Она – Пристань. Ambo Valentia

– Кайт… Это ужасно… Может, тогда просто все оставить как есть? Оставить шесть единиц?⠀

– Я уже все сказал. Государство и так понимает все. Оставляй четыре единицы, чтобы не выделяться сейчас.⠀

– Да. А то, что мы теперь будем общаться раз в неделю, тебе нормально?⠀

– Мне нормально. Сделай, как я сказал, Пристань. (Теперь я уловила разницу: когда он общается по-хорошему, я «мотыль», в остальное время – Пристань. Возможно, слово «мотыль» распознается им, как нечто доброе. Буду теперь понимать…) ⠀

⠀

День 13 ведения дневника

Весь день чувствовала себя разбитой. Но я справляюсь. Играю свою роль. Все так же прячу глубоко внутри свои эмоции, еду до Архива, выполняю работу.

Но вчера… случилось необъяснимое.

Я начала перепечатывать одну художественную книгу – и поняла свою ошибку! Столько времени было у меня в Сети, а книг я не читала никогда! Читала новости, читала о Прошлом, факты, события, историю. А вот настоящую художественную литературу – никогда!

И я так погрузилась в чтение и перенесение книги на носитель, что пропустила рабочий будильник!

Спохватилась лишь спустя час! Начала поспешно собираться и тихо-тихо, на цыпочках пошла в сторону двери, чтобы господин Альба не заметил, что я задержалась. Как вдруг услышала шепот.

Была бы поумнее, просто пошла бы домой. Но я начала вслушиваться…

Слышно было плохо… И я остановилась на распутье…

Где-то вдалеке виднелся слабый отсвет среди всех этих однотонных стеллажей.⠀

Господин Альба разговаривал с кем-то и делал паузы в ожидании ответа собеседника, только собеседник… молчал…

Собеседника не было. Я сделала еще несколько шагов… и еще… и заглянула за один из стеллажей, откуда, как мне казалось, шел свет.⠀

Собеседника не было. Господин Альба отправлял голосовые сообщения в монитор. В «Зеркало»! ⠀

Он преступник! Он знает про «Зеркало»!

А если он увидит меня? Ноги и руки стали ватными, я никогда раньше не испытывала такого чувства страха!⠀

– Да, я понимаю, что теперь всем им грозит опасность. Но люди, живущие столько лет без эмоций, получив их, начинают терять разум и логику действий.⠀

На экране появился ответ.⠀

Господин Альба кивнул в ответ невидимому собеседнику.⠀

Мое сердце колотилось. Я уже не знала, как мне уйти, все тело было тяжелым, ноги не слушались, зато уши слушали все, что не надо.⠀

Я снова выглянула из-за стеллажа и посмотрела на аккаунт Господина Альба: мой аккаунт, по сравнению с его, – просто скука. У него было очень много цветных кнопочек на мониторе. Он еще более продвинутый, чем я, судя по всему.

Монитор внезапно погас, и господин Альба увидел в отражении мою глупую голову.

Я вздрогнула, как ушибленная током, и бросилась вон из Архива.

Вылетела в коридор здания и даже не сбавила темп, скорее бы на улицу.⠀

Где-то вдалеке открылась дверь Архива. Он что – гонится за мной?⠀

Ужас овладел мной. Руки дрожали, внутри дрожало все, что уж там ссылаться только на руки.⠀

И уже потом, когда шла от остановки монорельса до дома, я поняла, что значит слово «паранойя». Мне мерещилось, что все следят за мной. Я забежала в квартиру и молниеносно закрыла дверь за собой, сползла по двери на пол и начала дышать…⠀

Что теперь делать?⠀

Сегодня первое число, и мне нужно распределить бюджет. А значит, поговорить с Кайтом и все ему рассказать я смогу только через четыре дня! И кто знает, доживу ли я до этого…⠀

Как же долго я не могла решиться потратить всего лишь четыре единицы на заветное «Зеркало». Но почему-то мне было страшно ослушаться Кайта. Я никогда его не встречу, он ничего не сможет мне сделать. Скорее всего, я боялась ослушаться и потерять общение с ним. Сердце скрипело, как механическое устройство с неполадками, когда я потратила всего лишь четыре единицы.⠀

По привычке открыла «Зеркало», хотя знала, что не попаду в Сеть… Но… весь мой аккаунт пестрел разными кнопочками! Точь-в-точь как у господина Альба. Я была в Сети!

– Привет, Мотылек!⠀

– Кайт! Как это? Я потратила четыре единицы – все, как ты сказал! Что случилось? Я в Сети в день, когда не должна была, и у меня нереально продвинутый аккаунт!⠀

– Да, у тебя есть максимум, который может предоставить «Зеркало». Подарок тебе за послушание.

– В смысле? Это… сделал ты? Как это возможно?

– Есть такая возможность, Пристань. Наслаждайся, у тебя безлимитка.⠀

– Ооо, Кайт! Это подарок? Мне никто никогда ничего не дарил! Да вообще, в нашем мире никто ничего не дарит! Почему ты сделал это?⠀

– Слишком глупый вопрос, терпеть такие не могу!⠀

– А что было бы, если б я не послушалась и купила бо́льший доступ к «Зеркалу»?

– Осталась бы продвинутым пользователем, но без меня. Не выношу непослушания.

– В смысле? Что это за кошмар, Кайт! Я не верю тебе! Ты бы так легко меня кинул? Все наше общение?

– Увы, да.

Я постаралась не реагировать на его ответ и написала все, что чувствовала.

– Спасибо тебе за такой подарок. Я на самом деле тронута до глубины души. Это первый в моей жизни подарок. Многие о таком даже не думают! Как ты потратил столько на меня? Как ты теперь живешь? А у тебя все еще безлимитка?⠀

– Да.⠀

– А глупые вопросы я задавала, потому что хотела услышать, что ты хочешь общаться со мной чаще.

– Разве действий недостаточно? Нужны обязательно слова?

– Нет, Кайт, прости, всего очень даже достаточно! Спасибо тебе! Я безумно сейчас счастлива! Никогда не была так счастлива! Что может быть лучше?

А потом, когда эмоции поутихли, я рассказала ему о том, что попалась на глаза господину Альба.⠀

– Если он сам преступник, то просто напугался, и все. Что он сможет сделать? Все «зеркальные» боятся, что их раскроют. Может, он там валяется в Архиве с инфарктом, он же старый человек. А ты убежала…⠀

– Ты серьезно? Даже не подумала! Может, стоит поехать туда?⠀

– Ну смешная! Никуда не надо ехать. Завтра придешь и будешь вести себя, будто ничего не было. Он сам начнет разговор, это он в позиции жертвы. На его вопросы отвечаешь, что тоже знаешь «Зеркало», общаешься минимально. Все, как у обычного человека. В «Зеркале» почти весь город сидит! И все тайком. И Государство прекрасно все понимает, все зависит от степени пользовательского статуса.⠀

– Правда? Все сидят? И все знают про «Зеркало»? Почему бы тогда не разрешить всем общаться, если и Государство знает?⠀

– Для чего? Это не то, к чему мы идем в мире, не забывай. Эмоции – источник войн, ненависти, вражды, болезней.

– Ты и правда так думаешь?⠀

– О фактах не думают, их знают.⠀

Мы попрощались. А я сделала выводы. Если он смог позволить себе такой подарок, он либо из Подземных, либо… из Государственных.

На следующее утро я зашла в Архив. С виду – как ни в чем не бывало, внутри – нервный тремор в мышцах.

– Доброе утро, господин Альба, – монотонно произнесла я.⠀

– Доброе утро, Пристань, – также как ни в чем не бывало произнес он и, как обычно, ушел в дебри Архива.⠀

«Пронесло», – мелькнуло у меня в голове прежде, чем раздался его голос издалека.⠀

– Иди за мной.⠀

Что делать… что делать… Кайт, как же жаль, что ты сейчас мне не подскажешь.

Я робко пошла на голос.⠀

Липкий страх окутал и руки, и ноги, они еле меня слушались. Он жертва? Или я? Я ничего не видела…⠀

– Я ничего не видела! – неосознанно и глупо выпалила я сразу, как только наткнулась на господина Альба.⠀

Он рассмеялся, отвернулся от меня и бесцеремонно прямо при мне включил «Зеркало». ⠀

– Господин Альба, что вы делаете?

– Мне всегда нравилась твоя несовременная искренность. Удивительно, как ты еще не попалась с таким ворохом эмоций на лице! Знаешь, что это? – он указал на монитор.⠀

– Представляю, что… «Зеркало». ⠀

– Часто посещаешь?⠀

– Я не хотела бы это обсуждать. Вижу, что у вас много кнопочек, которых нет у меня, – соврала я.⠀

– Интересно. Я думал, они у тебя есть. Но, видимо, ошибся, – задумчиво произнес смотритель Архива.⠀

– Но мне неважно, чем вы занимаетесь. Я просто прихожу, работаю, ухожу. Закончится рабочий год, и мы с вами не увидимся. Я выпью следующую таблетку и забуду практически все, что случилось со мной за этот год. Не переживайте, – ⠀я развернулась и пошла к своему месту.

Господин Альба показался мне расстроенным. Да и внутри меня все клокотало.⠀

Человек! Первый человек в жизни, который попытался со мной пообщаться! Вживую! А я возвела между нами холодную стену! Я испугалась последствий. Хотя так мечтала узнать, что такое настоящее общение.⠀

Невероятным усилием я поборола желание побежать к господину Альба и обсудить все на свете искренне и честно! Узнать, как он дошел до безлимитки, а именно такой доступ был у него.

Но я справилась.⠀

– Привет, Кайт! Я только забежала домой с работы! Фух! Еле жива! Но ты будешь мной гордиться! – и я напечатала все, что случилось сегодня в Архиве.

– Все. Он больше не поднимет эту тему. Даже не думал, что ты легко справишься с этим.

На душе стало очень тепло от его сообщения! И мы проболтали всю ночь. И я смеялась тихо-тихо, но до больного пресса, как никогда, он много шутил сегодня, рассказывал смешные истории и явно пребывал в хорошем расположении духа, называя меня Мотыльком!

День 14 ведения дневника

Хочется жить!

Такое желание внутри – это сумасшествие! Обычно мы просто живем. А теперь все очень непросто. Теперь эта жизнь мне нравится! Ощущение жажды в душе, хочется пить, а напиться не можешь! Хочется больше желе, чем положено. Хочется ехать в шаттле и смотреть на мерно уходящий под него монорельс, хочется вдохнуть запах нашего города, послушать механический шум нашего времени, хочется прийти в Архив, сделать в два, нет, в три раза больше, чем обычно! И вернуться к тому, кто тебя ждет.

Даже не так. Кто меня ждет! Этот чудо-человек по ту сторону реальности. Моя загадка, самая желанная.

Неужели жизнь может быть прекрасней, чем сейчас?

День 15 ведения дневника

В один из выходных вышла жуткая, пробирающая до костей статья Подземных.

«Эмоциональные преступники – заложники Шоу!

Эта информация больше не может быть скрытой от вас!

Эту статью я не публиковала, пока источник из Золотого города не подтвердил ужасающие факты.

Некоторые из эмоциональных преступников попадают в Шоу. Зверское, жестокое Шоу в Золотом городе. Проклятые однажды природой и ежедневно проклинаемые всеми нами туши, руководящие Средним Сектором, продают наших граждан, как игрушки!!!

Как вы можете жить под властью этих существ?

Грядет великий переворот! Присоединяйтесь к Проснувшимся! Хватит бездействовать, слепо вверяя свою жизнь в руки врагов человечества.

Каждый из вас может стать их жертвой и попасть в Шоу!

На Арену, где над вами будут измываться ради насыщения кровожадных зрителей!

Или же на Ринг, где вас растерзает тот, кто выпадет вам на Колесе Фортуны!

Это может быть лев. Каково это? Быть растерзанным львом заживо? Это может быть змей, волк, стая стервятников, которые заклюют вас до состояния своей пищи.

Это может быть искусственный человек.

Готовы ли вы стать частью публичной смертной казни?

А может, вам не жаль вашего соседа? Вашего коллеги по работе? Друга по переписке в «Зеркале»?

Мы должны остановить продажу наших беззащитных уснувших граждан! Мы должны объединиться!

Автор статьи, Невидимка, бережет вашу психику. Но для продвинутых пользователей есть ссылка на подробную статью.

Жми сюда…»

Меня затошнило от этой «берегущей психику» статьи. Лев? Лев – это же животное… И змей, и стервятники, и волк. Конечно, речь шла о роботах… В статье просто не уточнили…

– Кайт, мне так плохо.

– Что случилось?

– Я прочитала статью, которая в первой строке сегодня в новостях.

– Про шоу?

– Да… Это так ужасно… Я даже представить боюсь, если бы я оказалась на месте… живой игрушки. И встретилась с искусственным человеком. Как я боюсь этих живых мертвецов.

– Успокойся и не бери в голову.

– Что значит «не бери в голову»? Как ты можешь такое говорить! Тебя не ужаснула эта статья?

– Что ты хочешь от меня услышать?

– В смысле? Что ужаснула!

– Ужаснула.

– Кайт! Я хочу услышать правду.

– А, ну раз правду, тогда мне все равно.

– Как! Как все равно? Я не понимаю! Это же дикость! В каком веке мы живем, чтобы люди были как звери?

– Люди во все века как звери. Человек и есть зверь. Единственный зверь, который умышленно причиняет зло.

– Да что ты говоришь! Вот именно поэтому Государство и бережет нас от эмоций.

– Я не отмахиваюсь от эмоций и не возвожу их на пьедестал, а тебя штормит. Кидает из стороны в сторону. Пристань, мне нужно выйти из «Зеркала». До завтра.

– Стой! Так нельзя! Кайт!

Но он уже вышел из Сети.

Да как же у него все легко! Бросается словами, мной!

Я почувствовала жжение в руках и напечатала:

– Можешь больше не заходить!

Жаль, не удалить это сообщение. Через час эмоции утихли, а сообщение так и маячило.

Надо сгладить ситуацию.

– Извини, пожалуйста… Ты прав… во всем.

Пустошь, пространство между секторами. Да или нет? Здесь царит хаос и одновременно с этим болезненный порядок!

Это самое сумасшедшее, брошенное, забытое место. Противоречивое и парадоксальное.

И здесь я провел свои пять лет изгнания за попытку самоубийства.

Отец считал, что если я выживу в Пустоши, то мне уже никогда и ничего не будет страшно. Никогда и ничто меня не сломает.

Он ждал моего возвращения, чтобы воспользоваться мной в своих планах.

Я ждал возвращения, чтобы разрушить его планы. …жужжит…

Представьте огромную пустошь: под ногами твердая серая глина, она тугая и узловатая, в воздухе повис липкий гул тысяч людей.

По левую сторону от меня — камеры Изгнанников. Среди них есть и моя камера — мой дом на ближайшие пять лет.

По правую сторону – бордели, кабаки, шоу уродов. …шелестит…

Я иду чуть вперед и вижу по соседству с борделями серые церкви, выстроившиеся длинной шеренгой. Звон колоколов вперемешку с пьяным смехом шлюх. Они простирают свои руки к высокомерным крестам, падают на землю, грызут эту скрипящую на зубах серую глину. Чего они ждут? Избавления от Пустоши?

Впереди целая толпа Сектантов. Как долго они изводили меня, пытаясь затащить на свою сторону. Но Пересмешник удержал меня. Он все время напоминал мне о времени. И уводил меня прочь. …но оно нетерпеливо жужжало…

Вязкая новость распространилась по Пустоши: Сектанты не едят уже несколько суток. Так и сидят на коленях посреди дороги. Через равные промежутки времени каждый подносит камень к своей голове и внезапно начинает тереть им свой лоб. Будто хотят избавиться от чего-то! Будто хотят размозжить себе голову!

Почти у всех окровавленный стертый лоб, бордовые горячие струйки катятся вниз, огибая нос, затекая между губ, заполняя трещины на коже, сливаясь воедино у подбородка и срываясь вниз. …темный холод тянет меня к земле…

Я молча пробираюсь сквозь эту толпу марионеток Пустоши. Мне противно касаться их, но приходится. Они заполонили собой всю дорогу, так или иначе я касаюсь их безжизненно повисших серых рук, тяжелых голов. Меня окутывает тлетворный запах их давно немытых тел.

Мне нужно вперед! К Женщине на Окраине Пустоши.

…там мне надо… надо мне…

Я миную это сборище, и меня в очередной раз выворачивает наизнанку. Падаю на колени и исторгаю из себя болотного цвета массу, она пускает пар мне в лицо, и меня выворачивает снова и снова. Пока я не становлюсь пустым. Здесь это так же буднично, как почистить зубы.

Такой я увидел Пустошь в 11 лет. Я думал, что умер и попал в ад. Возможно, я все-таки спрыгнул тогда с парковки… И несу посмертное наказание?

Но Пересмешник всегда следил за тем, чтобы я не поверил в это. У нашего наказания был срок. И срок медленно, но все-таки шел…

Да…

Глава 4. Мой пятый элемент

День 16 ведения дневника

Сегодня Кайт так и не вышел на связь…

Сообщения все еще были непрочитанными. А значит, он не заходит не из-за них. Неужели из-за вчерашнего разговора?

На нервах я просидела всю ночь, никак не могла успокоиться. Почему он не появился в Сети?! Он никогда еще так не делал за все полгода нашего общения.

На следующее утро в Архиве я была сама не своя – рассеянная, потерянная, что, конечно же, не ускользнуло от внимания господина Альба. Но мне было все равно, что он там думает. Скорее бы закончился этот день, я бежала домой сломя голову, залетела в квартиру и снова уселась перед «Зеркалом».

Но… он и тогда не появился в Сети…

Эмоции стали брать верх, как бы я их ни сдерживала. Что случилось с Кайтом? А вдруг его поймали как эмоционального преступника! А вдруг его отправили на вакцинацию или ликвидацию? Он же потратил столько единиц на «Зеркало», на свой доступ, на мой доступ…

Я снова не спала всю ночь, караулила его.

А утром, убитая, снова поехала в Архив.

– Пристань, с тобой все хорошо? – обеспокоенно спросил господин Альба.

– Да, все отлично, – равнодушно произнесла я. – Спасибо.

Пошла третья ночь. Третья мучительная ночь без него. Нет сил. Под утро я, кажется, уснула. Пронзительный звон городского будильника чуть не вызвал у меня сердечный приступ.

Нет! Не было его в Сети.

Третий. Очередной. День.

– Господин Альба, – все-таки решилась я в обеденный перерыв. – Откуда у вас такой доступ к «Зеркалу»?

Смотритель Архива, казалось, ничуть не удивился моему вопросу.

– У нас у всех такой.

– В смысле? У меня вот нет…

– Ты не умеешь притворяться, ты очень добрая и чистая девочка. Что ты хочешь спросить? Спрашивай.

– Господин Альба, как можно узнать, что случилось с человеком?

– Расскажи подробнее? Какой у него ник и что произошло?

– Нет, я не буду говорить его ник! Он пропал внезапно. Третий день его нет.

– Невозможно будет тебе помочь, если ты не скажешь его ник.

– Значит, есть способ узнать?

– Да, есть.

– Как?

– Обратиться к тому, кто может вычислить, хотя бы примерно, где именно обитает владелец ника.

– Правда? Есть такие возможности?

– Да, Пристань. У Подземных есть множество возможностей.

Четвертая ночь без Кайта окончательно довела меня, и я поняла, что это предел. Я должна говорить с господином Альба более открыто.

– Я готова.

– Что? – господин Альба вздрогнул, он сидел за стопкой книг и не заметил, как я приблизилась.

– Я готова сказать ник. AK1874. Он исчез. Я знаю, он бы так просто не исчез. С ним что-то случилось.

– Даже если так… Как ты собираешься ему помочь? Все, что я могу выяснить, – это из Подземных он или нет. И если он из Подземных, то да, есть шанс помочь ему.

– Помогите… как можете, узнайте, что сможете. Пожалуйста.

– Хорошо. Завтра поделюсь всем, что смогу узнать.

Вечером я вернулась домой без особой надежды. И, открыв «Зеркало», увидела заветное сообщение от него!

Он сожалел о том, что пропал, говорил, что ему не хватало наших бесед, спрашивал, как мои дела. Он был в Сети… А я… Я испугалась как никогда.

Ну почему я так поспешила сказать его ник господину Альба! Какую же ошибку я совершила! И если я ему скажу, он просто исчезнет… Я уже пожила без него четыре дня! Я не выдержу без него… И я скрыла от Кайта, что разболтала его ник…

Знаю, что поступила просто ужасно, и таких мерзких эмоций на душе не ощущала раньше никогда, но я слишком боялась его потерять. Я не стала расспрашивать его о причине отсутствия и просто наслаждалась нашим разговором, нашим очень теплым в ту ночь общением.

– Пристань, какие у тебя глаза?

– Серые, Кайт. А у тебя?

– А волосы?

– Серые… А у тебя?

– А какой у тебя рост?

– Кайт, ну хватит. Маленький рост.

– Бывает такое, что ты улыбаешься, когда читаешь мои сообщения?

– Конечно, бывает, я даже смеюсь. Но делаю это очень аккуратно и тихо, чтобы соседи не услышали. Не переживай.

– А бывает, что плачешь?

– Нет… Ты что… я просто не знаю даже, как это. Такого не было. Наверное, человеку должно быть очень больно?

– А пока меня не было с тобой, ты не плакала?

– Нет… А это плохо?

– Это хорошо. Спокойной ночи. До завтра.

На следующее утро, когда я зашла в Архив, господин Альба уже ждал меня.

– Пристань, доброе утро. Послушай, я тут поискал про твоего друга…

– Нет-нет, ничего не нужно искать больше! Все в порядке, он на связи!

– Да нет, тут дело в том, что…

– Господин Альба, не нужно ничего больше искать про него. Забудьте, пожалуйста…

Архивариус замолчал и задумчиво посмотрел на меня.

– Что-то не так?

– Давно вы общаетесь?

– Я бы не хотела обсуждать это.

– Я понял. Что ж, хорошо, что все хорошо. Тогда спокойно приступай к работе.

Я отправилась к своему столу, а господин Альба тяжело вздохнул, покачал головой и удалился в недра Архива.

Он задумчиво прошаркал мимо множества похожих друг на друга полок, оглядываясь несколько раз.

Подошел к своему «Зеркалу» и напечатал:

– Девочка полностью ослеплена. Не подобраться.

– Спасибо. Значит план Б.

– Может, все-таки будут другие варианты, Хак?

– К сожалению, нет.

День 17 ведения дневника

– Порой мне кажется, что я тебя выдумала, все твои ответы – они такие родные. Не представляю, как можно ощущать к человеку, которого ты никогда не видел, то, что я чувствую к тебе. Я не хочу забывать тебя! Не хочу… Я подам заявление на какую-нибудь простую работу, где не понадобятся профессиональные знания… Но ты… Ты забудешь меня…

– Пристань. Не скажу, что меня радует твое письмо. Скорее, оно настораживает меня. Нельзя давать волю эмоциям.

– Ты самое дорогое и самое светлое, что случилось со мной! Самое яркое и острое! Самое волшебное, нереальное и в то же время реальное!

– Не стоит продолжать!

– Ты прости, но я и так слишком долго молчала! Восемь месяцев постоянного общения! И ты – единственный человек на всем этом одиноком свете, с которым я так общаюсь! Ты – единственный родной мне человек! И «Зеркало» – оно прекрасно. Ведь здесь ты любишь именно душу человека: тебе неважно, кто он, как он выглядит, где работает. Тебе ничего неважно, ты ничего не знаешь! Разве это не прекрасно?

– Предпочитаю не вдаваться в такие детали.

– Кайт, это не детали, это основа.

– Мне не нравится наш разговор.

– Почему? Потому что я говорю правду?

– Потому что вся эта правда к хорошему не приведет.

– Я понимаю! Понимаю! Так устроен наш мир. Но даже так… он прекрасен, ведь мы тут… говорим.. и я знаю тебя.

– Ты ничего обо мне не знаешь!

– Пусть я ничего не знаю о тебе, но я знаю тебя! Это важнее.

– Спокойной ночи, Пристань. Разговор заходит в тупик.

Я дышала нашим общением и не мыслила жизни без него. И я упорно не хотела замечать его очевидно невзаимную реакцию на все мои пылкие письма.

Женщина на Окраине Пустоши. Сектантка? Изгнанница? Не знаю. Но здесь никому неважно, кто ты, кем ты был, кто ты есть, кем ты будешь.

Людям важно выжить – и только. Каждый сам за себя.

А Женщина на Окраине Пустоши меня заинтересовала. Точнее не меня. Пересмешника.

…тише ты, тише…

Он упорно твердил мне, что она нам нужна. И заставлял меня при любой возможности навещать ее.

…делать все, что он попросит…

Вот и сейчас я нехотя зашел в эти каменные развалины, в которых она обитала.

Она сидела на камне, возможно, считая это троном.

Она была удивительно и вместе с этим жутковато красива.

Высокий тонкий стан, изящные руки, костлявые плечи, выступающие ключицы.

В этом была какая-то хрупкая прелесть.

Ее хотелось оберегать и хотелось сломать. …и да, и нет…

У нее были длинные холодные пальцы.

И длинные… слишком белые волосы…

…у кого-то такие были…

Неестественно белая кожа, неестественно черные глаза… …слишком белые волосы…

И Пересмешник вечно звал меня к ней. Я горько смеялся над ним, подумав было, что он влюбился в нее! Это было бы крайне дико, учитывая то, где мы с ним находились.