Меткий выстрел

– Дома, но мне тоже на природу пока нельзя. У меня головная боль из-за двух ленивых работниц, не знаю, как избавиться. Извини, что тебе жалуюсь, наболело.

– Я понимаю. Я вспомнил из «Бориса Годунова», если хочешь, прочту по памяти, но вряд ли это тебя утешит.

– Прочти.

«Вот – Юрьев день задумал уничтожить.

Не властны мы в поместиях своих.

Не смей согнать ленивца! Рад не рад,

Корми его; не смей переманить

Работника! – Не то, в Приказ холопий.

Ну, слыхано ль хоть при царе Иване

Такое зло? А легче ли народу?

Спроси его. Попробуй самозванец

Им посулить старинный Юрьев день,

Так и пойдет потеха.»

– Спасибо, Дима, достаточно. Я перезвоню тебе, если Черкашин позвонит мне первому, он всегда звонит мне рано утром. А чем ты в больнице занимаешься?

– Перечитываю наизусть Пушкина и Сашу Черного, что-то он мне вспомнился. Прочитать «Про кота»? Я тоскую по Анжеле, по дому. Извини, я заболтался, ты, наверное, очень занят. Завтракаешь? Не буду мешать.

Позвонил еще один друг Мельникова, тоже предприниматель и снова вопль отчаянья:

– Я зарабатывал. Мог платить кредиты, аренду, налоги. С кредитами бы уже в этом году рассчитался. Уже немного осталось, и на тебе! Теперь кошмарный конец! Даже если мы откроемся завтра, то покупателей-то нет! Этот проклятый вирус ударил по самому главному звену в экономике – по покупателю! Как выживать?

Трубникову самому очень хотелось получить ответ на этот вопрос. Позвонил Айрат:

–Жаль, что вы болеете, а то приехали бы на семинар Владимира Викторовича, он бы объяснил подробно. Я посоветовался со специалистами. Есть Приложение № 14 к приказу Федеральной службы по труду и занятости от 10 ноября 2017 г. № 655. Там сказано, в каких случаях выходное пособие выплачивается работнику при расторжении трудового договора в размере двухнедельного среднего заработка:

Отказ работника от перевода на работу в другую местность вместе с работодателем; отказом работника от предложения…

– Спасибо, Айрат, я запишу номер приложения, сам почитаю.

– Тогда еще надо записать: часть первая статьи 178, часть третья статьи 296, часть вторая статьи 307 Трудового Кодекса РФ.

– Ладно, почитаю, – вздохнул Трубников и подумал, что, когда у него на полставки работала Светлана Михайловна, он не вникал ни в Трудовой, ни в Налоговый кодексы, а сейчас впору за парту сесть, – Айрат, ты хорошо знал Михаила Мельникова?

– Да, очень хороший человек, общительный, оптимистичный. Увлекался велоспортом. У него были планы изготавливать велосипеды и электросамокаты, не успел. В молодости Миша увлекался байдарками, но в последние годы об отпуске на реке даже не думал. Времени не хватало, в отпуске давно не был. Зарабатывал для дочери. Хотел ей квартиру купить, а ей только шесть лет! Очень любил ее.

– А жену?

– Чужая семья – потемки. Я Марину видел на свадьбе. Удивился его выбору. Миша был избалован женщинами. А Марина какая-то невзрачная, серая мышка. У Миши ум, ирония, открытость, дружелюбие. Марина молчалива и замкнута. Я тогда подумал, что она так зажата и запугана, потому что в положении. Миша любил животных: собак, котов. Она их терпеть не может. Кот ее царапает, собака на нее рычит. Его питомцы переселились в цех под надзор сторожа, когда Марина переехала жить к нему. Миша рассказывал мне, что тоскует по коту и собаке. Он даже в Луговой не держал животных. Боялся, что из-за них Марина запретит ему забирать дочь.

Иногда мне кажется, что там не столько Марина, сколько ее родители решают, с кем проведет выходной девочка. Я видел Аллу. Миша привозил ее к нам один раз. Славная девчушка, на Мишу похожа.

– Спасибо, Айрат.

Трубников откинулся на спинку кресла.

– Что сказал только что Айрат? В случае отказа работника от перевода на работу в другую местность вместе с работодателем? А ведь это хорошая идея! Сейчас активно обустраивают левый берег Дона. Там теперь аэропорт и новый стадион. А не податься ли и мне на левбегДон? Пичугина туда точно не поедет! Уборщица тоже. Авось, смогу переждать тяжелые времена, потом вернусь в центр Ростова. Жаль, что я на карантине. Ничего, попрошу Багдасарова, он недавно звонил мне, спрашивал о здоровье. Похвалялся большой загруженностью, переключился на бытовые конфликты, на бытовое насилие. Адвокаты сейчас востребованы, в отличие от детективов. Сегодня же уведомлю бухгалтера и уборщицу. Придется ждать два месяца. Надо соблюдать закон. Трубников позвонил Багдасарову. Тот согласился помочь ему: расторгнуть договор аренды на Кировском проспекте и найти новый офис на Левом берегу, но все же попытался отговорить:

– Ты паникуешь, – говорил Багдасаров, – у тебя замечательный офис в центре Ростова! Пережди месяц или два. Возьми кредит. Зачем тебе в такую даль? К тебе туда никакой клиент не поедет.

– Кому надо будет, тот и туда приедет. Я не паникую, а смотрю на жизнь реально. Не через два месяца, ни через два года жизнь уже не будет прежней. Сегодня мы ощутили пока еще не удар, а лишь слабый толчок, это только начало. Выкарабкиваться будем долго. Выживет тот, кто сможет приспособиться.

– Как же ты планируешь приспосабливаться? Уйдешь на пенсию?

– У меня Игорь! Ему надо высшее образование получить! Дочери и внукам тоже моя помощь нужна. Какая пенсия?! Нет у меня пока никаких планов, но и паники тоже нет. Найди мне офис на Левом берегу.

– Рядом с каким рестораном? Там много ресторанов, какую кухню ты любишь?

– С ресторанами придется временно расстаться.

– Пандемия испортила аппетит?

– На аппетит не жалуюсь, чего и тебе желаю. Найди офис, где угодно: в здании аэропорта, в здании, где расположен обслуживающий персонал нового стадиона. Спасибо, что согласился помочь.

– Найду в ближайшие дни, позвоню. Выздоравливай!

Позвонили еще несколько человек. Все говорили о своих проблемах, о погибшем говорили только хорошее, кто его убил и за что, не знали. Трубников пошел в кухню, налил воды в кастрюлю, хотел сварить пельмени. Вчера принесли из «Апекса». У них теперь бесплатная доставка. Достал из морозилки пельмени, думал о Липковиче, как он? Позвонил Черкашину, спросил про Женю. Тот молчал. Трубников решил, что что-то со связью, перезвонил еще раз.

– Нет больше Жени, – ответил врач, – умер сегодня утром. В четыре часа.

– Как умер? – закричал Трубников.

Черкашин отключил телефон. Трубников быстро ходил по двум комнатам и лоджии. Ему было душно, хотелось вдохнуть свежего воздуха. Открыл окна и дверь на лоджию, устроил сквозняк, продолжал ходить по квартире. Зашел в ванную комнату, умылся. От слез болели глаза. Он почему-то не мог поверить, что Липкович умер. Он не мог умереть. Недавно они говорили по телефону. Женя собирался поехать в Ялту после того, как выйдет из больницы, просил прислать ему шоколадных конфет. Нет, так нельзя. Надо взять себя в руки. Пожалел, что дома нет водки. В аптечке нашел всякие разные успокоительные, которыми пользовалась жена. Выпил, смешав в кружке несколько флаконов, уснул.

Проснулся от сильной головной боли. В квартире стоял туман. С трудом дошел до кухни. Увидел кастрюлю на плите. Вода давно выкипела, кастрюля дергалась в конвульсиях, что-то постукивало на дне.

– Кажется, я начал варить пельмени, – подумал детектив и заглянул в кастрюльку, выключив газ, – что это? Какое-то черное яйцо подпрыгивает на дне. Нет, это не яйцо. Это мой смартфон. Странно, почему я не чувствую запаха гари? Смартфон обуглился, кастрюля тоже почернела. От нее туман в квартире.

Он распахнул окно, сел на табуретку, прислонился спиной к стене, смотрел в окно. На деревьях зеленые листья. На каштане уже обозначились свечи, но они еще не распутились. Женя любил гулять по Пушкинской. Там много каштанов. Он любил гулять, когда они распускали свечи. Женя!

Он снова заплакал, потом пошел в ванную и умылся. Кто-то позвонил. Он открыл дверь. На пороге стояла соседка.

– Ваша жена не может дозвониться до вас весь день. Волнуется. Просила меня зайти, спросить, что случилось?

– Ничего, я просто спал. И у меня испортился телефон. Я сброшу ей письмо по электронке. Там есть компьютер у Игоря. Ничего, все нормально. Спасибо, что зашли. Извините за беспокойство.

– Откуда запах гари? Вы плохо выглядите! Вам плохо?

– Я спал. Ничего, спасибо.

Он закрыл дверь перед ее встревоженным носом.

– Надо просмотреть почту, отправить письмо Людмиле и Игорю. Потом, потом. Уже стемнело. Зажглись фонари. По трассе проезжают иногда машины. Скоро ночь. Женя, прости меня, сам не знаю, за что. Кружится и болит голова. Я выпил слишком много успокоительных капель, вернее, флаконов. Ничего, все пройдет. Сейчас ночь. Надо спать. Почту, письмо завтра. Сейчас спать.

Глава 4

В больнице

Утром седьмого апреля Трубников проснулся, посмотрел на часы: четыре часа двадцать минут. Он присел на край кровати, немножко посидел. Потом начал одеваться. Живот болел, будто он съел горячий утюг. Он чувствовал слабость, когда встал на ноги, почувствовал тошноту и головокружение, но голова была ясной. Вспомнил, что вчера приступил к расследованию убийства Михаила Мельникова 45 лет. Постепенно сложилась ясная картина. Московский предприниматель Михаил Мельников убит шестого апреля на пороге своего дома в Луговой. Его мама и папа, а также папа его бывшей жены Марины в поисках детектива обратились к Айрату. Айрат знаком со многими предпринимателями, приезжающими на семинары В.В. Турова. Собственно говоря, там и я с Айратом познакомился. А сейчас Айрат вспомнил обо мне и порекомендовал убитым горем старикам. И все же есть маленькие несостыковки.

Во-первых, в Москве детективов более чем достаточно, режим самоизоляции вряд ли станет для них помехой, когда речь идет об убийстве.

Во-вторых, аванс в сто тысяч рублей! Только что не знал, где деньги достать, а теперь недоволен слишком большим авансом за еще не раскрытое преступление. Очень сильно Вадим Сурнин захотел, чтобы именно я расследовал преступление, а почему? Вроде бы я с ним детей не крестил. Может быть, он миллионер? Нет, миллионеры живут на Рублевке, а не в Луговой, да и про алименты он говорил с сожалением. Стало быть, алименты играли не последнюю роль в их семейном бюджете.

Трубников медленно пошел в ванную комнату начал умываться. Умылся, почистить зубы не успел, раздался настойчивый звонок в дверь.

– Пятый час утра! – с возмущением подумал детектив, – кто в такую рань? Трезвонит изо всех сил!

Он отложил зубную пасту и с полотенцем в руках пошел открывать дверь. Это были врачи. Их вызвали бдительные соседи, встревоженные запахом гари из квартиры детектива, его болезненно-желтым лицом и воспаленными красными глазами. Он словно индульгенцию предъявил врачу (красивой девушке с пушистой челкой на лбу) документ: коронавирус не подтвержден. Она понимающе кивнула головой и попросила его проехать с ней, чтобы сдать повторный анализ. К тому же она настойчиво пыталась измерить его температуру, просила открыть рот. Спрашивала, почему запах гари на весь подъезд?

Трубников искренне объяснил, что нечаянно сварил вместо пельменей смартфон. Провел в кухню, показал то, что от смартфона осталось. Врач с пушистой челкой на лбу с состраданием посмотрела на него и настойчиво попросила проехать с ней на повторный анализ. Пришлось подчиниться.

Второй тест оказался другим. Коронавирус теперь был подтвержден. Из больницы Трубникова уже не выпустили. Он оказался наедине с собой. У него не было ни компьютера, ни телефона. Впрочем, он воспользовался предложением врача с пушистой челкой, позвонил Людмиле с телефона врача. Она встревожилась не на шутку. Игорь сразу захотел приехать в больницу и передать папе чего-нибудь вкусненькое. Он резко осадил его, приказал сидеть дома. Жене велел воспользоваться платной услугой того же курьера, который приносил ему пирожки. Самой приезжать в больницу запретил. Попросил передать ему в больницу любой телефон.

А пока он лежал на больничной койке и смотрел в потолок. Однако видел Трубников не белый потолок, а «фильм», который ему сбросили Геннадий Алексеевич Мельников и Вадим Иванович Сурнин. Он мысленно вспоминал кадр за кадром: две табуретки, раскладушка, чемодан… Почему нет детской кроватки? Он ведь часто забирал к себе дочь. Наверное, вечером она возвращалась домой к маме.

Поговорить бы с Мариной, почему они разошлись? Чего ей не хватало? Денег? Вроде бы все хором и каждый по отдельности говорили, что Михаил был весьма состоятельным человеком. Атмосфера аскетизма в его убогой хижине говорит больше о его характере и иерархии ценностей, чем о деньгах. Ей не хватало внимания и заботы? Вряд ли. Он специально поселился в Луговой, чтобы почаще видеть дочь. А может быть, не только дочь, но и жену? Мало ли почему разошлись, всякое бывает. После развода с ней Миша не женился. Она замуж не вышла снова, вернулась к родителям. Папа у Марины чересчур активен, а она что-то не очень. Переживает смерть бывшего мужа? Все еще любит его? Носит траур? Как же здесь тихо! В ушах звенит от тишины! Я обещал позвонить Диме, теперь не могу. Без телефона как без рук.

Самоубийство? Не верю. Очень любил дочь. Любовь и самоубийство понятия несовместимые. Да и орудие убийства тогда бы сразу нашли. Насколько я понял, револьвер еще не нашли. Если бы самоубийство, то револьвер упал бы рядом с трупом. Нет, его кто-то убил. Кого он уволил за эти дни? Не у одного у меня руки чешутся избавиться от уборщицы, от ленивого бухгалтера! Я ей про финансовый анализ за прошлый год. Она мне: «Это вам ничего не даст!» Это уж мне решать: даст или не даст! Я тебе зарплату плачу не за то, что ты с внучкой нянькаешься. Даю задание, выполняй! Ленивая! Это же и у Михаила Мельникова в цехе не без урода. В семье не без урода. Если бы я сейчас сразу уволил уборщицу, она бы заплакала в голос. А бухгалтер? Она бы обозлилась и разгорячилась.

Разве газосварщики не могут разозлиться и разгорячиться? Не могут стрелять метко? Могут. Только чушь все это. Газосварщик всегда себе работу найдет. Филолог или юрист в очереди постоят, а гозосварщик быстро работу найдет. Кто у него еще работает? Женщины, которые моют лестницы, упаковывают их. Они умеют метко стрелять из револьвера? Абсурд!

Подослали киллера конкуренты по бизнесу? Может быть. Эту версию трудно проверить лежа в больнице без телефона и ноутбука. Зря я взялся за это дело. Никогда еще не расследовал преступление в режиме онлайн. Слишком сильно деньги нужны, соблазнился уговорами Вадима Сурнина. Странно. Почему он воспылал ко мне таким доверием? И Сурнин, и Мельников-отец есть в «фильме». Мельников толстый и важный. Сурнин худой с военной выправкой. Оба пенсионеры.

Трубников не заметил, как задремал. Ему приснились два гуся и припев из студенческой песни:

«Жили-были гуси

У одной бабуси!

Один серый, другой серый

Оба волосатые»

Нет, очнулся детектив от дремоты. Волосатый только Мельников-старший. Сурнин коротко подстрижен. Если он столь встревожен убийством Михаила, то почему не воспрепятствовал разводу дочери с ним? Интересно, сколько Михаил платил за убогую хижину в Луговой? Кто его соседи? Хочу с ними поговорить. Они могли что-нибудь видеть, слышать. Жаль, что я сварил смартфон. Где же передача от Люды? Хотя бы самый простой телефон! Я помню номера наизусть, помогает привычка. Еще Шульга меня в молодости дрессировал на запоминание телефонов, адресов, лиц и имен. Спасибо ему.

Дом-пятистенок, порог в три ступеньки, а газ и вода? В кухне над раковиной бак с водой. Значит, водопровода нет, носят воду из колонки или колодца. Еще в кухне печь. Дровишки, уголь, торф… Романтики простой жизни, не испорченной цивилизацией, слишком много. А раньше Михаил жил с родителями в московской квартире. Променял ее на хибару без удобств ради того, чтобы почаще видеть дочь. Почему-то не сбросили ни одной фотографии Аллы. Забыли? Фотографий Марины тоже нет. Странно.

Зря я взялся за это дело. Если Михаила убили конкуренты по бизнесу, то я вряд ли смогу дистанционно найти их в Москве. Не найду. Не смогу. Принесут телефон, позвоню и откажусь. Деньги верну. Самолюбие пострадает. Никогда еще не отказывался! Дурья башка! Зачем поддался на уговоры Сурнина! Как раз перед этим несколько дней голова болела, где деньги достать? Впору признать себя банкротом! А тут сам предложил. Зачем согласился? Сколько времени? Нет телефона, не знаю, сколько времени. За окном темнеет. Вечер. Больницу для посетителей скоро закроют. Завтра Люда передаст мне через курьера телефон. Позвоню и откажусь.

Ни завтра, ни послезавтра он не смог никому позвонить. Был в коме. Людмила приезжала к нему, но ее не пустили. К ней вышел врач, пытался ее успокоить, говорил, что многие выздоравливают. Объяснял, что у Трубникова нет никаких хронических заболеваний, он обязательно скоро поднимется.

– Но сейчас он в реанимации, – плакала Людмила, – Женя тоже был в реанимации и умер!

Дома ее утешал Игорь. Оба с нетерпением ждали возвращения мужа и папы.

Глава 5

Доживем до понедельника

По состоянию на 27.04.2020 г. на Дону диагноз COVID-19 подтвержден за сутки еще у 65 человек.

Общее число заболевших увеличилось в донском регионе до 714 человек, 40 человек выздоровели, два человека умерли.

На стационарном лечении находится 141 человек. В тяжелом состоянии пять пациентов. В обсервации – 34 человека

Получившие положительные тесты за последние сутки проживают в 25 городах и районах Ростовской области.

Новые больные зарегистрированы в городах: Ростов-на-Дону (12), Батайск (2), Волгодонск (1), Гуково (3), Донецк (6), Зверево (5), Каменск-Шахтинский (3), Новочеркасск (1), Таганрог (2), Шахты (2), а также в Азовском районе (1), Аксайском (1), Белокалитвинском (7), Волгодонском (1), Дубовском (2), Егорлыкском (1), Зерноградском (1), Кашарском (1), Константиновском (1), Красносулинском (1), Мартыновском (1), Мясниковском (1), Обливском (3), Пролетарском (4), Сальском (2).

Всего проведено 26382 тестов на коронавирус.

В понедельник 27 апреля Трубников вернулся из больницы домой. Он благополучно перенес коронавирус. Весь день было пасмурно, шел дождь. Людмила уже давно перебралась с дачи домой. Игорь по-прежнему сидел дома, учился дистанционно. Все сели за стол. Еда была простой: салат из огурцов и помидоров на оливковом масле, борщ, котлеты с толченой картошкой, клюквенный морс. Однако Трубников ел мало. Лицо осунулось, он сильно похудел. Людмила с тревогой смотрела на него.

– Как твоя учеба? – спросил Трубников у сына.

– Дистанционно. Уже привык, но по друзьям скучаю. По друзьям, по некоторым преподавателям, по лошадям. Обучаться верховой езде дистанционно не получается. Папа, ты знаешь, что дядя Женя умер? Мы с мамой до сих пор не были на кладбище. Самоизоляция! Памятника еще нет. Сказали, что земля должна сесть. Я до сих пор не могу поверить, что дяди Жени уже нет.

– Я тоже. Люда, что ты молчишь?

– Молчу, потому что боюсь расплакаться, глядя на тебя. От тебя половина осталась.

– Ничего, на моем аппетите это не отразилось. Главное, что я жив. А как Дима и Анжела?

– Они давно дома, выздоровели.

– Мне никто не звонил? Хотя я сварил смартфон!

– Там, – махнул рукой в сторону компьютера Игорь, – в электронке много писем.

– Спасибо, Люда, за обед. Все очень вкусно.

Он прочел несколько писем от Мельникова. Геннадий Алексеевич сообщал, что следствие зашло в тупик.

– Вначале все шло хорошо. Составили фоторобот предполагаемого убийцы. Этого человека видели соседи за день до убийства и в день убийства. С их слов составили фоторобот. Две недели разыскивали предполагаемого убийцу, а когда нашли, выяснили, что это сантехник. В строящемся доме отопление проводил.

В тот вечер Мише звонил муж Анны Ивановны Сидоровой. Она работала на испытательном сроке. Отработала месяц, Миша ее уволил, плохо мыла лестницы-стремянки. Другие работницы все время перемывали за ней, ругались, жаловались ему. Он с ней расстался. Ее муж звонил ему в тот вечер, возмущался, за что Аню уволил? Он считал, что она хорошо работала, что все грязные слухи и злые козни товарок из цеха. Больше Миша никого не уволил, только ее. Даже обыск провели в доме Сидоровых. Нищета отчаянная! Муж – инвалид. Оружия никогда в руках не держал. Не нашли у них в доме никакого оружия, только мышей и тараканов. До сих пор не нашли револьвер, из которого убили Мишу.

Кто убил моего Мишу? Уже похоронили его. Не нашли убийцу, не нашли револьвер. Я еще за месяц заплатил хозяину дома, в котором жил Миша, сторожу дом. Вдруг вы все-таки сможете приехать? Хотя я даже не прошу, знаю, что вы долго болели коронавирусом.

Трубников прочитал еще несколько писем от Мельникова. Написал он и про жену Миши – Марину, свадебные фотографии сбросил. Показал, где мама Марины – Анастасия Анатольевна Сурнина, где ее папа – Вадим Иванович Сурнин. Прислал снимки маленькой Аллы.

Долгими бессонными ночами на больничной койке Трубников часто вспоминал «фильм». Сейчас просмотрел его снова. Остановился на одном кадре (дверь приоткрыта, под дверью горшок с цветами) и позвонил в Москву Геннадию Алексеевичу. Он отозвался сразу, словно ждал его.

– Здравствуйте, Николай Федорович! – обрадовался Мельников, – вы уже дома?

– Да, все благополучно. Я сейчас смотрю ваш «фильм». Геннадий Алексеевич, ваш сын любил цветы?»

– Не понял, какие цветы?

– Я вижу, возле порога его дома лежит на боку небольшой горшок с цветами. Вы видели его?

– Видел? Я об него несколько раз споткнулся! А при чем здесь горшок с цветами?

– Откуда он? Наверное, он стоял на пороге, но потом упал на землю.

– Наверное. Только я ничего не понимаю. Какие цветы?

– Не знаю, какие. Я в цветах не специалист. Не ромашки, не розы.

– Это флоксы, – сказала Людмила, которая подошла и тоже смотрела «фильм».

– Давно этот горшок стоит на пороге? Его поставил ваш сын? – спросил Трубников.

– Нет! Ручаюсь, что не он! Он бы никогда не поставил горшок с цветами на порог своего дома! Я не знаю, как давно он стоит, то есть… Вы считаете, что он как-то связан с убийцей?

– Да, – ответил Трубников. – вы бы на этот горшок с цветами обратили внимание следователя. На горшке должны остаться отпечатки пальцев убийцы или его сообщника. Я предполагаю, что кто-то поставил этот горшок с цветами под его дверь, постучал или позвонил в дверь и убежал. Ваш сын вышел, потому что услышал звонок или стук в дверь. Его вызвали специально. Хотели, чтобы он немножко задержался на пороге. Поставили цветок. Пока он осматривал цветок, его убили. Проверьте отпечатки пальцев на горшке с цветком и сравните их с отпечатками пальцев отца его бывшей жены.

– Да вы что? Не может быть! Почему вы подумали на Вадима?

– Почему ваш сын развелся с женой?

– Она намного моложе его. Мне она сразу не понравилась. Жене не понравилось, что они знакомы были всего месяца два или три, а девушка уже на сносях. Но Миша влюбился в нее, души не чаял. Дочку очень любил.

– С кем сейчас дочь Миши? С вами?

– Нет, с мамой. По суду она с мамой. Мама вернулась к родителям в Луговую. Я бы всегда взял внучку к себе, но они не дают. А у меня похороны, следствие, жена разболелась. Я особо не настаиваю. Это нормально, что девочка живет с мамой. Миша всегда алименты платил. И мы с женой помогать будем. Но я не верю, что это Вадим. Почему вы решили, что Вадим убил Мишу?

– Потому что он перечислил мне аванс – сто тысяч рублей, зная, что он не возвращается при любом раскладе. Вадим Иванович надеялся, что детектив из провинции не сможет найти убийцу. Его подвело недоверие к провинциалам. Боялся, что вы найдете детектива в Москве. Он служил в армии?

– Да. После того, как ушел в отставку работал егерем, недавно ушел на пенсию. Зачем ему убивать моего сына? Не понимаю. Вы, наверное, ошибаетесь. Но я сейчас же поеду в Луговую. Цветок этот заберу.

– Нет! Так делать нельзя. Надо, чтобы его забрал следователь, а не вы. Забрал и составил акт!

– Тогда я сейчас же поеду к следователю. И все же я ничего не понимаю, зачем Вадиму убивать Мишу? Не может быть отпечатков его пальцев на горшке.

– Не его, так его жены. Проверьте. А потом позвоните мне, я объясню, почему Вадим убил вашего сына. Только сначала проверьте.

– Обязательно, уже выезжаю. Спасибо.

Глава 6

Уздечка и шпоры подождут

Вечером позвонил Урбан, поздравил с выздоровлением. Извинился, что не может приехать, он почти живет в больнице.

– Где похоронили Женю? – спросил Трубников.

– На старом кладбище на Севрном: участок четвертый зеленый, могила под номером 11. Я сам написал на табличке его фамилию и инициалы. По этой табличке найдем. Я уже звонил его тете в Красный Сулин. Она тоже хочет побывать на его могиле. Ждет окончания самоизоляции. Я заеду за ней.

– Я сам заеду за ней. Все же я с ней хорошо знаком, в отличие от тебя. Спасибо, что позвонил, смотри сам не заразись.