Певец из Кастагвардии

Была глубокая ночь; крики из пыточной камеры затихли несколько часов назад. Пленники надеялись, что огонь там погашен достаточно давно. Угли, конечно, останутся горячими – но если двигаться быстро…

Казалось, прошли века, пока магия отвара начала действовать. Но вот заснули последние стражи, с лунатическими улыбками растянувшись на полу. Брид принялась раскручивать свою толстую косу, свернутую в тугой пучок. Ее, как и всех остальных, обыскали на входе в подземелье, но ничего подозрительного не нашли. Ее густые, медно-рыжие волосы, вспыхивавшие на солнце красноватыми искрами, достигали пояса; в пучке можно было спрятать много полезных мелочей! Никому бы и в голову не пришло осматривать волосы девушки. В конце концов, Брид считалась не особо важной птицей; ее поймали всего-навсего за мелкое воровство на рынке.

За несколько часов до этого Брид извлекла из густых прядей тщательно запрятанный маленький узелок с самыми важными травами. Из них и было приготовлено два потребных зелья. Теперь, когда остальные узники задремали и глаза стражей подернулись пленкой, девушка вытащила наружу хитрое приспособление из проволоки.

– Давайте-ка разберемся с этими замками, – весело заявила она.

– Брид, ты просто чудо! – не сдержался Халь.

– Это Абеляр придумал, – призналась она. Халь застонал.

– Что, неужели вы и его с собой притащили? За Брид ответил Кеовульф:

– Конечно. Он ждет нас неподалеку от дворца, на телеге, полной бочек с вином. Товары для Йотунна, достойного баронства! Кибиллия этого не одобрила бы… По ней, так лучше бы я пил эль, а я никак не привыкну к вашим северным обычаям. А вино она подогревает и портит разными пряностями – разве так нужно обращаться с добрым калдеанским? – На лице рыцаря было написано настоящее возмущение. – Да и вообще хорошо, что Абеляр поехал. Кто бы еще о Пипе позаботился?

– Нет, только не Пип! Лучше чума, чем Пип! – возопил Халь. – Этого мальчишку надо сплавить в Салисию, да куда угодно, подальше от Торра-Альты!

Кашляя от едкого зелья, которое приготовила Брид, они все занялись своими оковами и вскоре освободились от цепей. Теперь, когда стража не видела их, задача казалась еще легче, чем прежде. Едва сбросив цепи, Халь заключил свою невесту в объятия.

Она крепко прижалась к нему, но влюбленные почти сразу же отстранились друг от друга: нужно было спешить. Не в силах разнять рук, коротко попрощались с Керидвэн. Хотя она надышалась зельем более всех, жрица была привычна к подобным эффектам и смогла пробудиться и взять Халя за руку.

– Как вы собираетесь отыскать принцессу, когда это не удалось ни Рэвику, ни Дагонету? – подозрительно спросила она. – Вы помышляете о Некронде. Не позволяйте Спару его использовать.

Керидвэн говорила непреклонным тоном, но Халь не ответил. Жрица сердито смотрела на него.

– Из всех людей на свете тебя он слушает более всех. Ты не должен провоцировать его. Пусть Некронд остается взаперти, неприкосновенным.

Халь повернулся к жрице спиной.

– Халь, послушай меня! Это приведет к великому злу.

Он застыл, стараясь отделаться от неприятного ощущения, что гневный взгляд Керидвэн жжет его в спину. Халю не хотелось поворачиваться к ней лицом. Конечно, его обескуражило, что жрица так легко прочла его мысли, но ведь и она может ошибаться! По мнению Халя, большинство решений Керидвэн было продиктовано религиозным долгом, а не разумом, что порой неблагоприятно сказывалось на судьбе людей. Он уважал мнение жрицы о Некронде, но сейчас, по его мнению, на первом месте стояла судьба Торра-Альты, а не невнятные страхи. Халь не собирался допускать, чтобы его близкие снова пострадали.

Керидвэн холодным голосом сказала ему в спину:

– Спар не станет этого делать, Халь. Я взяла с него обещание, и он никогда его не нарушит.

Халь не удержался и оглянулся на нее через плечо.

– Какая разница? Я могу сказать ему, что ты изменила решение, и упрошу его послать древних чудовищ на поиски Кимбелин. Спар мне поверит – особенно если я расскажу, что король держит его мать в цепях, в своих подземельях.

– Я запомню, что ты осмелился пойти против моей воли, – угрожающе сказала Керидвэн.

Халь не смог выносить ее пронизывающего взгляда долее секунды и отвел глаза. Хотя жрица, конечно, потеряла часть своей магии со смертью Морригвэн, крайность обстоятельств сейчас придавала ей великую силу, и юноша в самом деле испугался. Он развернулся и бросился догонять Кеовульфа.

До железной двери, отделявшей темницу от камеры пыток, было недалеко. Кеовульф умело повозился с замком – и дверь была открыта. Халь был впечатлен, но Кеовульф как ни в чем не бывало, усмехнулся:

– От наемника чему только не научишься.

Брид быстро, не останавливаясь, прошла через мрачную комнату. Халь, однако, замедлил шаг при виде дыбы и других ужасных орудий; на каменном полу виднелись следы крови. На длинных цепях, прикованный за руки, свисал с потолка полусгнивший труп; глаза мертвеца страшно выкатились из глазниц. Даже Кеовульф замедлил шаги при виде жуткого зрелища, но быстро совладал с собой и приблизился к очагу у противоположной стены. Угли были рассыпаны и едва мерцали; прислоненные к стене, поблескивали прутья для прижигания и клейма.

Брид нашла в углу кувшин с водой и намочила тряпки, которыми принялась обматывать руки и голову. У Халя слегка перехватило дыхание: неожиданно ему стало страшно – не за себя, за нее.

Он схватил ее в охапку чуть более грубо, нежели намеревался.

– Ты туда не полезешь. Должен же быть другой выход. Брид раздраженно отмахнулась.

– Ты ведь не боишься лезть через дымоход? – Это, по-видимому, был риторический вопрос. – А я вот боюсь кое-чего: например, что нас поутру схватит стража и познакомит с виселицей.

Перепалку прервал хруст ломаемого дерева. Сзади, виновато улыбаясь, подошел Кеовульф с двумя толстыми досками в руках. Похоже, рыцарь оторвал их от дыбы. Доски он положил на угли, чтобы не пришлось наступать в самый жар. Халь заметил, что рыцарь двигается как-то скованно, и заподозрил, что рана до сих пор мучает его. Но Кеовульф мужчина, он может и потерпеть. А вот Брид, например, – хрупкая девушка.

Халь сжал зубы, не в силах разделить ее боль, когда Брид ступила на уже начавшие дымиться доски. Мокрая ткань не слишком-то защищала от жара, и дышать было почти нечем. Ноздри и легкие саднило, глаза щипало от дыма, пока трое беглецов ползли в полную темноту. Халь почувствовал громадное облегчение, когда нащупал конец веревки не более чем в футе у себя над головой.

– Я полезу первая, – объявила Брид, беря инициативу в свои руки. – Мне будет легко вскарабкаться, а вот Кеовульфу – труднее. Так что, Халь, тебе придется поддерживать его снизу.

Она вскарабкалась Халю на плечи и схватилась за толстый узел на конце веревки, подтянулась – и исчезла в дымной темноте.

Кеовульф начал карабкаться за ней, тяжело дыша.

– Отталкивайся сильнее и высылай все тело, не виси на руках, иначе хват ослабнет, – посоветовал Халь, когда тяжелый сапог Кеовульфа в третий раз придавил ему пальцы.

Халь уже начал серьезно волноваться, смогут ли они выбраться. Но воздух вокруг делался все чище и холоднее, каменная кладка уже не обжигала жаром, когда в нее упирались ногами.

Кое-где в кладке имелись выемки, позволявшие вставить в них ногу и перевести дыхание. Однако учащенное тяжелое дыхание Кеовульфа выдавало его усталость. Халь понимал, что они проделали от силы половину пути. Потом выпала нежданная удача – широкий выступ, на котором можно было отдохнуть. Все трое беглецов часто дышали и смотрели вверх.

– Полезайте вперед и не ждите меня, – выдохнул Кеовульф, растирая правое плечо. – Я вас только задерживаю.

Конечно же, ни один из друзей не обратил внимания на столь нелепое предложение. Они снова продолжили путь: Брид впереди, Кеовульф за ней. Сжимая зубы от напряжения, Халь терпеливо карабкался за своим другом, то и дело подставляя плечи ему под ноги, чтобы дать рыцарю отдохнуть. Он уже думал, что руки вот-вот откажут и придется падать, – но откуда-то сверху послышался шепот Брид:

– Я уже почти на месте.

Халь по-прежнему ничего не видел из-за Кеовульфа. Дымоход был очень узким и совершенно темным. Проталкиваясь меж его каменных стен, он почувствовал, как приостановился и осел Кеовульф, и уже подумал было, что тот совсем ослаб. Но по тихому торжествующему возгласу Халь понял, что рыцарь выбрался наружу. Едва Кеовульф выбросился наверх сильным рывком, Халь увидел звездное небо над головой.

Отчаянно ругаясь и проталкиваясь вперед из последних сил, Халь отчаянным рывком вырвался под чистое небо – и первое, что он увидел, был Пип, сияющий, как начищенный грош. Но у самого Халя было не то настроение, чтобы улыбаться в ответ.

– В следующий раз, когда будешь спускать такую длинную веревку, смотри, чтобы узлы были по всей длине.

– Да, мастер Халь, – с готовностью отозвался Пип, слишком переполненный восторгом из-за удачного побега, чтобы обижаться.

Изможденные Халь и Брид некоторое время сидели неподвижно, часто дыша. Кеовульф упал на спину, тихо постанывая и растирая правое плечо. С высокой крыши дворца открывался прекрасный вид на всю Фарону. Высокий шпиль ратуши наполовину закрывал луну, отбрасывая длинную причудливую тень. Далеко внизу светилась россыпь городских огней. Окна освещали узенькие улицы, раскинувшиеся золотой сетью. Халь почувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение. Поспешно беглецы сбежали по покатой крыше туда, где к дворцу примыкали здания пониже.

– Веревка! – напомнил Кеовульф, догоняя их.

Они тихо спустили веревку в темноту двора. Халь спустился первым, за ним – легкая и сильная Брид, которая не приложила для этого особых усилий. Кеовульф, подавив стон, отпустил веревку футах в девяти от земли и тяжело спрыгнул вниз. Все замерли на пару минут, ожидая, не будет ли тревоги, но ничто не нарушило тишину. Вскоре они уже спускались в ров. Ледяная вода всколыхнулась всплеском, но это был всего-навсего большой золотистый карп, испуганный неожиданным вторжением. Дрожа от холода, путаясь в водорослях, облепивших одежду, беглецы выбрались на другой берег. Там уже поджидала крытая повозка. Впряженный в нее могучий конь задвигал широкими ноздрями, фыркая в темноте.

Они нырнули в повозку, совершенно замерзшие, и устроились меж больших бочек. Повозка тронулась с места. Брид тут же принялась копаться в поклаже, ища сухую одежду для себя и спутников. Стащив с себя мокрые тряпки и переодевшись, они начали согреваться. Возчик снаружи засвистел какую-то песенку. Это мог быть только Абеляр, хотя Халь ни разу не слышал, чтобы тот насвистывал. Усевшись меж корзин с пахучими сырами и винных бочек, они долго молчали. Халь шумно почесал спину там, где колола солома, – такое знакомое ощущение! Никто не сказал ни слова, пока не миновали городские ворота, открывшиеся на рассвете. И вот наконец беглецы оказались на свободе, на дороге к северу.

– Ф-фу! – шумно выдохнул Пип, глаза его блестели. Халь хотел громко рассмеяться и закричать от радости, но этот порыв немедленно погасила Брид, печально вздохнув:

– Бедная Керидвэн… И бедный Бранвульф. Будем молиться, чтобы они не пострадали из-за нас.

– Бранвульф, – торжественно повторил Халь, и вдруг новая мысль ударила его, как молния. – Я не могу уезжать! Мой меч! Он остался там! Я сразу понял, что в твоем плане что-то не так, Брид! Все бесполезно. Мне придется вернуться за мечом. Мне доверила его Великая Матерь!

Кеовульф засмеялся.

– Приятно видеть, что ты все тот же, Халь. Твои предпочтения не изменились! Меч важнее всего на свете… Но, приятель, ты недооценил свою невесту, которая тебя знает достаточно хорошо. Твой меч мы тоже спасли.

– О, Брид! – Халь схватил ее в объятия и хотел поцеловать, но девушка отстранилась.

– За то, что я тебя спасла, ты так и не поблагодарил – зато за рунный меч непременно, – холодно отозвалась она.

Но Халь уже забыл о ней, потому что Кеовульф вытащил что-то длинное, завернутое в ткань, из-под корзин с сырами.

Он медленно принялся разворачивать тряпки, и на свет явилась простая кожаная перевязь. Халь увидел рукоять меча с узором в виде двух сплетенных в схватке драконов.

– Дай сюда!

Он выхватил меч у друга и скорее обнажил клинок, желая убедиться, что с ним все в порядке. Сталь была такой же острой, как и прежде, и так же четко выделялись на клинке гравированные руны войны и магии.

Халь улыбнулся Кеовульфу, сверкнув жемчужными зубами.

– Где ты его нашел? В оружейной? Кеовульф кивнул.

– Обещание угостить добрым калдеанским вином, особенно красным, открывает любые двери! Отмыкает замки на самых ржавых поясах целомудрия, я бы сказал, – хохотнул он. – А меч я спас, можно сказать, в последний момент. Король приказал его сломать, а золото переплавить.

Халь задохнулся.

– Мне пришлось предложить оружейнику на замену свой.

– Ты отдал свой меч? – воскликнул Халь пораженно, зная, как много это оружие значило для Кеовульфа. Откованный в Салисии клинок рыцарь получил в награду на турнире. Про меч говорили, что он был создан еще высоким народом тысячи лет назад, когда те проходили через земли Кабаллана. Эти люди исчезли так же внезапно, как и появились, оставив после себя только величественные монументы и каналы. Откуда они были и куда направлялись – неизвестно. Халь никогда не мог до конца поверить истории Кеовульфа о происхождении его меча.

Рыцарь повел плечом.

– Ну да, а что было делать? Теперь ты, дружище, у меня в долгу. Придется тебе подарить мне меч лучше прежнего, и будем квиты.

Халь поцеловал свой клинок и вложил его в ножны, а потом притянул к себе Брид – но девушка не желала подпускать его к себе, и Халю пришлось ее отпустить.

Видя ясные признаки грядущей ссоры, Кеовульф кашлянул и деликатно отодвинулся от парочки как можно дальше, в самый угол повозки. Халь не понимал, в чем дело. Похоже, его невесте просто невозможно угодить! Когда он перешел границу меж мирами, чтобы спасти ее от лесничего Талоркана, неужели он не доказал свою любовь и преданность? Халь стиснул зубы при одной мысли, что могло бы случиться, не приди он на помощь.

Но, хотя он не раз доказывал силу своей любви, Брид до сих пор на него за что-то злилась. Халь горько подумал: не слишком ли сильно горела их пламенная любовь, чтобы выгореть дотла?

Опасаясь худшего, он мрачно водил пальцем по рукояти меча, не оборачиваясь к девушке. Оба молчали. Тень, появившаяся между ними, затронула и остальных – даже Абеляр оставил попытки завязать беседу. Все пятеро ехали в тишине.

Наконец Брид нарушила молчание.

– Как ты мог свалять такого дурака и попасться в плен к Рэвику? Смотри, что из этого вышло. Что теперь будет с Керидвэн? Ты видел эти орудия пыток?

Халь задрожал от ярости.

– Ничего себе! Ты что, обвиняешь меня в подлостях Рэвика?

Он встретил осуждающий взгляд Брид и поразился, как это несправедливо. Он же сделал все, что мог! Халь прикусил губу и следующие четыре лиги ехал молча, свесив ноги с края повозки и глядя на бегущую внизу дорогу.

– Извини, – наконец послышался сзади шепот Брид. – Ты же пострадал не меньше других. Просто я волновалась за тебя.

Больше слова были не нужны. Девушка села рядом и прижалась к его груди.

– Я волновалась за тебя, а теперь боюсь за Керидвэн.

С наступлением ночи они правили повозкой по очереди. Когда Халь отдежурил свое время с поводьями в руках, его сменил Кеовульф. Халь осторожно переступил через Абеляра и Пипа, спавших на полу, и улегся на свое место рядом с Брид. Она вытащила откуда-то кусочек хлеба с маслом и сыром и поднесла ко рту своего жениха.

– Тебе надо поесть. Голос ее звучал нежно.

Халь усмехнулся, взял у девушки из рук хлеб и отложил в сторону.

– Я изголодался только по тебе.

Он притянул ее поближе, под свой меховой плащ. Наконец-то его Брид рядом! Халь прижал девушку к себе, гладя по спине. Все ее тело радостно отозвалось на прикосновение.

Брид поцеловала его в шею, и юноша содрогнулся от удовольствия. Она просунула руки ему под одежду, чтобы прикоснуться к коже.

– Ох, Халь… Какой же ты стал худой.

Он поцеловал ее в лоб. Рядом с ней было так хорошо и уютно, что не хотелось говорить.

Ласковые руки Брид гладили его по груди.

– Я так боялась за тебя.

Она задрала жениху рубашку, и он почувствовал прикосновение ее теплых губ к груди.

Бросив быстрый взгляд назад, Халь увидел, что тактичный Кеовульф смотрит только перед собой, на дорогу, насвистывая себе под нос. Остальные, кажется, спали. Он перекатился на живот, подминая Брид под себя, и поцеловал ее в губы. Ладони его скользнули к поясу ее охотничьих кожаных штанов.

Девушка перехватила его руку и прошептала:

– Халь, нет. Ты знаешь, что я тебя люблю, но… Нельзя. Мой долг запрещает. Я одна из Трех, я – Дева. Нужно ждать, пока не отыщется новая Дева. Не испытывай меня так, это… нечестно.

Брид уже неоднократно объясняла все это своему жениху, но сейчас он впервые почувствовал в ее броне некую брешь.

– Ты же сама этого хочешь, – ласково промурлыкал он.

– Конечно, хочу… – согласилась Брид чуть слышно, гладя его мускулистое плечо.

– Так что же?

Девушка снова поцеловала Халя, и на краткий миг он уверился, что она сдалась. Но она оборвала поцелуй, вся напрягшись, и отвернула лицо.

– Халь, прости, но – нет.

– Мы же совсем скоро поженимся, – продолжал настаивать он.

Тут чья-то рука легла Халю на плечо, и он яростно обернулся.

– Мастер Халь, когда леди говорит «нет», нужно подчиняться, – спокойно, но непреклонно сказал Абеляр.

– Да как ты смеешь! – рявкнул дворянин, вскакивая на ноги.

Кулаки его сами собой сжались.

– Она жрица Великой Матери; ради ее безопасности я готов тысячу раз умереть! – тихо и твердо заявил лучник. – Я знаю, конечно, что вы ей вреда не желаете, мастер Халь, но…

– Это моя невеста! – прорычал Халь, готовый броситься на наглого ханжу. – Как ты посмел лезть не в свое дело?

Кеовульф остановил повозку и обернулся.

– Успокойся, Халь. Я уверен, вы просто не поняли друг друга.

Брид потянула жениха за руку.

– Все хорошо, Халь. Оставь его. Абеляр хотел как лучше. Кеовульф оставил свое место и встал между ним и лучником, положив руку другу на плечо.

– Оставь, Халь. Это всего-навсего ошибка.

Халь гневно сбросил руку Кеовульфа. Боясь в припадке гнева сделать что-нибудь непоправимое, он спрыгнул с повозки и с силой впечатал кулак в ближайшее дерево, не замечая боли в ободранных костяшках. Слегка выпустив гнев наружу, он пошел рядом с повозкой и через пару часов ходьбы опять успокоился. Скорее всего Абеляр со сна неверно истолковал происходящее. На самом деле Халь никогда бы не стал принуждать Брид вопреки ее воле! Он и так уже ждал три года; что может быть лучшим доказательством его любви и терпения?

Кеовульф вскоре присоединился к своему другу.

– Послушай, Халь. Абеляр просто считает своим долгом защищать Деву, вот и среагировал неправильно.

– Это мой долг, а не его, – огрызнулся Халь. – Она моя женщина.

– Конечно, ты прав. Но нам только не хватало перессориться между собой. И без того дела обстоят неважно.

С этим Халь не мог не согласиться. Так быстро прощать Абеляра он не собирался, но был достаточно разумен, чтобы трезво оценить ситуацию и вести себя так, будто ничего не произошло. Он криво улыбнулся Кеовульфу, и белые зубы ярко блеснули в лунном свете.

– Что-то я вымотался. Пойду спать.

На следующее утро они приехали в Блехам и забрали своих лошадей. Халь не без зависти заметил, что Кеовульф навьючивает на коня свои доспехи, в то время как для самого Халя припасли простую кольчугу. Юноша с отвращением пощупал ее, провожая доспехи друга ревнивым взглядом. Слегка порадовало, что Абеляр неуверенно держится в седле. Однако ему было по-прежнему трудно общаться с лучником как ни в чем не бывало после того, что произошло. Халь держался ровно и, как ему казалось, приветливо, и хвалил самого себя за выдержку.

За четыре дня они доехали до каньона Торра-Альты. Всю дорогу золотистая кобыла Брид вырывалась вперед и сильно обгоняла остальных. Когда вдали показался Тор, девушка больше не могла сдерживать свое стремление поскорее оказаться дома и пустила Фею в галоп.

– И не вздумай удрать от меня! – крикнул ей вслед Халь и дал шпоры своей лошади.

Та покрылась пеной в тщетной попытке догнать Фею, но не могла, а Абеляр и вовсе отстал. Поняв, что Брид не поймать, юноша раздосадованно натянул поводья, ругая Каспара на чем свет стоит за такой подарочек Брид, как эта лошадь. Где-то позади, трясся в седле Абеляр.

Кеовульф хмыкнул.

– Да уж, она – вольный дух. Ты только загонишь себя насмерть, гоняясь за ней.

Халь нахмурился и продолжал дуться, когда их наконец догнал Абеляр. Его лошаденка выдохлась и скакала неверной рысью.

– Простите, мастер Халь, – сожалея о своей медлительности, извинился лучник.

Недовольство Халя уже превратилось в серьезное волнение, когда примерно через час Брид вернулась. Она подскакала галопом почти вплотную, из-под копыт Феи летели искры. Девушка задержала лошадь в последний момент.

– Овиссийцы! – выдохнула она. – Все вокруг кишит вооруженными овиссийцами. Тор оцеплен со всех сторон. И флаг спущен! Они спустили Драконий Штандарт! Похоже, что Рэвик конфисковал земли Бранвульфа. И Спар – он, должно быть, в плену!

– Я так и знал, что мастер Спар не справится, – пробормотал Пип.

– Мы его выручим, мастер Халь, не волнуйтесь, – сделал попытку вернуть всем бодрое расположение духа Абеляр.

После чего ловко ухватил Пипа за воротник и сильно тряхнул.

– А ты, парень, держи язык за зубами!

– Но Спар… И что же стало с Некрондом?

Халь на миг потерял способность мыслить здраво. Меньше всего его занимал Пип, принявшийся было жаловаться на жестокость лучника. Выручать Каспара сейчас было невозможно. Халь слишком хорошо знал, сколь неприступна Торра-Альта. А все подземные ходы были запечатаны после ваалаканской войны… Как же быть?

– Что мы можем сделать для Спара? – беспомощно спросила Брид, стараясь не расплакаться.

– Ничего, – отрезал Халь. – Без Некронда мы не способны ни на что: только смотреть, как Рэвик портит земли Бранвульфа. Единственное, что нам остается, – найти Кимбелин, хотя я не представляю, как мы собираемся это делать без того же Некронда.

– Обдумаем позже, – заявил Кеовульф. – А сейчас давайте уберемся с дороги в горы.

Никто не возражал. Петляя по пути к холодным Желтым горам, Халь лихорадочно думал, как же найти принцессу. Рэвик и Дагонет со всеми своими людьми не смогли ничего, даже отыскать потерянные повозки. Но по здравом размышлении Халь не нашел в этом ничего удивительного. Леса Кеолотии огромны, а путь эскорта пролегал отнюдь не по наезженным трактам. Может быть, Огден не сумел отвести людей Рэвика на то самое место? Сам Халь, однако, был уверен, что сможет его отыскать. Ну, может, он и не отыщет – но уж Брид-то наверняка: у нее потрясающее для женщины чувство направления.

Пробираясь меж деревьев, он оценил положение дел. Хорошо хоть все подходяще одеты для жизни в горах, но вот припасов осталось очень мало, потому что рассчитывали сегодня ужинать в крепости. Нужно повременить с охотой и заготовкой провизии по крайней мере до Вепрегона, когда от крепости их будут отделять горы. Неудачно, что здесь Абеляр и Пип – и Брид, конечно же. Халь планировал, отправляясь на поиски, оставить их всех в Торра-Альте. Меньше всего на свете ему хотелось подвергать свою невесту опасности.

– Только Абеляра с Пипом нам здесь не хватало, – посетовал он Кеовульфу. – От них одни неприятности.

– Никак не пойму, почему ты взъелся на Абеляра, – вступился за лучника Кеовульф. – Он достойный во всех отношениях человек. Вот насчет Пипа я согласен.

Халь скривился и по неизвестной причине бросился защищать мальчишку.

– Пип, между прочим, за последнее время ничего дурного не сделал, – проворчал он, противореча сам себе. – Почему это все, кому не лень, на него нападают? Человек не может вести себя хорошо, если все от него ждут дурного. А Абеляром все дружно восхищаются только потому, что про него написали балладу.

– Но это же не его вина, – отозвался Кеовульф и вдруг расхохотался. – Я думал, ты его давно простил – но теперь вижу, что нет! Он же герой древних дней, из того времени, когда мужчины были мужественны, битвы жестоки, а честь значила все. В общем, Абеляр воплощает все, чего ты хотел бы для себя. Но это еще не причина его не любить.

Халь стиснул зубы и послал лошадь вперед в поисках места, где можно было бы разбить лагерь, потому что уже смеркалось. Всю последующую ночь в пещерном укрытии он размышлял над словами Кеовульфа и то же самое делал на всем пути до леса Вепрегон, похожего на озеро густой зелени у самого подножия Желтых гор. Только тогда Халь понял наконец, за что же он невзлюбил Абеляра.