Обреченные

Спустя час, убедившись, что Зомби прекратили погоню, он нашёл стоящее у самой границы ядовитого газового облака дерево-обрубок, окружённое толстыми спицами кустарника, покрытыми мхом, и устроился на ночлег. Подражая Зомби, он сел вплотную к дереву и прислонился к нему спиной, зажав в руке АПС. В качестве страховки Берёзов соорудил из автоматного ремня подобие растяжки, к которой прицепил пару магазинов, и натянул её среди кустарника со стороны наиболее опасного направления. Если кто-то полезет через кусты, пока он будет спать, то магазины загремят друг о друга. Это не ахти как громко, но вполне хватит, чтобы успеть проснуться и выстрелить в упор. В боевых условиях, когда на карту поставлена твоя жизнь, расслышишь и не такое. Засыпая, Иван пожалел, что у того бандита, что «подарил» ему АПС, не нашлось с собой его бесшумной модификации. Она была бы сейчас очень к месту. Ведь надо ещё вытащить отсюда Лаванду. И этот чёртов рюкзак Салмацкого… Нахрапом не получилось, стало быть, необходим более серьёзный план действий.

2

– Это не опасно, встречаться здесь? – Прокопенко боязливо скользнул взглядом по витрине небольшого торгового павильона, за которой маячил его охранник. – Телохранитель может заподозрить!

– Ничуть, – успокоил его Меркулов, с подобострастным выражением на лице прикладывая к пиджаку чиновника несколько модных галстуков на выбор. – Более того, это место гораздо надёжнее, чем столь любимый вами ресторан. Крупный торговый центр, множество людей, постоянный шум – всё это очень затрудняет наблюдение и прослушивание. Не считая принятых мною мер, разумеется.

Заокеанский резидент вышел на связь неожиданно, в тот самый момент, когда Прокопенко уже начинал тешить себя мыслью о гибели шпиона в бою с людьми Салмацкого. Меркулов прислал короткое сообщение на секретный сетевой адрес, в котором назначил встречу в одном из многочисленных павильончиков популярного ныне торгового центра «Врата Ареала», открывшегося в прошлом году неподалеку от ухтинского квартала РАО. Войдя в отдел галантереи, чиновник не узнал резидента в услужливом продавце, настолько профессионально был наложен грим. Кареглазый длинноволосый толстяк с роскошными бакенбардами и бородкой художника или литературоведа, облачённый в клепаную кожаную куртку и винтажные джинсы, нарочито грубо заправленные в мощные ботинки стиля «милитари», походил на какого-нибудь неформала творческой натуры и абсолютно ничем не напоминал Меркулова. Расслабился Прокопенко лишь тогда, когда «художник-неформал» голосом резидента предложил ему выбрать новый галстук.

– Но служба безопасности может проверить этот магазин! – возразил чиновник, всё ещё опасаясь, что в его недогадливом охраннике ни с того ни с сего внезапно проснётся сообразительность. – Вдруг они заинтересуются моим появлением здесь!

– Пусть проверяют, – улыбнулся резидент, меняя разложенные перед Прокопенко галстуки, – может быть, этот? Очень оригинальное сочетание, между прочим, с эдаким скрытым подтекстом, весьма рекомендую! Что же касается службы безопасности, то, насколько мне известно, вы посещаете этот торговый центр довольно часто. В основном прогуливаетесь мимо отделов женского нижнего белья. – Он хитро улыбнулся: – Не думаю, что вас, москвича с достатком и предпочтениями, интересует местный товар. Рассматриваете девочек? А магазинчик этот принадлежит одному приезжему художнику с самого открытия. Просто сегодня продавец по болезни не смог выйти на работу, и хозяину пришлось подменять его лично.

– Какие ещё девочки? – насупился чиновник. – Я семейный человек с репутацией! На что вы намекаете? Моя неприхотливость всем известна! Мы с супругой приобретаем здесь для себя некоторые товары, так же, как и многие другие сотрудники РАО!

– О да, разумеется! – Немедленно поправился Меркулов, с едва заметной иронической улыбкой извлекая из фирменной коробки очередной галстук. – Вот ещё очень недурственный вариант, тоже советую обратить внимание. Настоящий «Кельвин Кляйн», самая новая коллекция! Прямая поставка с китайской фабрики. Кстати, та же самая партия, что поступила на прошлой неделе в московский ГУМ. Только ровно в семь с половиной раз дешевле! Никакого обмана, всё по лицензии. Специально предлагаю вам, учитывая вашу неприхотливость и экономию. Ведь вам необходимо держать марку, как-никак, РАО «Ареал» – единственное во всей России государственное учреждение, полностью лишённое коррупции, это всем известно! Кстати, та девица, Анжела, с которой вы покинули казино в последний раз, предпочитает бутики «Прада», если я правильно прочёл доклады моих людей? Нет-нет, Максим Анатольевич, не возражайте! – любвеобильно отмахнулся он при виде открывшего было рот Прокопенко. – Я прекрасно понимаю, то была всего лишь попутчица. Прекрасная незнакомка, которую вы, как истинный джентльмен, довезли от казино до бутика, а затем до гостиницы. Разумеется, в знак благодарности она предложила вам чашечку чая, из-за чего вы и задержались в её номере на четыре часа. У меня даже есть видеозапись… чаепития. Но всё это ничего не значащие мелочи. – Меркулов держал в руках пару галстуков, поочерёдно переводя задумчивый взгляд с одного на другой. – Этот или этот? Они столь хороши, что я, право, и сам сомневаюсь в выборе. Я вызвал вас не ради обсуждения вашей тяжёлой жизни на одну зарплату и сопутствующих этому амурных похождений. Меня интересует Салмацкий и этот полковник из ФСК, Рентген.

– Но мне о нём ничего не известно, – зашептал Прокопенко, – даже то, что он полковник! О Рентгене вообще никто ничего не знает, он словно из ниоткуда появился! Салмацкий и то не смог выяснить его настоящей фамилии!

– Ничто в этом мире не появляется из ничего, – философски изрёк резидент, – у всего есть своя история. Но этот случай, вынужден признать, действительно тяжёлый. Впрочем, те, кто посылал сюда этого Рентгена, знали, что, едва он разовьёт бурную деятельность, многие захотят навести о нём справки. Они подготовились к этому заблаговременно, и весьма неплохо. Итак, я знаю, что у Рентгена с Ферзём возникли некоторые трения. Что конкретно происходит? Рассказывайте, Максим Анатольевич, и помните, что мы с вами в одной лодке. А я сравню ваше повествование со своими данными.

– Но я действительно ничего не знаю! – Прокопенко похолодел от страха. Едва всё стало нормализовываться, как оказалось, что ситуация практически вышла из-под его контроля. Он чувствовал, что у него остаётся всё меньше и меньше влияния на происходящее. Ферзь, Рентген, Меркулов – все они роятся вокруг него, словно взбешённые осы у разворошённого гнезда. И если московский контрразведчик есть прямая угроза, то остальные двое, всё это время являвшиеся для Прокопенко щитом, явно начинают терять к нему интерес. – О происходящем нет ни слова официальной информации! Служба безопасности молчит, словно воды в рот набрала! Ходят только слухи, один нелепее другого!

– А вы огласите те из них, что на ваш взгляд наиболее правдоподобны, – ободрил чиновника резидент. – Как говорят русские, дыма без огня не бывает, не так ли?

– Ну… сложно сказать вот так сразу… – замялся тот, – там всё одна сплошная небылица. Вроде бы тот сотрудник ОСОП, на которого Салмацкий перевёл все подозрения по укрывательству нелегальной лаборатории, не погиб, как было заявлено изначально. Он будто бы выжил в Жёлтой Зоне под Выбросом, вчера объявился на базе Спецотряда и первым делом связался с Рентгеном. Тот взял вертолёт, кучу солдат и вместе с ним помчался за Салмацким в Жёлтую Зону, Ферзь в тот момент как раз был там – ОСОП проводил операцию по эвакуации тел погибших в вашем… в том бою, где они одновременно попали в засаду и в какую-то совершенно жуткую аномалию. Спустя несколько минут по службе безопасности объявили боевую тревогу и вроде преследовали какой-то вертолёт, что ушёл в Жёлтую Зону и там разбился. Спустя ещё пару часов часть Спецотряда вернулась вместе с телами погибших, а часть осталась в Жёлтой. Вернувшиеся до сих пор молчат, как каменные. Вроде бы остальных Рентген увёл к лаборатории. Они вышли в Зелёную к полуночи, где были и чем занимались – никто не имеет ни малейшего понятия. Однако поговаривают, что ни Ферзь, ни тот сотрудник, что чудесным образом воскрес, с ними не вернулись. При этом никаких официальных заявлений об их гибели или о пропаже без вести, как положено в подобных случаях, не было. Что из этого правда, что нет – понять совершенно невозможно, народ смакует подчас совершенно нереальные подробности. Вроде того, что начальника одной из полевых научных лабораторий, молодую женщину, похитил отряд Зомби прямо с рабочего места, якобы с целью сделать её «женой полка», и тому подобный бред.

– Интересно, – оценил Меркулов. – А как вёл себя Рентген по возвращении? Он не изъявлял желания побеседовать с вами?

– Нет, – испуганно ответил чиновник, – вы считаете, что я попал под подозрение? Может быть, я должен бежать, пока ещё не поздно?..

– Спокойно, Максим Анатольевич, спокойно, – заулыбался Меркулов, – всё не столь плохо. Не надо нервничать, не то вам опять начнут мерещиться растяжки под машиной. И бежать никуда тоже не надо. Этим вы только укажете на себя. Пока всё идёт вполне удовлетворительно. Просто если я нахожусь под подозрением у этого вашего Рентгена, то с его стороны вполне логичным было бы проверять всех сотрудников РАО, так или иначе имевших со мной контакты. Включая вас. Это обычная процедура, и если он ещё не сделал этого, то сделает в ближайшее время. Просто будьте к этому готовы и стройте беседу так, как я вас учил. А сейчас лучше подумайте, не добавилось ли с сегодняшнего дня в ваших буднях новых людей? Возможно, в свете текущих событий, служба безопасности усилила вашу охрану? Вам не предлагали более надёжных людей или дополнительный автоэскорт? Быть может, новый помощник или секретарша? Ремонтные работы в кабинете, неполадки в корпоративной сети, забарахлившее оборудование? Соседи по лестничной клетке здесь, в Ухте?

– Нет, – Прокопенко тщательно перебирал в памяти все лица, что попадались ему сегодня с самого утра и до сего момента, – ничего такого.

– Вот и отлично! – просиял резидент. – Это хороший знак. Так что не волнуйтесь попусту раньше времени. А когда что-нибудь подобное произойдёт, то тем более не волнуйтесь. У Рентгена на вас ничего нет, иначе вы давно уже сидели бы под арестом. Он попытается спровоцировать вас, надавить на психику, чтобы вы сорвались. Помните об этом и ведите себя, как занимающий весьма ответственный пост добропорядочный гражданин, которому нечего бояться. И всё образуется. Об остальном я позабочусь.

– Вы уверены, что я не под колпаком, или как это у вас называется? – недоверчиво взглянул на резидента чиновник. – Вдруг за мной следят тайно?

– Уверен, – вновь успокоил его Меркулов. – За вами следят, это верно. Сопляк с нелепыми накладными усами. Именно нелепость его действий, демонстрирующая полное отсутствие опыта и профессионализма, является лучшим доказательством того, что контрразведка не занялась вами всерьёз. Иначе наблюдение вели бы гораздо более умелые специалисты, можете мне поверить. Так что, повторюсь, на данный момент вам не о чем беспокоиться. Возвращайтесь к своей работе и держите меня в курсе любых новостей, касающихся Рентгена и Ферзя.

Резидент-«художник» пододвинул к себе фирменную коробку и с сокрушённым видом принялся складывать в нее галстуки.

– Очень жаль, что вам так ничего и не подошло в нашем магазине, – вздохнул он, – для живущего на одну зарплату чиновника, общеизвестного своей честностью и неподкупностью, у вас слишком притязательный вкус.

– Может, мне стоит купить что-нибудь? – Прокопенко вновь опасливо покосился на скучающего за витриной телохранителя, – чтобы не вызывать лишних подозрений?

– Обязательно, – не меняя печального выражения на лице, одобрил его мысль Меркулов, – но не в моём павильоне. Зайдите в соседний и приобретите там галстук. Вот такой, – он показал на одну из брендовых вещиц, – там он на пятьсот рублей дешевле. Сошлитесь на дороговизну моего магазина, вашего охранника это объяснение вполне удовлетворит. И если вдруг кто-то более сообразительный из его коллег захочет проверить, что это вы там покупали и у кого, проверка ничего не даст. Желаю приятно провести день, – заулыбался он, – заходите к нам ещё, через месяц мы ждём обновления коллекций!

Прокопенко попрощался и покинул павильон. В точности выполнив указания Меркулова по поводу галстука, он решил ещё немного послоняться по торговому центру, чтобы привести в порядок мысли, расползающиеся в разные стороны от страха. Игра, которую он затеял, могла стоить ему жизни, тем более что вёл он её с людьми, в подобных интригах съевших не одну стаю собак. Но иного выхода у него нет. Вся эта история с лабораторией вышла из-под контроля, и он уже никак не мог влиять ни на Ферзя, ни на Меркулова. Если раньше он держал руку на пульсе всего, то сейчас лишь исполнял указания то одного, то другого, ежеминутно ожидая удара в спину. И если Салмацкому он уже стал не нужен, то интерес хозяев Меркулова необходимо подогревать любыми путями, иначе не видать ему безбедной жизни за пределами этой дикой страны. При этом ещё нужно обезопасить себя со всех сторон. Ради этого он и разработал свой рискованный, но весьма дерзкий план.

Для его осуществления ему был необходим исполнитель, обладающий целым набором определённых качеств: тщеславие, глупость, самоуверенность, доступ к секретной информации и серьёзные связи в ФСБ. Словом, племянник генерал-лейтенанта Белова, лейтенант Левин, обладатель грозного официального позывного «Хантер» и не менее грозного неофициального – «Чёрный Плащ», подходил для этих целей идеально. Чиновник покосился назад, делая вид, что изучает очередную витрину. «Да, можно себе представить, как веселился Меркулов», – подумал он глядя на крадущегося позади Хантера. В глубоко натянутой на глаза бейсболке и чёрных очках, да ещё с накладными усами на непроницаемо-серьёзном лице, лейтенант, добровольно вызвавшийся «скрытно подстраховать» Прокопенко, даже в толпе посетителей бросался в глаза метров, эдак, с двухсот. Как раз то, что надо. Этого обвести вокруг пальца будет несложно. Кто знает, возможно, со временем он сможет полностью «приручить» Хантера и извлечь из их «сотрудничества» немалую пользу. Ведь все знают, что рано или поздно лейтенант займёт кресло своего дяди, недаром его затащили в такую глушь – о правильном послужном списке необходимо заботиться с младых ногтей.

Как бы то ни было, отступать поздно. Процесс пошёл, как говорил один очень умный политический деятель, являющийся для Прокопенко превосходным примером. Этого человека было за что уважать – он не просто с точностью выполнил все указания своих заокеанских хозяев и получил за это материальные блага, но и добился от них, фактически, неприкасаемости. Живёт с тех пор припеваючи в лучшей стране мира, уважаемый человек, нобелевский лауреат, читает лекции в престижном университете, богат, знаменит и всегда желанный гость на любой политической тусовке, и не только политической! И никто, что особенно радовало Прокопенко, никто не крадётся за ним с ледорубом в руке, как за Троцким. Вот что значит ПРАВИЛЬНО организованное общественное мнение! Вот как надо работать! А этой дикой стране никогда не быть законодателем мировых тенденций, недаром все умные люди, заработав достойные деньги, первым делом стремятся устроить свою жизнь в цивилизованных государствах, используя родину в качестве кормушки. И это верно, на большее она и не способна. Вот почему так важно сейчас сохранить ценность его, Прокопенко, для хозяев Меркулова. А раз самим Меркуловым плотно заинтересовалась контрразведка, умнее всего сделать так, чтобы он был вынужден вернуться на родину. И чем быстрее, тем лучше.

Прокопенко невольно вздрогнул, вспоминая ничего не выражающий взгляд Рентгена, словно пронизывающий его насквозь. Этот если вцепился, то уже не отстанет, питбуль по сравнению с ним просто новорождённый щенок. У Меркулова нет шансов, что бы он там себе ни думал. И Прокопенко не собирался рисковать своим благосостоянием и, тем более, свободой, лишь потому, что резиденту захотелось померяться силами с контрразведчиком. Эти двое стоили друг друга, но он вовсе не желал выяснять, кто из них круче. Рентген не отстанет от Меркулова, так что пусть вместо него пришлют другого, пока ещё не поздно. Новичок будет вынужден прислушиваться к Прокопенко хотя бы в первое время, пока не освоится в местной грязи и его снизившаяся в глазах заокеанских хозяев ценность вновь возрастёт. И станет даже выше, чем прежде, уж он-то об этом позаботится. Так что его план одновременно прост и сложен: нужно вынудить Меркулова передать свои дела кому-нибудь другому. Но сперва пусть избавится от Салмацкого. «Кстати, что с ним всё-таки стало? Хантер уже должен знать, пора возвращаться в офис». Прокопенко отвернулся от витрины, посетовал охраннику на повальную дороговизну, всюду душащую честных людей, и направился к выходу.

Однако сразу переговорить с Хантером чиновнику не удалось. Едва он зашёл в приёмную своего кабинета, как его тут же встретила профессор Николаева.

– Максим Анатольевич! – Она хмуро посмотрела на его секретаршу, при виде входящего Прокопенко встающую из-за стола с целым ворохом бумаг и служебной корреспонденции. – Я прошу вас уделить мне несколько минут немедленно! Я уже привыкла к тому, что каждый день в РАО есть сплошной несчастный случай, но сегодняшние события стали из ряда вон выходящими! Даже по местным меркам!

– Разумеется, Людмила Петровна! – Чиновник со всей серьёзностью кивнул. – Проходите! Вы же знаете, для представителей передовой российской науки у меня всегда найдётся время! – Он строго взглянул на секретаршу: – Меня ни для кого нет ещё десять минут. Я не вернулся с обеда.

– Да, Максим Анатольевич, – ответила та, возвращаясь за свой стол. – Полчаса назад звонил дежурный по Службе Собственной Безопасности. Просил передать вам, чтобы вы связались с Рентгеном, как появитесь.

– Они сказали, что именно им нужно? – Прокопенко постарался ничем не выдать мгновенно охватившего его страха. – Какие-то проблемы с материально-техническим обеспечением?

– Не знаю, – секретарша неопределённо пожала плечами, – он ничего не сообщил. Просто оставил вызов и всё.

– Хорошо, я вас услышал, – кивнул чиновник, открывая дверь кабинета. – Людмила Петровна, прошу вас!

Он пропустил вперёд учёную и, недовольно скривившись ей в спину, затворил за собой дверь. Что за каша у неё вместо мозгов, если она до сих пор здесь? Давно уже стоило всё понять, собрать вещички и тихо, спокойно вернуться домой, не отвлекая серьёзных людей своею мышиною вознёй. Особенно сейчас, когда у него полно в сто раз более важных забот и голова занята массой действительно серьёзных мыслей. Прокопенко предложил ученой присесть и направился к своему креслу.

– Итак, в чём проблема? – спросил он, запуская компьютер. – Ремонтная бригада, ликвидирующая последствия прорыва в системе водоснабжения, работает слишком медленно? Обговорённые нами сроки срываются?

– Ремонтники работали очень хорошо, – покачала головой Николаева, – они полностью восстановили лабораторию. Но час назад пришли люди из Службы Собственной Безопасности и прекратили все наши работы. Опечатали склад со всем оборудованием, как они сказали, «до выяснения некоторых обстоятельств». Доцент Степанов в настоящий момент находится на допросе у некоего Рентгена, меня же настоятельно просили явиться к нему в кабинет через час. Я бы хотела узнать, что всё это значит? Нам не дали никаких объяснений! Возможно, вы сможете внести в происходящее немного ясности? И, возможно, это как-то связано с теми системами слежения, что установили в предназначенной для нас лаборатории ваши строители?

– Системы слежения? – нахмурился Прокопенко. – В вашей лаборатории?! Боюсь, я не вполне понимаю, о чём идёт речь, Людмила Петровна…

– Она идёт о полутора десятках скрытых микрофонов и видеокамер, которые вмуровала в стены выделенного для нас помещения самая первая строительная бригада! – прервала его профессор. – Нас что, в чём-то подозревают? Если да, то в чём именно? Мы здесь уже три недели, но до сих пор не смогли провести ни единого эксперимента! Нам пришлось ужать план исследований до минимума, сократив его до четырёх важнейших опытов, но в свете текущих событий мы не сможем сделать даже этого! Мы не делали и не делаем ничего противозаконного, и потому я хотела бы получить от вас прямой ответ: что послужило причиной ареста лаборатории и оборудования?! Я немедленно свяжусь с Москвой!

Чиновник злорадно ухмыльнулся про себя. «Ага, давай-давай. С Москвой она свяжется! Да Москва сама связалась со мной по этому вопросу ещё за неделю до вашего появления здесь! Надо было дружить со своим начальством и не мнить себя новыми Эйнштейнами, вероятно, тогда всё у вас сложилось бы по-другому». Надо признать, Служба Безопасности его порадовала! Так категорично перекрыть кислород Николаевой он бы не смог. Рентген, сам того не зная, помог ему самым лучшим образом. Теперь поручение академика Линдера можно считать исполненным.

– Никаких следящих систем устанавливать вам я не приказывал, – с обеспокоенным выражением на лице произнёс Прокопенко, – но теперь, кажется, понимаю, что могло послужить причиной ваших злоключений. Когда было принято решение о выделении в ваше распоряжение помещения в данном складе, я попросил подполковника Ферзя, командира Отряда Особых Операций, курировать вас и оказывать всяческое содействие. Это было логично, так как склад размещён в непосредственной близости от базы Спецотряда.

– Подполковник Ферзь занимался нашими проблемами недолго, но за те несколько дней, что он держал контроль над ними, было сделано больше, чем за все последующие! – заявила Николаева. – Нам, право, очень жаль, что подполковнику выпали столь серьёзные испытания, но…

– К сожалению, они не закончились, Людмила Петровна, – оборвал её Прокопенко. – Подполковник Ферзь вновь пропал в Жёлтой Зоне, причём об этом даже не объявлено официально, ходят лишь слухи!

– Мы уже наслышаны, – нахмурилась профессор. – И что, вы хотите сказать, что нас подозревают в его исчезновении?! Это же абсурд!

– Разумеется, я не имел в виду ничего подобного! – с выражением абсолютного участия воскликнул чиновник. – Но в настоящий момент Служба Собственной Безопасности проверяет всех, с кем общался Ферзь в последнее время. Кстати, сам факт установки систем слежения в вашей лаборатории очень меня настораживает. Я ничего об этом не знал, да и для проведения подобных мероприятий мне нужна санкция Службы Безопасности. Зато подполковник Ферзь мог инициировать такие работы и без моего ведома, это входит в рамки его компетенции. Не думаю, что он в чём-то подозревал вас, скорее всего, у него имелись свои планы на это помещение в дальнейшем, после вашего отъезда. Не исключено, что именно наличие этой системы слежения и послужило причиной для ареста склада.

– И что теперь? – Николаева недовольно поморщилась. – Нам предстоит объяснять это следователям? Что вообще у вас тут творится?! Театр абсурда, право! Нам что, могут не вернуть наше оборудование? «До выяснения некоторых подробностей?»

– Не волнуйтесь, Людмила Петровна, – поспешил ободрить её Прокопенко, – руководитель следственной бригады, Рентген, очень, я подчеркиваю, очень высокопрофессиональный специалист своего дела. Я уверен, он быстро разберётся в деталях вашего участия в деятельности подполковника Ферзя и примет правильное решение. Ответьте на все его вопросы, и вот увидите, уже завтра со склада снимут арест! Со своей стороны я позабочусь, чтобы Рентген получил исчерпывающую информацию о вашей полной непричастности ко всему происходящему. Тем более, что он, как вы наверняка могли слышать, ждёт моего звонка. Полагаю, Рентген захочет со мной встретиться так же, как и с вами, ведь по долгу службы я неоднократно встречался с подполковником Ферзём незадолго до его трагического исчезновения. Обещаю, я сделаю всё, что в моих силах! Вы же знаете, я всегда на вашей стороне!

– Я очень на это надеюсь, Максим Анатольевич! – хмуро ответила Николаева. – Могу я просить вас связаться со мной после вашего с ним разговора? Я бы хотела знать, что вообще происходит и кем он видит нас в этом деле, вне зависимости от того, что он посчитает нужным рассказать мне на предстоящем допросе.

– Вы слишком драматизируете! – Чиновник был само участие. – Это всего лишь беседа, ни о каком допросе не может идти и речи! Обещаю, завтра с обеда, в крайнем случае, послезавтра с утра, в вашей лаборатории станет возможно проводить любые эксперименты, столь важные для российской науки. Мы уже полностью закончили ремонт, включая переподключение электропитания и новых шин заземления. За оставшиеся четыре дня вы сможете провести все запланированные опыты, о которых шла речь. Я же лично поручусь за вас перед Рентгеном, и надеюсь, этого окажется достаточно!

– Хотелось бы верить, – голос Николаевой не выражал энтузиазма. – После всего, что произошло здесь, я поневоле начинаю верить в теории заговоров.