Охота на команданте

3. Тим

Погода конца марта ещё не тёплая, но уже и не очень холодная. Своё влияние на неё оказывает Балтийское море, что раскинулось всего в каких-то полутора сотнях километров. В последние дни столбик термометра устойчиво колебался около нулевой отметки, чуть поднимаясь днём и опускаясь немного ниже ноля вечером и ночью. Вполне нормально для начала весны. Снега на улицах уже не было, только во дворах, в недоступных для солнца уголках можно было найти небольшие, уже начавшие темнеть, сугробы. На улицах же было чисто – ни снега, ни прошлогодних опавших листьев.

Максим с Ильёй шли не спеша. Максим вертел головой, рассматривая красивые старинные дома, приткнувшиеся вплотную друг к другу. На некоторых сохранились старинные барельефы и даже небольшие скульптуры под самыми крышами. Илья раньше как-то не обращал на все эти украшения внимания, считал их как само собой разумеющееся, а сейчас, когда Макс постоянно сравнивал их с домами в Эдинбурге, вдруг увидел всё, как другими глазами. А, ведь, в самом деле, оказывается, он живёт в очень красивом городе! Пусть здесь нет небоскрёбов и огромных торговых центров, как в Москве или Петербурге, но зато здесь много красивых старинных домов. Два года назад Илья был проездом в Москве, когда ехал к бабушке с дедушкой. Город огромный, очень много людей и машин, толкучка в метро. Тогда он тоже во все стороны вертел головой, удивляясь громадным зданиям, но очень быстро устал и вся эта столичная суета ему надоела. Даже красоты города радовать перестали, и он вспомнил, как спокойно и тихо в родном городе. Вот и сейчас он невольно сравнивал свой небольшой город и Москву, и вывод был не в пользу столицы.

– Иль, а что, все дома в вашем городе такие красивые?

– Нет, что ты! Это только в старой части города такие, которые сохранились от немцев. Много во время войны разбомбили. Знаешь, кто бомбил?

– Наши?

– Нет, англичане. У нас была экскурсия в городской музей, там рассказывали, что когда англичане узнали, какие города будут занимать советские войска, то стали бомбить эти города с особенной силой. Якобы чтобы помочь нашим войскам быстрее занять их, но на самом деле чтобы разбомбить побольше домов и заводов.

– Зачем? – удивился Макс.

– Чтобы нам вместо них достались сплошные развалины. А войск в городе почти не было, они за городом на позициях были. Только когда наши подошли вплотную к городу, разбитые немецкие части пытались оказать сопротивление в уличных боях, но их выбили быстро. А вот есть у нас тут старые немецкие казармы, так на них ни одна бомба не упала. Потом в них целая танковая дивизия размещалась уже в советское время.

– А сейчас?

– Сейчас танкистов там нет, зато есть морская пехота. Эти старые казармы ещё тысячу лет простоят.

– Покажешь?

– Пошли, они рядом.

Дойдя до перекрестка, мальчики свернули на другую улицу, потом ещё на одну и добрались до старых немецких казарм. Массивные здания из красного кирпича выглядели крепкими и основательными. В отличие от жилых домов окна в них были меньшего размера. Внутренний двор воинской части был огорожен кирпичным забором, по верху которого натянута колючая проволока. На воротах красовалась эмблема морской пехоты. Они прошли вдоль забора и стен казарм.

– Смотри, – Илька показал на выщербленные места в стене, – это следы от пуль и осколков. С войны остались.

Макс осторожно потрогал выщерблинки в кирпичах, словно чего-то боялся.

– Иль, как думаешь, почему люди воюют друг с другом?

– Не знаю, Макс, – подумав, ответил Илья. – Люди всегда воюют. А что?

– У тебя папа военный и ты хочешь стать военным. У меня папа и брат тоже военные. Я… я пока не знаю, кем стану, но, может, тоже военным. Не слишком ли много военных людей?

– Нет, не много, – Илья ответил не задумываясь. – Мой папа говорит, что в мирное время военные – это те люди, которые делают всё, чтобы войны не было вообще.

– Разве такое возможно? Военные – против войны?

– Да, потому что они лучше всех представляют, что будет, если война начнётся. А ещё он говорит, что войны начинают политики, а военные их заканчивают. Но почему ты спросил?

– Не знаю, – Максим пожал плечами. – Увидел вот эти следы от старых пуль и снарядов, и как-то само спросилось. А ещё подумал, что они могли попасть не в эту стену, а в кого-нибудь живого.

– Ну, эти точно не попали, они в стене застряли. Давай не будем об этом. Просто мы знаем, что военные нужны и всё, а об остальном будем думать потом, когда вырастем. Пойдём, я тебя на наш местный Арбат отведу. Там тоже красиво.

– Арбат – это же пешеходная улица в Москве?

– А у нас свой Арбат есть – это улица Победы, она тоже пешеходная.

До улицы Победы было близко. Не прошло и десяти минут, как Илька вывел их на площадь, с которой она начиналась. В самом начале улицы стоял старинный трамвай. На рельсах, как положено. Но рельсы были только под трамваем и обрывались спереди и сзади него.

– Это что за чудо техники? – удивился Максим.

– Когда-то в нашем городе ходили вот такие трамваи. Теперь остался только этот один, хотя трамвайные рельсы есть ещё на многих улицах, которые не заасфальтированы и остались покрытые булыжниками. Жаль, что теперь нет трамваев.

– Знаешь, а в Эдинбурге лет пять назад снова запустили трамваи. Они были раньше, когда-то совсем давно. Потом их убрали, и не было лет семьдесят или восемьдесят, а сейчас снова запустили.

– Зачем?

– Так трамвай – экологичный вид транспорта. Они не дымят бензином или соляркой, не портят воздух выхлопными газами. Там, за границей, очень беспокоятся за чистоту окружающей среды.

– Ага, а сами столько пластика в море выбрасывают, что в Тихом океане целый остров размером с Францию из выкинутого пластика сбился. Я передачу смотрел по телеку – просто ужас какой-то! Рыбы вымирают и мутируют, морские животные разные. Однобокая какая-то защита природы получается.

– Гримасы современного мира, – кивнул Макс. – Моя мама говорит, что больше всего загрязняют природу те, кто больше всего кричит о её загрязнении. Тот же «Грин Пис» устраивает акции против строительства нефтяных вышек в Арктике, а сами туда приплывают совсем не на парусных судах или гребных лодках. Начинают поливать краской, а краска-то в море стекает и она сплошная химия, сделана из той же нефти да ещё и с другими вредными добавками. А делается всё это на деньги крупных химических корпораций, чтобы у конкурентов проблемы были.

– Откуда ты знаешь?

– Мама рассказывала. К нам в школу приходили люди из «Грин Пис», предлагали устроить митинг школьников в защиту медведей-панд, которых Китай считает национальным достоянием и просто так никому не отдает даже в зоопарки. Вот они хотели, чтобы этих зверей свободно перемещали по миру кто куда захочет, потому что они милые создания и достойны сами увидеть весь мир. Я рассказал родителям, а мама мне пояснила, чем занимается эта организация.

– Бред какой-то! Им что, панды сами сказали, что желают посмотреть весь мир? Они же не выживут без тростника, которым питаются.

– А мы им тоже не поверили и никаких митингов устраивать не стали.

– Правильно сделали, – Илька решил сменить тему. – Смотри, этот трамвай – как маленький музей. Видишь, в его окнах фотографии прошлого века. Ещё когда город был немецким.

Какое-то время они рассматривали выставленные в окнах трамвая простые чёрно-белые фотографии, читали пояснения к ним. Потом Илька потянул Максима на пешеходную улицу. Она уже была выложена не старинным булыжником, а современной тротуарной плиткой. Прямо посередине улицы установлены красивые скамейки для отдыха, сделанные под старину фонари освещения. Вдоль улицы росли деревья, пока не распустившие листья. Все дома на улице тоже были старинными.

– Смотри, это наш главпочтамт. У немцев здесь тоже была почта. А вот в этом доме останавливался сам Наполеон, император Франции, когда он и Император России Александр I летом 1807 года подписали Тильзитский мирный договор. Здесь в городе тогда стояли французские войска, а русские были на другой стороне Немана. Первые раз оба императора встретились на плоту на середине реки и там договорились о конце войны, а потом уже подписали мирный договор.

Максим слушал с большим интересом и удивлялся, что у такого маленького города такая большая история. Так они дошли до самого конца улицы. Илья, сам того не подозревая, оказался хорошим рассказчиком, знающим историю своего города. Он даже сам увлёкся своим рассказом, а Максим оказался благодарным слушателем. В конце улицы они вышли на площадь, почти до отказа забитую автомашинами.

– У вас тоже пробки бывают, как в больших городах? – Максим с удивлением оглядел площадь.

– Это не пробка, это очередь. Вон там пункт пограничного контроля, перед самым мостом. А на той стороне моста уже заграница. Граница проходит по середине реки. Тут редко бывает свободно.

Какое-то время они рассматривали запруженную автотранспортом площадь, но это быстро надоело. Илька посмотрел на часы – времени у них было ещё достаточно.

– Тут неподалёку развалины старого замка, от постройки которого идёт отсчёт основания города. Или можем дойти до городского озера, это в двух шагах.

– Развалины большие?

– Нет, уже почти ничего не осталось. Часть стены, ну и ещё немного.

– А озеро?

– По большому счёту это не озеро, а очень большой пруд. Давно, очень давно, на речке сделали плотину и поставили водяную мельницу. Вода поднялась, и получился большой пруд, который потом стал любимым местом отдыха жителей города. Но пруды обычно маленькие, а наш больше похож на озеро, поэтому все зовут его озером. Там красиво. Зима в этом году была не очень холодная, может лёд уже растаял. Посмотрим?

– И водяную мельницу посмотрим тоже?

– Нет, мельницы уже лет сто или больше нет. Зато плотина осталась и озеро тоже.

– Жалко, что мельницы нет, я никогда не видел водяную мельницу, – огорчился Максим. – Пойдём на озеро.

Озеро оказалось, действительно, довольно большим. Вокруг него шла асфальтированная прогулочная дорожка. Вдоль неё и по всему берегу росло множество деревьев. Особенно поражали своей толщиной старые липы. Максим не удержался, подошёл к одному дереву и попытался обхватить ствол руками – не получилось, длины рук не хватило.

– Сколько же лет этим деревьям?

– Наверняка больше ста, их ещё немцы сажали. Знаешь, когда все эти липы цветут, тут такой вкусный запах стоит! Прямо надышаться невозможно! Только это летом будет.

Лёд полностью не растаял, но тут и там были большие полыньи, или, скорее, проталины. В одной, у самого берега, плавали лебеди и утки. На удивлённый вопрос Максима, откуда они тут взялись, Илька пояснил, что это местные водоплавающие, живущие на озере постоянно. Им даже домики для зимовки сделаны и если сильные морозы, то специально скалывают лёд, чтобы они могли поплавать в любое время. Ну и кормят, конечно.

По прогулочной дорожке гуляли люди. Кроме мамочек с колясками или малышами, прогуливались и люди постарше. Действительно, место было популярное. Они шли вокруг озера, и Илья объяснял, где летом можно взять напрокат водный велосипед или катамаран, где ставят палатки с мороженым и напитками, где удобно рыбачить, а где не очень. Так, постепенно, они дошли до полыньи с лебедями и утками. Напротив неё на скамейке сидел мальчишка в джинсах и серой курточке. Из-под вязаной шапочки к ушам спускались наушники. Мальчишка даже легонько покачивал головой в такт музыке. Видимо он совмещал прослушивание с созерцанием плавающих уток и лебедей. На вид он был чуть постарше Ильки с Максом. Бросив на них быстрый взгляд, он снова стал глядеть на птиц.

– Есть чем покормить? – спросил Максим.

– Нет. Мы же не собирались сюда изначально. Обычно, если идут кормить уток и лебедей, берут с собой что-то. Хлеб, например. Мы же не думали, что дойдём сегодня до озера.

– Может, у того мальчика есть? – не успокоился Максим. – Он сидит здесь, значит пришёл их покормить?

– Не обязательно, – возразил Илья. – Или уже всё скормил.

– Вдруг что-то осталось? Я спрошу.

Максим направился к сидящему мальчику. Тот, заметив, что к нему направились два незнакомых пацана, насторожился и сдвинул наушники с ушей. Но Максим с Ильёй не собирались проявлять агрессивных намерений.

– Привет! – улыбнувшись, поздоровался Макс, остановившись напротив мальчика.

– Привет, – всё ещё настороженно ответил мальчишка.

– Извини, я недавно в этом городе и впервые на этом озере. Я не знал, что тут живут утки и лебеди, и ничего не взял с собой. У тебя, случайно, ничего нет, чтобы их покормить?

– Покормить уток? – словно не понял сразу, переспросил мальчишка.

– Да, – кивнул Макс, – сейчас же не лето и они, наверное, хотят есть.

Мальчишка немного подумал, словно соображал, о чём его просят, потом быстро проверил свои карманы, вытащил небольшую начатую пачку печенья.

– Вот, только это. Но это крекеры, они солёные. Утки едят солёные крекеры?

– Не знаю…

– Наши утки всё едят, – вместо Макса ответил Илья. – Они всеядные.

– Тогда берите, – кивнул мальчишка, протягивая крекеры.

– Спасибо, – поблагодарил Макс, принимая начатую пачку.

– Только к воде идите по левой тропинке, а не по правой. Поперёк правой тропинки лежит палка, её не переступайте.

– А что там за палкой?

– Ничего. Просто там плохая тропинка.

– Понятно, – кивнул Макс. – Ну, мы пошли?

– Идите, – пожал плечами и впервые улыбнулся мальчишка.

До полыньи, в которой плавали птицы, надо было пройти через редкую поросль кустов и молоденьких деревьев. В этом месте прогулочная дорожка немного отдалялась от воды, и берег между ней и водой зарос кустами и деревьями. От прогулочной дорожки через кусты вела к воде тропинка, которая в отдалении раздваивалась. Илья с Максом быстро дошли до развилки и, по совету мальчика, пошли по левой тропинке. Она тянулась всего в нескольких шагах от правой, которая была хорошо видна через голые кусты. Под их ногами твердая просохшая тропинка сменилась на влажную землю, ноги стали скользить, а впереди показалась лужа. Мальчишки остановились перед ней. Правая тропинка выглядела сухой и твердой.

– Чёрт, как её обойти-то? Придётся через кусты, – задумчиво проговорил Максим.

– А на правой тропе лужи нет и сухо, – всматриваясь через кусты, сказал Илья. – Зачем он нас послал левой тропой? Специально, что ли? Пошутил так?

– Не похоже, чтобы он нас специально послал через лужу, – помотал головой Макс. – Не похож он на вредного шутника.

– Откуда ты знаешь, вредный он или нет? Мы его первый раз видим.

– Не похож он на вредного, – повторил Макс.

Он стал аккуратно обходить лужу, осторожно ставя ноги на скользкую и влажную землю. Илья шёл следом, что-то бормоча под нос. Они прошли треть лужи, когда Илька не выдержал:

– Ну всё, пошли по другой тропе, здесь точно навернёмся прямо в лужу или грязь и мне влетит от твоей тёти. Поворачиваем. Посоветовал, блин… – кинув сердитый взгляд на продолжавшего сидеть и слушать музыку мальчишку, проворчал Илья.

Он повернулся и пошёл назад. Максим постоял, подумал, и тоже развернулся обратно. Они отошли от лужи немного назад и Илька прямо через кусты перешёл на правую тропинку. Максим, было, заикнулся, что мальчишка, наверное, не просто так сказал им идти по левой тропе, но Илька только отмахнулся. Он вышел на тропу и пошёл по ней к озеру.

– Не ходите туда, – донесся до них голос мальчишки, который встал со скамейки и махал руками.

– Может, вернёмся? – неуверенно спросил Максим.

– Да смеётся он над нами, – дёрнул плечом Илья. – Поиздеваться захотелось, вот и послал нас слева.

Эта тропа была сухой и твёрдой. Пройдя по ней несколько шагов, они увидели перегораживающую тропу сухую палку, лежащую на двух обломках кирпича по сторонам тропы.

– Стойте! Не переходите! – снова прокричал мальчишка.

– Вот ещё! – хмыкнул Илья и перешагнул палку.

Сделав три-четыре шага, он обернулся и с торжествующим выражением лица заявил:

– Ну вот, перешёл! И что случилось? А ничего! Он просто разыграл нас. Пошли!

Максим тоже перешагнул палку и… ничего не случилось. Он постоял, пожал плечами и оглянулся: мальчишка уже не стоял на месте и не махал руками, он спешил к ним.

– Иль, он сюда идёт.

– Ну и пусть, нам-то что? Пошли, наслушались уже этого «Сусанина».

Он повернулся и пошёл. Максу не оставалось ничего, как последовать за ним. Они прошли несколько шагов, и Максим почувствовал какие-то непонятные изменения вокруг. Он огляделся. Тропинка вела прямо, но впереди почему-то не было полыньи с птицами, которая должна там быть. Теперь она почему-то была справа и позади них. Максим удивился: как такое возможно? А ещё впереди всё стало видеться как-то расплывчато, словно в бинокле не навели резкость. Максим и этому удивился. Он спросил Ильку, что происходит, но тот шёл вперед молча, словно не слышал вопроса. И ещё в ушах, в голове, появился какой-то непонятный шум, нараставший с каждым шагом. Этот шум словно заложил уши, и Максим, как сквозь вату, расслышал донёсшийся издалека голос мальчишки, кричавшего им остановиться. Максим понимал, что происходит что-то необычное и непонятное. А Илья продолжал идти вперёд, словно завороженный чем-то или кем-то.

Внезапно Максим почувствовал, что кто-то схватил его за плечо и резко развернул в обратную сторону. Это был тот самый мальчишка. Он что-то прокричал ему прямо в лицо, но Макс совершенно не расслышал ничего, но заметил, что уши мальчишки продолжают закрывать наушники. Он вопросительно уставился на него. Тот понял, что Макс ничего не слышит, показал рукой в обратную сторону, а потом сильно толкнул в спину, отчего Максим непроизвольно сделал несколько шагов в указанном направлении. Повернувшись, он увидел, что мальчишка догоняет Илью. Он остановил его так же, как только что Макса – резко развернув в обратную сторону. Видно было, что он что-то говорит или даже кричит, но Илька ничего не слышит. Ещё Максим удивился, что и мальчишка, и Илья видятся совершенно нечётко, расплывчато, словно в каком-то тумане, но вокруг самого Максима никакого тумана не было. А мальчишка уже гнал Илью обратно, подталкивая его в спину. И не только в спину. Увидев, что Максим стоит, мальчишка махнул рукой, чтобы тот уходил. Макс понял его и, развернувшись, поспешил по тропе на выход из кустов. И чем дальше он шёл, тем тише становился шум в ушах, а очертания кустов постепенно обрели нормальную форму, избавившись от своей расплывчатости.

Всё вернулось в норму, когда они переступили перегораживающую тропу палку в обратную сторону. Но мальчишка продолжал подталкивать их в спину и дальше, пока они не дошли до скамейки, на которой он сидел до этого. Расселись все трое.

– Вы, что? Тупые? – спросил мальчишка через некоторое время. – Говорил же, не переступать палку и идти по левой тропинке. Чего непонятно было?

– Мы подумали, ты прикололся, когда до лужи дошли, – оправдывался Илька. – Что это вообще было?

– Нужно больно мне прикалываться! Если говорят, что нельзя туда, это значит нельзя и всё! Вот как знал, что сегодня вытаскивать придётся…

– Кого вытаскивать? Откуда? – не понял Илья.

Макс благоразумно хранил молчание, пытаясь осмыслить произошедшее.

– Кого? Получилось, что вас двоих. Откуда? Оттуда! Были бы сейчас чёрт знает где и ревели бы в три ручья. Фиг бы вы обратно нашли дорогу. Так бы и остались там. Хорошо ещё, если в лето попали бы, а если как здесь – в раннюю весну? Да вы бы там копыта откинули, если бы вас никто не нашёл.

– Да в чём проблема-то? Не понимаю! – Илья, действительно, не понимал, о чём говорит ему мальчик. – Мы всего лишь хотели уток покормить!

– Ну и кормили бы себе спокойно, если бы пошли по левой тропе. Что вас потянуло на правую? Я же предупреждал!

– Там лужа была, мы обойти хотели.

– Ну и обошли бы по кустам, а не лезли на правую тропу.

– Так на той тропе сухо и луж не было, вот я и подумал…

– Думать в школе надо на уроках! А тут надо делать, что говорят.

– Да в чём проблема-то?

Мальчишка ответил не сразу. Он долго и внимательно рассматривал Ильку и Макса, словно пытаясь что-то понять. Потом они услышали то, во что поверить нормальному человеку невозможно.

– Вы только что чуть не перешли границу, – тихо сказал мальчишка.

– Граница с другой стороны, она по Неману проходит, – сказал Илья.

– Не эту границу… Вы чуть не перешли границу между двумя пространствами. Не поняли? Вы могли оказаться в другом мире, в котором нет этого города, нет этой страны и вообще этого мира. Там нет ни ваших родителей, ни всего того, что вы знаете. И вернуться оттуда не так просто, как туда попасть.

Они помолчали. Максим во все глаза смотрел на мальчишку, пытаясь понять, правду говорит он, или всё-таки разыгрывает? Но, судя по тому, что он испытал несколько минут назад, розыгрышем тут не пахнет. Где-то внутри у него зазвенела какая-то струнка, предвещающая удивительные и необычные события впереди. Такое у него уже раньше бывало, когда после звона этой струнки бывали разные приключения. Не всегда безобидные, но всегда бывали. Неужели опять что-то намечается? Или уже начинается? Чтобы утвердиться в своих предположениях, он спросил мальчишку:

– Ты говоришь, что здесь граница между мирами? Откуда знаешь? Ты там был?

Мальчишка грустно улыбнулся, поковырял носком ботинка землю и ответил:

– Был. Мы туда попали с моим другом прошлым летом. Случайно. Там… там всё не так, как у нас. И там шла война за трон империи.

– Ни фига себе! Там что, средние века? Воюют с конницей и кремневыми ружьями?

– Воюют там с танками и автоматическим оружием.

– И как? Ты войну видел?

– Я видел только один бой. А ещё я видел убитых и раненых. Моего друга в том бою ранили… Я сам видел только один посёлок, в котором жили почти одни дети. А Витька, это мой друг, он… в общем, он выполнял задание и стал другом императора. По его заданию он спасал большую группу мальчишек, сопровождал их в наш посёлок. За ними была погоня, а уже в самом конце настоящий бой с войсками герцога. Всех ребят мы уже перевели в посёлок и им ничего не угрожало, а Витька и Ильмар остались вместе с несколькими гвардейскими стрелками защищать переход. Их обоих ранили в том бою. Хорошо ещё, что не убили. Если бы они… я бы тоже, наверное, умер… – мальчишка сглотнул и замолчал.

– Но вы же вернулись, – неуверенно произнёс Илька.

– Нам помогли, сами мы не смогли бы.

– А где сейчас твой друг? Он в городе?

– Нет. Он в другом городе живёт… наверное. Обещал приехать летом. А Ильмар там остался, с ним мы тоже подружились. Он, Ильмар, был как бы порученцем и телохранителем команданте…

– Какого команданте?

– А команданте был Витька. Только знали его там под другим именем. Там его звали Май.

– Почему?

– Так надо было.

– Мальчик был команданте? Я знаю, что команданте был Эрнесто Че Гевара.

– Я знаю. А Витька там был единственным команданте. Император сам лично для него ввёл это звание в табель о рангах. Ему подчинялись даже генералы, а герцог объявил за его голову огромную награду.

– Отчего же такое расположение к какому-то мальчишке самого императора? – с сомнением покачал головой Илья.

– Они были друзьями. Императору там всего двенадцать лет было, – улыбнулся мальчишка.

– Тоже мальчишка?! Как в сказке! Ты тоже видел этого императора?

– Я не видел. Он в то время занимался обороной столицы, а Витьку отослал с ребятами. Мне рассказывал сам Витька, и другие тоже. А потом нас срочно вернули сюда – какие-то там пространственные векторы сошлись удачно и нас смогли вернуть домой.

Всё сказанное очень походило на сказку, но Максим сам не объяснил бы почему, но он верил словам этого мальчика. Судя по виду Ильи, он тоже склонялся к такому мнению. А почему бы и нет? Зачем мальчишке врать? Да ещё и эти странные ощущения там, на тропинке…

– А ты ни разу не хотел снова пойти туда? – осторожно спросил Максим. – Ну, туда, в эту империю?

– Хотел… Но я слово дал, одному не соваться на тропу. Вот он приедет летом, тогда…

– А если не приедет? Вдруг родители не отпустят?

– Он обещал – значит приедет. А родители тут не препятствие, – почему-то улыбнулся мальчишка. – Кстати, пацаны, я серьёзно говорю – не суйтесь на эту тропу. Нам повезло, а вам может и не повезти. Дайте мне слово, что не будете сюда соваться.

– Тут в любой день можно… ну… туда попасть? – спросил Илья.

– По счастью – нет. Проход открывается при совпадении нескольких обстоятельств. Вечером он уже закроется. Но ходить всё же не надо, неуютно там будет, даже если переход не сработает. Можете заболеть даже.

– Когда откроется снова?