Путь в Эльдорис

Екатерина Елизарова

Путь в Эльдорис

Часть 1. Земля

Глава 1. Эдик

Утро выдалось пасмурное. Моросил мелкий дождь, который не был совсем противным только потому, что на дворе уже стояла по-летнему теплая погода. Приятного, конечно, мало, но терпеть можно.

Вообще-то я люблю дождь, но не такой, а задорный летний ливень, под шум которого так и хочется закричать «А-а-а!» и броситься кружиться босиком по лужам. А вот эту, будто из пульверизатора разбрызганную пакость, и дождем-то назвать сложно. Так, мелкое недоразумение, от которого проблем больше, чем радости. Вот и бумаги, по неосторожности вынутые из сумки (проверить, все ли на месте), уже покрылись маленькими темными точками.

«Вот недотепа! Надо было хотя бы куда-то под крышу зайти, раз уж я файликами пользоваться так и не научилась. Бумаги-то важные!» – запоздало подумала я, пытаясь теперь затолкать их обратно в сумку, чтобы они не промокли еще больше. На ходу поместить их строго между книгой и другой папкой, чтобы они вдобавок еще и не помялись, упорно не получалось, а падающая с неба морось начинала казаться уже достаточно гадкой для того, чтобы прийти к пониманию, почему большинство моих знакомых так не любят питерскую погоду.

Увлеченная этим процессом и, разумеется, не смотрящая себе под ноги, я споткнулась обо что-то (а как чуть позже выяснилось – об кого-то) и полетела на асфальт, а заверенные копии документов, доверенность и банковские выписки, выскользнув, разлетелись еще дальше впереди по мокрой дороге.

– Ну, прекрасно! – зло прошептала я и обернулась.

Эх, зря я это сделала!.. Может, если бы я сначала собрала злосчастные бумаги, их еще можно было бы спасти. Впрочем… Боюсь, какие-то бумаги уже не спасли бы меня от нависших над моей жизнью перемен.

Парень с черными, спускавшимися до середины шеи волосами в темно-серой, почти черной куртке и таких же брюках неподвижно лежал прямо поперек тротуара, и в его широко распахнутых серых глазах отражалось небо.

«Красивый парень», – мелькнула мысль.

Напрочь забыв о бумагах, я кинулась к нему, надеясь, что эти глаза, открытые и не моргающие под мелкими каплями, не признак худшего.

– Эй! Ты жив? – спросила я, принимаясь тормошить парня. – Ну же! Приди в себя! Пожалуйста!

Волшебное слово, что ни говори. Парень вдруг слабо вздрогнул и медленно повернул голову в мою сторону.

«Далеко же ты был», – отчего-то подумала я.

Сознание постепенно возвращалось к нему, и глаза начинали обретать осмысленное выражение.

– Привет, – выдохнула я, улыбнувшись. – Встать сможешь?

Парень неопределенно пожал плечами и сел.

– Думаю, да. А ты кто?

Я ухмыльнулась. Забавный вопрос.

– Ну уж точно не ангел небесный! Так что с возвращением тебя! Ты уж больше так не падай, а то смотреть страшно.

Парень выглядел растерянным.

– Ты поможешь мне?

Наивная! Полагая, что он просит помочь ему встать, я с легкостью согласилась.

– Конечно! – бодро заявила я и подала руку. О которую он, стоит признать, все же оперся.

– Я… Э-э-э… Эдуард. А как твое имя?

– Эдуард это Эдик значит, да? Я Таня.

Глаза у парня удивленно округлились, но комментариев не последовало.

– Мне нужно убежище, Таня, – сказал Эдик, помедлив. И сделал он это с таким выражением лица, что варианта было только два. Или он сбежал из психушки и искренне верит в то, что говорит, или все сказанное серьезно и речь не о несуществующей угрозе, а о вполне реальной. Второй вариант мне нравился куда меньше.

На пару мгновений я впала в ступор. Мне не единожды доводилось помогать людям, причем в самых разнообразных ситуациях. С многими вопросами я сталкивалась по работе – в конце концов благотворительные фонды и общественные организации тем и занимаются, что помогают людям, а я работаю с этими самыми фондами и организациями. С кем-то, бывало, просто сводила судьба. Но чтобы так! Буквально споткнуться о человека, который просит не чего-нибудь, а убежища? И ведь без лишних слов ясно, что речь не о простом жилище. У парня, очевидно, проблемы. Может, все-таки с головой? Эх, жаль, чутье не обманешь…

– Тебя преследуют? – предположила я.

Парень утвердительно кивнул. Немногословен, но уже что-то. Продолжим…

– И они знают, где ты можешь находиться? Следят? Нападают? Что? – у меня от собственных вопросов волосы на голове зашевелились. Что я несу?!

– Нет, прямо сейчас мое точное местоположение им неизвестно, но вполне возможно, станет. След не затереть, – как ни в чем не бывало ответил парень, и от манеры его изложения меня пробрала дрожь. Говорил он совершенно серьезно!

– И что же делать?

«Кажется, я схожу с ума, еще немного и домой к себе его поведу!»

– Если много перемещаться, лучше меняя способы передвижения, петляя, быстро вычислить меня не смогут. Сутки-двое продержаться точно можно, а дольше, я надеюсь, и не понадобится, – уныло и как-то обреченно заключил он.

– Полагаю, сейчас тебе пойти некуда и закадычных друзей в Питере у тебя нет?

Парень смотрел некоторое время явно непонимающе, а потом все же кивнул.

«И во что я ввязываюсь?»

– Ладно, пошли, – сказала я и собрала превратившиеся в негодный мусор бумаги.

«Интересно, их в таком виде хотя бы в переработку возьмут? – вяло подумала я и свернула в переулок. – Если мне не изменяет память, на соседней улице есть приличное недорогое кафе. А дела придется отложить до завтра. Точнее, уже до понедельника».

Эдик неспешно плелся сзади, да еще и таращился по сторонам так, что, в конце концов, мне пришлось взять его за руку и буквально тащить. Это несколько утомляло, к тому же мерзкий дождь продолжал крапать, порядком надоев.

– Заходи, – попросила я нетерпеливо, когда он заартачился перед входной дверью в кафе.

– Ты здесь живешь?

Я приподняла брови.

– Нет, это кафе, здесь можно немного отдохнуть и перекусить.

Эдик наконец зашел внутрь, а я, выбрав нам столик подальше от вдоха, отошла сделать заказ.

«Очень странный парень, – размышляла я на ходу. – И глазищи эти, по-детски наивные и доверчивые, темные волосы, как бы небрежно, но при этом весьма эффектно окаймляющие лицо… Симпатичный, но очень уж чудной».

В кафе мы просидели минут сорок, но вытрясти хоть какие-нибудь подробности происходящего с ним мне не удалось. «Я не могу тебе сказать» и «Я не могу пока сказать больше» были его единственными ответами.

И что прикажете с ним делать? Помоги, говорит, так, сам не знаю как. И убежище предоставь, да на колесиках, чтобы передвигалось постоянно. К вертолетчику какому-нибудь лучше бы обратился, что ли. Хотя психов вроде меня (как выяснилось – психов, кто бы стал, будучи в твердом рассудке, в такое влезать?) в вертолетчики, пожалуй, не берут.

Мы вышли из кафе и пошли в сторону метро. Что делать с парнем и куда его девать, я, по правде, так и не решила, просто по инерции двигалась привычным путем. Потом резко стало неуютно и начало казаться, что кто-то смотрит мне в спину. Но сколько ни оборачивалась, так никого и не увидела. Эдик сутулил плечи и, нахохлившись, молча шел рядом, а потом вдруг остановился, высоко поднял голову и потянул носом, будто принюхиваясь.

– Они меня нашли, – наконец выдал он.

– Что?! Ты же сказал, сутки-двое, – припомнила я.

– Похоже, я ошибся. Они уже вычислили не только город, но и место. Они почти здесь.

Он произнес это, а я вдруг увидела нечто неподдающееся никакому объяснению. Прямо посреди немноголюдной сейчас улицы, в воздухе набухал большой шар наподобие шаровой молнии. Цвета стали он шипел и прорезался ветвистыми молниями.

– Что за?!. Бежим! – скомандовала я и, схватив Эдика за руку, побежала к метро.

– Перемещаться, говоришь? Сделаем две пересадки, – и, не обращая внимания на его ошалевшее лицо, бросила в отверстие турникета давно валяющийся без дела жетон и подтолкнула его вперед.

– Теперь бегом вниз по эскалатору.

Пару раз оглянувшись и убедившись, что Эдик справляется с поставленной задачей, я понеслась быстрее. Мы успели запрыгнуть в закрывающиеся двери отъезжающего поезда, и теперь я судорожно пыталась прикинуть, куда можно податься так, чтобы долго не возиться с билетами, да еще и…

– Документов у тебя, вероятно, нет? – скорее подумала вслух, чем спросила.

Эдик посмотрел озадаченно, но потом неожиданно похлопал себя по карманам и извлек из куртки потрепанный паспорт и стопку немаленьких купюр.

– Хм…

Пришел мой черед удивляться, я-то почему-то решила, что он совсем не от мира сего. Поскорее запихав деньги обратно Эду в карман (все-таки подземка не самое безопасное место), я открыла паспорт.

«Самсонов Эдуард Александрович. Любопытно. Город рождения: Санкт-Петербург. Что-то не похоже… Дата 17 мая 1996 г. Еще любопытнее».

– У тебя сегодня день рождения?

– Что?.. Нет.

– А вот тут написано, что сегодня, – заметила я и вопросительно на него посмотрела.

Эдик же неожиданно ухмыльнулся, и на лице его впервые отразилось подобие улыбки. Весьма очаровательной, надо сказать, улыбки.

Я на мгновение зависла, а потом тряхнула головой, отгоняя наваждение. Не похоже на меня такое поведение! Не то чтобы парни совсем меня не интересовали, но внешность – последнее, на что я обращаю внимание! Точнее не так: смазливая внешность – первое, из-за чего я начинаю относиться к парню предвзято и недоверчиво. После пары случаев, когда симпатичные ребята оказывались порядочными негодяями, напороться на еще одного такого очень не хотелось.

«Ладно, потом разберемся, – решила я. – Сейчас есть проблемы поважнее».

– Выходим, – скомандовала я. – Здесь сделаем пересадку. Не отставай!

Пока шли, я опять про себя рассуждала.

«Может, он вырос в какой-нибудь глухой деревне, а в городе вообще оказался впервые? Вон как таращится. Ну а рожать, например, ездили в город. Или проездом были, а роды раньше начались? Вот и запись о месте рождения. Эх, надо было страничку прописки посмотреть!»

Когда вышли из метро, дождь уже прекратился, а может его и не было в этой части города? Во всяком случае, асфальт под теплым солнышком успел основательно просохнуть. Хорошо было бы для пущей запутанности «следа» сесть еще и в автобус и проехать одну остановку, но тот успел уйти буквально из-под носа. Я решила, что ждать еще пятнадцать минут следующего, когда дойти можно за десять, смысла не имеет никакого даже с учетом пресловутого «следа», и повела Эдика за собой.

Небольшая однушка, доставшаяся мне в наследство от любимой бабушки, которая получив долгожданный ордер на причитающуюся квартиру, так и не успела в ней толком пожить, встретила меня спокойным безмолвием и кружащимися в солнечном свете пылинками.

Времени терять даром не стала и начала быстро собирать рюкзак. Только самое необходимое: документы, деньги, нетбук, зарядное, и от телефона тоже, смена белья, кофта и еще одна теплая, бутылка воды в боковую сеточку, немного еды с полок – пожевать в дороге. Пожалуй, все.

А теперь решить с билетами. Для начала попытаем счастье с самолетом.

«Я схожу с ума», – не в первый уже раз подумала я, набирая мамин номер.

– Мам, привет! – как можно более бодро и непринужденно. – Мне надо срочно, очень срочно вылететь в Сочи! Два билета, – я покосилась на Эдика. – Любых. Нет, только туда. Хорошо, спасибо, жду!

– Мама работает в турагентстве, а я до сих пор не обзавелась Визой, чтобы покупать через интернет самой, – пояснила я, нажав на отбой. – Если найдет билеты – полетим самолетом. Его, полагаю, сложнее отследить?

«Господи, что же я такое делаю? Может, шизофрения все-таки заразна?»

Эдик не успел ничего сказать, так и стоял, с полным непониманием уставившись на меня, а телефон уже зазвонил. Мама как всегда оперативна.

– Отлично! – просияла я, протягивая руку к Эдику и шепотом прося дать паспорт. Не сразу, но он понял, что от него требуется и протянул документ, данные которого я тут же маме и задиктовала. – А… да, хорошо, пока, мы мигом!

– Так, теперь быстро заскочим к маме, отдать дубликат ключей, я как раз его недавно сделала. Она каждый раз переживает за эту растительность, – пояснила я, показывая на подаренные и теперь бережно опекаемые мамой нефролепис, фаленопсис и еще какой-то «-сис». – И в аэропорт. Вылет через четыре часа, впритык, но успеть можно. Паспорт не потеряй, – добавила я, радостно улыбаясь и протягивая ему документ обратно. Эйфория приключения начала меня затягивать. Люблю динамику бытия!

Эдик же напротив вообще как будто отрешился от реальности, покорно последовал за мной из квартиры, так ничего и не сказав, и даже не поинтересовался, зачем я так настойчиво трезвоню в соседнюю.

Наконец-то дверь отворилась, и заспанная лохматая физиономия поинтересовалась:

– Чего тебе? Пожар?

– Вадик, спасай! Вопрос жизни и смерти! – я глянула на Эдика и подумала, что может статься, так оно и есть. – Нам позарез нужно в аэропорт. Я заплачу. Хорошо заплачу. Вадичка, выручай!

– Вот блин, Танька, хоть бы раз так просто, по-добрососедски, что ли, зашла, – изрек Вадик нарочито недовольно и почесал макушку. Я сделала самые скорбные и невинные глазки, на которые была способна. – Ладно, раз уж жизни и смерти. Пять минут хоть дай! – сказал он и захлопнул дверь.

Я мысленно выдохнула, одной, нет двумя проблемами меньше. Запутать след и добраться до аэропорта. И дался же мне этот след!

– Сначала к маме, – пискнула я, когда Вадик наконец-то показался в дверях. Тот, привычный к моим выходкам, только угрюмо кивнул.

С соседом, надо сказать, мне очень повезло. Отучившись вместе со мной пару курсов в универе и то ли бросив, то ли вылетев (кто теперь будет вспоминать), он иногда давал о себе знать в соцсетях. И вот как-то однажды случилось так, что Вадик спрашивал знакомых в этих самых соцсетях, не сдает ли кто квартиру, а я как раз была в курсе того, что хозяйка соседней со мной квартирки подумывает ее сдать. Ну и свела их. А Вадик оказался просто незаменимым соседом: и починить что-то по мелочи, и на машине подвезти. Так что объяснять, что такое «к маме» ему не требовалось. В силу своей в постоянных и срочных разъездах работы я частенько прибегала к помощи обоих.

– А это кто? – Вадик кивнул на Эдика. – Хахаль новый? Что-то он отмороженный маленько. Нет бы на меня, красавца, – Вадик показно выпрямился, выпячивая грудь, – свой взор обратила.

Я, привычная к подобным шуточкам Вадика, рассмеялась. А вот Эдик, что даже удивительно, смерил его таким ледяным взглядом, от которого поежилась даже я. Так посмотрел, будто на шавку беспородную, али на смерда черного. Неожиданно. Обиделся что ли?

С поездкой к маме мы разобрались достаточно быстро, отдали деньги за билеты, ключи и почти сразу уехали. Мама, давно свыкнувшаяся с моим постоянными разъездам, расспросами не донимала, пробок на дорогах в этот час еще не было, так что на самолет мы успели вовремя. А вот дальше началось такое, что в своей удачливости я начала сомневаться.

Глава 2. На юг

В самолете Эдик вел себя невыносимо. Этакая смесь островного папуаса, в жизни не бывавшего внутри «диковинной птицы», иногда пролетающей в небе и сверкающей божественным знамением в отраженных лучах Солнца, и трехлетнего капризного ребенка, тоже не летавшего прежде на самолете. В общем, кошмар и тихий ужас.

Началось с того, что во время взлета ему приспичило в туалет, и уговорить его потерпеть еще немного, пока самолет не наберет высоту и можно будет отстегнуть ремни безопасности, стоило мне воистину титанических усилий. О посматривающих на нас с недоумением пассажирах я вообще молчу. И о том, какие Эдик сделал глаза, когда все-таки посетил сие заведение. Хорошо еще, не пришлось ему туалет на вокзале показывать. Вот там, я понимаю, можно испытать культурный шок.

Потом моему «принцу» не угодил предоставленный обед. Сморщившись, он заявил, что ТАКОЕ есть не будет. А я-то в кафе решила, что он просто не голоден, раз даже не притронулся ни к картошке с салатом, ни к кофе.

Ну а когда Эдику наконец надоело таращиться в иллюминатор и изводить меня своими жалобами вперемешку с невнятными воззваниями к неизвестному божеству при каждой турбулентности, он взял и заснул! Причем так, что проспал до самого приземления и процесс оного в том числе. Чему я порадовалась, но радость моя была не долгой. Разбудить его оказалось далеко не просто, и выходили мы в итоге последними под косые (а от кое-кого и сочувственные) взгляды экипажа.

Но как только нам удалось выбраться в вечернюю прохладу Адлера, Эдик неожиданно переменился. Причем настолько разительно, что от удивления (если не шока) я не смогла проронить ни слова и молча шла за ним.

Без труда отыскав такси, он приглашающим жестом открыл мне заднюю дверцу, а сам разместился спереди. Более того! Судя по тому, что мы сразу тронулись, каким-то чудом умудрился объяснить водителю, куда следует ехать. Правда, я не расслышала, куда именно.

Мелькнула мысль, что все это просто дурацкий розыгрыш. С парочки моих друзей сталось бы такое устроить. Только вот ощущения не обманешь, а они за несколько часов этого странного знакомства обострились до предела. Мне даже порой начинало казаться, что я чувствую то же, что и он. Я не отворачивалась и не кривила гримасы, когда Эдик страдал от того, что хочет в туалет, или искренне, совсем по-мальчишески дивился видом облаков далеко внизу. Я переживала это вместе с ним. А еще не могла ничего поделать с тем, что по неведомой причине с каждой минутой становилась все более небезразлична к тому, что заботит этого черноволосого паренька и чего он сейчас хочет. А вот мои аналитические, да что там говорить, вообще мыслительные способности заметно притупились. До такой степени, что за время этого безумного перелета я так и не удосужилась подумать о том, что мы будем делать по приземлению и куда собственно отправимся в этом хоть и не совсем новом для меня, но все-таки малознакомом городе. Даже когда Эдуард услужливо задрых, я не соизволила пуститься в размышления или обличение собственной психической невменяемости, а просто расслабленно откинулась в кресле и попивала сок. М-да. И вот теперь оказалось, что этот странный, изумляющийся элементарным вещам парень вполне самостоятельно определился с проблемой дальнейшего нашего путешествия.

Отрешенно уставившись в окно, я отметила, что мы уже проехали центр Сочи и едем дальше. Минут через пятнадцать такси заехало на территорию какого-то пансионата, у входа в главный корпус которого и остановилось. Эдик самостоятельно рассчитался с таксистом и повернулся ко мне:

– Разберись с ночлегом, ладно? Вот, возьми сколько нужно, – и протянул стопку купюр, из которых я наугад вынула две по пять – понятия не имею, какие тут расценки. – Да, и безопаснее, если мы будем как можно ближе, – добавил Эдик и посмотрел так, что еще немного и я, пожалуй, покраснела бы.

«Ладно, значит в идеале двухкомнатный номер», – решила я и направилась на ресепшен, где потребовалось заполнить анкеты.

Эдик вернулся как раз вовремя, чтобы показать свой паспорт, и сразу же заявил:

– Сейчас разместимся и пойдем в кафе на берегу. Там красиво. В смысле на берегу, а в кафе жарят мясо!

Я только ухмыльнулась. Видимо, шашлык в качестве трапезы его вполне устраивает.

На берегу действительно оказалось очень красиво, вечернее небо уже начинало покрываться россыпью звезд, зашедшее солнце напоминало о себе только узкой розовой полоской у самого горизонта, еще чуть-чуть – скроется и она. Под ногами шелестела галька, а теплые порывы южного ветра ласкали лицо.

От кафе струился шашлычный дымок, и текла на удивление мелодичная музыка, по краям крыши мерно помигивали разноцветные лампочки.

– Пошли, – сказал Эдик и, взяв меня за руку, повел вперед. Чудеса.

Меня охватило странное умиротворение. Место показалось хорошим, спокойным и безмятежным. Или дело было в Эдике? Он тоже выглядел спокойным и на удивление уверенным. Бодро перекинулся с барменом парой фраз и теперь с довольным видом уплетал шашлык. Я жевала какую-то зелень, даже не замечая вкуса. Не знаю, что на меня нашло, но я по-прежнему не предпринимала попыток к размышлениям, а просто окунулась в какое-то отрешенное созерцание, впитывая эмоции, атмосферу вокруг. А еще мне захотелось обратно на пляж.

– Пройдусь, – сказала я и пошла к выходу. Эдик только пожал плечами, продолжая увлеченно поглощать ужин.

Я гуляла вдоль берега, вслушиваясь в плеск накатывающих волн и всматриваясь в уже по-ночному темное небо, на котором с каждой минутой появлялось все больше звезд. Ликование наполняло сердце. «Как здесь прекрасно!» – громогласно шептало оно.

И тут произошло нечто, повергнувшее бы в шок любого здравомыслящего человека. Засмотревшись на очередное скопление звезд и совершенно отключившись от реальности, я вдруг отчетливо услышала у себя в голове голос. Я даже не стала оборачиваться, пытаясь отыскать его источник, настолько эта странная истина была очевидна. Голос звучал у меня внутри, и произнес он всего два слова:

«Здравствуй, Тания!» – и все.

Странный вариант имени, так меня прежде не называли. И кто же это со мной поздоровался? Не жители же далекого созвездия?!

Я прислушалась к себе. Тишина. Больше неизвестный ничего говорить не стал. Убедившись в своей полной и бесповоротной невменяемости от подобной пофигистической реакции на произошедшее, я почувствовала себя на удивление легко, раскрепощенно и радостно.

Услышав, что мелодичная музыка сменилась вполне танцевальной, я смело отправилась обратно к кафе, где, не долго думая, присоединилась к уже вовсю танцевавшим отдыхающим. Звучащие песни не отличались замысловатостью и все сводились к чему-то типа «лето, солнце, жара – танцуй до утра!». Какое такое «солнце» имелось в виду в интервале «до утра» неизвестно, но значения это уже не имело.

Эдик танцевал со мной. И у него, стоит признать, неплохо получалось. В черной рубашке с закатанными до локтей рукавами, темных брюках и со смазливой мордашкой с нетривиальной стрижкой он смотрелся весьма гармонично и к месту в подобной обстановке. А судя по лицам девиц, танцующих поблизости, его привлекательность замечала не я одна.

То ли атмосфера оказала такое опьяняющее воздействие, то ли я все-таки отведала местного вина, но, как мы добрались до номера, категорически не помню. И по какой причине спали мы не раздевшись прямо на покрывале в одной комнате на одной кровати практически друг на друге – тоже.

Проснувшись, я безрезультатно потолкала спящего богатырским сном Эдика (ни тормошения, ни увещевания в том, что желудок не простит мне опоздания на завтрак, не помогли) и пошла в душ. Но вернувшись, застала его в неизменном виде. Потолкала еще, но поняв абсолютную тщетность сих попыток, решила не жертвовать на этого сомнительного субъекта помимо потраченного времени еще и здоровьем и отправилась завтракать одна.

Зря, выходит, я так расслабилась. Не знаю, как именно это произошло и в чем тут дело, но некто, преследующий Эдуарда, моментально его вычислил, едва я покинула номер. Во всяком случае, тревогу я начала ощущать именно тогда. И ведь сперва не придала ей значения! Но когда та стала лавинообразно нарастать, грозя вот-вот перейти в настоящую панику, выбежала из кафе и, так и оставив недоеденным завтрак, понеслась в номер.

Эдик сидел на кровати, прижав подбородок к согнутым коленям и, трясясь мелкой дрожью, смотрел в одну точку куда-то в стену. Взгляд у него при этом был совершенно безумный. Не зная, что делать, я опять принялась его тормошить. Рубашка под моими горячими ладонями казалась ледяной, лицо, шея, руки – тоже. Что же такое?

– Эдик, миленький, очнись! Я тут… Ну пожалуйста, поговори со мной!

Губы его зашевелились, но издали лишь невнятное мычание.

«Плохо дело», – поняла я и заметалась по комнате.

Сердце сжалось в тугой комок. Смотреть на то жалкое зрелище, в которое превратился мой попутчик (или спасаемый? Только вот как спасать-то?!) было страшно. В висках упорно стучала лишь одна мысль: защитить. Оградить, отстоять… Во всех вариациях, но с одной сутью.

Тревога, погнавшая меня сюда, тем временем не отступала, и я запоздало догадалась, что причина ее возникновения с минуты на минуту будет здесь.

«Пора сматываться! Только вот как его тащить?..»

Я схватила со стола графин и набрала в него теплой, почти горячей воды. Подошла к Эду и вылила ему прямо в лицо. Он замотал головой, отфыркиваясь, а я тоном, не терпящим препирательств, тут же заявила:

– Быстро! Вставай и уходим!

Проблеск понимания показался в его серых глазах и нехотя, но он все-таки встал и позволил взять себя за руку.

«Что ж, значит, выселяемся. По-английски».

Я схватила рюкзак, прикрепила к нему наши куртки, и вышла из номера, волоча за собой Эда. Не дожидаясь черепашьего лифта, мы кое-как спустились по лестнице и, минуя холл, вышли на улицу. Пара местных машин-такси, к счастью, стояли тут же, и водитель одной из них без проблем согласился отвезти нас на ближайший железнодорожный вокзал.