Путешествие на Запад. Том 3

– Тише вы! Перестаньте шуметь! – произнесли вполголоса служанки, поспешно выскочившие из внутренних покоев. – Великий князь только что заснул.

Между тем Сунь У-кун снова принялся громко кричать, но бесенята не посмели больше тревожить своего повелителя. Так повторялось три или четыре раза. Великий Мудрец кричал и шумел у ворот до тех пор, пока совсем не рассвело. Наконец у него иссякло терпение, и, вращая свой посох, он стал колотить по воротам. От страха бесы пришли в полную растерянность. Одни бросились подпирать ворота, другие помчались докладывать царю дьяволов. Он только что проснулся и, услышав истошные крики и шум, вскочил, оделся и вылез из-под спального полога.

– Кто там кричит? Что происходит? – спросил он, обращаясь к служанкам.

Те опустились на колени.

– О повелитель! – молвила одна из них. – Какой-то человек у входа в пещеру почти всю ночь кричал и ругался, вызывая тебя. А сейчас он ломает ворота.

Царь дьяволов вышел из своих внутренних покоев и увидел нескольких бесенят, прибежавших с донесением. Они второпях кинулись в ноги царю и, отбивая земные поклоны, затараторили:

– Там снаружи кто-то кричит и ругается, требуя выдать ему царицу! Если же кто-нибудь из нас начинает ему перечить, он разражается потоком скверных слов, нестерпимых для слуха. Так как ты, великий князь, до рассвета все не выходил, разбойник дошел до исступления и теперь начал ломиться в ворота!

– Пока не открывайте, – приказал царь дьяволов, – и спросите, откуда он появился, как его зовут по фамилии и по имени, и живо доложите мне.

Бесенята поспешно побежали к воротам и стали выспрашивать:

– Кто стучится в ворота?

– Я Вай-гун – дед повелителя Пурпурного царства, явившийся сюда по его просьбе. Я прибыл за Золотой царицей, чтобы отвезти ее обратно в царство.

Бесенята выслушали Сунь У-куна и доложили о нем царю дьяволов, а царь дьяволов направился в задний дворец выяснять у царицы, кто бы это мог быть. Царица только что встала и не успела еще ни причесаться, ни умыться. Служанка, завидев приближавшегося царя дьяволов, явилась с докладом:

– Царь-повелитель пожаловал!

Царица быстро оправила на себе одежды, прибрала волосы и вышла навстречу царю дьяволов.

Они только уселись, и царь еще не успел начать свои расспросы, как вдруг снова прибежал бесенок с донесением:

– Прибывший, который назвал себя дедом правителя Пурпурного царства, уже разбил ворота!

Дьявол с улыбкой обратился к царице:

– Скажи мне, дорогая, сколько у вас при дворе полководцев и военачальников?

– Мне известно, что у нас числится сорок восемь пеших и конных полков, составляющих охрану дворца, и ими командуют тысячи доблестных полководцев; а сколько войск и полководцев на всех наших границах – даже сосчитать не могу!

– А есть ли среди полководцев кто-либо по фамилии Вай, – продолжал спрашивать царь дьяволов.

– Когда я жила у себя во дворце, – отвечала царица, – то знала только внутренние дворцовые дела и помогала в них государю, учила и наставляла придворных служительниц и служанок; где же мне знать внешние дела, которым нет края, да еще помнить имена и фамилии сановников?

– Этот пришелец назвался Вай-гуном. Насколько я помню, в книге «Ста фамилий» нет фамилии Вай. Ты от природы умна и талантлива, сама родом из знатного и почетного дома; живя у себя во дворце, наверное, прочитала много книг. Не помнишь ли, в какой книге упоминается такая фамилия?

– Только в одной книге «Тысячесловник» есть фраза: «Вне дома воспринимал поучения учителей». Думается мне, что только это и может быть!

– Безусловно, конечно так! – обрадовался царь дьяволов.

Он тут же поднялся с места и откланялся. Войдя в свою живодерню, он приоделся, подпоясался, проверил свое бесовское воинство, открыл ворота и вышел, держа в руках секиру с разноцветными узорами.

– Кто здесь гун Вай, прибывший из Пурпурного государства? – зычным голосом крикнул он.

Играя железным посохом, который держал в правой руке, Сунь У-кун левой показал на себя и воскликнул:

– Здравствуй внучек мой, просвещенный! Зачем ты зовешь меня?

– Ах ты, мерзавец! – воскликнул царь дьяволов, разглядев Сунь У-куна и едва сдерживаясь от гнева. И, желая оскорбить его, тут же сложил едкий стих:

Похож ты на мартышку телом,А мордою – на павиана;Видать, пройдоха ты умелый,Живущий дерзостным обманом!

– Слепец – ухмыляясь, ответил Сунь У-кун. – Как ты смеешь, негодяй, так вести себя со старшими! Не знаешь, как величать меня. Вспомни, когда пятьсот лет назад я учинил великое буйство в небесных чертогах, со мной встретились небесные полководцы девяти небесных сфер, и среди них не было ни одного, кто не величал бы меня «достопочтенным», а ты позволяешь себе дерзость называть меня запросто Вай-гуном. Чем я обидел тебя, что ты так груб со мной?

– Говори живей, как тебя зовут по-настоящему, – прервал Сунь У-куна царь дьяволов. – Каким владеешь ты военным искусством, что посмел явиться сюда да еще буянить?

– Если бы ты не спросил, как меня зовут по фамилии и имени, то, может быть, все обошлось бы по-хорошему, но раз ты настаиваешь, чтобы я сказал, боюсь, что тебе не останется места на земле. Подойди поближе, держись покрепче и слушай меня:

Я – плод любви благого неба и земли,В который жизнь вдохнули солнце и луна;В холодном камне искру чувств они зажгли,Их тщанием душа моя была пробуждена:Я – сын природы, я – ее творенье,Рожденный в пору вешнего цветенья!Теперь я к Истине великой приобщен,И мне во всем сопутствует удача…Могучей силой с детства одарен,Решал я небывалые задачи!Я толпы оборотней собирал,Меня своим вождем они признали,И столько лютых бесов покорял,Что все они передо мною трепетали.Я поклонился мудрому владыке,Творцу пилюль, дарующим бессмертье.Сам властелин Нефритовый великийПозвал меня в пределы вечной тверди.Я, посетив небесную обитель,Потомственную должность получил,Мне дух звезды Тайбай1 о том указ вручил;Но бима чин, что мне дарован был,И рассердил меня и разобидел.Уединился я в пещере горной;Поддавшийся гордыне, непокорный,На бунт решившись, я войска свои собрал,И полный зла и ненависти черной,Я против императора восстал.Князь Тота с сыном попытались былоМой дерзостный набег остановить,С моим свое оружие скрестить,Но сил у них на это не хватило.К тому же князь, трусливый, как шакал,Сраженья побоявшись, убежал.Вторично дух звезды, что мне указ вручил,Царю небесному доставил сообщеньеО мятеже моем и неповиновенье.И снова царь меня на небеса призвал,Но ожидало там меня не отомщенье,А славная награда и прощенье.Ни обойден я, ни обижен не был,Коль званье получил «Мудрец, подобный небу».Придворные меня с отличьем поздравляли,Сулили мне свершенья и победы,Опорой государя называли.Однако новые мне предстояли беды:Царицей Сиван-му обиженный случайно,На празднество ее я в сад пробрался тайно,И там разгром ужасный учинил:Все, что сумел, украл, все, что хотел, разбил,Все яства ел, из всех сосудов пилИ вел себя предерзко и беспечно.И Сиван-му сама и Лао-цзюнь-мудрецПравителя небесного просили,Чтоб воины его ценой любых усилийМеня бы обуздали наконец.Узнав, что я презрел его законы,Великий государь, безмерно возмущенный,Навстречу мне свою направил рать,Сто тысяч воинов вооруженных,Чтобы меня за дерзость покарать.То были духи многих звезд зловредных,Дурных планет, – предвестники беды.В доспехах золотых, серебряных и медныхОни сомкнули грозные ряды.Со всех сторон опасностью грозилиЗемли простор и синева небес.Долины, горы и дремучий лесЛовушки, сети, западни таили,Но как ни билось доблестное войско.Оружием магического свойства, –Все ж не за ним остался перевес.Тут бодисатва Гуаньинь решилаС небес Эрлана вызвать для подмоги:Она считала, что Эрлан всесилен,Он быстро уберет врага с дороги.Но на защиту чести встал я рьяно,И дал отпор свирепому Эрлану.Мы с ним сразились, силы не щадя.Достойного соперника найдя,Со мной соревновался он в уменьеВладеть искусством перевоплощеньяИ хитрость применять, кровавый бой ведя.С горы Мэйшань пришла его родня:Как на подбор – все доблестные воины –Пришли ему помочь в жестокой бойне,Чтобы совместно одолеть меня.Но, сколько ни старались, ни ярились, –Все толку никакого не добились.Тогда, раздвинув стену темных туч,Скрывавших вход в небесные владенья,Три мудреца, чтоб мне воздать отмщенье,Вмешались в бой, спустившись с горних круч:Но все ж и тут не потерпел я пораженья,Неуязвим, как прежде, и могуч.Лишь Лао-цзюню справиться со мною,Как никому другому, удалось:Свой обруч он метнул умелою рукою;Кольцо волшебное змеей стальноюВокруг меня тотчас же обвилось.Мне в этот миг впервые привелосьЛежать поверженным на поле боя.Тут духи на меня накинулись толпоюИ потащили к царскому крыльцу.Немедля надо мной произвели дознанье,Не слушая моих признаний, оправданий…Я был приговорен к позорному концу, –Хотели сделать смерть мою бесславной!Но четвертован или обезглавленЯ быть не мог – мне это не к лицу.Так, обладая даром жизни вечной,Я встретил казнь без слабости сердечной.И резали меня, и топором рубили,И жгли огнем, и молнией разили,И стопудовым молотом дробили –Но это все мне было нипочем.Того, кто наделен бессмертной силой,Не загубить ни ядом, ни мечом.По-прежнему живой и сильный, как всегда,Я был препровожден к чертогам ТушитаИ там в огромный тигель заключенНемало дров под тиглем тем спалили,Но не расплавили меня – лишь крепче закалили!Ничем не огорчен, ничем не удручен,Срок плавки выдержав, я выскочил из печи,И цел и невредим, огнем не изувечен!Перевернулся и расправил плечи,И, эту палицу железную схватив,Я размахнулся ею и ударил,Сил не щадя, по трону государя,Всех духов испугав и поразивТут началось ужасное смятеньеПокуда по престолу в исступленьеЯ посохом тяжелым колотил,Рассеялись правители светил,От гнева моего ища себе спасенья.То видя, разошелся я вконец,Едва не разорив Нефритовый дворец.Вельможи важные пришли к благому Будде,Чтоб тот привел меня к повиновеньюСказав, что я – невиданный храбрец,Он, не в пример жестокосердным судьям,Моим рассказам внял со снисхожденьем,А я без передышки, тут же, сразу,Вновь принялся за прежние проказы.Взобравшись на ладонь златую божества,Я колесом прошелся раза два,Подпрыгнул, вытянулся, перекувырнулся,Всю землю облетел и вновь к нему вернулся,Свой замысел осуществив в одно мгновенье,Что снова всех повергло в изумленье.Всевышний знал, как поступить со мною,Чтоб от проказ моих избавить белый свет;Он придавил меня небесною скалою,Под коей я провел немало долгих лет.Их минуло пятьсот, когда меня от гнетаВсесильной Гуаньинь избавила забота.Я был приставлен к Танскому монаху,Его в пути на Запад охранятьОт тех забот, опасностей и страхов,Что перед ним в пути должны предстать.Такое дело оказалось мне под стать –Не то что под скалою прозябать!И вот, наставника сопровождая,Со злыми силами я беспрестанно бьюсь,Всех оборотней в схватках побеждаю,Всех дьяволов и бесов истребляю,И нет средь них того, кого я убоюсь!

Когда царь дьяволов услышал, что перед ним сам Сунь У-кун, он обратился к нему с такими словами.

– Значит, ты и есть тот самый негодяй, который учинил великое буйство в небесных чертогах?! Раз ты избавился от тяжкой кары и приставлен охранять Танского монаха в его пути на Запад, ступай себе с ним, куда тебе надо. Чего ради ты суешься в чужие дела да еще выслуживаешься, как жалкий раб, перед царем Пурпурного царства? Смерти своей ищешь здесь, что ли?

– Мерзкий дьявол! – прикрикнул на оборотня Сунь У-кун. – Только по своей глупости ты можешь так говорить. Меня с большим почетом просил государь Пурпурного царства помочь ему, отнесся ко мне, как к своему благодетелю; я, старый Сунь У-кун, стою выше этого царя во сто тысяч крат, и он чтит меня, как отца родного, и служит мне, как святым духам. А ты, мерзавец, смеешь обзывать меня рабом?! Вот я сейчас покажу тебе, наглец и обманщик! Стой, ни с места! Попробуй посох твоего дедушки!

Дьявол опешил при виде разгневанного Сунь У-куна и едва успел увернуться от смертельного удара. Оправившись, он бросился на противника со своей разукрашенной секирой. Тут между ними разыгрался славный бой. Вот послушайте:

Посох с ободками золотыми, –Замыслам хозяина покорный,Встретился с секирою узорной,С той, что ветра резкого острее.Кто ж из славных воинов сильнее?Иль они друг друга стоят оба?Первый бьется, скрежеща зубами,Лютую выказывая злобу,А второй свирепо стиснул зубыИ сверкает грозными очами,Вид являя яростный и грубый.Первый на землю с небес спустился,В мудрости великой равный небу,А второй – царь дьяволов свирепый,Оборотень, что из тьмы кромешнойВ мир земной явился, многогрешный.Их дыхание, клубясь, как тучи,Из груди со свистом вылетает,Взрытый их ступнями прах сыпучийНебо пеленою закрывает,Камни под ударами их ногВ мелкий превращаются песок.То сходясь, то снова расходясь,Все вокруг себя круша и руша,Сталкивались воины не раз,И не раз сшибалось их оружье,Золотой насечкою блистая,Искры золотые рассыпая…Враг врагу ни в чем не уступает,Ни на пядь никто не отступает.Первый из противников стремитсяВозвратить царю его царицу,А второй о том лишь помышляет,Чтобы с ней любовью насладиться…Повод боя не такой уж важный!Стоит ли с подобной страстью битьсяЗа царя иль за его царицу?Но бойцы сражаются отважно,Сердце страхом смерти не томится,И не первый час та битва длится!

Убедившись в том, что Сунь У-кун очень силен и искусен в бою, царь дьяволов понял, что ему не удастся победить его. Он отразил своей секирой посох врага и воскликнул:

– Сунь У-кун! Обожди! Я с утра ничего не ел. Погоди, пока я подкреплюсь немного. Я быстро вернусь, и мы продолжим бой. Посмотрим тогда, чья возьмет!

Сунь У-кун сразу же смекнул, что царь дьяволов хочет пойти за своими волшебными бубенцами. Он убрал посох и сказал:

– Хороший охотник не гонится за заморенным зайцем! Ступай, наедайся до отвала, придешь – легче будет помирать!

Царь дьяволов стремительно повернулся, влетел в пещеру и прибежал к царице:

– Скорей достань мне талисман! – запыхавшись, сказал он.

– А зачем он тебе понадобился? – спросила царица.

– Меня утром вызвал на бой последователь и ученик монаха, который направляется на Запад за священными книгами. Его зовут Сунь У-кун. Он же назвался вымышленным именем Вай-гун. Я сражался с ним до сего времени, но исход боя все еще не определился. Вот сейчас я с помощью волшебного талисмана напущу на эту обезьянью морду дым и огонь и спалю его!

У царицы при этих словах сжалось сердце. Ей вовсе не хотелось доставать бубенцы, но она опасалась, что вызовет подозрения царя дьяволов; достать же бубенцы она тоже боялась, так как не хотела погубить Сунь У-куна. Заметив, что она медлит, царь дьяволов стал торопить ее.

– Скорей давай сюда! – крикнул он.

Царице ничего не оставалось, как открыть сундук, достать все три бубенца и вручить их царю дьяволов. Тот взял их и стремительно вышел из пещеры.

Царица же осталась в своих покоях, и слезы потоками хлынули из ее глаз, ибо она считала, что теперь уже нет никакой возможности спасти Сунь У-куна. Ведь ни она, ни царь дьяволов понятия не имели о том, что бубенцы поддельные.

Итак, выйдя из ворот, царь дьяволов, уверенный в победе, стал звать:

– Эй, Сунь У-кун! Не убегай! Погляди, как я сейчас тряхну бубенцами!

Сунь У-кун рассмеялся:

– Думаешь, только у тебя есть бубенцы? Ты тряхнешь, а мне нечем тряхнуть, что ли?

– Какие же у тебя бубенцы? Ну-ка, покажи! – заинтересовался царь дьяволов.

Сунь У-кун превратил свой посох в вышивальную иглу, заложил ее за ухо, а затем вытащил из-за пояса три настоящих бубенца.

– Гляди! – сказал он, показывая их царю дьяволов. – Вот они, мои золотые бубенчики!

Увидев бубенцы, царь дьяволов не на шутку струхнул:

«Вот чудеса! – подумал он про себя, – как же так? Его бубенцы точь-в-точь такие же как мои. Допустим даже, что они были отлиты в одной и той же форме, но разве возможно, чтобы они ни царапинкой, ни трещинкой, ну ничем решительно не отличались друг от друга?!».

Обратившись к Сунь У-куну, он спросил его:

– Откуда у тебя эти бубенцы?

– Внучек ты мой умненький! – насмешливо ответил Сунь У-кун. – Лучше ты скажи, где взял свои бубенчики?

Царь дьяволов стерпел насмешку и так же отвечал Сунь У-куну:

– Мои бубенцы

…вышли из тигля волшебного, в коем золото плавилСам Лао-цзюнь, пути совершенства постигшийИ посему обитавший в чертогах небесных.Золото это, застыв, в бубенцы превратилось,Полные свойств небывалых и силы чудесной.Праведный муж мне бубенчики эти оставил,Я же храню их с тех пор как небес величайшую милость.

– Ну что ж? И мои бубенцы тоже были отлиты тогда, – смеясь, сказал Сунь У-кун.

– Как же это получилось? – удивился царь дьяволов.

– Вот послушай! – сказал Сунь У-кун.

– Мои бубенцы

…вышли из тигля волшебного, где киноварь пережигалСам основатель учения Дао, в чертогах Тушита живущий.Дивные свойства бубенчикам этим присущи:Их оказалось два на три, когда их творец сосчиталТак и выходит: мои шесть бубенчиков с курами схожи,Ну, а твои – с петухами: хоть то, да не то же!

– Что ты говоришь? – удивился царь дьяволов. – Ведь бубенцы – это талисман, полученный из разных веществ, употребляемых при изготовлении пилюль бессмертия. Как это может быть, чтобы одни были петухами, а другие курами? Ведь они не относятся ни к пернатым, ни к четвероногим тварям?!

– Словам веры нет! – сказал Сунь У-кун. – Проверим на деле! Ну-ка, ты первый тряхни своими бубенцами.

Царь дьяволов послушался и тряхнул три раза первым бубенцом, но огонь не показался, тогда он тряхнул три раза вторым бубенцом – дым не повалил; тряхнул третьим – опять ничего не вышло. У царя дьяволов задрожали руки и ноги. «Странно, очень странно! – оробев подумал он. – Видимо, эти бубенцы ведут себя как муж, боящийся своей жены: увидел петушок курочку и боится показать свою удаль!».

– Убери свои бубенцы, внучек! – скомандовал Сунь У-кун. – Погляди лучше, как я тряхну своими!

Ну и мартышка! Ловкач! Он сразу тряхнул всеми тремя бубенцами. Вы бы видели, читатель, с каким шумом и грохотом вырвались из бубенцов красное пламя, черный дым и желтый песок! Вокруг все загорелось: и деревья и трава. Мало того, Великий Мудрец прочел еще какое-то заклинание и, обернувшись лицом к северо-востоку, воскликнул:

– Ветер! Лети сюда! – И сразу же подул ветер, раздувая пламя. Вскоре огонь, усиливаемый ветром, охватил весь небосклон. Кругом все озарилось багряным заревом, густые облака черного дыма поднялись к небу, и свет солнца померк. Вся земля покрылась желтым песком!

У царя дьяволов от страха душа ушла в пятки. Окруженный пламенем, он не знал, куда бежать, чтобы спасти свою жизнь.

Вдруг с неба послышался гневный окрик:

– Сунь У-кун! Я пришла.

Сунь У-кун быстро поднял голову и увидел бодисатву Гуаньинь. В левой руке у нее была драгоценная ваза, а в правой – ивовая ветка. Она смачивала водою прутья и брызгала на пламя. Испуганный Сунь У-кун поспешно запрятал бубенцы за пояс, опустился на колени и, сложив руки ладонями вместе, стал отбивать поклоны.

Тем временем бодисатва, побрызгав благодатной водою несколько раз, сразу же загасила огонь; дым улегся, а песок бесследно исчез.

– О бодисатва! – восклицал Сунь У-кун, отбивая поклоны, – не знал я, что ты проявишь великую милость и явишься сюда, на землю… Прости, что вовремя не заметил тебя, чтобы достойно встретить. Осмелюсь спросить, куда путь держишь?

– Я прибыла сюда, – отвечала Гуаньинь, – лишь за тем, чтобы привести в покорность злого оборотня.

– Что это за оборотень, откуда он, и почему ты соизволила сама явиться покорить его? – спросил Сунь У-кун.

– Это золотистый хоу, на котором я езжу, – отвечала Гуаньинь. – Пастух, который его пас, заснул. Оставшись без надзора, эта скотина перегрызла железную цепь и удрала, но все же она спасла от беды царя Пурпурного царства.

Тут Сунь-кун даже подскочил:

– Да что ты, бодисатва! Совсем не так. Это животное обидело царя Пурпурного царства и похитило царицу! Оно развращает нравы и подрывает устои добродетели. Оно причинило большой вред царю Пурпурного царства. Как же ты говоришь, что оно спасло царя от беды?…

– Ничего ты не знаешь! – сказала бодисатва. – Еще в те времена, когда был жив прежний царь Пурпурного царства, нынешний правитель как наследник пребывал в Восточном дворце. В молодые годы он очень увлекался стрельбой и охотой. Как-то раз он ехал на охоту с большой свитой, спустил соколов и борзых собак и прибыл к склону горы, которая называется Приют фениксов. Там, как на грех, отдыхали два молодых павлина – дети, рожденные бодисатвой великого царя Павлинов, который является женским превращением Будды. Наследник подстрелил самца, а самка улетела со стрелой на Запад. Их мать, бодисатва, долго сокрушалась, а потом решила наказать наследника и разлучить его на три года с его любимой царицей. В ту пору я как раз проезжала верхом на этом хоу и собственными ушами слышала это повеление бодисатвы. Но я никак не ожидала, что эта скотина тоже обратит внимание на повеление бодисатвы. Она похитила царицу и избавила царя от беды. С тех пор прошло три года, и срок наказания кончился. В это время появился здесь ты и исцелил царя. А сейчас я явилась за своим оборотнем.

– Бодисатва! – проговорил Сунь У-кун. – Может быть, все это правда, но ведь эта скотина оскорбила царицу, подорвала устои морали, нарушила законы и обычаи. За все эти преступления ее следовало бы предать смертной казни. Но своим появлением ты спасла оборотня от смерти. Однако оставить его совсем без наказания нельзя. Дозволь мне всыпать ему хотя бы двадцать палок, перед тем, как ты уведешь его с собой.

– Сунь У-кун! – остановила его бодисатва. – Ты видишь, что я сама сошла на землю, так уж из уважения ко мне прости его. Покорение оборотня все равно зачтется тебе как заслуга. Если же ты только притронешься к нему своим посохом, то сразу же умертвишь его.

Сунь У-кун не посмел перечить бодисатве и, совершив низкий поклон, произнес:

– О бодисатва! Раз уж ты забираешь эту скотину обратно в свою обитель, сделай милость, не допусти, чтоб она снова появилась среди людей и причинила им вред!

Тут бодисатва строго прикрикнула на оборотня:

– Негодная скотина! Ты что это не принимаешь свой первоначальный облик? Чего ждешь?

Оборотень повалился на землю, покатался в пыли, сразу же принял свой первоначальный облик и отряхнулся, а бодисатва села на него верхом. Взглянув на шею животного, она заметила, что нет трех золотых бубенцов.

– Сунь У-кун! Отдай бубенцы! – строго приказала она.

– Какие бубенцы? Я не знаю, о чем ты говоришь, – удивленно ответил Сунь У-кун.

– Ах ты, разбойник! – прикрикнула на него бодисатва. – Значит, не ты украл их? Погоди, я сделаю так, что даже десять таких, как ты, не посмеют приблизиться ко мне. Отдавай живее!

– Честно говорю, что даже в глаза не видал их, – притворно засмеялся Сунь У-кун.

– Ну, раз ты их в глаза не видал, – сказала бодисатва, – то сейчас я прочту заклинание о сжатии обруча.

Сунь У-кун сразу же пришел в замешательство:

– О нет! Только не читай! Только не читай! – взмолился он. – Вот они, бубенцы, здесь!

Поистине получилось забавно:

«Где ж ваши бубенцы?» – бесхитростный вопрос

Тот часто задает, кто сам же их унес!

Бодисатва привязала бубенцы к шее животного хоу и уселась поудобнее.

О, если б вы видели, читатель, как из-под всех четырех ног животного вырвались языки пламени, словно огненные лотосы; как все тело его покрылось густой золотистой шерстью!

О том, как милосердная Гуаньинь вернулась в свою обитель на Южном море, мы рассказывать не будем.

Между тем Великий Мудрец Сунь У-кун привел в порядок свою одежду и, размахивая железным посохом, ринулся в пещеру Чудесного оленя-единорога, где истребил всех бесов и бесенят до единого. Приблизившись к покоям царицы, он предложил ей вернуться на родину. Услышав об этом, царица не переставала совершать поклоны, словно перед божеством выражая свою признательность. Сунь У-кун рассказал ей, как бодисатва привела в покорность царя дьяволов, и не преминул упомянуть историю о том, почему ей, царице, пришлось расстаться с государем. – Он повторил все, что рассказала ему Бодисатва. Раздобыв охапку мягкой травы, он сделал из нее дракона и обратился к царице.

– Ну, царица, садись верхом, зажмурь глаза и ничего не бойся. Я мигом доставлю тебя обратно к твоему царю-повелителю.

Царица беспрекословно повиновалась, и Великий Мудрец стал совершать магические действия. В ушах царицы вдруг раздался резкий свист.

Примерно через полчаса Сунь У-кун доставил царицу в город. Опустив облако вниз, он крикнул:

– Царица! Открой глаза!

Царица открыла глаза, увидела знакомые ей терема и дворцы; с великой радостью в душе она соскочила с дракона и вместе с Сунь У-куном направилась в тронный зал дворца. Царь, увидев ее, стремительно спустился со своего ложа и, подбежав к своей любимой, схватил ее за руки. Он хотел было поведать о своей тоске за время разлуки, но вдруг повалился на пол с воплями: