Полная версия
По направлению к любви
Где, где… Натурально, на родине.
Правда, и времена стояли глухие. После финта пилота Беленко и появления анекдота про рекламный плакат «МИГом – в Японию» она бы остереглась.
Больше за год учёбы ты не запомнишь ровным счётом ничего.
Нам дадут квартиру – «трёшку» в хрущобе. Твой первый и последний астраханский район будет называться Болда по названиям речек Прямая Болда и Кривая Болда, протекающих неподалёку волжских рукавов. Это сразу за железнодорожным вокзалом. Места, может быть, воздушные, но чужие после наступления темноты прогуливаться там не любили.
Ты проживёшь там уже четыре года, когда поздно вечером тебя ослепят фонарём, прижмут к выцветшей кирпичной стене интерната и уже соберутся молотить, как вдруг ты услышишь голос, исходящий прямо с небес:
«Эй, кончай на́ хер. Чё, ослеп что ль – это же Сашка, он у нас двум классам английский делает. Здорово, Санёк».
8
Тебе интересно и важно понять, сколько стоят деньги. В смысле, сколько надо затратить усилий, чтобы купить, допустим, транзистор. Так называли портативные радиоприёмники. В каникулы ты стремишься устроиться на работу, смутно подозревая, что нельзя не иметь своих денег и быть при этом свободным. Тебе ещё невдомёк, что бывает такая несвобода, что и деньги не в счёт.
Ты ничего не умеешь и боишься, что твой труд ничего не сто́ит, что он никому не нужен. Тебе надо убедиться в обратном самому и доказать другим. Ты стесняешься своей неловкости почти так же болезненно, как своей внешности: длиннющий, худющий, сутулый. Грудь впалая, зато, как тогда шутили, спина колесом. Ты хочешь себя перебороть.
Ты устраиваешься на сбор яблок, потом вишни, ещё через лето – помидоров.
Вот летнее утро, ты, наскоро перекусив, выходишь на Перевозную улицу. Солнце уже высоко, хотя нет и семи. Показывается твой грузовик, в кузове женщины в платках сидят на деревянных лавках. Они двигаются, освобождая тебе место, подтрунивают.
В усадьбе колхоза «Заветы Ильича» Наримановского района под навесом, спасающим от солнца и дождя, висит разлинованный лист ватмана, на нём сверху даты, а сбоку – фамилии, в том числе и твоя, и тебя это очень радует: тебя тоже посчитали. В квадратиках – цифры, это количество ящиков собранных помидоров. В субботу подсчитывают твой результат за неделю и обводят цифру в кружок.
Платят мало, зато разрешают каждый рабочий день взять домой одно ведро помидоров.
Вас везут на поле, указывают полосу. Уже очень жарко. На помидорах отчего-то зелёный налёт, и через час твои пальцы становятся тоже зелёными и зудят. Хочется пить, от зноя темнеет в глазах.
Ты механически срываешь чёртовы плоды, тащишь полный ящик к дороге, отбираешь самые хорошие в ведро – домой.
Перед обедом женщины моются в протоке, при этом смущаешься ты, а не они.
На обратном пути твои товарки затягивают свои бесконечные старинные грустные волжские бабьи песни, ты пленяешься их красотой и печалью. Из песен ты узнаёшь, что всех баб побросали ихние милёнки из-за подлых разлучниц или же их (милёнков, не баб же) забрили во солдаты, и вот эти такие славные, но такие несчастные бабы клонятся у Волги как ивушки и жалуются речке на судьбу-злодейку. Речка их жалеет, и от этого им легче становится.
Почему-то тебе становится легче тоже.
Тебе четырнадцать. Тебе нравится эта жизнь. Ты любишь слушать эти протяжные длинные песни-истории. Ты научаешься не краснеть, когда бабы болтают невесть что или сватают тебе тут же сидящую чью-нибудь дочку.
Между тем родители занимают у соседей банки и крышки и закатывают твои помидоры. Ты наработал на всю зиму и ужасно этим гордишься.
Ты гонишь прочь мысль о школе. Не к ночи будь помянута.
9
В качестве награды за участие в битве за урожай родители берут тебя с собой в город Ейск. Мама уже совсем плохо ходит, а наш вагон ночью останавливается не у платформы, а там, где она уже кончилась, его крутая лесенка зависает над насыпью, мама кричит, что не будет прыгать, папа снимает её с площадки, еле удержавшись на ногах, а мама плачет от стыда и бессилия.
Всё тебе нравится в этом маленьком уютном городке, кроме того, что вода с сиропом в автомате, во-первых, здесь стоит не три копейки, как везде, а пять, а во-вторых, она солоноватая и потому противная. Ну, и за что прикажете такой город любить?
В Ейске ты продолжаешь знакомиться с роднёй уже по линии матери. Если в Армавире есть одна сестра твоего американского деда – тётя Женя, то в Ейске их целых две: тётя Нина и тётя Галя. Первая – одинокая и бездетная заслуженная учительница РСФСР (одна на весь Ейск), у неё на стене висит её собственный фотопортрет с орденом. Вы остановитесь в её доме, полном книг и журналов.
Тётя Нина расскажет твоей маме, как она в юности любила молодого человека, и как он от красных бежал в донские плавни, потерялся, стал священником, женился. Потом узнал о ней, и писал, писал, пока незадолго до нашего приезда не умер, а она так и прожила этими письмами всю жизнь, утешаясь ими да любимыми своими учениками, уча их русскому и литературе.
Ты случайно услышишь эту красивую, книжную историю, ты увидишь письма, написанные мелким твёрдым почерком священника на больших листах бумаги, успеешь выхватить несколько старинных страстных слов.
Узнав о твоём увлечении журналом «Юность» и всем, что с ним об эту счастливую для журнала и его читателей пору было связано, тётя Нина умиляется и разрешает покуситься на святое. Ты можешь просмотреть все имеющиеся у неё толстые журналы типа «Новый мир», «Нева», «Звезда», «Москва» и тому подобные за последние годы и аккуратно выдрать из них всё, что твоей душе угодно.
Тебе четырнадцать, и твоей душе угодно выдрать Евтушенко и Рождественского, Вознесенского и Окуджаву, Беллу Ахмадулину и Юнну Мориц, Василия Аксёнова и Анатолия Гладилина, Анатолия Кузнецова и Аркадия Арканова, сочиняющего смешные истории под псевдонимом Галка Галкина.
Ты не веришь своему счастью, без устали выдираешь, подписываешь и раскладываешь это своё богатство.
Через сорок пять лет после того лета у тебя останется только повесть Гладилина «История одной компании».
10
Но и это ещё не всё: у второй дедовой сестры и маминой тётки Гали есть сын Юра, который прибыл на Азов из далёкого северного Подольска на авто с неизвестно какой по счёту юной женой, но главное – с магнитофоном и несколькими кассетами с песнями Высоцкого. Ты валяешься на азовском берегу и под шум волн слушаешь Высоцкого, потом слушаешь его же у них в саду и, наконец, Юра дарит тебе одну кассету, начинающуюся с твоей уже любимой «Уходим под воду в нейтральной воде».
Ты ничего подобного не слышал да и не мог слышать, но тебе понятно, что это про то, что надо делать, когда выхода нет.
Тебе не приходит в голову, что всего через шесть коротких лет у заснеженного служебного выхода из Театра на Таганке после спектакля «Павшие и живые» Владимир Семёнович распишется на твоей программке, расстеленной на твоей армейской фуражке, и скажет: «Извините, ребята, я побежал. Видите – меня ждут», а из рядом припаркованной машины какие-то девушки будут размахивать руками и кричать «Володя!».
Так у тебя появится первый из хранимых тобою трёх автографов. За ним последуют Иосиф Бродский и Михаил Горбачёв.
А ещё у тёти Гали есть муж дядя Лёша, который в своей весёлой питерской молодости с кем только не покутил. Бывал и в компании Сергея Есенина. Недрогнувшей рукой снимет дядя Лёша – светлая ему память! – известный любителям поэзии бирюзовый пятитомник Есенина со своей книжной полки и вручит тебе, начертав следующую дарственную надпись: «Сашенька, дарю тебе пятитомник. Это память сердца о том, с кем я встречался сорок с лишним лет назад и немножко жил. Люби его так, как я в свои семьдесят лет люблю сейчас. Дядя Лёша».
И, наконец – как будто этого счастья мало! – тебя отпускают одного на «Ракете» прокатиться через Азовское море из Ейска в город Жданов и обратно. Ты мчишься по морским волнам на подводных крыльях и сочиняешь письмо в город Нью-Йорк своему деду.
Ты напишешь ему о поэтах из толстых журналов, которых – поэтов – он не знает, о его добрых ейских сёстрах, которых он помнит и любит, о ярком азовском солнце и быстром белом корабле.
В Жданове ты забежишь на почту и опустишь письмо в почтовый ящик, не догадываясь ни о Белосарайской Косе, ни о семействе Безухов, ни о будущей своей жене и маме Ладочки и Арканьки, ни о том, как часто тебе предстоит бывать в этих краях, как сроднятся с этим местом твои старшие дети – ни о чём!
Ты летишь обратно в Ейск, взгляд твой скользит по темнеющим волнам, кончается такой бесконечный, такой счастливый, такой летний день, тебе грустно, а почему – теперь не вспомнить.
11
На следующее лето ты устраиваешься путевым рабочим. Железная дорога недалеко от дома, тебе пятнадцать лет, а посему ты работаешь только с восьми до двух. Ты домкратчик.
Ещё прохладно, когда ты прибегаешь к «железке», и мрачный бригадир ставит крестик напротив твоей фамилии в списке бригады. Вместе с другими мужиками и бабами ты облачаешься в оранжевую безрукавку и едешь на дрезине или в раздолбанном облезлом вагоне за Астрахань-вторую. Там вы меняете шпалы.
Ты руками разгребаешь щебень, засовываешь лапу домкрата под рельс и поднимаешь его вместе с несколькими шпалами, со скрипом качая вверх-вниз длинный и грязный рычаг. Мужик огромной кувалдой бьёт по зависшим шпалам, те падают и их уволакивают, ухватив здоровенными щипцами, чтобы не трогать руками ядовитый креозот, которым они пропитаны. Под рельс вместо них просовывают новые шпалы, ты опускаешь рельс, и кто-нибудь вколачивает в них новые костыли, крепя к ним таким образом рельс. Ты быстро осваиваешь это нехитрое ремесло.
Здесь ты впервые услышишь, как матом не ругаются, а на нём просто разговаривают бабы всех возрастов, от двадцати до пятидесяти, ничуть не смущаясь твоим присутствием.
Недели через две ты принесёшь домой новенькую ярко-зелёную ассигнацию с Лениным – пятьдесят рублей. На эту зарплату ты купишь для дома транзисторный приёмник «Планета», а ещё билет до Питера, куда мама с папой собрались в гости к маминому двоюродному брату дяде Володе Бычкову.
«Планета» будет много лет рассказывать про новости и погоду, а по воскресеньям поздравлять всех с добрым утром и хорошим днём, а эту поездку ты не забудешь никогда.
Тебе так и было сказано: хочешь ехать – заработай на билет.
Конечно, хочу. Кто же не хочет поехать в Ленинград?
Тебе ещё не доводилось бывать в большом городе, не считая детской поездки в Москву, из которой только и запомнилось, что очередь из машин-такси, ожидающих клиента, папа в форме с мамой и с тобой на вокзале идёт вдоль этой очереди «Москвичей» и «Волг» с оленями на капотах, мы садимся в огромный блестящий чёрный ЗИМ, другие таксисты ропщут, а весёлый дядька за рулём отбивается: «Ну что бузите? Не видите – лётчик на ЗИМе хочет».
12
Про ленинградского дядю Володя Бычкова ты знаешь только то, что в юности он подвизался в кино у режиссёра Ефима Дзигана, потом заделался химиком, на войне очень быстро попал в плен, где мыл колбы в химической лаборатории у немцев, за что впоследствии был бит на допросах в СМЕРШе и даже сидел в советском лагере, и ещё что он обязательно один раз в день буквально на пару минут забегает в рюмочную в доме напротив, и что у него никогда не было жены и детей, зато подружек навалом.
Дядя Володя умеет невероятно быстро и очень красиво писать крохотными печатными буквами. У него необычное отчество – Минович. А ещё у него большая библиотека, только у нас в Астрахани многотомная классика, а у дяди Володи много фантастики и научно-популярных книг и журналов.
На время нашего визита он переедет к подруге, а нам отдаст свою комнату в гигантской коммуналке, в которой ты вплоть до отъезда будешь встречать всё время новых, незнакомых тебе людей, причём удивляться этому будешь только ты, а они будут вежливо здороваться и проходить по своим делам, чем будут изумлять тебя ещё больше.
Дядя Володя будет одну за другой курить сигареты «Солнце», роняя пепел на лацканы пиджака. Тебя он будет называть по-старинному «племянничек», всё время при этом посмеиваясь, и тут же, без размышления, подарит тебе популярное изложение теории относительности Эйнштейна в переводе с английского.
Он поведёт нас на концерт ленинградского мюзик-холла и в театр Райкина, будет показывать свой любимый Ленинград, при этом всё время посмеиваясь каким-то своим мыслям. Усадив тебя с мамой в кондитерской, он увлечёт папу в свою рюмочную. «Ирочка, мы буквально на одну минутку».
В Питере ты впервые увидишь троллейбус и попробуешь цветную капусту. Капуста понравится тебе больше, чем троллейбус. Её будет готовить дяди Володина подруга – демоническая дама из вымирающего племени коренных ленинградцев, очень похожая на молодую артистку Раневскую. Она тоже много курит, громко говорит и заразительно смеётся.
В 70-е годы дядя Володя единственный из всей родни посетит твоего американского деда, каким-то образом получив загранпаспорт и визу, обгорит на пляже Де Сото Бич, до основания прокурит дедов флоридский дом своим «Солнцем» и сломает, упав с дедовой лестницы, ребро.
Причём дядя Володя и дед будут излагать эту печальную историю совершенно по-разному: первый станет утверждать, что дед послал его на крышу посмотреть там что-то вроде протечки, а потом от жадности даже не вызвал врача, а страховка травмы, полученные в результате лазания по крышам не оплачивает, тогда как второй будет обижаться на чёрную дяди Володину неблагодарность, заявляя, что дядя Володя обкурился своим проклятым вонючим «Солнцем», которого привёз в Америку пачек сто, напился приобретённого в местном супермаркете дешёвого виски и зачем-то вздумал слазить на крышу.
В Москве вы с Юркой встретите его больным и несчастным и посадите на самолёт до родного Питера. В дальнейшем на все просьбы рассказать про Америку и про деда дядя Володя будет только посмеиваться и приговаривать в том смысле, что «дядюшка, конечно, человек хороший», но лучше всё-таки из Питера никуда не уезжать, что ему и там хорошо и что от добра добра не ищут.
13
В 1974 году поздним ледяным мартовским вечером вы с Ириной позвоните указанное у звонка количество раз в дяди Володину ленинградскую дверь, прибыв из Москвы без предупреждения, чтобы он больше обрадовался. Радость, однако, придётся отложить на потом, ибо открывшая вышеупомянутую дверь заспанная дама заявит, что его нет дома, и захлопнет дверь пред нашими покрасневшими от холода носами, даже не пригласив войти и не осведомившись, кто мы, откуда и зачем.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
