Алмаз Времени. Том I. Скитания

Но Сварт не мирился с судьбой и не верил в дурные знамения. Он уже успел понять, что представляет собой водоворот, он и раньше замечал, что течение непроизвольно то ускоряется, то замедляется. Теперь понял, с какой периодичностью. И придумал план, беспощадный, но, казалось, единственно возможный план.

– Слушайте все меня! Чудовище за раз хватает только шесть человек! Кто-то должен стать его жертвами, чтобы спаслись все! – уклоняясь от посягательств голов Сциллы, приказал, наконец, капитан.

Команда, истосковавшаяся по приказам, исполняла… Быстро и беспощадно, ведь их подгонял ужас неминуемой гибели.

– Я не хочу… нет… – послышались задушенные крики. – Нет!

Шестерых замешкавшихся нерасторопных матросов повалили несколько наиболее беспощадных и сильных пиратов. Не прошло и минуты, как слабаков связали и потащили к левому борту, откуда совершались нападения монстра.

Долго ждать не пришлось: Харибда немедленно поглотила их шестью головами, утащив за борт. Сначала донесся всплеск, потом истошные вопли, визг, как на бойне. Затем все стихло и сгустилось глухим рычанием, звуками жадного пиршества.

Сумеречный Эльф вздрагивал и явно сдерживал крик, точно его избивали кнутами, еще плотнее сцепляя руки. Недвижимым изваянием он застыл на сплетениях канатов, и вокруг него сгущалась пугающая темная аура. Никто не посмел к нему приблизиться.

Когда возгласы чужой боли стихли, бессмертный обмяк и погрузился в апатичное созерцание поломанной мачты да суматошных движений оставшейся команды.

«У нас еще есть время, немного времени. Да, сейчас треклятый водоворот сомкнется», – лихорадочно убеждал себя Сварт. Как полоумный, он вглядывался вдаль, словно надеясь загипнотизировать стихию, и одновременно прислушивался, продолжается ли пиршество Сциллы. Кажется, жертв хватило каждой ее голове.

А ведь это все были люди, пропащие, но люди. Впрочем, капитана это не интересовало. К тому же водоворот начал неумолимо смыкаться, как он и ожидал.

– Полный вперед! – едва заметив это, воскликнул Сварт.

Команда попыталась расставить прямые и косые паруса так, чтобы поймать малейшие воздушные потоки. Корабль наконец ускорился.

Сцилла уже вновь рычала, выдвигаясь из мрака пещеры, снова дернулась одна из ее голов. Тогда Сварт со всей своей яростью извернулся и взмахнул наотмашь обеими саблями. Возле его лица щелкнули гигантские челюсти, но слепой монстр промахнулся. Сцилла взвыла, одна из ее мерзких голов, подняв фонтан брызг, упала в воду, окрасив борт корабля черной тухлой кровью. Сварт с наслаждением поглядел на круги средь бурлящих волн. Тварь убралась во мрак.

Корабль набирал скорость, шел, изуродованный и почти опустошенный, но шел. Никто не думал, что же дальше, никто не думал, что, возможно, суждено долго и мучительно умирать от жажды в неизведанных морях.

Казалось, если только вырваться из этого ада, настанет спасение на всю жизнь. Так кажется всегда, да не всегда выходит. Но вопрос стоял острее – выбраться!

Пещеру Сциллы они миновали, но Сумеречный Эльф по-прежнему сдавливал побелевшие костяшки пальцев, прислоняя их ко лбу. Сварт уже не обращал на него внимания, хотя весь вид пришельца предрекал новую беду.

Корабль несся все стремительнее, все больше заветной надежды зажигалось в глазах и сердцах уцелевших, а об отданных на растерзание уже позабыли. Каждый думал о себе.

– Корабль мой – дощатый саван из рос. На закланье иных стрекоз растянут, – отвлекал неведанной песней Сумеречный.

Он ждал неизбежного, совершавшегося совсем рядом с ним. Неужели он не боялся сгинуть вместе с бригантиной? Похоже, не боялся. И Сварт все больше сомневался в реальности пришельца. Что если к ним явился призрак океана? Тот, что посещает гибнущие корабли. Лучше не думать, не предполагать. Для них пока оставалась только колючая беспощадная реальность.

В проливе возле водоворота носилось много обломков, и темнота не позволяла видеть, какого цвета скалы у пещеры Сциллы. Только каждый чувствовал без лишних взглядов. И каждый рвался к свободе любой ценой, каждый хотел жить, несмотря на жизни других.

Много кораблей поглотили скалы, многих чудовища перемололи в страшном зеве. Водоворот начинал медленно вновь открываться, корабль шел прямо по центру пролива, но сносило к краю, к рифам. Уже оставалось меньше двух кабельтовых до полной свободы.

– Харибда поглощает воду, а затем снова выбрасывает… Хтоническое чудовище, – пленник тяжело вздохнул, тоскливо глядя на всех сразу и на каждого в отдельности. Капитан не придал значения словам.

Команда, затаив дыхание, молча умоляла ветер, чтобы нес вперед, чтобы не предавал. Сварт, стоя на носу, жадно всматривался в маячивший на горизонте месяц – долго же они преодолевали пролив, долго, ночь уже смыкалась. Кровавым заревом растекался ранний закат.

Бригантина шла по середине успокоившегося водоворота. Вода вокруг кишела измельченными обломками, темная, почти черная. Тягучий мрак глубины уже колебался беспорядком завихрений. Они поднимались все выше, все стремительнее, вновь появлялись хаотичные течения.

«Еще немного! Быстрее!» – забывая о рациональности, шептал нестройные заклинания капитан. Они преодолели три четверти пути к свободе, осталась последняя. Меньше кабельтовой, меньше – и вот!

Вырвались! Выбрались из тесного плена скал. Свобода!

Водоворот с клокотом разверзся, но не получил своей добычи. Корабль несся дальше, все дальше от рокового пролива.

Команда единогласно скандировала:

– Слава капитану Сварту! Слава капитану!

Сварт с самодовольным видом стоял на носу. Он вновь стал олицетворением высокомерия. Его самомнение резко восстановилось, ведь это он придумал гениальный план с жертвоприношением Сцилле и заметил периодичность водоворота. Только благодаря ему они снова выбрались. Он победил!

На корабле остались самые жестокие, самые выносливые, самые беспощадные. Так и надо, таких он всегда и набирал в команду. И никто из этих головорезов не сожалел о тех слабаках, которых они оставили на съедение, никто не вспоминал о них. Они привыкли выживать любой ценой. И радовались победе. Но…

Сумеречный Эльф по-прежнему сидел, сцепив руки.

– Два часа прошло, – обратил на него внимание самодовольный капитан: – Убирайся с моего корабля!

Пленник поднял глаза, смерил капитана презрительным взглядом, но отвращение сменилось олицетворением паники, ужаса. Он еще раз посмотрел на остатки команды – и все отчего-то притихли.

Сварт ощущал, как что-то неприятно схватывает холодом нервов желудок, предрекая продолжение испытаний. Капитан отогнал эти мысли.

Уже довольно далеко позади снова сомкнулись круги водоворота и затихли. Смертоносные скалы оставались дурным воспоминанием, все дальше шла бригантина.

– Идешь, корабль, как по нити. Жизнь – чаша над пропастью, что на нити подвешена: в равновесии не переливается. А как перельется – разъест жгучим вином хрупкую нить. Да вниз, – пробормотал бессмысленно Сумеречный Эльф.

Сварт даже усмехнулся: их переполняла жизнь. Теперь, в этот самый миг ликования. А он-то твердил о пропасти. Глупец.

На горизонте маячил месяц, но не освещал путь, а укреплял злобу, которая велела бороться и жить. Сварт все еще стоял на носу и ждал чего-то. Чего? Они выбрались, но змеи предчувствий мешали обдумывать дальнейшие планы. Ветер обжигал впалые щеки. Он все усиливался, и тогда Сварт вздрогнул – порывы неслись навстречу кораблю.

Они уже не успевали развернуть паруса, чтобы уйти, поймать другие потоки. И борта истерзанного корабля снова окутывало какое-то течение. Только несло оно в обратную сторону, к чудовищам. Против потока без попутного ветра не пройти, нереально. Все усилия команды оказались напрасны, Сварту оставалось лишь наблюдать с возвышения за тщетными стараниями обреченных.

Набегали встречные волны, разрываясь о нос корабля, все крупней, все настойчивей. Наконец поднялась последняя, самая высокая, нырнула под корабль, вознесла его на свою вершину и стремительно понесла обратно. К водовороту. В западню!

Глава 7.

Команда снова ждала приказов капитана, хаотично носясь по палубе. Но что он, человек, мог сделать с морской стихией? Свобода! Свобода… Где? Как же так! Они ведь только вырвались!

Волна несла их обратно к роковым скалам, а там клубился и завывал водоворот. Матросы дергали канаты, направляя паруса. Но попутный ветер иссяк, переметнулся на сторону чудовищ. Все оборачивалось против них, как будто оставленные Сцилле мертвецы тянули обратно бросивший их корабль.

«Удача оставила нас», – в очередной раз осознал Сварт. Холодея, он смотрел, как приближается водоворот. Больше мысли не слушались его, как и оцепеневшее тело.

Полумесяц уносился все дальше. Снова корабль возвращался во мглу ущелья, откуда долетал голодный и жуткой рев Сциллы, но их ждала жадная пасть Харибды. Этого безмолвного монстра, рычащего голосом самого океана.

И вот корабль опустился на край водоворота, а потом резко накренился, лег на левый борт. Сварт удержал равновесие, а кое-кто из команды уже полетел в пропасть, из которой скалилась Харибда морской пучиной. Они долго смотрели в бездну, теперь бездна взглянула на них и поглотила. Тела обливались холодным потом, и, вероятно, никто не мог вообразить мир без себя. И неумолимо один за другим команда летела во мрак.

Сварт не сдавался. Он балансировал на обломках поглощаемого водоворотом корабля. Когда палуба треснула и накренилась, он стремительно полез на мачту. А там, на самой вершине, оттолкнулся от обломка, что раньше гордо носил флаг. И прыгнул.

Корабля больше не существовало, под подошвами сапог сквозил соленый ветер. Верный спутник и великий обманщик. Решил ли он на этот спасти или уничтожить? Рывок вперед заставлял пройти по зыбкой грани, по нити, на которой балансировала чаша жизни.

Бросок был стремительным, вскоре капитан ощутил удар о скалы, отозвавшийся болью под ребрами – достиг цели! Вцепился в каменные выступы, врезался саблями. Один клинок сломался, второй помог удержаться. Но скалы содрогались и осыпались, Сварт через плечо рассматривал, как гибнет его корабль, как водоворот поглощает команду. Бригантины капитана Две Красные Руки больше не существовало.

Ветер доносил истошные вопли ужаса и отчаяния, но они тонули в реве стихии. Обмелел воздух, впивался в легкие пылью, оседал на узких губах привкусом заслуженной расплаты.

Пираты умирали один за другим в жадной пасти океана. Все понимали, что погибнут, что никто не спасет их, но давили друг друга, лезли наверх, пока корабль сминало, как щепку. Харибда жадно ломала его деревянные ребра, вырывая обшивку, выбрасывая пушки и ядра, перемешивала неживое с живым.

Вскоре остались только мертвые, сгинувшие в пустоте глубинного мрака. Харибда поглотила всех. И корабль. И команду. Уцелел только капитан, притачанный саблями к скалам.

Водоворот все еще кружился, перемалывая останки корабля, вода поменяла цвет, как будто тысячи красных огней зажглись в ее безумстве. Всего на миг, вскоре о команде не осталось даже воспоминаний. Только обломки корабля, только порванный парус, всплывший на поверхность, когда водоворот успокоился, застыв коварной ловушкой.

Сварт приник к скале, врастая в нее, как в единственное спасенье. Внезапно кто-то дернул его за ногу: последний из членов команды, неизвестно как повторивший прыжок капитана, цеплялся за его лодыжку и лез наверх, грозя увлечь обоих вниз. Сварт отчаянно пытался стряхнуть пирата, но тот не сдавался до последнего. Он с ненавистью выгибал сильную руку, пока пират только бессильно повторял:

– Капитан! Капитан! Не бросай! Не бросай!

И голос его резал барабанные перепонки, резонируя с гулом водоворота, лижущего подножья скал. Сварт пытался пронзить матроса клинком, но не удавалось. Пальцы и ноги соскальзывали с камней.

Борьба продлилась недолго, пират упал сам. Но будто прощальной местью неверному капитану, вцепился в саблю, унося заветное оружие в бездну. Он полетел в пасть чудовища и в своем падении все еще смотрел на капитана, который с болью провожал взглядом верный клинок.

Он помнил, как осваивал технику владения двумя саблями, еще в Круне, как подбирал их, оттачивал. И сожалел об оружии, а не о человеке…

Только Сумеречный Эльф с искаженным лицом наблюдал, как водоворот поглощает людей. Эльф? Этот безумец! Пленник? Призрак? Не возникло ни единой мысли, как он спасся. Не до того.

Он висел чуть выше, держась за толстый шершавый корень, вросший в выступ скалы.

Сварт цеплялся за камни, но те вероломно крошились. А водоворот вновь бушевал. По спине проходил холод, казалось, глаза недостаточно четко видят сквозь сползшие стекла разбитых очков. Вряд ли когда-то он ощущал большую панику. Обычно все решали хитрость и сила, но теперь – судьба, удача. С последней он давно попрощался. Все существо проигравшего капитана обуяла паника. Не страх, а именно паника, когда ни одно движение не является верным, сколько бы воли к жизни ни обреталось.

Команду поглотила Харибда. Зло поглотило зло. Жизни, наполненные жестокостью, закончились зверской расправой. Остался последний, самый беспощадный из них.

Но вот кусок скалы откололся, сорвался и капитан. Внизу ждала Харибда. Как же так? Весь мир рушился в тот миг. Его охватил безотчетный невыразимый ужас, небо почернело. Сердце сжалось невероятным холодом. Конец? Вот такой?

Мир без себя не представить, не вообразить. А миру все равно. Не так страшна смерть, как ее ожидание, ожидание боли. Только боль реальна. За краткий миг Сварт успел представить, как его тело изломает водоворот. Хотя нет, не успел, ничего не успел. Только реальность прорезала небо тысячами искр разбитого стекла.

Камзол с золотыми позументами унесся в пропасть, как и все: сабли, корабль, команда – вся прошлая жизнь. Однажды он уже хотел выбросить ее. Он привык слишком легко выбрасывать людей и воспоминания, как ненужный хлам, теперь жизнь выбросила его. Он летел в бездну. Миг. Миг растянулся в вечность.

Вдруг ощутил рывок, болезненно вытягивающий сухожилия правого плеча. Сварт поглядел наверх.

Его руку поймал Сумеречный Эльф. Крепко сдавил запястье, держась за спасительный корень в скале. Смотрел хмуро, осуждающе. И тогда Сварт понял, что если этот человек, пленник, враг, спаситель… не захочет больше держать долговязую ношу, то он, пропащий капитан, со всеми его мыслями и обидами, он как личность, как злоба, как боль – перестанет существовать. Совсем. Он смотрел наверх вылезавшими из орбит глазами, а Сумеречный Эльф, сжав зубы упрямо держал.

Нежданный спаситель резко дернул вперед, прибив к скале, позволяя Сварту схватиться за более надежный выступ. И они молча полезли наверх.

***

Потерпевшие крушение выбрались, распластываясь пауками по камням, сдирая кожу рук, сбивая подошвы сапог. Они стремились наверх, на скалы, откуда виделся горизонт.

Сварт подтянулся, резко выгнув спину, не ощущая запыленных ссадин по всему телу. Он выбрался, упал навзничь, запрокинув голову к небу, жадно хватая терпкий воздух. Отчего-то на небе не просматривалось ни звезд, ни месяца. Вокруг царил день, солнце только клонилось к вечеру, как будто выжившие попали в иной мир.

Сумеречный Эльф молча сидел у края пропасти и смотрел вниз, в бездну водоворота. Так сколько же времени минуло? Вечность. Вечность они взбирались наверх, оставляя с каждым рывком позади прежнюю жизнь.

Сварт перевел дыхание, страх смерти испарялся пониманием, что удача не отвернулась до конца, хотя… Он оказался посреди неизвестного опасного моря в компании единственного уцелевшего создания. Очевидно, врага.

Он подошел к краю и глянул вниз: вокруг водоворота, дробясь о камни, копошились обломки. Смешивались воедино следы прошлых кораблекрушений. Сварт бессильно выругался:

– Проклятье! Теперь у меня нет ничего! Ни сабель, ни корабля, ни этой треклятой команды! Ничего!

– Это все были люди, Сварт. Это все были люди, – скорбной эпитафией прозвучал голос Сумеречного.

– Люди, и что с того? Скольких людей я сам убил. Еще бы этих ни жалел, – махнул рукой капитан утонувшей бригантины, оглядывая местность, куда они попали: камни, голые камни да редкие деревца.

– Я тоже… Убивал. Много. Когда я темный, – отрывисто начал рассказывать Сумеречный Эльф: – Я всегда убиваю только обреченных. Когда я знаю судьбу человека от начала до конца, я не имею права в нее вмешиваться. Только в качестве финального часа, иногда… Это проклятое раздвоение личности.

– Тогда какого Змея ты лез в мою судьбу? – нашел, кого обвинить, Сварт. – Ведь это из-за тебя мы здесь оказались!

– Нет, вы сами выбрали этот курс, – спокойно ответил Сумеречный. – Я знал, что не имею права мешать.

– Что бы случилось, если бы помешал? – немного заинтересовался Сварт.

– Мир слетел бы с оси, – ответил Эльф, раскидывая потерянно руки, на искаженном лице запечатлелась невозможная горечь. – Начался бы распад материи, люди стали бы превращаться невесть во что… Моя сила слишком велика, но я не имею права вмешиваться в основания мира, что создан не мной. Таков порядок бытия.

– Тогда меня зачем вытащил? – с издевкой бросил Сварт охрипшим голосом.

– Ты не рад этому? – удивился Эльф, подходя к невольному спутнику, рассматривавшему неровное плато над страшным проливом.

– Может, и рад, – обиженно нахмурился Сварт, понимая, как нелепо прозвучали его слова, и отошел от врага на несколько шагов, снисходительно указал на него пальцем: – Но не думай, что я стал больше тебе доверять. Кто ты вообще такой? Почему не можешь ответить?

– Считай меня своим персональным ангелом-хранителем, – улыбнулся Эльф, добавляя: – Я не знаю твоей судьбы, это дает мне право вмешиваться в нее.

– Скорее, ты ангел-вредитель, – пробормотал капитан. Он точно не знал, кто такие ангелы. Наверное, спутник имел в виду неких духов.

– Я никогда не жду благодарности, – рассмеялся Сумеречный, но вновь лицо его застыло грустью, вновь он обернулся на звук клокочущего водоворота: – Ты не слышишь. Их голоса еще не покинули линии мира… Твои головорезы. И все же люди. И спасения им не будет. Ох… Надо выбираться.

Сварт в ответ промолчал, хмурясь. Он словно не радовался своему чудесному спасению, принимая как должное, точно он уникальный. Правда, теперь уникальность не давала подсказок, как выбираться без корабля.

– Ой! Смотри-ка, тут же инжир! Смоковница! Повсюду! За него я и держался, видимо.

Настроение Сумеречного резко переменилось, точно он опять надел маску шута. Он кинул несколько крупных фиолетовых плодов. Сварт, не оборачиваясь, ловко поймал их и не выбросил. Алая мякоть была сочной и казалась величайшим благом на свете, но он бы никогда не признал этого.

Инжир… В поместье лорда Вессона его подавали к сыру с голубой плесенью. Обычно на приемах. И непременно открывали бутылку лучшего «винтажного» вина для особых гостей.

Сварт помнил, как лично заказывал инжир и просчитывал расходы. Отмечали чаще всего заключение важных сделок. Сварт искренне радовался вместе с хозяином имения. Согревала мысль, что в скором времени все богатства лорда перейдут ему. Чем выше Сварт поднимался по карьерной лестнице, тем больше росло к нему доверие. Осталось лишь получить несколько подписей и подделать нужные документы, а потом устроить смерть Вессона.

«Сделай то, принеси это, – думал Сварт. – Как же нравилось ему командовать, ничего не понимая в экономике. А потом еще эта девчонка. После его смерти стала совершенно невыносимой. Забавно… Инжир был ее любимым лакомством».

Сварт никогда не думал об Аманде Вессон, пропавшей дочери покойного лорда. Миниатюрная блондинка в дорогих платьях и немыслимых шляпках всегда маячила ненужной помехой. Как назойливая муха или, скорее, яркая тропическая бабочка.

Она тратила не меньше отца, но намного меньше смеялась. Это единственное, что в ней не раздражало.

Взгляд ее синих глаз оставался всегда каким-то не аристократически диким, походка – слишком упругой и решительной для дамы, чья жизнь состояла из праздного безделья. Порой Сварт ловил себя на мысли, что сок инжира, раздавленного в тонких пальчиках, сочится ее по белым перчаткам, как кровь. И только теперь, здесь, на необитаемом острове, его удивило забытое наблюдение: Аманда часто смотрела на него, внимательно, с неразгаданной яростью.

«Заносчивая девчонка. Не она ли натравила на меня Маиму-Длинноного? Но если она знала, что я на самом деле пират, то могла бы просто сказать отцу, – вспоминал Сварт. – Нет, это все была ее игра, блажь аристократки. Ничего она не знала. Считала, что я верный подхалим. Думала, что буду исполнять любые ее капризы. «Добудь мне револьверы джиннов, добудь»… Как же, будто умела с ними обращаться. В двадцать пять лет могла бы быть и поумнее. Какая ирония: пожар случился накануне ее дня рождения».

Сварт злорадно ухмыльнулся. О благородной Аманде Вессон ходили странные слухи. Кто-то утверждал, что поместье лорда погибло в огне по ее вине. Сварта не интересовали глупые домыслы. Главное, что проклятая девчонка исчезла. Вероятно, сгинула под обломками рухнувшей крыши.

Впрочем, теперь уже ничто не имело значения. На необитаемом острове все воспоминания казались далекими и чуждыми. Только инжир непостижимо связывал с прошлым.

– Кажется, больше тут ничего нет… Надо плот сделать! – тараторил Сумеречный Эльф. – Эй! Ты куда?

Сварт встал, потирая ушибы, и пошел вдоль пустынных скал. Сумеречный плелся сзади. Капитан со своими длинными сильными ногами быстро преодолевал плато и вскоре дошел до конца гряды. Как и предполагалось, водоворот стерег только выход из пролива. А дальше, сколько хватало глаз, море взъерошивалось уродливыми рифами, словно старым частоколом.

– Ух, загонял, – догнал капитана Эльф.

Вряд ли он ощущал усталость. Сварт же совершенно измучился, дикий инжир плохо утолял жажду, по вискам катился холодный пот. Отдыха же не предвиделось. Здесь отдых означал смерть.

Тусклым безразличным взглядом Сварт рассматривал волны у подножья, сдавливал в руках плод смоковницы.

– Плот? – невесело отозвался он, насмешливо добавив: – И куда идти?

– Ты забыл! – слегка поклонился Эльф: – Я теперь нанялся к тебе ангелом-хранителем-вредителем. Я знаю курс! Ближайшие острова…

– Так перенеси туда! – раздавил в клочья инжир собеседник.

– Капитан! – обиделся Эльф: – Ну, я не джинн, чтобы по первому зову нести кого-то куда-то. Да и они тоже у вас так не умеют. Не исполняют желаний, понимаете ли.

– Вредитель ты, – ответил сдержано Сварт, но тут же взбесился: – Что за хитрый план такой! Зачем я тебе нужен? Как пират я считаюсь мертвым! Властям меня не сдать! Я тень, меня нет!

– Меня тоже. Плана нет, сплошная импровизация. Но мы же должны выбраться? – Эльф улыбался, хотя видел, как пират близок к тому, чтобы врезать по его наглой морде.

Но Сварт отвернулся, быстро беря себя в руки.

Больше они не говорили, угрюмо собирая инжир. Молча, но достаточно согласованно, все-таки выбраться хотели оба. Плоды складывали в порванную черную толстовку Сумеречного Эльфа. Из нее вышел небольшой мешок. Сам Эльф стал похож на полуголого бледного дикаря в кожаных штанах с железками. Свой камзол он, очевидно, тоже потерял в неразберихе при крушении корабля.

Когда кусты были очищены от плодов, они выкорчевывали стволы и искали лианы, кое-где заплетавшиеся вокруг тонких смоковниц. Руки стирались до мяса, когда ломали пористую древесину, выдирали, отбирая у камней. Но это все было мелочами по сравнению с желанием выжить. И Сварт понимал это, принимал такую боль. В долгих плаваниях случалось всякое. Он выбирался, не отдавал себя на милость судьбы. Ему нравилось соревноваться со смертью. Но однажды он устал, в тридцать три года он просто устал. И захотел сбежать…

Теперь, в этой монотонной работе по связыванию стволов, что должны были стать спасением или гибелью, та изнуряющая усталость не ощущалась. Накатывала иная, чисто телесная и понятная.

– Ну, все, надо отдохнуть. Тебе. Мне тоже можно, – кивнул ближе к вечеру Сумеречный Эльф, распластавшись на камнях.

Сварт хотел бы придушить его, но понимал, что это бесполезно. Впрочем, призраки и галлюцинации не помогают строить плоты и не спасают сорвавшихся с уступа. Как и враги. Пока что бывший пленник мог принести пользу. Думать о природе «ангела-вредителя» больше не хотелось.

Настала ночь, настоящая ночь со звездами и месяцем. Плато накрывали порывы ветра, пронизывали, холодные, немые, а плот к тому времени был готов едва ли наполовину. Но человеческое тело требовало отдыха, Сварт прислонился спиной к стволу смоковницы, вросшей корнями в камни, не позволял себе заснуть. Он наблюдал за Сумеречным, который лежал, раскинувшись морской звездой, прямо на камнях и глядел в бездонное небо.