясь. Это в скованной Завесой Пустоши они силой бьют, почитай, надрываясь, естеством своим связанным…

Вздохнув, произнес он. Веда следила за нашим разговором, предпочитая не вмешиваться. А мне стало еще холоднее после его пояснения.

Просто теперь наконец поняла, насколько ненормально поведение трех источников на закрытой Завесой территории. Ненормальное и еще больше пугающее страшными последствиями.

***

Дальше все прошло как задумано. После наставлений Черныша, обратилась к заповедному камню, прося перенести прямо в храм.

И сразу переместилась, появившись посреди толпы посетителей храма с котом на руках, вызвав гомон недоумения и удивления. Окружающие с почтительным шепотом расступились, благоговейно взирая на меня, словно на чудо.

Не стала разбираться, просто прошла к статуе, мысленно проговаривая заготовленную речь, умоляя отправить убедиться, что артефакт не попал в руки к опасным магам. Сила снова откликнулась, перенеся меня с фамильяром на ту же поляну родного мира, где появилась в прошлый раз.

Кот напросился со мной, настаивая на своем присутствии. Уж очень разволновался, желая убедиться лично, а не дожидаться сведений. Вполне разумно, поэтому спорить не стала, взяв на руки, что позволяло переместиться вместе.

Вывалившись из портала перехода в родном мире, снова невольно отметила, как тяжелее стало дышать. Словно грудь стянули ремнем, ограничивая. А окружающее больше не сияло столь яркими красками, сделавшись более блеклым, выцветшим.

Но чувствовала себя гораздо лучше, чем в прошлый раз. Пусть присутствовала легкая дрожь и слабость, но теперь я не настолько беспомощна. Ощущая себя вполне живой и даже способной к действиям, только отдышусь после перехода.

– А все оберег, что тебе веды сотворили, – пояснил на выраженное мной недоумение фамильяр. – Они давно надумали, как себя от магов наглых оградить. Он и силу уравнивает, защищая от перепадов, и на переход в миры другие настроен для порядку…

Продолжил, недовольно щурясь и встревоженно осматриваясь в незнакомом окружении. Изучая такой привычный для меня лес вокруг, и необычный для него.

– Ох и бедный, примитивный мир… – отозвался, выражая свое впечатление. – И как вы тут только живете, силы о вокруг ни капли… – вздохнув, добавил недоуменно, сверкнув зелеными глазами.

– И зачем тебе сюда возвращаться? Маята одна, другого и не скажешь… – продолжал недовольно выговаривать.

Пришлось предостеречь, чтобы помалкивал. В нашем мире коты не разговаривают, и внимание к такому чуду нам ни к чему.

До дома бабушки добралась без происшествий. Повстречавшиеся редкие знакомые и незнакомые люди несколько удивленно смотрели на кота, спокойно сидящего у меня на руках. Но тут же пригашали свое любопытство, все же не такое из ряда вон происшествие.

Пробираться к дереву решила через заднюю калитку, чтобы ненароком не попасться на глаза бабушке. За внезапное исчезновение мне грозит ужасный нагоняй. Пойти и проведать ее просто страшно, учитывая возраст, больное сердце, и то, как я странно пропала.

Но прежде хотела убедиться, что артефакт на месте. Дурное предчувствие пекло изнутри, заставляя сжиматься сердце. И словно растекалось горечью по венам, отравляя.

Правда, путь получился гораздо длиннее. Пришлось проходить улицу до конца и огибать, пробираясь тропинкой со стороны озера, чтобы добраться до дальней калитки.

– Открыть сможешь? – негромко спросила у фамильяра, соскочившего с рук и осматривающегося вокруг.

Имея в виду дверь в высоком и надежном железном заборе. Она, конечно, закрыта на замок, а ключа у меня с собой нет, о чем сообразила только сейчас. Оставалось надеяться на способности Черныша, не раз выручавшие раньше.

– Постаррраюсь… – сверкнув зелеными глазами, ответил фамильяр. И легко, с места перепрыгнул через двухметровой забор, оказавшись с той стороны. И прежде, чем высказала восхищение, замок щелкнул, и дверь распахнулась.

– Ну, ты даешь! – ляпнула, не удержавшись.

– Да, я такой! Восхитительный и неверрроятный! – с гордостью принял похвалу Черныш, распушив хвост трубой и уверенно, степенно вышагивая у моих ног.

От калитки до нужного дерева рукой подать. Только дурное предчувствие не исчезло, вымораживая все больше. Потому шла и внутренне трепетала, опасаясь увидеть страшное. Рядом семенил не менее напряженный Черныш.

Уже на подходе к старому дубу поняла – что-то не так. Прежнего свечения не было. Обычное дерево, ничем не отличающееся от других. И обойдя, увидела разрытые корни и свежую землю, словно открытую, незажившую рану.

Сердце пропустило удар. Казалось, реальность перевернулась вокруг своей оси, а после возвратилась на место. Устало, будто все силы покинули, оперлась рукой о ствол огромного дуба, чувствуя, как холод страха заполняет изнутри.

Сразу вспомнился замученный и потрепанный Макс, с недовольством заставший меня ранним утром на кухне охотничьего домика. И когда он его забрал – этой ночью, а может раньше, сразу после брачного ритуала? Ведь я тогда валялась в отключке.

О, времени, чтобы добыть артефакт у него было хоть отбавляй! Значит, он все же отследил меня у дерева, пока я его осматривала. Усыпил бдительность обещаниями, а сам отыскал то, что так требовалось. Расчетливо и без сомнений, как истинный маг.

– Артефакт исчез… – все же нашла в себе силы пояснить напряженно застывшему рядом Чернышу, который судя по виду, уже все понял. И выдержав его взгляд, зажмурилась, пытаясь сдержать нарастающую панику, готовую захватить с головой.

В нашем противостоянии за артефакт выстоял более подготовленный Макс. А такая расслабленная, необученная, недалекая идиотка как я, проиграла.

Моя прабабушка была сильнее, увереннее, подготовленнее. Она знала, что делать, и сумела предпринять многое. Но несчастный случай, оборвавший ее жизнь, помешал исполнить задуманное и освободить возрожденные территории Пустоши.

Я же уступала во всем. И это оказалось фатальным.

***

– Всегда думал о тебе, как разумном молодом человеке. Но притащить сюда эту сомнительную девицу, просто верх безрассудства! – с холодком, словно дыхание морозного утра, но пока сдержанно произнес раздраженный дядя.

Оказалось, в зале Совета находился и канцлер. И пришлось срочно вмешаться, отвлекая его внимание на себя, чтобы он не заткнул по-боевому настроенную Маю. Он слишком хитер и коварен, и слишком не любит, чтобы что-то нарушало его планы. Самый опасный для веды среди присутствующих.

– Здесь сильнейшие, наделенные властью маги, и ты только что безнадежно испортил свою репутацию в их глазах, – продолжал выговаривать дядя. Без дальнейших слов стало понятно, как ему стыдно за такого непутевого племянника.

– Артефакт у меня, задание выполнено, – отстраненно, но четко, разделяя слова, ответил на его обвинение, выдерживая раздраженный взгляд. – И теперь выполняю данное ей обещание…

Канцлер Голдберг прибывал в том состоянии раздражения, когда переговорить его или остановить поток возмущения просто невозможно. Это как извержение вулкана, если случилось, то фонтанирует долго. Именно поэтому маги предпочитают снимать напряжение земли заранее.

– Обещание кому? Истеричной девице, подверженной опасным идеям и сомнительным видениям, что ты сдуру притащил на Совет? Думаешь, они порадуются тому, что потратил их время впустую? – продолжал раздраженно раскладывать ситуацию он. – Знаешь, что это значит? Потерю доверия!

Утрату доверия Совета, доступ в высшие круги власти и, считай, загубленную военную карьеру. Вот, что предрекал мне дядя. Наверно, вполне справедливая и трезвая оценка событий.

Но чего в принципе я могу достичь? Невольно подумал, скользнув по расхорохоренной Мае невидящим взглядом. Она выглядела такой решительной и настойчивой, но одновременно уязвимой на фоне присутствующих сильнейших магов, словно боевой цыпленок.

Предел моей карьеры – высокий военный чин, или даже место в этом самом Совете. Мысль заседать среди озабоченных только собственной важностью пустозвонов оказалась особенно неприятна. А дальнейшая карьера какая-то бесцельная, не несущая ничего притягательного. В самом деле, что мне это даст, лично мне?

Канцлер тоже глянул на Маю долгим, внимательным взглядом, и пришлось напомнить о нашем с ним разговоре.

– Артефакт у меня, задание выполнено. Мы с ведой заключили сделку, поэтому она здесь, – снова пояснил, придавая новый оттенок происходящему. Специально называя Маю ведой, дядю слишком раздражало и настораживало, когда звал ее по имени. И подчеркнул еще раз. – Этот этап задания выполнен, жду дальнейших указаний…

Глава 16

Канцлер покачал головой, препарируя долгим, пробирающим взглядом, прежде чем наконец сказать:

– О да, удивительно сложное и опасное задание! Смертельно опасное! – язвительно прокомментировал. Намекая, его специалисты работают с куда более серьезными, физически опасными проблемами. И, что я в принципе не подхожу для таких поручений, не соответствую. К его вящему разочарованию. – Знаешь, когда давал тебе это поручение, думал, удачное разрешение поможет укрепить репутацию семьи. Но ты сумел переиначить даже здесь…

– Когда имеешь дело с нестабильной Пустошью, все становиться смертельно опасным, на грани физического уничтожения, – отстранено напомнил, сдерживая волну раздражения, рвущуюся внутри.

Отец предупреждал держаться от дяди подальше, опасаться его внимания. Но пока я был в фаворе, канцлер демонстрировал расположение и поддержку, и ситуация казалась вполне безопасной.

Но не теперь. Нарушив его планы, то, чего он так болезненно не выносит, я все больше скатываюсь в категорию опасных, неуправляемых типов. Но, надо признать, куда страшнее за Маю, вообще не вписывающуюся в его планы.

Дядя всегда придерживался политики устранения мешающих его планам фигур. Гораздо проще вывести неизвестное из уравнения, просчитывая ситуацию дальше. Меньше неизвестных, меньше неконтролируемых факторов, меньше проблем.

Может, он вообще не желает, чтобы веды появились в его семье, близком окружении? И устранение Маи – прекрасный вариант. Став вдовцом, я могу жениться повторно, с большей честью для семьи, в представлении дядюшки.

Вполне возможно, он уже наметил достойную невесту, угодную его честолюбивым планам. И мой вольный поступок только усугубил его недовольство, разрушив определенные надежды. Неутешительные, но больно реалистичные выводы.

Дядюшку заметно перекосило от моих слов, словно раскусил нечто невероятно кислое, и еще раз окинув Маю долгим, требовательным взглядом, высказался:

– Удивительно настырная и недалекая девица! – изливая свое раздражение в жгучих словах.

Скривившись, посмотрев на меня с усмешкой. Намекая, что не просто будет ввести ее в приличное общество. Какова вероятность, что веду примут в высшем свете? Или среди равных мне магов? Слишком хорошо выучил повадки дяди за годы общения, воспринимая его намеки.

Сейчас они вызвали волну ледяного раздражения, обернувшегося пока приглушенной, тлеющей яростью. Мысль о том, что дядя просчитал для меня будущее, наметив нужные ему вехи, неумолимо разъедала, подобно капле концентрированной кислоты. И требовала вызова на словах.

– Она всего лишь просила обдумать проблему, оценить ее предостережение. Это так сложно? Неужели вопрос безопасности не стоит задержки в пару дней? – холодно и отстраненно произнес провокационные слова, желая вывести дядю на эмоции, получить полную гамму его раздражения.

– Что умного может сказать веда? Они всего лишь недалекие, самовлюбленные истерички, повернутые на собственной власти и не желающие терять влияние, только и всего! – еще более раздраженно отозвался он.

Казалось, внутри него плещется гнев. Бурлит, словно в кипящем на грей-камень чайнике, готовый вырваться наружу, сорвав крышку.

Полное отрицание необходимости уделить хоть толику внимание высказанному ведой предупреждению. Если рассуждать отстраненно, не цепляясь к персоналиям вед, предупреждение об опасности все же стоит оценить. Никто же не заставляет отменять операцию.

К этому времени в зале появились другие веды, и Мая оказалась в их компании. И это тихо раздражало, настораживая и заставляя еще больше волноваться. Мало ли, какие идеи они вложат в ее и без того буйную и упертую голову.

– К тому же, твоя подопечная несет опасные для общества идеи. Неуправляемая, необученная, наделенная силой веда, подверженная сомнительным идеям, весьма опасна, – замедленно, словно нехотя, продолжил раздраженный моими подначками дядя, выдавая замыслы. И приговор для Маи, отчетливым намеком прозвучавший в его словах.

Наш разговор с наделенным почти неограниченной властью канцлером проходил тяжело. Говорили медленно, выдерживая паузы между фразами, словно размышляли, прежде чем сделать ход в игре. И привел к неутешительным выводам.

– Она согласилась на сделку и отдала аретфакт, взяв с меня обещание, что ее предостережения выслушают, – пояснил ситуацию уже другими словами, подавая иначе. Лишая дядю права признать нежеланную ему веду опасной, прямо указывая, она готова сотрудничать.

Получив в ответ скептический, с ухмылкой, взгляд раздраженного самовольством дяди. Но слова брошены, и их пришлось принимать, встраивая в окружающую картину действительности. И меняя оттенок происходящего.

***

Едва произнесла страшные, прозвучавшие приговором слова, как Черныш испарился с громким хлопком. Раз – и я осталась одна около старого дуба, наблюдая, как темное-серая пелена грозовых облаков наползает со стороны горизонта.

Наверно скоро будет дождь, подумала отстраненно, ощущая полную пустоту внутри. Вот, что чувствует проигравший, лишенный надежды. Словно внутри меня тундра, вечная мерзлота и полярная зима, когда царит тьма без капли солнечного света.

Фамильяр сбежал, оставив меня одну на осколках надежд и жалком пепелище планов. И ведь правильно! Информацию получил, а толку от меня в том мире никакого, только под ногами путаться стану. К чему на мою персону отвлекаться, теперь это битва нормальных вед, вроде Агламиры.

Казалось бы, другой мир далеко и должен остаться там со своими проблемами. Радоваться надо, что я теперь в безопасности, но меня так и раздирало желание вернуться. Сделать хоть что-то, вмешаться, постараться снова. Пусть даже совершенно бесполезна.

По дорожке сада со звонким лаем мчалась Жучка, стремясь поскорее меня поприветствовать. И тут же налетела, грязными лапами прыгая на подол длинного платья, оставляя следы.

Ну гладь, меня, гладь, – словно говорила она, требуя внимания. И пришлось гладить выпрашивающую ласки питомицу. Наверно бабушка выпустила из дома по настойчивому лаю, который Жучка иногда устраивала, требуя прогулки.

Как там бабуля? В прошлый раз я исчезла и слова не сказав. А у бабушки сердце! Страшно представить, как она перенесла такую выходку. Но я ничего не могла поделать против силы утащившего меня разозленного Макса.

Понуро поплелась по дорожке в компании радостно прыгающей вокруг Жучки. И здесь проблема, отчетливо давившая на фоне страшных событий с артефактом, только более личными переживаниями.

Бабушка стояла на заднем крыльце, вполне живая и бодрая, но весьма раздраженная. Нервно куталась в платок, спасаясь от дуновения сырого, прохладного ветра, налетевшего со стороны озера.

У нашего дома предусмотрено два входа. Очень удобно, между прочим. Первый со стороны двора, на дорогу смотрит и является основным. Другой со стороны сада, чтобы дом не обходить каждый раз, если желаешь на участок позади него выйти.

Пасмурно, и от того прохлада непрогретой после холодной зимы земли выражено ощущалась в воздухе. У меня тоже имелась защита в виде теплой шали, выданной Радоницей, надежно спасающей от приступа весенней прохлады.

– Что за манера, исчезать, и слова не сказав! – поджав губы, недовольно выговаривала бабушка. Оставалось понуро повесить голову, принимая заслуженную критику. – Ох, уж эта молодежь! Никак влюбилась! – покачав головой, сказала она, подталкивая к двери.

От слов про влюбленность я невольно вздохнула, припоминая перипетии наших запутанных отношений с Максом. Не только влюбилась, еще и вроде как замужем. За циничным предателем. Молодец я, со всех сторон дел натворила!

Жучка прорывалась за нами, но бабушка не пустила, отправив гулять дальше. Судя по перепачканным лапам и животу, собака где-то обнаружила лужу грязи. И теперь придется ее хорошенько вымыть, прежде чем запускать в дом.

Послушно присела за стол, пока бабушка наливала из огромного заварника чай с травами в выставленную для меня в кружку.

– И где только шлялась! – выговаривала она, ставя передо мной наполненную ароматным чаем чашку на блюдце.

Приходилось отмалчиваться. Придумать, что говорить никак не получалось. Не складывалась головоломка в приличную историю, а воображение работать отказывалось, словно испарившись.

– Опят в странной одежде! Сбежала, вещи оставила, слова не сказала! Хорошо, хоть догадалась записку написать! – недовольно бурчала бабушка, пристально наблюдая за моей удрученной персоной.

На слова о записке я удивленно встрепенулась, только теперь встретившись с ее умудренным жизненным опытом взглядом, не веря услышанному.

– Как есть влюбилась! – покачав головой, подвела итог бабушка.

А у меня сердце скакнуло. Макс, больше некому. Только он мог оставить записку, предупредив бабушку о моем исчезновении, когда забрал отсюда. От этого открытия внутри все смешалось. Неверие, отрицание, удивление… Когда, как он сумел?

– Есть, поди, хочешь? Вон как осунулась, одни глаза и остались! – как обычно преувеличила мою худобу бабуля, ставя на стол блюдо с пирожками. Румяными, пышными, как она одна умеет делать.