Необходимая цена

– Кажется, выбор очевиден, – Олег Петрович шагнул вниз на одну ступеньку. – Кто со мной?

Несколько вздохов сопровождали его следующий шаг. Олег Петрович Федосеев, бывший сотрудник КГБ, вёл ребят вниз. Молодёжь выбрала временного лидера, и он постарается их не разочаровать.

Шесть человек спускались туда, где ещё несколько минут назад мириадами звёзд светили телефоны.

***

На станции тихо играла музыка. Она лилась из наушников человека, стоящего в паре метров от выхода с эскалатора. Тихая мелодия, показавшаяся Тимуру знакомой, смешивалась с несколькими голосами, шептавшими что-то в темноте. Весь гомон стих, как только они приблизились к краю эскалатора, делая неуверенные шаги по железным ступенькам.

Перед ними стоял парень. С его щеки свисали большие лопухи беспроводных наушников, направленные друг на друга. Тимур снова обратил внимание на знакомую мелодию, слышаную раньше в рекламе. Вроде, что-то для женщин, но он сомневался в своей догадке.

Парень был один. Он стоял молча и казался отсылкой к незнакомому фильму ужасов. Тьма, подземелье, одинокий человек в луче света – один из тех моментов, когда с героем должно что-то произойти.

Луч от телефона Олега Петровича светил на парня, и тот стоял с опущенным вниз лицом.

Тимур не сразу понял, что именно его насторожило, но остановившись на эскалаторе вторым с конца, он старался уловить источник тревоги. Олег Петрович молчал, высвечивая телефоном парня и несколько пар ног, скрывающиеся невдалеке за ним. Людей не было и это настораживало. Тимур понял это в тот момент, когда Олег Петрович, стоящий первым, сделал шаг на станцию «Метростроителей». Спустившийся за ним Сергей, казалось, прикрывал ему спину. Ребята снова ступили на станцию, с которой полчаса назад отправились наверх, так и не добравшись до «Спортивной».

Федосеев опустил фонарь ниже, чтобы не смущать неподвижно парня, и тут же на станции началось движение. Несколько крепких мужчин вышли из темноты и схватили за руки Олега Петровича. То же самое происходило и с остальной командой, а собравшийся рвануть наверх Тимур, натолкнулся на стоящую сзади Женю. Он сам оставил её позади, снова поступив не по-мужски: Женя прикрывала его тыл, чего так и не увидел Олег Петрович. Скорее всего, Тимуру пришлось бы краснеть, пряча лицо в темноте помещения.

Женя чуть не упала и Тимуру пришлось ухватить её за талию. В такой позе их и застали руки, хватавшие ребят за то, что первое попадалось на ощупь. Тимура дёрнули за рюкзак, и он с трудом устоял на ногах. Если бы не руки, обвивающие его, парень непременно очутился бы на полу.

– Голубки, хватит обниматься, – раздался над ухом басовитый голос. – Сегодня обойдётся без прелюдий.

– Моя нога! – где-то за спиной кричала Оля. Следом за её криком раздался удар и звук падающего тела.

– Держите бугая, – кричал визгливый голос. – Он Саньку в нокаут отправил, падла.

Тимуру удалось вывернуть голову назад, чтобы стать свидетелем короткой схватки Ильи и нескольких мужчин. Прямо перед его ногами лежал человек, которого Тимур записал в упавшего Саньку. Ещё пять человек кружили рядом, а голоса, звучавшие с разных сторон, поддерживали их в попытке справиться с огромным Ильёй. Двоих, напавших спереди, он ухватил за шеи и стукнул лбами. Два несчастных человека ещё не успели осесть на пол, как на Илье повис не менее массивный, чем он сам, мужчина лет пятидесяти. Илья, схватив его за голову и ловко перекинул через себя. Тимур, успел подумать, что Илью можно выставлять на бой против сильных соперников, а может даже чемпионов – шанс выиграть, сделав ставку на никому не известного бойца был очень велик. И тут произошло то, чего Тимур ожидать не мог. Илья затрясся, повалившись на колени, и облокотился руками об пол. Он не упал, продолжая стоять в такой позе, пока один из оставшихся не ударил его ногой по голове. Илья упал на бок, прикрыв лицо руками, и тут из темноты появилась женщина. Она прикоснулась к новому знакомому Тимура, отчего тот снова затрясся. Успевшие подняться на ноги, раскиданные Ильёй мужчины, подходили с разных сторон к поверженному противнику. В течение полминуты они пинали лежавшего перед ними человека, посмеиваясь над его поражением. Где-то невдалеке плакала Оля, сдерживаемая крепкими руками, перемежавшая своё отчаяние просьбами прекратить. В конце концов она оказалась на коленях, омываемая слезами.

Тимура поразила реакция Олега Петровича. Он молча смотрел на происходящее, не пошевелив ни одним мускулом на лице. Такой себе питон, гипнотизирующий жертву.

– Я же говорила, что шокер пригодится, – засмеялась женщина, убирая своё оружие в сумочку. Плохая освещённость позволила Тимуру видеть только её очертания, но отличную фигуру и высокие каблуки он оценил по достоинству.

А вот шокер, попавший в свет фонарика, Тимур успел рассмотреть. Это не был обычный прибор, которые продаются во многих киосках возле метро. В них ещё встраивают фонарик, как будто стараясь сделать оружие менее агрессивным. Тимур никогда раньше не видел подобного устройства, но просить показать его поближе не решился.

Женщина зашла в тень, оставив после себя угнетающую картину: Оля в слезах, Сергей с синяком, желающий помочь другу, и Илья, лежащий на полу. Только тройка Тимура стояла целая и невредимая. Это если не считать пары толчков по рёбрам, полученных, так сказать, для профилактики.

– Мы свои, – раздался рядом знакомый голос. – Зачем вы так с нами?

Тимур повернул на него голову и с удивлением обнаружил Женю. Девушка, ещё недавно с трудом переставлявшая ноги после травмы головы, стояла гордо выпятив грудь. Несколько лучей от телефонов высветили её лицо и ей пришлось потупить взгляд, но положение тела осталось несломленным.

Тимур удивился своей отстранённости от всего происходящего. Он смотрел на Женю так же, как ещё недавно смотрел на избиваемого Илью. Это не было спокойствием Олега Петровича, но это не было и привычным беспокойством Тимура Игнатьева. Всё происходящее казалось сном и виделось со стороны чем-то выдуманным и нереальным.

Вот к Жене навстречу вышел из тьмы мужчина. С его приближением, Тимур различал всё больше очертания скрюченного тела. Однозначно, это был старик, по возрасту перегнавший Олега Петровича на добрый десяток лет. Тимур услышал цокающий звук – палка в руках незнакомца выстукивала по мраморной плитке его медленные, семенящие шаги. Слуха коснулся звук шаркающих сандалий, внешний вид которых нарисовало воображение: чёрные, со сбитыми носками и несколько раз перешитые по всему периметру. Видавшие виды брюки и рубашка песчаного цвета с короткими рукавами свисали с тощего перекрученной тела, как одежда в гардеробе. Крючковатый нос, полностью лысая голова и огромные очки – всё это достигло сознания Тимура в самый последний момент. Как раз в ту секунду старик остановился в полуметре от Жени, продолжавшей стоять под лучами телефонов, не изменяя положения.

Тимуру показалось, что прошла вечность, пока этот человек достиг финальной точки своего путешествия.

– В каком смысле? – раздался голос, проскрипевший старостью на всю затихшую станцию.

– Что значит: «в каком смысле»? – Женя, сохраняющая до последнего момента достоинство, рухнула под вопросом старика. – Я вас не поняла…

– А я не понял тебя, – рассыпался и заскрежетал камнями по песку голос говорившего. – Что значит, что вы свои?

Тимур с удивлением смотрел на девушку. Действительно, что значит её фраза? И так всё понятно, что они харьковчане, были на этой станции в момент взрыва и теперь вместе со всеми являются узниками новой тюрьмы, образовавшейся в их городе. Зачем это объяснять?

Похоже Женя тоже не понимала проблемы и теперь стояла, вращая головой в разные стороны. По мнению Тимура, она искала поддержки в своих новых знакомых, но не находила её. Да он и сам рад ей помочь, но также, как и незнакомый старик, не понимал её слов. Олег Петрович смотрел на лежащего на полу Илью, и окружавшего его людей. Сергей стоял на коленях, скрученный по рукам держащими его людьми. От Оли тоже не могло быть помощи, так что Тимур, визуально собрав информацию со всей команды, пожал плечами. Вряд ли Женя видела его жест, но он обязан был так сделать для успокоения совести.

– Ну, мы тоже были здесь во время взрыва, – начала Женя, к которой возвращалась уверенность, и она, снова подняв взгляд на собеседника, подалась вперёд, насколько позволяли держащие её руки. – А вы сами кто? Почему я должна вам что-то объяснять?

– Резонно, – заскрежетал старик, оглядываясь на людей, окружающих их почти со всех сторон. Наблюдатели оставались в тени, и только малая их часть была озарена светом. Тимур постарался вспомнить и прикинуть количество людей на станции в момент взрыва, но память этой информацией не обладала. Между тем, старик продолжил говорить. – Меня зовут Василий Васильевич. Я часто бываю на этой станции и многое замечаю. К примеру, я обратил внимание, что на потолке появился дым, и предупредил ближайших к себе людей об этом. Мы думали, всё закончится нормально, но оказалось, что у творца на наш счёт были другие планы. А ещё я успел заметить фигуру, быстро бегущую по эскалатору прямо перед случившимся, хотя поезда на платформе не было. Может, этот кто-то знал о планируемом наверху и торопился попасть быстрее вниз? Так почему этот кто-то не может быть одним из вас?

– Возможно, потому что мы спустились с другого эскалатора, – подал голос Олег Петрович. – Наш ехал наверх.

– А вы уверены, что все находились на нём в момент произошедшего? Никто не перебегал? В шуме это было тяжело заметить.

– Ну, знаете, это уже похоже на паранойю, – Сергей качнул головой и тут же получил удар ногой. Застонав, он немного завалился на бок, но ему помогли не упасть державшие с двух сторон руки.

– Паранойя или нет, но лучше быть готовым ко всему, – проскрипел Василий Васильевич. – Теперь вы знаете кто я, и мы все хотим знать кто вы. И не нужно снова рассказывать, что вы мифические «свои» – здесь это не прокатит. Кто возьмётся сообщить нам информацию? Или кроме девушки здесь больше нет смелых? Про бойца на полу я, конечно же, молчу.

Он обвёл взглядом захваченных людей. Бегущий следом фонарик, высветил лица сошедших с эскалатора. Кто-то оставался задумчив, как Олег Петрович, а кто-то с испугом смотрел на окружающих, как это делала заплаканная Оля. Тимур молчал, предпочитая не вмешиваться в такие разговоры. Ещё с детства он не умел контролировать свои мысли, а вместе с ними и слова, льющиеся бесконечным потоком. Решение было принято ещё в те далёкие годы – лучше всегда молчать. Что он сейчас и делал.

– Вы знаете, я не пойму, как за те пятнадцать-двадцать минут, что прошли с момента взрыва, здесь, на отдельно взятой станции, организовалось своё государство, – Олег Петрович опустил голову, покачивая ею из стороны в сторону. – Сотня человек забыли о законах страны, гражданами которой они являются уже многие годы. Я, находясь ближе к взрыву, чем вы все вместе взятые, начал помогать людям. С моей помощью ребята собрались в группу и пошли вместе вниз, искать своих товарищей по несчастью. А здесь началась анархия…

Пока он говорил, станция молчала. Но это молчание было вызвано ни уважением к Олегу Петровичу, и даже ни желанием одуматься и понять свою ошибку. Люди ждали. Они смотрели на своего странного лидера в лице Василия Васильевича, облокотившегося двумя руками о палочку. Он молчал, и все в едином порыве поддерживали его состояние. Тимур чувствовал, как сотня глаз впилась в согнутую фигуру завсегдатого станции, ожидая команды к действию.

Василий Васильевич выдохнул, дослушав монолог Олега Петровича, и пару раз стукнул палой по плитке. Вопреки ожиданиям Тимура, это не было командой к началу действий. Скрюченная фигура прошла в сторону только что говорившего человека и показала в его сторону. Руки, державшие Олега Петровича, разошлись, и он смог размять свои, потирая ладонями затёкшие предплечья.

– Здесь не анархия, – почесал редкую бороду Василий Васильевич, – здесь закон замкнутого пространства. Полиции здесь нет. Станционные служащие тоже отсутствуют… Или просто по непонятной мне причине, не открывают двери, ведущие в недра станции. Мы пробовали их открыть, но те очень крепкие, а инструмента у нас с собой нет. Что прикажите делать в таком случае? Началась паника. Тем более были слышны голоса наверху эскалаторов. Кто-то должен был успокоить народ, но в отсутствии священников, такая миссия часто выпадает другим безумцам. Вот я за это и взялся. Рассказывайте, кто вы такие, и, может быть, мы позволим вам находиться здесь на почти равных с нами правах. Говорите, как самый здравый из вашей команды.

– Что вы там так долго делали? – спросил невидимый мужчина, скрываемый темнотой.

Василий Васильевич посмотрел в его направлении и неодобрительно качнул головой. Он был лидером и явно не хотел потери своего звания.

– Меня никогда не считали выдающимся человеком, – усмехнулся Олег Петрович, оглядывая своих ребят, – но другого выхода сейчас нет – придётся рассказывать именно мне.

Он говорил медленно, вдумчиво подбирая слова. Тимур слушал историю их знакомства, рассказ о помощи Оле и короткий, ничего не значащий пересказ похода к станции. Олег Петрович не забыл ни о чём, в деталях пересказывая все события, произошедшие с момента их знакомства. А станция снова молчала. Всё внимание, как и в первый раз, было приковано к скрюченной фигуре, стоящей в метре от Олега Петровича.

Когда история закончилась, Федосеев снова обвёл взглядом своих ребят и пожал плечами.

– Собственно, всё, – подвёл он итог своему рассказу.

– Не верьте им. Я был на том же эскалаторе и слышал, как они обсуждали какие-то линии обстрела. А кто-то предложил кинуть гранату. И ещё, у кого-то на телефоне была непредназначенная для остальных информация.

Говорившего не было видно, а эхо, разносимое по станции, сделало невозможным определение его местоположения. Толпа оживилась.

– Тихо. Минуточку тишины, – заскрипел в темноте знакомый голос. – Это правда? Вы обсуждали как нас расстрелять?

– Из чего? – с привычной насмешкой сказал Олег Петрович. – Разве что из пальца, как мы все это делали в детстве. Пиф-паф, вы убиты. У меня кроме пенсионного в кармане, да нескольких купюр, с собой ничего нет. Вряд ли у ребят вещей намного больше, чем у меня.

Тимур посмотрел на своих новых знакомых и только сейчас понял, что рюкзак есть только у него. У Оли и Жени не было даже простых женских сумочек. Скорее всего, они потеряли их на эскалаторе. Память молчала об этом, посчитав информацию недостойной запоминания.

– Обыщите их, – проскрипел после паузы удаляющийся голос. – И про рассказчика не забудьте.

Василий Васильевич отошёл в сторону и, судя по звуку, уселся на лавочку. Та заскрежетала по полу, явив собой продолжения скрипа его голоса.

Олега Петровича снова взяли за руки. Высокий парень в широких шортах и мешковатой футболке пробежался руками по его карманам. Там не было ничего и он развёл руками, показывая отсутствие добычи. Из темноты раздался стук палочкой о плитку, призывающий парня продолжить обыск других людей.

Женя продолжала стоять с гордо поднятой головой, даже после того, как руки парня несколько раз коснулись её груди и проскользнули по другим интимным частям тела. В отличие от неё, Оля вскрикнула в момент таких касаний, но руки, держащие её, знали своё дело. Вокруг звучал смех, наполненный издевательством над скромностью девушки. Тимур наблюдал за Ильёй и видел наливающиеся кровью глаза гиганта. Но в то же самое время, губы Олега Петровича шептали, как мантру – «Спокойно, Илья. Держись.» И тот сдержался, хотя Тимур был готов поклясться, что парень не видел рта Федосеева, и уж тем более не слышал его слов. Неужели Илье так сильно досталось?

Очередь дошла и до Тимура. Как не старался обыскивающий человек, ничего предъявить своим друзьям он не смог. Разве что пенсионное удостоверение Олега Петровича на мгновение покинуло привычный карман, но тут же вернулось на место.

И тут дошло дело до рюкзака…

– О, водичка! – объявил о своей находке парень. – И не только! Пачка печенья и полпачки сушек! И нож! Василий Васильевич, у него нож в рюкзаке! Зачем он тебе?

Глаза впились в Тимура и сверлили в нём пару новых дыр. Через секунду к ним добавились ещё несколько внимательных наблюдателей. Совсем скоро на Тимура смотрели все собравшиеся на станции. Даже его новые знакомые всматривались в него с интересом.

От лавочки раздался хриплый смех.

– Вот и попался эскалаторный бегун. Я же говорил вам! Кому-то очень нужно было попасть на станцию прямо перед случившимся.

Тимур ловил взглядом лица в толпе. Бородатый парень потирает руки в предвкушении развязки. Молодой парнишка с пирсингом в носу посмеивается, толкая своего соседа, лица которого не видно. Девушки в ужасе смотрят в его сторону, ухвативши друг друга за ладони. Тьма не позволяет разглядеть собравшихся, но на мгновение глаза цепляются за знакомое лицо. Детское, заплаканное, оно смотрит на Тимура с надеждой, и он знает почему.

– Спросите у неё. Я был здесь и отправился наверх за работниками станции.

Парень, обыскивающий Тимура, проследил за его пальцем и уставился на мальчика. Василий Васильевич встал с лавочки и сделал три тяжёлых шага в ту же сторону. Похоже, люди не понимали про кого говорит Тимур, и их взгляды, натолкнувшись на ребёнка, начинали лихорадочно возвращаться на говорившего человека.

– Да, он был тут, а этих я не помню, – раздался голос мамаши-мальчика-на-похоронах. Она вышла вперёд, придерживая правой рукой сына, который явно не знал куда деться от нахлынувшего на него внимания.

Василий Васильевич кивнул в ответ на её слова и махнул рукой. Женщина моментально скрылась в толпе, затянув туда сына.

– Швейцарский? – спросил глава новой харьковской общины.

– Ага, – парень, обыскивающий Тимура, покрутил в руках предмет, вызвавший столько волнения на станции.

– Складывай продукты и воду к другим запасам – нам всё это пригодится. Кто стоял на эскалаторе выше всех?

Тимур понимал всю очевидность ответа, но молчал, посматривая на Олега Петровича. Тот повернулся и кивнул – скрывать он ничего не собирался. Рассказанная несколько минут назад история и так проливала свет на недавние события, а, значит, старший их группы был прав – придётся сознаваться.

– Я, – сиплый голос прорвал затянувшуюся паузу. Тимур поглядывал на свой рюкзак, переживая за отправившийся в карман к незнакомцу нож. Надобность выступать в роли рассказчика его не радовала, но шанса отмолчаться не было.

– Что ты видел? Ты успел разглядеть произошедшее?

Теперь сотня глаз смотрела на Тимура с ожиданием. Василий Васильевич, задав вопрос, облокотился двумя руками о палку и внимательно следил за каждым движением на лице собеседника. Тимур сомневался, что глаза старика могут рассмотреть мельчайшие подробности его эмоций, но решил не рисковать и выложить всё, как на духу. К тому же скрывать ему нечего.

– Ну… Я видел вспышку. Я не разбираюсь во взрывах, но, мне кажется, что там не осталось никого в живых.

Он не знал, зачем добавил последнюю фразу, и так напрашивающуюся саму собой, но язык было не удержать. Они погибли. Все… Наверху не осталось никого, кто мог бы спуститься по остановившимся эскалаторам. А помнишь, как сразу после взрыва, на своём лице, обильно смоченном потом, ты ощущал что-то странное и незнакомое? Это был пепел. Их пепел! Именно поэтому ты боялся, что сверху кто-то придёт. Не очень живой и очень мёртвый. Кровавыми холодными руками он должен был коснуться твоего плеча и повернуть к себе. А в его лице ты увидишь…

– Тимур, ты спишь? – Олег Петрович с испугом в голосе прокричал со своего места.

– А? Что вы сказали? – скрывая дрожь в зубах, спросил Тимур.

– Это я говорил, а он решил мне помочь и вывел тебя из ступора, – Василий Васильевич снова направился к лавочке. – Зря ты так. Надежда умирает последней.

***

Оля куском платья протирала Илье гематому. Убеждения Олега Петровича и пострадавшего парня не возымели на неё никакого эффекта, и теперь она молча сидела рядом с будущим мужем, причиняя ему небольшую боль своими действиями. Тимур решил, что ей нужна активность. Просто сидеть и молчать девушка не могла, значит, пусть лучше докучает жениху, чем ноет над ухом у остальных.

Василий Васильевич сидел на лавочке, облокотив голову на палку.

– То есть, вы точно уверены, что это не было землетрясением? – его глаза пробежали по Тимуру и Олегу Петровичу.

– Даже больше чем, – Федосеев стоял рядом с Сергеем, держащим за плечо сестру. – Я слышал хлопок. Вспышка без сомнения являлась последствием того, о чём мы думаем.

– А что взорвали? Станцию или переход? – один из парней, стоящих за спиной главы станции, задал вопрос дрогнувшим голосом. – Что уцелело?

– Тимур, – Василий Васильевич поднял голову от палки, – ты видел, что там наверху? Если ты был ближе всех, то мог увидеть последствия взрыва. Что со станцией? Хоть что-то расскажи. Может, ты слышал как рушился переход или упало перекрытие?

Тимур стоял потупив взгляд. Большая капля пота свисала с его носа, готовая сорваться в пыль приютившей их станции. Руки теребили пустой рюкзак, перебирая лямки.

– Игнатьев, расслабься, – прошептал на ухо Олег Петрович. – Не время сейчас впадать в ступор.

Выдохнув, Тимур положил на пол рюкзак и взгромоздился сверху.

– Я не видел станции. Взрыв – я сразу для себя решил, что это был он – слышал очень хорошо. Вспышку тоже видел, но наверх не поднимался. Да и что там можно было увидеть, если свет погас, а аварийный не включился.

– А должен был? – тот же парень из-за спины Василия Васильевича внимательно посмотрел на Тимура.

– Думаю, да, – Олег Петрович ответил за стушевавшегося от незнания Тимура. – также думаю, что нас должны уже искать. Хотя, о чём это я! Даже не искать, а проводить спасательные работы. А, значит, мы должны были услышать стук инструментов и маты людей, вынужденных таскать большие глыбы. Если это нет…

– Тоннель и станция обвалились… – закончил за него всё тот же парень.

Олег Петрович кивнул в ответ. Затем, переведя взгляд на главного по станции, он улыбнулся и, в уже привычной манере, со смехом в голосе произнёс:

– Но это не точно. Спасатели могут только начать разворачивать штаб. Если так, то это должно происходить наверху, и мы дождёмся их, в лучшем случае, через пару часов. У кого какие предложения?

Тимур не заметил, как к их компании подошли ещё несколько человек и теперь все собравшиеся, во главе с Василием Васильевичем, смотрели на говорившего мужчину. Олег Петрович всем своим видом задавал только один вопрос: «Ну, а что?».

– Вы уверены, что нас будут искать? Просто взрыв и всё такое…

Знакомая Тимуру мамаша смотрела на Олега Петровича круглыми глазами. Её сын, так и не вернувший своего медвежонка, стоял рядом, немного спрятавшись за её спину.

– Они обязаны… – без уверенности в голосе произнёс Василий Васильевич. – Пока есть шанс, что здесь есть живые…

– А чего им думать, что мы выжили? – голос прозвучал из темноты, и к собравшимся вышел парень, встречавший команду Федосеева на платформе. – Если взрыв был сильным, и обвалился тоннель, то есть большая вероятность, что мы все погибли под завалом. Если и идти за нами, то только чтобы удостовериться в нашей гибели – мы не подаём никаких признаков жизни. К тому же, я бы лучше надеялся на спасение на соседней станции – тоннель между «Метростроителей» и «Защитников» должен быть целым.

– Там ничего не взрывалось. Я с этим согласен, – Василий Васильевич вспомнил, что является общепризнанным лидером. – Но мы так и не проверили, есть ли напряжение на рельсах.

– Восемьсот вольт, – Олег Петрович, с прежней улыбкой на лице, осмотрел собравшихся. – Кто готов лизнуть контактный рельс?

***

Десять колонн по пять в два ряда… Между ними собрались все обитатели станции «Метростроителей». Крыша из перекрытия, стены с четырёх сторон и большая площадка перрона – всё это вселяло спокойствие и дарило сердцам надежду. Вот только надежду на что, Тимур так и не понял.

Запасы продуктов были разложены посередине. Среди небольшой горки из пачек печений, яблок и судочков с обедами, выделялось с десяток бутылок воды. Разного объёма тара привлекала внимание людей, так как во ртах сохло с невероятной скоростью. Но люди терпели жажду, побаиваясь самого худшего из возможных вариантов решения их судьбы.

Василий Васильевич снова сидел на лавочке. Его руки держали палку, позволявшую лежавшей на них голове не упасть. Сопение переломано носа наполняло станцию, снова погрузившуюся в тишину. Рядом с его ногами мелькнул луч фонарика, и голова старика поднялась. Он осмотрел присутствующих, глянул на кивнувшего ему из толпы парня, и заговорил:

– Теперь, когда все в сборе, и никого не осталось наверху, мы можем обсудить произошедшее и постараться найти выход. Мы не знаем, какова судьба людей на «Спортивной». Также, мы не знаем, что с людьми на «Защитников». И, да, мы не знаем, есть ли ток в тоннеле, но поезда не приезжают уже долгое время. Да и часы погасли, отказываясь снабжать нас информацией о промежутках между их приездом. Короче говоря, мы не знаем ничего: полезная и бесполезная информация остались в прошлом. Но я верю, что мы ещё вернёмся к привычному нам миру. И так, что я предлагаю… Несмотря на доводы некоторых из собравшихся, я бы предложил идти наверх.