Между

…Сгустки магии. Чародейная сила, могущая равно стать источником бедствий или обернуться гармонией и чудом. Эту силу укрощают первые, кто ступил на земли Прайдена, – Ху Кадарн, которого еще называют Великий Пес, и пришедшие с ним. Никакие предания не сохранили столь древних имен. Дикое волшебство покоряется власти и обретает нынешний облик – исполинских свиней.

Для них ли был очерчен круг – или ими? – но пределы их могущества и стали Аннуином. Миром священного стада.

…Воспоминания Колла мелькают, как обрывки сна, и следующая ясная картина – Придери. Сын Рианнон и смертного. Его двор в Кимре, в мире людей – потому что Придери был человеческим королем Аннуина. Священное стадо – при нем. И свинопас.

…Друст видел молодого Колла, притворяющегося нескладным крестьянским парнем, скрывающего силу за неказистостью, как свиньи прячут магическое могущество за уродливым обликом.

…Вспышка. Словно десяток радуг спустился с небес, завертелся и закружился. Нет ничего прекраснее этого, и ради него отдашь что угодно, потому что блеск манит, влечет, восхищает.

Таково было колдовство Гвидиона. Колдовство мира людей – поманившее человеческой роскошью. Колдовство, на миг затмившее глаза всем, – потому что в мире людей даже нелюдь невольно тянется к человеческому. И Гвидиону хватило этого мига ослепления, мига, когда Придери и его эрлы зажглись алчностью. Это был только миг. Но иногда и мгновенная слабость бывает смертельна. Гвидиону хватило этого ничтожно краткого времени, чтобы увести священное стадо.

– Ну а как Хен Вен бежала от него – ты, кажется, знаешь.

Кромка миров: Колл

Человеческие чувства – оружие обоюдоострое. Именно они и стали причиной беды. Но они и спасли Хен.

Я любил ее… в мире людей это было привязанностью свинопаса к зверюге, опасной для всех, но послушной ему. А в нашем мире… она стала первой из стада, кто принял облик, похожий на человеческий.

Мы были и любовниками, но нас связывало то, что сильнее любой страсти: мы привыкли поддерживать друг друга – и в простом, и в страшном.

Она вырвалась из сетей колдовства Гвидиона прежде, чем любой из нас очнулся от морока. И – в первый миг она не нашла ни меня, ни Придери. А в следующий было уже поздно.

Меж Дифедом и Гвинеддом, меж Аннуином и Прайденом – она оказалась одна, в бездорожье, в мороках магии – могущественная, но смятенная в мутной мгле межмирья.

…Я не помню, как я искал ее. Ощупью, как слепой. Я не понял тогда, что случилось со стадом, я знал только одно: моя Хен одна, потерянная, заблудившаяся. И я должен найти ее. Я кричал, я звал – сквозь миры, сквозь мрак и морок, сквозь хитроумное колдовство и дикую магию…

И нашел ее. Единственную из стада.

– Похитив стадо, Гвидиону нетрудно было убить Придери, – продолжал Колл. – Они оба, хотя звались властителями Гвинедда и Дифеда, не были людьми. Они бились магией… вернее, Придери – пытался биться. Его смерть была быстрой.

Друст накрыл струны ладонью, заставив их замолчать. Спросил:

– А потом?

– Потом новым королем Аннуина стал Марх.

«Марх». При этом имени позабытое всколыхнулось в душе Друста так отчетливо, будто было вчера.

Тот, кто спас его из волн, поглотивших отца. Рыжекудрый и спокойный… будто неяркий огонь обхватных поленьев – света от него немного, но идет жар, способный и накормить, и согреть, и греть хоть всю зимнюю ночь напролет.

Колл рассказывал о том, как Марх стал королем, как сражался в Битве Деревьев, как отступил, но и победа Гвидиона обернулась ничем. Колл рассказывал, а Друст играл и видел давно минувшие события, и всматривался в лицо дяди, впервые осознав, что всё произошедшее за эти десять лет (или сколько их прошло?) – всё это оказалось возможно благодаря Марху, потому что и Ллаунроддед, и Галлкоэд учили не сына Ирба и не мальчишку, пригретого Коллом, – они учили сына бренина Аннуина.

Приемного сына, но это не меняет ничего.

Сын Ирба ощутил, что дядя всё это время был здесь, с ним. Ограждал, заботился, берёг. Для этого ему не нужно было приходить в хижину Колла, как самому Друсту давно не нужно бегать за Хен Вен. И юноша почувствовал, что не может не отдать долг Марху.

Друст сказал, негромко и спокойно:

– Я верну бренину священное стадо.

– Ты меня вообще слушал, а, бард? – язвительно осведомился Колл. – Два короля Аннуина и с ними бог потерпели поражение от Гвидиона. Так что сможешь сделать ты, щенок?!

Друст отвечал:

– Ты прав, наставник. Я слаб. Я безмерно слабее любого из них. Но и стрела слабее палицы. Однако иногда стрела поразит там, где палица потерпит поражение.

– Прекрати болтать! Тебе не одолеть Гвидиона ни силой, ни магией!

Друст чуть улыбнулся; гримаса была явно подцеплена у Галкоеда:

– А я и не собираюсь его одолевать.

И против воли Колл, сын Коллфевра, спросил:

– Ты что задумал?

Кромка риска: Друст

Наставник, первое, чему ты научил меня – пасти Хен Вен. Не думаю, что договориться со всем стадом будет много сложнее, чем с ней одной. Ведь священные свиньи наверняка узнают во мне ученика их свинопаса.

Наставник, ты научил меня загонять Хен Вен домой. Дом стада – в Корнуолле. Я пригоню его.

Да, конечно, сначала надо добраться до стада. Да, Гвидион его явно прячет или сторожит. Но это не беда: он сам отведет меня к свиньям Аннуина.

Как? Просто: в награду за мои песни.

Я приду к нему как бард. Как воин я не опасен, и мы знаем, что я не гожусь в маги.

Наставник, прошу, ответь мне: кого ждет Гвидион? Ведь он ждет, что рано или поздно Аннуин попытается вернуть свое! – но властитель Гвинедда ждет или великого воителя, или сильнейшего из чародеев.

Мальчишку-барда он просто не заподозрит.

Колл не ответил. Он молчал, покусывая усы. Потом встал, начал расхаживать. Остановился, долго теребил бороду.

Наконец вопросительно посмотрел на Хен Вен.

Та ответила:

– Хъхър.

– Завтра мы отправляемся в Тинтагел, – бросил Колл. – Если надо собраться, то у тебя есть ночь.

* * *

Когда покидаешь место, где прожил более десяти лет, и покидаешь, кажется, навсегда, то собраться, конечно, надо.

Но Друст собирал не вещи. У него не было одежды, кроме туники из шерсти Хен Вен, не было оружия, кроме меча, привезенного Коллом, лука и стрел, сделанных своими руками под зорким глазом Ллаунроддеда. Еще была арфа – подарок древнего сидхи. Но всё это не нужно собирать. Просто взять завтра с утра.

Друст собирал воспоминания. Тщательно перебирал их, укладывал, словно девица укладывает в сундучок наряды и украшения.

Бег за ХенВенкой. Насмешки Галкоеда, обучившего Друста не только схватке на мечах, но и спокойствию: не отвечать на злые слова, не замечать их. Сейчас, заново переживая годы учебы у Черного, Друст понимал, что Галкоеда стоит поблагодарить за то, что когда-то вызывало у мальчишки обиду и ярость.

И самое главное сокровище, которое надо взять в дальний путь: Наставник. Пусть Друст и называл этим словом троих, но Колл и Галлкоэд, вместе взятые, не дали ему и половины того, что дал древний сидхи.

Попрощаться не получится. Кто знает, где сейчас Ллаунроддед? весть не послать, а даже если бы и можно было, то едва ли Белый побежит к своему ученику.

Но можно попрощаться и иначе. Заново разложить воспоминания – перебирая струны арфы. Им созданной.

Это было словно еще один урок. Последний урок: превратить воспоминания в музыку и в песнь.

– Неплохо, сын бренина, – услышал Друст донельзя знакомый голос.

– Наставник?! Откуда..?

Сидхи улыбнулся, мягко, как обычно:

– Ты вытащил меня сюда так решительно, как у вас, людей, мать тянет упирающегося ребенка. Я не мог не придти, даже захоти воспротивиться.

– Я… смог?

– Да, маленький бард. Так что мы попрощаемся, как ты хотел. И, думаю, не увидимся больше. Вряд ли наши пути пересекутся.

– Наставник… я… мне всё равно.

Сидхи с интересом посмотрел на него.

Друст смутился:

– Наставник, не обижайся. Я не хотел… в общем, я хочу сказать: всё, что ты мне дал, – это всё ведь останется со мной, увидимся мы или нет. Это ведь главное – а не встреча.

Ллаунроддед кивнул:

– Я не зря учил тебя.

Друст робко улыбнулся. Древний сидхи продолжал:

– Ты заслужил награду, маленький бард. Когда-то ты хотел узнать, почему я пошел в пастухи к Нудду. Пришло время получить ответ на твой вопрос.

Глаза Друста зажглись любопытством, но Ллаунроддед произнес лишь одно слово:

– Отвечай!

Друст вопросительно взглянул на арфу, наставник кивнул.

Юноша заиграл, прикрыв глаза. Полилась величавая, торжественная мелодия, и Друст вслушивался в нее, будто не его пальцы рождали эти звуки. Ллаунроддед одобрительно кивал, хотя этого сын Ирба не видел.

Музыка стала стихать, и наконец растаяла – будто вдали.

Друст улыбнулся и сказал:

– Наставник, ты просто знал: так было надо.

Ллаунроддед молча наклонил голову.

– И не было никаких других объяснений? – спросил взволнованный юноша.

– Ты же бард, – улыбнулся сидхи. – Ты должен на месте придумать дюжину причин. Например: как человек спит под одеялом, так и земле надо было отдохнуть под толщей снега и льда. Или: не согласись я пасти этих коров, Нудд доверил стадо какому-нибудь негодяю. Или: если бы стадо немедленно не выпустили в Средний и Верхний мир, они бы разнесли всё в преисподней, и беды от этого… Сочиняй смелее, это забавно.

– А на самом деле, – медленно говорил Друст, – ты не мог поступить иначе. Ты ощущал, что поступаешь правильно… Как я сейчас.

– Да, ты ведь собрался победить Гвидиона.

– Нет, Наставник. Ты сам учил меня не путать борьбу и победу. Я не буду и пытаться победить Гвидиона, мне это не по силам. Я просто верну стадо Аннуина. Наставник, ты поймешь меня: я просто знаю – я смогу.

Ллаунроддед молча кивнул.

Опасный свинопас

До мира людей они добрались к вечеру. Алое закатное небо – и черная громада Тинтагела рассекает его надвое.

Колл сказал:

– О сыне Ирба здесь прочно забыли – и не напоминай о нем. Ты – просто бард, я твой… гм, скажем так, спутник. Может быть, слуга… хотя на господина ты не похож. В общем, мое место внизу, среди челяди. В залу пойдешь один.

– Хорошо, наставник.

– Король, конечно, узнает тебя – но не подаст виду. Не пытайся напомнить ему о себе: он ничего не забыл.

Друст кивнул.

– Если эрлы спросят тебя об арфе – скажи правду об учителе-сидхи. Не называй имени и вообще… поменьше слов, побольше песен.

– Я понял.

– Удачи, малыш. Это твоя первая проверка на умение скрываться.

Друста ввели в зал. Юноша озирался, настороженно и жадно. Замка он не помнил совершенно, всё здесь было внове, особенно – люди. Такие непохожие на обитателей Волшебной Страны… такие интересные.

– Что делает здесь этот пастух? – презрительно бросил один из эрлов. – От него несет навозом!

Марх ответил негромко:

– Не суди по платью, Андред.

Король кивнул юноше: подойди.

Друст приблизился. Марх чуть наклонил голову и улыбнулся ему. В этом жесте было всё – и признание, и ободрение.

– Так ты ученик барда? – спросил король.

– Нет, – отвечал юноша. – Тот, у кого я учился, никогда не был бардом.

С этими словами он снял с плеча чехол, достал из него арфу… Некоторые эрлы ахнули, а властитель Гверн-Абуи даже встал со своего места, подошел к Друсту и учтиво спросил:

– Позволишь ли взять твою арфу, юный бард?

Друст протянул ему инструмент. Старейший из эрлов, прикрыв глаза, долго вслушивался во что-то, но к струнам он не прикасался. Потом отдал арфу юноше и к удивлению эрлов-людей – низко поклонился.

Марх кивнул Друсту:

– Мы просим спеть тебя.

И Друст стал петь. О словах и музыке он не задумывался – они находились сами, мгновенно. Он слышал, что старшие эрлы ждут от него песни о том, кто древен по счету любого из них, – и пел о своем Наставнике.

…и снова подземный мир призывал того, кто не побоится стать пастухом древней стихийной мощи, кто отдаст землю в жертву Великой Зиме, но как отдыхает почва под снегом, так отдохнут и долины, и горы, и моря, и реки под безмерным ледяным одеялом. И снова улыбался Ллаунроддед, и его улыбка была той силой, что подчиняла стадо, заставляя коров, доящихся снегом, повиноваться Пастуху.

…и снова покрывал землю снег и лед, и сияли над миром бело-зеленые сполохи, а коровы шли и шли, и этому стаду не было ни начала, ни конца.

Эрлы расходились по одному, молча. Сначала – нелюдь. Каждый из них был мыслями в том прошлом, которое стало далеким прежде, чем он родился.

Видя, что уходят старейшие, потянулись к выходу и люди. Для них песня Друста была странной выдумкой, не более… и непонятно, чем она так взволновала старших. Можно и поинтереснее сочинить.

В зале остались только Марх и Друст. Впрочем, нет: непонятно откуда взялся Колл. Как из стены вышел.

– Мой мальчик, – Марх обнял племянника, – как ты вырос. Стал настоящим бардом. Я так рад видеть тебя.

Кромка тепла: Друст

…А раньше была стена. Незримая и холодная. Хорошая идея для песни.

Они все – и всегда ласковый Ллаунроддед, и Галкоед, и даже Колл – они все была за стеной. Они были наставниками, они исполняли свой долг. Им было всё равно, каков я на самом деле, – им важно было сделать меня ловким, сильным, чутким.

Любого другого, скажи про него «названный сын бренина», они учили бы точно так же.

Как из деревяшки вырезали живую куклу. Умную куклу, умелую…

Дядя.

Я же вижу: тебе всё равно, что я умею и знаю. Ну да, тебя радует, что я научился, но вернись я тем пастухом, которым с порога показался твоим эрлам, ты любил бы меня всё равно.

Родниковая вода равно вкусна и из ладони, и из золотого кубка.

Тебе дорог я, а не мои умения.

И мне тепло с тобой. Я это уже слышал – но теперь видение стало явью.

Дядя… государь?

Нет, не так: отец.

Кромка времен: Марх

Мой мальчик.

Мой. Я солгу, если скажу, что дорожу тобой как сыном друга. Если бы ты и не был сыном Ирба – что это изменило бы?

Ты – сын Гвен. Моя кровь.

Мой сын.

Любой рыбак, живущий в торфяной хижине, произносит это слово. В двадцать лет они уже давно отцы, и перепачканные с головы до пят мальчишки начинают помогать им.

Сколько лет мне? Четыре века я правлю Корнуоллом, а мою молодость смыло морской волной.

Корнуоллу нескоро понадобится наследник, я буду и дальше ждать мою златокудрую суженую… всё правильно, надо довериться судьбе… и никому нет дела, что мне просто нужен сын.

Обыкновенный, какой есть у любого рыбака… или необыкновенный, как у любого бога.

И я не рыбак и не бог. Мне всё равно, обыкновенный или нет.

Просто: ты – часть меня.

– Отец, – выдохнул Друст.

Марх чуть вздрогнул:

– Не называй меня так. Твой отец – Ирб.

– И ты, – чуть улыбнулся юноша.

– Упрямый спорщик? – приподнял бровь король, старательно скрывая, как ему приятны слова Друста.

– О-очень упрямый, – кивнул Колл.

– Ну, – обратился к нему Марх, – и что мы будем делать с нашим героем? Признаться, я оказался не готов к его возвращению.

– Это неважно, отец, – подал голос Друст. – Я завтра ухожу.

– Почему? Куда? Зачем?

– В Гвинедд.

Марх аж привстал:

– Ку-у-уда?!

– В Гвинедд. Кое-что забрать у Гвидиона, – юноша чуть растянул уголки губ, прищурился.

Король укоризненно взглянул на эрла-свинопаса:

– Зачем ты рассказал ему? И почему позволил думать такие глупости?

Колл нахмурился:

– Это не глупости. И рассказывал больше он мне, чем я ему. Он сам узнал о Придери.

– Колл, очнись!!

– Государь. Мальчик вернулся, чтобы отправиться за священным стадом. Он может его возвратить.

Марх сжал губы, не позволяя выплеснуться гневу. «Ты выжил из ума! Я не позволю отправить мальчика на смерть! Самонадеянный щенок!» – эти и многие другие недобрые слова рвались с его языка. Но король молчал.

Молчал, потому что было в спокойствии Колла что-то, заставляющее если и не поверить, то хотя бы выслушать.

Король плеснул себе вина в кубок, брызги разлетелись по столу. Марх не заметил, осушил кубок не глядя.

Подошел к Друсту, взял за подбородок. Спросил с недобрым прищуром:

– Хочешь стать великим героем? Сам попасть в баллады?

– Я хочу вернуть тебе священное стадо, – тихо отвечал Друст.

– Ты знаешь, как Гвидион разгромил трех королей в Битве Деревьев? Или тебе рассказать, как мы с Арауном бежали?

– Это неважно. Я не буду биться с ним.

– Вернешь стадо без боя?

– Да. Наставник Ллаунроддед говорил мне, что ради победы…

Марх горько скривился.

– Отец, выслушай меня! – мольбой зазвенел голос юноши.

– Выслушай его, государь, – негромко добавил Колл. – У него есть дельная мысль.

Король отошел к столу, налил два кубка. Протянул один Коллу.

– Я выслушаю. Но не его. Этот юный герой сейчас отправится спать. Пусть Динас где-нибудь устроит на эту ночь бродягу барда. А завтра…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

После каждого тома даже примечания есть – такие «серьезные», что их хочется перечитывать отдельно.

2

Здесь и далее до конца книги автор рифмованных стихов – Либерис.