Польские земли под властью Петербурга. От Венского конгресса до Первой мировой

4

С 1864 года эта территория, как правило, называлась Привислинским краем: правительственные инстанции царской России стали избегать всякого указания на самостоятельную польскую традицию государственности. Вместе с тем даже во внутренней переписке правительственных ведомств отчасти продолжали использовать название «Царство Польское». В настоящем исследовании эти два понятия употребляются как синонимы.

5

В Царстве Польском на момент переписи населения 1897 года было более 9,4 млн жителей. Плотность населения здесь была значительно выше, чем в остальной империи, а Варшава с ее почти 700 тыс. жителей была третьим по величине городом страны.

6

Эта функция колоний как лабораторий изучена историками на материале самых разных областей. Применительно к Российской империи следует указать на работы: Mogilner M. Russian Physical Anthropology of the Nineteenth – Early Twentieth Centuries. Imperial Race, Colonial Other, Degenerate Types, and the Russian Racial Body // Gerasimov I., Kusber J., Semyonov A. (eds). Empire Speaks Out. Languages of Rationalization and Self-Description in the Russian Empire. Leiden, 2009. P. 155–190; Могильнер M. Homo Imperii. История физической антропологии в России (конец XIX – начало XX в.). M., 2008; Sahadeo J. Epidemic and Empire. Ethnicity, Class, and «Civilization» in the 1892 Tashkent Cholera Riot // Slavic Review. 2005. Vol. 64. No. 1. P. 117–139.

7

Например, в годы царствования Александра III 30% всех резолюций, подписанных императором по представлению Комитета министров, касались польских провинций. См.: Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики. Поляки в России и русские в Польше (XIX – начало XX в.). M., 1999. С. 215.

8

Об этом см. интересные размышления Алексея Миллера: Miller A. The Romanov Empire and Nationalism. Essay in the Methodology of Historical Research. Budapest, 2008. P. 10–20 [см. рус. изд. этой кн.: Миллер A. Империя Романовых и национализм. Эссе по методологии исторического исследования. M., 2006]; Idem. Between Local and Inter-Imperial. Russian Imperial History in Search of Scope and Paradigm // Kritika. Explorations in Russian and Eurasian History. 2004. Vol. 5. No. 1. P. 7–26. Похожее направление мысли встречаем мы и в следующей работе: Мацузато К. Генерал-губернаторства в Российской империи. От этнического к пространственному подходу // Герасимов И. В., Глебов С. В., Каплуновский А. П., Могильнер М. Б., Семенов А. М. (ред.). Новая имперская история постсоветского пространства: Сборник статей. Казань, 2004. С. 427–458.

9

Принципиальное различие между Привислинским краем и так называемыми западными губерниями – более крупной частью польско-литовских земель, оккупированных или инкорпорированных Россией после разделов XVIII века, – обсуждается в главе «Структуры, акторы и сферы российского владычества в Царстве Польском после 1863 года».

10

См. также: Křen J. Konfliktgemeinschaft. Tschechen und Deutsche 1780–1918. München, 1996.

11

Наиболее показательным примером является, конечно, Конституция 1815 года, которая гарантировала Царству Польскому особое положение и обеспечила его превращение в экспериментальную лабораторию для александровских конституционных реформ. Подробнее об этом см. главу II.

12

См.: [Анонимная публикация.] Политические итоги. Русская политика в Польше. Очерк Варшавского публициста / Пер. с польск. Лейпциг, 1896. С. 19.

13

Об этом см. тезисы: Chakrabarty D. Provincializing Europe. Postcolonial Thought and Historical Difference. Princeton, 2000.

14

Более полная библиография по этой теме содержится в работе: Rolf M. Imperiale Herrschaft im Weichselland. Das Königreich Polen im Russischen Imperium (1864–1915). München, 2015.

15

См., в частности: Hall C. Civilising Subjects. Metropole and Colony in the English Imagination, 1830–1867. Cambridge, 2002; Stoler A. L., Cooper F. Between Metropole and Colony. Rethinking a Research Agenda // Stoler A. L., Cooper F. (eds). Tensions of Empire. Colonial Cultures in a Bourgeois World. Berkeley, 1997. P. 1–56; Wilson K. Introduction. Histories, empires, modernities // Wilson K. (ed.). A New Imperial History. Culture, Identity, and Modernity in Britain and the Empire, 1660–1840. Cambridge, 2004. P. 1–26.

16

См., в частности: Bhabha H. K. Die Verortung der Kultur. Tübingen, 2000. S. 5.

17

См., в частности: Eckert A. Kolonialismus, Moderne und koloniale Moderne in Afrika // Baberowski J., Kaelble H., Schriewer J. (Hg.). Selbstbilder und Fremdbilder. Repräsentationen sozialer Ordnungen im Wandel. Frankfurt am Main, 2008. S. 53–66.

18

См., например: Binder H. Galizien in Wien. Parteien, Wahlen, Fraktionen und Abgeordnete im Übergang zur Massenpolitik. Wien, 2005; Buchen T., Rolf M. (Hg.). Eliten im Vielvölkerreich. Imperiale Biographien in Russland und Österreich-Ungarn (1850–1918) // Elites and Empire. Imperial Biographies in Russia and Austria-Hungary (1850–1918). Berlin, 2015; Maner H.-C. (Hg.). Grenzregionen der Habsburgermonarchie im 18. und 19. Jahrhundert. Ihre Bedeutung und Funktion aus der Perspektive Wiens. Münster, 2005.

19

По поводу постулата о многообразии модерности см. прежде всего: Eisenstadt S. N. Die Vielfalt der Moderne. Weilerswist, 2000.

20

См., в частности: Baberowski J. Diktaturen der Eindeutigkeit. Ambivalenz und Gewalt im Zarenreich und in der frühen Sowjetunion // Baberowski J. (Hg.). Moderne Zeiten? Krieg, Revolution und Gewalt im 20. Jahrhundert. Göttingen, 2006. S. 37–59, прежде всего S. 47–49; Holquist P. Violent Russia, Deadly Marxism? Russia in the Epoch of Violence, 1905–1921 // Kritika. Explorations in Russian and Eurasian History. 2003. Vol. 4. No. 3. P. 627–652, прежде всего p. 634–636.

21

На отсутствие дискурса о «колониях» в Российской империи недавно еще раз указал Майкл Ходарковский. См.: Khodarkovsky M. M. Between Europe and Asia. Russia’s State Colonialism in Comparative Perspective, 1550s–1900s // Canadian-American Slavic Studies. 2018. Vol. 52. No. 1. P. 1–29. Схожие аргументы выдвигаются в статье: Sunderland W. Empire Without Imperialism? Ambiguities of Colonization in Tsarist Russia // Ab Imperio. 2000. No. 2. P. 101–114. Призыв серьезно относиться к «языкам самоописания» империи и ее акторов содержится в работе: Герасимов И. В., Глебов С. В., Каплуновский А. П., Могильнер М. Б., Семенов A. M. В поисках новой имперской истории // Они же (ред.). Новая имперская история постсоветского пространства. С. 7–32. См. также: Dolbilov M. Loyalty and Emotion in Nineteenth-Century Russian Imperial Politics // Osterkamp J., Schulze Wessel M. (eds). Exploring Loyalty. Göttingen, 2017. P. 17–44; Gerasimov I. V., Glebov S. V., Kaplunovskij A. P., Mogil’ner M. B., Semyonov A. M. In Search of New Imperial History // Ab Imperio. 2005. No. 1. P. 33–56; Герасимов И. В., Глебов С. В., Каплуновский А. П., Могильнер М. Б., Семенов A. M. Языки самоописания империи и нации как исследовательская проблема и политическая дилемма // Там же. С. 1–12; Gerasimov I., Glebov S., Kusber J., Mogilner M., Semyonov A. New Imperial History and the Challenges of Empire // Gerasimov I., Kusber J., Semyonov A. (eds). Empire Speaks Out. P. 3–32; Миллер A. (ред.). «Понятия о России». K исторической семантике имперского периода. M., 2012; Sdvižkov D. ИмпериЯ / «Ich» und das Imperium. Das Kaiserreich und die russische Autobiographik, 1830–1860 // Aust M., Schenk F. B. (Hg.). Imperial Subjects. Autobiographische Praxis in den Vielvölkerreichen der Romanovs, Habsburger und Osmanen im 19. und frühen 20. Jahrhundert. Köln, 2015. S. 113–134. Важны также сборники: Berger S., Miller A. (eds). Nationalizing Empires. Budapest, 2015. P. 1–30; Burbank J., Ransel D. L. (eds). Imperial Russia. New Histories for the Empire. Bloomington, 1998; Chulos C. J., Remy J. (eds). Imperial and National Identities in Pre-Revolutionary, Soviet, and Post-Soviet Russia. Helsinki, 2002; Evtuhov C., Gasparov B., Ospovat A., Hagen M. von (eds). Kazan, Moscow, St. Petersburg: Multiple Faces of the Russian Empire. M., 1997; Geraci R. P., Khodarkovsky M. (eds). Of Religion and Empire. Missions, Conversion, and Tolerance in Tsarist Russia. Ithaca, 2001; Hosking G. Russia. People and Empire, 1552–1917. Cambridge (Mass.), 1997; Карпачев М., Долбилов М., Минаков А. (ред.). Российская империя: стратегия стабилизации и опыты обновления. Воронеж, 2004; Кром M. M. (ред.). Новая политическая история: Сборник научных работ. СПб., 2004; Miller A., Rieber A. J. (eds). Imperial Rule. Budapest, 2004; Miller A. The Romanov Empire and Nationalism. См. также историографические обзоры: Sabirova A. Становление проблематики имперских и национальных исследований в современной российской научной периодике // Герасимов И. В., Глебов С. В., Каплуновский А. П., Могильнер М. Б., Семенов A. M. (ред.). Новая имперская история постсоветского пространства. С. 575–598; Семенов A. M. Англо-американские исследования по истории Российской империи и СССР // Там же. С. 613–628.

22

О польской претензии на европейскость см.: Eile S. Literature and Nationalism in Partitioned Poland, 1795–1918. Houndmills, 2000. P. 46–83; Landgrebe A. «Wenn es Polen nicht gäbe, dann müsste es erfunden werden». Die Entwicklung des polnischen Nationalbewusstseins im europäischen Kontext von 1830 bis in die 1880er Jahre. Wiesbaden, 2003. S. 112–227; Marung S. Zivilisierungsmissionen à la polonaise. Polen, Europa und der Osten // Hadler F., Middell M. (Hg.). Verflochtene Geschichten: Ostmitteleuropa. Leipzig, 2010. S. 100–123.

23

См.: Weeks T. R. Nation and State in Late Imperial Russia. Nationalism and Russification on the Western Frontier, 1863–1914. DeKalb, 1996. Р. 4. На эскалацию войны и значение этой динамики для усиления этнонационалистических сепаратистских настроений указано также в работах: Бахтурина A. Окраины Российской империи. Государственное управление и национальная политика в годы Первой мировой войны (1914–1917 гг.). M., 2004. Прежде всего с. 15–77; Balkelis T. In Search of a Native Realm. The Return of World War One Refugees to Lithuania, 1918–24 // Baron N., Gatrell P. (eds). Homelands: War, Population and Statehood in Eastern Europe and Russia, 1918–1924. London, 2004. P. 74–97; Gatrell P. War, Population Displacement and State Formation in the Russian Borderlands, 1914–24 // Ibid. P. 10–34; Roshwald A. Ethnic Nationalism and the Fall of the Empires. Central Europe, Russia, and the Middle East, 1914–1923. London, 2001; Sanborn J. A. Drafting the Russian Nation. Military Conscription, Total War and Mass Politics, 1905–1925. DeKalb, 2003. Прежде всего р. 74–82.

24

Об этом см. также: Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М., 2001.

25

Miller A. The Romanov Empire and Nationalism. P. 10–20. См. также недавно вышедшую работу: Berger S., Miller A. Introduction. Building Nations in and with Empires. A Reassessment // Berger S., Miller A. (eds). Nationalizing Empires. Budapest, 2015. P. 1–30.

26

Из новейшей литературы о месте России в польской политической и культурной вселенной см., например: Хорев В. А. (ред.). Поляки и русские в глазах друг друга. M., 2000; Он же (ред.) Россия – Польша. Образы и стереотипы в литературе и культуре. M., 2002; Fiećko J., Trybuś K. (red.). Obraz Rosji w literaturze polskiej. Poznań, 2012; Kirwiel E., Maj E., Podgajna E. (red.). Obrazy Rosji i Rosjan w Polsce od końca XIX wieku do początku XXI stulecia. Myśl polityczna, media, opinia publiczna. Lublin, 2011; Iidem (red.). Obrazy Rosji i Rosjan w Polsce XIX–XXI wieku. Opinia publiczna, stosunki polsko-rosyjskie, pamięć historyczna. Lublin, 2012; Kminikowska A., Pękała E. (red.). Polacy – Rosjanie. Wzajemne relacje. Gdańsk, 2007; Лескинен M. В. Польша и поляки в российских этнографических очерках конца XIX в. // Хорев В. А. (ред.). Россия – Польша. С. 134–155; Lewandowski A., Radomski G., Woydyło W. (red.). Rosja w polskiej myśli politycznej XX–XXI wieku. Toruń, 2013; Lewicki J. O uprzedzeniach w odbiorze i interpretacji wpływów rosyjskich w architekturze polskiej (o nieznanych i pomijanych przykładach inspiracji sztuką Cesarstwa Rosyjskiego) // Kminikowska A., Pękała E. (red.). Polacy – Rosjanie. S. 39–46, 217–226; Cybulski M. Rosja i Rosjanie w pamiętnikach Polaków (1863–1918). Warszawa, 2009.

27

Здесь, однако, надо указать на то, что данное исследование посвящено антагонизму преимущественно между поляками и Российской империей, а «еврейский вопрос» занимает второстепенное место. Это объясняется иерархией тем, которые привлекали внимание имперских акторов, описываемых в книге. Для представителей петербургских властей «польский вопрос» – по крайней мере, когда речь шла о Царстве Польском – однозначно имел приоритетное значение.

28

Направления для дальнейших исследований в этой области задали прежде всего Лукаш Химяк, Анджей Хвальба, Леонид Горизонтов, Ян Козловский, Кшиштоф Лятавец, Анджей Новак, Роберт Пшигродзкий, Катя Владимиров и Теодор Уикс. См.: Chimiak Ł. Memoriał Generał-Gubernatora Skałona w sprawie obchodów w Warszawie setnej rocznicy urodzin Juliusza Słowackiego // Przegląd Historyczny. 1996. Т. 5. S. 161–165; Idem. Kariery tzw. Bałtów w rosyjskiej administracji Królestwa Polskiego w drugiej połowie XIX w. // Ibid. 1997. T. 88. No. 4. S. 441–458; Idem. Gubernatorzy rosyjscy w Królestwie Polskim 1863–1915. Szkic do portretu zbiorowego. Wrocław, 1999; Chwalba A. Imperium korupcji w Rosji w Królestwie Polskim w latach 1861–1917. Kraków, 1995; Idem. Polacy w służbie Moskali. Warszawa, 1999; Głębocki H. Fatalna sprawa. Kwestia polska w rosyjskiej myśli politycznej (1856–1866). Kraków, 2000; Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики; Kozłowski J. Wyżsi urzędnicy gubernialni i powiatowi w Królestwie Polskim w latach 1867–1875 // Przegląd Historyczny. 1996. T. LXXXVII. No. 4. S. 819–841; Idem. Dygnitarze rosyjscy nad Wisłą po powstaniu styczniowym // Kwartalnik Historyczny. 2001. T. 108. No. 2. S. 101–109; Idem. Urzędnicy polscy w Królestwie Kongresowym po powstaniu styczniowym (do 1880 r.) // Szwarc A., Wieczorkiewicz P. P. (red.). Unifikacja za wszelką cenę. Sprawy polskie w polityce rosyjskiej na przełomie XIX i XX wieku. Studia i materiały. Warszawa, 2002. S. 71–82; Latawiec K. Naczelnicy powiatów gubernii lubelskiej w latach 1867–1915. Próba charakterystyki grupy // Annales Universitatis M. Curie-Skłodowska: Historia. 2003. T. 58. S. 73–96; Nowak A. (ed.). Imperiological studies. A Polish perspective. Kraków, 2011; Paszkiewicz P. W służbie Imperium Rosyjskiego 1721–1917. Funkcje i treści ideowe rosyjskiej architektury sakralnej na zachodnich rubieżach Cesarstwa i poza jego granicami. Warszawa, 1999; Przygrodzki R. L. Russians in Warsaw. Imperialism and National Identities, 1863–1915. PhD Dis. Northern Illinois University. DeKalb, 2007; Vladimirov K. The World of Provincial Bureaucracy in Late 19th and 20th Century Russian Poland. Lewiston, 2004; Weeks T. R. Nation and State in Late Imperial Russia. Более полную библиографию см. в кн.: Rolf M. Imperiale Herrschaft im Weichselland; а также на сайте: https://uol.de/geschichte/geschichte-europas-der-neuzeit-mit-schwerpunkt-osteuropa/forschungsschwerpunkte/imperiale-herrschaft-im-weichselland/imperiale-herrschaft-im-koenigreich-polen-materialien/ (короткая ссылка: . https://bit.ly/2RX90ZA).

29

Об этом направлении политики Петербурга см.: Долбилов М. Д., Миллер А. И. (ред.). Западные окраины Российской империи. М., 2006. С. 65–68, и, прежде всего, Zernack K. Negative Polenpolitik als Grundlage deutsch-russischer Diplomatie in der Mächtepolitik des 18. Jhs // Liszkowski U. (Hg.). Rußland und Deutschland. Festschrift für Georg von Rauch. Stuttgart, 1974.

30

См. также: Miller A., Dolbilov M. «The Damned Polish Question». The Romanov Empire and the Polish Uprisings of 1830–31 and 1863–64 // Leonard J., Hirschhausen U. von (eds). Comparing Empires. Encounters and Transfers in the Long Nineteenth Century. Göttingen, 2011. P. 425–452, прежде всего p. 425–427; Müller M. G. Die Erste Teilung Polens und ihre Folgen // Bömelburg H.-J. (Hg.). Polen in der europäischen Geschichte. Ein Handbuch in vier Bänden. Stuttgart, 2017. S. 513–527; Idem. Polen zwischen Preussen und Russland. Souveränitätskrise und Reformpolitik 1736–1752. Berlin, 1983; Idem. Die Teilungen Polens 1772, 1793, 1795. München, 1984; Idem. Hegemonialpolitik und imperiale Expansion. Die Teilungen Polens // Hübner E., Kusber J., Nitsche P. (Hg.). Russland zur Zeit Katharinas II. Absolutismus – Aufklärung – Pragmatismus. Köln, 1998. P. 397–410; Roos H. Die polnische Nationsgesellschaft und die Staatsgewalt der Teilungsmächte in der europäischen Geschichte (1795–1863) // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 1966. Bd. 14. H. 3. S. 388–399; Schulze Wessel M. Russlands Blick auf Preußen. Die polnische Frage in der Diplomatie und politischen Öffentlichkeit des Zarenreiches und des Sowjetstaates 1697–1947. Stuttgart, 1995. S. 80–92; Zernack K. Polen und Rußland. Zwei Wege in der europäischen Geschichte. Berlin, 1994. S. 282–295; Zielińska Z. Katharina II. und Polen zu Beginn der Regierungszeit von Stanislaw August. Politische Ziele und mentale Archetypen // Scharf C. (Hg.). Katharina II., Russland und Europa. Beiträge zur Internationalen Forschung. Mainz, 2001. S. 75–84, здесь S. 75–77. По теме в целом см. сборник: Bömelburg H.-J., Gestrich A., Schnabel-Schüle H. (Hg.). Die Teilungen Polen-Litauens. Inklusions- und Exklusionsmechanismen – Traditionsbildung – Vergleichsebenen. Osnabrück, 2013.

31

См.: Kriegseisen W. Die Reformpolitik Stanislaw August Poniatowskis. Grundlage, Programme, Trägerschichten, Resultate // Bömelburg H.-J. (Hg.). Polen in der europäischen Geschichte. S. 495–511; Müller M. G. Die Erste Teilung Polens. S. 518–519; Idem. Der polnische Adel von 1750 bis 1863 // Wehler H.-U. (Hg.). Europäischer Adel 1750–1950. Göttingen, 1990. S. 217–242; Zernack K. Polen und Rußland. S. 280–281.

32

См.: Aretin K. O. F. von. Tausch, Teilung und Länderschacher als Folgen des Gleichgewichtssystems der europäischen Großmächte. Die polnischen Teilungen als europäisches Schicksal // Zernack K. (Hg.). Polen und die polnische Frage in der Geschichte der Hohenzollernmonarchie 1701–1871. Berlin, 1982. S. 53–68, здесь S. 56–57; Müller M. G. Polen, die deutschen Staaten und Russland in den internationalen Beziehungen im 18. Jahrhundert. Systemzwänge und Handungsspielräume // Dmitrów E. (Hg.). Deutschlands östliche Nachbarschaften. Eine Sammlung von historischen Essays für Hans Henning Hahn. Frankfurt am Main, 2009. S. 57–75, здесь S. 63–64.

33

См.: Miller A., Dolbilov M. «The Damned Polish Question». Прежде всего р. 425–427; Müller M. G. Die Erste Teilung Polens; Idem. Die Teilungen Polens.

34

См.: Altieri R. Polen als Spielball der Mächte? // Altieri R. (Hg.). Spielball der Mächte. Beiträge zur polnischen Geschichte. Bonn, 2014. S. 7–13; Hochedlinger M. «Herzensfreundschaft» – Zweckgemeinschaft – Hypothek? Das russisch-österreichische Bündnis von 1781 bis zur zweiten Teilung Polens // Scharf C. (Hg.). Katharina II., Russland und Europa. S. 183–225; Idem. Krise und Wiederherstellung. Österreichische Großmachtpolitik zwischen Türkenkrieg und «Zweiter Diplomatischer Revolution» 1787–1791. Berlin, 2000; Horn D. B. British opinion and the first partition of Poland. Edinburgh, 1945.

35

По следующей далее проблематике см. подробнее: Долбилов М. Д., Миллер А. И. (ред.). Западные окраины. С. 68–73; Drozdowski M. Die Reformen des Großen Sejms in der Praxis // Jaworski R. (Hg.). Nationale und internationale Aspekte der polnischen Verfassung vom 3. Mai 1791. Frankfurt am Main, 1993. S. 43–53; Grodziski S. Die Verfassung vom 3. Mai 1791. Das erste polnische Grundgesetz // Aus Politik und Zeitgeschichte. 1987. Bd. 30/31. S. 40–46; Kleinmann Y. Der Vierjährige Sejm. Von der Adelsrepublik zur Staatsbürgergesellschaft? // Bömelburg H.-J. (Hg.). Polen in der europäischen Geschichte. S. 529–567; Eadem. Die Verfassung vom 3. Mai 1791. Inhalt, Kontroversen, nationale und europäische Bedeutung // Bömelburg H.‐J. (Hg.). Polen in der europäischen Geschichte. S. 567–605; Liszkowski U. Russland und die polnische Maiverfassung // Jaworski R. (Hg.). Nationale und internationale Aspekte. S. 64–85; Olszewski H. Die Maikonstitution als Krönung der Reformbewegung in Polen im 18. Jahrhundert // Ibid. S. 24–42; Unruh G.-C. von. Die polnische Verfassung vom 3. Mai 1791 als Beitrag zur konstitutionellen Entwicklung in Europa. Erster religiöser Minderheitenschutz // Unruh G.-C. von. Des Menschen Heimat im Staat: ausgewählte Aufsätze. Berlin, 2019. S. 379–380; Vahle H. Die polnische Verfassung vom 3. Mai 1791 im zeitgenössischen deutschen Urteil // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 1971. Bd. 19. S. 347–370.

36

О тексте Конституции см.: Die polnische Verfassung vom 3. Mai 1791 // Gosewinkel D. (Hg.). Die Verfassungen in Europa 1789–1949. Wissenschaftliche Textedition unter Einschluß sämtlicher Änderungen und Ergänzungen sowie mit Dokumenten aus der englischen und amerikanischen Verfassungsgeschichte. München, 2006. S. 376–384.

37

См.: Kleinmann Y. Die Verfassung vom 3. Mai 1791. S. 580. См. также: Miller A., Dolbilov M. «The Damned Polish Question». Прежде всего р. 425–427.

38

См.: Liszkowski U. Russland und die polnische Maiverfassung. S. 64–65; Müller M. G. Zweite Teilung, Kościuszko-Aufstand, Dritte Teilung // Bömelburg H.‐J. (Hg.). Polen in der europäischen Geschichte. S. 612–614.

39

См.: Müller M. G. Zweite Teilung. S. 614–615; Idem. Die Teilungen Polens. S. 51–53.

40

См.: Idem. Zweite Teilung. S. 615.

41

См.: Moritz E. Preußen und der Kościuszko-Aufstand 1794. Zur preußischen Polenpolitik in der Zeit der Französischen Revolution. Berlin, 1968. S. 47; Müller M. G. Zweite Teilung; Idem. Die Teilungen Polens, прежде всего S. 54–56; Ströbel A. Die polnischen Teilungen. Ein analytischer Vergleich // Altieri R. (Hg.). Spielball der Mächte. S. 14–37.

42

См.: Miller A., Dolbilov M. «The Damned Polish Question». Прежде всего p. 425–427; Müller M. G. Zweite Teilung. S. 618; Idem. Die Teilungen Polens. S. 54–56; Ströbel A. Die polnischen Teilungen. S. 30–34.

43

Об этом «мотиве завоевания» см. прежде всего работу Ричарда Уортмана: Wortman R. Ceremony and Empire in the Evolution of Russian Monarchy // Evtuhov C., Gasparov B., Ospovat A., Hagen M. von (eds). Kazan, Moscow, St. Petersburg. P. 23–39. И более подробно – в его же двухтомнике о сценариях имперской власти: Idem. Scenarios of Power. Myth and Ceremony in Russian Monarchy. From Peter the Great to the Death of Nicholas I. Princeton, 1995; Idem. Scenarios of Power. Myth and Ceremony in Russian Monarchy. From Alexander II to the Abdication of Nicholas II. Princeton, 2000 [рус. изд.: Уортман Р. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии: В 2 т. М., 2000]. См. также: Utz R. Rußlands unbrauchbare Vergangenheit. Nationalismus und Außenpolitik im Zarenreich. Wiesbaden, 2008. Прежде всего S. 216–245.