Месть

Наконец спустились сумерки, и Лаурин выбрала себе укромную ямку, где можно было переночевать. Скоро станет холодно... Она сгрызла два яблока, потуже завернулась в шаль и крепко уснула.

Девочка была слишком потрясена, мысли путались, и она даже не вспомнила, что должна поговорить с Гидеоном. Может быть, оно и к лучшему. Пока Лаурин спала, ее брат вершил свою страшную месть Дунтарину.

Едва рассвет озарил холмы и болотистые низины, Лаурин проснулась. Возможно, дело было в том, что она отлежала себе все, что только можно. После ночи в жесткой, холодной «постели» у девочки ныли все кости, а от голода начинало тошнить. Чтобы отвлечься, она мысленно позвала брата, и тот мгновенно откликнулся.

«Наконец-то, Лаурин!»

«Заждался? – Лаурин пребывала в скверном настроении и не собиралась выслушивать его колкости. – Когда я позвала тебя в последний раз, ты послал меня куда подальше».

Нет, она вовсе не собиралась набрасываться на брата с обвинениями. В эти минуты она отдала бы все на свете, чтобы оказаться в объятьях его крепких рук, услышать его голос... и поверить, что все будет хорошо.

«С добрым утром, Лаурин. Насколько я понимаю, настроение у тебя чудесное – как всегда».

«Знал бы ты, что случилось после нашего разговора, не стал бы на меня шипеть».

«Что случилось? У тебя все в порядке?»

Похоже, Гидеон не на шутку встревожился. Этого было достаточно, чтобы утешить Лаурин. Как же это славно – знать, что ты кому-то не безразлична.

«Да, сейчас все хорошо. Только не для Соррели... – Лаурин осеклась, пытаясь сдержать слезы. – О, Гидеон... Соррель погибла».

Она рассказала брату, как они с Соррелью увидели перевернутую телегу и что произошло потом. Пока она говорила, Гидеон не произнес ни слова: он был слишком потрясен.

«А ты? Что с тобой вчера случилось?» – спросила Лаурин, закончив рассказ. Однако Гидеон решил, что сейчас не время откровенничать.

«О, ерунда, небольшое недоразумение. Сейчас мы с Фиггисом уже все уладили и отправляемся в путь».

«Кто такой Фиггис?»

«Долго объяснять, – Лаурин почти увидела, как он отмахнулся. – Как думаешь, скоро ты доберешься до Эксена?»

«Джил сказал, что я смогу выгадать пару дней. Думаю, дня за два я дойду».

«Держи разум открытым, Лаурин. Даже если мы не будем разговаривать, связь сохранится, и мы будем ее чувствовать. Как я понимаю, ты уже позавтракала и готова отправляться?»

«У меня осталось одно яблоко, которое так и просится мне в живот».

Она услышала смех.

«Тогда тебе повезло. У нас даже яблок нет. Счастливого пути».

Это было восхитительно – чувствовать, как он прикасается к ее разуму. Лаурин сладко потянулась, съела последнее яблоко, а потом нашла немного воды, скопившейся в огромных листьях, похожих на лопухи – Соррель говорила, что из них получается снадобье, которое исцеляет боли в суставах, – и почувствовала себя так, словно заново родилась. Она все еще оплакивала старушку-травницу... но пора было отбросить печальные мысли и продолжать свой нелегкий путь.

Глава 29

Назад, в Сердце Лесов

После встречи со счастливым семейством Квистов, Тор не провел в Карадуне и полдня. Ему не терпелось вернуться в Великий Лес. Время было дорого: возможно, там уже ждали его дети.

– И снова до свидания, Тор. Клут такой красавец... Эйрин улыбнулась, сжала руку юноши и добавила шепотом: Как я ему завидую. Он остается с тобой.

Тор украдкой оглянулся. Саксен и Квист смеялись: клук потирал шишку, которую получил на память об их первой встрече, делая вид, что она все еще болит.

– Янус сходит по тебе с ума, Эйрин. Он тебя обожает.

– Я знаю. И я его, наверно, тоже... по-своему. Помнишь, что я говорила тебе на причале? Но тебе будет хорошо только с Элиссой, Тор.

Она тут же пожалела о своих словах и уже ожидала колкости. Но Тор лишь смотрел на свою прелестную собеседницу и от души наслаждался ее смущением.

– Ну, смотря отчего хорошо.

– Тихо! Ты забываешь, что мой муж рядом?

Как ей нравились его шутки... Если бы он мог вот так поддразнивать ее, снова и снова!

– И будь добр, хорошенько присматривай за Локки. Не позволяй ему соваться куда не следует.

– Обещаю, что сразу же отправлю его домой.

Эйрин покосилась на брата, который гладил лошадь по бархатному носу. Мальчик напросился в провожатые к Тору и Саксену и не мог дождаться, когда можно будет пуститься в путь.

– Ему это не понравится.

– Он слишком молод, Эйрин. Все еще жаждет умереть со славой. Но ему еще надо познать женщину, и не одну, – Тор поцеловал ей руку. – Тогда он поймет, что жизнь стоит того, чтобы за нее держаться.

Благодаря Квисту, который щедро предоставил лошадей, друзья уже к вечеру пересекали южную границу земель Карадуна.

Всадники наслаждались скачкой, но никто и не пытался угнаться за Клутом, который кружил в небе. Всю дорогу Саксен развлекал спутников, рассказывая, как странствовал с цирком Зорроса и служил в «Щите».

«Сердце Лесов зовет, Тор», – мягко напомнил Клут, едва вдалеке показалась живая стена Великого Леса.

Локки явно не хотел возвращаться домой. Тор чувствовал, что с губ мальчика вот-вот сорвутся слова мольбы... но не дал ему произнести ни слова.

– Локки, ты был нам настоящим другом. Обещай, что позаботишься о своей сестре. Уверен, когда мы снова встретимся, у тебя будет собственный корабль, а ты станешь славным морским разбойником... и переплюнешь самого Квиста.

Локки грустно улыбнулся.

– Море меня не манит, Тор. Я хочу служить в «Щите».

– Я уже слышал, – Тор кивнул. – Потерпи еще годик, и тогда Саксен сможет замолвить за тебя слово. Он пьет с самим прайм-офицером.

У мальчика загорелись глаза.

– Да ты что, Саксен? Ты в самом деле дружишь с прайм-офицером Хереком?

Что ж, купаться в лучах чужой славы тоже приятно.

– Клянусь. Подрасти немного, Локки, окрепни... и продолжай учиться. Я поговорю с Хереком, но только когда ты встретишь пятнадцатое лето.

– Договорились! – Локки сплюнул себе на ладонь,

Саксен сделал то же самое, и они крепко пожали друг другу руки.

Тор мог вздохнуть с облегчением. У него не было ни малейшего желания таскать за собой Локки. Иногда этого было просто не избежать, но... мальчику будет куда безопаснее с сестрой, на севере. Чем дальше от Тала, тем лучше.

Самое неприятное, как обычно, осталось напоследок. Увы, без этого было не обойтись.

– Ну, Локки, – проговорил Саксен, – вам с лошадками пора домой.

Локки улыбнулся, быстро и крепко обнял клука, потом Тора и помахал Клуту. Ребенок, совсем ребенок... Жаль, что он никогда не узнает, что сокол прекрасно понял его и даже ответил... хотя услышал его только Тор.

«Да озарит Свет твой путь к дому, дружок».

Еще какое-то время Тор и Саксен стояли на дороге и махали ему вслед. Наконец Локки с двумя лошадьми, которых вел поводу, исчез за поворотом дороги, и они одновременно обернулись.

– С возвращением, Саксен, – произнес Тор, глядя на густой строй деревьев.

– В гостях хорошо, а дома лучше, – откликнулся клук. Плечом к плечу они шли к лесу, а деревья встречали их, словно шеренга почетного караула, и в листве пробегал радостный шепот.

На краю леса стояла Арабелла. Отшельница утирала глаза, в которых блестели счастливые слезы. Два человека, которых она любила всем сердцем, возвращались. Вскоре уже все трое обнимали друг друга, а потом Великий Лес укрыл их своим мирным полумраком.

До Эксена Гидеон добрался спокойно. Всю дорогу он нес Фиггиса на руках, и карлика терзал невыносимый стыд. Слабость унизительна. Девятого из Паладинов несут на руках, как ребенка! Однако стоило ему посмотреть на того, кто его нес... Этот мальчик спас ему жизнь – жизнь, смыслом которой он был. Их судьбы связаны. Отныне Фигтис должен защищать своего спасителя любой ценой... пока смерть не разлучит их.

Они встретились совсем недавно, но карлик не уставал удивляться. Как сильна кровь Торкина Гинта! Достаточно посмотреть на мальчика. Вылитый отец: и внешность, и голос... Даже в движениях и осанке есть что-то общее. Фиггис почти не сомневался, что и нравом они будут сходны, хотя в этом еще предстояло убедиться. Во всяком случае, Гидеон уже показал, что храбрость и стойкость Тора ему не чужды.

– Фиггис, дружище, – радостный голос Гидеона прервал его мысли. – Догадайся, что я хочу тебе сказать?

– Надеюсь, ты собираешься сказать, что мы скоро будем в Эксене.

– Вот именно! Вон и знак у дороги. Осталась всего миля.

Гидеон опустил карлика на землю, позволяя ему осмотреться, и мысленно окликнул Лаурин, чтобы поделиться с ней радостью. Мальчик был горд: еще бы, теперь ему не нужно ждать, пока она про него вспомнит! Происшествие в Дунтарине словно что-то разбудило в нем, и теперь он мог заговорить с сестрой так же легко, как она с ним.

С минуту полюбовавшись окрестностями, Фиггис обернулся к Гидеону. Он принял решение.

– Мы должны войти в Лес прямо здесь.

– Откуда ты знаешь?

– Сердце Лесов поможет нам. И не только оно, но и весь Лес будет вести нас туда, где должен ждать твой отец. Идем.

Гидеон снова подхватил друга на руки и зашагал к деревьям, которые стеной стояли в стороне от дороги.

– Осталось недолго, – вслух подумал мальчик.

– Волнуешься, малыш?

– Нет. Просто нет сил ждать. Столько лет я спрашивал себя: какие они – мои родители? Почему я остался один? Для меня ничего нет важнее.

Фиггис украдкой вздохнул, представляя, что их ждет впереди.

– О, думаю, теперь все будет хорошо.

– Смотри, Фиггис!

Прямо перед ними, у кромки леса, стояла огромная волчица, ее мех отливал серебром. Волчица пристально смотрела на пришельцев и, кажется, терпеливо ждала.

– Мне было сказано, что меня встретит осел, отшельница или волчица... – благоговейно прошептал Гидеон. – Значит, волчица. Какая красивая...

– Это не просто волчица, мой мальчик. Ее зовут Солиана – карлика переполняли чувства, и его голос дрожал. – Пожалуйста, Гидеон, отнеси меня к ней.

Если бы Гидеон мог бежать, он бы бросился к волчице со всех ног. Пока он ковылял к ней с карликом на руках, Солиана все так же спокойно и внимательно смотрела на них, но не трогалась с места.

Наконец Фиггис обхватил своими короткими ручками шею волчицы, и потрясенный Гидеон увидел, как карлик плачет, зарывшись лицом в ее густой мех, а она лижет ему щеки. В этом было столько нежности, что мальчик почувствовал себя лишним. И вдруг...

Волчица заговорила с ним. Ее певучий, глубокий голос, который зазвучал в голове у Гидеона, был таким же красивым, как и она сама.

«Не стесняйся, Гидеон. Мы просто очень-очень давно не виделись. Для меня великая честь – приветствовать тебя в Сердце Лесов. С возвращением, мой мальчик. Отныне твой дом здесь. Сердце Лесов всегда будет защищать и любить тебя».

Гидеон не находил слов. Казалось, волчице ничего не стоит беседовать с ним, обмениваясь мыслями. Гидеон мог лишь с восхищением поклониться этому великолепному существу. Должно быть, она тоже из Паладинов и оказалась здесь, потерпев поражение в битве. И теперь все надежды на него, подумал Гидеон. Надо непременно сделать так, чтобы эта надежда сбылась... на что бы все они ни надеялись.

Фиггис утирал слезы. Гидеон почувствовал, что разум волчицы все еще открыт для него, и не преминул этим воспользоваться.

«А мой... мой отец?» – робко спросил он.

«Он ждет тебя, мой мальчик. Идем».

Гидеон был очарован. Подхватив Фиггиса одной рукой, он запустил пальцы в густой серебристый мех чудесной волчицы и пошел с ней в Сердце Лесов.

Лаурин потеряла счет времени. Голова кружилась от голода и усталости, но девочка заставляла себя идти. Медленно, шаг за шагом, но вперед и вперед. Подъемы давались тяжело, но в такие мгновения она звала Гидеона. Они болтали, брат пел ей, рассказывал смешные истории – словом, делал все, чтобы она продолжала путь. К тому же ее усилия каждый раз вознаграждались: за подъемом следовал спуск, а бежать под гору было одно удовольствие. Не раз Лаурин падала, ее локти и колени были покрыты ссадинами. Чертополох колол ее, крапива жалила, однако девочка вставала и с каким-то мрачным упорством продолжала путь. Каждый шаг приближал ее к Сердцу Лесов, и теперь она уже не поддастся слабости. Соррель погибла, доставив ее сюда. Так неужели она, Лаурин, не сможет дойти до конца?

Наконец она увидела. Вот о чем говорил Джил! Глубокая долина, а в ней, словно птичья кладка в гнезде, деревенька. Скорее всего, это и есть Эксен. Слева начинался Великий Лес. Девушка не думала, что у нее остались силы, и удивилась, когда ноги сами понесли ее. Она бегом спустилась в долину... и даже ни разу не споткнулась.

Гидеон рассказывал, что они с Фиггисом добрались до Эксена, и тут связь разумов прервалась. Впрочем, Лаурин это почти не беспокоило. Она почти у цели. Ветер доносил уютный запах печного дымка. Однако в Эксен Лаурин не пошла. Ее ждали там, где таинственно качали ветвями деревья.

У кромки леса Лаурин остановилась. Свет всесильный, как она запыхалась! Чтобы хоть как-то отдышаться, девочка наклонилась и уперлась ладонями в колени. Забавно: первый раз в жизни она сумела как следует пощупать свои коленные чашечки! Еще немного – и ее дыхание стало ровным. Вот так. Нужно успокоиться. Почувствовав себя лучше, Лаурин выпрямилась и...

На нее, невозмутимо пережевывая пучок травы, смотрел ослик. Соррель говорила об отшельнице, волчице и ослике. Помнится, их с Гидеоном это насмешило. Получается, старушка сказала правду. Никакой ошибки. Этот ослик поджидает именно ее.

Лаурин шагнула вперед, но ноги вдруг перестали слушаться. Ну, еще немного... Перед глазами все плыло, девочка задержала взгляд на жующей мордочке и приказала ногам отнести себя к ослику.

«Надо просто подойти к нему, – твердила она, заставляя себя сделать еще шаг, отдающийся болью во всем теле. – Он поможет».

Сейчас она протянет руку и коснется его мягкой спины. И вдруг земля понеслась навстречу Лаурин, ударила ее прямо в лицо... и когда девочка очнулась, то поняла, что лежит у ног ослика, а сам он тычется ей в бок, словно просит ее подняться. Лаурин так устала, что почти не чувствовала собственного тела, а голова снова шла кругом. Однако ослик не сдавался. Его бархатная мордочка то появлялась, то исчезала в тумане и все толкала, толкала... Наконец Лаурин уступила, обхватила ослика за шею, поднялась на ноги – и тут же повисла у него на холке, такой упругой и теплой.

Деревья что-то шептали, убеждая сесть ослику на спину – или это ей только чудилось? Впрочем, мысль показалась юной путешественнице вполне разумной. Рядом очень кстати оказался толстый сук. Каким-то чудом Лаурин взгромоздилась на своего длинноухого провожатого, и тут же, совсем обессилев, ткнулась лицом в короткую гривку и крепко обняла его шею.

Кажется, ослик повернул и медленно, но уверенно потрусил вглубь леса, готового укрыть ее под своим густым пологом от всех бед.

Клут устроился на ветке высокого дерева и наслаждался покоем, который царил в Сердце Лесов. Здесь ему ничто не угрожало. Деревья качали головами, шепот листвы успокаивал. Здесь он дома. Здесь его место. Здесь он в безопасности.

Тор и Саксен сидели на земле и вели неспешный разговор. Друзья только что вволю напились из чистого ручья, а Сердце Лесов позаботилось о том, чтобы они утолили голод. Теперь можно было побеседовать о предстоящих делах. Тор уже думал о встрече с Элиссой и собирался спросить у клука совета, когда услышал у себя в голове голос Солианы.

«Тор... Я веду к тебе Гидеона, твоего сына».

Тор обернулся. Из густой чащи, обступившей опушку, на которой они сидели, вышла волчица. Тот, который шел с ней рядом, был строен, темноволос и высок не по годам. Казалось, Тор смотрит в зеркало.

Он вскочил, Саксен тоже. Оба ожидали увидеть малыша, а этого мальчика скоро можно будет назвать юношей. Он чуть опирался одной рукой на холку Солианы, на спине которой сидел карлик. В другое время это зрелище вызвало бы дружный смех. Но не сейчас.

Первым пришел в себя Саксен.

– Фиггис! – взревел он.

Этот возглас заставил отца и сына очнуться, хотя оба были слишком потрясены, чтобы произнести хоть слово. Тор робко шагнул вперед. Вот ребенок, которого он держал на руках лишь несколько мгновений, когда тот едва появился на свет. – Яркие голубые глаза смотрели на него пристально и настороженно.

– Гидеон? – прошептал Тор.

В Сердце Лесов стало тихо. Все глядели на того, к кому были обращены эти слова.

Путь до Эксена был неблизким, и все это время Гидеон готовился к встрече с отцом. И думал, что готов... но ошибался. К такому было просто невозможно подготовиться, и сейчас у него по хребту пробегала дрожь.

Кажется, Солиана что-то сказала этому человеку, потому что он вскочил, как ужаленный. Встреча потрясла его не меньше, чем самого Гидеона. Что он может ожидать? Мальчик надеялся, что мучительные раздумья над этим вопросом не отражаются у него на лице. Он так волновался, что чувствовал, как в висках стучит кровь.

Вот он какой – тот, которого он отныне будет звать отцом.

В том, что перед ним отец, сомневаться не приходилось. Гидеону казалось, что он видит самого себя, повзрослевшего на десять лет. Ярго говорила, что их отец все еще молод и необыкновенно красив. И была права. Достаточно посмотреть в эти удивительные темно-голубые глаза. Ноги Гидеона словно вросли в землю, и он не мог сделать ни шагу.

Но тут отец позвал его. Сколько раз мальчик клялся, что будет держать себя в руках! Один звук этого голоса – и все намерения были забыты. Гидеон разрыдался, и Сердце Лесов смотрело, как он медленно опускается на колени.

Тору хватило трех шагов, чтобы оказаться рядом и обнять сына. Он плакал, прижимал мальчика к груди и шептал, шептал, как любит его.

Лишь несколько долгих мгновений спустя отец и сын разжали объятья и поняли, как тихо в Сердце Лесов. Никто и ничто не смело нарушить благоговейного молчания.

– Сын... – чувства настолько переполняли Тора, что его голос стал сиплым. – Как много мне надо тебе сказать...

Гидеон кивнул, все еще опасаясь, что голос выдаст его, и покосился на Фиггиса. Вот это да! Могучий золотоволосый клук – вероятно, друг отца, – уже подхватил карлика на руки и баюкал, как ребенка.

Тор откашлялся.

– Сначала давайте познакомимся. Гидеон, это Саксен Фокс, клук, Шестой из Паладинов. Он связан с твоей матерью.

Он успел увидеть, как глаза сына засияли при слове «мать» – а потом мальчик восхищенно уставился на клука, который расхаживал по поляне, качая своего друга. Словно почувствовав его взгляд, Саксен остановился и склонил голову. Подобной почтительности Тор за ним еще не замечал.

– Гидеон, это честь для меня – снова встретиться с тобой.

Мальчик был польщен. Он ответил столь же учтивым поклоном, а затем поспешил представить своего друга.

– Саксен... отец... – произносить это слово вслух было странно и приятно. – Это мой защитник, Девятый из Паладинов. Его зовут Фиггис, он горный карлик... он очень храбрый.

Фиггис улыбнулся, превозмогая боль. Возможно, скоро он снова лишится чувств, но здесь, в Сердце Лесов, на руках у старого друга, ему ничто не угрожает.

– Саксен, тебе давно было пора дать моим ногам отдых, с трудом произнес он.

Шутка напоминала о сражении с Орлаком. Саксен понял это и рассмеялся.

– Идем, друг мой. Что тебе нужно, так это отдых и исцеление.

Клут покинул свой насест и опустился на плечо Тору. Он тоже был рад снова видеть Девятого. Но Тор уже знал, что одного из его бесценных гостей скоро призовет Сердце Лесов.

– Фиггис, – торопливо проговорил он, – я очень рад, что мы встретились. Спасибо, что выручил меня на Кипресе.

Карлик усмехнулся, хотя это было очень нелегко.

– Я понял, что ты занят и не сможешь сделать то, что задумал, – сказал он и с удовольствием заметил, как на губах Тора появилась широкая, сияющая улыбка.

– Да уж. Локлин Гилбит цел и невредим, вернулся в свою семью. Мы перед тобой в долгу, – он поклонился и добавил: – Прежде, чем Сердце Лесов исцелит тебя, позволь сообщить, что здесь находится еще один твой старый друг... – Тор погладил сокола, который сидел у него на плече. – Это Клут из Роркъеля. Теперь у него другое тело.

– Клут?.. – благоговейно прошептал Фиггис и тут же поморщился от резкой боли. Тихий звон, который стоял в воздухе во время их беседы, стал громче, в нем появилась настойчивость.

– Идем, – проговорил Саксен. – Пусть это место сотворит еще одно чудо.

Он отнес Фиггиса к могучему дубу, где плясали, звеня и переливаясь всеми цветами радуги, Небесные Огни, и бережно положил на мягкий мох. Из подлеска, словно змеи, выползли длинные лозы. Их усики, извиваясь, оплели Фиггиса, а ветви, скрипя от натуги, согнулись и образовали под ним что-то вроде колыбели. Потрясенный, Гидеон наблюдал, как деревья легко поднимают Фиггиса, и карлик исчезает где-то высоко среди ветвей.

– Куда он делся? – только и мог вымолвить мальчик.

– Он будет исцелен, – почтительно ответил Саксен.

– Сердце Лесов охраняет своих, – Тор обнял сына за плечи. – Фиггису ничто не угрожает.

Гидеон удивленно посмотрел на отца и кивнул. Это просто не укладывалось в голове.

– Проголодался? – с улыбкой спросил Тор.

– Как волк, – ответил Гидеон.

«Весь в отца», – фыркнул Клут.

«Я это слышал, птица», – откликнулся Тор и с наслаждением услышал у себя в голове смех Клута.

Говорить и жевать одновременно – дело непростое. Однако Гидеон умудрился уплетать за обе щеки и при этом говорил без умолку. Тор и Саксен, напротив, скоро умолкли и с нарастающим смятением слушали, как мальчик рассказывает о своих странствиях по Таллинору.

Наконец, Тор встал и начал прохаживаться по поляне. Гидеон уже закончил свою повесть, но он так и не мог успокоиться.

– Все они... погибли?

Гидеон кивнул.

–Я... я не владел собой. Я даже не понимал, что делаю. Они собирались живьем зажарить Фиггиса и убить Ийсеуль! И я просто... сорвался.

Он окончательно смешался. Признаться в содеянном оказалось нелегко.

– Когда я работал в цирке, мы никогда не заезжали в Дунтарин, – проворчал Саксен. – Об этом местечке всегда ходила дурная слава. Туда им всем и дорога.

Тор скорчил рожу и клук понял, что мальчику негоже слушать такие слова.

– Отняв жизнь, ты ее уже не вернешь, – отчеканил он. – Никогда не пытайся решить дело с его помощью. Никогда!

Гидеон воздел руки, словно воин, который сдается в плен. Последние два дня на душе у него было скверно, а теперь он просто не знал, куда деваться. Он едва познакомился с отцом и уже рассердил его.

– Я не знал, что могу такое сотворить, – пробормотал мальчик и запустил в волосы пятерню.

Тор чувствовал себя последним мерзавцем. Ему хотелось успокоить сына, сказать ему, что он все сделал правильно, но подходящие слова не приходили на ум. Парень убил не меньше дюжины человек. Очевидно, что его сила очень велика... но это он должен управлять этой силой, а не она им. Гидеон снова начал приглаживать волосы. Он вспомнил, что сам так делает, когда волнуется. Эйрин подметила у него эту привычку и постоянно подразнивала.

– А кто эта Ийсеуль? – он постарался, чтобы голос звучал мягче. – Что с ней стало?

– Она отправилась в родную деревню, – робко отозвался Гидеон. – Теперь ей ничто не угрожает. Я... надеюсь снова с ней увидеться.

Целая буря чувств охватила Тора – чувств, которых он никогда еще не испытывал. Его бесценное дитя больше не должно покидать Сердце Лесов. Это благословенный приют, где мальчик будет защищен от всего... в том числе и от тех сил, которые дремлют в нем. Здесь нет нужды к ним прибегать.

Мощь Орлака за пределами Сердца Лесов растет. Триединство еще не обретено, для этого сделано лишь несколько шагов. Тор вспоминал слова Лисе, и его охватывал ужас. Смотрительница сказала, что время почти истекло. Скоро падет Темезиус, и Орлак вырвется на свободу. Беседа с Клутом тоже не помогла. Похоже, таинственные Камни Ордольта и были Триединством. А может быть... Клут предположил, что Отец, Сын и Дочь, соединив свои силы, образуют нечто новое и могущественное.

Тор поделился этой догадкой с Саксеном. Клук был уже готов согласиться, но каково тогда место Элиссы? Если ее предназначение лишь в том, чтобы дать жизнь детям, зачем ей до сих пор защитник-Паладин? Тор ломал над этим голову, когда услышал встревоженный голос Арабеллы:

– Скорее, Тор! Сюда идет Кетай. Он везет Лаурин. Она чуть жива!

Гидеон первым вскочил на ноги, но Тор жестом остановил его. На поляну медленно вышел ослик. У него на спине лежала девушка, ее голова безвольно покачивалась из стороны в сторону, словно терлась о его гриву.

– Лаурин! – вскричал Гидеон.

Все, кто был рядом, бросились к Кетаю. Ослик остановился, и отец бережно взял дочь на руки. Потрясенный, он разглядывал ее одежду, забрызганную кровью и грязью. Корка застывшей болотной жижи и пыли не позволяла ему разглядеть лицо дочери. Тор даже не мог отвести пряди ее спутанных, перепачканных волос, которые намертво прилипли к ее лбу и щекам. Девочке нужна помощь, но что он может сделать? Тор растерянно огляделся по сторонам.