Право на боль. Любовь без морали

– Вот про это я и говорю. Найди себе ровесницу.

– Я и с тобой не против полежать в ванне.

– А я против.

– Так, и чего? Твои сыновья в ванне часами плавают?

– У меня дома сейчас народу много. Они же у меня женились. Оба.

– Нахрен?

– Не знаю. Вроде любовь, – ответила я, чувствуя, что разговор отвлекает.

– Я влюблялся раз пять. Но не думал на всех подругах жениться.

– Может это была как раз влюбленность, а не любовь?

– В чем разница?

– Когда любишь, то хочешь прожить с человеком всю жизнь. Вот и решаешься на брак.

– А ты замужем была? – спросил Матвей. Он говорил обрывистыми фразами. И опять же это не отталкивало.

– Нет.

– А они решили жениться на девках сразу после школы.

– Матвей, я не знаю. Вначале пришел старший и сказал, что его подруга беременная. Он женится, как честный человек. Мне его нужно было отговорить? Наверное, нужно. Его жена старше его. У нее уже есть трое детей от предыдущих браков. Один ребенок живет у своего отца. Двое детей и младший живут у нас.

– В одной комнате пять человек? Чего он снять квартиру не может?

– Столько не зарабатывает. Да ты сам с одной работы на другую прыгаешь и негде задержаться не можешь.

– Тебя это так волнует?

– Ты? Нет. Не волнуешь. Не надо моего сына принижать. Он живет, как получается. Тянет лямку. При этом они еще квартиру сдают Галину. Она по неосторожности в кредит влезла в крупный. И поэтому им непросто.

– Значит он еще и дуру в жены взял? Зачем это ему?

– О вкусах не спорят. Может как ты решил развлечься, а развлечение оказалось с последствиями.

– Может быть, – согласился Матвей. – А второй?

– Тимошка?

– Я не знаю, как твоих детей зовут.

– Старший Толя, а младший Тим.

– Не особо волнует, но допустим.

– Тим с Даной вместе учились. И у них родились близнецы. Недавно. Они со мной в комнате живут. Сам понимаешь пять детей в квартире, пятеро взрослых… В ванной там не полежать, хотя порой хочется.

– А ты не можешь кулаком стукнуть? Или сыновей боишься наравне со всеми?

– Сыновей я не боюсь. Они же мальчишки. Чего их бояться?

– Так и стукнула бы кулаком по столу. Построила бы их всех. Я на тебя смотрю, так у тебя есть задатки лидера.

– Не смеши.

– Я серьезно. К тебе подойти просто так не получится. Как взглянешь, так хорошо отрезвляет.

– Но ты подошел.

– Я до ручки дошел. Уже плевать на последствия.

– Звезды сошлись?

– В звезды не верю. Я свою жизнь держу в руках и за нее отвечаю. Хотя тебе и кажется, что это не так.

– Может быть, – ответила я. – У меня ноги затекли.

– Так вытяни их.

Он спокойно посмотрел на меня. И почему-то в душе поднялся страх. Матвей покачал головой.

– Я тебя не укушу.

– Знаю, а поделать с собой ничего не могу, – ответила я.

Глава 2

– Будешь терпеть боль, но не сможешь побороть страх?

– Я лучше уйду. Из ванны.

– Тебе еще надо полежать в горячей воде и расслабиться, – возразил Матвей. Он схватил меня за ногу, дергая ее на себя. Я хотела бороться, закрыться, но увидела его насмешливую улыбку и замерла. Матвей продолжал смотреть мне в глаза. Проделал тоже самое со второй ногой.

– Это пошло, – выпалила я.

– Перестань. Чего пошлого в ногах?

– Ванну вдвоем принимать пошло.

– Мы ничего такого с тобой не делаем. Даже если я начну тебе пяточки разминать, то пошлости в этом ни грамма. Да и что такое пошлость? Что выбивает тебя из равновесия?

– Что неприлично.

– Опять, тут мы можем с тобой много и долго спорить.

Он продолжал держать ноги в коленях, слегка их раздвинув. Теперь мои ноги лежали поверх его ног. Матвей стал разминать мои ступни, как будто это было нормально.

– А что прилично? Когда мы валимся на кровать, чтобы я запрыгнул на тебя сверху, сделал дело и свалил?

– Это лучший вариант.

– А хуже? Чего ты боишься? Явно ведь не боли.

– Ты не прав. Я очень боюсь боли.

– Ты боишься другого. Боль тут не причем. Нравится, что я делаю?

– После тяжелого дня? Да. Нравится, – ответила я. – Но это непривычно.

– Тебе надо мышцы размять. Убрать напряжение, – сказал Матвей. В его словах не было какого-то флирта. Скорее факт. Его пальцы скользили по моим ступням по очереди. Они массажировали щиколотки и пальцы, то убирая, то создавая напряжение.

– А ты массажист?

– Так, интересовался одно время, – ответил он. – Значит, ты убегаешь из коммунальной квартиры, чтобы побыть в одиночестве.

– Я каждый год так делаю, потому что нервы сдают. Воспоминания. Я ничего не могу с ними поделать.

– Становится страшно?

– Да.

– И ты не хочешь, чтобы эти страхи кто-то видел.

Он грустно улыбнулся. Я отвернулась. Матвей воспользовался этим моментом. Его пальцы заскользили по моей ноге, быстро доходя до коленке. Я резко обернулась и чуть не столкнулась с ним лбом.

– Вот мы и встретились, – сказал он.

– Глупо.

– Возможно и глупо.

Теперь он был слишком близко. Я думала, что Матвей полезет обниматься или целоваться, но парень лишь откинулся назад. Он потянулся, продолжая наблюдать за мной.

– Давай о личном и пошлом, – с улыбкой Чеширского кота, предложил Матвей.

– Не хочу.

– Ты ничего не хочешь. Я уже понял. Когда в последний раз у тебя были хоть какие-то отношения? У меня два года назад. Расстались из-за того, что она уехала в другой город, а я тут остался.

– А почему ты остался?

– Она замужем. Двое детей. Мы с ней встречались лишь для секса. Тут она встретила какого-то мужика, который ей пообещал золотые горы. Поверила ему и свалила вместе с детьми. Меня приглашала, как запасной вариант, а я разве похож на запасной вариант?

– Но ты и не сделал ей предложение. Если она тебе так нравилась, то ты мог бы с ней серьезные отношения завязать.

– Мне нравилось с ней спать. Но я не хотел быть для ее детей отцом.

– Страх ответственности?

– Я тебя поймал. Страх хорошо обманывается любопытством?

– Нет. Скорее я пытаюсь отвлечься, чтобы не выпрыгнуть из номера в панике и с криком, чтобы вызвали полицию. Не хочу чтобы у тебя были проблемы.

– Почему?

– Потому что ты молодой и глупый.

– А ты старая и умная? – он выбрался из ванны. Взял полотенце. Начал вытираться.

– Кира, я вполне отдаю отчет своим действиям. И в тот раз я отдавал отчет. Мне не нравится роль отчима. Я не хочу воспитывать чужих детей, которые будут на меня смотреть, как на врага. Врагов я уничтожаю, а дружить у меня с ними не получится. Так зачем ломать жизнь ее детей и устраивать войну в рамках квартиры? И сейчас я понимаю, что ты меня воспринимаешь, как врага.

– Тогда почему продолжаешь войну со мной?

– Хочу. Я просто этого хочу, – ответил Матвей. – Пойдем в комнату? Или будешь русалку из себя изображать.

– В русалку ты меня превратил.

– Хвост ведь не вырос. Так что ты ее только изображаешь, – ответил он.

– Только не прикасайся ко мне.

– Я не могу этого тебе гарантировать. Мы с тобой будем спать вместе в одной кровати. Сплетение рук, сплетение ног. Мои поцелуи на твоем плече, твой нежный стон. И танец страсти в глазах, заставляющий загораться сердца, – он что-то промулыкал, напевая незнакомую мелодию. Он протянул мне халат.

– Нет, я не смогу, – отворачиваясь, чтобы он не видел мою улыбку, сказала я.

– Так когда у тебя были в последний раз отношения? Хоть какие-то?

– Давно.

– Как? Больше чем у меня?

– Я рассталась с отцом Тима, когда тому было два года.

– И больше ни с кем не спала?

– Даже не хотелось, – ответила я. Потерла ногу.

– Болит?

– Свело.

Отложив халат, Матвей подошел ко мне. Отвел мои руки в сторону. Начал разминать ногу.

– Пойдем я тебе массаж сделаю. Разомну мышцы.

– Это надо доверять. Представляешь, что я лягу на живот и тебе свою спину подставлю?

– И чего? В чем страхи-то? Чего я с твоей спиной сделаю?

– Не со спиной.

Вода начала остывать. Я отвела его руки. Для этого мне пришлось наклониться. Матвей тут же схватил ладонями мое лицо и коснулся губами моих губ. Поцелуй? Скорее касание его губ моих. Быстрое. Почти неуловимое. Зато из-за его ладоней щеки загорелись огнем. Матвей отстранился.

– Тебе было больно? – спросил он.

– Не знаю, – ответила я, обнимая руки коленями.

– Опять хочешь спрятаться?

– Хочу. И хочу, чтобы ты ушел.

– А если я не уйду? Если я с тобой останусь? Не на день, не на два. Надолго.

– Хочешь меня со свету сжить?

– Нет. Я тебе жизнь продлю. Давай из ванны выбираться. Вода уже остыла.

Матвей вышел из ванной комнаты. Видимо решил, что иначе я не вылезу из воды. Так и было: я не хотела выходить. Но и прятаться в холодной воде… Я могла, но не хотела. Выбравшись из воды, я накинула халат. Зашла в комнату. Матвей сидел на кровати без одежды. В руках у него был стакан с водой, которую он пил небольшими глотками, как будто смакуя. Он посмотрел на меня. Я поспешила отвернуться и села на другой край кровати, спиной к нему.

– Думаешь, что так удастся меня игнорировать?

– Нет. Так проще будет объяснить…

– А если меня твоя исповедь не интересует? Если интересуешь меня лишь ты? – спросил он.

– Мое тело?

– Скорее ты, а не то, что было с тобой раньше.

– Прошлое будет со мной всегда.

– Нет. Если ты не будешь с ним нянчиться. А ты сейчас его холишь и лелеешь. Чего бы в прошлом с тобой не произошло постыдного, но это не должно влиять на настоящее. Просто живи дальше.

– Это не так просто, как кажется. Тело помнит. Эмоции…

– Тебе так нравится страдать? Жалеть себя? Быть эксклюзивной?

– Эксклюзивной?

– Тебе же хуже, чем всем остальным. И ты от этой мысли возбуждаешься.

– Чего? Матвей, ты хоть понимаешь, в чем ты меня обвиняешь?

– Прекрасно понимаю. Если человеку что-то не нравится, то он это меняет. А тебе нравятся твои страдания.

– Мне кошмары сняться. Я боюсь рядом с мужчинами находиться. А ты говоришь…

– А я говорю, что если не нравится, то надо это менять. У меня самого есть негативный сексуальный опыт, но я же не замыкаюсь в себе и не плачу ежегодно, когда все произошло.

– Откуда ты знаешь?

– Догадываюсь. Кира, тебя можно читать, как открытую книгу. А может я просто вижу, что у тебя болит.

– Так может не стоит эту боль ворошить?

– У тебя болит зуб. Ты идешь к стоматологу. Знаешь, что ведь будет больно? Знаешь. Но все равно идешь и лечишь зубы.

– Это другое. Ты не можешь ничем мне помочь. У тебя сейчас на уме лишь удовлетворение твоих сексуальных потребностей. И ты не хочешь мне помочь, а хочешь получить свое любым путем.

– Тогда бы мы не трепались, а ты лежала бы подо мной, – ответил Матвей.

Я услышала, как он лег на кровать. Почувствовала, как под ним прогнулась кровать. Оборачиваться только мне не хотелось.

– Иди сюда, – позвал он.

– Не пойду.

– Упрямая и решительная – это твоя сила и твое проклятье. Если вобьешь себе чего-то в голову, то потом ничем не убрать.

– Ты много придумываешь.

– Я сам такой, – ответил он. – Но я научился переключаться и убирать то, что я не хочу видеть в своей жизни.

– У тебя это не получается, – сказала я. – Ты неудачник. Чего у тебя есть за душой? Ничего. Толком не работаешь. Сколько месяцев сидел на шее матери, пока не устроился на завод? И еще хочешь оттуда уйти.

– Я уже ушел, но пока об этом некому не сказал.

– И ты поэтому и искал женщину к кому сесть на шею.

– Я на шее никогда ни у кого не сидел. Вот ты говоришь про последние полгода. До этого я много работал. Без выходных пахал десять месяцев. Приехал с большими деньгами. Мать мне чего сказала? Нужно. Ок. Я ей все и отдал. Куда она их потратила? На долги любовника? На оградку и памятник бабке и деду? И чего? Деньги разлетелись. Мне опять работать? Можно немного и для себя пожить.

– И как? Пожил?

– Пожил, – ответил Матвей. – Вот сейчас, я на двух работах пахал. Спал по четыре часа. Раз в пару дней. И чего? Теперь я могу позволить отдохнуть.

– А не пробовал найти нормальную стабильную работу?

– Может и найду, – ответил Матвей. – Если понадобиться.

Он поднялся. Ушел в ванную. Я протерла ладонями лицо. Как же я устала. И как же я хотела, чтобы он ушел.

– Будет больно, – резко сказал он, неожиданно оказываясь передо мной. Он схватил меня за плечи и завалил на кровать.

Я зажмурилась. Тяжелое тело. Перед глазами поплыли воспоминания. Пьяное дыхание. Щека упирается в стену. Мужские пальцы сжимают ноги и ягодицы.