Ярость

Опасаясь, что его заметят, Тэган прошептал заклинание, перенесшее его на пару сотен ярдов к востоку.

Опустившись на высокую ветку и, глянув вниз, он понял, что расстояние было недостаточным. Он находился над головной частью колонны передовых войск, состоявших из стрелков и разведчиков. Но он не мог использовать ту же формулу второй раз, чтобы перенестись подальше. Он мог по памяти прочесть только одно подобное заклинание и, истратив его, должен был ждать, когда ему удастся просмотреть свои тайнописи.

Поэтому авариэль крадучись перебирался с ветки на ветку, как некогда учил его отец, – сложив крылья, чтобы быть как можно меньше, и расправляя их, только когда необходимо было удержать равновесие или перелететь через открытое пространство.

Это была гонка, которую он ни за что бы не выиграл, если бы ползущие по земле существа сами не пытались пробираться тихо и незаметно, что значительно замедляло движение колонны. А потому Тэган постепенно опередил ее и, оказавшись на достаточномрасстоянии, чтобы не быть замеченным, развернул крылья и весь оставшийся до лагеря путь пролетел. Странно было застать за обыденными делами товарищей. Болтая как ни в чем не бывало, они складывали палатки, паковали спальные принадлежности, проверяли лошадей – в общем, спокойно готовились к очередному маршу. Ведь они же не знали, о чем он собирается им сообщить.

– Лорд Рангрим! – с воздуха заорал Тэган.

– Здесь!

Рыцарь в этот момент седлал Келсандаса, он всегда делал это сам. Его осторожность была понятна: будь что не так, он не удержится в седле и грохнется на землю с высоты сотен футов.

– Вы что-нибудь видели? – спросил Рангрим.

– Еще бы, – ответил Тэган, приземлившись около рыцаря и дракона. – Армада людей, змеев. каких-то огромных страшилищ, оборотней подкрадывается к нашему лагерю. Наши дозорные скоро заметят их, но будет уже поздно.

– ~ Вы видели драконов-мертвяков?

– Нет, но это не значит, что их там нет. Я не мог увидеть всех из-за деревьев.

– Как они узнали, что мы здесь?

«Среди нас есть предатель», – подумал Тэган. Он не знал, почему интуиция вдруг подсказала ему такой ответ, но он чувствовал, что так оно и есть. Кто-то из членов экспедиции ночью сообщил оккультистам об их приходе.

Рангрим нетерпеливо махнул рукой, как бы снимая свой вопрос. Он обернулся и увидел трубача, явно слышавшего их разговор и уже готового исполнить приказание командира.

– Нет, Ял, – сказал Рангрим. – Ты не можешь призвать всех к оружию, потому что это услышат враги и появятся быстрее, чем мы успеем изготовиться к бою. Нам нужно построиться в боевой порядок быстро и бесшумно. Помоги мне собрать офицеров и сержантов.

Оповещенные об опасности, воины королевы проворно и деловито начали готовиться к встрече с неприятелем, что свидетельствовало об их хорошей подготовке. Деревья мешали солдатам построиться в прямые неразрывные линии, но им удалось собрать большую часть сил в центре, остальные воины и шесть бронзовых драконов образовали два крыла, диагонально отходящих от центрального скопления солдат. Тэган был не силен в военном деле, но он понял, как должен работать этот боевой строй. Рангрим хотел, чтобы наступавшие оккультисты оказались в кольце, зажатые плотным строем солдат и атакованные с флангов.

Не будучи командиром, ответственным за готовность бойцов, Тэган сосредоточился на собственной подготовке. Он прочитал заклинания, увеличив свою силу и ловкость и заострив лезвие шпаги, которую он обычно носил с собой вместо обожаемой им, но слишком хрупкой рапиры. Действие его защитных магических формул было так недолговечно, что он решил приберечь их до появления врага или просто положиться на свои военные способности и доспехи, сделанные для него королевским оружейником.

И хотя в городе Тэган не носил доспехов, предпочитая красивые одежды, он был достаточно искусным заклинателем, и легкий кожаный панцирь не мешал ему производить таинственные пассы руками.

Усилив свои способности, он занял место рядом с Рангримом и Келсандасом. Дракон постоянно расправлял и складывал свои перепончатые крылья, то и дело закрывая авариэля тенью. Копье лорда было направлено в сторону деревьев, откуда в любой момент мог появиться враг. Наконец Рангрим обратил внимание на беспокойство своего дракона.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да, – проревел тот в ответ.

– Не терпится выпустить пар? А мы-то тут беспокоились, что все веселье достанется восточной армии.

Дракон помолчал.

– Мы так много пережили вместе, – наконец сказал он. – Если я попрошу об одолжении, ты выполнишь мою просьбу?

– Конечно.

– Тогда слезь с меня и руководи сражением с безопасного расстояния.

Рангрим озадаченно улыбнулся:

– У тебя развилось странное чувство юмора.

– У меня предчувствие. На сей раз тебе лучше не соваться в гущу битвы.

– У меня есть определенные обязательства, я ведь слуга Плачущего Бога, – отвечал Рангрим. – Я вижу пророческие сны и обладаю даром предсказания. У тебя просто сдали нервы. Это случается со всеми время от времени, особенно перед сражением. Не стоит беспокоиться. Нас, может, не так уж и много, но на нашей стороне дисциплина и выучка, о чем эти психи и страшилища могут только мечтать, не говоря уже о полудюжине бронзовых королевских драконов и покровительстве богов света. Все будет в порядке.

– Я знал, что ты это скажешь, – ответил Келсандас, – но должен был тебя предостеречь.

Услышанный разговор выбил Тэгана из колеи. Он чувствовал, дракон что-то недоговаривает, а Рангрим, с его доверчивостью и открытостью, не понял этого. Но не успел авариэль решить, что же теперь делать, как из леса появились первые ряды неприятеля.

Это были оборотни в получеловечьем облике, они двигались на двух ногах и по-звериному рычали. Увидев королевские войска, они быстро построились в боевой порядок. Кто-то из стрелков пустил в одного из оборотней стрелу, которая отскочила, ударившись о покрытую шерстью грудь. Чтобы сразу убить такую тварь, нужно было иметь стрелы с серебряными наконечниками или специально заговоренное оружие. Послышались одобрительные возгласы лучников, но командир, прикрикнув на шумевших солдат, выбранил торопыгу за то, что тот выстрелил, не дожидаясь приказа.

За оборотнями появились три огромных, выше человеческого роста, ужасных страшилища, почти таких же мохнатых, как и оборотни, со шкурой кроваво-красного цвета. Они достали свои стрелы, и тут вслед за ними из-за деревьев вышло жуткое существо – таких тварей Тэган никогда раньше не видел. При взгляде на зверя его бросило в дрожь.

Зверь, как и бронзовые драконы, решил остаться на земле. Летать среди густых ветвей было затруднительно, особенно таким громадным существам. Когда-то, наверное, это был зеленый дракон, но теперь крылья его превратились в лохмотья, а сквозь гниющую плоть проглядывали кости. Его запавшие желтые глаза горели неестественным, нереальным блеском, это было заметно даже в бледном утреннем свете. Некто в богатых одеяниях Хозяйки Порфиры сидел верхом на шее змея, держа в руке палку с наконечником в виде черепа. Всадник был грозным противником, хоть и не таким опасным, как дракон-мертвяк.

По рядам солдат прошел гул.

– Спокойно! – заорал Рангрим. – Спокойно! Не смотрите им в глаза, и все будет в порядке.

Его помощники повторили ободряющие слова рыцаря.

Кто-то выкрикнул: «Импилтур! Импилтур!» – и остальные подхватили этот боевой клич.

Рангрим прочитал молитву, вселившую в Тэгана и в остальных бодрость духа и смелость перед лицом устрашающего противника. Келсандас сделал глубокий вдох и начал свое собственное заклинание. Тэган тоже хотел было прочесть защитное заклинание, но вдруг прислушался к рычащим и шипящим звукам магической формулы дракона. Авариэль не понимал ни слова, но само звучание заклинания пробудило в нём инстинктивное отвращение, будто произносимая драконом формула взывала к самым омерзительным силам Девяти Кругов.

В замешательстве Тэган обернулся к Келсандасу, беспрестанно бившему крылом о землю, пытаясь прихлопнуть авариэля, словно муху. Он хотел выскользнуть из-под крыла дракона, но оно все-таки задело авариэля, сбив его с ног.

Тэган повалился на землю, ему оставалось только беспомощно взирать на град стрел и потоки огня, вызванные заклинателями обеих сторон. Келсандас закончил заклинание, и остальные бронзовые драконы королевы завыли, Запрокинув головы.

Этот жуткий звук заставил всех вздрогнуть. Стрелы перестали летать между противниками, оккультисты, оборотни, страшилища и даже драконы-мертвяки замешкались и прекратили решительное наступление.

Ужасающий шум вскоре затих. Бронзовые драконы в смятении озирались, словно не понимали, где они и что происходит. Тэган услышал, как поодаль один из седоков спросил своего дракона, в чем дело.

В ответ тот разинул пасть и выпустил струю пламени прямо на стоявших рядом солдат королевской армии. Все произошло так быстро, что несчастные жертвы даже не успели вскрикнуть. Они, корчась, попадали, и зловоние паленой плоти смешалось с ветром, предвещавшим бурю.

Через мгновение начали атаку остальные бронзовые драконы. Двое изрыгали пламя, еще двое кромсали солдат когтями и клыками, один выпустил струю клубящегося пара, не причинившего вреда, но заставившего дюжину кавалеристов в панике ускакать прочь. Дракон бросился в погоню за своими жертвами.

Верхом на драконах сидели беспомощные рыцари, они кричали что-то своим громадным товарищам, пытаясь их успокоить, били их по спине, читали заклинания. Но все было напрасно, привести драконов в чувство не удавалось, и рыцари не понимали, что с ними произошло.

Зато Тэган знал. В одно мгновение драконами овладело бешенство. А наслал его Келсандас, с помощью своего заклинания.

Солдаты королевской армии готовы были к сражению с войском Культа Дракона, но бронзовые драконы внезапно направили свой гнев на них, а этого они не ожидали. Ряды солдат мгновенно расстроились, люди с криками бросились врассыпную.

– Помоги нам, Ильматер, – воскликнул Рангрим.

Он начал нараспев произносить другое заклинание, одно из самых действенных в своем арсенале, но Тэган сомневался, что это поможет предотвратить катастрофу. Вдруг Келсандас взвыл и забился в конвульсиях.

– Нет, только не я, – жалобно простонал дракон, и неподдельный ужас слышался в голосе этого огромного и могущественного существа. – Ведь он обещал, что я не взбешусь!

Он снова завыл, и его зеленые глаза загорелись безумной яростью. Дракон сделал глубокий вдох.

Как ни был Тэган ошеломлен, опасность побудила его к действию, и он отпрыгнул в сторону. Но все равно пламя, которое изрыгал дракон, задело его крыло. Мучительная боль пронзила тело авариэля, такая невыносимая, что он даже не смог закричать, а только дрожал всем телом. Когда боль немного стихла, он с удивлением обнаружил, что все еще жив. Другим повезло меньше, солдаты, оказавшиеся на пути огненной струи Келсандаса, превратились в черную дымящуюся гору трупов.

Обгоревшее крыло жестоко болело, но Тэган был так зол и напуган, что это его не остановило. Пошатываясь, он встал на ноги и бросился на Келсандаса. Если боги будут к нему благосклонны, может, ему удастся нанести вероломному дракону смертельный удар, прежде чем к тому вернется способность изрыгать смертоносное пламя.

Он всадил шпагу глубоко в грудь Келсандасу. Дракон дернулся, едва не вырвав оружие из рук Тэгана, и. выпустив когти, набросился на авариэля. Если бы Тэган не отскочил, обезумевший дракон растерзал бы его. Когти чудовища промелькнули совсем близко. Авариэль попытался взмахнуть крыльями, чтобы прыжки его были длиннее, но обугленное крыло только конвульсивно дернулось, и авариэля охватил приступ нестерпимой боли. Было ясно: пока крыло не заживет, он не сможет летать.

Келсандас налетел на него. Пасть его была широко разинута, словно врата ада, ежедневно поглощающие бесчисленное количество душ. Эльф увернулся от нападения, и огромные клыки дракона щелкнули в воздухе, обрызгав слюной свою ускользнувшую жертву.

Тэган сделал резкий выпад. Но Келсандас отпрянул, и рана на его шее осталась неглубокая. Дракон щелкнул зубами, и авариэлю снова пришлось защищаться, потому что Келсандас атаковал его когтистыми лапами. Дракон высоко поднял правую переднюю лапу, словно собираясь прихлопнуть Тэгана, а затем попытался нанести удар сбоку левой. Авариэль поддался было на обман, но успел все же поднырнуть под лапу дракона и избежать смертельного удара.

Тэган понимал: надо сделать так, чтобы дракону труднее было нанести следующий удар, иначе еще немного, и Келсандас просто разорвет его на куски. Отступая и ускользая от нападений, делая выпады, когда это удавалось, Тэган начал произносить заклинание.

Келсандас, охваченный безумием, не мог сражаться со своей обычной ловкостью. Но он осознавал, что кто-то произносит заклинание. Это побудило его вернуться к своей первоначальной тактике. Дракон отпрыгнул назад, спасаясь от удара шпагой, наклонил голову и сделал вдох. Его намерения выдал распространившийся в воздухе запах озона. Тэган понял, что ему вряд ли удастся избежать атаки, но выбора не было, нужно было хотя бы попытаться. Он приготовился, продолжая читать заклинание. Если отпрыгнуть слишком рано, дракон успеет повернуться и изрыгнуть пламя.

И вдруг Келсандас вздрогнул, задрал голову, и пламя из его пасти опалило ветки деревьев над его головой, часть веток, пылая, попадала на землю. Тэган был так сосредоточен на противнике, что со всем забыл о Рангриме, и Келсандас, судя по всему, тоже. А Рангрим все еще был в седле и, оставив наконец бесплодные попытки утихомирить своего взбесившегося товарища с помощью увещеваний и заклинаний, отбросил длинный меч, которым было удобно сражаться, сидя на спине гигантского чудовища, вытащил булаву и, с лицом, искаженным мукой, со всей силы обрушил оружие на голову дракону.

Келсандас дернул головой, пытаясь ухватить рыцаря зубами, но до седока было не добраться, и это дало Рангриму время отразить нападение щитом. Зубы дракона наткнулись на сталь, оставив на ней длинные борозды и повредив богатую гравировку. От сильного толчка рыцарь чуть не упал, пластины его доспехов затрещали, но щит и его хозяин находились под зашитой сильной магии, и потому Рангрим остался цел и невредим.

Рангрим нанес удар дракону в морду.

Тем временем Тэган закончил заклинание, имевшее то же действие, что и магическая формула, произнесенная им в ночь, когда погиб Горстаг. Келсандас видел его не там, где авариэль находился на самом деле, хотя обоняние и слух могли подсказать дракону истинное местонахождение Тэгана. И все-таки это было лучше, чем ничего. Длинный, беспрестанно бьющий о землю хвост и огромные лапы дракона представляли опасность, даже если их хозяин и не собирался нападать. Авариэль сделал выпад, нанося дракону удар шпагой в живот, и в то же время начал произносить следующее заклинание.

Тэган успел нанести два удара, прежде чем отскочить назад, чтобы не попасть в драконьи когти. Он закончил заклинание, ускорившее его движения и реакцию. Теперь казалось, что Келсандас двигается медленнее. Когда дракон оборачивался к Рангриму, авариэль начинал атаку и защищался, когда тот обращал свое внимание на него. Рыцарь поддерживал тактику Тэгана.

Авариэль направил шпагу Келсандасу между ребер. Когда он выдернул клинок, из раны на туловище дракона хлынула кровь.

Через мгновение Рангрим с криком «Ильматер!» обрушил булаву на шею дракону.

Слышно было, как хрустнули позвонки, и дракон взвыл от боли.

Казалось, Тэган с Рангримом близки к победе. Келсандас забился в конвульсиях, и Тэган решил, что безопаснее находиться сбоку от бьющегося в судорогах чудовища, подальше от его зубов и когтей. Дракон дернулся еще раз и упал наземь.

Если бы не заклинание, ускорившее его движения, Тэгана точно раздавило бы. Но поскольку магическая формула еще продолжала действовать, он успел проскочить под падающим драконом и увернуться от рухнувшей туши.

Авариэль обернулся и увидел, что Рангриму повезло меньше. Рыцарь все еще был в седле, его нога застряла в стремени, и когда Келсандас завалился на бок, его недавний друг оказался погребен под ним. Когда бронзовый дракон поднялся с земли, Рангрим, словно тряпичная кукла в бесформенных стальных доспехах, свисал у него со спины.

Келсандас обернулся к Тэгану, зарычал и набросился на эльфа, но уже не так проворно, как раньше. Тэган нырнул под голову дракона и всадил шпагу ему в горло. Клинок вошел глубоко в шею, и Тэган провернул шпагу, чтобы рана стала еще шире. Келсандас отдернул голову, что еще больше увеличило дыру. Когда дракон освободился от клинка, из его шеи забила кровь.

Келсандас приготовился к новой атаке, но вдруг остановился. Бока его ходили ходуном, из раны со свистом вырывался воздух. Тэган понял, что проткнул Келсандасу дыхательное горло. Дракон стал задыхаться.

Эльф увернулся от неловкого нападения дракона, пытавшегося зацепить его когтем, и вогнал клинок в живот змея. Из открытой пасти Келсандаса полетели шипящие искры, и дракон повалился на землю.

Тэган поспешно обошел дракона, чтобы узнать, что с Рангримом. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что рыцарь мертв. Хотя авариэль все же надеялся, что ошибался.

Но это было не самое худшее. Оглядев поле боя, Тэган обнаружил еще трех мертвых бронзовых драконов, погибших от рук своих командиров, которые так же, как и Рангрим, вынуждены были сражаться со змеями. Двое других, наверное, бросились преследовать убегавших солдат. И хотя опасность миновала, случившееся уже превратило день в катастрофу.

Королевская армия понесла тяжелые потери, части отступили в полном беспорядке, а вот оккультисты и их помощники все еще были целы и невредимы, потому что им хватило здравого смысла держаться подальше от обезумевших бронзовых драконов – они просто стояли в стороне, пускали в королевских солдат стрелы и насылали на них проклятия. Но вот дракон-мертвяк с седоком на спине рванулся вперед, ведя за собой целую свору оборотней, гикающих страшилищ, фанатиков Культа, черных и зеленых змеев, и теперь у королевских частей не оставалось ни единого шанса выдержать атаку.

Некоторые воины Рангрима, побросав щиты и оружие, бросились наутек. Другие, отступая, пытались сохранить строй. Рыцарь с привязанным к шлему малиновым шарфом – подарком дамы – приказал своим слугам держаться вместе, когда они галопом понеслись к лесу. Колдун произнес заклинание, скрыв стрелков из виду, направив на наступавшего противника заряды с огнем и льдом, а сам исчез, и через мгновение в то место, где он только что стоял, дракон-мертвяк выпустил кислотную струю.

Трудно было поверить, что бесстрашие и отвага людей теперь могли иметь какое-то значение.

У ног Тэгана в землю воткнулось копье. Это напомнило ему, что нужно спасаться. Поскольку из-за раненого крыла лететь авариэль не мог, он бросился бежать.

Магическая дымка, до сих пор скрывавшая его, начала рассеиваться, но еще какое-то время она продержалась, и благодаря этому ему удалось оторваться от преследователей. Но его догнала женщина-оборотень. Ощетинившаяся серо-черным мехом, пуская слюни и пузыри, она пыталась вцепиться в Тэгана. Он обернулся и на ходу, сделав выпад шпагой, отсек ей руку, а затем прикончил оборотня ударом в сердце.

Налегая на весла, Дорн с товарищами добрались, наконец, до военного корабля еще до того, как на берегу вспыхнул пожар. Жители Элмвуда подожгли один из домов, чтобы отвлечь внимание зентов. Это было ветхое полуразвалившееся строение. По словам Тоянны, там никто не жил с' тех пор, как два месяца назад обитавшая там старая дева умерла от старости и лихорадки. Можно было ожидать, что если огонь не перекинется дальше, то убытки будут незначительными.

Те из зентов, кто еще не спал, собрались на палубе и глазели на прорезавшее темноту ночи пламя. Казалось, пожар не очень их встревожил, – именно этого Дорн и ожидал.

И все же пока кое-кто из захватчиков вглядывался в темные, покрытые рябью воды залива, Дорн не мог отделаться от желания пригнуться и спрятаться, несмотря на то, что никто в его сторону не смотрел, а если бы и смотрел, то в сумерках разглядеть что-либо было невозможно. Желание спрятаться не покидало его даже несмотря на то, что не слышно было ни скрипа весел в уключинах лодки, ни всплесков воды, когда весла опускались в воду. Павел с помощью заклинания заглушил все звуки, которые могли выдать их приближение. Но у зентов тоже были заклинатели, и ни за что нельзя было поручиться.

Они направили судно к высокой корме военной галеры. Когда их лодка коснулась корпуса галеры, Уилл взял прочную пеньковую веревку, к концу которой было привязано тяжелое свинцовое грузило, и подбросил его вверх. Грузило перелетело через перила палубы – веревка сделала петлю – и упало прямо в руки хафлинга.

Уилл ловко, как паук по паутине, взобрался вверх по канату, оглядел планшир и, вскарабкавшись на корму корабля, исчез из виду. Вскоре он выглянул сверху и сделал знак рукой, чтобы остальные тоже поднимались.

Дорн полез следом. Взобравшись на борт, он вышел из круга тишины, созданного Павелом. Он слышал скрип мачт, как на любом крупном судне, даже если оно стоит на якоре, храпение зентов, спавших на палубе, завернувшись в одеяла, и чей-то разговор. Один из говорящих выражал надежду на то, что деревушка со всеми ее жителями сгорит дотла. Тогда Черное Сообщество перевезло бы туда своих людей и построило бы нечто вроде сторожевой заставы, которая ему так необходима.

Дорн бросил взгляд за борт. Аламарайна никак не могла взобраться по канату, и он стал тянуть веревку вместе с ней, пока жрица не оказалась на палубе. Оставалось только надеяться, что жрица Луны на борту окажется проворнее. Хотя он отнюдь не был в этом уверен. Не каждое духовное лицо обладало такой смелостью и военными навыками, как Павел. Но жрица, как и другие старейшины городка, настояла на своем участии в рейде. Эзрил и Тоянна отправились на другую галеру вместе с Павелом и Рэруном.

Как только Аламарайна оказалась на борту, они оба принялись за дело. Завернувшись в черные плащи, они надеялись незаметно прокрасться по кораблю, где их могли принять за зентов в черных мантиях. На Уилле были его собственные темные одежды, в руке, под складками плаща, он держал охотничий кинжал. Хафлинг осторожно пробирался среди спящих на палубе матросов.

Зенты все были людьми, среди них не было ни одного хафлинга. Если бы хоть кто-то обратил внимание на Уилла, тотчас же поднялся бы крик. Но бывший вор заявил, что никто его не заметит, и Дорн согласился. Его партнер обладал недюжинным, почти сверхъестественным талантом по части всевозможных хитростей и уловок.

Уилл высматривал магов и жрецов Бэйна. На всех трех галерах наверняка были заклинатели, и именно они представляли наибольшую опасность. Поэтому охотники надеялись обезвредить их, прежде чем зенты поймут, в чём дело.

Может, им бы это и удалось, если бы они не возились так долго. Из-за того, что они разделились на три группы, не имевшие возможности сообщаться друг с другом, было практически невозможно действовать одновременно. И, по мнению Дорна, Кара поспешила с нападением. Он еще не видел ее – наверное, она, в соответствии с планом, прилетела с северной стороны, тогда как все внимание зентов было приковано к горевшему на берегу городу, расположенному на юге, – но ее певучее заклинание прорезало ночной воздух. С военного корабля послышался грохот, шум и стоны – Кара наслала на корабль и находившихся на нем людей целый шквал льдинок. Люди вопили. Через мгновение дракониха выпустила на палубу струю пламени, и огненный искрящийся поток осветил ночное небо.

Те, кого она застала врасплох, скорее всего были уничтожены, но зенты на других галерах сразу сообразили, что они в опасности. Их лучники при удачном стечении обстоятельств могли бы свалить дракона, но это было маловероятно, потому что большинство стрел просто полетели бы в темноту ночи, даже не задев жертвы, тем более что против обычных стрел дракон надежно защищен чешуей. А вот колдуны и жрецы могли преуспеть там, где обычное оружие было бессильно.

Поэтому, как только один из грабителей разбудил остальных громким криком и полусонные люди, побросав свои одеяла, кинулись врассыпную, Дорн, прищурившись, пытался определить, кто из них заклинатель. Он заметил длинноногого мужчину с амулетом, не снимавшего стальную перчатку даже на ночь. Почти наверняка это был один из служителей Черной Руки. К сожалению, он был далеко впереди. Уилл мог бы подкрасться к нему, но, когда на палубе началась суматоха, хафлинг куда-то исчез.

Дорн решил, что попытается сам. Он опустил капюшон пониже, плотно закутался в плащ, чтобы не видна была железная сторона тела, и начал осторожно пробираться по палубе. Путаница и неразбериха, царившие на корабле, были ему на руку. Зенты, поглощенные происходящим на другом корабле и необходимостью как следует вооружиться, не обращали внимания на какую-то темную фигуру, ничем не выделявшуюся среди прочих.