Школа мёртвых душ

Её обед я поставил в угол, чтобы какой – нибудь идиот, в силу своего недоразвития, не пнул миску забавы ради.

Всё это время кошка смотрела на меня с какой то благодарностью в глазах, в какой – то момент я поймал себя на мысли, что мы смотрим друг на друга и словно читаем мысли в глазах. Её огромные зелёные глаза становились всё больше, словно я

тону, словно растворяюсь в них. Я погрузился в них полностью, огромное тёплое зелёное море, так хорошо тепло и спокойно.

«Не бойся, я тебя не оставлю», – услышал

я слова огромной бездны, – «я не отдам тебя ей…»

– Кому ей? – мысленно обратился я к зелёной бездне глаз.

– Ты чего с кошкой в гляделки играешь? – с юмором в голосе спросил заведующий по хозяйственной части.

Сказать что я вздрогнул, это ничего не сказать, но его вопрос вывел меня из транса.

– Да, нет… Что-то задумался, – ответил я каким-то отрешённым голосом. – Парень, с тобой все нормально??? – оторопевшим голосом спросил мой новый знакомый.

– Да вроде. – я там закончил, валим, горяченького хлебнём! – совсем по – свойски предложил

он.

– Да, сейчас идём. – Мурчалка, – позвал я кошку, – иди лопай, а то совсем уже живот к спине

прилип, а вечером ещё чего-нибудь соображу.

Сейчас мурчалка смотрела на меня совсем обычными кошачьими глазами.

То, что было, через мгновение растаяло в памяти, как дурной сон, но теплота всё ещё была внутри меня.

Я шёл не видя дороги, мысли клубнем путались у меня в голове, страха перед этими глазами я не испытывал, скорее наоборот, только под их пристальным взглядом я не чувствовал ни его ни тревоги.

А может я сам всё это придумал, ну разыгралось воображение, ну с кем не бывает?

Я вроде бы не маленький мальчик бояться и верить в бабаек, да и жизнь научила тому, что все страхи только у нас в голове.

Ну привиделось в зеркале? – Вот именно привиделось!

Камера? – Обычная игра теней.

Труба? А что она? – Где повесили, там и весит.

«Бояться надо живых, а не мёртвых», вспомнил я слова не помню кого, «мёртвые не кусаются!»

Но почему же мне было так спокойно под взором этих зелёных глаз???

Мы зашли ко мне.

– Располагайся, где удобнее, сейчас чайник поставлю, а то совсем остыл.

Кореш грузно уселся на диван , поставив чемодан к себе на колени, словно пенсионер в общественном транспорте.

– Да брось ты его, кто его у тебя здесь кроме меня сопрёт!? – пошутил я с моим новым знакомым указывая на ручную кладь.

– Да привычка! Так ведь без него и уйду.

Вспомнив, как он проводил ремонт выходов, я почему – то вовсе не удивился.

Чайник начал закипать, поэтому с приготовлением заварки нужно было поспешить, «а в прочем, куда спешить-то? Мне тут до завтра куковать, а мой новый

знакомый в принципе по жизни никуда не торопится. » – С этими мыслями я вытряхнул старые нюфеля в корзину с бумагами, сполоснул кружку совсем небольшим количеством воды и выплеснул туда же. Насыпав свежей заварки из расчёта на двоих,

я залил кипяток и накрыл той же газетой.

– Ну вот, пущай запарится, – сказал я, деловито осматривая на свет два гранёных стакана.

– Вроде чистые, – резюмировал я, и добряк согласно кивнул.

Приподняв газетку, я посмотрел запарился ли чай и пришёл к выводу, что если его сейчас пару раз "поднять", то можно будет неплохо чифирнуть на двоих. О чём собственно я и сообщил своему гостю.

– Нет – нет, спасибо! – поблагодарил он, отрицательно качая головой.– Давно не чифирил, сердце уже не то.

Я понимающе покачал головой.

– М – да, не по двадцать лет конечно, но вроде бы и не старые, хотя уже не первой свежести, у тебя сердце от него, у меня давление.

– Это верно, – поддержал он меня и выдал:

– Раньше были времена, а теперь мгновения…, – благостно начал он.

– Ну да… раньше к вечеру член поднимался, а теперь давление, – столь же благостно закончил я мудрость, неизвестно кем сказанную.

Я разлил ароматный напиток по гранёным стаканам и разбавил водой из чайника.

– Сахар? – спросил я.

– Нет, спасибо.

– Как хочешь.

Мы пригубили горячий чай, и в один голос довольно крякнули.

– Эх, что за дети пошли сволочные, – начал сетовать мой собеседник.

– А что такое? – с интересом осведомился я.

– Ну вот что? Стою, прикручиваю петли, началась перемена, спускаются идиоты по другому не скажи. «А ты», – говорит, – «крути, крути дядя, один хрен мы их оторвём». —Раньше взрослых уважали, а сейчас?

Сложно было с ним поспорить, хамы и идиоты, а не дети, процентов на восемьдесят. С появлением камер и инета попробуй им что сделать, засудят ведь не за хрен собачий, а ведь этот гадёныш камеру включит не тогда, когда начинает выёбываться, а когда понимает что уже всё, и сейчас его наглую мордочку, потому что до морды не доросла, начнут рихтовать, и всю смелость тут же, как рукой снимет. На такого смотришь и думаешь, я же тебя соплёй в живот, пополам согну. Впрочем и меня жизнь кое – чему научила, как бороться с такими недоносками. Обычно я ему прямо в камеру говорю: «Я тебя щас сопляка обоссу и уйду, ответственности ну разве что штраф небольшой, а тебе всю жизнь обоссанным жить».

Как ни странно, но хамство сразу прекращается, камера выключается, и герой сваливает просто со скоростью света, и как ни странно ни разу не видел своей рожи в интернете. О чём я не минул рассказать своему новому приятелю.

– Слушай, а точно! А я как – то об этом и не подумал, что их можно так наказать. – А главное, никакого рукоприкладства и никакой уголовщины! – с какой – то странной радостью воспринял он.

– Сейчас выскочат оголтелые, – посмотрев на часы, буркнул он.

Звонок прозвенел, как по его команде. Коридоры заходили ходуном.

– Куда они так ломанулись??? – спросил я, глядя на монитор.

– Известно куда, в столовую, – недовольно буркнул он. – Закрой дверь! – в полу крик упредил он.

– Зачем? – не успел я спросить, как ко мне в бендешку влетел первый портфель, я поспешил закрыть, но спешил видимо не сильно расторопно, так как ещё два портфеля успели влететь, один по ноге, второй почти в голову.

« Ни хрена себе всё людям, » – подумал я, « ни дай бог, две войны прошёл, а в школе от

портфеля чуть не погиб. »

Я ногой сгрёб эти три портфеля и закрыл дверь.

– Теперь понял, почему во время этой перемены дверь лучше закрывать? – справился он с усмешкой.

– Да уж, не дурней паровоза, – немного ошарашено утвердил я.

– Вот то, о чём мы только что с тобой говорили, коллега.

И мне было трудно с ним не согласиться, наглости у детишек хоть отбавляй.

– Ничего, сейчас проведём воспитательную работу, – заговорчески подмигнул я пухлому зануде.

– Ты чего задумал? – спросил он, глядя на то, как я высыпаю содержимое портфеля на стол.

– Пока не знаю, – искренне ответил я.

Ничего не придумывая, я просто вытащил все учебники и убрал в шкаф, исписанные тетрадные листы я вырвал и выбросил в корзину. Сами же тетради я сложил обратно в портфель и вышвырнул в коридорную урну.

Те же махинации я проделал и с остальными сумками. Расчёт был прост, купить новые учебники своим дегенератам – неплохо стукнет по родительскому карману, ну извините, кого вырастили, кого воспитали, а переписывание заново тетрадей, только пойдёт на пользу – умнее будут.

После чего открыл дверь и спокойно сел допивать чай.

– Жёстко ты с ними, – улыбнулся представитель школы.

– Нормально. Вот мама с папой отвалят за учебники ещё тысяч по пять, папа предметно объяснит своему чаду, что нельзя разбрасывать портфель по всей школе и в следующий раз этот идиотик подумает, а может ну её, такое бесчинство? – без тени юмора ответил я.

Мы было начали обсуждать, что было бы не плохо, если бы представитель школы провёл экскурсию по этажам, как в этот момент чей – то визгливый голосок прервал нашу беседу.

– Здрасти! А мой портфель тут не пролетал? – с гаденькой ухмылкой школьного стукача поинтересовался идиотик.

Мы демонстративно пили чай и продолжали беседу.

– Ээээ!!! Алё гараж, меня что тут нет? – с уже откровенным хамством обратился он к нам.

Мы сидели не обращая на него внимания, я слышал как он подходит, я в голове прикинул количество шагов и в тот момент, когда до стола оставался один шаг, я коротким, но очень резким движением рук кулаками с такой силой бряцкнул по крышке стола, что мелкий нахал не то, что подпрыгнул, а взвизгнул, как поросёнок который получил ногой под зад.

– Пшёл вон! – рявкнул в довесок я на него, от чего наглец рванулся назад не оборачиваясь и споткнувшись об пол растянулся во весь хлыст, от наглости и дерзости не осталось и следа. О смелости речи даже не шла, таких же олигафренов, как он сам рядом с камерами мобильных телефонов – то не было.

– Съебался! – рявкнул я вдогонку, это помогло ему быстро подняться и слинять в дверной проём с невероятной скоростью.

– Слушай, ты бы хоть предупредил, я чуть чаем не поперхнулся от неожиданности, – отсмеиваясь, выдавил добряк.

– Да машинально как – то всё получилось, нет, ну это просто неслыханная наглость! Посмотреть бы в глаза его папе, и спросить – он эту заготовку для человека сам делал? Или помогал кто?

В открытую дверь кто – то вежливо постучал, мы оба обернулись.

– Извините пожалуйста, мой портфель сюда по ошибке запиннули одноклассники, не могли бы вы мне его отдать?

Мы переглянулись.

– Как понять по ошибке? – немного растерянно спросил я.

– Ну я шёл впереди, а сзади бежали одноклассники, и чтобы я не мешался, они хотели пнуть по мне, а попали по портфелю.

– Понятно, – выдохнул я.

– Какой класс?

– 6"Б"

Я поднялся и подошёл к шкафу, выгреб его учебники и отдал ему, аккуратно вырванные листы приложил сверху.

– Вклеишь, – коротко и ясно ответил я.

– А портфель?

– Вон, в урне самый верхний, и дверь закрой .

– Спасибо.

Дверь закрылась под хлюп его носа.

– Ну что, ожидаем третьего кадра? – отхлебнул я.

– Ага! – с азартом ответил завхоз.

Третий клоун не заставил себя долго ждать. Портфель он не спрашивал, поинтересовался только, где его учебники? На удивление вскипел в этот раз

хозяйственник и ответил ему, в общем – то, в рифму.

Перемена закончилась мы спокойно до пили чай.

– Ладно, пойду я, дел до хрена, – сказал мой подельник по портфелям, поднимаясь с диванчика.

Пружины заскрипели словно выдохом облегчения после тяжёлой ноши.

– А ты до скольки работаешь? – поинтересовался я у уходящего гостя.

– Как и все, до пяти.

– Директор, я так полагаю, тоже? – многозначительным голосом спросил я у

него, показывая рукой жест, который в простонародье называют бутылкой.

– Тоже, – с многозначительной улыбкой кивнул он.

– Вот и ладненько, – помахал я ему рукой.

Он вышел и закрыл дверь, а я глядя в экран монитора размышлял, как провести

остаток дня.

Часы и бурчание в животе подсказали, что пора бы и подкрепиться.

Я достал банку, открутил крышку, поставил в микроволновку, щедро отрезал пару ломтей хлеба и отправил туда же.

На тему горячего хлеба мне вспомнилась история, которую я услышал от одного инженера сов.деповских времён.

С водкой тогда были большие напряги, и люди, в особенности студенты и алкаши, пили одеколон, лосьон и прочие недорогие жидкости наружного применения.

А было это примерно так:

В студенческие годы по случаю какого – то торжества в студенческой общаге они с сокурсниками зашли в магазин «Промтовары» и купили целый ящик огуречного лосьона. На выходе к ним подошёл мужичок весьма характерной внешности и попросил.

– Ребята, ну я видел, что вы взяли целую коробку, ну дайте один флакон.

Ну, ребятами они были не жадными, дали что просил. Мужичок тут же сворачивает ему пробку и начинает содержимое пузырька вытряхивать себе в рот.

Парни, глядя на это дело, достали с авоськи буханку горячего свежего хлеба, который даже остыть не успел, оторвали кусок и протянули ему закусить, на что он ответил смачно занюхивая куском:

– Запомните ребята, тёплый хлеб – это чистый яд для желудка!

Ну вот в общем-то и всё.

Пока я вспоминал эту нехитрую историю, чудо— печка оповестила о готовности.

Ничего не выдумывая, достал хлеб, достал банку и принялся уплетать прямо из неё.

Аристократов в роду не было, банка на вкус никак не повлияла.

Перекусил.

По – хорошему, я должен был сесть за пульт, но диван, стоящий рядом, думал иначе и принял меня как родного в свои послеобеденные объятия. Удобно расположившись на диване, я начал анализировать сегодняшний день, но калейдоскоп мыслей упорно не

хотел упорядочиваться.

Что – то тут однозначно не так. А может ну её эту школу от греха подальше? Это с одной стороны, а с другой – я взял эту подработку не от хорошей жизни. И от того, что я сейчас всё брошу, копеечка мне не перепадёт, да и что я скажу Снежке?

Что меня преследует вентиляционная труба? И что она хочет меня раздавить? Или то что мне все время кажется то, чего нет?

Ну в лучшем случае в дурку определит, перспективка, должен заметить, так себе. Или такой вариант, я оттуда ушёл потому, что на меня смотрела из зеркала странная девочка?

Тут даже добавлять ни чего не надо, хватит того, что на меня из зеркала смотрела странная девочка. Я думаю я был бы любимым пациентом узкого специалиста.

Ладно, надо поднимать свою ленивую задницу и тащить её на экскурсию по школе, хоть глянуть, где что и как.

Я встал, машинально потыкал кнопки на клавиатуре, система послушно переключила камеры, пустые коридоры, ни хрена интересного, но оно и к лучшему,

интересного мне сегодня хватило на год вперёд.

Я вышел с пультовой комнаты и пошёл почти привычным маршрутом.

Классы, классы, классы, спорт зал, актовый зал и классы, классы, классы.

Мне на глаза опять попался уголок школьного творчества. Рядом с зданием из спичек, огороженного спичечным забором, сидела, словно облокотившись, тряпичная кукла, очевидно поделка какой – то юной школьницы.

Её голова, набитая ватой, была украшена белыми бантами в соломенных косичках. Одета она была в белое платьице, на пухлых набитых ножках были несуразно большие сандалики и гольфы. Куколка мне смутно кого – то напоминала, только я не мог понять кого. Её нарисованная улыбка радушно улыбалась.

– И чего попёрся, классов что ли не видел? – буркнул я себе под нос.

Поднявшись на следующий этаж, я так же обошёл школу по периметру. Умные речи преподавателей слышались через закрытые двери.

Щёлочи… Донеслось до меня с двери, с которой я поровнялся.

Мои познания в химии ограничивались двумя формулами – это формулой воды, и формулой спирта, ни та, ни другая в жизни мне так и не пригодилась, хотя знал я их наизусть.

«Ладно, будем считать, что обход сделан», – подумал я и с чувством выполненного долга отправился к себе охранять диван, а то мало ли.

Звонок с урока заставил меня ускориться, я зашёл к себе и плотно закрыл дверь, а то от детских воплей в пультовой было совсем не тихо.

Судя по тому с какой скоростью дети устремились к выходу, урок этот был последний, что в общем – то не

могло меня не радовать. Согласно инструкции я уселся за монитор, дабы визуально проводить самых маленьких учеников восвояси под чуткий контроль бабушек и дедушек.

Родительская толпа на крыльце тихонько рассосалась, и я обратил внимание на то, что на крыльце стоит малец, как я понял за ним либо опаздывают, либо что – то не так.

Понаблюдав ещё минут пять за его бестолковым фланированием вдоль крыльца, я пошёл за ним, с мыслями завести его к себе, а если в течении получаса никто не подойдёт, отвести в учительскую, а там уж пусть разбираются, как говорится от греха подальше.

Кошка сидела при входе, словно встречая меня.

– Подожди, мурчалка, не до тебя, – не громко сказал я ей.

Она провожала нас своими огромными зелёным глазами, я открыл дверь в пультовую, ещё раз кинул взгляд на кошку, но её уже не было! Она не могла вот так в мгновение ока пропасть из виду! И тут меня посетила мысль, что она не просто смотрела, она оценивала мои действия! Бред какой – то, но тем не менее чувство было именно такое.

Я на автоматизме усадил мальца на диван.

« Ну что, товарищ охранник, сейчас тебе тоже показалось? » – обратился я к самому себе.

Меня не оставляло чувство, что кошка контролирует каждый мой шаг.

– Когда за мной мама придёт? – начал хныкать малец, чем оторвал меня от гнетущих мыслей.

Ну варить твою кашу, подумал я глядя на малого, только вот нянькой осталось подрядиться.

– Пирожок будешь, – спросил я мелкого, игнорируя его вопрос, на который я не знал ответа.

– Нет, – дёрнул он соплями.

– Может котлетку?

– Нет.

– Может конфетку?

– Нет!

– Может говна на лопате?

– Нет! – в очередной раз дёрнул он соплёй, а когда видимо до него дошло, перестал хлюпать носом и заулыбался.

« Вот и ладненько, » – подумал я, доставая из кармана телефон, а то развёл, понимаешь, сырость.

Я набрал номер моей малышки и коротко обрисовал ситуацию. Выслушав её ответ, я положил трубку и уселся напротив малого.

– Сейчас будут звонить твоей маме, – обрадовал я малого.

– Где мой ребёнок!!?? – услышал я женский крик в холле.

Малец, услышав голос матери, шмыгнул в дверь с такой скоростью, что я даже слова не успел сказать. Я вышел в след за ним, подтягивая брючной ремень и поправляя штаны.

Увидев это, овуляшка, по – другому я не мог её назвать, с криками: «Ты что, козлина, с ним сделал?», бросилась на меня. Всё, что я успел, это только отшатнуться.

Её узкие поросячьи глазки были на выкате. Она метнулась ко мне, потом к своему отпрыску, схватив его за руку она заорала в этот раз на него.

– Он трогал тебя? Трогал???!!!

Малец напуганный своей мамашей смотрел то на меня, то на неё .

– Не смотри на него, на меня смотри! Он трогал тебя?? – не переставала визжать яжемать.

Малой только и смог что отрицательно помотать головой.

– Извращенец! Педофил несчастный! – повизгивали её жирненькие губы.

Рванув мальца за руку в сторону выхода, она быстро пересекла холл, открыла ногой дверь и покинула очаг знаний.

– Не за что, – спокойно сказал я.

Знакомая дробь каблучков послышалась сзади меня.

– Где первоклашка – то? – спросила меня моя благоверная.

– Мать только что забрала, – спокойно ответил я.

– А чего она кричала?

– Рассыпалась в благодарностях, за то, что её чадо с улицы увёл.

– А чего громко так?

– А чтобы я ни одного слова не упустил, – без тени иронии подытожил я.

Мы вышли с ней покурить, от полоумной овуляшки не осталось и следа.

– Как дежурство проходит?

– Просто прекрасно, – спокойно ответил я, а сам подумал, – ну это не считая трубы, кошки, отражения и овуляшки.

Мне очень хотелось ей все рассказать, но потом подумал, зачем нести лишний раз

чушь, в которую я и сам, положа руку на сердце, верил с трудом. Но чувства какой-то тревоги меня не отпускали, я смотрел на её такое любимое, такое родное лицо, как будто я его больше не увижу и по этому никак не мог насмотреться.

– Зайка, ты чего? – спросила с беспокойством в голосе она.

Я ничего не сказал, только помотал головой, дескать ничего, всё хорошо.

Мы покурили, она побежала к себе в кабинет, я зашёл в пультовую.

Усевшись за монитор, я стал переключать камеры посмотреть, не шарахается ли кто из учеников по коридорам. Да нет, вроде пустые коридоры, только учителя ходят из кабинета в кабинет обменяться дневными новостями.

Одна немолодая учительница пыталась поправить через юбку трусы, которые очевидно влезли не туда куда надо.

Весьма противная тётка, которую я встретил с утра, стояла у зеркала и рассматривала свою грудь, то сжимая её, то приподнимая, потом очевидно фыркнула на своё отражение и шагами слона пошла дальше по неведомым мне делам.

Тут меня осенила одна мысль, что за весь день я ни разу не видел в камерах директора, и своего нового друга.

Вообще люди ведут себя забавно когда думают, что их никто не видит. Я хмыкнул, встал из – за стола и переместился на диван, взглянул на часы, без четверти пять, отлично!

Через пятнадцать минут все свалят, я закрою школу и спокойно посмотрю какой – нибудь ужастик.

Без пяти минут началась движуха среди учителей, собрались они по – солдатски быстро и чуть ли не строем покинули стены своего второго дома.

Минут через десять меня навестил, собственно говоря, хозяин дома, с инструкциями сколько раз обойти, и так далее и тому подобное, слушать его мне

было, откровенно говоря, тягостно, но поделать я ничего не мог, поэтому я просто слушал, кивал головой, со всем соглашаясь.

«Ну наконец – то свалил», – подумал я, и голос, который бы я узнал из тысячи, мне это так же подтвердил.

– Ну наконец – то ушёл, – улыбнулась моё солнышко.

– Ты чего за углом пряталась?

– Да можно и так сказать, только не пряталась, а просто стояла, как же он мне за день надоел своими бесконечными и бестолковыми распоряжениями, то ему не эдак, это ему не так, то этот договор подготовь , через пятнадцать минут исправь и так без конца, сам не знает чего хочет, мудак!

– Ну моя, сейчас придёшь домой, покушаешь и будешь отдыхать, – успокаивал

я её как капризного ребёнка.

– Хорошо, – сказала она, обняв меня.

Я поцеловал её. Это был долгий поцелуй, словно прощальный, все сильнее у меня

было чувство, что больше я её не увижу.

А может плюнуть на всё? Уйти с ней и плевать на эту работу, плевать на эту школу. Жизнь научила меня доверять своей пятой точке, и сейчас она мне подсказывала валить! И не просто валить, а бегом!! Гордость подсказывала следующее, и что ты ей скажешь? Свои ведения? И что же она подумает? Мальчик испугался темноты? Испугался переночевать не под её сиськой? Ладно, разберусь. И не в таком разбирался.

Она оторвалась от меня.

– Ладно, я пойду, приеду позвоню.

– Хорошо, пойдём дверь за тобой закрою.

Я ещё раз её поцеловал и закрыл на ключ центральный вход в школу, потом неспешно отправился проверять остальные, пожарные выходы. В школе стояла тишина, пустые просторные коридоры в лучах осеннего солнца казались ещё больше и просторней, они словно умиротворяли меня; я шёл весьма неспешным шагом понимая, что до утра торопиться мне абсолютно некуда.

Яркое солнце сняло всякую тревогу и нерадостные мысли.

И чего это я? Не доживу? С какой интересно такой стати?? С такими уже весьма радужными мыслями я осмотрел остальные выходы, всё нормально, всё на замках, заперто изнутри. Уже подходя к комнате охраны, я вдруг услышал шаги, неспешные и тяжёлые, они доносились со второго этажа. Не уж – то кто остался? Я же посмотрел в камеры, вроде никого быть не должно. Радужные мысли снова сняло как рукой.

Я пошёл к лестнице, я не просто должен был, а обязан убедиться, что в школе я один. Поднявшись на второй этаж я нос к носу столкнулся со своим новым приятелем, от неожиданности мы шарахнулись друг от друга, как чёрт от ладана.

– Тьфу ты, мать твою, напугал! – сказал я повышенным дружеским тоном.

– Такая же ерунда, – нисколько не возмутившись ответил он. – Ты чего тут до сих пор, я уже и школу успел закрыть. По камерам смотрел, а тебя не видел. Да я же раковину чинил, она засорилась, вот и пришлось прочищать. Потом решил прокладку на кране сменить, чтобы не тёк, с туалета – то почитай и не выходил, поэтому ты меня и не видел.

– Понятно, ну ты что, всё закончил?

– Ага.

– Ну так, как на счёт? – я жестом показал то, что показывал днём.

– Так я только «За!», – не скрывая радости согласился он.

Мы спустились ко мне.

Расположились так же, как говорится, согласно купленным билетам, он удобно уселся на диванчике, я на правах хозяина на стуле за столом.

Достал пирожки, порезал ровными кусочками, мне на глаза попался свёрток, который мне положила благоверная, я развернул его, чтобы посмотреть что же там такое, и в который раз убедился, что она всегда всё делает правильно, словно читает мои мысли. В свёртке лежал ароматнейший шмат сала, шириною в ладонь с тонкими мясными прожилками, всё было посыпано чёрным душистым перцем и смачно сдобренное чесночком.

«Твою мать, как же я тебя люблю», – подумал я, извлекая шмат на стол.

Мой, теперь уже собутыльник, красноречиво развёл руками.

Я достал хлеб, нарезал его тонкими кусочками и принялся за сало, этот сакральный процесс доставлял неслыханное удовольствие мне и истекающему слюнями собутыльнику. Щедро нарезав столь нехитрую, но на мой взгляд лучшую закуску, я достал собственно виновницу посиделок, аки бутылку водки.