Полная версия
Записки студентки
Всю дорогу я молчала. Участвовать в простой беседе ни о чём совсем не было желания, хотя Алина постоянно пыталась меня вовлечь. Андрей же не предпринимал таких попыток. К счастью, дорога до моего дома была короткой.
– Большое спасибо и до встречи! – официально сказала я и вышла из машины.
В ту ночь я долго не могла заснуть. Что всё это значило? Вы можете подумать, что я странная, поскольку придала значение такому крошечному и вполне ничего не значащему событию. Но оно значило много для меня. Мне не давала покоя мысль, есть ли между этими двумя что-то, кроме дружбы? И если да, то я не хочу туда лезть. Создавать любовный треугольник совсем не входило в мои планы. Да ещё и с подругой. Ужас. Однако, она всё отрицала. С другой стороны, даже ели их связывает просто дружба, для меня она странная. Я представила себя замужем, но в таких же дружеских отношениях с каким-то Андреем. В одиннадцать вечера я еду с ним ужинать, а муж в это время ждёт дома. Неужели это нормально? Я не осуждала Алину, мне было плевать, как выстраивает она свои семейные отношения, но дело было в том, что теперь меня это тоже касалось. Я, так или иначе, была немного впутана в её личную жизнь. Я ворочалась на своей подушке, к которой так торопилась, и перебирала в голове все возможные варианты происходящего. Но, вполне возможно, что подлинный вариант так и не пришёл в мою голову.
Глава 9
«Дорогая Ольга!
Мне очень жаль читать, что в твоём городе такая погода. У нас светит яркое солнце, и сегодня я был на пляже. Моя дочь действительно собирается приехать ко мне на следующих выходных. Кстати, её зовут Миранда. Не помню, говорил ли я тебе.
Ещё я планирую на выходных полетать на самолёте со своим другом. Он пилот.
Чем ты планируешь заниматься? Знаю, что у тебя очень много учёбы и всё своё время ты посвящаешь ей. Я был бы рад, если бы ты хорошенько повеселилась. Я бы очень хотел скрасить твои будни.
Обнимаю тебя, Стив».
Так выглядело письмо моего друга, которое я открыла, придя на работу (дома обычно мне не хотелось тратить на это время). Сегодня выпал снег. Эта природная свежесть сразу отразилась у меня на душе. Я почувствовала себя гораздо лучше, как-то бодрее, что ли. На улице больше не было серо-депрессивного цвета. Везде лежали белые хлопья. Это выглядело так по-праздничному, хотя до Рождества было ещё далеко. И я даже не завидовала Стиву, который ходил сегодня на пляж. Ну, и чёрт с ним. Работать не хотелось. Я сварила себе кофе, достала из сумки мармелада и решила полакомиться, глядя в окно. Дети во дворе играли в снежки, и мне безумно хотелось присоединиться к ним. В этой картине было что-то по-советски беспечное, как на старой открытке. Я отпила кофе, достала ещё порцию мармеладок. В кухню вошла Машка.
– Привет!
Она кивнула, подавляя в себе приступ зевоты.
– Жутко не хочется работать, – блаженно сказала она, мягко ступая босиком по полу. Она тоже стала смотреть на детей во дворе.
– Ненавижу снег, – она передёрнула плечами. На ней был миниатюрный шёлковый халат и полностью отсутствовал макияж, и мне показалось, что она ночевала здесь. Более того, совсем недавно проснулась.
– Маш, зачем тебе учёба на юридическом?
Она подошла к шкафу, достала кружку, налила в неё кипяток и стала что-то искать в шкафах. Видимо, чай, поскольку кофе стоял на видном месте. Я знала, что она не проигнорировала мой вопрос, она просто собиралась с мыслями. Возможно, это не самый лучший вопрос для девяти утра.
– Если честно… понятия не имею, – сказала она, повернувшись ко мне, обнимая стакан, в котором наконец-то был чай. Она снова смотрела в окно, и произнесла, как будто, рассуждала сама с собой:
– Родители хотели, чтобы я получила хорошее образование. Я им пообещала. Зачем оно мне? Уж точно я не вижу себя в зале судебных заседаний, или, упаси Господи, госслужащим.
Я прыснула от смеха. В моём воображении представилось, как Машка входит в серое унылое здание, где располагается большинство государственных органов, открывает дверь, которая издаёт резкий скрип, садится на стул, который старше её самой раза в три. Ткань на нем вышарканная и засаленная. Маша аккуратно подбирает свою юбку от Dolce & Gabbana, боясь запачкать её об эту мебель, включает компьютер, который еле функционирует. «Проходите!», – кричит она противным голосом, которым кричат все госслужащие, как будто их специально этому обучают. В дверь заходит старушка и трясущимися руками протягивает ей пожелтевшую от времени бумагу. «Вас здесь не стояло! Следующий!!», – кричит ей Маша. Старушка, дрожа от страха, снова выходит в коридор.
– Мне и самой смешно, – сказала она, – клянусь, я каждый день думаю о том, чтобы бросить. Но мне так жаль потраченного времени и денег. С другой стороны, ещё больше жаль, что придётся потратить. Да и что я скажу родителям? Что я виртуальная содержанка?
Из Машиных уст это звучало неплохо. Виртуальная содержанка. Собственно, почему бы и нет? Неужели в глазах родителей быть госслужащим на старом потрёпанном стуле лучше? Зато у тебя настоящая работа, где ты кричишь на людей, осознавая, что у тебя в руках есть власть. Пусть даже крошечная, но есть. Именно тебе решать, сможет ли войти бабушка с жёлтой бумажкой в кабинет. В твоей власти выпроводить её за дверь. Разве это не самореализация?
– Для родителей можно что-то придумать. В конце концов, разве они будут проверять?
Она пожала плечами. Не знаю, думала ли она над таким вариантом.
Мы молча допили свои напитки. Мармелад закончился. Правда была в том, что нам нравилась эта работа. Нравились эти лёгкие деньги. Учёба тяжёлым бременем лежала на наших жизнях и отнимала кучу времени. Мне так снова хотелось ощутить себя молодой. Нет, разумеется, я не ощущала себя старой, но мне не хватало моих прежних развлечений: постоянного времяпрепровождения с подругами, походы в кафе, свиданий, в конце концов. Жизнь резко стала взрослой. Работа и учёба занимали практически всё время. А ведь сейчас проходят лучшие годы моей жизни. Проходят. Вот что печально.
Я села за компьютер и взялась за письмо:
«Привет, Стив!
Как же здорово слышать, что ты проводишь время на пляже! Я бы тоже не отказалась от такого времяпрепровождения. С нетерпением жду, когда у меня пройдёт сессия, и я немного смогу отдохнуть от бесконечной учёбы.
Ничего себе! Наверное, это здорово – иметь друга пилота! Даже не представляю себе насколько крутые ощущения можно испытать, сидя в кабине самолёта. Желаю тебе отлично провести время! Передавай привет Миранде.
С любовью, Ольга».
Меня не переставал волновать вопрос учёбы в университете. Действительно ли я этого хочу? Кем я буду в будущем? С этим настоящим юридическим дипломом, который так все ценят. Стоит сказать кому-нибудь, что я учусь на юридическом, как люди одновременно одобрительно и восхищённо говорят: «Огоооо!». Как будто, окончив такой факультет, я обязательно сделаю головокружительную карьеру. Большинство выпускников действительно работают в простых учреждениях за абсолютно среднюю зарплату. Даже сейчас я зарабатываю больше. К чему я стремлюсь? К более низкой зарплате, но на более «настоящей» работе?
Интересно, сколько может продолжаться работа здесь? Понятия не имею. Для меня это была совершенно новая сфера, и что-то прогнозировать я не могла. А вдруг я надоем этим людям, и они перестанут приходить ко мне в чаты? А вдруг этим людям надоест такое развлечение, и они его бросят? В любом случае, пока доход постоянный, нужно этим пользоваться. Просто глупо отказываться, чтобы идти искать другую работу. Но и университет глупо бросать из-за этого сомнительного заработка.
Глава 10
Солнце совсем перестало посещать наш город. Дни обрели меланхоличный оттенок и стали ужасно долгими. На часах было восемь утра, и я уже сидела на скамейке в коридоре клиники. Мне хотелось спросить у Женьки, неужели, она не могла записаться на другое время, но я не стала. Что это сейчас изменит? Спать хотелось невероятно. Последнее время у меня вообще редко бывало желание вылезать из-под одеяла. Целыми днями бы валялась в кровати и смотрела сериалы, будь моя воля. Однако, ни работу, ни учёбу, ни социальную жизнь никто не отменял. Поэтому я каждый день, подавляя свои желания, скидывала одеяло, опускала ноги в мягкие тапочки и шла в душ. После душа я садилась на подоконник, приоткрывала окно, курила и пила кофе. Мокрые волосы у меня были укутаны большим махровым полотенцем, так как я смертельно боялась простудиться. Терпеть не могу насморк. По-моему, не бывает ничего хуже, чем когда из твоего носа что-то бесконтрольно течёт. Эти простые утренние ритуалы делали меня счастливой. Несмотря на то, что с утра я не хотела ничего, кроме крепкого здорово сна, мне доставляло удовольствие варить кофе, принимать душ и сидеть на своём уютном подоконнике. Это стало традицией и делало мою жизнь такой размеренной и постоянной. Вот почему англичане так любят традиции! Это даёт ощущение стабильности жизни, а, значит, почвы под ногами. Жизнь уже не кажется такой пугающе непредсказуемой, если ты точно знаешь, что завтра с утра тебя ждёт твоя обычная чашка кофе. Поэтому я так нервничала, если кофе заканчивался, а я забывала его купить. Эти полчаса с самого утра, которые проходили всегда одинаково, придавали мне сил на весь день. Но сегодня мои утренние ритуалы прошли раньше, чем обычно, потому что у Женьки была запись к врачу на такое ранее время, когда ещё даже петухи спали. Однако, я всё равно не спеша проделала все свои привычные утренние действия.
В клинике было практически пусто. В коридоре горел мягкий жёлтый свет. Это действовало умиротворяющее. Было ощущение, что всё будет хорошо. По-другому просто не может быть, когда вокруг такой спокойный тёплый свет. Я взяла Женьку за руку, как бы говоря, что я здесь, чтобы ни случилось.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, – неожиданно произнесла она.
Я вопросительно на неё посмотрела. Вряд ли это что-то хорошее. Никто никогда не говорит хорошие новости в восемь утра.
– Я никак не решалась… Но мне нужно поделиться этим с тобой. Дело в том, – она смотрела на свои колени, и убрала свою руку от моей, – что я не просто боюсь рожать. Конечно, сам процесс меня тоже безумно пугает. Мне всего девятнадцать! Но ведь женщины во всём мире рожали и в тринадцать лет, и даже раньше! Но дело не в этом. Точнее, не только в этом… Я боюсь рожать этого ребёнка.
– Господи, но почему?
– Я тебе не говорила, но однажды Альберт предложил мне позвонить тебе…
Она замолкла. Альберт предложил позвонить мне? Очень странно, я за всё время обменялась с ним буквально парой фраз и была уверена, что вообще не помнит о моём существовании, если только в контексте «какая-то там подружка Жени». С подобными людьми (тусовщиками, постоянными клиентами ночных клубов), я жила в параллельной реальности – они не интересовали меня, а я – их, наши жизни просто текли мимо друг друга. Поэтому я так удивилась, услышав, что Альберт предложил мне позвонить. Интересно, зачем?
– Чтобы… чтобы…
– Женя, не томи!!
– Чтобы заняться сексом втроём.
Что?! Секс втроем? Нет, разумеется, я знала, что это такое, хоть и не совсем представляла, как это происходит. Просто меня никогда это не привлекало и не интересовало, и я забыла о существовании такого феномена. Поэтому сейчас это было последним что я ожидала услышать. От неожиданности я понятия не имела что сказать. Если бы передо мной упала комета, я бы удивилась меньше.
– Секс втроём? – сказала я, чтобы как-то заполнить паузу, – в смысле: ты, я и он?
Она кивнула, всё ещё не поднимая свой взгляд.
– Да уж…
Я не знала, что чувствовала. С одной стороны, мне было приятно (что уж там!). Меня выбрали как желанный сексуальный объект, согласитесь, что это льстит? Правда, Альберта я вообще не находила сексуальным, но разве это имеет значение? Нет, безусловно, я бы на это не согласилась, тем более, со своей подругой. Я вообще не могу себе представить такое общение. Сегодня мы занимаемся сексом с ней и её парнем, а завтра встречаемся за чашкой кофе и говорю: «У тебя вчера был оргазм? Да? В тот самый момент?! Я так и подумала!». Нет, нет и ещё раз нет! Может быть, я была слишком консервативна, но я бы, не раздумывая, отказалась от такого предложения.
– Разумеется, я тебе не позвонила. Ты бы ни за что не согласилась, я знаю, – сказала она, словно прочитав мои мысли. И у меня в голове сразу возник вопрос: «То есть сама Женя была не против?», но озвучивать я его не стала, хоть и очень хотела. Попробую это выяснить по-другому.
– Предложение, конечно, странное, что и говорить…
– Вот и я так подумала.
– А сама ты к этому как отнеслась?
– Ну, он много раз давал мне понять, что хочет оргии, и я была готова к тому, что рано или поздно, мне придётся это сделать…
Слово «придётся» неприятно покоробило меня. Ну, почему, почему женщина считает, что если её мужчина что-то хочет в сексе (а тем более оргию!), то ей придётся это сделать?! Как будто у неё нет, и не может быть права выбора. И права послать его к чертям, если он начинает давить на неё со своими взглядами на их половую жизнь.
– Придётся? – не удержалась я.
– Ну да, – она пожала плечами, – я знала, что он всё равно сделает это со мной или без меня.
«Уж лучше без тебя», – хотелось сказать мне, но я в очередной раз прикусила язык. Видимо, подруга как раз подразумевала обратное.
– Так вот, разумеется, тебе я этого предлагать не стала, хотя, возможно, что с тобой мне было бы комфортнее, чем с кем попало. Но я не знала, как это может отразиться на нашей дружбе. Не думаю, что такие вещи скрепляют…
– Поддерживаю.
– Мы поговорили об этом, и какое-то время я не могла выкинуть это из своей головы… но потом у меня была такая большая нагрузка в университете, и эта мысль полностью выветрилась. До определённого вечера. Точнее, ночи. Как-то я собралась лечь спать пораньше, потому что плохо себя чувствовала, а Альберт уехал в ночной клуб. Я проснулась в три часа ночи от того, что он приехал домой пьяный и… не один. Он был с девушкой. Она была высокого роста, примерно как ты, с чёрными волосами до плеч. Я не могу назвать её красавицей, но в ней была какая-то развязная сексуальность. Но, не смотря на это, секса с ней мне не хотелось. Думаю, что мне вообще не хотелось секса с женщиной, потому что она для этого подходила идеально: молодая, стройная, привлекательная и немного развязная. Чего ещё желать? Но я хотела бежать. Бежать оттуда, из своей квартиры… Хм, если она когда-то была моей, – горько усмехнулась Женя и замолчала.
– Но я никуда не ушла, – спокойно продолжила она через минуту, – я осталась там. Не знаю, мне казалось, что так нужно, что так правильно. Секс втроём – правильно, понимаешь? Вроде бы так я поддержу своего любимого человека. Или я просто струсила. Струсила убежать. Побоялась показаться старомодной и отсталой, что ли… Даже не знаю. Или просто боялась потерять его. Так глупо и так стыдно в этом признаваться!
– Это вовсе не глупо, – сказала я, – мы все любили и делали кучу глупостей…
Женя ничего не ответила, но я почувствовала, как она облегчённо вздохнула.
– Она тоже не была трезвой. Эта девушка, – продолжила подруга, – эти двое так громко хохотали, что мне казалось, они перебудили весь дом. «Её зовут Линда», – помню, как Альберт сказал мне тогда. Мне показалось это имя ненастоящим. Странно звучит, да?
Я кивнула.
– «Линда, угости Женю шампанским», – сказал Альберт, обращаясь к ней. Мне показалось, что он смотрит на неё как-то более влюблено, чем на меня. Я почувствовала ревность, и решила идти до конца. Я решила доказать ему, что тоже могу быть такой же развязной и сексуальной. Мне казалось, что тогда он будет больше меня любить. Линда протянула мне бутылку, которую всё это время держала в руке, а я даже не заметила этого. Я глотнула. Мне безумно не понравилось, клянусь, это было не шампанское, а что-то другое, отвратительное и гораздо более крепкое. Но он сказал: «Ещё», и я выпила ещё. То, что происходило дальше, я помню уже смутно. «Линда, поцелуй её», – кажется, сказал он, забрав у неё алкоголь, и принялся сам его пить. Она целовала меня в шею и в грудь, я уже плохо помню то ли из-за этого спирта, то ли из-за шока.
Женя закрыла лицо руками. Я подсела поближе, и обняла её. Она не плакала.
– Тогда-то всё и случилось. Сам процесс я практически не запомнила, но помню, что мне не понравилось. Я не понимала, что я должна делать, когда они… ну, ты понимаешь…
Я понимала. Но я не могла понять только одного: зачем она с ним? Очевидно, что он не уважал ни её, ни её желания и потребности, в том числе сексуальные! Неужели, это и правда любовь? Неужели она настолько любит его, что готова всё это терпеть? Просто не может быть, чтобы это чувство, так воспеваемое поэтами, было так разрушительно для человека!
– Я думаю, что именно тогда я забеременела, – сказала она самое главное, – и… если я рожу, то всегда буду смотреть на этого ребёнка, как на результат той оргии…
Да уж, Женьке, конечно, не позавидуешь. Я настолько потеряла дар речи от её рассказа, что усердно пыталась придумать что-то, что можно сказать, поддержав её. Осудить Женьку сейчас легко, это может сделать каждый. Сказать ей какая она дура, что нужно было думать раньше. Это так просто. Но это ничего не изменит. Точнее, изменит, но в худшую сторону – Женька ещё больше будет переживать и ненавидеть себя. Но вот подобрать слова, которые поддержат человека – сложно, а ведь это именно то, что ей сейчас может помочь.
– Ты не будешь на него так смотреть, – наконец сказала я, – это будет ребёнок, ни в чём не повинный ребенок, и когда ты будешь видеть его, то будешь думать о том, как его любишь, а об этой оргии просто забудешь и всё. У тебя будут совершенно другие дела и заботы, – у меня чуть не вырвалось слово «проблемы», – все в молодости, да и не только в молодости, творят кучу глупостей, просто мы не знаем об этом. Люди обычно притворяются святыми. Это модно. Ты не одна, у кого был подобный опыт. И не одна, кому не хочется об этом вспоминать. Я уверена, что многие пробовали и кто-то был разочарован. С другой стороны, разве не для этого нам дана молодость? Чтобы постоянно что-то пробовать и экспериментировать! Зато теперь ты точно знаешь, что это не твоё! Будешь писать в старости мемуары, – я попыталась улыбнуться.
Она кивнула, и из её глаз покатились слёзы. Женька выглядела безумно трогательной. Я ни капли её не осуждала, я и сама наделала кучу ошибок. А сколько ещё предстоит?
– Наверное, ты права, – ответила она, и её лицо слегка просветлело.
– Евгения Герасимчук, – сказала администратор клиники, – прошу Вас, проходите.
Женька вытерла слёзы, поднялась со скамейки и направилась в кабинет врача, а я осталась наедине со своими мыслями. Я поняла, что мне было страшно. Страшно влюбиться настолько, чтобы в этих чувствах потерять себя и своё уважение к собственной жизни, к собственным желаниям и потребностям. Мне было безумно страшно, что я вот также захочу удержать мужчину каким-то подобным способом. Стала бы я себя уважать после этого? Не знаю. Конечно, я не скажу Женьке подобного, наоборот, всячески дам ей понять, что в её поступке нет ничего криминального, такое бывает, когда теряешь голову. Ничего не поделать, все мы люди. Но всё-таки её рассказ поразил меня до глубины души. Неужели женщины действительно так сильно влюбляются, что теряют в этих чувствах уважение к себе? Почему-то мне не верилось, что у мужчин тоже бывает это. Возможно, я была не права.
Глава 11
Я нервно перебирала изрядно потёртые листки в своём конспекте, пытаясь успокоить возбудившуюся нервную систему. Сегодня проходил зачёт, который принимал наш декан. А он был не самым приятным человеком и не самым мягким преподавателем. Да, я долго готовилась, и мне казалось, что я действительно знаю практически всё, что нужно. Но образ этого человека не давал мне покоя. Он всегда высокомерно вёл себя со студентами, усмехался их ответам и всячески давал почувствовать себя маленькими и ничтожными людьми. Должна признать, что большинство преподавателей на нашем факультете вели себя высокомерно, но Калманович, безусловно, превосходил в этом остальных. Ну почему так сложно общаться со студентами, если не равных (понятно, что мы не были равны), но хотя бы просто по-человечески, не показывая всем своим видом, что ученики не заслуживают считаться такими же полноценными членами общества, как преподаватели. Помню, как однажды я пришла на консультацию к достаточно молодому преподавателю касательно написания курсовой работы и попросила его посмотреть один момент в моём готовящемся тексте, в котором меня одолевали сомнения. На нём был жуткий загар копчёного оттенка, который он, скорее всего, получил путём нанесения специального крема (я не верила, что такой противоестественный цвет можно получить на солнце или в солярии). Он смерил меня таким взглядом, что я почувствовала себя ничтожным тараканом, который по совершенно непонятным причинам оказался в самом сердце юридической вселенной. Не характерным для мужчины высоким голосом он вскрикнул:
– Как Вы смеете приходить ко мне с такой просьбой!!
Это был даже не вопрос, это было возмущение по поводу того, что я отвлекла его великую персону своим глупейшим вопросом, хотя этот единственный час в четверг вечером был официально заявлен как час его консультаций для студентов. Так и не поняв, в чём моя вина и обильно обливаясь по́том, я покинула помещение и больше решила на консультации к преподавателям не приходить. Хватит с меня стрессов. Возможно, что такое отношение было обусловлено тем, что преподавание – это не единственная и не приоритетная работа для этих людей. Многие из них были прокурорами, адвокатами или судьями. Либо бывшими, либо действующими. А это в нашем городке означало чуть ли не всевластие и божественное происхождение. Жаловаться на них куда-либо было делом абсолютно бесполезным, о чём они сами нам, не стесняясь, говорили. Важные должностные лица нашего города были «повязаны» друг с другом и не считаться с этим было нельзя.
Но это был просто отвлечённый пример о том, какова жизнь студента на юридическом факультете.
Взяв билет со стола преподавателя, я мельком пробежалась по вопросам: «роль следователя в уголовном процессе» и «презумпция невиновности». Потрясающе! Я улыбнулась, потому что эти вопросы я знала как нельзя лучше. Неужели и на моей улице наступил праздник? Мне показалось, что взгляд Калмановича скользнул по моей заднице. Боже мой, я действительно слишком много времени провожу за работой! Ему лет семьдесят, вряд ли это его интересует, если он вообще помнит о том, что это такое! Я старалась об этом не думать и сосредоточиться на своих вопросах. Самое главное – это не забыть от страха всю информацию, которая была в моей голове.
Я уже написала на листке бумаги всё, что знала по заявленным темам, но идти к нему так и не решалась. Практически все студенты вышли из аудитории, кто-то, успешно сдав зачёт, а кто-то – нет. Но мне настолько не хотелось подсаживаться к преподавателю, что я до последнего откладывала этот момент, как будто за это время он станет другим, гораздо более любезным, человеком. Наконец, предпоследняя девушка вышла из аудитории, громко хлопнув дверью. «Наверное, не сдала», – пронеслось у меня в голове. Я нерешительно подсела. Калманович устремил на меня свой взгляд, сощурив глаза. Я пыталась говорить уверенно, ничем не выдавая своё волнение. Не знаю, удалось ли мне это. Он молча слушал меня, попивая чай. Вполне возможно, что он думал о своём, потому что его лицо не отражало абсолютно никакого интереса. Я закончила, выдержала небольшую паузу, дав ему возможность как-то прокомментировать мой монолог, но он всё также молчал. Я протянула ему зачётку. Он взял её и проставил зачёт. «О да!», – пронеслось в моей голове. С этим покончено!
Мой телефон завибрировал в кармане, и я увидела сообщение. Оно было от Алины. Она сегодня не появилась, и я подумала, что она снова слишком занята на работе и пойдёт сдавать зачёт вместе с теми, кто его сегодня завалил. А, возможно, она вообще оставила мысли об учёбе на юрфаке. Во всяком случае, я на её месте поступила бы именно так.
«Препод ещё там?», – спрашивала подруга. «Да, но вот-вот уйдёт», – ответила я ей.
«Пожалуйста, попроси его меня дождаться! Я буду буквально через десять минут!».
Я взяла из рук Калмановича зачётку, убрала её в сумку и сказала:
– Алина Уварова просит Вас дождаться. Она дико извиняется и говорит, что очень скоро подъедет.
Он смерил меня взглядом и ответил:
– Хорошо, если ты подождёшь со мной.
Я подумала, что это шутка. Ну зачем ему моя компания? Но на всякий случай кивнула. Что я ещё могла сделать? Он вышел из аудитории и направился в свой кабинет, жестом приглашая меня с собой. Вот чёрт! В конце концов, я в университете, и бояться тут нечего. Наверняка, ему просто скучно. Но я понятия не имею, как его веселить. Мы шли рядом. Он был невероятно низкого роста, не знаю сколько, но точно ниже метра шестидесяти. Я же, при своём росте, метр семьдесят семь, да ещё и на каблуках, смотрелась рядом с ним, мягко говоря, странно. Мы подошли к его кабинету, и я искренне надеялась, что он сейчас попрощается, а я пойду по своим делам. Но он открыл дверь и пригласил меня войти. Входная дверь была не просто из тонкого пластика, как во все остальные помещения университета, она была железной, закрывающейся на массивный замок. Декан мог себе позволить такое удовольствие. Я поймала себя на мысли, что если он меня тут убьёт или изнасилует, то никто и не услышит. Я искренне верила, что декан юридического факультета престижного университета себе такого не позволит, но мысленно проклинала Алину. Какого чёрта она не могла приехать вовремя?! И почему я сейчас должна быть в этой странной ситуации, чтобы спасти её?