Бриджит Джонс. Без ума от мальчишки

– Я была бы рада помочь, Бриджит, но для Грэма это очень важно. Впрочем, к пятнице я вернусь и отвезу детей в школу, чтобы вы могли поспать подольше.

Ну и что мне теперь делать?

Тома я не могу попросить, потому что он тоже едет в «Цитадель», то же самое относится и к Джуд с Талитой. Да Талита все равно отказалась бы! Она постоянно твердит, что у нее, мол, «с этим покончено» и что даже своих детей она берет с собой, только если ее приглашают на благотворительный аукцион.

21:30. Только что позвонила маме.

– Я бы с радостью, дорогуля, но завтра у нас в «Виве» вечеринка, мы готовим ветчину в кока-коле. Теперь все готовят в кока-коле – это ужасно современно!

После этого я долго сидела за кухонным столом, стараясь не думать о толпе семидесятилетних стариков и старух, которые тушат в коле шпинат и брюссельскую капусту. Как же все-таки несправедлива жизнь! Только я решила вновь обрести себя как женщину, и тут такой облом!.. Стоп! А как насчет Дэниела?..

Дэниел в сверкающих доспехах

5 сентября 2012, среда (продолжение)

– Бриджит, мерзавка! Ужасно рад тебя слышать! – проворчал Дэниел, сняв трубку. – Расскажи мне скорее, что на тебе надето? Какого цвета у тебя трусики? И, кстати, как поживают мои крестники?

Надо отдать ему должное: Дэниел Кливер, мой бывший бойфренд (он же «Полоскатель Мозгов») и злейший враг Марка, действительно много мне помогал, когда я осталась одна. Их с Марком бескомпромиссное противостояние продолжалось несколько лет, но когда родился Билли, они более или менее помирились и Дэниел даже стал крестным обоих моих детей. Исключительно по названию, правда, потому что до церкви и крещения как такового дело так и не дошло, но Дэниел все равно старался делать все, что было в его силах.

В его силах было немного. Когда в последний раз я просила его побыть с детьми, Дэниел согласился только лишь потому, что хотел похвастаться перед какой-то девицей – дескать, он такой со всех сторон положительный и ответственный, что его даже выбрали крестным отцом. Увы… Достаточно сказать, что своих крестников Дэниел привез в школу с трехчасовым опозданием, а вечером, когда я приехала за Мейбл, то обнаружила у нее на голове довольно сложную прическу – что-то вроде пучка из трех французских кос.

– Какая замечательная прическа, Мейбл! – Я действительно была восхищена. На мгновение мне даже показалось, что Дэниел пригласил на дом самого Джона Фриду, чтобы тот сделал моей дочке стильную прическу (в половине восьмого утра!). – Это дядя Дэниел сделал?

– Не, учительница, – небрежно ответила Мейбл и добавила: – Дядя Дэниел расчесал мне волосы вилкой, а она была в варенье.

– Джонс? Ты где? Что молчишь?

– Я здесь, – откликнулась я, невольно вздрогнув.

– Что, нужно посидеть с детьми? – проявил догадливость Дэниел.

– Да. Не мог бы ты…

– Ну, разумеется! Когда нужна моя помощь?

Я слегка поморщилась.

– Завтра.

Последовала непродолжительная пауза. Дэниел явно задумался, что-то подсчитывая, прикидывая. Наконец я услышала:

– Завтра вечером я абсолютно свободен. Ни одну женщину моложе восьмидесяти четырех я все равно не интересую, так что…

Ох уж мне эти его шуточки!

– Я могу вернуться довольно поздно.

– Ты же знаешь, моя дорогая, я – ночной хищник.

– Но я надеюсь, ты… ты не приведешь ко мне домой какую-нибудь модель или…

– Ну что ты, Брид! Не волнуйся. Я буду хорошо себя вести. И вообще, кто лучший в мире крестный? Лудо[23], здоровая, витаминизированная пища, сказка на ночь – всем этим я владею в совершенстве. Кстати…

– Что? – насторожилась я.

– Какие на тебе трусики? Вот прямо сейчас? Штанишками, как у всех мамочек? Ты покажешь их папочке завтра вечером?

Нет, я по-прежнему люблю Дэниела, но не настолько, чтобы выслушивать от него всякую чушь.

Лучший в мире бебиситтер

6 сентября 2012, четверг

60 кг (оч. хор.); алкоголь – 4 порции; нескромных разговоров с мужчинами: за последние 5 лет – 0; за последние 5 час. – 2; нескромных разговоров с мужчинами, которые сбили меня с толку, – 2.

Наконец настал день, на который был запланирован поход в «Цитадель». Билли оч. обрадовался, когда узнал, что сегодня с ними будет сидеть дядя Дэниел.

– А Аманда тоже приедет? – спросил сын.

– Кто такая Аманда?

– Та тетя с большими сисями, которая приезжала в прошлый раз.

– Нет, – резко сказала я. – Никаких теть сегодня не будет. Мейбл, что ты ищешь?

– Мою щетку для волос, – мрачно ответила дочь.

Несмотря на некоторый сумбур в мыслях, мне удалось искупать обоих и уложить в постель, после чего я предприняла попытку собраться, стараясь успеть до приезда Дэниела. Раздумывала я, впрочем, не слишком долго, остановившись на утягивающих джинсах с высокой талией (так называемых «не для девочек») и клетчатой ковбойке, рассудив, что для бара в американском стиле это будет самое то.

Дэниел приехал довольно поздно. Он, по обыкновению, был в костюме, но я сразу заметила, что он стал стричься короче. Впрочем, мой старый приятель по-прежнему выглядел роскошно, а его улыбка была все так же неотразима. С собой Дэниел приволок огромный пакет подарков – там были игрушечные ружья и пистолеты, полуголые Барби, пончики с кремовой начинкой и так далее. На самом дне я разглядела коробочку с каким-то подозрительным DVD-диском, но поскольку я уже катастрофически опаздывала, то не стала заострять на нем внимание.

– Динь-дон, Джонс! – приветствовал меня Дэниел. – Ты что, сидела на диете? Я уже не надеялся, что когда-нибудь снова увижу тебя стройной и подтянутой. Впрочем, имей в виду – худая корова еще не газель!

Просто поразительно, как по-разному люди относятся к тебе, когда ты толстая и когда ты худая. А также когда ты как следует почистишь перышки и когда выглядишь по-домашнему. Неудивительно, что женщины чувствуют себя так неуверенно, – они просто не знают, чего им ожидать. Я знаю, что то же самое относится и к мужчинам, но если ты – женщина, в распоряжении которой имеется весь арсенал современных косметических ухищрений, позволяющий в течение какого-нибудь получаса превратиться в совершенно другого человека, разница может быть огромной.

Впрочем, даже разодевшись в пух и прах и нанеся на лицо полную «боевую раскраску», многие женщины продолжают считать, что выглядят совсем не так, как могли бы. Посмотрите на моделей, красующихся на рекламных плакатах. Можно подумать, будто мы живем на планете, населенной низенькими толстенькими зелеными человечками, среди которых лишь изредка встречаются высокие, худые, желтокожие особи, однако местные рекламщики по какой-то непонятной причине предпочитают использовать в своем бизнесе именно их, причем стараются с помощью фотошопа сделать их еще более высокими и еще более желтокожими. Что в таком случае остается маленьким толстеньким зеленым человечкам, которым не посчастливилось родиться худыми и ростом с телеграфный столб? Только острое чувство собственной неполноценности!

– Эй, Джонс?! Опять витаешь в облаках? Полагаю, о быстром перепихоне можно даже не заикаться?

– Да. Нет. Разумеется, нет! – сердечно огрызнулась я, возвращаясь к действительности. – Ни о чем подобном не может быть и речи, хотя я очень благодарна тебе за то, что ты меня выручил, – добавила я и, торопливо выдав серию инструкций и указаний, где что лежит, выскочила за дверь. Как феминистка, я была очень зла на Дэниела, который позволил себе намекнуть, что когда-то у меня был лишний вес, и одновременно пытался подбивать ко мне клинья, однако как женщине, его шутливые непристойности были мне даже приятны.

Когда я добралась до Талиты, Том был уже там. Увидев меня, он расхохотался.

– Эй, это случайно не Долли Партон?[24] – сквозь смех спросил он.

– В нашем возрасте затянутая в джинсы попа уже не сработает, – сухо заметила Талита, входя в гостиную с подносом, на котором стояло несколько порций «мохито». – Придется переодеться. Тебе нужно что-нибудь непристойно откровенное.

– Но я не хочу выглядеть как молодящаяся старуха! – возмутилась я. – Или как проститутка.

– В таком случае как ты собираешься транслировать окружающим идею собственной сексуальности? – пожала плечами Талита. – Здесь два варианта ровно: либо сиськи, либо ноги. Ни в коем случае не вместе.

– А если обнажить одну ногу и одну грудь? – предложил Том, продолжая от души веселиться.

В конце концов я все же переоделась в одно из платьев Талиты – очень дорогое и очень короткое шелковое платье типа туники и доходящие до середины бедра сапоги-чулки на высоченном каблуке.

– Но я не смогу в них и шагу ступить, – пожаловалась я, делая отчаянные попытки не упасть.

– Но, дорогая, ходить тебе вовсе и не понадобится, – утешала Талита.

Уже в такси я неожиданно подумала, что такие сапоги наверняка бы понравились Марку.

– Успокойся, – сказал Том, заметив выражение моего лица. – Я уверен – ему не хотелось бы, чтобы ты похоронила себя заживо.

Но я не могла успокоиться. Я честно старалась, но какое-то время спустя начала переживать из-за детей, и Талита, которая знала Дэниела еще со времен «Британии у экрана», достала телефон и отбила ему такую эсэмэску:

<Дэниел. Пожалуйста, успокой Бриджит. Подтверди, что дети спят и что ты пришлешь ей сообщение, если они вдруг проснутся.

Ответа долго не было, и мы все с беспокойством уставились на телефон, который Талита держала в руках. Потом я вдруг вспомнила, что Дэниел принципиально не пользуется СМС-сообщениями, о чем и сообщила своим спутникам.

– Должно быть, просто не умеет, – хихикнув, добавила я. – Он для этого слишком старый.

Талита позвонила Дэниелу, переключив мобильный на громкую связь, чтобы я могла слышать их разговор.

– Дэниел, это ты, старая сволочь?

– Талита, моя дорогая девочка! Как я рад тебя слышать! Ты хоть знаешь, что я до сих пор возбуждаюсь при одной мысли о тебе? Чем занимаешься? А главное – какого цвета у тебя трусики?..

Р-р-р! Хорошо же он сидит с моими детьми, старый кобель!

– Я сейчас с Бриджит, – сухо сообщила Талита. – Она интересуется, как дела дома.

– Дома полный порядок. Дети спят без задних ног, а я каждые пятнадцать минут проверяю окна, двери и коридоры. Обхожу, так сказать, дозором… Должен же я поддерживать свою репутацию лучшего в мире бебиситтера?

– Вот и поддерживай дальше, – кивнула Талита и отключилась. – Видишь? Все хорошо, – сказала она. – Так что прекрати дергаться.

«Цитадель»

Американский бар нашел себе место в кирпичном здании бывшего склада, в который вела дверь без вывески, но с кодовым замком и переговорным устройством. Том ввел известную ему комбинацию цифр, и мы оказались на грязной бетонной лестнице, которая воняла так, словно здесь кто-то регулярно мочился.

Подниматься по лестнице на наших высоченных каблуках оказалось нелегко, однако когда мы оказались в зале и Том назвал наши имена, чтобы метрдотель внес их в список, я испытала неожиданный прилив радостного волнения. Стены в зале были из голого кирпича, вдоль них стояли обшарпанные диванчики, валялись тюки прессованного сена, игравшие роль кресел, и я слегка пожалела, что рассталась с образом Долли Партон. На небольшой эстраде действительно играл оркестр, дальний угол был отгорожен барной стойкой, вдоль которой сидели в ряд несколько нервно озирающихся юнцов, что показалось мне прекрасной атмосферной деталью. Казалось, они всерьез опасались, что в бар вот-вот ворвется шериф и всех повяжет. Рассмотреть остальных клиентов при здешнем тусклом освещении (которое, несомненно, было еще одной деталью общей стилистики) оказалось нелегко, и все же мне мгновенно стало ясно, что среди них почти нет подростков, зато очень много…

– …Сколько здесь горячих парней! – пробормотала Талита.

– Ну, девочки, вперед! – ухмыльнулся Том. – Действуйте. Наверное, хорошо почувствовать себя снова в седле, да, Бриджит?

– Я не могу! – прошептала я, борясь с подступающей паникой. – Я слишком старая!

– Да не трясись ты! Здесь же темно, как у негра под мышкой!

– Я даже не знаю, о чем с ними говорить! – пробормотала я жалобно. – В современной музыке я совсем не разбираюсь, и…

– Бриджит, – строго сказала Талита, – мы пришли сюда, чтобы помочь тебе вновь обрести твое женское «я». При чем тут разговоры?

Я только вздохнула. В эти минуты я чувствовала себя, словно вновь стала шестнадцатилетней девчонкой, которую одолевают желания и сомнения. В те времена мы часто собирались у кого-нибудь дома на вечеринку, и как только родители уходили, свет мгновенно гас, а все присутствующие дружно валились на пол, обнимаясь и целуясь с тем, на ком в последний раз остановился взгляд.

– Погляди-ка вон туда! – шепнул Том. – Он на тебя смотрит! И как смотрит!

– З-заткнис-сь, Том, – прошипела я, складывая руки на груди и одновременно пытаясь натянуть пониже подол туники.

– Возьми себя в руки, Бриджит. Делай же что-нибудь!

Не без усилия я заставила себя поднять глаза. Я собиралась вложить в свой взгляд максимум страсти, на какую я в тот момент была способна, но указанный мужчина (действительно довольно симпатичный) уже вовсю заигрывал с потрясающе красивой, но совсем юной «электронной» (т. е. обвешанной электронными гаджетами) девушкой в ультракоротких шортиках и спущенном с плеч свободном джемпере.

– Это омерзительно! Она такая молодая, практически эмбрион, – пробормотала Джуд.

– Можете считать меня старомодной, – добавила Талита, – но я читала в «Вог», что шорты, даже самые короткие, все-таки должны прикрывать срам.

Тем не менее этот инцидент подействовал на нас самым удручающим образом. Во всяком случае, прежней уверенности мы уже не чувствовали. Даже Том приуныл.

– Мы что, действительно так похожи на группу престарелых трансвеститов? – поинтересовался он.

– А ведь я предупреждала! – не удержалась я. – Я с самого начала знала, чем все закончится. Знаете, кого мы сейчас напоминаем? Старых, жалких идиоток, пытающихся убедить себя, будто викарий в них влюблен, потому что в разговоре он упомянул свой о́рган, хотя святой отец имел в виду орга́н.

– Девочки, я требую, чтобы вы немедленно прекратили! – возмутилась Талита. – Том, тебя тоже касается. Нужно мыслить позитивно.

После этого программного заявления Талита, Том и Джуд пошли танцевать, а я тяжело опустилась на тюк соломы. «Хочу домой, – думала я. – Хочу прижать к себе моих малышей, хочу слушать их спокойное дыхание и знать, кто я такая и зачем живу». В эти минуты мне даже не пришло в голову, что я бессовестно использую Билли и Мейбл, стараясь скрыть от себя тот бесспорный факт, что я действительно постарела и что все связанное с сексом навсегда осталось для меня в прошлом.

Потом в поле моего зрения возникла пара ног в джинсах. Кто-то сел рядом со мной на соседний тюк сена, но мне не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, что это мужчина. Я почувствовала запах мужчины (как выразилась бы Талита) еще до того, как он, наклонившись к самому моему уху, проговорил:

– Не хотите потанцевать?

«Так просто?» – скажете вы. Да, так просто… Мне не пришлось составлять план, прикидывать, что́ сказать, как взглянуть. Я просто кивнула, и он, взяв меня за руку, помог подняться с сена и проводил на танцпол, что оказалось весьма кстати (из-за каблуков, с которыми я так и не освоилась). К счастью, оркестр играл медленный танец, иначе бы я точно свихнула себе лодыжку. И хорошо, если одну.

У моего партнера были красивые карие глаза и привлекательная улыбка. В полутьме он даже напомнил мне парня с рекламы люксовых внедорожников. Еще на нем была кожаная куртка. Обняв меня за талию, он привлек меня к себе, а я положила руку ему на плечо… и вдруг поняла, что имели в виду Том и Талита. Секс есть секс, и этим все сказано.

Желание (полузабытое чувство) разбегалось по моим членам, словно электрический ток по телу чудовища Франкенштейна, когда его впервые подключили к розетке. Впрочем, мои ощущения, я думаю, были более тонкими и романтическими. Машинально я коснулась его шеи, почувствовала пальцами отросшие волоски на затылке, а он в ответ крепче прижал меня к себе, недвусмысленно давая понять, что не прочь заняться сексом. Мы медленно кружили под музыку, и в какой-то момент я увидела, что Том и Талита глядят на меня удивленно и чуть не с благоговением. Что и говорить, момент был решающий, и я это понимала. Я и сама чувствовала себя словно четырнадцатилетняя девчонка, которая впервые обнимается с мальчиком, и на всякий случай состроила друзьям подобающую гримасу, чтобы они, не дай бог, не вздумали что-то предпринимать. А мой партнер уже «медленно, но неостановимо», как пишут в книгах «Миллз и Бун»[25], тянулся губами к моим губам…

Потом мы целовались. Я как будто сошла с ума, но меня это нисколько не тревожило, хотя мои ощущения можно было сравнить разве что с поездкой на сверхмощном спортивном автомобиле в босоножках на шестидюймовых каблуках. Главное, что после той вечности, что я без дела простояла в гараже, ничто не сломалось, не испортилось. Мое тело все вспомнило, и вот я уже стремительно куда-то лечу, даже не задумываясь о том, что будет дальше. Я забыла о детях. Забыла даже о Марке. Забыла даже о том, что передо мной – совершенно незнакомый человек, который мог оказаться…

– Давай найдем местечко потише… – промурлыкал он мне на ухо, и я сразу разгадала его замысел. Конечно, он все продумал заранее, иначе зачем бы он пригласил меня танцевать? Теперь он собирается заманить меня куда-нибудь в темный уголок, изнасиловать, убить и отрезать мне ухо. А может, передо мной – новый Джек-Потрошитель?

– Мне нужно уехать. Срочно!

– Что-о?!

Я посмотрела на него, стараясь не выдать охватившего меня страха. Часы били полночь, а я была Золушкой. Пора возвращаться к горшкам и кастрюлям, к бессоннице, к ощущению абсолютной бесполости и одиночеству, которое будет смотреть на меня из всех углов до конца моей жизни. И все-таки мне казалось – это лучше, чем быть зарезанной маньяком в кожаной куртке.

– Прошу прощения, но мне действительно пора. До свидания и спасибо за танец. Всего хорошего.

– Пора? – переспросил он. – О боже! Такого лица я еще никогда не…

Спотыкаясь на каждом шагу, я спускалась по провонявшей мочой лестнице, но его последние слова все еще звучали у меня в ушах. «Такого лица я еще никогда не…» Не видел?.. Ну да, конечно! Именно это он и хотел сказать. Я в этом нисколько не сомневалась и чувствовала себя Кейт Мосс и Черил Коул, вместе взятыми. Только в такси, пересказывая друзьям последние события, я бросила на себя взгляд в зеркальце заднего вида и ужаснулась. Должно быть, от возбуждения мои черты странно перекосились, щеки пошли красными пятнами от «мохито», а тушь размазалась. Да-а… Кажется, в своих предположениях я была излишне самонадеянна.

– Такое лицо, как у тебя, действительно увидишь не часто, – добил меня Том. – Думаю, теперь этот парень не избавится от кошмаров до конца своих дней. Престарелая «мамочка», которая вообразила, что ее хотят укокошить…

– И съесть! – добавила Талита, и все захохотали.

– А все-таки он был очень ничего, – хихикая, вставила Джуд. – Нельзя было его упускать! И о чем вы только думали?

– Все в порядке, – отозвалась Талита. Она уже успокоилась и даже попыталась величественно откинуться на спинку сиденья, хотя в салоне бюджетного такси, насквозь пропахшем карри, это было не так легко. – Я записала его телефон.

00:10. Только что вернулась. В доме темно и подозрительно тихо. Где Дэниел?!

00:20. На цыпочках спустилась в кухню и включила свет. Такое ощущение, что здесь разорвалась граната. «Икс-бокс» не выключен, трансильванские кролики выстроились посреди комнаты, по всему полу разбросаны голые Барби, игрушечные динозавры, пластмассовые пулеметы, подушки, коробки от пиццы, пакеты из-под пончиков, обертки от шоколадных конфет и прочий мусор, к тому же кто-то опрокинул на диван чашку с кремово-шоколадным десертом, который, разумеется, подтаял в тепле. Не удивлюсь, если ночью детей снова станет тошнить, но, по крайней мере, они весело провели время.

Где же все-таки Дэниел?

Прокралась в детскую. Слава богу, дети крепко спят. Мордашки измазаны шоколадом, но дышат ровно и глубоко. Может, все еще обойдется… Дэниела здесь нет, и я начинаю злобно нервничать.

В гостиной – никого.

Я бросилась в свою спальню и едва сдержалась, чтобы не заорать от облегчения. Дэниел лежал в моей постели. Приподняв голову, он прищурился, вглядываясь в полумрак, и сонно пробормотал:

– Боже мой, Джонс, ты ли это?! Туника… Сапоги… Можно посмотреть поближе?

Он откинул одеяло, и я увидела – он почти полностью раздет.

– Подойди поближе, Джонс. Клянусь, я тебя и пальцем не трону!

Должно быть, потому, что я была слегка пьяна и возбуждена после недавнего поцелуя, вид полуобнаженного тела Дэниела сильно на меня подействовал. В одно мгновение я вернулась в те времена, когда я была свободной тридцатилетней женщиной. Игриво хихикнув, я запрыгнула в постель, даже не снимая сапог.

– Ну, ну, Джонс… – проговорил Дэниел, несколько ошарашенный моей прытью. – Конечно, это очень сексуальные сапоги, но… Впрочем… А вот платье тебе ни к чему. Давай-ка поскорее от него избавимся.

Но я уже пришла в себя. Точнее, я вспомнила, кто я и где, и… выскочила из постели так же быстро, как запрыгнула.

– Э-э… Нет, ничего не выйдет. Извини. И… э-э… всего хорошего, – пробормотала я.

Дэниел уставился на меня во все глаза, потом захохотал:

– Ну, Джонс, этого я тебе не забуду!..

Пока он одевался и приводил себя в порядок, я ждала в коридоре. Потом – когда я многословно извинялась за опоздание и благодарила Дэниела за помощь – меня снова охватило возбуждение, так что я едва не накинулась на него снова, но меня спас звонок его мобильника.

– Алло? Да, это я, пупсик. Извини… Нет, застрял на работе… Послушай, я знаю, знаю… черт!.. – (Давненько я не видела сердитого Дэниела!) – Нет, это ты меня послушай!.. Мне нужно готовить презентацию, черт побери! Это очень важно для проекта, и… Хорошо, хорошо… Да, я приеду через двадцать… нет, через пятнадцать минут. О-о, пупсик, мне так не хватает твоего небесного сияния!

Небесного? Сияния?

– …Так хочется погрузиться в…

С облегчением вздохнув (хорошо, что я не поддалась слепым инстинктам!), я закрыла за ним входную дверь, стащила с ног сапоги и немного прибралась в кухне, чтобы завтра утром Хло сгоряча не уволилась при виде учиненного Дэниелом разгрома. После этого я рухнула в пустую постель.

00:55. Сон долго не шел. Я все еще была взволнована и возбуждена и долго ворочалась с боку на бок, гадая: благодаря какому волшебству я в течение одного вечера перенеслась из абсолютной пустыни в края, где мужчины, можно сказать, сыплются с веток, будто перезрелые плоды?

Похмелье

7 сентября 2012, пятница

07:00. Лежу голышом на кровати. Голова трещит. С ужасом думаю о необходимости везти детей в школу.

07:01. А-а! Сегодня мне не нужно никого никуда везти! Можно было бы поспать подольше, но я все равно какого-то черта проснулась!..

07:02. Ха-а-а! Только что вспомнила, что произошло вчера. Дэниел. И мистер Кожаная Куртка…

07:30. Снизу доносятся различные домашние звуки: в кухне хозяйничает Хлоя. Один «Витабикс» с одной ложкой сахара (больше нельзя!) для Мейбл и два ломтика поджаренного бекона (но без хлеба) для Билли. При мысли о том, что Хло делает то, что должна была сделать я, испытываю муки совести, впрочем не слишком сильные.

07:45. Ощущение вины становится сильнее. Представляю себя в роли героини Джоан Кроуфорд, которая спускается в детскую в небрежно наброшенном на голое тело халате – похмельная, растрепанная, лицо в размазавшейся помаде – и говорит: «Привет, малыши. Я ваша мамочка. Кстати, напомните-ка мне, как вас зовут?..»

08:00. Хлопнула входная дверь. Все. Ушли.

08:01. Дверь снова открылась, внизу возня и шорохи. Мейбл забыла сумку с книжками, и теперь все ее ищут.

08:02. Снова хлопает дверь.

08:15. Тишина. Простыни на кровати прохладны и пахнут свежестью. Как приятно лежать на них голышом и ровным счетом ничего не делать! Чувствую себя как Спящая… нет, не Красавица, а Спящая Старуха с Двумя Детьми, которую разбудил поцелуем принц в кожаной куртке. И не просто разбудил… Весна коснулась сухих, скрюченных ветвей, и они начали выбрасывать листья и бутоны, которые вот-вот превратятся в прекрасные цветы.