Ожидание заката

– А что делать? – удивился Антон. – Довези до Киева, а я тебе заплачу!

– Сколько? – усмехнулся я.

– А сколько тебе надо? – серьезно спросил пацан. – Чтобы довез?

– Да это непринципиально! – я хмыкнул. – Дело не в деньгах, а в том, чтобы малолетку везти неизвестно куда! Без документов. Может, ты буйный, или из детдома сбежал! Зачем мне проблемы! Тебя ищут, скорее всего, или вот-вот начнут искать!

– Да никто меня не ищет! – с досадой махнул рукой Антон. – Так сколько?

А недавно вопил, что его хотят убить! Псих.

– Торг уместен?

– Уместен!

– Штука. Баксов.

– Идет! – легко согласился мальчишка.

Ну да, почему бы и нет!

– Так ты Буратино! – съязвил я. Мальчишка удивленно поднял брови. – Главное, что очень убедительно! Может, мне надо было десять попросить? Или сто?

– Могу и сто, – спокойно сказал пацан, облизывая пальцы и вытирая их бумажной салфеткой. – Только зачем тебе? Боюсь, ты и потратить их не успеешь!

Вот те на! Оказывается, я сбил пророка! Нет, все-таки он псих!

Происходящее начинало меня раздражать.

– А что это ты мне отмерил такой короткий срок? – спросил я, борясь с желанием выкинуть нахала из машины.

– При чем тут срок? – пожал мальчишка плечами. – Ты же не умеешь тратить! Начнешь копить, хранить – так и не до них будет! Хотя лишние деньги никому не мешали… Чем больше, тем лучше!

А ведь он прав! Насчет тратить. И угадал же, маленький засранец!

– Сам ты засранец! – сказал Антон, и приоткрыв дверцу, выбросил смятый пакет в урну.

V

Приехав домой, Миша положил пакет с трофеями на диван, и первым делом отправился в душ.

Димка подвез его прямо к подъезду, высадил и помчался по своим делам. Здесь, в Киеве, у Миши была двухкомнатная квартира. Вторая. Первая была в Москве. Являясь гражданином России, Михаилу, по роду своих занятий часто приходилось бывать в столице Украины.

      Почти десять лет назад, когда погибли Люба и Иринка, он ушел из ГРУ и по наводке одного из своих многочисленных знакомых вышел на одну фирму, устроился туда, и стал заниматься специфическими заказами.

Например, вывезти из страны человека, не имеющего документов. Или доставить из одного места в другое редкое лекарство. Как это ни банально звучит, Миша не брался за дела, в которых фигурировали оружие, наркотики, драгоценности и прочие привлекательные вещи, которые занимают мало места, но за которые, тем не менее, могут дать очень много. Как в денежном, так и временном эквиваленте. Впрочем, ему такого и не предлагалось.

Фирма, которая время от времени подкидывала работу, не бралась за подобные дела. Серьезная контора, серьезные люди, которые платили серьезные деньги, потому что имели дело с серьезными заказчиками. С криминалом никто не связывался. Может, конечно, и имели место какие-то неизвестные моменты, но по крайней мере, Миша в них не участвовал.

Конечно, работа имела свои особенности, но в открытую нарушать закон, как правило, не приходилось. Как-то так получалось, что и Миша, с его проблемами, был сам по себе, и закон, с контролирующими его соблюдение органами – тоже сам по себе. Неоценимый опыт работы в ГРУ давал немало.

За все время, начиная с армии и войны в Афганистане, когда СССР в очередной раз решил бескорыстно помочь братскому народу, и заканчивая тем же Восьмым управлением, он только и делал, что работал, сжигая нервы на государство. И работал, надо сказать, неплохо!

Знание многих нюансов теперь здорово помогало. Да и платили, конечно, больше, не в пример госконторе. Сделал работу – как правило, выполнение заказа занимало не больше недели, – и три недели, а то и пару месяцев отдыхай. Одна неделя работы оплачивалась, как тот же год работы в ГРУ. Только не нужно было стрелять, убивать или калечить кого-то, неделями копаться в грязи, не нужно было писать дурацкие отчеты и получать по голове от начальства, требовавшего эти отчеты, читавшего их и снова дававшего втык, за то, что эти отчеты написаны, а написанное – имело место быть.

К тому времени, когда случилось несчастье с семьей, Мише, в силу возраста и отдельных причин административного характера перестали давать задания за пределами страны. Для этого имелись специально обученные молодые кадры – дети влиятельных родителей. Впрочем, тех заданий, которые им поручались, Миша понять не мог: кадры удобно устраивались в отелях, вкусно кушали в ресторанах, трахали красивых баб и разъезжали на шикарных автомобилях. Это называлось работой. Но в чем именно она заключалась, было непонятно.

Интересно, думал Миша, хоть кто-нибудь из этих Джеймсов Бондов держал в руках настоящее оружие? Конечно, держал, – отвечал он сам себе, – например, на охоте. Или на сафари, как там это у них называется!

Изредка ему попадались командировки за пределы области, но как правило, он целыми днями просиживал в кабинете, занимаясь никому не нужной херней, проклиная Москву и работу.

Поэтому, потеряв жену и дочь, почувствовал, что вот-вот начнет сходить с ума. И на работе это произойдет гораздо быстрее.

Позже, уже перейдя на Фирму, как он называл новую работу, Миша в глубине души ожидал, что его обязательно убьют. Не в этот раз, так в следующий, и мучения, таким образом, закончатся. И поэтому, вообще ничего не боясь, брался за самые рискованные дела.

Но время шло, боль постепенно, нет, не ушла, но как бы отодвинулась вглубь; авторитет, благодаря удачно выполненным делам вырос; и вполне логично, что вместе с ним выросли и гонорары. Теперь Миша был на особом счету, мог выбирать дела поинтереснее, и как-то все начало потихонечку выравниваться.

Сейчас у него был очередной «отпуск». Выполнив неделю назад заказ в Николаеве, он случайно встретил там Димку, и собирался вернуться с ним Киев. Случай привел их на место убийства.

Честно говоря, загадка заинтересовала. Он, давно соскучившись по аналитической работе, сейчас с удовольствием «гонял» мозги. Пищи для размышлений вроде того, как устроить свидание матери с сыном, которого забрал себе отец, и теперь запрещает видеться, Мише, чтобы занять ум, не хватало.

Или задача с вывозом из Глазго любимой собачки одной престарелой, выжившей из ума, но при больших деньгах леди из Израиля, родственники (и наследники) которой, несмотря на запреты властей (в период карантина) с чисто иудейской смекалкой и советскими связями приложили максимум усилий, чтобы помочь двум существам встретиться на Святой Земле. Результатом проделанной Мишей работы довольны были все. Родственники получали шансы в скором будущем стать наследниками, бабка – болонку, Фирма и Голубых – деньги в твердой валюте.

Неизвестно, была ли довольна таким исходом событий доставленная с невероятными ухищрениями в Тель-Авив полудохлая собака, но ее мнение никого не интересовало.

Моясь под душем, Миша выстраивал в уме план действий на завтра: переговорить с ребятами из СБУ, чтобы помогли сделать отпечатки, переслать сканы (если таковые будут) и номера кредиток в Москву, чтобы коллеги из Конторы помогли пробить их по базе. Что же касается часов… Часы могут подождать. А вот пуля… Пулю никому доверять Миша не хотел. Поэтому, побрившись и выйдя из ванной, он набрал номер Кирилла Саныча и договорился с ним увидеться вечером.

Кирилл Александрович бойкий старик за семьдесят и знающий все на свете, работал замом представителя Фирмы в Киеве.

В висках неожиданно бухнул мягкий колокол. Перед глазами все поплыло. Миша почувствовал, что ноги его подкашиваются. Удержавшись о дверной косяк, он едва не упал.

Видимо, сказывалась смена режима и, что печально, возраст.

Придется мерять давление и пить таблетки.

Выполнив все эти важные мероприятия, и вопреки рекомендациям врачей, как следует пообедав, Миша завалился спать.

* * *

Я открыл рот. Сказать, что был я удивлен, значит, не сказать ничего!

– Ты что, мысли читаешь?

– Иногда. Сейчас получилось! Эмоциональный всплеск плюс вкусно покушал, – охотно сказал Антон. – Последнее время не получается… Это так, случайно… Ваше величество.

– Неплохо! – восхитился я. – Так это из-за этого тебя якобы убить хотят?

– Нет! Но теплее.

– Щас я тебя выставлю на природу, там вообще не холодно! – пригрозил я. – Отвечай, когда тебя спрашивают!

– Да что отвечать-то? – вздохнул Антон, опять уставившись на панель. И сдалась же она ему!

– Почему тебя убить хотят?

– Ну… да, в том числе и из-за мыслей… Сбежал я оттуда… – нехотя признался он.

– Откуда «оттуда»? – спросил я, чувствуя, что там-то собака и «порылась».

– Оттуда! – Отрезал Антон.

Ну ясно. Я пожал плечами.

– Так что насчет подвезти? – полюбопытствовал пацан.

– А сам-то что думаешь?

– Думаю, согласишься. Причем не ради денег. Но от них не откажешься. Тебе же нужно машину в порядок приводить! Теперь ты сможешь себе мерс купить!

– Мерс, говоришь? – адреналин забурлил в крови.

– Именно! Тот, который «Бенц».

– Это еще под вопросом! – сказал я, чувствуя одновременно ужас и восторг. – Ты похоже, все знаешь!

– Практически все, – кивнул Антон. – Не веришь, спроси!

– Каким днем недели было первое января восьмидесятого года? – спросил я, заранее зная ответ. Старый прикол. Это была минимальная дата в календаре «Windows ХР».

– Просто восьмидесятого или тысяча девятьсот? – уточнил мальчишка.

– Тысяча девятьсот.

– Вторник.

Я почесал затылок. В принципе, конечно, он мог и знать…

– Может, это глюки от чебуреков! – подумал я вслух. – Наелся собачатины, теперь прет!

– Чебуреки нормальные! – успокоил меня Антон. – Не бойся! Тебя волнует вовсе не это!

– А что же?

– А то, что ты не знаешь, знал я это раньше, или взял из твоей головы!

«Оракул хренов» – подумал я.

– Оракул хренов! – согласился Антон.

В полном обалдении я завел машину и выехал на трассу.

Некоторое время мы ехали молча. Я прокручивал в голове последние события, а Антон чавкая, доедал содержимое второго пакета.

– Зачем тебе в Киев? – спросил я, приходя в себя. Что интересно, машину я вел практически на автомате. В смысле, на уровне подсознания, словно всю жизнь провел за рулем.

Мальчишка прожевал чебурек.

– Мне нужно уехать из страны. Поможешь?

– За дополнительную плату? – усмехнулся я.

– За дополнительную! – кивнул Антон.

– Миллион!

– Идет! – легко согласился Антон.

– А что это ты так легко деньгами разбрасываешься? – не удержался я. – Так никаких миллионов не напасешься. Что-то мне подсказывает, что это не твои деньги!

– Мои, не мои… Только скоро это все не будет иметь значения! Миллион или миллиард. – Мрачно сказал Антон, пристально смотря на мелькающие за стеклом деревья.

– Ну-ка, с этого момента поподробнее! – заинтересовался я. – Насчет значения! Конец света грядет?

– Меньше знаешь, лучше тратишь! – отмахнулся мальчишка.

– Ладно, отложим. А как насчет задатка? Или оплата по факту? – подпустил я шпильку. Первоначальное потрясение немного отступило, и мне было немного жаль Антошу. Почему, я и сам не знал. Жалко и все. Нехорошо издеваться над ненормальными.

Антон задумался.

– Пятьсот долларов тебя устроит? – спросил он, и забарабанил по подлокотнику марш.

– Устроит. Если без криминала. – Мне вовсе не улыбалось участвовать в конфискации с помощью гипноза у какой-нибудь старухи денег, отложенных на похороны.

– Тогда сворачивай вон там! – мальчишка показал на поворот метрах в двухстах впереди.

Сгорая от любопытства, я послушно свернул. Мы проехали с километр и оказались в каком-то поселке. И по команде Антона остановились на площади.

Классика! Грязный, обшарпанный памятник Ленину, нечто вроде клумбы у его подножия, и пустая автобусная остановка. В торце здания, то ли местного исполкома, то ли вокзала, виднелся банкомат, очевидно бывший самой главной местной достопримечательностью. Если учитывать общий вид поселка, его заправляют раз в триста лет.

– Все. Иди и забирай! – Антон кивнул на банкомат. Сквозь окно машины было видно, что отсеке выдачи что-то виднеется.

– Сам иди! – Я покачал головой. – Мы же договаривались насчет криминала!

– Да нет там никакого криминала! – спокойно сказал Антон. – Ну ладно! – он выпрыгнул из машины.

Я на всякий случай отъехал подальше. Мало ли что, вдруг там камеры пишут. Маловероятно конечно, но все же…

Антон вернулся, держа в кулаке пачку пятидесяток. Маде ин США.

– Пожалуйста! – протянул он деньги. – С меня еще миллион пятьсот.

Я не поверил своим глазам. Что же такое происходит?

– Как тебе это удалось? – дрогнувшим голосом спросил я.

Мальчишка махнул рукой.

– В компьютерах банка произошел сбой на пятьсот баксов. Из-за грозы банкомат как-то там замкнуло, и он выбросил деньги… А документы по закладке денег по чистой случайности, естественно, оказались отпечатаны на факс-бумаге. На то место в тексте, где общий баланс, кто-то случайно поставил кружку с горячим кофе и… Как-то так. Или не так. Но такая версия тебя же устроит?

Я рассматривал американские, (впрочем, давно уже не только американские), деньги и пытался привести мысли в порядок. Хм. Доллары в банкомате?

Сейчас мне нужно было задать главный вопрос, после которого все станет на свои места. Главный вопрос, главный вопрос… Так ничего путного и не придумав, я спросил мальчишку (хотя мальчишку ли?!):

– А зачем тебе помощник? Ты же и сам парень не промах!

– Нет, сам я не справлюсь. Притом же, и сил у меня не много! В таком-то теле.

Ах, в теле! Здорово!

– Здорово, здорово! – Нетерпеливо сказал Антон. – Только давай, заводи!

Я послушно завел.

– Я сейчас отключусь, – предупредил мальчишка. – Не буди. Часов через шесть приду в себя. И, прошу тебя – он прикоснулся к моей руке, – не бросай меня, хорошо?

– Не брошу! – успокоил я, тронутый тоном, каким он произнес эти слова. – Давай спи.

Антон кивнул, и устроился поудобнее. Я помог ему опустить сиденье. Мальчик как-то устало вздохнул и закрыл глаза.

Я выехал на главную дорогу, так никогда и не узнав, в каком же поселке и чей банкомат мы так удачно обчистили.

На стекле показались первые капли. Опять дождь! Но теперь я был абсолютно спокоен, не опасаясь никаких сюрпризов. К улегшемуся калачиком мальчишке я чувствовал жалость. Коснулся рукой мальчика, и убедившись, что одежда еще влажная, включил климат на обдув и направил теплый воздух на Антона.

Сам я абсолютно не чувствовал себя уставшим. Уселся поудобнее и дал газу. Хрен с ним! Довезу мальчишку до Киева, и дальше, куда ему будет надо! Бесплатно! Внутренний голос говорил о том, что сегодня со мной произошло, наверное, самое важное событие в жизни.

Рассекая тьму, автомобиль мчался по трассе. Я чувствовал каждый сантиметр машины, каждый винтик, каждый проводок. Я управлял «Истаром» машинально, на уровне подсознания, и он отвечал мне тем же. Тот редкий, так ожидаемый автомобилистами случай, когда водитель и автомобиль составляют одно целое.

Я опустил стекло. В салон ворвался влажный ночной ветерок, принесший букет свежести. Я почувствовал прилив сил. Удивительно, как можно проездить целый день на одном чебуреке!

Я тронул Антона за плечо. Одежда стала подсыхать. Теперь не заболеет. Не отрываясь от дороги, сунув руку назад, достал куртку с заднего сиденья и заботливо укрыл пацана. А ведь у меня мог быть вот такой младший брат. Ну, или постарше, если учитывать разницу в возрасте. Для сына великоват, для брата молод… А племянник бы из него, пожалуй, получился. Только проблема в том, что я один в семье! Это к родителям претензии, которых я потерял в пять лет, да что уж теперь!

Впереди что-то мелькнуло и я сбавил скорость. Красная «Мазда», на обочине и рядом две блондинки. Ну надо же! Те самые, которые три часа назад проехали мимо, когда на коленях стоял над Антоном. Помочь им? Или…

Я сбавил скорость, и когда блондинки изобразив на лицах нетерпеливые улыбки, повернулись, опустил стекло с правой стороны и с наслаждением проехал мимо, выставив в окно известную всему миру фигуру, в которой главную роль играет средний палец.

Надо же, даже на душе полегчало!

* * *

Через пять часов зазвонил будильник. Не вставая с кровати, Миша с удовольствием потянулся. Что ни говори, а дома спится лучше всего. Он потянулся за мобильником и вызвал номер.

– Алло! Кирилл Александрович, что там у вас?

– Порядок, Мишань, порядок. У нас все в силе. – Отозвалась трубка бодрым жизнерадостным голосом.

– Так что, через час я буду?

– Конечно, дорогой, жду вас!

Миша еще раз потянулся и вскочил с кровати.

Перекусив, он натянул джинсы, накинул легкую курточку и открыл кулек с вещдоками. Перебрав их, вытащил из пакета судки и обломки планшета, и положил пакет в сумку. Обул кроссовки, темные очки, через плечо сумка – и вышел из квартиры.

Идти было недалеко. Кирилл Александрович жил на Чапаева, а встреча – назначена на шесть вечера. Не спеша, прогулочным шагом, Михаил, чувствуя себя гораздо лучше, шагал по летнему Киеву. Он любил этот город, его располагающую атмосферу; именно здесь он чувствовал некую благожелательность и словно заряжался энергией.

Наступал вечер, и подростки, для которых, как известно – темнота лучший друг, потихоньку выползали на улицу и направлялись в центр, к местам излюбленных тусовок. Уставшие от вынужденного сериального одиночества в течение дня, занимали боевые посты возле подъездов бабки, ревниво осматриваясь, не занял ли кто-то из них места на лавочках получше.

«Да, не зря я обзавелся здесь жилплощадью», – в который раз с удовлетворением похвалил он сам себя. Несколько лет назад ему чудом удалось прикупить квартиры на пятом этаже новой шестнадцатиэтажки по очень доступной цене. Сейчас, несмотря на все Мишины сбережения, ему вряд ли это удалось. «А так пришлось бы год возить разную дрянь для всяких уродов!» – мелькнула справедливая мысль.

Миша всерьез подумывал о том, чтобы насовсем перебраться в Киев. Еще несколько лет работы, и на безбедную старость он заработал. Правда, не совсем ясно ему представлялось, что он будет делать на пенсии, но сейчас об этом Миша предпочитал не думать.

По дороге Михаил заглянул в магазин за бутылкой коньяка. После недолгого выбора решил, что пятизвездочный «Клинков» вполне подойдет. Кирилл Саныч уважал именно этот коньяк. Положив тубус с бутылкой в сумку, Голубых подумал о том, что не мешало купить хотя бы пару яблок, но идти за ними не хотелось. Ближайший приличный магазин, где продавались более-менее сносные фрукты, находился в километре. Для этого пришлось бы свернуть на другую улицу и ускорить шаг. Мише же не хотелось менять темп, поэтому чтобы не опоздать, он отказался от фруктовой затеи.

Подойдя к подъезду, Голубых набрал номер квартиры.

– Кто там? – донеслось из домофона после пары гудков.

– Свои, – ответствовал Миша.

– Прошу.

Поднимаясь на третий этаж по лестнице через ступеньку, Миша восстанавливал в памяти последние события.

Кирилл Саныч поджидал его у раскрытой двери.

– А-а, все так же не доверяете лифтам, Миша! – пожал он Михаилу руку, приветливо улыбаясь.

– Пока есть возможность шевелиться, почему бы не пошевелиться, – бодро отвечал Миша, проходя в квартиру.

– Не хочу показаться негостеприимным, – старик поправил очки на шнурке, висевшие у него на груди, – но имею такое предчувствие, что чай мы отложим на после.

– Не только чай, – возразил Миша, протягивая хозяину тубус с коньяком.

Тот восхищенно принял его.

– Хотя правила приличия обязывают меня отказываться – погладил Кирилл Саныч тубус, – но…

– Но коньяк придумали раньше, чем эти правила – продолжил Миша, разуваясь, – и неизвестно, кого сейчас больше – людей пьющих, или людей, соблюдающих приличия.

– Прошу вас, не стоит – забеспокоился старик – не надо разуваться! – он тронул Мишу за плечо. – Давайте пойдем на компромисс – пройдем на кухню. Совместим, так сказать, и то, и это.

– И то и се… – машинально пробормотал Миша, с трудом усаживаясь за маленький столик.

Кирилл Александрович хлопотал у плиты.

– Ну-с, молодой человек, с удовольствием слушаю вас.

Миша откашлялся.

– …вот такие дела. – Спустя некоторое время подытожил он.

Кирилл Александрович пососал дужку очков.

– Н-да, весьма любопытно. Весьма. Но, дорогой мой, вам-то это зачем? – недоуменно спросил он. – Или наши с вами шефы решили сотрудничать с милицией?

– Да собственно говоря, и незачем, – с неохотой признался Михаил. – Я пришел проконсультироваться с вами по поводу пули. – Он покопался в сумке. – Вот, взгляните!

– Ну-ка, ну-ка, – засуетился старик, водружая окуляры на шишковатый, поросший редкими волосками нос. Он внимательно рассмотрел пулю. – Честно говоря, ничего интересного не вижу. Правда, и зрение уж не то, что раньше…

Миша протянул ему «HTC».

– Вот, то же самое, но с увеличением.

Кирилл Александрович внимательно рассматривал фото.

– Признаться, такое я вижу впервые… Но правда, что же это может быть, в самом деле? Одну секундочку.

Он вышел в комнату и вскоре вернулся со стареньким школьным микроскопом и набором инструментов.

– Так-с, сейчас, сейчас, – бормотал он, пытаясь уложить пулю на стекло. – Ну-ка, Миша, возьмите там, в полке фонарик.

– Зачем фонарик? – возразил Миша и поднес телефон к изорванному комочку металла.

Кирилл Александрович снял очки и приник к окуляру. Некоторое время он сосредоточенно крутил колесико настройки и сопел. Потом выпрямился

– Судя по развернутости, пуля чем-то напоминает винчестеровскую под пистолетный патрон Black Talon, – экспансивная выемка, коническая хвостовая часть. Оболочка надрезается определенным образом, видите? – Кирилл Александрович поднес пулю к Мишиным глазам – и при попадании в тело, пуля раскрывается на несколько лепестков, по-моему, на шесть… Но калибр!.. Похож на 5,45, так что это, скорее всего, не пистолет. Хотя всяко в жизни бывает!

– Многие умельцы подделывают патроны под известные марки, – согласился Миша. – Но пуля-то винтовочная!

– Именно винтовочная, Миша, именно! Но! Нестандартная. – Старик опять наклонился к микроскопу. – Светите же! – Он нетерпеливо пощелкал пальцами.

Михаил послушно снова подставил телефон, стараясь попасть пучком света на пулю. Он поерзал, принимая положение поудобнее.

Кирилл Александрович принялся насвистывать какую-то мелодию. Михаил узнал мелодию из «Ералаша». Выходило довольно похоже.

– Так, так, отлично! – старик глядел в окуляр и неуклюже притоптывал ногой в стоптанном тапочке. – Ну надо же! Посмотрите.

Миша, стараясь не шевелить рукой с телефоном, заглянул в бинокуляр.

Посреди металлических обрывков отчетливо просматривалась матово сверкающая пирамидка. Словно отшлифованный кусочек черного стекла. Неровно падающие лучи от подрагивающего в Мишиной руке телефона вспыхивали и гасли на ее поверхности.

Миша попытался всмотреться повнимательнее, но это оказалось не так-то просто. Изогнутая в неудобном положении рука затекла, и Миша с облегчением ее убрал. В глазке микроскопа потемнело, и стало невозможно что-либо разглядеть.

– Что вы думаете? – Обратился он к Кириллу Александровичу.

– А что тут можно думать? – неопределенно пожал плечами тот. – Нужно достать камушек и тогда будем думать.

– Камушек? – переспросил Миша. – Мне кажется, это стекло.

– Да, вполне может быть, что и стекло. Но стекло – материал довольно-таки хрупкий, и оно, при попадании в тело, вернее, от удара и деформации пули, вполне могло раскрошиться. Разве что, какое-то закаленное… Нет, не думаю.

– Так что, попробуем достать? – Миша взялся за пинцет.

– Эх, Миша, вы спешите, когда спешить не нужно вовсе! – с укоризной покачал головой старик. – Я вот считаю, что там вполне может быть стержень, и то, что мы видим, его часть. Как же вы собрались его доставать? Если, не приведи Боже, он рассыплется, ваши усилия пропали даром!

Миша почесал затылок.

– А ведь и верно, – признался он. – Так что же вы предлагаете?

– Прежде всего, Мишенька, определить, с чем мы имеем дело. Если это действительно камень, можно расплавить пулю и тогда проблема решается сама собой.

– А если вы ошибаетесь?

– А вот именно поэтому, если я ошибаюсь, я хочу предложить вам показать камень одному человеку. Есть у меня один хороший специалист на примете. Если не против, я, с вашего позволения позвоню.

– Звоните, – кивнул головой Миша.

Старик достал мобильный и прищурившись, стал нажимать клавиши.

– Приветствую, Ивашечка! – после непродолжительной паузы заговорил он. – Извини, сразу к делу. Очень нужно проконсультироваться. Как у тебя сегодня со временем?.. Ну, в течение часа… Нет, я и еще один парень, мой хороший знакомый…Да, да… Отлично! Отбой.

Он довольно улыбался.