Грешница
– А что он за человек?
Я начала вспоминать все, что подслушала из мыслей Фрола Исаевича и твердо сказала:
– Он хороший, нет у него в душе зла к людям.
– Тогда давай ему поможем? – предложил он.
– Почему не помочь, – согласилась я.
Алексей Григорьевич выглянул из комнаты и велел Тихону вернуть Котомкина. Пока за ним ходили, он опять начал выспрашивать, как я себя чувствую. Конечно, я знала, о чем он думает, но вида не показывала. Наконец он решился спросить:
– Алечка, поедешь со мной в город?
У меня замерло сердце. Мне так хотелось поехать с ним в дальнее путешествие, что на глаза почему-то наворачивались слезы.
– Поеду, коли возьмешь, – тихо ответила я.
– Куда же я без тебя, – сказал он, притянул к себе и крепко поцеловал в губы.
Я ему ответила, и он сразу же распустил руки, но тут в дверь постучали, он чертыхнулся и меня отпустил.
– Изволили звать, ваше благородие? – спросил, входя в комнату Котомкин.
– Что случилось с твоей дочерью? – прямо спросил Алеша.
Котомкина так удивил вопрос малознакомого человека, что он посмотрел на него, как на колдуна. Я поняла, что в людской ему уже успели наговорить на Алешу. Но в глубине души он обрадовался.
– Помирает дочка, – ответил с тяжелым вздохом Фрол Исаевич, – совсем плоха. Боюсь, когда вернусь, уже в живых не застану. Горе-то в том, что других детей нам с женой Бог не дал. Дуня у нас единственная.
– Что с ней? – спросил Алеша.
– Лихоманка замучила. Дуню немецкий лекарь лечит, уж который раз ей кровь пускает, ничего не помогает. Я и к знахарям ходил и молебен заказывал… Барин, может ты поможешь? Здесь говорят, ты мертвых воскрешаешь, как Спаситель воскресил Лазаря, – сказа Фрол Исаевич и, вдруг, заплакал. – Заставь за себя век Бога молить!
Алеша посмотрел на меня, и я ему согласно кивнула.
– Хорошо, только я не один лечить буду, мы вдвоем с Алевтиной к вам поедем, – показал он на меня. – Далеко отсюда до города?
– Да Троицка-то? – обрадовался Фрол Фомич. – Всего ничего, верст пятнадцать… В два часа доедем! А там вам с барышней сошью такие платья, пальчики оближите. Я на всю нашу округу самый наилучший портной!
То, что он назвал меня не девушкой, а барышней, мне так понравилось, что я тотчас сказала Алексею Григорьевичу:
– Давай собираться, нужно помочь хорошему человеку.
Он не стал мне противиться, подмигнул и тотчас согласился.
Собрались мы так быстро, что даже не успели проститься с барином Антоном Ивановичем. Его в тот час в доме не было, он пошел с нашими девушками в баню и Алексей Григорьевич не стал его беспокоить.
Сегодня был первый раз, когда я выезжала из деревни на лошади и, потому, очень волновалась. Мне очень хотела одеться в новое барское платье, но Алеша уговорил ехать в старом сарафане. Сказал, что к такому красивому платью нужны особые сапожки, прическа и чепчик. Носить его босиком, в лаптях и с простым платком, только людей смешить. Я решила, что он говорит правильно, и спорить не стала.
Фрол Исаевич между тем уже запряг лошадь. Мы втроем сели на широкое сидение его двуколки и поехали через всю деревню. До этого я ездила только за сеном на луга в простой телеге и теперь поняла, на сколько приятнее сидеть на высокой скамье, так, чтобы тебя все видели. Когда мы встречали наших деревенских, они все нам кланялись и оборачивались вслед.
До города мы доехали очень быстро. Я бы согласилась так путешествовать день и ночь. Когда появились первые городские избы, я с волнением смотрела по сторонам. Троицк оказался очень большим городом с длинной красивой улицей. На ней были даже каменные дома, похожие на господские усадьбы. Встречные люди были одеты не в посконное, а господское платье. Здесь нам уже никто не кланялся, а Флор Исаевич, когда встречал знакомых, снимал картуз. Скоро мы подъехали к двум огромным, стоящим друг против друга, Божьим храмам с богатой росписью и золочеными крестами. Я таких больших, красивых церквей еще не видела. Котомкин остановил лошадей, и мы с ним перекрестилась на обе церкви.
А вот Алеше город совсем не понравился, он почему-то видел совсем не то, что я и называл про себя Троицк «заштатной дырой». Как город может быть «дырой» я еще не понимала, но спросить из-за Котомкина не смогла.
После церкви лошадка побежала быстрее, почуяла близость дома.
– Почти доехали, как-то там моя Дуня! – сказал Фрол Исаевич.
Жили Котомкины совсем близко от обоих соборов. У них был почти барский двор с большими тесовыми воротами. Не успели мы в них въехать, как Фрол Исаевич, спросил парня, который нас встретил, как его Дуня. Тот пожал плечами, перекрестился и ответил, что у нее сейчас дохтур. Мы быстро слезли с двуколки и пошли прямо в дом. Навстречу вышла заплаканная хозяйка тетка Степанида.
– Как Дуня, жива? – спросил жену Фрол Исаевич.
– Плоха, – только и ответила она и начала вытирать глаза кончиком платка.
– Главное, что жива, – сказал Алеша, входя в просторные портновские сени.
– Это нового барина братец, первейший лекарь, – тихо сказал жене портной. – Мертвых с того света возвращает.
– Дай-то Бог! – прошептала тетка Степанида и заплакала.
– Ведите, скорее к больной, – попросил Алеша, и мы пошли за хозяевами вглубь дома.
В комнате у Дуни окошко закрывал темный платок, и было полутемно. Больная лежала возле окна на широких полатях, до глаз закрытая одеялом. Рядом с ней стоял высокий человек в узком черном платье. Он обернулся в нашу сторону и недовольно нахмурил брови. Алеша что-то ему сказал на незнакомом языке.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.