bannerbanner
Кочевник на двух колёсах
Кочевник на двух колёсах

Полная версия

Кочевник на двух колёсах

Язык: Русский
Год издания: 2020
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 3

Иранское гостеприимство не заканчивается в городе. По дороге меня несколько раз останавливали, предлагали еду, чай. Интересно, что в багажнике многих иранцев можно встретить ковер и набор еды. Они съезжают на обочину, раскладывают ковер и угощают голодных путешественников, например, из Казахстана.

Температура повышается. В жару ехать сложно. Совет для путешественников: если хотите остудить воду, возьмите носок, намочите его водой или, в крайнем случае, мочой, наденьте на бутылку, прицепите на раму – через двадцать минут быстрой езды вода в таре остынет до приемлемой темпера- туры. Метод радикальный, но действенный. Много раз спасал меня в пустынях.

Нишапур все ближе. А вы знали, что полное имя Хайяма – Омар Хайям Нишапури?

Я въезжал в город удивительной архитектуры, город, в котором родился великий поэт и мыслитель.

Пока я ждал Хади Хесари из сouchsurfing, ко мне подошел иранец. Годы в Аксайском казахско-турецком лицее прошли не зря – удалось поговорить на турецком языке.

Он рассказал, что кто-то зашел к нему в магазин и сказал, что видел велосипедиста, которым оказался я.

Незнакомец был владельцем веломагазина и бывшим путешественником: за двадцать лет объехал на велосипеде весь мир. Работал обычным учителем электроники, начал открывать мир с малого – сначала сгонял в Азербайджан. Вернулся на самолете. Потом в Турцию – вернулся. Зарабатывал год, снова уезжал. И так двадцать лет подряд.

Он предложил мне записать аудиозаметку на фарси – ему так помогла одна китаянка: наговорила самые нужные фразы на китайском: «Я нуждаюсь в ночлеге», «Я путешественник», «Нужна помощь». Кстати, эта мелочь не раз выручала меня в местных деревеньках. Я просто включал аудио, подходил к полицейским, и меня отводили на ночлег. Почти во всех иранских аулах можно бесплатно переночевать в общежитии для спортсменов.

Хади сводил меня в музей Омара Хайяма. Ехать до него пять километров, цена билета – десять реалов для местных. Если захотите сходить – пригласите с собой нишапурца, так дешевле.



Мой восторг от Ирана во многом появился из за еды. Несмотря на то что я первые две недели не понимал фарси и покупал только кебаб – единственное слово, которое понимал в меню. Ни о чем не жалею.

До Себзевара я добирался быстро, дело было не в прекрасной погоде или хорошем асфальте – просто на выезде из города увидел предупреждающий знак с ягуаром. Как камнепад или переход скота. Мозг понимал, что велосипед против дикого зверя – набор железок, поэтому ноги с упорством давили на педали.

Нервное напряжение давало о себе знать. Я на автомате принимал помощь, заезжал в город, заходил в квартиры, рассуждал о свободе и несправедливости. Многие говорили о том, что хотят уехать в Великобританию или США, жаловались, что до семидесятых все было иначе. Где-то на задворках мозг отмечал, что мне попадаются образованные, светские люди, заточенные в улицы шумного и жестокого восточного базара. Но я не мог думать или судить. Я хотел отдохнуть.

На пути в Тегеран остановился мужчина, начал спрашивать на фарси:

– Откуда едешь? – Казахстан.

– Узбекистан?

– Казахстан!

– Таджикистан?

– Казахстан!

Кивнув, мужчина уехал. Что это было?

Персы – одни из самых гостеприимных людей, которых я встречал. Не зная языка, на жестах, мимикой предложат помощь, всегда интересуются, откуда ты и куда направляешься. Через этих людей и в страну легко влюбиться.

Ночью я проехал Дамган, установил палатку. Еще один типичный вечер в путешествии. Дико устал, хочется просто уснуть и восстановиться. Но если не приготовлю себе ужин, сил брать будет неоткуда. Достаю газ, горелку, маленькую кастрюлю и заливаю в нее воду. С ней всегда проблемы: я трачу около поллитра или литр, чтобы помыться, плюс готовка. Закидываю в кастрюлю лапшу и жду, пока приготовится. Добавляю сыр, вяло жую и сразу же падаю спать.

…Нужно будет обязательно отдохнуть в Тегеране, так как сейчас я каждый день проезжаю около 100—200 километров. А если бы я путешествовал на верблюде? Ловлю Сеть, захожу в Интернет. Итак, раньше караваны шли со скоростью пять километров в час и проходили за день около пятидесяти километров. На одногорбом верблюде, или дромадере, можно ехать почти 16 километров в час. Неплохо, парочка дромадеров сейчас вполне облегчила бы мне жизнь…

В Тегеран я въезжал обессиленным. Столица Ирана встретила меня облаком смога и ревом машин. Автобусы неслись, оставляя за собой чернильные пятна, люди кричали, хлопали дверями, колеса визжали, пуская по стеклам домов мелкую рябь.

Я слез с велосипеда и покатил его рядом. До дома Али – двадцать километров.

Город вытянут на двадцать километров выхлопов и шума. Я чувствовал себя ничтожным. Флюиды бессилия превратили меня в легкую мишень: сначала в мой велосипед въехало такси, а чуть позже к стене придавил автобус. В обоих случаях я был облит потоком брани на фарси.

Али встретил с широкой улыбкой, которая быстро превратилась в обеспокоенные морщины на лбу:

– Все в порядке?

Я уверенно кивнул. Хозяин дома осуждающе покачал головой и отправил меня в ванную.

Как легко определить степень усталости, с которой нельзя шутить? Найти зеркало.

В отражении на меня смотрел какой-то заросший азиат с острыми скулами и опасно красными глазами. Помню, что отрубился на неизвестное количество времени. Проснулся с гудящей головой.

За ужином узнал, что Али тридцать пять лет, и он никогда не служил в армии. Иранские мужчины, не прошедшие армейскую службу, не могут получить водительские права или загранпаспорт, поступить в вуз или жениться. Принцип «не служил – не человек», доведенный до абсурда. Я видел в городе солдат, они были больше похожи на туристов: гуляли, смеялись, кто-то даже ел мороженое.

Али пожимает плечами, говорит, что не собирается отдавать государству два года жизни. Пока на жизнь зарабатывает графическим дизайном. Уехать не может. Иностранцев начал принимать, чтобы не оставаться одному – уже несколько лет страдает от панических атак. Ему всегда нужна компания, к тому же, принимая иностранцев, он сам словно путешествует.

Пока мы ели, к нам присоединился еще один гость – Тимур из Гонконга, тоже путешественник. Разговорились: он уже бывал в Казахстане и даже жил два месяца в Талгаре у общей знакомой Айман. Не перестаю удивляться «круглости» Земли. Отправили совместное фото Айман – все-таки не каждый день два ее знакомых встречаются в Иране!

К обеду приехали еще два гостя – Джейн и Том, мать и сын из Австралии. Я остался в восторге от общения с ними – в Иране мне стало недоставать легких людей.

Чтобы понять, как живет Том, нужно посмотреть на его носки: неподходящие друг к другу, цветные, будто вырванные из разных частей света. Его философия – жить просто: узнавать мир, не тратить много, копить впечатления. Одевался он только в секондхендах, мог выйти в пижамовидном свитере и гулять так по улице.

Том шагал широко, уверенно, готовый объять весь мир своими ручищами. Казалось, плитка под его ногами вот-вот пойдет волнами, не в силах выдержать безудержную энергию. На секунду я подумал, что он, опьяненный Ираном, схватит какую-нибудь девушку и пустится в пляс. Представил, как буду объясняться с местной полицией, вытаскивая этого бедолагу.

А Том тем временем тормошил меня – теперь он захотел найти работу в иранском университете. Я пожал плечами и поплелся за ним, пока он взахлеб рассказывал, как хочет здесь остаться. Еще полдня мы обходили университеты – искали Тому работу.

Австралиец заразил меня восторгом. Я с одинаково раскрытым ртом ходил по залам музея современного искусства с редкими картинами Ван Гога, Пикассо, слушал рассказы о революции, рассматривая посольство США, где удерживались заложники…

Когда ловили такси, к нам присоединилась девушка. В Иране горожане часто шерят поездки, даже незнакомые между собой люди ловят попутку вместе, чтобы разделить расходы на проезд. «Туземка» расспрашивала нас о путешествиях, общий язык мы нашли очень быстро. В конце поездки она запретила нам платить, сказав: «Вы гости в моей стране». Мы вышли из машины слегка ошарашенные и еще более влюбленные в иранцев.

А люди здесь сотканы из контрастов. Чувствовались в них какая-то скрытая сила, желание все изменить. Временами казалось, будто я стою у громадной плотины, которая больше не в силах сдержать поток, уже пропустив первые пробивные капли.

На одном из небольших городских привалов к нам подошли парень с девушкой – студенты. Парень протянул руку и вместо приветствия спросил:

– Откуда ты?

– Из Казахстана.

– Когда-то давным-давно человек из твоей страны пришел и сжег все библиотеки в моей стране.

Я быстро промотал в голове список тюркских завоевателей. Никого, подходящего на роль «сжигателя библиотек», не нашлось.

– Кто?

– Искандер!

– Друг, Искандер не из Казахстана, он из Греции.

– А-а-а, ошибся, значит.

– Может, Чингисхан?

– Да-да, он!

– Но он из нынешней Монголии, а я из Казахстана, – не выдержал я и засмеялся.

Парень почесал затылок и тоже захохотал. Такие они, люди Ирана – прямые, гостеприимные и открытые, несмотря на ворох запретов, скрывающих их горячие сердца.

Ритуалы, мелкие детали этикета смущали и удивляли на протяжении всего моего пребывания в Иране. Нельзя поворачиваться спиной при прощании, нельзя подавать левую руку, нельзя надевать шорты – моя главная боль.

С явлением «тароф» у нас возникла заминка. Зашли с Томом в донерную, кассир отказался принимать у нас деньги. Отнекивался и так яростно размахивал руками, что мы начали думать, что нарушили какое-то правило. Пожали плечами, взяли донер и вышли. Уже дома Али, смеясь, объяснил, что в Иране принято трижды отказываться от оплаты.

Напоследок я сгонял на один день с Томом и Джейн в Исфахан – жемчужину Ирана, город-памятник Древнего мира.

Вернулись на автобусе, сходили в небольшое путешествие в горы. Прощаться с ними были тяжело, я прикипел к этим людям с круглосуточными улыбками.

Чтобы не попасть в пасть удава тегеранского трафика, я проснулся до рассвета. Рванул в Казвин, еще один иранский город с минаретами и азанами – призывами к молитве. Только зашел к каучсерферу Даниялу, начался смерч. Такого я еще не видел. Хоть и был в квартире, а не в хижине, смотреть в окно было страшно. Деревья выгибались, ветвями жалобно царапая стекла. Тут же позвонил Али, затараторил в трубку: «Живой? Доехал?»

Я видел, как машины на улице потряхивало, не зайди я в здание – точно бы снесло. За считаные минуты все потемнело и превратилось в кружащий темный рев.

Даниял преподает хапкидо в каком-то центре. Хапкидо – то же айкидо, только корейское. Управляешь энергией – своей и соперника. Бог с ними, с соперниками, научиться бы думать головой да беречь свои силы, а не ходить в горы перед стокилометровыми заездами. Я был благодарен этому парню за ненавязчивость – под завывания ветра меня накрыло сном.

В путешествиях сновидения посещают редко – мозг слишком устает от бесконечной смены лиц и локаций и просто показывает тебе спасительную мглу. Именно из нее меня вырвало осторожное прикосновение. Ураган утих.

Я полминуты вспоминал, что за человек стоит возле меня, в каком городе и в какой стране я нахожусь. Ах да, Даниял, Казвин, Иран.

В центре, где Даниял преподавал хапкидо, заболела учительница турецкого языка, и нужна была срочная замена. Не особо соображая, я согласился. В лицее я получил хорошие знания, в том числе и по турецкому языку.

По пути в голове прояснилось. Я понял, куда иду, а еще то, что у меня совсем нет опыта преподавания. Тем не менее многочисленные педагогические гены по материнской линии сработали, и я начал рассказывать о своих путешествиях и о родном Казахстане. Меня увлекло, но самое удивительное – ученики перестали перешептываться, переглядываться, все их внимание было обращено ко мне.

…Часто засыпая на холодной земле и просыпаясь с насекомыми, проскользнувшими за ворот, оставаясь иногда без еды и воды, я думал: зачем, для чего все это? Почему я не остался дома среди знакомых лиц и привычных маршрутов?

Здесь я обнаружил ответ – ради этого. Ради удивленных глаз, своих и чужих, ради рассвета в одной стране и заката в другой, ради ноющих ног и мгновенного засыпания, ради страха и ощущения настоящей жизни…

На следующий день я добрался до берега Каспийского моря. После вереницы калейдоскопических событий вдумчивая глубина моря-озера действовала на меня успокаивающе. Я вглядывался в зеленые, будто махровые волны и представлял на их месте переливающиеся колосья ковыля, волнующиеся вместе со степным ветром. Где-то там, на северо-востоке, Казахстан. Мой дом.

Возле приграничного Хавика познакомился с дембелями – старослужащими иранской армии. Поехали на мотоциклах в горы, искупался в ледяной реке, провел возле водопада полчаса, показавшиеся вечностью. Никуда не торопился и ни о чем не переживал.

Вообще, я планировал заехать через юго-восток Турции и оттуда поехать в сторону Стамбула. Но из-за военных действий в Сирии пришлось свернуть на север и проехать вдоль Черного моря.

К границе с Азербайджаном я подходил с ощущением, будто набрал воздуха полной грудью. Иран окрылил меня. Но настало время сказать hudohafez – «до свидания» на фарси – этой стране с богатой душой.

День 39 – Азербайджан

Новая граница. Пограничник с невероятно пышными усами спросил, откуда я. – О, Казахстан! Тюрки! Мы все тюрки: мы, вы, узбеки, турки, киргизы, мы все – один народ.

Соплеменники продержали меня на границе два с половиной часа.

В моем паспорте был штамп из Армении, а с таким попасть в Азербайджан непросто. После моих заверений, что в Армении я был два года назад и проездом, нехотя пропустили. Проблема конфликта в Нагорном Карабахе иногда сказывается на туристах этих стран. Я слышал о случаях, когда людей подозревали в шпионаже и не пускали в страну.

Такая настороженность вымотала меня. Дорога, идущая от границы, добивала – машины неслись так, будто в каждой из них сидели по две роженицы, спешащие в роддом. Трасса была настолько узкой, что пару раз грузовики вжимали меня в ограду. Я слез с велосипеда и выругался. Еще пару километров – и воздушный след от очередного лихача закрутит меня кому-нибудь под колеса.

Поездка в Баку отменялась, еду прямо в Тбилиси. Здесь меня или собьют, или столкнут в кювет.

После нескольких десятков километров по азербайджанской дороге заболели руки, пришлось отдирать их от руля силой.

Впереди виднелось небольшое село недалеко от города Масаллы. На главной дороге ко мне, пошатываясь, шел мужчина. В руках он нес бутылку. После строгих иранских законов я почувствовал себя привычно: здесь тебе никто не запретит употреблять алкогольные напитки.

Сельчанин уже махал мне водкой, заваливаясь от каждого своего взмаха. Спросил, откуда я, продолжая искать точку опоры. Страна происхождения его не сильно волновала, он, качнувшись ко мне, потребовал денег. Я отказал.

Следующий прохожий оказался воякой в потертой тельняшке. Рассказал, что в середине 90-х служил на Байконуре. От него я узнал, что местные старики еще говорят на русском, а молодежь больше стремится выучить английский и уехать.

Я раздумывал, стоит ли последовать совету и заночевать в одном из придорожных кафе. Почему-то вспомнился мужчина, который встретил меня возле границы с водкой. Мозг быстро нарисовал толпу таких алкозомби. Нужно было искать другой вариант – безопаснее и удобнее. Вообще, вопрос ночлега в каждой новой стране встает по-разному, очень важно остановиться и прислушаться к своей интуиции.

В одном из домов пухлая женщина в цветастом платье озвучила стоимость – 5 манат за ночлег, но сказала, что нужно дождаться хозяина. Я присел возле велосипеда, попытался отряхнуться от песка – бесполезно. Бесцветные кристаллики проникли под одежду и въелись в кожу. Я забросил это дело и теперь просто сидел, разминая ноющие ступни.

Хозяин Муса приехал на громадном белом джипе. Я немного удивился, когда из авто выскочил мужчина небольшого роста и деловито засеменил ко мне. Его речь была такой же быстрой, высоким голосом он торопливо расспросил, откуда я, куда еду и зачем.

Выслушав, сказал: будешь спать у нас. «По-братски», – отметил он.

Денег с меня Муса не взял (как и обещал), обеспечил ночлегом и накормил отменным азербайджанским ужином. На рассвете я не успел поблагодарить за гостеприимство – хозяева крепко спали, а меня подгонял график.

«Если тебе человек помог вчера, это не значит, что он поможет сегодня. Скажи ему спасибо за то, что помог вчера» – Михаил Литвак

Семьдесят километров бездорожья дались мне нелегко. Еду где-то недалеко от Агджабеди. Пыль плотно набилась в легкие, заставляя меня ежесекундно плевать и кашлять. Песок с наслаждением скрипел у меня в ногах, раздирая кожу все больше. Мне казалось, что я еду по марсианской пустыне, где, кроме ветра и пыли, ничего не существуют.

Когда ты путешествуешь на велосипеде, уставший вид играет тебе на руку: люди чувствуют себя лучше, если видят, что могут тебе помочь. На тот момент я выглядел жалко – с облепленными пылью торчащими волосами и бородой, напоминающей автомоечную мочалку.



На одной из остановок со мной познакомился мужчина – бородатый детина лет 35. Честно говоря, с такой внешностью он мог бы с легкостью отобрать мою одежду, обувь и велосипед. Но, к счастью, он предложил посидеть в кафе. Мы выпили пива с закуской, напомнившей мне курт. После долгой дороги каждый глоток был как благоговение. Сейчас я был счастлив смаковать нехитрое угощение и чувствовать, как тело понемногу оживает. Наш разговор затянулся на четыре часа.

Он рассказал, что его еще пятнадцатилетним пареньком отправили в Нагорный Карабах. В 18 дали автомат и сказали: иди стреляй!

Его голос звучал низко, слова вылетали резко, глухо. Вот я уже был среди прохладных темно-зеленых холмов, уставших от автоматных очередей, видел, как вчерашние мальчишки превращаются в сгорбленных убийц с пустыми глазами, чувствовал ноющую пустоту в груди.

– Я там семь лет провел. Каждый день просыпаешься в страхе, засыпаешь в страхе. На стрельбу идешь, как на работу, привыкаешь и к выстрелам, и к взрывам. Там и до сих пор стреляют. Знаешь, туда ведь совсем пацанов отправляют, которые даже оружие в руках держать толком не умеют. Жалко их. Но старший говорит: «Иди! Или ты, или тебя». И ты идешь. А потом уже как машина становишься. Остановить это нужно. Сколько уже молодых не вернулось, скольких отправляют…

Я вспоминал свои благополучные 15 лет и молчал. Собеседник захмелел, вытянул перед собой руки, разглядывал ладони, будто не понимая, чьи они. После нескольких минут тишины выдохнул:

– Я же этими руками человека зарезал, нескольких застрелил. Семь лет кошмара. И зачем?

Усталость превратила хмель в быстродействующий яд – извилины в голове прощались друг с другом. Не помню, как мы добрались до его дома. Я заснул и видел тяжелые, тревожные сны.

Утром хозяин предложил мне задержаться еще на пару дней – его друг собирался отпраздновать свадьбу. Мне обещали и дикую гулянку, и полный стол, и самых красивых девушек округи, но я отказался. Шумные посиделки я никогда не любил, а сейчас, когда лишних сил и времени вовсе нет, тем более. К тому же мне начал надоедать статус трофея, который обязательно нужно показать друзьям. Парня я за это не судил – не он первый, не он последний. Но мириться с этим не собирался.

В Евлах я заезжал, как курица в панировке. Боялся, что в какой-то момент брошу велосипед и просто лягу на газон, только мысль о горячем душе заставляла меня жать на педали. До города я не доехал и поставил палатку в километре от дороги. Палатку я стараюсь ставить за час до заката солнца. Определить время заката несложно. Нужно вытянуть руку так, чтобы солнце как бы лежало на вашем указательном пальце. Теперь считаем количество пальцев до горизонта. Каждый палец будет равен приблизительно 15 минутам до заката.

С утра я заскочил в город и купил все необходимые продукты в дорогу.

В следующий город, Гянджу, я заехал поздно, наплевав на собственное правило не ночевать в городах без заранее подготовленного места. За время путешествий я безгранично полюбил людей, но понял: с наступлением темноты лучше держаться от них подальше. Никогда не стоит ночевать в центре города, никогда!

Темнота наползала на город, как туман. Мне нужно было быстрее принимать решение – оставаться среди зданий или ехать назад к окраинам. Пару отелей, встретившихся по пути, оказались непомерно дорогими для меня.

В центре города заметил несколько таксистов, скучающих без работы. Поспрашивал у них, где можно переночевать. Предложили разбить палатку прямо на газоне, уверили, что посторожат, пока я буду спать. Радостный, я купил несколько булочек, сок, но, даже не дожевав свой скудный ужин, отключился.

Впервые я так хорошо спал в Азербайджане. Мышцы наконец расслабились, сны не беспокоили. Проснулся я под тихий шелест дождя полностью отдохнувшим.

Внезапные осадки прогнали моих ночных охранников – вокруг было пусто. Я быстро собрался, пока меня не начали гонять местные стражи порядка.

Фортуна мне улыбалась. Дорога из Гянджи была идеальной, велосипед сам нес меня в сторону границы с Грузией, а я просто наслаждался прохладой. По дороге проехал город Газах. В XVIII веке Газах был столицей Казахского султаната. В Российской империи Газах был административным центром Казахского уезда Елизаветпольской губернии. Удивительно!

И вот он легендарный Красный мост – Кызыл копре, разделяющий Азербайджан и Грузию.

Честно говоря, в Грузию я летел, словно опаздывал на уходящий поезд. Грузию я открыл для себя еще в 2013 году. До одной из самых гостеприимных, безопасных, красивых стран оставалось несколько километров, и я не хотел медлить. Мне хотелось заехать на границу с какой-нибудь песней или раскланяться, но я просто с безумной улыбкой кивал работникам границы.

До свидания, Азербайджан! Здравствуй, Грузия!

День 43 – Грузия

В этот день переночевал уже на грузинской стороне возле маленького магазинчика. Там продавали вино в красивых бутылках в виде человечка. Расспросил продавца, оказывается, это вино названо в честь Нико Пиросмани, художника. Того самого, который согласно легенде продал все свое имущество и купил миллион роз для любимой певицы.

…Засыпая, я думал, насколько может быть сильной любовь. Мне вспомнился теплый апрельский вечер 2007-го, когда девушка с потрясающими глазами заставила меня украсть для нее розу. Мы бежали три квартала, задыхаясь от азарта и осознания своей юной безнаказанности. Это воспоминание вызвало во мне приятный укол стыда и тоски. Как изменилась жизнь, как изменился я…

Меня ждал Тбилиси. Пора было отдохнуть, побыть среди людей и привести себя в порядок. Я нашел небольшой уютный хостел, в котором останавливался год назад. Администратор узнал меня. Посмеялся над моей пугающей нормальных людей бородой и тотчас отправил в душ.

Я вышел прогуляться. Было странно идти куда-то так долго без велосипеда, поэтому первые полчаса привыкал к размеренному шагу. Старый город здоровался со мной распахнутыми окнами, запахами кафе и старыми мостовыми. Как же я люблю Грузию!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
3 из 3