Лягушки в молоке

Все строения Комитета по телевидению и радиовещанию: телебашня, релейка, студия телевидения, дом радио, фильмотека, гараж и кинокомплекс располагались на окраине города в очень живописном месте. В теплые солнечные дни сотрудники высыпали на природу в обеденный перерыв, чтобы отдохнуть, поболтать, сидя на лавочке, сыграть в волейбол. Самые перегревшиеся умудрялись даже сбегать выкупаться на речку. А один звукорежиссер по фамилии Гуляев собирал на территории грибы, похожие на поганки и утверждал, что при правильном приготовлении они вполне себе съедобные. Приглашал коллег на ужин, но никто так и не отважился отведать его экстремальной кулинарной экзотики.

Телепрограмм в Советском Союзе было всего две, и по одной из них несколько часов в день вещало местное телевидение. Все процессы кинопроизводства от первоначального замысла до непосредственного показа готового творения его величеству Художественному совету происходили в кинокомплексе.

Кинокомплекс – возведенная в начале семидесятых, двухэтажная, ярко-красная кирпичная коробка без архитектурных излишеств, располагался слева от основного здания – студии телевидения. Первый этаж здесь занимали кинооператоры, проявка, механики, фотографы, осветители. Жизнь била здесь ключом! По коридорам сновали люди. Из курилки клубами вываливался дым. Кто-то отправлялся в командировку, кто-то прибывал. Кинооператоры внимательно проверяли камеры. Осветители деловито проносили софиты. Озабоченно пробегали проявщицы в темно-синих рабочих халатиках. На каждый фильм или сюжет затрачивались сотни метров кинопленки. Пленка не только была дорогая, но еще и требовала довольно долгой обработки в проявочных машинах специальными химическими составами.

В целом, все происходящее, сильно напоминало мультфильм Федора Хитрука «Фильм, фильм, фильм…». Правдивая и веселая история о том, что остается за кадром при создании кино, и чего зритель обычно не видит.

На втором, более чинном этаже находились два кинозала, цех звукозаписи, монтажные, бухгалтерия, кабинеты администрации.

Людей здесь было очень много, также как и профессий. В кинокомплексе Вите было гораздо интереснее, чем в фильмотеке, да и народ оказался «недушным». Стало понятно, что кинопроизводство требует огромного количества людей, больших временных и материальных затрат.

Освоить монтаж немых, то есть, озвучиваемых диктором в прямом эфире сюжетов оказалось не сложно. Основной же была работа с негативом. По первой, рабочей, позитивной копии, «заезженной» в процессе монтажа, тщательно, по номерам планов Вита собирала копию из «негатива» и фильм печатался без царапин и других механических повреждений, чистенький «с иголочки». Обычно, так «ваяли» многометражные очерки или представительские фильмы. В творческом коллективе их называли «нетленкой».

Ежедневной же работой был монтаж сюжетов для «Новостей дня» и цикловых передач, типа «Сводки с полей», «Зовут стройки пятилетки», «Мы – коммунисты», которых в то время выходило в эфир множество.

Съемочная группа, состояла из режиссера, кинооператора, звукооператора, осветителя, ведущего программы или редактора, и конечно водителя. В таком солидном составе группа выезжала на объект съемок.

Кинооператором производились съемки на кинопленку, а звукооператором записывался звук на магнитную ленту. Задача монтажниц состояла в синхронизации звука и видеоряда в интервью и монтаже «картинок» – выбранных планов для иллюстрации закадровых комментариев ведущего.

Поначалу Вите киномонтаж казался магией. Из беспорядочных кусочков пленки в процессе монтажа как по волшебству возникали логичные картины жизни – сюжеты. Естественно, существуют определенные законы монтажа, которые необходимо знать, например, нельзя совмещать планы одной крупности или начинать сюжет с крупного плана. Монтажная фраза, как предложение в тексте имеет подлежащее и сказуемое, второстепенные члены. В общем, может быть и не магия, но своего рода искусство. Трудились монтажницы за специальными монтажными столами, оснащенными софитами, мониторами, приборами, воспроизводящими изображение и звук – последним чудом техники того времени, одетые, как врачи, в белые халаты.

В кинокомплексе Вите присвоили третий разряд и слегка повысили зарплату. Первая скромная трудовая победа! Ликованию ее не было предела. Жизнь налаживается!

«Профессий много, но прекрасней всех – кино! Кто в этот мир попал, навеки счастлив стал!»

Почти сразу после Виты в кинокомплексе появилась гидропиритовая блондинка, маленького роста, некрасивая, но очень обаятельная Галя Погодина, в прошлом воспитатель в детском саду. Напористая и подвижная как ртуть хохотушка. Она уже была замужем и вместе с мужем Колей воспитывала сына Дениса. Проживали они в крошечной комнатушке двухкомнатной «хрущевки» родителей мужа. Муж Коля не походил на обычного работягу. Небольшого роста, в стильных очках, длинноволосый, он был фанатом музыкальных групп «Битлз» и «Машина времени». Довольно много читал. Симбиоз рабочего и интеллигента, «два в одном», как теперь говорят, Коля представлял собой отдельное событие жизни. Высококвалифицированный слесарь на железной дороге, очень хорошо зарабатывающий и почти не пьющий – случай для «эпохи застолья» далеко не рядовой.

Вскоре после Гали пришла устраиваться на работу большеглазая, светленькая, очень хорошенькая, Леночка Иванова, тоже в прошлом воспитатель в детском саду. Спокойная, даже немного заторможенная. Она состояла в браке с Костиком. Жили они в отдельной двухкомнатной полублагоустроенной квартире, что тогда было большой редкостью. Не полублагоустроенная квартира, конечно, была редкостью, а молодая небогатая семья, проживающая самостоятельно в отдельной квартире. Они увлекались сложной зарубежной музыкой. Точнее самозабвенно увлекался Костик, а Леночка великодушно поддерживала его дорогостоящее хобби, отказывая себе во всем самом необходимом. На последние деньги у фарцовщиков они покупали необыкновенно красивые альбомы с пластинками группы «Пинк Флойд». В магазине «Мелодия» такие пластинки тогда не продавались. Слушали композиции со странными названиями «Животные», «Стена», «Жаль, что вы не здесь», «Темная сторона Луны».

Почему именно Леночка и Костик, а не солидные Елена и Константин, объясняет следующая история. Однажды Леночка со смехом рассказала, как к ним в квартиру позвонила страховой агент, и, увидев Леночку и Костика, одетых по-домашнему в одинаковые спортивные костюмы, спросила: «А взрослые дома есть?»

О Лене Кирхонен Вита услышала случайно из разговора двух помрежей.

«Эта Кирхонен ходит ведь и не здоровается, представляешь. И где только ее воспитывали?», – возмущенно говорила одна другой.

«Я ей сделала замечание, отвечает, что не знакома еще ни с кем, не представили ей, понимаешь ли, никого. Можно подумать эта леди местного разлива до сих пор вращалась в высшем лондонском свете», – ответила другая, презрительно скривив ярко накрашенные губки.

Как оказалось, Лена английской чопорностью не страдала. Плотненькая, щекастенькая, бровастенькая. Симпатичная, одним словом. Она приехала из Якутии, где жила с родителями в небольшом городке Мирный, алмазной «столице» России. Ее родители, геологи по профессии, попали на дальний север по распределению, после окончания ВУЗа, привыкли к суровым местным условиям, хорошей северной зарплате, обжились, обзавелись детьми и остались там навсегда.

Лена отправилась в Петровск, чтобы заочно учиться в университете и работать. Место работы долго выбирать не пришлось. На ГТРК в редакциях радио и телевидения финского национального вещания прилежно трудилось множество ее сородичей. Такой уж дружный народ финны.

Лена жила с бабушкой и дедушкой в их небольшом частном домике в пригороде Петровска и тратила на поездки на работу и обратно по полтора часа в каждую сторону. История умалчивает, в какой из этих часов она заметила высокого мужественного блондина Андрея Лебедева, водителя «гармошки» – желтого двухвагонного «Икаруса», рейсового автобуса номер четыре.

Спустя некоторое время Лена уже немножко беременная стала Лебедевой и переехала в четырехкомнатную квартиру, населенную большой не очень дружной семьей. В этой «вороньей слободке» жили бабушка Андрея, его родители, брат и жена брата с двумя детьми. В положенный срок Лена родила мальчика Кирилла, а еще через три года девочку Катю.

Единственная в компании не монтажница, а киномеханик – Лена Фишер, внешне напоминала девушек эпохи Возрождения. Если бы Леонардо да Винчи увидел Лену, а не Джоконду, то это ее портретами любовались бы мы теперь. Просто Леонардо и Лена разошлись во времени. Лена жила с мамой и сестрой. Папа ее благополучно эмигрировал на историческую родину в Израиль, где и радовался жизни неподалеку от Стены плача с новой семьей.

Своего будущего мужа Лена встретила на работе. Игорь Марков, щедро одаренный природой человек, удивлял разнообразием своих талантов. Он легко разбирался в любой технике, хорошо играл на гитаре. Главным же его дарованием являлся удивительно миролюбивый характер. По профессии Игорь был звукооператором. Хорошие внешние данные, красивый голос и правильная речь позволили ему поработать диктором на телевидении. Но, по – видимому, только этих качеств было недостаточно, поэтому что-то там «не срослось».

Он Увидел Лену на Новогоднем вечере. А «Увидел» с большой буквы, потому, что до этого вечера Игорь видел ее часто. Они были хорошо знакомы, пересекались по работе и общались. Как-то по-новому, наверное, увидел, а затем прямо на глазах удивленной публики родилась большая любовь.

За романтическими отношениями Игоря и Лены доброжелательно наблюдали почти все сотрудники, за исключением пары-тройки завистливых старых дев. А один из кинооператоров, учившийся заочно во ВГИКе, даже свою курсовую работу, короткометражный фильм со спецэффектами посвятил истории их любви.

Свадьбу Лены и Игоря отпраздновали широко, в самом модном ресторане города. Вита была свидетелем со стороны невесты. Со стороны жениха свидетелем стал одноклассник и школьный друг Игоря Павел или, как его фамильярно-ласково называли друзья, Палец.

После ЗАГСа, вместо традиционного возложения цветов к Вечному огню, молодожены и свидетели вчетвером отправились в Парк культуры и отдыха. Прокатились на всех аттракционах, резвились и веселились, как дети. Затем не торопясь, через старый парк пришли в ресторан, он неподалеку находился, там у входа молодых уже ждали гости.

В то время как раз проходила одна из безалкогольных кампаний, когда в стране вырубались виноградники, сворачивалось производство алкогольных напитков и закрывались специализированные винно-водочные магазины.

Свадьба была типа безалкогольная, поэтому водку и вино, разлитые в сувенирные расписные самовары и чайники, сначала наливали в чашки.

Дети Марковых не заставили себя долго ждать, первым появился сын Саша, на три года позже дочка Тоша. Забегая вперед, стоит сказать, что из всей компании это единственная пара, впоследствии отпраздновавшая серебряную свадьбу. Может быть, только этот брак был заключен на небесах?

Ну и конечно несколько слов о Вите.

Первый брак был коротким. По мнению мамы, причиной первого замужества дочери стала игра гормонов двух юных организмов. И мама была недалека от истины. До свадьбы оба еще девственники, и что такое секс, знали из рассказов более опытных товарищей. Тема была стыдной. Да и слово какое-то непристойное. Считалось синонимом слова «разврат». Никто его не называл, говорили «это». Даже программа по телевидению шла поздно вечером под названием «Про это», вела ее Елена Ханга, телеведущая с темным цветом кожи. Может, чтобы не видно было, как она краснеет? Смотрели программу все, признавались в этом немногие.

Вита, встречаясь с Ромой, чувствовала себя Джульеттой, правда, ей стукнуло уже восемнадцать, а не четырнадцать, как Джульетте. В лучших шекспировских традициях Ромео, со слегка примятыми за пазухой, пролетарскими гвоздиками, залезал на ее балкон, находящийся на четвертом этаже блочной пятиэтажки. С поправками на северный климат, события происходили ведь не в Вероне, лез Ромео на балкон с риском для жизни, оставляя примерзшие клочки кожи с ладоней на жестяной, водосточной трубе в бодрящий двадцатиградусный мороз, а не томной итальянской ночью.

Почему он не мог воспользоваться входной дверью? Тут надо пояснить ситуацию. Мама Виты, мягко говоря, не приветствовала эти отношения, поэтому не отпускала дочь на свидания, закрывая дома на ключ, несмотря на ее совершеннолетие. «Духовно близкими могут стать только люди одного круга, обусловленного воспитанием, происхождением, общими понятиями», – говорила мама – «Человек – это продукт среды, в которой он обитает». Поэтому, как теперь говорят «мажор», из очень обеспеченной по советским меркам семьи «махровых» торгашей не пара девочке из скромной интеллигентной семьи.

Мнение папы по любому вопросу всегда было точно таким же, как мнение мамы. Мама всегда доминировала в семье, она была на несколько лет старше папы, во время войны служила минером, имела награды, делать по дому умела мало что, а тихий невоеннообязанный папа «пороха не нюхал», зато обладал «золотыми руками», умел и пуговицу пришить и утюг починить. Мама любила руководить, а папа талантливо выполнять руководящие указания. Папа был из редкого, теперь наверное совсем уже вымершего вида мужчин, который называется «хороший семьянин». Между собой они ладили. Как-то Вита нашла на столе трогательную, вызвавшую невольную улыбку, записку: «Кошечка, я ушел в баню. Твой котик».

Однажды Витина матушка, более бдительная и суровая, чем Джульеттина, обнаружив Ромео в комнате своей дочери, бесчеловечно вынудила его спуститься с четвертого этажа тем же путем, каким он проник на балкон. Вывод был сделан простой: cкомпрометировал девушку – женись. Пришлось задуматься о свадьбе, хотя отношения были совершенно вегетарианскими. Но кто же этому поверит…

Сыграли шумную, многолюдную свадьбу в кафе «Юность» на пятьдесят, а может и больше гостей. Присутствовали обязательные родственники, некоторые даже не знакомые молодым, близкие и дальние друзья. Все, как полагается, «как у людей» – воздушные шарики и кукла на бампере белой «Волги». Белое платье и фата у Виты, черный костюм и галстук у Ромы. Волнующая речь регистратора, цветы, фотограф, марш Мендельсона, подписи, кольца, шампанское.

Во время торжественной церемонии произошел маленький казус. После слов регистратора: «А теперь молодые поздравьте друг друга», Вита подала Роме руку, а он ее крепко пожал, как товарищу, что вызвало дружный смех в рядах родных и друзей, сопровождавших брачующихся в ЗАГСе. Тогда только Вита и Рома скромно поцеловались, как будто бы в первый раз.

На выходе из ЗАГСа родственники щедро посыпали Виту и Рому рисом для благополучной жизни. Затем молодоженам поднесли каравай хлеба, считалось что, кто больше откусит, тот и будет в семье главным. У входа в кафе тамада постелила небольшой коврик, кто первый наступит, тот и будет главой семьи. Вот, пожалуй, и все жалкие попытки вспомнить обрывки многодневного народного свадебного обряда. Старые ритуалы проведения свадеб были напрочь забыты. Из новых традиций возникла одна – возложение молодоженами цветов к Вечному огню.

Жить Вите и Роме пришлось сначала в квартире родителей Виты, которым совершенно не нравился Рома, потом с родителями Ромы, которым не по душе пришлась Вита. Снимать отдельную квартиру в те годы было практически невозможно. Излишков жилой площади ни у кого не было, да и сдача жилья в аренду приравнивалась к нетрудовым доходам, можно было и под статью или штраф угодить.

Поэтому видимо бесцеремонное вмешательство в личную жизнь молодых родители считали своим священным долгом. Да, что там мамы и папы, любопытный нос в личные дела людей могли сунуть все, кому этого хотелось, соседи, трудовой коллектив, комсомольская организация, партком. Все жили на виду, как рыбки в аквариуме.

Взаимоотношения родителей молодоженов были такими же сложными, как отношения «равноуважаемых в Вероне семейств Монтекки и Капулетти». «Судите ж вы, какие розы им заготовил Гименей». Развод Виты с мужем был предсказуем, устав от постоянных разборок родителей, да чего греха таить, своих собственных, Ромео и Джульетта разбежались, не прожив вместе и трех лет. Слава Богу, обошлось без смертей и рождения детей.

Развелись Вита и Рома легко, в ЗАГСе. После скорее дружеских, а не любовных отношений бремя супружеской жизни навалилось непосильной ношей. В результате взаимных упреков «ты должен», «ты должна» разбежались даже с каким-то облегчением.

Работа монтажниц требует точности и внимания. Присутствие незанятых делом людей в монтажных помещениях крайне нежелательно. Поэтому монтажной группе выделили комнату отдыха на первом этаже!

Перед тем, как приступить к своим трудовым обязанностям, в комнате отдыха девушки совершали священный для советских учреждений утренний ритуал. Красились, наводили марафет, накладывали макияж, занимались визажом, как хотите, так и назовите. Помните «Служебный роман», одну из лучших комедийных мелодрам социализма?

«Каждое утро в нашем заведении начинается одинаково. Это уже обычай, традиция, ритуал», – говорит Новосельцев.

Все происходило точно так же, как в одном из эпизодов этого фильма. «А потом работники работали, начальники руководили, каждый в меру сил занимался своим делом».

В свободное от работы время Вита и Лена Кирхонен писали здесь конспекты, курсовые и дипломные работы, поскольку заочно учились в ВУЗах. А также шпаргалки по совершенно забытым теперь, искусственно созданным, по мнению Виты, наукам, таким, как диалектический материализм, исторический материализм, научный коммунизм. В нашей жизни все проверяется временем и видимо главную проверку эти науки не прошли. В программах современных ВУЗов их давно нет. Хотя, что говорить, заочники были неприхотливыми студентами, которых не озадачило бы предложение «препода» сдать китайский язык, они не стали бы дискутировать, изучали – не изучали, они просто спросили бы в какую аудиторию идти сдавать. Вита и Лена дружно придерживались мнения, что нужные науки надо учить. На экзамены по не нужным, о которых в дальнейшей жизни вряд ли вспомнишь, следует написать шпаргалки.

Еще в комнате отдыха компания два раза в день пила чай, иногда обедала. В городе, конечно, были ведомственные столовые и в некоторых даже вкусно кормили. Но в окрестностях ГТРК находилось несколько рабочих столовок. Во всех примерно один и тот же весьма ограниченный ассортимент блюд и отвратительное качество пищи. Иногда возникал вопрос, каким образом можно до такой степени испортить простые продукты, типа гречки или макарон. Вонючие залы с грязными пластиковыми столами, усыпанными крошками. Перекрученные алюминиевые ложки и вилки, с торчащими в разные стороны зубьями, горой сваленные в засаленные алюминиевые тазы. По своим важным делам особо не прячась, безнаказанно сновали не пуганные, породистые тараканы. Бумажные салфетки и туалетная бумага повсеместно отсутствовали. Одним словом «тошниловки».

Зарабатывали монтажницы сравнительно неплохо. При начислении зарплаты монтажниц учитывались вредные условия труда и премиальные, поскольку все как одна девушки являлись «Ударниками коммунистического труда». Это звание присваивали тем, кто на работу не опаздывал, не прогуливал, задания руководства выполнял качественно и в срок согласно графику. Фотография Виты много лет висела на «Доске почета» предприятия. Девушки искренне гордились званием «Ударника» и имидж образцово – показательных сотрудниц носили с честью. Премию, как и зарплату, получали каждый месяц. В конце года на радость всему коллективу выдавалась поощрительная тринадцатая зарплата.

Страдать «вещизьмом» в стране с застойным типом экономики не представлялось возможным. Повышенной склонностью к бережливости монтажницы не отличались. Поэтому компания частенько обедала в ресторанах. Вызывали такси по телефону. На пять человек удовольствие было недорогое. В такси, а тогда все такси были марки «Волга», помимо водителя могли разместиться только четыре пассажира. Одна из девушек, чаще это была Леночка Иванова самая маленькая из всех, чтобы ее не было видно, ложилась сидящим на заднем сиденье на колени. Усаживались в машину шумно и весело, поэтому ни один таксист, ни разу не отказался везти неположенное количество симпатичных пассажирок.

Обеды были вкусными и не дорогими, как правило, комплексными. Салат, суп, мясо или рыба с гарниром и компот или кофеек. Меню такого обеда формировалось заранее, и приготовлен он был в расчете на людей не располагающих большим запасом времени. Сейчас такой обед называют «Бизнес-ланчем». Частенько на стол, за которым обедала компания, официанты приносили бутылки с коньяком или шампанским, присланные щедрыми гостями ресторана, подгулявшими уже, грузинами, торговцами цветами с рынка. Они тогда считались самыми богатыми людьми. Но монтажницы были девушками строгих правил и гордо удалялись, не прикоснувшись к подаркам, хотя, что скрывать, слегка польщенные таким вниманием.

Так много и искренне, как в тот период жизни Вита не смеялась никогда. Радостно было встречаться с подругами утром у проходной, идти впятером домой после работы. Обсуждать прочитанные книги и просмотренные фильмы, свидания и кавалеров, а чуть позже семейные проблемы и радости.

Еще подруги вместе ходили в сауну, очень модным стало это развлечением в те годы, купались в бассейне, любили посидеть в барах или ресторанах, частенько посещали кино, реже – театр, отмечали праздники, ездили на пикники или на дачу родителей Виты. «Тусовались», одним словом. Правда этого слова в их лексиконе тогда не было, а зря, очень точно выражает смысл происходившего. Причем веселье никогда не требовалось подогревать выпивкой.

В кинокомплексе некоторые отделы «сбрасывались по рублю» в обеденный перерыв чуть ли не каждый день, следуя поговорке «Если пьянка мешает работе, то ну ее, эту работу». Непосредственная Витина начальница, Хильда Петровна большая любительница выпить, не понимала, как можно пребывать в хорошем настроении в трезвом состоянии, поэтому монтажниц не любила и при каждом удобном случае интересы их ущемляла.

Особенно это касалось поездок в подшефные колхозы или на овощебазы. Тогда убирать урожай в совхозах направляли сотрудников всех учреждений, предприятий, заводов. Ехать естественно никому не хотелось, но каждому необходимо было отработать положенное количество дней. На уборочную регулярно выезжало все трудоспособное население города. Для студентов выезд в колхоз был нормой, и в сентябре они отправлялись не в аудитории, а на поля. Мобилизовали в колхозы даже солдат. С крупных городских предприятий отправляли целые автоколонны.

Общими усилиями собирали рекордные урожаи. В новостных программах по телевидению и радио, в газетах радостно сообщали о великих победах на сельскохозяйственном фронте. Но из-за неправильного хранения на овощебазах половина выращенного картофеля и овощей сгнивала. И все те же служащие, рабочие, студенты и солдаты зимой отправлялись в овощехранилища перебирать овощи. Монтажниц назначали на сельхозработы и на переборку овощей, как самых молодых и вне очереди.

Теперь Вита не могла уже вспомнить, кому из ее подруг пришла в голову идея осуществить страшную месть Хильде Петровне.

Здесь нужно кое-что объяснить. Кинопленка очень чувствительна к механическим повреждениям, поэтому работы с ней по инструкции должны были производиться в специальных белых хлопчатобумажных перчатках. В реальности же пользоваться ими было невозможно, потому, что перчатки были одного самого большого размера. Вот такую перчатку в один из вечеров, перед уходом домой монтажницы набили ватой и подвесили на нитке сверху в дверном проеме, примерно на уровне головы входящего.

На следующий день, как обычно, будучи с бодуна в плохом настроении, Хильда Петровна, как злобная фурия влетела с утра в монтажную. Дабы разрядиться посредством очередного громкого разноса.

Страшная месть свершилась!

А страшной она оказалась еще и потому, что голову фурии всегда украшал модный тогда парик, и когда белая хлопчатобумажная рука ласково провела ладонью по начальничьей голове, парик свалился на пол, обнажив почти голый череп, местами покрытый легким светлым пухом. Зрелище, прямо скажем, не для слабонервных.

Жестокость этой глупой шутки Вита осознала гораздо позже, когда извиниться было уже невозможно. Вита не вспомнила, чем закончилась эта история, но если бы чем-то серьезным, то, наверное, в памяти всплыли бы ее последствия. Как ни странно преследования начальница прекратила и давала монтажницам исключительно хорошие характеристики.

А характеристики были очень нужны, потому, что тогда же три Лены, Галя и Вита впервые побывали во время отпусков за границей, естественно в странах социалистического лагеря.