Смертельный экстаз

Смотрю диск, на диске четыре видеофайла, снятые камерами видеонаблюдения на проходной. Первый файл – утро, люди идут на работу. Второй файл – вечер того же дня, люди идут с работы домой. Оба файла сняты задолго до реконструкции шахты, когда она была убыточной и всерьёз стоял вопрос закрытия предприятия. Третий и четвёртый файлы зафиксировали то же самое, но после удачной реконструкции. Как и следователи, я ничего в материале не увидел; люди идут на работу, с работы, улыбаются или усталые…

Только утих шум с самоубийством Саши Гоголева, как неожиданно исчез генеральный директор шахты. Ничего не украл, деньги в офшоры не переводил, ушел вечером с работы, а домой не пришел. Вот может так солидный человек, много лет успешно работавший, фактически поднявший шахту из разрухи – и вдруг исчезнуть?

Милиция отработала множество версий, но никаких концов, человек исчез. Предприятие, естественно, не может быть без руководителя, прислали молодого парня. Говорят, где-то работал на очень ответственных должностях. Директор только начал вникать в работу предприятия, а тут новое – главного инженера на даче расстреляли из автомата. Наш маленький городок вдруг превратился в российское Чикаго. Местная милиция, привыкшая к тишине и спокойствию, запросила помощь.

Наехали следователи из разных ведомств, начали проверку шахты, а там всё нормально; люди работают, сменная выработка растёт, зарплаты также, налоги платятся. Единственный вопрос, который всё-таки стали задавать следователи, ясного ответа не получили, но в актах проверок отметили – одновременно с увеличением производительности труда на двадцать пять процентов, после реконструкции предприятия, почти на пятьдесят процентов возросла заболеваемость и смертность шахтёров, хотя никаких особых нагрузок или ухудшения условий труда отмечено не было.

Я, после истории с другом, стал частенько заходить к следователю Волошину Сергею, а он, учитывая мой солидный послужной список, зачислил меня к себе во внештатные помощники, точнее консультантом и в основном по делам шахты. Я-то рад приобщиться к любимой работе. И жена благословила, может получится помочь чем. То, что работа такая может быть рискованной, она давно привыкла, ещё за прошлые годы. И вот стали мы беседовать, мозги напрягать свои, ниточку во всех этих делах искать хоть какую. Нет зацепок…

Тем временем новый генеральный вдруг по собственному желанию, раз и слинял. В один день сдал дела и уехал. Значит узнал что-то серьёзное и рисковать жизнью не захотел. Мы опять подняли бумаги по шахте. Что он мог найти, чего мы не видим?

– Во всём этом есть только один вопрос без ответа, – подумав сказал Волошин – Почему люди мрут?

– Давай-ка потянем за эту ниточку, – отвечаю ему.

– Я в больницу наведаюсь, а ты там осторожненько разузнай кто чем болел, почему помер. Тупо, конечно, лезть, не зная куда и неизвестно зачем, а что остаётся? Только осторожно, ведь Сашка точно не сам повесился!

Начал я разговаривать со знакомыми. А знакомые то все, и шахтёры, и обслуга, итээровцы, конечно. И что я выяснил. Оказывается, после реконструкции работать шахтёрам стало в кайф. Все подряд стали такими патриотами шахты – только удивляться. Под землю, как на праздник идут, чуть ли не с песней. И зарплата, естественно, всех стимулирует, растёт вместе с выработкой. Вспоминаю времена Стаханова и его бригады. Но ведь время другое и люди не те совсем. Дурдом какой-то. И тут у меня в голове что-то крутиться стало. Не пойму, что, но что-то есть. Чувствую, что хожу рядом…

Вечером прихожу к Сергею, а он мне новость – главный врач больнички, это его разговор я подслушал, который всю свою жизнь ей отдал, вдруг уехал навсегда. Собрал вещи, продал квартиру и машину и уехал, не назвав адрес. Хоть в розыск подавай. А у меня в голове разговор, тот, подслушанный в пивбаре, как застучит в виски. Я его Сергею и рассказал подробненько. Выслушал он меня, спасибо, что возле виска не покрутил пальцем.

– Лажа это полная, а не ниточка. Какой дед, колдун что ли. Ты думай, прежде чем говорить.

– Ты погоди рубить не разобравшись! Сам сначала обдумай всё. Я к бабке однажды ездил. Зачем, не буду говорить, не имеет значения. Так вот бабка, хотя я её никогда не видел и знать она не могла, что я приеду – ожидала меня у калитки.

– Я – говорит – Игорь, тебя поджидаю.

Я и стал, как столб. Откуда она могла меня знать? Как зашел в дом, сел на стул, она давай молитвы читать и ходить вокруг меня со свечкой. А потом и выдала; имя моей первой жены, имя нынешней, детей, всё про родителей рассказала. Почти всё в точку. Нас в то время сосед бывший доставал, судиться хотел. Так она и про него сказала.

– Рядом с тобой живёт, покоя тебе от него нет, а ты принеси его вещь любую, так сделаю, что дорогу к вам забудет, – наказала мне напоследок.

Я и не из-за соседа ездил, совсем по другому делу, а тут сосед опять… Ну я и спёр у него с верёвки майку старую, принёс той бабке. И что ты думаешь – забыл я за ту проблему. А теперь сосед и вовсе продал свой участок и уехал. Что-то есть во всём этом непостижимое для наших мозгов.

Подумал Сергей, покачал головой, но решили мы найти того деда, поговорить…

Счастье от козы

На следующий день у меня был выходной, и мы с Сергеем поехали на Пригородную. Найти деда оказалось просто и очень скоро мы разговаривали с ним. Дед общительный, разговорчивый и совершенно не пугливый.

– Ну милиция, так милиция, – говорит – что спросите, всё расскажу.

Сразу видно, что человек вины своей нигде не видит. А когда мы за силу его необычную стали расспрашивать – даже засмеялся.

– Так это вас батюшка из храма прислал. Неймётся всё ему. Не понимает, что разная у нас работа, а назначение одно – пользу людям приносить. Вот возьми сынок бабу, рассмотри её проблемы, беды, радости. Если вера ей нужна – пойдёт в храм, к богу помолиться, помянуть, здоровья попросить себе, внукам. А если мужик помер, или спился, а она ещё живая и душой, и телом. Чем ей тот поп поможет? Какая такая молитва у него от этого есть. Вот тут и я, чем могу, помогаю. Блуд говорит, а где мужики в пожилом возрасте, чтоб всё, как надо, а не висюлька для ёлки? Или, если бабе уже пятьдесят, то всё, с молитвочкой и на покой – готовься в ящик?

Убедительно так говорит дед, что продолжать вопросы в этом направлении мы не стали.

– А всё-таки, откуда у тебя сила такая взялась, говорят, что шахтёры из-под земли тебе её дают?

– Началось это почти три года тому назад, – стал дед рассказывать – Бабка моя, царствие ей небесное, купила козу, захотелось ей подольше пожить с козьим молочком. Ну а меня приставила к той козе пастухом. Вот я и выгуливаю козюлю, то там, то там. А травы путёвой мало вокруг. Хорошая, да рясная такая, только в промежутке между нашей улицей и забором шахты растёт. Я и повадился туда ходить. Земля ничейная и трава значит бесплатная. Сначала там шумели немного, ремонт за забором, коза моя пугалась, а затем, как каланчу установили, работы значит закончились и начался наш счастливый век. Я себе место присмотрел удобное, рассядусь, вздремну, и коза тут рядом без привязи ходит, где повкуснее выбирает. Месяца два-три так прошло и чувствую я, что помолодел лет так на двадцать. А помолодел я как раз в той части, что между ног. Я к бабке моей, думаю, что она тоже помолодела от козьего молочка свежего. Ничего подобного.

– Одурел ты старый к концу жизни, в гроб меня загнать хочешь! – говорила не раз.

Переживать стала, ревновать даже:

– Я всё хирею, а ты вон с каждым годом моложе становишься. Бабу тебе только дай-дай!

А любили мы друг друга всю жизнь и, поверите, ни разу я ей не изменял, до последнего дня её так и не смотрел на других, хоть и обвиняла она. Задумывался я над тем откуда взялась сила моя особенная и понял так. Когда ремонт делали на шахте, каланчу – то есть выход всей вентиляции, направили не вдоль забора, как раньше было, а поперёк, как раз на нашу улицу. Может это как-то неубедительно, но я верю, что сила моя появилась, когда стал дышать тем воздухом. А что в том воздухе. Да шахтёры, работая под землёй, дышат и выдыхают немного своей энергии. Каждая молекула воздуха получается заряжена ими. Больше откуда мне эту энергию получать, не от травы же. Можете смеяться, сколько влезет, но я верю в это.

Дедовская загадка

Ну и загадал дедок загадку нам. Вышли от него, а в головах ещё больше мусора, чем прежде. Даже на каланчу проехали посмотрели. Сразу обратили внимание, что направлена она прямиком на девятиквартирную трёхэтажку. Записали номер дома и к себе. Теперь мы с Сергеем чувствуем, что что-то накопали, а что…

На следующий день, в первую очередь проверили мы свою догадку-версию. И действительно в трёхэтажке и померли те трое несчастных. Но, оказывается был ещё один умерший, и тоже мужчина, но не криминальный, просто сердечный приступ. Получается на сегодняшний день в том доме нет ни одного мужчины – вымерли. Версию с мужиками в постелях и странным дедом мы оставили на потом – тупиковая. Может позже что-то раскопаем. А на шахте всё тоже, как я сказал раньше – дурдом.

Ну так мы и пошли в дурдом. Поговорили с главным врачом. Подтвердил он, что в последние годы работники шахты чаще других стали к нему обращаться.

– В основном неврозы, навязчивости, депрессии. Многие родственники жалуются, что их больные помешались на работе. Дома отказываются что-либо делать, к семье – ноль внимания. Но зарабатывать все стали больше. Кто в отпуск идёт, тот сразу в поликлинику к неврологу или к нам. Дуреют без работы – тут главврач открыл журнал и показал списки обращавшихся к ним за помощью.

Мы сняли копии этих списков и ушли. Подошли к районному отделу милиции, а навстречу нам идет группа людей. Наверно со свадьбы шли, шуточки, смех. А у меня по спине пот вдруг потёк. Понял что-то, а что понял, опять не знаю.

– Ну, пока, до завтра! – говорит Серёга.

– Нет дорогой! Пошли кино смотреть.

Потащил я его в кабинет, заставил тот диск достать, что дружок мой Саша Гоголев – земля ему пухом – жене отдавал спрятать. Видно надеялся, что кто-то наконец догадается. А я ещё и не догадался, так повеяло… Смотрим! Опять люди идут на работу до реконструкции шахты.

– Гляди – говорю Серёге – люди сосредоточенные, радости никакой, лучше б на дачу, так ведь зарабатывать надо. А давай, где идут на работу после ремонта.

И действительно, перемена разительная. Идут правда, как на праздник. Смеются, шутки-прибаутки. Ну точно, как те со свадьбы.

– Теперь давай вруби, как идут с работы до ремонта, – требую от Сергея.

Колонна рабочих, радостных, домой идут, к женам, детям. Улыбаются все, не то, что утром, когда шли на работу.

– Ну ты понял? – спрашиваю Сергея.

– Пока не совсем, – отвечает.

– Тупой ты, Волошин, а ещё в следователи записался. – Давай, как идут с работы после ремонта. Ты видишь, все угрюмые, не хотят уходить с работы. Здесь им в кайф и домой не надо. Ну ты понял наконец?

И действительно, разобрались мы, что хотел Санёк нам сказать, да не успел. Всё на шахте после реконструкции перевернулось с ног на голову. Если раньше на работу шли по необходимости, ради денег, а с работы счастливые домой – отработали, то после ремонта всё стало, наоборот. На работу идут счастливые, а с работы, просто убитые горем.

Подыши

– Слушай! – говорит мне Сергей – А не в пищеблоке им что-то подмешивают. Вот тебе и вся реконструкция, и плюс двадцать пять процентов выработка.

– Нет! – отвечаю ему – это не пищеблок. Что больше всего в шахте переделали во время реконструкции? Систему вентиляции! Понял? Ну дедок наш, да те мужики? Каланча. Дошло?

– Опять ты Игорь со своим сексуальным маньяком. Небось сам хочешь таким стать. Так ты пойди возле каланчи подыши – здесь глаза у Серёги округлились, как у человека, увидевшего что-то особенное, либо страшное, либо интересное – Подыши! Так они в вентиляцию газ добавляют! Вот с-с-уки – протяжно и смачно высказал он. – Дед то иногда туда ходит, вот и живой до сих пор.

– А мужики в том доме жили постоянно и этим дышали – продолжил я – Но постоянно очевидно нельзя, слишком большая доза. Во как! Доза, рассчитанная на восемь часов и не больше.

– И люди, как роботы становятся, пашут без перекуров, никто не филонит. – добавил Серёга – В психушке, это побочки от наркотика, люди ведь разные, по-разному на наркотики реагируют. Понятно, что будет, если уйти в отпуск – резкая отмена наркотика – считай ломка, как у наркоманов. Психуют, мечутся, а не знают в чём дело, отсюда инсульты, инфаркты.

Сидим и не поймём, где мы, у себя в городке, или ещё где-то. Мафия итальянская, фантастика! Но так всё складывается, что правда это.

– Умные люди эту реконструкцию затеяли – прервал молчание Сергей – Нам не поднять такое дело. И они способны на всё, смотри, ведь директора точно они шлёпнули, как и главного инженера. Очевидно, что-то узнали бедняги. А Сашка на проходной начал громко говорить об этом. И его тоже! Выходит, никакое это не самоубийство. Ты Игорёк очень осторожно узнай там, кто вентиляцию обслуживает?

– Я и так знаю, что никто из наших её не обслуживает. Каждую неделю от фирмы приезжают, которая делала ремонт. Что-то выгружают, что-то загружают. Главный инженер как раз и курировал их, больше никто. Я это на проходной вижу постоянно.

– Значит сделаем так. – Сергей выключил ненужный уже компьютер – Ты сообщаешь мне, когда они следующий раз приедут. Проконтролируем, что они там делают, что за газ пускают.

Дальше уже не мы, группа приехала специальная из Москвы. В обстановке полной секретности занимались. Нельзя ведь всю шахту резко без этого допинга оставить. Так они, видно, постепенно снижали концентрацию газа. А ну ка вся шахта с синдромом отмены загремит в дурдом?

Как там теперь с производительностью я не знаю, но, по моим наблюдениям, с работы опять стали радостные выходить. Ещё знаю, что учредителя – хозяина шахты посадили, видно его работа была. Ублюдок! Поднять свои доходы хотел. На людей таким наплевать. А что следующий придумает?

Прошло где-то полгода и по заданию Волошина я был на улице Пригородной. Дело у меня было совсем другое, но так захотелось мне деда того увидать. Встретились, поговорили. Удивил меня дед.

– А я что! Живу, как жил. С иконами мы с моими бабами подолгу не возимся, больше чаёк с пряником, да винцо моё. Я их понимаю, они меня. Но гуляю около шахты ежедневно и непременно пару часиков. Уже и козы нет, а гуляю. Верю я, что шахтёры мне помогают, силу дают. А вера, сынок, – великое дело. Мы с верой вон Гитлера порушили, а тут бабы всего-то. Живём потихоньку. Помирать не собираюсь, но вдруг помру и, если батюшка откажется отпевать, мои бабы меня не бросят. Отпоют!

Мне бы энергии и позитива от того деда!

Самолёт в кустах

детективная история

Рыбалка

Что такое рыбак, знать достоверно может только он сам – рыбак. Я имею в виду не того, который с сетью и с весами на рыбалку ходит. Этот – враг природы и к настоящим рыбакам никакого отношения не имеет. Для него главное добыть рыбы побольше и каким способом неважно. Настоящий рыбак, это поэт. Кому-то долгое сидение с удочкой, когда плохой клёв, представляется нудным и бесполезным занятием. Но не ему. Как раз трудности, при которых удаётся всё-таки поймать рыбку и вдохновляют настоящего рыбака.

Вот такой рыбак и мой хороший знакомый Сергей Николаевич Волошин. На работе он – следователь в городском УВД, а без неё просто Серёга. Жизнь Серёги по интересам разбита на три части; самая большая часть, это его работа; вторая почти такая же часть – рыбалка и третья, совсем маленькая часть, это всё остальное; жена, семья, дети… И жене, этого самого маленького, похоже вполне хватает; не пьёт, не дерётся, зарплату всю домой несёт… За столом о работе он разговаривать не любит, а как заведёт свои рыбацкие страсти – заслушаешься.

Я частенько хожу с Серёгой на рыбалку. У меня то ни снастей, ни прикорма, ничего нет. Да и иду я, чтобы с другом отдохнуть душой, без посторонних. Знаю, что он для меня возьмёт всё. От меня только выпивка и закуска.

Жена смеётся:

– Рыбак – говорит – хренов! Какая ж это рыба на твои снасти клюнет?

А соберёт как надо. Я отбрыкиваюсь, куда так много, а потом, как разгуляемся, так всё и пойдет под свежий воздух.

Как-то мы пришли раненько утром на любимое Серёгино место на озере. Озеро небольшое, но чистое, что само по себе удивительно в наше время. Часть озера, где мы обосновались, заросла камышом, где на небольших залысинках и обитают рыбаки. А на другой стороне пляж, пацанва летом такой шум-визг поднимет, что и не до рыбалки. Но в этот день солнца почти не было, и тучка медленно надвигалась на город. Самое наше рыбацкое время. Мы пришли рано, а видим, что мальчонка – тоже рыбак, ещё раньше пришел. Ну места, конечно, всем хватает, мы расположились и полчасика молча рыбалить начали.

Серёга внимательно-сосредоточенно, а я так – позевывая…

Самолётная лыжа

– Смотри Ига на чём пацан сидит, – говорит мне Серёга и показывает на рыбачка, – Ведь это лыжа самолётная. И стойка шасси под ней из воды торчит. В прошлый раз этого здесь не было. – и покрутив головой в сторону пляжа – Вон и вторая. Для прыжков в воду приспособили. Интересно откуда взяли?

А пацанчик услышал разговор.

– Так здесь рядом самолёт в овраге валяется. Никому не нужен, вот ребята и взяли.

Ничего себе, просто как, обыкновенный самолёт в кустах валяется, чего ещё тут удивительного. Как будто самолёты у нас везде разбросаны…

Посидели мы, отдохнули, как следует, выпили и закусили, конечно. На душе сразу хорошо стало, по телу тепло разбежалось. А наш сосед собираться стал. Серёжа и говорит ему:

– Ты не покажешь, где самолёт лежит. Посмотреть хочется.

– А что показывать, выходите на бугор и вниз смотрите – там он и лежит.

Теперь нам и рыбалка вроде бы не очень интересна стала. Собрались по-быстрому и на бугор. Смотрим вниз, а там действительно самолет небольшой на боку лежит. Спустились к нему, осмотрели. Видно, давно лежит, но состояние неплохое. В кабине вместо приборов дырки, ну и шасси нет – знаем где.

– Зимой видно упал, раз лыжи были. – сказал Серёга – Странно это. У нас не ставят лыжи, не так снежно, да и садятся всегда на аэродром, а лыжи это для поля. Давай запишем номер, попробуем выяснить в аэроклубе. Это их аппарат, а то ещё чей же. В городе только у них аэродром.

Сделал Сергей, как положено запрос в аэроклуб насчёт самолёта и номер его предоставил. А оттуда ответ пришел, мол самолёт угнали, виновный наказан – в тюрьме сидит. Как бы снят вопрос, что ещё.

– Ты знаешь. Странно, что не искали самолёт, – говорю я Сергею – да и виновный наверняка указал место падения. Потом, если лётчик сидит, то за что, ведь самолет почти цел. Туда десяток мужиков, разобрать и на руках вынести можно за полдня. Это сейчас его пацаны разграбили, а тогда ведь цел был.

Но по лицу вижу, что убеждать Серёгу не надо. Глаза загорелись, нюх ментовский сработал, сам понял, что есть над чем поработать. И даёт он мне задание.

– Ты Игорь, поезжай в посёлок, что за оврагом, где самолёт лежит. Там огороды и дворы. Поговори с людьми, может помнят, что. Ведь самолёт без лётчика не летает. Убиться насмерть он не мог, значит выбирался через огороды. А я в ДОСААФ, поговорю о самолёте и лётчике.

Поехал я в поселок Южный, около которого и упал самолёт. От городка до посёлка километров десять по хорошей дороге. И сразу захожу в тот дом, что на краю посёлка у оврага. Встречает меня мужичок, не сказать, что старый, но выпивает – видно сразу.

– Да! Был такой лётчик. Звали Иван, а вот фамилию не знаю, не участковый я. Сказал, что не виноват в падении самолёта, а возвращаться боялся, потому что слегка выпивши был. Рассказывал, что он перед полётом иногда на грудь принимает. Но тут такая ситуация. Попросил приютить его на пару-тройку дней. Я его в баньке нашей и определил, банька тёплая. А он осмотрелся, дал мне денег, чтоб я сгонял в магазин. Так мы с ним недельку за знакомство то и пропили. Весь его аванс ушел. Потом занял у меня две тысячи и куртку старую и уехал на автобусе в деревню к бабке.

– И что, никто с тех пор не приходил?

– Одного я не пойму? Самолёт похоже Ванькин собственный, – сказал он напоследок, когда я уже выходил на улицу, – разве может быть такое? Никто про него с тех не интересовался, ты вот первый.

Продавец самолётов

У Сергея тоже, как и у меня, улов оказался на уровне имени и фамилии. Директор аэроклуба, подтвердил, что самолёт ихний. Лётчика – Ивана Приходько, задержали далеко отсюда. Посадили. За большой ущерб восемь лет дали.

– За что ж так много, – возмутился Сергей – самолёт то почти целый?

– Вы, товарищ капитан, – отрубил ему директор – если пришли по уголовному делу, так задавайте вопросы, я отвечу. А если вы по своей личной инициативе, то извините… Да вы не обижайтесь! У меня тут свой, директорский интерес. Должны мы получить три новых самолёта. А если я сейчас достану разбитый самолёт, мне денег на восстановление этой развалины дадут, а новый нет. Вот и сижу, жду, молчу, как мышка. Мы ж его списали, как угнанный.

Собрались мы вечером подводить итоги. Можно сказать, закрыто дело, да и нет ведь никакого дела, так личный интерес, а на душе тревожно что-то. За что мужику восемь лет вкатили. Сергей взял дело из архива и тут мы интересную информацию поимели. Оказывается, угнал тот Иван Приходько не один, а три сразу самолёта. Перегонял их на ремонт, а на место они не прибыли. Масштабы у мужика. Ну и понятно поэтому за что восемь лет.

Мы уже и успокаиваться стали, что воду в ступе то молоть, как будто другой работы нет. Так нет же… Вызывает через пару дней Сергея начальник и давай чихвостить. Что опять за инициатива; лазить по лесам, искать самолёты, лезть в глаза людям в ДОСААФ, аэроклуб. Работы, говорит мало, так я загружу дополнительно. Но начальник у Сергея человек нормальный, разговаривать с ним можно.

– А откуда, Николай Иванович у тебя информация об этом? Уж не сверху ли. Это кого ж мы вдруг так растревожили?

– Звонок от генерала был – объясняет Николай Иванович – Так что давай выкладывай, что там с самолётом.

– Да ничего особенного – объясняет ему Сергей – на рыбалке мы были и нашли в кустах самолёт. Нашего аэроклуба оказался. Мы и сходили поинтересовались у директора клуба. Оказалось, угнанный самолёт и лётчика посадили за угон сразу трёх самолётов. А что же они так всполошились? Николай Иванович! Чувствую зверя, дай съездить к лётчику! И сразу закроем всё.

– Хорошо! Но только аккуратно там. Не болтай лишнего начальству, чтоб я потом по заднице от генерала ещё за это не получил.

Командировка

Помчался Сергей в командировку.

– Еду и соображаю, что наверняка не в пустую – рассказал он мне потом – иначе зачем директор клуба забеспокоился и своё начальство на дыбы поднял. Мы же объяснили, что личный наш вопрос.

В колонии, где находился лётчик, вопросов не возникло, заключённого в момент предоставили, и Сергей в один день плодотворно с ним поговорил. И вот, что рассказал Иван Приходько:

– Я, по заданию директора, должен был перегнать в ремонт три самолёта. Тот хотел спрятать их для того, чтобы получить новые, а впоследствии продать куда-нибудь, или на запчасти. Дело то хорошее – поиметь три новых самолёта. Вроде бы и с краевым начальством, и со своими городскими всё уладили. Только мне показалось подозрительно и непонятно, почему я должен был передавать самолёты в поле, подальше от города. Но это ладно, в поле, так в поле. Моё дело маленькое. Два самолёта я так отправил. Там меня встречали несколько мужиков на джипе. Как я вылез из самолёта, туда лётчик ихний прыг – и улетел. Меня они на джипе до остановки подвозили. А с третьим самолётом я сам виноват. Выпил совсем чуть-чуть – устал немного, больше от автобуса. Ну и темнеть начало.

Когда летел, снег и крупа с ветерком. Земля белая, вокруг всё белое, и небо тоже. Летел низко. Почувствовал только, что лыжа по большому дереву чиркнула и вниз потянуло. Рычаг на себя, да поздно уже, как на санях по склону провалился и в момент упёрся в противоположный край оврага. Хорошо ещё, что скорость маленькая была и склон оврага очень пологий. Лыжи оторвало в самом начале падения, потому и торможение брюхом было сильное. Я ударился, даже на какое-то время сознание потерял. Очухался – тишина, голова, как котёл, на лбу дыра, по щеке кровь. Кое-как башку перебинтовал и давай вылазить, а тут мужик из посёлка подбежал – видел, как я падал. Возвращаться в аэроклуб я побоялся, решил у того мужика пересидеть, пока выветрится спиртное. Как на грех аванс выдали в этот день. А мне же деньги в руках держать нельзя – жене отдаю сразу, слабый я на это дело. Дал я мужику деньги на водку, ну мы с ним и погуляли на весь аванс неделю. Жинка его, как узнала, что лётчик: «Ванюша – да – Ванюша! Что тебе ещё?» Весь погреб свой перешерстила, закуску нам подавала. Через неделю я уехал, от беды подальше, в деревню к бабке своей. Там меня и арестовали ещё через неделю, как преступника, в наручники. Уже в камеру ко мне подкатил парень, накачанный, спортсмен, бицепсы, морда здоровая – волкодав, одним словом.