Час Предназначения

На берегу у моих ног лежал смычок, а в нескольких шагах от него – сама скрипка, верхней стороной в грязи. Я поспешно поднял ее. Прекрасный инструмент, более легкий, чем мой, с более изящно отделанными колками. Струны были сделаны не из кишок, а из металлической проволоки. И где это незнакомец умудрился их раздобыть?

Вытирая грязь со скрипки, я услышал позади громкий плеск воды. Обернувшись, я увидел таинственного скрипача, поднимавшегося из ручья на расстоянии броска камня от Каппи.

Нейт, вне всякого сомнения! Домотканая рубашка обтягивала полные груди, слегка отвисшие с возрастом, но лицо покрывала густая борода. В руке она держала огромный нож-мачете, поблескивавший в звездном свете.

– Тебе повезло, если моя скрипка не пострадала, – сказала нейт.

– Эй! – крикнул я.

Глупо, ведь никто из них до сих пор меня не заметил! Каппи повернулась на звук моего голоса, и в то же мгновение нейт бросилась на нее. Если бы вода не замедлила ее движений… Однако Каппи успела вовремя уклониться, выбив мачете из руки противника тупым концом копья, затем попыталась замахнуться, развернув копье для удара острием, но едва устояла на ногах.

– Быстрее! – закричал я, но нейт уже исчезла, снова скрывшись под водой.

Каппи ткнула копьем в воду, но не попала.

– Осторожнее, чтобы эта тварь не схватила тебя под водой!

– Заткнись! – крикнула она в ответ, но все же попятилась к берегу, все время держа копье наготове.

Я положил скрипку на относительно чистое место и подошел к Каппи.

– Вылезай и дай мне копье.

– Нет.

– Ты не можешь сейчас драться, тобой овладел дьявол. Женщины весьма подвержены…

Нейт поднялась из воды справа от нас, совсем рядом. Каппи повернулась ей навстречу, высоко подняв копье. Оружие находилось от меня на расстоянии вытянутой руки, и, похоже, это был единственный шанс попытаться его отобрать. Я схватился за копье в тот самый момент, когда моя подруга уже была готова нанести удар.

Похоже, я спас ей жизнь, иначе бы она напоролась прямо на нож, который нейт швырнула в ее сторону. Лишь благодаря тому, что я рванул копье на себя, нож пролетел мимо. Каппи вскрикнула – но лишь от неожиданности, а не от боли, когда металл пронзает плоть.

Времени на то, чтобы поздравить себя с удачей, у меня не было. Рывок отбросил меня к берегу ручья, и мои ноги заскользили в грязи, словно полозья саней по снегу. Какое-то мгновение я еще пытался сохранить равновесие, а затем с громким плеском рухнул в воду, прямо между Каппи и нейт.

Вода ударила мне в ноздри, я почувствовал, как со мной столкнулось чье-то тело. Копье выпало у меня из рук, и я вслепую ткнул кулаком, надеясь, что это не Каппи. Из-за сопротивления воды удар оказался несильным, но все же испугал моего противника, который шумно рванулся в сторону.

Ну что ж, хоть кто-то меня боится… Если это была нейт – тем лучше, но если Каппи – значит, нейт по-прежнему где-то рядом, готовая в любую секунду проткнуть меня ножом. Стараясь не высовываться над поверхностью, я отчаянно забил ногами по воде, пытаясь увеличить расстояние между собой и ножом. Еще немного, и моя вытянутая рука коснулась противоположного берега ручья. Я осторожно приподнял над водой голову.

Нейт, Каппи и я стояли по углам большого треугольника: я у одного берега, Каппи у другого, а нейт посередине, в нескольких шагах вниз по течению. Копья у Каппи больше не было, видимо, она выронила его, когда я упал в ручей.

Не отводя взгляда от нас обоих, нейт спросила:

– Не зовут ли кого-то из вас Фуллин?

Вопрос застал меня врасплох.

– Нет, – быстро ответил я, повинуясь тому же рефлексу, благодаря которому лгал Каппи каждый раз, когда она интересовалась, о чем я на самом деле думаю.

Каппи промолчала.

– Что ж, тем лучше. – Нейт мрачно усмехнулась. – Двое против одного – не так уж и плохо, когда у меня нож.

Нейт направилась к середине ручья, оказавшись на одной прямой между Каппи и мной. В этом месте водный поток не слишком широк – от середины было лишь несколько шагов до каждого из берегов, где стояли мы с Каппи, ожидая, на кого из нас первым нападет это чудовище. Я пошарил за спиной в поисках какого-либо оружия – камня, который можно было бы бросить, палки, которой можно было бы ткнуть в глаза нейт, но ничего не нашел, кроме грязной деревяшки короче моей руки и легкой, словно кость, из которой высосали мозг. Она разлетелась бы в щепки от первого же удара ножа… Но я все же надеялся, что в темноте никто не заметит, сколь хрупко мое оружие.

Похоже, я все же выглядел достаточно угрожающе – и нейт устремилась не ко мне, а к Каппи.

Копье все еще было у нее – видимо, девушка прижимала его бедром к берегу, у самой поверхности воды, так что ее руки казались пустыми. Меня восхитила изобретательность вселившегося в нее дьявола. Быстро подняв копье, она ткнула им в нейт, та попыталась отразить удар ножом, но не вполне удачно. Послышался треск рвущейся ткани. В темноте я не мог понять, разорвало ли копье не только рубашку, но и плоть.

Впрочем, даже если копье и зацепило нейт, это осталось ею незамеченным. Она приблизилась к Каппи настолько, что у моей подруги не оставалось свободного места, чтобы еще раз замахнуться копьем, и подняла нож. Не раздумывая, Каппи бросила копье и обеими руками схватилась за руку нейт, державшую оружие.

Я поспешил ей на помощь. Притиснутая к берегу, Каппи не имела практически никаких возможностей для маневра, в то время как у нейт было явное преимущество в весе. Нож медленно приближался к лицу девушки. Если бы я сумел найти копье… Но оно утонуло в ручье почти сразу же, как только Каппи его выронила. Единственным оружием были мои голые руки, мои уязвимые руки музыканта. Еще секунду я колебался, пытаясь решить, как мне спасти приятельницу, не рискуя повредить пальцы. Наконец я схватил нейт за плечи и изо всех сил рванул в сторону.

Во второй раз за эту ночь я спас Каппи жизнь. Мой рывок обрушил нейт на землю, и девушке удалось выбить из ее руки нож, который воткнулся в грязь. Еще мгновение спустя она наклонилась над нейт и с силой ударила ее кулаком в лицо.

– Беги! – крикнул я, пытаясь прижать к земле руки нейт.

И тут на берег рядом с моей головой ступил чей-то сапог – сапог, окруженный фиолетовым сиянием! Я поднял голову, чтобы взглянуть на его обладателя, но в ту же секунду о землю ударилась металлическая коробка, которая взорвалась, окутав все вокруг едким дымом.

Дым обжигал, словно сотня костров, и вонял хуже любой болотной гнили. Мой желудок уже успел пострадать от удара, полученного на отмели от Каппи, и теперь возвращал назад мой ужин; теплая рвота заливала мои руки, ненавистного противника, берег ручья. Я изо всех сил пытался не отпускать нейт, но мышцы мои вдруг ослабли, словно провисшая веревка. Каппи еще раз ударила ее в челюсть, однако сил у нее тоже не оставалось. Нейт обмякла – не от удара, но от дыма, и все мы трое беспомощно рухнули в грязь, обливаясь слезами и желчью.

Последним усилием я откатился в сторону, подальше от собственной блевотины. Мне хотелось погрузиться в ручей, чтобы смыть ее с себя, но я опасался, что могу попросту утонуть, будучи слишком слабым, чтобы удержать голову над водой. Я снова посмотрел на огненный сапог, а затем перевел взгляд выше – на ногу, туловище, шлем.

Передо мной стоял рыцарь в полных доспехах. Не металлических, но сделанных из чего-то блестящего – судя по всему, древнего пластика. В шлеме не было никаких отверстий для рта или носа, только затемненное стекло перед глазами. Фиолетовое пламя, окружавшее незнакомца, не давало тепла, но шипело, словно спящая змея.

Сквозь дым я увидел, как Каппи с трудом вытаскивает из грязи мачете. Однако, прежде чем она успела им воспользоваться, рыцарь с легкостью выбил ногой нож из ее руки.

– «Долой мечи! Им повредит роса», – продекламировал он. – «Отелло», акт первый, сцена вторая. Впрочем, не думаю, что это кого-то интересует. Столетия назад мои предки могли произвести впечатление на деревенщину, цитируя Шекспира, но теперь для этого требуется слезоточивый газ. Ладно, не будем терять время. Приветствую вас.

Глава 2

УПРАЖНЕНИЕ НА СКРИПКЕ ДЛЯ ГОСПОДИНА НЕДУГА

– Дьявол тебя побери, Рашид, – проквакала нейт. – Это не смешно. – Она громко откашлялась и сплюнула.

– Не прикидывайся, – ответил рыцарь. – С тобой все в полном порядке.

Мы стояли по колено в воде, из наших глаз текли слезы, одежда была перепачкана рвотой.

– Кое-кому явно недостает чувства юмора, – пробормотал рыцарь. – Еще два дня, и начнешь останавливать незнакомцев на улицах, чтобы рассказать им эту историю.

Послышался легкий щелчок, и фиолетовое сияние вокруг доспехов исчезло. Вздохнув, рыцарь скользнул в воду рядом с нами. Я посторонился, пытаясь отползти дальше вдоль берега, хотя руки мои были слабы, словно веточки. Однако рыцаря я не интересовал; он обхватил нейт за плечи и помог этой твари выбраться на середину ручья, подальше от дыма возле берега. Там он склонился над ней и плеснул водой в ее слезящиеся глаза.

– Давай я тебя умою, – сказал рыцарь. – Сразу почувствуешь себя в сто раз лучше.

Эти слова обожгли сильнее, чем удушливый дым. Почти то же самое сказала мне одна женщина год назад, и когда я вспоминаю об этом, мне всегда хочется крикнуть «Нет!», будь то днем или ночью.

Меня – скрипачку – пригласили в Соббл-бич, на юг полуострова, играть на свадьбе. То была хорошая весна для свадеб – я уже сыграла на трех и была приглашена еще на две до дня солнцеворота. Мужчины городка с восторгом посещали мои выступления – я не отличалась особой красотой, но вела себя, словно красавица, и одурачивала так многих. Впрочем, особого внимания удостоился молодой плотник по имени Йоскар, который всегда сидел в первом ряду. В промежутках между песнями, когда я с застенчивой улыбкой спускалась со сцены, Йоскар и я флиртовали друг с другом. Во время перерыва мы даже ускользнули через боковую дверь и провели несколько прекрасных минут на берегу. Естественно, в ход шли только губы и руки – я всегда была верна Каппи, даже если он находился далеко от меня.

Оказалось, что в жизни Йоскара есть кто-то еще. Я встретила соперницу после празднества, когда шла по тенистой кедровой аллее к лодке, которая должна была отвезти меня домой. Женщина двигалась очень тихо, и у нее был нож.

Ее первый удар пришелся мне в спину, но слишком высоко и в стороне – нож наткнулся на мою лопатку. Я едва не лишилась чувств; если бы соперница сразу же выдернула нож и перерезала мне горло, Господин День приветствовал бы нового скрипача в Золотых Полях. К счастью, женщина оказалась не меньше меня удивлена тем фактом, что только что вонзила нож в мое тело. Она лишь тупо стояла и глядела на меня, и к тому времени, когда достаточно пришла в себя для того, чтобы предпринять повторную попытку, у меня в голове тоже прояснилось. Я едва успела выдернуть нож из собственной спины и зашвырнуть его в темноту, прежде чем соперница повалила меня на землю, пытаясь добраться до моего горла и выцарапать глаза.

Не знаю, как долго мы боролись – несколько минут или несколько секунд. Я лишь помню тепло ее и моего тела и запах пота от ее одежды на своем лице. В какой-то момент боль и крики пробудили мою мужскую половинку, дремавшую далеко отсюда, в Гнездовье, и душа ее устремилась на вороньих крыльях сюда, чтобы вселиться в мое тело. В то же мгновение я почувствовал себя сильнее и увереннее. Будучи мужчиной, я умел драться, и ни одна женщина не в состоянии была меня победить. И вместо того чтобы кусаться, я начал бить кулаками, стараясь попасть в наиболее чувствительные места женского тела.

Потом нас разняли какие-то люди, среди которых был и Йоскар. Он подошел к ней, а не ко мне, бормоча слова извинений и любви. Мужская душа во мне исчезла столь же быстро, как и появилась, и я снова превратилась в отчаянно рыдающую брошенную женщину. Мне хотелось снова начать драку, просто разодрать Йоскару ногтями лицо, но собравшиеся меня удержали. Меня увели в отдельную комнату в свадебном павильоне, и женщина в красном платке целительницы сняла с меня одежду, чтобы промыть мои раны.

– Давай я тебя умою. Почувствуешь себя в сто раз лучше, – сказала она.

Ей было дет сорок с небольшим, у нее был приятный голос и мягкие руки, которые, зашив ножевую рану на моей спине («Очень неглубокая – повезло тебе»), принялись обрабатывать многочисленные укусы и царапины. Все это время она говорила о том, насколько ее восхитило мое выступление в тот вечер.

– Ты была полна огня! Никогда еще не видела подобной страсти.

Постепенно боль и возбуждение, оставшиеся после драки, прошли. Целительница все еще продолжала трудиться над моими ранами. У меня начала кружиться голова, я не могла вспомнить, были ли какие-то раны в тех местах, к которым она прикасалась, но я ей не препятствовала. Она поцеловала меня в правую грудь и прошептала: «Люблю». Я почувствовала, как моя спина выгнулась: тело жаждало продолжения.

Все, что я помню потом, – это жар наших тел, запах пота, тяжелое дыхание…

На рассвете я проснулась – одна, в той же комнате, лежа под тонким одеялом на полу. К моему удивлению, ко мне вновь вернулась моя мужская душа, захватив власть над моим женским телом, и я едва успела перевернуться набок, прежде чем меня стошнило от отвращения из-за того, что я совершила. Целительница явно чем-то меня опоила – это было единственное объяснение тому, как я могла принять участие в подобном извращении. Две женщины! Как могла моя женская половинка оказаться настолько слабой, чтобы допустить подобное… нет, меня явно опоили. Иначе я бы никогда не…

Я выбежала на пляж, намереваясь дочиста оттереть свою кожу, смыть запах целительницы со своего лица, но, оказавшись в воде, тут же остановилась. Я все еще мысленно слышала женский голос, шептавший мне в ухо: «Ты почувствуешь себя в сто раз лучше…»

Стоя в воде возле берега Кипарисового ручья, я наблюдал, как рыцарь нежно умывает лицо нейт.

Он что-то тихо шептал ей на ухо, их лица были совсем рядом, и пальцы рыцаря мягко касались ее кожи. Как только я это увидел, то сразу же понял: они – любовники. Если бы в моем желудке хоть что-то оставалось, меня бы снова стошнило.

Какой мужчина ляжет в одну постель с нейт? Только тот, кому незнакомо чувство стыда. Тот, кто может открыто носить пластик Древних. Я сам носил пластик один-единственный раз в жизни, когда мне было восемь и мы с компанией ребят нашли в лесу возле шоссе на Фелисс свалку Древних. Весь день мы копались в ней и украшали себя всевозможным мусором – браслетами из зеленых проводов и капюшонами из пластиковых листов. Мне очень понравился найденный мной пластиковый воротник, формой напоминавший подкову, но достаточно большой, чтобы его можно было надеть на шею, словно хомут. Мы вернулись в поселок, нацепив на себя все украшения и улыбаясь во весь рот, ожидая, что взрослые похвалят нас за находки. Вместо этого нас всех основательно отшлепали и пообещали, что мы обязательно заболеем той дрянью, которая навсегда обосновалась в отбросах.

Рыцарь, носивший пластиковые доспехи Древних, скорее всего, был ходячей чумой. Дымовая бомба, от которой нам стало плохо, – лишь начало, он наверняка оставит после себя заразу и эпидемии. Собственно, он мог быть самим Господином Недугом, божеством зла, ненавидящим жизнь.

От этой мысли я весь похолодел. Старейшины рассказывали немало историй о Господине Недуге, шагающем по земле. Чтобы встретиться с ним в поединке лицом к лицу, необходима истинная смелость, а победа возможна только благодаря магии.

Я с трудом выбрался из воды на берег. Ветер разогнал вонь, которую рыцарь назвал «слезоточивым газом», и, хотя глаза все еще жгло, силы начали возвращаться ко мне. Справа от меня Каппи знаками показывала в сторону мачете, которое лежало в камышах, там, куда отбросил его рыцарь. Я не обращал на нее внимания – простой нож не мог принести никакого вреда Господину Недугу. Даже если бы он и пробил доспехи, оттуда просто вырвался бы вихрь болезней, который опустошил бы наш поселок.

Вместо ножа я потянулся к скрипке. Музыка обладает безграничной очистительной силой, и я знал, что моя игра – единственная защита от угрожавшего нам зла. Патриарх учил, что песня способна победить дьяволов страха, а боевой гимн – призвать ангелов победы. Чтобы одолеть Господина Недуга, наверняка потребуется нечто большее, чем простая мелодия, но я был единственным человеком в поселке, который мог это сделать.

Скрипка и смычок лежали там, где я их оставил, оба покрытые грязью. Я слегка провел пальцами вдоль смычка, пытаясь очистить его, но при этом не снять слишком много канифоли, затем прислонился спиной к ближайшему бревну и приготовился играть.

Комок грязи ударил меня по ноге. Каппи пыталась привлечь мое внимание, снова показывая в сторону ножа. Сделав вид, что ничего не заметил, я поднес смычок к струнам.

Первым взмахом смычка я извлек из скрипки резкий и пронзительный звук ми-бемоль минор, и хотя он оказался не столь чистым из-за налипшей на смычок грязи, но все же достаточно громким для того, чтобы привлечь внимание рыцаря. Оставив нейт, он повернулся ко мне, выставив вперед обе руки, словно борец, ожидающий схватки.

– Ха! – сказал я.

– Прошу прощения? – переспросил он.

– Ха! – повторил я и сыграл арпеджио си-бемоль.

Рыцарь опустил руки и снова повернулся к нейт.

– Что он делает, Стек?

– Играет на моей скрипке.

Я снова сыграл ми-бемоль минор.

– Похоже на ми минор, – сказала нейт.

– Ми-бемоль минор! – заорал я.

– О, это намного сложнее. Похоже, он пытается произвести на нас впечатление.

– Я пытаюсь изгнать злого духа, – пояснил я.

– Из меня? – уточнила нейт.

– Из него. – Я показал смычком на рыцаря. – Это же Господин Недуг.

Нейт рассмеялась и обняла рыцаря за талию.

– Он думает, будто ты – Господин Недуг!

– Кто такой Господин Недуг?

– Бог.

– Понятно. – Рыцарь шагнул ко мне. – Молодой человек, я не бог, а ученый. В чем-то мы, конечно, похожи на богов, но не столь безответственны.

– Врешь! Патриарх убил всех ученых.

Я начал наигрывать «до». Не было никакого смысла играть в ином ключе, если мой враг страдал отсутствием музыкального слуха.

– Стек? – резко бросил рыцарь, поворачиваясь к нейт. – Почему ты мне не сказала, что они думают, будто никого из ученых не осталось в живых? Ты же знаешь, что я не хочу оскорблять чувства местных жителей.

– Я забыла.

– Ты думаешь, я идиот? – Не ожидая ответа, он снова повернулся ко мне: – Ваш Патриарх, хотя его мудрость и известна всему миру, не заметил маленького островка на другой стороне планеты, где жили ученые. Мы выжили, и примерным наказанием для нас стало само возмездие, которое обрушил Патриарх на головы наших сотоварищей. Теперь же мы живем совсем по-другому и творим только добро.

– Ты думаешь, мы идиоты? – спокойным тоном заметила Каппи.

– Не знаю, пока не проверял, – улыбнулся в ответ рыцарь. – Эксперимент – основа науки.

– Ты не ученый, – возразил я. – Ты Господин Недуг.

Я заиграл громче, все это время пытаясь решить, какая музыка лучше всего подойдет, чтобы изгнать из него бога. Пока что мой репертуар для свадебных торжеств и праздников урожая казался мне несколько слабоватым для подобной цели.

– Рашид – ученый, – сообщила нейт своим странным, не то женским, не то мужским голосом. – Патриарх за всю свою жизнь убил лишь одного ученого, несчастную аспирантку-антрополога, которая хотела изучать Тобер-Коув для своей диссертации. Ей просто не повезло – если бы она появилась у нас несколькими годами раньше, еще до того, как Патриарх захватил власть и извратил все законы, она могла бы изучать нас столько, сколько бы ей заблагорассудилось. Ее и так встретили со всем подобающим гостеприимством, но два дня спустя Патриарх с шестью воинами напали на нее во сне, изнасиловали, а затем сожгли, как обычно, на Путеводном мысу. Всех жителей поселка заставили смотреть, как покрывается пузырями и обугливается ее тело. На рассвете всем было приказано намазаться ее пеплом, чтобы разделить со всеми торжество победы над злом. Затем Патриарх объявил, что намерен очистить мир от ученых, и потребовал, чтобы Гильдия дома и очага вышила покрывало в память об этом деянии.

Конечно, я видел это покрывало в Патриаршем зале в доме мэра Теггери; мне даже разрешили спать под ним одну ночь, когда я получил первый приз на конкурсе юных дарований на осенней ярмарке в Вайртауне. Но это ни о чем не говорило. Дьявол всегда сумеет извратить даже самую замечательную правду так, что она будет казаться омерзительной до невозможности.

– Я тебе не верю!

Я продолжал играть на скрипке – проволочные струны скрипки нейт врезались мне в пальцы – в надежде, что вот-вот Господин Недуг развеется облаком жирного черного дыма.

– Совершенно верно, – ответил рыцарь, – не стоит верить всему, что слышишь. – Он с силой подтолкнул нейт в сторону противоположного берега. – За подобную ложь придется прополоскать рот с мылом.

– Ты ничего не знаешь о Тобер-Коуве, – обиженно пробормотала она.

– Я знаю одно – что первое впечатление о нас оказалось не лучшим. – Рыцарь обернулся ко мне. – Мы уходим. Прошу у вас прощения за беспокойство. В следующий раз, уверен, будет намного лучше.

– Будет намного лучше, если вы станете держаться от нас подальше, – мрачным тоном предупредила Каппи.

Рыцарь повернулся в ее сторону. В течение нескольких долгих секунд она не отводила от него взгляда. Наконец рыцарь не выдержал.

– Я пришел с миром. – Он пожал плечами. – Если что-то не так, не я тому причиной.

– Причиной будешь ты, что бы ни случилось, – сказала Каппи. – Помни об этом.

– Не будь дурой, – бросил рыцарь, словно грубость могла помочь ему победить в споре. – Где бы я ни появлялся – всюду встречаю смертельно серьезных людей. Никак не пойму, с чего бы? Хотелось бы мне хоть раз оказаться там, где мое появление не приведет ни к чему дурному…

Он повернулся и зашлепал по воде к нейт, стоявшей у дальнего берега. Не говоря ни слова, схватил ее за ремень штанов и с силой приподнял, так что эта тварь вылетела на берег, приземлившись затем на четвереньки.

– Рашид! – заорала нейт. – Осторожнее, дьявол тебя побери! Подумаешь, девчонка тебя достала, так незачем на мне отыгрываться!

– Это ты меня достала, – ответил рыцарь громким шепотом, разнесшимся над водой. – Чем ты тут занималась? У нас есть дела и поважнее.

– Дай хотя бы забрать скрипку…

– Нет. Хватит скулить. – Рыцарь обернулся ко мне. – Позаботься об инструменте. Нам он будет нужен в хорошем состоянии.

– Изыди, исчадие тьмы! – крикнул я, снова начав играть.

– Прекрасно. Ухожу.

Неожиданно вода вокруг рыцаря пошла пузырями, словно множество мальчишек одновременно пустили под водой ветры. Рыцарь взмыл вверх, как будто поднимаясь на столбах дыма, бивших из его сапог. Я быстро задержал дыхание и повернулся к дыму спиной, опасаясь очередной порции рвотного газа. Однако этот дым ничем не походил на прежний – запах его был неприятен, но никаких последствий не вызывал.

Когда я снова повернулся к ручью, рыцарь и нейт уже исчезли, и об их недавнем присутствии напоминали лишь сломанные камыши. Я медленно опустил скрипку и смычок, чувствуя, как меня переполняет радость.

Я победил Господина Недуга.

Да, он не превратился в вонючую лужу, но что еще можно было ожидать от упражнений на скрипке, особенно на ноте «до». Возможно, стоило продолжать играть ми-бемоль минор. Может, тогда бы он вспыхнул ярким пламенем и сгорел.

Глава 3

ОПОРА ДЛЯ СМЕЮЩЕЙСЯ ЖРИЦЫ

Каппи нырнула, а когда появилась снова, лицо ее было намного чище, и она снова держала в руке мое копье. Положив его на берег, она выбралась из ручья и села рядом, с ее одежды ручьями текла вода.

Несмотря на мужскую одежду, сейчас она определенно была женщиной; темные соски отчетливо просматривались сквозь мокрую ткань рубашки. Я представил себе, как ощупываю их пальцами, прикасаюсь к ним губами, и внезапно меня охватило такое желание, какого уже не было много месяцев. После того как Господин Недуг был повержен, мне страстно хотелось отпраздновать победу.

– Каппи… – начал я.

– Нет.

– Ты даже не знаешь, что я собирался сказать.

– Это же и так ясно. – Каппи направилась к валявшемуся ножу и подняла его. Какая у нее замечательная походка – по-мужски энергичная и по-женски изящная! – Когда тебе хочется потискаться, – продолжала она, – твой голос всегда звучит одинаково, а на лице появляется идиотское выражение. Или ты так представляешь себе лукавую улыбку?

– Да что с тобой? – не выдержал я. – Полчаса назад ты распевала «Наша любовь наполнит нас», а теперь будто изо льда сделана. Не говоря уже о том, что нарядилась в одежду своего папаши. Ты случайно не курила дурман-траву со Смеющейся жрицей?