Измена. Она украла мою жизнь

Честно говоря, мне так плохо, что не хочется ничего. Но стыд за то, что побеспокоила чужих людей, делает своё дело. Я набираю номер и коротко объясняю диспетчеру, что со мной. Потом, чтобы не мешать соседкам ещё больше, собираюсь и выхожу в холл. Присаживаюсь на косой стул рядом со стойкой администратора и наваливаюсь на стену. Так и дожидаюсь приезда врачей. Даже радуюсь немного, что у меня с собой документы о выписке. Не нужно долго и подробно описывать симптомы.

– Что ж вы платную скорую не вызвали, раз лежали в частной клинике? – интересуется фельдшер, заглядывая в мою медицинскую карту.

– За лечение в клинике муж платил, – отвечаю я, прикрывая глаза устало. – Но больше не будет.

Фельдшер оглядывается на двери хостела, потом на мой чемодан и понимающе кивает.

– Вы не волнуйтесь, в бесплатной тоже хорошо лечат, – добавляет сочувственно, когда мы садимся в машину. – И оборудование сейчас почти везде современное. Может, не так быстро всё, но зато врачи помогают абсолютно всем.

Я киваю. От укола обезболивающего боль немного притупляется. Я думаю о словах фельдшера и вспоминаю о брате. Как же я хочу, чтобы он сейчас был рядом. После ухода родителей Олег заботился обо мне. Я знаю, что это эгоистично – требовать от него, чтобы он явился ко мне. В конце концов, он ведь спасает жизни там, где другие не могут. И всё же я отправляю ему сообщение с просьбой о помощи. Ведь прямо сейчас я нуждаюсь в том, чтобы кто-нибудь спас меня.

Сижу в коридоре больницы и жду своей очереди на ультразвуковое исследование. Голова кружится. Хочется в туалет. Поясницу ломит. Обезбол вколотый мне несколько часов назад уже перестал действовать. Не думала, что столько людей поступают ночью на скорой.

Вдруг телефон в кармане начинает вибрировать. Я спешу ответить, ожидая услышать брата. Герман не станет мне звонить после всего. Значит, это может быть только Олег.

– Олеся? Это ты? – слышу знакомый голос, но это не брат.

– Да, – отвечаю растерянно. – Кто это?

– Это Александр. Мы с Олегом вместе учились. Ты помнишь меня? – спрашивает мужчина на том конце. Пульс отчего-то ускоряется. На миг даже боль отступает. И пусть мы с ним знакомы очень поверхностно, у меня появляется надежда.

– Да, Саш! Конечно я тебя помню!

– Олег мне написал. Сказал, что у тебя проблемы, – тон Саши становится обеспокоенным. – Где ты сейчас?

– Я в первой городской больнице… – говорю оглядываясь по сторонам. На самом деле, когда меня привезли сюда, я была как будто не в себе. А теперь словно бы очнулась.

– Сейчас приеду! Жди звонка, – коротко бросает Саша, и у меня камень падает с души.

Звонок завершается и на потемневшем экране отображается время: три часа ночи. Слёзы снова просятся на глаза. Пусть Саша мне чужой, но ему не всё равно настолько, что он вызвался приехать ко мне посреди ночи. Кажется, мне даже физически становится легче. По крайней мере, я не буду одна.

2.2

Саша появляется так, как в фильмах показывают вбегающих в здание роддома мужей. Нервно оглядывается по сторонам и с облегчением выдыхает, заметив меня. На нём какие-то нелепого вида штаны и растянутая футболка. Кажется он спал, когда Олег позвонил. Впрочем, ничего удивительного, если учесть, сколько сейчас времени. И всё же он тут. А я считала, что в реальности люди так не поступают.

– Привет, – бросает он немного неловко. – Ты у дежурного врача была уже?

– Вроде того, – киваю я, вспоминая ленивый осмотр и безразличный тон терапевта. – Направили на УЗИ.

– Олег сказал, это почки?.. – кое-как восстановив дыхание после незапланированной пробежки, Саша присаживается рядом.

Я протягиваю ему карту. Это оказывается проще, чем объяснять всё с самого начала. Саша пробегается глазами по страницам и тяжело вздыхает.

– Ты же только выписалась, – произносит мучительно. – Как же так вышло, что снова начался воспалительный процесс?

– Замёрзла наверное, пока торчала на улице, – отвечаю я, прикрывая глаза. – А может, стресс… Не знаю, Саш. Я вообще уже ничего не понимаю. Мне так плохо. Я хочу домой. Хочу увидеть своих девочек.

– Ну-ну, – Саша похлопывает меня по плечу осторожно. – Всё нормально будет. Полежишь ещё немного в больнице и вернёшься к ним.

– Не вернусь, – я отчаянно мотаю головой. – Меня выгнали из дома. За что он так со мной, Саш? Я не понимаю…

Я наклоняюсь вперёд и закрываю руками лицо. Знаю, Саша мне никто, чтобы плакаться ему вот так. Но больше пожаловаться мне некому. А держать внутри эту обиду и боль уже нет сил. С минуту Саша сидит молча и неподвижно, потом касается моей выгнутой спины. От его неожиданного прикосновения мне приходится выпрямиться. Вижу на его лице искреннее сочувствие. Он перемещает руку со спины на плечо и притягивает меня к себе. Я утыкаюсь лицом ему в грудь и плачу навзрыд. Уши закладывает, а глаза перестают что-либо видеть.

– Бедная наша Олеся. И кто только посмел обидеть её? – шепчет Саша и легонько хлопает по спине.

Прямо как брат в юности, когда я прибегала к нему в общагу и жаловалась на глупых одноклассников или грубых парней. Это одновременно и странно, и мило, ведь совсем на чуть-чуть мне становится легче. Даже моя истерика постепенно сходит на нет.

Я поднимаю голову. Становится жутко неловко. Ищу в сумке платочки, чтобы вытереть мокрое лицо.

– Извини… – произношу сипло.

– Извиняю, – кивает он с ободряющей улыбкой. – Тебе немного полегчало?

Я тоже киваю, хотя ничего особо не изменилось. Мне по-прежнему больно физически и душевно. И я не вижу впереди ничего хорошего для себя. Но признаться ему в этом я не могу.

– Раз полегчало, то пойдём, – он резко поднимает меня на ноги и ведёт к кабинету УЗИ. – Твоя очередь подошла.

Я прохожу внутрь, а Саша остаётся снаружи. Я слышу из-за двери, как он разговаривает с кем-то напряжённо. Хочется надеяться, что у него не будет проблем из-за меня. Едва ли какой-нибудь женщине понравится, что её мужчина посреди ночи убегает помогать непонятно кому. А мне отчего-то кажется, что у такого как Саша обязательно должна быть подружка. Ведь он каким-то невероятным образом создаёт рядом с собой ощущение безопасности. Я заметила это, когда зашла в кабинет. Стало как-то беспокойно.

Наверное поэтому я так спешу поскорее вновь оказаться в коридоре. Сжимаю в руке результаты исследования и ищу Сашу глазами. Нахожу на том же месте, где мы с ним сидели до этого. Заметив меня, он поднимается.

– Закончили?

– Ага, – отвечаю я. – Теперь нужно обратно к дежурному.

– Есть другой вариант, – произносит Саша серьёзно. – Я только что разговаривал с отцом. Он нефролог и у него своя клиника. Я попросил его принять тебя.

– Саш, я не в состоянии сейчас оплачивать подобные услуги, – отвечаю, опустив взгляд.

– Этого и не требуется. Ты сестра моего лучшего друга. Почти член семьи.

Он смотрит на меня своими пронзительно голубыми глазами, и мне становится не по себе. Член семьи? Это вряд ли. Мы ведь с Сашей в последний раз виделись несколько месяцев назад во время очередного отпуска брата. Даже не общались толком. Всё наше взаимодействие свелось к тому, что он оказывал мне первую помощь, когда я едва не свалилась в обморок от духоты. Кажется, я так и не поблагодарила его за тот раз. А теперь он снова предлагает мне помощь. Да ещё и не простую, а явно дорогостоящую.

– Поехали, Олесь, – он касается моего предплечья. – Ты ведь знаешь, если с тобой что-то случится, Олег мне этого не простит.

Я смиренно вздыхаю и соглашаюсь. В конце концов, глупо отвергать помощь, которую тебе так настойчиво предлагают. Тем более, когда ты в ней нуждаешься.

Саша привозит меня в клинику, очень напоминающую ту, где я лежала раньше. В здании очень тихо и свет в коридорах приглушен. И всё же в приёмном покое меня встречает медсестра. Представляется с улыбкой и забирает мой проклятый чемодан.

– Вас уже ждут, – она усаживает меня в кресло и везёт в один из кабинетов. Я озираюсь на Сашу нервно. Снова появляется это чувство тревоги.

– Слушай доктора и будь хорошей девочкой! – бросает он с доброй усмешкой и машет рукой. – Я приеду к тебе завтра. Если что-то будет нужно, позвони.

Мне даже стыдно становится перед медсестрой. И вправду, чего это я как маленькая – распереживалась, что осталась одна?

2.3

Первая встреча с отцом Саши, моим лечащим врачом, выходит очень неловкой. Он оглядывает меня с ног до головы будто будущую невестку. Я неприятно ёжусь под его взглядом. Должно быть, он думает, что между мной и его сыном что-то есть, раз уж тот переполошил всех ради меня посреди ночи.

– Значит, вас лечили от пиелонефрита? – спрашивает он, заглядывая в карту. Я робко киваю.

– А что не так?

– Если вам его вылечили, он не должен был вернуться, едва вы вышли из больницы, – поясняет тот, глядя на меня поверх очков. – Это даже звучит смешно.

– Извините… – я опускаю взгляд, словно это и вправду моя вина.

– Не за что извинять, – он тяжело вздыхает. – УЗИ, что вам сделали в бесплатной клинике неинформативно. Я проведу осмотр и назначу вам новое исследование и анализы. Но уже на завтра. А сегодня вам бы не мешало поспать.

Смотрю на него исподлобья. Они с Сашей очень похожи. Только Владимир Константинович по естественным причинам выглядит старше. А ещё у него суровый взгляд. Поначалу я приняла его на свой счёт, но видимо он всегда такой.

– Спасибо, – отвечаю я, перебираясь с кресла на кушетку.

В бесплатной больнице в какой-то момент мне казалось, что я так и умру в ожидании. Теперь вспоминать об этом даже немного смешно. Мне отводят палату и ставят капельницу. От обезболивающих и противовоспалительных препаратов мне становится легче. Я даже засыпаю. Мне снится очень хороший сон – дом и мои девочки. Во сне они уже бегают по нашей гостиной. Я пытаюсь уследить за обеими сразу, но это непросто.

«Поскорее бы Герман вернулся», – думаю я, но вдруг осознаю, что он не вернётся.

Точно. Мы ведь с ним разводимся. Он не захотел меня видеть. Но если так, тогда я не могу быть дома, и малышек рядом тоже не может быть… Оглядываюсь по сторонам и нахожу себя в незнакомой пустой комнате. Вокруг никого. Я медленно просыпаюсь и возвращаюсь в суровую реальность…

Как и обещал, Саша приезжает ко мне на следующий день.

– Я ненадолго. Просто привёз тебе кое-что, что может пригодиться, – произносит он, проходя в палату.

Сегодня он выглядит очень представительно. На нём классические брюки и хорошая рубашка, а поверх неё белый халат. И халат рабочий, судя по всему. Вроде бы специализация Саши – иммунология. Значит, он работает в клинике отца?

Заглядываю в пакет и нахожу внутри зубную щётку, полотенце, расчёску и ещё кое-какие полезные мелочи. И пусть у меня уже есть всё это, я принимаю с благодарностью. Помнится, когда я лежала на сохранении Герман также привозил мне всякие нужные вещи. И в какой момент всё испортилось? Я пытаюсь вспомнить, но не могу. Может быть, он уже тогда мутил с Риткой. Мне вдруг становится гадко и я морщусь.

– Что такое, тебе нехорошо? – спрашивает Саша обеспокоенно.

– Нет, всё нормально. Просто вспомнила кое о чём. Спасибо тебе большое.

– Не за что, – отвечает он с улыбкой. – И если тебе ещё что-то будет нужно, дай знать. Что угодно, ладно?

Я киваю. Саша скрывается за дверью. Он такой простодушный и искренний, что мне прямо не по себе. Кажется, что в моей мрачной жизни нет места для таких людей. Достаю из бумажного пакета привезенное им полотенце и мне на колени выпадает плитка шоколада с девочкой на обёртке. Только имя «Алёнка» чёрным маркером исправлено на «Олеся».

– Вот же чудик, – усмехаюсь я и вздыхаю.

Телефон на тумбочке резко начинает вибрировать, заставляя меня вздрогнуть. На экране отображается номер Риты. Внутри всё холодеет. Пару секунд я сомневаюсь, стоит ли брать трубку. В конце концов, решаю ответить. Даже если она меня предала, то любая дополнительная информация о том, что происходит дома, мне сейчас не повредит.

– Алло? – я замираю, вслушиваясь в звуки на том конце. Может быть, я услышу дочек?

– Привет, Олесь. Как твои дела? – спрашивает Рита как ни в чём ни бывало. Её добродушный тон сбивает с толку.

– Тебе правда интересно, как у меня дела? – спрашиваю, мрачно усмехаясь.

– Ну, конечно! Ты ведь только из больницы выписалась, а тут такое. Я, знаешь, как переживала, когда ты ушла?! Я ведь понимаю, что тебе некуда пойти. Ты хоть в тепле ночевала? А денег достаточно у тебя? Могу одолжить. У меня пусть немного, но есть…

Не понимаю, что происходит. Я помню, как она ухмылялась вчера, глядя, как Герман меня выгоняет. А сегодня что, мы опять лучшие подруги?

– Рит, извини конечно, но мне с тобой неприятно разговаривать, – произношу я холодно.

– Чёрт, вот я знала, что ты всё не так поймёшь! – бросает Рита с досадой. – Но, Олесь, я осталась в вашем доме только потому, что мне стало жалко твоих девчонок. Как представила, что ими чужие люди будут заниматься, так сразу расплакаться захотелось. Блин, я так зла на Германа! И я на сто процентов на твоей стороне, что бы ни случилось.

Она делает какой-то странный акцент на последней фразе. Я ещё больше теряюсь.

– А что случилось?

– Да, ничего, – она тут же сдаёт назад. – Говорю же, я не верю ни в какие слухи.

Закусываю губу напряжённо. Голова идёт кругом. Только что я злилась на Риту и не хотела с ней разговаривать, а теперь боюсь, что она вдруг бросит трубку. И как назло она начинает суетливо прощаться.

– Блин, Олесь, надо бежать срочно! Я тебе потом перезвоню!

– Рита, подожди… – пытаюсь остановить её. Но она успевает завершить звонок.

Сердце в груди бьётся тревожно. Что за слухи она имела в виду? И правда ли между ней и Германом ничего нет? Что если это я сама нафантазировала? Ведь за руку я их не ловила.

– Чёрт! – я хватаюсь за голову.

Телефон на больничном покрывале снова даёт сигнал о вызове. Я мгновенно хватаю его и жму на зелёный значок на экране.

– Олеся Сергеевна? – доносится из трубки официальный мужской голос. – Вам удобно сейчас говорить?

– Да… – отвечаю неуверенно.

– Меня зовут Макар Владимирович, я адвокат вашего мужа, – представляется мужчина. – Мне поручено обсудить с вами детали бракоразводного процесса.

Пульс начинает болезненно отдавать в виски. Господи, где мне взять сил, чтобы это вынести?!

– Поскольку вы нарушили один из пунктов брачного договора, касающийся супружеской измены, то отступных при разводе вы не получите. Опеку над детьми ваш муж также берёт на себя. Вы можете обжаловать это, но мы с моим клиентом намерены настаивать на своём…

– Простите… Что вы только что сказали? – произношу сипло, обрывая его. – Я нарушила пункт об измене? Что это за бред?!

– Олеся Сергеевна, разумеется, вы можете всё отрицать, но раз ваш муж назвал измену в качестве причины для развода, значит, у него есть доказательства.

– Какие доказательства?! Я не изменяла мужу! – по щекам катятся слёзы.

Тело охватывает дрожь. Так вот о каких слухах говорила Ритка! Боже… И кто только мог придумать такое? А Герман… Он поверил, что я ему изменила?! Но как? Когда?

– Алло? Алло?! Олеся Сергеевна…

Я роняю телефон на кровать. Адвокат ещё некоторое время пытается докричаться до меня, но в конце концов кладёт трубку. Одну за другой я прохожу стадии отрицания. Злюсь и негодую. Пытаюсь торговаться сама с собой, ища оправдания Герману. И наконец спустя время и океан выплаканных слёз меня накрывает чёрная меланхолия. Я сижу бесцельно глядя в стену и в голове пульсирует только одна мысль: раз Герман поверил в этот бред, значит, просто искал повод меня бросить…

2.4

Саша

Этой ночью мне позвонил мой университетский друг и сказал, что его сестре срочно нужна помощь.

– Кроме тебя мне не на кого надеяться, – предупредил он. – Кажется, Олеська совсем в отчаянии, раз решилась мне написать. Сань, помоги по-братски. Я в долгу не останусь.

– Не вопрос, – ответил я, продирая глаза. – Скинь её номер…

Только когда я получаю в сообщении заветные одиннадцать цифр, до меня наконец доходит – Олесе, сестре Олега, нужна моя помощь! Я смотрю на её номер и сердцебиение предательски ускоряется. Вот ведь чёрт! А я, дурак, убеждал себя, что уже успокоился и выкинул её из головы.

За считанные секунды нахожу ключи от машины. Даже одежду домашнюю не меняю – нет на это времени. По телефону Олеся сказала, что в больнице. Её голос звучал испуганно. Кусая губы, прыгаю в тачку и мчусь к ней. И пусть я не особо верующий, но всё равно молюсь, чтобы с ней всё было хорошо.

Я помню Олесю ещё совсем юной. Она заканчивала десятый класс, когда мы с Олегом сдружились. Он после скоропостижной кончины отца перебрался в общагу, где жил я, а Олеся осталась у грымзы-тётки. Надо ли говорить, что всё свободное время она проводила с нами? Олег даже жаловался порой, что он себе так никогда не найдёт девушку, если она всё время будет ошиваться рядом. Мне же общество Олеси нравилось. Она была очень приятной и немного задумчивой. А ещё порой, когда она смотрела на меня, я ощущал странное покалывание в животе.

То, что она мне нравится, я осознал только когда у неё появился парень. Я злился и ревновал, но так и не осмелился признаться ей в чувствах. Наверное, всё дело было в комплексах. Я был страшненьким и особо не пользовался популярностью у девчонок. Я очень сильно боялся, что она мне откажет и мы навсегда прекратим общение. А мне оно было нужно как воздух. Её улыбка делала меня невероятно счастливым.

Сейчас я осознаю, насколько глупыми были мои суждения тогда. Ведь при таком раскладе мы были обречены разбежаться и забыть друг о друге. Это в конечном счёте и произошло. Моя безответная любовь закончилась вместе с учёбой в меде. На несколько лет мы потеряли друг друга, а когда встретились снова у Олеси уже был жених. Он оказался на восемь лет старше меня, состоятельный и заботливый. Я явно уступал ему во всём, а потому снова спрятал свои чувства. Я ненавидел себя за свою трусость. Меня успокаивало только то, что Олеся выглядела счастливой…

Едва свернув с лестничной площадки в коридор второго этажа, я нахожу её. Отёки, бледность, общая болезненность. Но самое главное – её взгляд. Отрешённый и потерянный… Спешу к ней. Не понимаю, что такого могло произойти, чтобы она так изменилась. Когда я видел её в последний раз, Олеся вся светилась. Это роды её так вымотали? И где, чёрт возьми, её муж?!

– Герман выгнал меня из дома, – после непродолжительных расспросов признаётся Олеся. – Даже с дочками не дал повидаться.

Она закрывает лицо руками. Плечи её дрожат. Я пару секунд просто обтекаю от того, что она сказала. Забрал детей и выгнал её? Зная, что ей совсем недавно нездоровилось?! Этот Герман совсем больной, что ли?!

Ладно, от моих мысленных возмущений толку нет. Я робко касаюсь её. Нужно как-то успокоить. Чтобы у них не случилось с мужем, сейчас не время раскисать. Это точно не отразится благоприятно на её здоровье.

Приобнимаю её за плечи. И в голове вдруг появляется мысль, что я на самом деле давно об этом мечтал. Тут же становится противно от самого себя. Нет, я не должен позволять себе ничего лишнего. Олеся нездорова и я могу ей помочь. А всё остальное прямо сейчас не имеет значения. Я вспоминаю, как в студенчестве Олег жалел её и утешал.

– Бедная наша Олеся. И кто только посмел обидеть её? – что-то такое приходит на ум. Похлопываю её по спине. Она поднимает на меня глаза и смотрит удивлённо. Странно наверное это всё для неё. Ну и ладно, зато больше не рыдает. Больно видеть, как она плачет.

Когда Олеся уходит в кабинет УЗИ, я набираю отцу. Знаю, что он скорее всего будет в ярости из-за того, что я разбудил его. Но прямо сейчас он самый очевидный мой вариант.

– Пап, прости, что так поздно. У меня к тебе просьба. У моей знакомой проблемы с почками. Можешь принять её.

– Могу, – отвечает тот с тяжёлым вздохом. – Только незачем ради этого было звонить мне ночью. Ты выпил, что ли?

– Нет, пап, я трезв и за рулём. Мы сейчас с ней в городской больнице. Она очень напугана. По идее, её только вчера выписали. А сегодня опять температура и отёки. Ещё на боли жалуется.

– Эх, в больнице, говоришь? – спрашивает ехидно. – Видать, непростая знакомая.

– Об этом давай позже поговорим, – отвечаю уклончиво.

– Ишь ты какой! – усмехается отец. – Ладно уж, вези свою даму сердца. Так и быть подъеду, осмотрю. Хотя, ей-богу, не понимаю, почему это до утра не может подождать.

– Спасибо, пап, – я выдыхаю с облегчением. – Сам понимаешь, лучше перебдеть.

– Давай, бдун. Жду тебя, – бросает он и завершает звонок.

Я знаю, что мне, вероятно, позже придётся объясниться с отцом, почему я привёз к нему на лечение чужую жену и мать двоих детей. Но это всё потом, а сейчас я просто рад, что он согласился помочь ей. Ведь он один из лучших врачей в этой области.

2.5

– Наконец-то ты выглядишь, как приличный человек, – бросает мне отец, оглядывая с ног до головы.

– Всегда поражался твоей способности одновременно и похвалить, и унизить, – отвечаю, мрачно усмехаясь.

Он провожает меня в свой кабинет и прикрывает дверь. Жестом предлагает присесть. Похоже, что разговор будет долгим.

– Да перестань. У меня и в мыслях не было обидеть тебя. Ты мой единственный сын, Сашка. Я хочу для тебя самого лучшего.

Неприятная дрожь пробегает по спине. Обычно, когда родители говорят, что хотят лучшего для своих детей, это подразумевает, что они знают, как лучше.

– Может хватит ходить вокруг да около? – смотрю на него угрюмо. – Переходи уже к делу.

– Ты знаешь, Саш, чего я от тебя хочу, – со вздохом произносит отец. – Ничего не изменилось.

– Пап, я не могу перейти в частную клинику. Можешь считать меня идиотом, но мне важно помогать людям, а не тянуть из них деньги.

На секунду во взгляде отца появляется злость. Но он быстро прячет её. Поднимается из-за стола и отходит к окну.

– Твоё желание благородно, – произносит со вздохом. – Я не могу сказать, что не понимаю его. Однако я прошу всё же пойти мне навстречу. Ведь я пошёл навстречу тебе.

Он смотрит на меня внимательно. Я понимаю, что подразумевает он ситуацию с Олесей. Меня охватывает злость. Значит, вот так? Он решил использовать чужую проблему в своих интересах?!

– Ты меня сейчас шантажируешь, что ли?! – произношу я возмущённо.

– Да Боже упаси! – отец качает головой. – Слово-то какое придумал: «шантажировать»! Но, Саша, ты ведь и сам знаешь, что содержание в нашей клинике не дешёвое.

– Я всё оплачу! Я скопил достаточно денег, – хмурюсь ещё больше. Хочется закончить этот разговор.

– А дальше что? – отец складывает руки на груди. – Я немного поспрашивал про эту твою знакомую. Говорят, она замужем за одним из самых богатых людей в городе. Даже если у вас с ней всё серьёзно, думаешь, её устроит жизнь с бедным доктором? Едва ли. Не после того, к чему она привыкла…

На некоторое время меня охватывает оцепенение. Отец знает, что Олеся замужем и говорит об этом так спокойно? Кажется, думает, что у нас с ней роман. Эх, если бы… Впрочем, так даже лучше. Раз он принял тот факт, что она мне дорога, значит, будет уделять ей максимум внимания. Вот только что мне делать с его предложением?

– Саш, я не хочу давить. Но подумай сам, как ты сможешь лучше позаботиться о своей любимой?

Порой мне кажется, что мой отец – сущий дьявол. Я ведь был убеждён, что никогда не соглашусь работать у него в клинике. Однако теперь начал сомневаться. Хотя наверное дело и не в нём вовсе. Просто впервые в жизни у меня появилось нечто, что важнее моего призвания. Пусть я не знаю, как обстоятельства сложатся, мне хочется стать для Олеси надёжным тылом. Наверное, я дурак. Но ничего уж тут не попишешь.

– Ты не звонила Олегу? – бросаю на Олесю кроткий взгляд. – Я написал ему, но, думаю, он будет рад услышать твой голос.

– Позже позвоню, – отвечает она отрешённо. – Он наверняка сейчас отдыхает. Да и ты сильно переоцениваешь его обо мне беспокойство.

Она тяжёло вздыхает и опускает глаза. Я замечаю на её руке синий след от капельницы. Олеся прикрывает его ладошкой. Пальцы её дрожат. До меня доходит вдруг, что она не такая, как была с утра.