Звезды в ладонях

Альв задумчиво повертел в лапах пакет, даже не раскрывая его. Затем грустно посмотрел на меня:

– Ты сказал: много пригодных для жизни, но необитаемых планет. А мы воюем друг с другом. Зачем? Что нам мешает быть братьями?

Я отвёл в сторону взгляд.

– Ты спрашиваешь о таких вещах, на которые я сам не нахожу ответа. Я в растерянности, Григорий. Галактика так велика, что мы, все десять разумных рас, могли бы жить в ней, совсем не общаясь друг с другом. Мы могли бы разделить её на сферы влияния, настолько огромные, что для их освоения понадобится много миллионов лет. Но мы воюем друг с другом... Да, ты прав – это безумие. Форменное безумие. И самое страшное, что ничего поделать с этим мы не в силах.

– А, может, мы просто не хотим? – Так и не заглянув в пакет, альв сунул его в карман своих шортов. – Я, пожалуй, последую твоему совету, друг-Стефан. Я спрячусь где-то на необитаемой планете – но не навсегда. Мне нужно некоторое время, чтобы обдумать всё случившееся, а потом я вернусь к своим братьям-альвам и попытаюсь образумить их.

– Ты закончишь так же, как и Ахмад, – сказал я. – Для своих ты будешь таким же предателем, как он.

– Нет, – решительно мотнул он головой. – Я не такой, как Ахмад. Он был с другими расами и против вас, а я буду с альвами – но за людей.

Я вздохнул:

– Ну что ж, желаю тебе удачи.

Поняв, что я собираюсь уходить, альв робко протянул мне свою лапу.

– Прощай, брат-человек.

После некоторых колебаний я осторожно пожал его лапу... Нет, всё-таки руку.

– Прощай, друг-альв.

Назвать его братом я так и не решился.

эпилог

ОБРЕТЁННОЕ НЕБО

В Париже было ясное весеннее утро. Дул свежий прохладный ветерок, развевая над Елисейским дворцом два флага – сине-бело-красный триколор Франции и голубое полотнище, усеянное золотыми звёздами, – символ Земной Конфедерации. А рядом с парадным входом во дворец на флагштоках были подняты знамёна всех восьми свободных от чужаков человеческих планет – начиная с Терры-Галлии и заканчивая лишь недавно отвоёванной Мельпоменой.

Чуть в стороне, на девятом флагштоке, висел приспущенный и повязанный чёрной лентой флаг Страны Хань. На этой смертельно раненной планете всё ещё продолжались спасательные работы, за минувший месяц галлийским десантникам удалось отыскать и эвакуировать свыше двух миллионов чудом выживших ханьцев, но почти все они были поражены лучевой болезнью, и, по оценкам врачей, лишь у трети из них имелись шансы на полное выздоровление. Остальные были либо обречены на скорую смерть, либо на несколько лет медленного умирания...

Мы с императором Махаварши Падмой XIV стояли вдвоём на площади перед дворцом и смотрели на гордо реявшие знамёна. До начала первого пленарного заседания Ассамблеи Человеческих Миров оставалось ещё более двух часов, и сейчас мы, никуда не торопились, наслаждаясь прекрасным весенним утром.

– Восемь планет, – задумчиво проговорил император. – Всего восемь людских планет, двадцать один миллиард человек. А против нас – три с половиной триллиона чужаков и несколько тысяч населённых ими миров. Силы неравные, но мы выстоим. Мы должны выстоять, потому что мы люди. Есть ещё двадцать миллиардов наших собратьев, которые по-прежнему томятся в неволе. Вскоре мы освободим их, и они присоединятся к нашему содружеству. Нам предстоит пройти долгий и нелёгкий путь, но в конце концов мы снова станем самой могущественной в Галактике расой. Обязательно станем – я в это верю.

– Я тоже верю, сэр, – сказал я. – Но вы неправильно сосчитали. Сейчас у нас девять планет, а не восемь. Землю мы тоже заселим, обязательно. Я уверен, что каждая планета сочтёт за честь внести свой вклад в возрождение Земли. Каждая – в меру своих сил и возможностей. Одни меньше, другие больше. Например, Терра-Галлия вполне может «командировать» сюда четыреста или даже пятьсот миллионов своих граждан. А наша Махаварша – хоть целый миллиард. И никого принуждать не придётся, добровольцев будет много, гораздо больше, чем необходимо. Вот, скажем, я... – Тут я слегка замялся. – Сэр, я очень люблю нашу планету, она моя родина. Но если мне предложат стать гражданином Земли, я соглашусь без раздумий.

Император улыбнулся, но ответить ничего не успел. Звонкий оклик заставил нас обернуться, и мы увидели, как через площадь к нам спешат две молодые девушки – обе стройные, черноволосые, смуглые. Одна из них, постарше, была просто симпатичной и привлекательной, а та, что помладше, – блестящей красавицей. И всё же, несмотря на красоту младшей, моё сердце защемило при виде её старшей спутницы – Риты. В последнее время я всячески избегал с ней встреч, да и она по возможности сторонилась меня, но вот мы снова оказались лицом к лицу...

– Здравствуй, отец, – жизнерадостно произнесла младшая из девушек, обращаясь к императору. А потом уже ко мне: – Здравствуйте, капитан Матусевич. Я давно уже хотела познакомиться с вами.

Принцесса Сатьявати в жизни выглядела гораздо моложе, чем на телеэкранах, менее величественной и не такой изысканной, но ещё более очаровательной. А её улыбка по своей ослепительности могла соперничать с сияющим в чистом утреннем небе солнцем.

– Моё почтение, ваше высочество, – церемонно ответил я и поймал себя на том, что чуть не отсалютовал ей по-уставному. Служба в военном флоте, даже при том, что я продолжал считать себя человеком гражданским, всё-таки давала о себе знать.

– Ой, не надо так официально! – рассмеялась Сатьявати. – Называйте меня просто «мисс». Или, в крайнем случае, принцессой. Но ни в коем случае не высочеством. Я этого страшно не люблю.

– Хорошо, мисс, – кивнул я. – Буду иметь в виду.

– У меня к вам сразу два дела, капитан, – сказала Сатьявати. – Во-первых, хочу выразить своё восхищение вами и поздравить вас с наградами.

Она умолкла, протянула руку и прикоснулась к двум ленточкам на моей груди – орденам Наполеона Бонапарта и Джавахарлала Неру.

– Благодарю, мисс, – ответил я. – Но смею вас заверить, что я не заслужил такой похвалы.

– Заслужили, заслужили, можете не сомневаться. А во-вторых, сэр, как и всем остальным соратникам моего отца, я хочу выразить вам своё возмущение и негодование. Своё громкое «фе», так сказать. Вам должно быть совестно, что вы столько лет держали меня в неведении, заставляя думать о нём... то, что я о нём думала. Хоть бы один из вас, хоть бы единым словом намекнул мне, что отец не тот, за кого себя выдаёт.

– Увы, принцесса, – вежливо заметил я, – ваше возмущение обращено не по адресу. Даже при всём желании я не мог сообщить вам правду, поскольку сам ничего не знал. Я вообще не участвовал в работе подполья.

На прекрасном лице Сатьявати отразилось искреннее недоумение:

– Как так?

– Да вот так, мисс. На самом деле я просто оказался в нужное время в нужном месте. Мне просто повезло, и в этой удачливости состоит вся моя заслуга перед родиной. Так что я вовсе не скромничал, когда говорил, что не заслуживаю ни этих наград, ни вашей похвалы.

Принцесса вопросительно посмотрела на императора:

– Как же так, отец. Ведь ты, выступая перед народом, чуть ли не прямо заявил, что капитан – один из твоих ближайших соратников.

– Так оно и есть, дочка. Я нисколько не покривил душой. Я лишь умолчал о том, что для этого мистеру Матусевичу понадобилось всего несколько часов – и чтобы стать моим ближайшим соратником, и чтобы внести неоценимый вклад в дело освобождения Махаварши. Просто он слишком скромен и застенчив, чтобы признать свои заслуги. – Решительным жестом Падма пресёк мои возражения. – Это долгая история, Сати. Пусть её расскажет тебе мисс Агаттияр. – Он ободрительно улыбнулся скромно стоявшей рядом с дочерью Рите. – А нам с капитаном нужно ещё кое-что обсудить.

Принцесса мигом поняла намёк и предложила Рите пойти прогуляться в парк. Та, разумеется, согласилась и, уже уходя, одарила меня страстным взглядом, исполненным нежности и тоски.

Я печально смотрел девушкам вслед. За время нашей разлуки я понял, что действительно полюбил Риту. Она тоже любила меня, но мы не могли быть вместе. Между нами стояла двенадцатилетняя девочка, которая владела всеми моими чувствами и помыслами. Ради счастья быть её отцом я готов был отказаться от всего остального – даже от любимой женщины.

Сейчас Рашели не было на Земле. Три недели назад она улетела на Терру-Галлию к матери, но вскоре обещала вернуться. Я очень, очень скучал за ней...

– А мы, пожалуй, тоже пойдём прогуляемся, – наконец отозвался император. – Вы не возражаете, капитан?

– Конечно, нет, сэр.

Мы миновали окружавший дворец сад и вышли на Елисейские поля, которые тянулись от Площади Согласия до Площади Звезды, разделённые надвое кольцевым перекрёстком, украшенным четырьмя фонтанами.

– Куда пойдём? – спросил Падма. – К Лувру или к Триумфальной арке.

Я прикинул, что Рита с принцессой, скорее всего, направились в сторону Лувра, поэтому выбрал Площадь Звезды. Мы зашагали по парк-променад к перекрёстку с фонтанами, именуемого Круглой площадью.

Париж принадлежал к числу тех нескольких десятков самых древних земных городов, которые габбары оставили почти в полной неприкосновенности и не перестроили их на свой манер. Поступили они так вовсе не из уважения к многим тысячелетиям человеческой истории и не из любви к нашим памятникам архитектуры, а именно для того, чтобы лишний раз подчеркнуть: именно им, габбарам, принадлежит старейшая в Галактике планета, прародина человечества – некогда самой могущественной из галактических рас.

Некоторое время мы шли молча, восхищённо и с благоговением оглядываясь по сторонам и стараясь не замечать следовавших на некотором отдалении от нас охранников. Последние были разумной, хоть порой и не очень комфортной, мерой предосторожности. Искусственно вызванная пандемия19 за шесть дней выкосила почти всё габбарское население Земли, но некоторые чужаки всё же сумели избежать гибели и укрылись в густых лесных массивах – главным образом в джунглях Африки, Индии и Центральной Америки, в сельве Амазонки, а также в тайге России и Канады. По приблизительным оценкам, их осталось до нескольких десятков тысяч, и сейчас ими занимались специальные отряды коммандос (к сожалению, порой они отстреливали ни в чём не повинных земных горилл, принимая их за врагов). На территории Западной Европы пока ни одного уцелевшего габбара обнаружено не было, но тем не менее люди держались начеку.

– Сэр, – наконец спросил я, – почему вы всё-таки возглавили правительство? Ведь вы сами говорили, что категорически против укрепления императорской власти.

– Теперь это не имеет значения, капитан. Императорской власти всё равно уже не будет.

– С какой стати? Вы хотите провозгласить Республику?

– Нет, мистер Матусевич. Всё куда проще и печальнее. Монархии на Махаварше не будет, потому что не будет самой Махаварши. Я понял это сразу, когда узнал, что наша планета – не единственная цель галлийцев. Поэтому и согласился встать во главе правительства.

– Погодите, сэр, – растерянно произнёс я. – Как это не будет Махаварши?

– Очень просто – нам не удастся её удержать. Это был ясно с самого начала.

– Но... почему?

– Вы же военный, капитан, сами подумайте. Помните, вы говорили мне, что прекрасно знаете, сколько звёзд находится в радиусе светового года от Махаварши?

– Да, – машинально ответил я, а потом вдруг остановился как вкопанный. – Так вот оно что!

– В том-то всё и дело, – подтвердил император. – Махаварша расположена в чересчур плотной области Галактики. Заблокировав дром-зону в нашей системе, мы вовсе не обезопасим себя от угрозы вторжения. Противнику не составит труда собрать крупный флот в окрестностях одной из ближайших звёзд и атаковать нас оттуда. Несколько световых месяцев, это не несколько световых лет. Вот, скажем, Звезда Роллана, ближайшая соседка Дельты Октанта, расположена на расстоянии полутора парсеков от Терры-Галлии. Это примерно пять-шесть лет полёта для быстроходных лёгких крейсеров, десять лет – для кораблей среднего класса и более пятнадцати – для сверхтяжёлых линкоров и боевых станций. Вы должны согласиться, что с такой длительностью полёта говорить о массированной атаке попросту нереально. В нашем же регионе совсем другая ситуация.

– Теперь ясно, – кивнул я. – Правда, можно заблокировать дром-зоны всех ближайших звёзд... Хотя нет, их слишком много. Это будет чересчур расточительно.

– А вдобавок опасно. Как я понимаю, тщательно изучив структуру заблокированной дром-зоны, можно разгадать механизм, с помощью которого производится подобная блокировка. Стало быть, каждую такую дром-зону нужно усиленно охранять – а в окрестностях Махаварши это не просто расточительно, и даже не чересчур расточительно, это вовсе неосуществимо. Значительно экономнее переселить всех жителей на другие планеты.

Мы уже миновали Круглую площадь и теперь шли по пустынной авеню к видневшейся вдали Триумфальной арке. Над нами кружил флайер недавно воссозданной и ещё немногочисленной Федеральной Полиции Земли.

– Значит, – произнёс я, – Махаваршу изначально рассматривали в качестве своеобразного донора, источника человеческих ресурсов для других планет?

– Да, капитан. Это, конечно, неприятно – но, увы, неизбежно. В течение одного или двух лет всё население Махаварши будет эвакуировано, после чего флот Терры-Галлии разблокирует дром-зону и покинет систему. Ну, разумеется, мы заберём с собой всё, что только сможем забрать. А что останется... это останется уже для наших потомков. Рано или поздно человечество вновь обретёт своё прежнее могущество и вернётся на все планеты, которое оно вынуждено было покинуть.

– Мы переселимся на Землю?

– Да, но далеко не все. В возрождении Земли будут принимать участие все человеческие планеты – как вы сами недавно выразились, в меру своих сил и возможностей. В связи с гибелью Страны Хань, основную нагрузку придётся взять на себя Махаварше и Терре-Галлии. В частности, этот вопрос и будет одним из главных предметов обсуждения на Ассамблее. Думаю, наша квота составит порядка миллиарда, а галлийцев, как вы и предполагали, от четырёхсот до пятисот миллионов. Прочие наши соотечественники будут распределены по другим планетам. Однако все триста пятьдесят миллионов жителей Полуденных, это уже твёрдо решено, переселятся на Землю, в Северную Америку – где, собственно, находятся их исторические корни. Так что можете считать, что ваше желание стать гражданином Земли удовлетворено.

– Ну а вы?

Падма бросил на меня быстрый взгляд:

– Кого вы имеете в виду – меня лично или всю императорскую семью?

– А тут есть какая-то разница?

– Да, есть, и очень существенная. Вся моя родня переберётся на Землю, а Сатьявати станет конституционным монархом Королевства Индия. Я же останусь на Махаварше.

– Почему?

Император остановился и пристально посмотрел мне в глаза.

– Потому что у меня нет другого выхода, мистер Матусевич. Разве это не очевидно? Что касается моих личных желаний, то я, как бы ни больно было расставаться с родной планетой, всё же предпочёл бы поселиться на Земле. Но на Махаварше найдётся немало стариков, которые не захотят никуда уезжать, а насильно их никто увозить не станет. Я так думаю, что их будет около ста тысяч. От голода они не умрут – остаточных ресурсов экономики пятимиллиардной планеты хватит, чтобы прокормить сотню тысяч человек в течение двух десятилетий. Но я не смогу бросить этих людей на произвол судьбы. Я их император и должен до конца оставаться с ними. Как капитан последним покидает терпящий крушение корабль, так и я должен стать последним человеком, который покинет Махаваршу.

– А если нагрянут Иные?

– Всё будет зависеть от их поведения. Если не станут трогать нас, мы смиримся с их присутствием. Если полезут к нам, будем воевать... пока не поляжет последний старик. Будущее покажет.

В этот момент, кроме полицейского флайера, над нами появился ещё один – чисто армейский. Сделав круг, он приземлился прямо посреди авеню, метрах в двадцати от нас. Его дверца тотчас распахнулась, и оттуда выпрыгнула хрупкая девичья фигурка с развевающимися на ветру белокурыми волосами.

– Рашель! – радостно воскликнул я.

Девочка бегом бросилась ко мне. Я торопливо зашагал ей навстречу, а со спины до меня донеслись слова императора:

– Ну, похоже, я здесь уже лишний.

Встретившись с Рашелью, я подхватил её, лёгкую как пушинку, на руки и крепко прижал к груди.

– Здравствуй, милая!

– Здравствуйте, дядя Стас, – ответила она, чмокнув меня в щеку. – Я так за вами соскучилась! Очень-очень соскучилась.

– Я тоже скучал без тебя. Очень скучал. Когда ты прилетела?

– С утра. Я попросила дядю не предупреждать вас. Хотела сделать вам сюрприз.

– Сюрприз удался, Рашель. Удался на славу.

Я поставил девочку на землю и оглянулся назад, чтобы извиниться перед императором за своё немного бестактное поведение. Но поздно – Падма уже садился в полицейский флайер, который всю дорогу сопровождал нас. Приветливо помахав нам рукой, император захлопнул дверцу, флайер взлетел и направился обратно к Елисейскому дворцу.

Между тем из армейского флайера, на котором прилетела Рашель, выбралась высокая светловолосая женщина и несмело подошла к нам. Когда она приблизилась, я узнал её по той фотографии, которую показывала мне Рита в капитанской каюте «Зари Свободы». Женщина смотрела на меня широко распахнутыми голубыми глазами, а на её милом лице, так похожем на лицо Рашели, было написано безмерное удивление вперемежку с каким-то суеверным испугом, словно она узрела восставшего из могилы покойника. Собственно, в некотором роде так оно и было...

– Это моя мама, дядя Стас, – сказала Рашель. – Её зовут Луиза. Я ей много-много про вас рассказывала. К сожалению, она совсем не понимает по-английски.

– Ничего страшного, – произнёс я на ломаном французском. – За это время я немного научился говорить по-вашему. Здравствуйте, мадам Леблан.

– Здравствуйте, месье Матусевич, – ответила она срывающимся от волнения голосом. – Знаете, я... я уже видела ваши снимки. Но всё равно я не ожидала, что вы... что вы так похожи на...

– Мама! – укоризненно перебила её Рашель. – Я же просила тебя!

– Всё в порядке, – сказал я, привычным жестом взъерошив её волосы. – Я уже знаю.

– Знаете? Кто вам сказал? Дядя Клод?

– Нет, я узнал это раньше. До того, как ты спрятала свою семейную фотку. Кстати, зачем ты это сделала?

Девочка в нерешительности переступила с ноги на ногу.

– Я боялась, что вы... что вы неправильно поймёте. Тогда, в аэропорту я подошла к вам, потому что вы... ну, похожи на папу. Но потом... позже я поняла, что вы очень нравитесь мне. Не из-за того, что похожи, а просто... просто...

– Просто потому, что я – это я. Так?

– Значит, вы не обижаетесь?

– Нет, ни капельки.

Рашель просияла:

– Тогда всё в порядке. Действительно всё в порядке. Вы идёте к Триумфальной арке?

– В общем, да. Во всяком случае, собирался.

– Тогда пойдём вместе. Я тоже хочу на неё посмотреть. И побывать на Площади Звезды. – Девочка схватила меня и свою мать за руки. – Кстати, вы знаете, как она полностью называется? La Place de l’Etoile de Charles de Gaulle. Последнее слово звучит как название нашей планеты, но здесь это фамилия одного человека. Одного из величайших людей в истории Франции. Мама говорит, что он наш далёкий предок. Правда, мам?

Луиза Леблан подтвердила это, и мы, взявшись за руки, зашагали по Елисейским полям к Площади Звезды Шарля де Голля.

Люди снова шли по Земле. По Земле своих предков, по своей вновь обретённой родине. А над Землёй сияло голубизной небо – чистое, мирное и свободное. Небо, принадлежащее людям.

Отныне и навсегда.

Март – июнь 2001 г.

В заключение автор благодарит за помощь и многочисленные консультации Владислава КОБЫЧЕВА, чьи глубокие познания в области астрономии и астрофизики оказались поистине бесценными; а также Владимира ПУЗИЯ, который разработал биологическую классификацию всех упоминаемых в этой книге внеземных рас.

Сноска 1

По-латыни, «terra» – это «земля», в значении как планеты, так и отдельного участка суши. Это слово было позаимствовано многими другими языками, в частности, французским – «terre». Название «Терр-де-Голль» («Terre-de-Gaulle») можно перевести как «Галльская Земля».

Сноска 2

Траверз (от лат. transversus – поперечный), направление, перпендикулярное курсу судна.

Сноска 3

Веды (санскр. веда, букв. – знание), памятники древнеиндийской литературы (кон. 2-го – нач. 1-го тыс. до н. э.) на древнеиндийском (ведийском) языке.

Сноска 4

«Мощность» и «Угол рассеяния» (фр.).

Сноска 5

Противорвотное средство.

Сноска 6

Dwark произошло от английского dwarf – карлик.

Сноска 7

«Боже мой!» (норвежск.)

Сноска 8

Nirius hominoidus – нерей человекообразный.

Сноска 9

Homo nanos – человек карликовый.

Сноска 10

Параллакс – видимое изменение положения предмета (небесного тела) вследствие перемещения наблюдателя.

Сноска 11

«Обожди секундочку» (фр.)

Сноска 12

«Здравствуй, Рашель, детка» (фр.).

Сноска 13

«Бедная, бедная мама!..» (фр.)

Сноска 14

«Я уже не ребёнок!» (фр.)

Сноска 15

«Ладно, ладно, молодая девушка» (фр.).

Сноска 16

«Дерьмо» (фр.)

Сноска 17

«Это вы проболтались?» (фр.)

Сноска 18

Тяжёлая вода – D2О, изотопная разновидность воды, в молекулах которой атомы водорода заменены атомами дейтерия.

Сноска 19

Пандемия – (от греч. pandemia – весь народ), эпидемия, охватывающая целиком всю страну, группу стран, континент, планету.