В то далекое теплое лето

Елена Келен

В то далекое теплое лето

Перелистывая старые, чудом уцелевшие институтские тетради и журналы той поры, Наталья не смогла сдержать возгласа удивления, когда между двух пожелтевших от времени страниц обнаружила большой, когда-то снежно-белый, а теперь высушенный почти до прозрачности цветок. Она не верила своим глазам. Осторожно, чтобы не сломать и, не дай бог, не рассыпать эту призрачную красоту, дотронулась до хрупких лепестков и ласково, едва касаясь, провела по ним пальцем.

В комнату заглянул ее сын, рослый красавец Никита:

– Ма, ты меня звала, или мне показалось?

– Наверное, показалось… Ник, смотри, что я нашла.

– Школьный гербарий? – насмешливо поинтересовался он.

– Почти. В то лето мне было восемнадцать…

– Ого, так мы с ним, получается, ровесники, хотя нет, он меня все-таки постарше, примерно на год.

– Ну, если в засушенном состоянии, то да, ты прав, примерно на год.

– А если с момента, как рос и распустился, то надо добавить еще несколько дней, – усмехнулся сын.

Наталья сделала вид, что не заметила сарказма:

– А если с момента, как он рос и распустился, то лет на двести пятьдесят, не меньше.

Удивить чем-либо Никиту было довольно сложно, но сейчас она почувствовала его секундное замешательство.

– Мам, ты хочешь сказать, что этому цветку двести пятьдесят лет?! – воскликнул юноша, не зная, верить ему или нет.

– Даже чуть больше…

Он все же выбрал второе:

– Ага, конечно. Осталось только добавить, что его доставили на Землю инопланетяне и ты по счастливой случайности стала единственной обладательницей этого уникального и ценнейшего экземпляра. Кстати, как он называется?

– Это кувшинка, нимфея, а в народе ее еще называют одолень-трава…

– Какая трава, одолень? – переспросил Никита, поглядывая на часы. – И что же или кого же она одолевает?

– Она защищает своего владельца от различных напастей и темных сил, если, конечно, помыслы владельца чисты.

– Ну, в твоих помыслах я ничуть не сомневаюсь, а вот в сказки и Деда Мороза давно уже не верю. А вообще-то, мам, отец, наверное, прав, считая тебя ужасной фэнтези…

Наталья хотела возразить, но сын перебил ее:

– Ладно, после как-нибудь расскажешь, мне уже пора, я в универ, а оттуда к Лере, так что рано не жди…

Проводив сына, Наталья снова прошла в гостиную. В непонятном волнении встала у темного окна и, обхватив себя руками за плечи, уставилась в непроглядную даль. Крупные капли холодного осеннего дождя монотонно били по стеклу, ручьями стекая вниз. Но она, казалось, совсем не замечала этого. Наконец, не выдержав, Климова все же обернулась и украдкой бросила взгляд на раскрытую тетрадь. И в ту же секунду колдовской цветок, выхватил ее из комнаты и швырнул, словно слепого котенка, туда, куда разум отказывался возвращаться, а сердце настойчиво звало все эти годы. Туда, где реальность граничила с вымыслом, а вымысел – с реальностью, туда, где они были молоды и неотразимы, полны сил и грандиозных стремлений, где искренне любили и так же искренне ненавидели.

В то лето в моде были итальянцы, народ радостно просыпался под звуки гимна свободных и нерушимых республик могучего Союза, очередь за докторской колбасой плавно перетекала в очередь за финскими сапогами, материя казалась первичной, а бытие определяло сознание…

ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА

Наташка сидела в кресле и лениво потягивала через соломинку молочный коктейль, изредка бросая рассеянные скучающие взгляды во двор, откуда доносился радостный визг задиристой ребятни. Легкий ветерок, полный утренней свежести, врываясь через распахнутое окно в душную комнату, трепал шелковистые пряди густых каштановых волос, рассыпавшихся по ее плечам. Долгожданное лето вступало в свои права. Сессия, а вместе с ней и все экзаменационные волнения, растворились в теплых лучах июньского солнца, освобождая место самой веселой и беззаботной поре в жизни учащихся и студентов – каникулам. Впереди почти два месяца отдыха, но проблема, как их провести, уже остро давала о себе знать, заговорив во весь голос.

– Может, пойдем на пляж? – вяло попытался нарушить затянувшееся молчание Борис, высокий сутуловатый парень.

Вместо ответа самоуверенный Стас Албанов, по прозвищу Али, лишь снисходительно хмыкнул, переворачивая очередную страницу слегка потрепанного и далеко не нового журнала. Ритка же, или несравненная Марго, вообще не проронила ни звука, застыв на неопределенное время в своей излюбленной позе – позе лотоса, которая с незапамятных времен считалась идеальной для размышления и сосредоточения и, кроме того, придавала хорошую осанку. Маргарита тщательно следила за собой – никогда не пропускала ни одной новой диеты, изобретенной на другом конце света, ни древних как мир систем упражнений, дарующих здоровье и вечную молодость. Она старалась быть красавицей, в полном смысле этого слова, но ее красота не была совершенной. Нижняя массивная челюсть плохо вязалась с тонкими чертами лица, делая его квадратным. Однако роскошные золотисто-медные волосы и томные миндалевидные глаза сглаживали этот разительный недостаток, придавая Марго неповторимое очарование, пленявшее ребят.

– Мы же договорились: пляжи и дискотеки – запасной вариант, – мысленно пожалев друга, напомнила Наталья, отворачиваясь от окна.

– А ты можешь предложить еще какой-нибудь? – слегка повысив голос, поинтересовался Борис, в жалости он, как выяснилось, не нуждался, – Мы капитально пролетели с путевками, а все из-за тебя и вот этой ошибки природы, – кивнул он в сторону Али. – Искатель приключений хренов, довыбирались.

– Не психуй, – коротко одернула его Ритка, слегка покосившись в сторону Стаса, но последний, сделав вид, что упрек, брошенный Жаковым, его не касается, продолжал чересчур сосредоточено разглядывать журнал. После драки кулаками не машут, что уж теперь. Кто же мог представить, что все так обернется. Да, они отказались от путешествия на трехпалубном теплоходе «Валерий Чкалов»; тоже мне – местный круиз, но ведь взамен им обещали путевки в международный молодежный лагерь, и не где-нибудь, а почти на Золотых Песках, в Болгарии. И вот теплоход, сверкнув белоснежными палубами и насмешливо прогудев на прощание, исчез в голубой дали, а обещанные путевки испарились в неизвестном направлении.

– Значит, мы так и просидим здесь все лето? – не сбавляя гонора, усмехнулся Борис.

– Вполне возможно. – Марго, желая поддразнить парня, молитвенно сложила руки и устремила на него пронзительный взгляд. – Разве тебе скучно с нами, ведь мы же вместе?

– Я этого не говорил, – слегка смутившись, заметил Жаков.

– С такой девчонкой – и соскучиться? Да не в жисть! – раздался насмешливый голос Али. Делая вид, что не замечает молчаливого укора в глазах Натальи, он добавил: – Королева, великодушно прости ослушника.

– Мы подумаем, – милостиво кивнула Маргарита, непринужденно включаясь в игру.

– Может, мы все-таки подумаем, как провести лето? – с потрясающим упорством напомнил Борис.

Ритка, легко вскочив с циновки, бесшумно приблизилась к нему и встала за спиной:

– Предлагаю вылазку на природу, – вкрадчиво прошептала она и игриво обняла парня за шею.

– За неимением лучшего, я согласен, – покорно поддержал Борис, накручивая на палец золотисто-медный локон подружки.

– А я – нет! – с вызовом, нарушая воцарившуюся было идиллию, заявила Наташка.

– Что, опять за свое?! – взвился прощеный фаворит, но Марго властной рукой удержала его.

– Не опять, а снова, – поправил Стас заученной фразой.

– Вот-вот, старая песня на новый лад, – зло отпарировал Борька.

– Ого, смотрите-ка, эт-то уже интересно… – Глаза Албанова, секунду назад казавшиеся такими отрешенными, вдруг лихорадочно блеснули. – Сенсация века, клад атамана Карецкого! – радостно прочитал он, ткнув пальцем в журнал.

– Что ж, нам остается только поздравить счастливчиков, – вздохнула Наталья, не понимая, куда он клонит.

– Тогда поздравь всех нас! – воскликнул Стас и, видя недоумение, застывшее на лицах друзей, торжественно пояснил: – Здесь приводится рассказ восьмидесятидвухлетнего жителя деревни Залихватовка Виктора Митрофановича Калугина. Он говорит, что якобы до сих пор не найдены легендарные сокровища, спрятанные атаманом разбойников Карецким. Этот Карецкий где-то в середине восемнадцатого века грабил купцов и князей, а награбленное целыми обозами топил в одном из трех озер у старого замка, примерно в пятнадцати километрах от деревни, за рекой.

– Ну и что? – с убийственным спокойствием осведомился Жаков.

Стас удивленно присвистнул:

– Да, парень, туго же ты соображаешь… Ладно, повторяю в последний раз. Мы едем в Залихватовку, где и проводим каникулы. Лес, птички, целых три озера, река, старый замок с привидениями и, наконец, несметные сокровища! Ну что еще надо для полного счастья бедным студентам? Друзья мои, нам не хватает романтики. Романтики с большой буквы, но сегодня она сама идет к нам навстречу. Так не упустим же ее!

– Ура! – подхватила Марго. – Даешь клад атамана Карецкого! – С ликующим воплем она повисла на широких плечах Стаса. Стас легко приподнял ее и закружил по комнате в немыслимом вихре танца, отдаленно напоминавшем пляску африканских дикарей из племени Мумба-Юмба. Борис, сорвавшись с места, присоединился к ним, улюлюкая и издавая гортанные звуки. Наталья, зараженная порывом друзей, восторженно захлопала в ладоши. Снизу настойчиво застучали по трубе. Крутанувшись еще разок, Станислав отпустил раскрасневшуюся Ритку.

– Али, ты гений! – сказала она, чмокнула его в щеку и переливчато рассмеялась. – Жизнь прекрасна, не правда ли?..

НЕЖДАННЫЙ ГОСТЬ

На вокзале было шумно… на вокзале, вообще-то, всегда бывает шумно, а в летние месяцы особенно. Потные взмыленные от жары люди торопливо сновали взад-вперед, добросовестно расталкивая друг друга локтями и волоча за собой, а порой и по чужим ногам, огромные распухшие чемоданы, доверху набитые рюкзаки, перевязанные старой бечевкой сумки и прочую ручную и колесную кладь. Крики и гам, затихая в одном конце перрона, тут же с новой силой возобновлялись в другом. Кто-то расставался, кто-то встречал, желал счастливого пути и спрашивал, как доехали, у каждого была своя история.

До отправления поезда оставалось всего минут пять, но Стаса по-прежнему нигде не было видно.

– Уже втроем, уже у нас потери, – в который раз поглядывая на часы, попытался пошутить Борис. – Кажется, я начинаю верить, что искать клады – занятие крайне опасное.

– Может, сдадим билеты? – заметно нервничая, предложила Климова, обращаясь к подруге. Но Ритка, недоуменно пожав плечами, продолжила вытирать еще влажной скатеркой пыльную полку:

– Зачем?

Словно в подтверждение ее слов, дверь купе внезапно приоткрылась, явив взъерошенного, наспех упакованного Албанова.

– Привет! – мимоходом бросил Стас, протискиваясь внутрь. – Кажется, я все-таки успел? – наивно осведомился он, рывком скидывая с плеч явно перегруженный рюкзак. Затем поспешно добавил, предупреждая грядущую бурю возмущения: – Приношу свои извинения за доставленное беспокойство.

– Ну ты, парень, наглец! – только и смог протянуть Жаков.

– Тоже забота – о тебе беспокоиться, – не скрывая радости, сказала Наталья.

– Минутку, Нат, – умоляюще перебил ее Стас. – Все упреки потом, а пока разрешите вам представить моего лучшего друга детства. Знакомьтесь – Артур Шевелев.

Только сейчас все заметили, что в дверях стоит темноволосый красавец с тонкими чертами лица, точно сошедший с глянцевой обложки «Советского экрана»; несмотря на одуряющую жару, одет он был в строгий светло-серый костюм.

Артур сдержано поздоровался, проходя в купе.

– Маргарита, но можно просто Марго, – небрежно протянула Озерцова, отрываясь от окна и поворачиваясь к вошедшему.

Обворожительная улыбка на лице парня сменилась растерянностью. Он, машинально шагнув вперед, вдруг резко остановился, обжигая Марго таким взглядом, что Борис невольно содрогнулся, чувствуя, как отныне его относительное спокойствие трещит по швам и стремительно приближается к неотвратимому концу. Ритка улыбнулась, не скрывая удовольствия от этой сцены.

– Что же, вы так и будете стоять у дверей? – выдержав театральную паузу, нежно осведомилась она.

– Да… Вот так и пропадают настоящие мужчины, – совершенно не к месту заметил Али и тут же, наткнувшись на уничтожающий взгляд Жакова, поспешно добавил: – И правда, может, ты все-таки пройдешь?

– С удовольствием, но пока это весьма затруднительно. – Артур ироничным кивком указал себе под ноги, где гордо возвышался, занимая все оставшееся пространство тесного купе до отказа напичканный, потрепанный, как и сам хозяин, видавший виды и насквозь пропитанный запахом туристских костров, линялый рюкзак Стаса.

– Черт возьми! Так значит, все дело в нем – Али, хитровато прищурился, – а я-то уж грешным делом подумал…

– Каждый думает в меру своей испорченности, – поучительно произнесла Наташа, откидываясь к стенке и в тайне радуясь такому обороту.

– Неужели я так испорчена? – вздохнула Маргарита, взметнув на Шевелева томные, печально-насмешливые глаза.

– Стас, ты, кажется, хотел убрать вот это, – напомнила Наташка, небрежно указывая на рюкзак.

– Нат, я всегда поражался твоей удивительной способности читать чужие мысли, по крайней мере, мои…

– Которых, к слову, не так уж много, – обронил Борис, помогая Стасу запихнуть рюкзак на верхнюю полку.

С содроганьем проследив за их действиями и мысленно убедив себя в том, что вылинявшая громадина заняла устойчивое положение, Климова посмотрела на гостя, устроившегося напротив нее; поезд уже набрал ход.

– Ты тоже едешь в Залихватовку? – поинтересовалась девушка.

Перехватив недоуменный взгляд друга, Стас сочувственно покачал головой:

– Романтика – удел избранных, – глубокомысленно изрек он.

Артур снисходительно улыбнулся и вежливо пояснил:

– Я еду в международный молодежный лагерь.

Наталья, досадуя на свою недогадливость – в таком костюме разве едут в глубинку, слегка покраснела.

– Не переживай, – приободрил смутившуюся девушку Стас, – такова участь всех будущих дипломатов, – он кивком указал на друга. – Сначала английская спецшкола, потом Институт международных отношений…

Шевелев криво усмехнулся, жестом останавливая приятеля и тем самым предотвращая новые вопросы любопытной девчонки.

– Ты отстал от жизни, Стас. Вот уже три года, как я учусь в юридическом, на судебно-прокурорском факультете.

– Значит, с блестящей дипломатической карьерой покончено? – после секундного замешательства удивленно уточнил Албанов.

– Раз и навсегда.

– Но почему, ты же так мечтал?

– Все мы о чем то мечтаем в детстве, а потом получается по-другому… Врезал одному подонку в стенах родного института, в результате пришлось забрать документы. В общем, неприятная история, – сухо пояснил Артур и попросил: – Слушай, давай сменим тему. Это никому не интересно.

– Напротив, – встрепенулась Марго, до этого молча созерцавшая мелькавший за окном деревенский пейзаж. – Жаль только, что подонков приходится учить в ущерб себе, – справедливо заметила она с неподдельной грустью.

– Такова жизнь, – поддержал ее Стас.

– А он действительно был подонком? – неожиданно осведомился Борис, пытаясь хоть как-то досадить новому знакомому, правда, за что – Жаков еще не знал. Ему не нравилось в нем абсолютно все: манера говорить, слегка наклоняя голову вправо, обворожительная улыбка, часто переходящая в загадочную усмешку, уверенный взгляд темно-синих глаз, густые каштановые волосы, аккуратно подстриженные и зачесанные назад.

– Почему – был? – засмеялся гость, – Я ведь его только покалечил…

– Один ноль в пользу Артура, – открыл счет Стас. Продолжить ему не удалось. Дверь снова распахнулась, и в купе протиснулась проводница. Смерив путешественников пристальным, полным недоверия взглядом, она потребовала билеты и деньги за постель.

ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА

Ровно стучат колеса. За окном мелькают покосившиеся от старости деревянные домики, выцветшие будки станционных смотрителей, вереницы машин, скопившихся перед шлагбаумом, и, конечно, леса и перелески, зеленой цепью убегающие вдаль.

– Не спится? – неожиданно прозвучало сзади.

Наталья, вздрогнув, обернулась. Рядом стоял Артур.

– Я тебя не слишком напугал? – спросил он, облокачиваясь на поручни.

– Ты подошел так внезапно…

– По-твоему, надо было разбудить весь вагон?

– Ну, хотя бы половину, – насмешливо пожала плечами девушка.

– Желание прекрасной дамы – закон, – серьезно заметил Артур, его рука потянулась к стоп-крану, а в глазах заплясали шкодливые огоньки.

– Я передумала, – поспешно воскликнула Наташа, прикрывая ладошкой красный рычаг. Их пальцы встретились.

– Передумала так передумала, – улыбнулся Артур, на мгновенье задержав свою руку на ее руке.

Слегка смутившись, Климова отвернулась к окну.

– В детстве мне очень нравилось смотреть на рельсы, – тихо произнесла она, нарушив неловкую паузу. – Как будто в догонялки играют…

– В казаки-разбойники, – без тени насмешки поправил Шевелев и пояснил: – Одни прячутся, другие ловят.

– Странно, но мне никогда и в голову бы не пришло подобное сравнение, – искренне призналась девушка. – По-моему, сейчас в тебе говорит профессионал, – она лукаво взглянула на собеседника.

– Не спорю, три курса юрфака просто так не проходят, – быстро согласился Артур.

– Трудно учиться?

– Я думаю не сложнее, чем в других вузах, – ответил юноша и, предупреждая новый вопрос, спросил: – Тебя это очень интересует?

– В какой-то мере, да…

– И в какой же?

– В седьмом классе я мечтала стать следователем, – улыбнулась Наталья.

– Так я и думал, еще одна жертва мистера Холмса. Ты, наверное, очень увлекалась Конан Дойлем?

– Не больше, чем Агатой Кристи.

– О, тогда с вами все понятно. Фрэнки, вооруженная дедукцией, – да, это страшная сила… И что же помешало осуществиться твоей мечте?

– Лучше спросить «кто же», – поправила Наташа. – Моя мама. Расписав ужасы милицейских будней, она вернула меня с небес на землю.

– И правильно сделала, – неожиданно сказал Шевелев и, поймав недоверчиво удивленный взгляд новой знакомой, пояснил: – Жизнь – это не захватывающие приключенческие книжки, которыми мы так зачитывались в детстве, где добро всегда побеждает зло. Надо быть реалистом. Бескорыстие и преданность идеалам справедливости остались лишь на пожелтевших от времени страницах. Подозреваю, что даже милейший доктор Ватсон, верный помощник и друг Шерлока, в жизни может оказаться коварным, безжалостным убийцей, рука которого вряд ли дрогнет, перед тем как нанести тонко рассчитанный смертельный удар в спину…

– Королева детективов предусмотрела и такой вариант, – перебив, отпарировала Наташа. – «Убийство Роджера Экройда», читал ведь?

– Согласен, но доктор Шеппард ушел из жизни один, а в действительности он бы попытался прихватить на тот свет и Эркюля Пуаро. Увы, время благородных разбойников безвозвратно кануло в прошлое, а может быть, его вовсе и не было, ведь людям свойственно фантазировать… Я не очень тебя обидел, развенчав идеалы? – вдруг поинтересовался Артур.

Климова отрицательно покачала головой:

– Разве можно развенчать настоящие идеалы?

– А ты, оказывается, опасная собеседница – кроешь меня моими же словами, – удивленно и, как показалось девушке, с некоторой долей восхищения протянул Шевелев. – Но мы немного отвлеклись, а вообще-то я хотел сказать, что трупы, подонки и симпатичная девчонка – понятия абсолютно не совместимые… Хотя, если честно, то представить тебя технарем мне пока тоже весьма трудновато. Это случайный выбор?

Наталья задумалась. Десятый класс, последний. Впереди целая жизнь, но это впереди, а что сейчас? Боязнь вступительных экзаменов, тревоги и бесконечные советы родителей, родственников, друзей, учителей, робость перед большим, открывшимся для тебя миром, в голове – карусель, под ногами – множество дорог, и из них только одна твоя, не ошибиться бы…

– Наверное, – кивнула она, – но теперь уже поздно что-либо исправить, да я и сама не хочу, привыкла, у нас сильные преподаватели, знающие, а главное, увлеченные своим предметом, неплохая группа…

– Стас, – как бы между прочим вставил Артур.

– И он тоже, – не задумываясь, с лету, подхватила девушка, но вдруг осеклась, наткнувшись на долгий пристальный взгляд. – Почему ты так на меня смотришь? – смутившись, поинтересовалась она.

Артур улыбнулся, слегка пожимая плечами:

– Похоже, я впервые позавидовал Али… Кстати, мой друг детства все еще спит?

– По-моему, здесь нет ничего удивительного. После того как ты ушел, Стас закатил настоящее представление. Мы узнали свое будущее, прослушали с десяток серенад в авторском исполнении, благо, Борька захватил гитару, увидели, а некоторые и почувствовали на себе воздействие НЛО – неопознанных летающих одеял, простыней, подушек, слава богу, до матрацев дело не дошло. С замиранием сердца проследили за акробатическими трюками под куполом нашего скромного купе и, наконец, едва не стали свидетелями настоящей трагедии. При подготовке очередного смертельного номера Али, опираясь руками о верхние полки, а ногами ища точку опоры, умудрился случайно зацепить рюкзак, который едва не обрушился на голову Марго, точно горная лавина… Чаша нашего терпения окончательно переполнилась, и только чистосердечное раскаяние спасло твоего друга от жестокой кары доведенных до отчаяния мстителей. Присмирев, Стас объявил по лагерю отбой и первым добросовестно выполнил свой приказ, несмотря на выразительные чертыханья Бориса. Время, если не ошибаюсь, было без пяти четыре.

– Выходит, ты вообще не спала?! – ужаснулся Шевелев.

– Выходит, – согласилась девушка. – И что самое интересное, мне совсем не хочется спать. Как будто в новогоднюю ночь.

– Новогодняя ночь? Летом? Хотя в этом что-то есть. Забавно… Новый год, говорят, приносит новое счастье. Что бы ты хотела себе пожелать?

– Но ты уже сам ответил на этот вопрос – того, что желает себе каждый, – счастья. И еще, – Наталья озорно блеснула темными глазами, – найти клад атамана Карецкого.

– Ты серьезно веришь в подобные небылицы? – в голосе Артура послышались легкие нотки разочарования.

– А почему бы и нет, – словно поддразнивая его, ответила девушка, – легенды не возникают на пустом месте.

– Допустим, а что же дальше: видик, машина, дача?

– Нет, белоснежная яхта и путешествие вокруг света.

– Натали, ты разыгрываешь меня!

– Конечно, – рассмеялась Климова, отметив про себя то обстоятельство, что Артур, впервые за время их непродолжительного знакомства, назвал ее по имени, и не Наташкой или Нат, как обычно обращались к ней друзья, а красиво и мило – Натали.

– В нашу авантюру я верю не больше, чем ты или Стас, но мне нравится игра, придуманная Али, и я с огромным удовольствием принимаю ее правила… Хотя, если честно, от яхты я бы не отказалась… А что бы ты пожелал себе?

– Возьмешь меня к себе капитаном?

– Обязательно, но…

– Никаких «но», – отрезал Артур и тут же продолжил: – Так ты спрашиваешь, чего бы я хотел себе пожелать? Сказать «счастья» – все равно что ничего не сказать. Здоровья? Но думать об этом в мои-то годы? Успехов в работе? Вот уж что я никогда не понимал и, наверное, не пойму никогда. Карьеру и деньги надо делать, а не мечтать о них…

– Значит, пожелать практически нечего?

– Ну почему же, я желаю любви, чистой и красивой, как в старинных, потрепанных книжках, любви с первого взгляда…

– И до конца, – подсказала Наталья.

– И до конца, – согласился Артур. – Ты удивлена?

Климова слегка пожала плечами:

– Немного… По-моему, сейчас ты противоречишь сам себе, ведь, следуя твоей логике, выходит, что человек делает свою судьбу сам. Так как же ты можешь желать любви, если все в твоих руках?

– По древнегреческой мифологии фортуна – богиня удачи, иначе говоря, выгодное стечение обстоятельств, зависящее от нас только в материальной области. Что же касается области духовной, а красивая настоящая любовь относится именно к ней, то здесь уже царство человеческого разума кончается, и начинаются безграничные владения Его Величества Случая, одна улыбка которого, пусть даже мимолетная, брошенная вскользь, способна полностью перевернуть всю дальнейшую нашу жизнь.

– И часто он тебе улыбался?

– До вчерашнего дня Его Величество предпочитало лишь усмешки, правда, довольно безобидные.

– А что же произошло вчера? – с чисто женским любопытством поинтересовалась Наталья и вдруг осеклась, встретившись глазами с Артуром.

– Так что же произошло вчера? – на пороге купе сладко потягивался взлохмаченный Стас.