Право на боль. Любовь без морали

Нора Лирова

Право на боль. Любовь без морали

Глава 1

На улице шел дождь. Противный осенний дождь. Я стояла за прилавком и смотрела в окно. В такую погоду покупателей было мало. Последние дачники отказались от поездок на свои земельные участки, поэтому автобусы отходили полупустыми. Летом на вокзале всегда царила суета. Люди уезжали в отпуска. Приезжали туристы в наш город. Народ заходил ко мне за пирожками и чаем. Но с наступлением осенних дождливых дней пирожковая, в которой я работала, пользовалась популярностью лишь у водителей и кондукторов. Пассажиров было мало, поэтому мне и оставалось смотреть в окно и ждать, когда зазвенит колокольчик.

Пришло сообщение от Ирины, которая спрашивала, когда мы будем праздновать мое день рождения. Завтра мне должно было исполниться тридцать восемь лет. Тридцать восемь. Страшная цифра, которую я почти не чувствовала. Не знаю почему, но я продолжала ощущать себя лет на восемнадцать, может двадцать. Пусть около глаз появились морщинки, а черты лица уже не были гладкими и юными, но повзрослеть мне так и не получилось.

Ира предлагала отпраздновать завтра, но я отказалась. Этот день я всегда проводила одна. Когда дети были маленькие, то я просила подругу или нанимала няню, потом снимала номер в гостинице и там напивалась. Денег всегда не хватало, только я всегда откладывала на эту слабость.

Каждый год я проводила в воспоминаниях и слезах. Один день в году, когда я могла себя жалеть. В любой другой день я этого себе не позволяла.

Сейчас с этим было попроще. Дети выросли. Теперь я им мешала. Они даже рады были, если бы я уехала из дома и не вернулась. Да, я потратила все молодые годы, чтобы их поднять, а теперь им была не нужна.

Я написала Ире, что мы встретимся послезавтра и тогда сможем посидеть за бокалом вина и креветками. Пожалуемся на жизнь, возраст и неблагодарных детей. У меня было два сына, которые очень рано женились и обзавелись детьми, а у нее был один сын, который бродяжничал по жизни и не знал, чем заняться. Растили мы детей в одиночку. Все это нас связывало, поэтому мы и общались.

Звякнул колокольчик. Я отвлеклась от своих мыслей. В пирожковую зашел парень в кожаной куртке и вязаной шапочке, на которых была россыпь дождевых капель. Парень был с трехдневной щетиной. Из-за этого его лицо выглядело старше и неопрятнее. К этому добавлялся неприятный наглый бегающий взгляд и слащавая улыбка. Когда я смотрела на это лицо, то мне казалось, что я смотрю на человека, который скоро окажется за решеткой.

– Отвратительная погода, – хрипло сказал Матвей. После перенесенной ангины голос у него был басистый и хриплый, как у моряка, который перекричал не один шторм.

– Тебя каким сюда штормом занесло? – спросила я. – Ира говорила, что ты работу нашел и пашешь на заводе без выходных и проходных.

– Так два через два. Сегодня выходной. Дай мне два пирожка с мясом, один с яблоком и булочку с корицей. А еще черный кофе. Крепкий черный кофе, – сказал Матвей. – И мне эта работа совсем не нравится. Скорее всего уволюсь.

– Зачем?

– Мне там не нравится, – буркнул Матвей. – Слишком много времени отнимает.

Он забрал пирожки и кофе. Отошел к столику. Начал жадно есть. Я посмотрела на парня и только покачала головой. Мне было его жаль. С Ирой мы познакомились лет десять назад. Вместе работали в одном магазине. Она тогда его отправила в армию. Все переживала. Но он вернулся оттуда живым и невредимым. А потом очень долго не мог найти себя. Болтался по жизни и нигде долго не задерживался.

– Кира, вот скажи мне, чего девкам надо? Сегодня ездил на свидание. Блин, меня кинули из-за того, что приехал на автобусе. Ей нужна машина. Представляешь? Машина и кошелек бабок, – возмутился Матвей.

– Видимо ты решил встретиться с девушкой, которая тебе не по зубам. Выбирай попроще.

– Смеешься? Уж куда проще. Живет в деревне. Полненькая. С россыпью прыщей на лице. Глупая, как пробка. Я с ней только и общался, что надеялся поиметь девку. А она меня кинула из-за отсутствия машины! Отвратительно.

– Матвей, видимо ты хотел сэкономить, а она решила, что без машины ей невыгодно с тобой общаться. Любовью там не пахло. Так чего ты переживаешь?

– Так договаривались мы на хорошее время провождение.

Звякнул колокольчик. Зашла бабушка с внучкой. Они купили пару пирожков и ушли. Я вновь осталась в магазине с Матвеем.

– Не расстраивайся. И на твоей улице будет праздник.

– Я уже и праздника не хочу. Найти бы девку, чтобы потрахаться на постоянку. Этого бы мне хватило. Кстати, ты ведь свободна?

– Я тебя вынуждена послать, – не сдержав смешок, сказала я.

– Почему? Ты одна, я один. Чего бы нам не сойтись? Будем с тобой встречаться. Хату я найду.

– Ищи среди ровесниц, – посоветовала я.

– Какая разница сколько кому лет? В темноте рож не видно.

– Матвей, тебе бы немного стать поромантичнее. Тогда бы девчонки к тебе потянулись. А то ведешь себя, как подзаборное хамло.

– Ну, пусть я буду хамом. Зато честным.

– Нет. И забудь о своем предложение.

– Ты такая же вредная, как и другие, – ответил обиженно Матвей.

– Угу. Все женщины одинаковые. Я тебе уже сказала в чем твоя ошибка. Но ты же самый умный…

– А зачем мне меняться? Претворяться не тем, кто я есть на самом деле? Нахрен?

– Хватит ругаться.

– Какая ты нежная.

– А ты считаешь, что я только что из канавы выбралась? Слушай, доедай пирожки и вали отсюда, – велела я.

– Какая ты негостеприимная. Давай я тебе в книге отзывов напишу, что ты грубая и обсчитываешь.

– Хватит срывать зло. Я не виновата в твоих неудачах.

– Почему? Ты такая же стерва, как и многие, – ответил Матвей. Он зло посмотрел на меня.

– Мотя, заканчивай истерику. Или я твоей матери позвоню.

– И что она мне сделает? Ремнем отлупит?

Вот что за невыносимый парень? При этом он смотрел на меня, как обычно смотрели мои дети, когда «проверяли на прочность». Нашел еще с кем ругаться и кого шантажировать!

Если бы он был старше, то я бы его испугалась. А так, мальчишка, который обвиняет всех и вся.

Подъехал автобус. В пирожковую зашло несколько покупателей. Пока я отпускала покупателей, то Матвей ушел. Ну и хорошо. На улице погода плохая. Ветер холодный. Авось он охладит голову Матвею.

Я уже закрывалась, когда подъехал Антон. С Антоном мы пытались встречаться, но все как-то было не совсем удачно. Он был старше меня на пять лет. В разводе. Дети выросли и разлетелись. Они не вцепились в гнездо, как мои мальчишки. Антон работал водителем. Так мы и познакомились. Он часто захаживал ко мне за пирожками. Мы разговаривали. Вначале по-дружески, потом он начал ко мне подкатывать, только я все его пыталась остановить. Он мне нравился. Скажем так, он был в моем вкусе. Высокий, крупный, с начинающейся сединой в волосах. А еще у него был внимательный и приятный взгляд. Я знала, что ему нравилась, но все равно не была готова встречаться.

– Ты же сегодня не работаешь, – напомнила я.

– Проезжал мимо. Решил, что тебя надо подвезти.

– Не стоило беспокоится.

– Да ладно тебе. Ты поздно заканчиваешь. Ездишь на автобусе. Погода дурацкая. Так что лучше поехать на моей карете, а не ждать под дождем, когда чего-то подъедет.

– Но мне вначале надо доехать до банкомата.

– Не вопрос. Доедем, – ответил Антон. – Моя карета в вашем распоряжение, леди.

– С чего такие услуги?

– Хочу нагло набиться к тебе на день рождения, – ответил Антон. Он серьезно посмотрел на меня.

– Я не праздную дни рождения.

– Так давай сделаем исключение? Сходим куда-нибудь.

– Не получится, – ответила я. – Если ты приехал ко мне только из-за этого, то извини.

– Не глупи, – отмахнулся Антон. – Я тебя все равно вытащу на свидание.

Я закрыла пирожковую. Во время поездки Антон рассказывал, как утром ездил за грибами. Ничего не нашел, но ему понравилась прогулка.

– Нам надо как-нибудь вместе сходить.

– Я не люблю лес.

– Почему?

– Комары, сырость, страх заблудиться и страх встретиться с медведем. Мне нравится город, а не деревня.

– Я тебя по медвежьим местам не собираюсь таскать. Ну, не нравится тебе лес, давай в городе найдем себе занятие. В кино сходим. Только не говори, что тебе надо с детьми помогать сидеть. Надо ведь и на себя время находить.

– Антон, не обижайся, но завтра мой день. И я ни с кем не хочу его проводить, – ответила я. – Послезавтра я встречаюсь с Ирой. А потом…

– А потом у тебя опять работа и нет времени. Давай послезавтра вместе посидим. У меня есть холостой друг. Познакомим его с твоей Ириной. Как тебе такая идея?

– Можно, – согласилась я, думая, что в компании с другими людьми общаться с ним будет нестрашно. Наедине с ним оставаться мне совсем не хотелось.

Он дождался меня, пока я закину выручку в банкомат. Пока я закидывала туда купюры, то думала, что с Антоном это было делать проще. Не так страшно. Наверное, так и должно было быть. Мужчина защищает женщину. Он сильный, она слабая. Только при этом я боялась его силы. Это нервировало. Заставляло чувствовать себя уязвимой. Я слишком рано поняла, что мужская сила может не только защищать, но и причинять боль. И ощущение это боли я не могла забыть.

Антон сидел за рулем и грыз семечки. Мусор выкидывал из окна машины. У него была сильная рука покрытая черными волосами. Крупный кулак. Я знала, что есть на свете добрые мужчины, но я боялась, что вновь себя обману, поверив в сказку. У меня было два неудачных опыта, которые закончились рождением мальчишек и увеличили страх перед мужчинами.

Нет. Мне надо было еще подождать. Еще узнать его лучше.

– Теперь домой? – спросил Антон.

– Да. Думаю, что мы с тобой встретимся послезавтра. Но я тебе утром напишу. Послезавтра.

– Хорошо, – согласился Антон.

До дома ехать было минут десять. Но теперь мы молчали. И молчание было неприятным. Мне казалось, что я его разочаровала, но ничего с собой поделать не могла. Мне нужно было узнать его лучше, чтобы точно быть уверенной, что я не разочаруюсь в нем, как в других.

Распрощавшись с Антоном, я пошла домой. В пирожковой я работала в последнее время почти без выходных. Моя сменщица заболела, поэтому я две недели работала без выходных. Сейчас я чувствовал себя участницей марафона, когда добежала до финиша на последнем издыхании. Вроде было и ощущение счастья, что я выдержала, но при этом сил на эту радость я не находила.

Больше всего на свете я хотела сейчас завалиться в ванну и проваляться там час. Потом поесть и лечь спать. А завтра сбежать ото всех. Но стоило мне перешагнуть порог квартиры, как я поняла, что покой мог только мне сниться. Дана и Галя ругались на кухне. По коридору бегал без штанов и с обосранной задницей Олежка. В комнате ревели близнецы. Зайдя в комнату, я увидела Тима, который разрывался между мальчишками, пытаясь их укачать.

– Мам, ты мне как раз нужна. Надо Леву покормить.

– Я сейчас хочу в душ.

– Там Толька отмокает, – ответил Тим. – Мам, потом помоешься. Ты мне нужна. Завтра надо мальчишек в поликлинику отвести. Дана не может. Ей надо к гинекологу. Мы с тобой пойдем.

Я села на кровать. Малыши кричали. К их крику добавилась музыка из комнаты Толи и Гали. Видимо Тони все это надоело слушать и она включила музыку. Я бы и сама включила рок на полную катушку, чтобы их всех не слышать. Но такого я позволить себе не могла. Дети не любили такую музыку. Приверженцы рэпа и шансона, они заставляли меня слушать мою музыку в наушниках, чтобы не мучить их уши.

На кухню не зайти. Там эти две ссорятся. В ванну не спрятаться. Еще и Тим мне на мозги капает, заставляя подключаться к ухаживанию за детьми. Могла бы я покормить Левку? Могла. И Олежки бы задницу вымыла, но мне совсем не хотелось этого делать. У меня завтра грустный праздник. Так зачем я должна всем этим заниматься?

Достав сумку, которую я приготовила заранее, я молча пошла к выходу. Тим при этом продолжал что-то говорить, но я его почти не слушала. Да, пришел счет за квартиру и его надо оплатить. Я об этом узнала от сообщения, которое пришло мне на телефон. И понятно, что у него ботинки старые. Ему нужно их купить. И у Даны куртка порвалась. Я все это понимала, но слушать совсем не хотела.

Когда я вышла в коридор, то столкнулась с Даной. Если честно, то Дане я симпатизировала больше. Она была ровесницей Тим. Им двоим было по восемнадцать лет. И в этом возрасте она стала матерью близнецов. Понятно, что я ей сочувствовала. А вот Галя мне совсем не нравилась. Она была какой-то слишком ушлой. Старше Толика, с двумя детьми и теперь родившая третьего, Галина быстро загнала парня под каблук и теперь им вертела, как хотела.

– Вы ведь завтра поможете…

– Нет, – ответила я, понимая, что все забыли про мой праздник и про то, что я провожу его одна.

– А я вам говорил! – сказал Толик. Он вышел из ванны громко смеясь.

Я накинула куртку и вышла на улицу. К этому времени автобусы уже не ходили. Я решила вызвать такси, только вначале хотела отойти в сторону от дома, чтобы не видеть, как горят окна квартиры. Наверное, мне было больно. Раньше я домой бежала, а сейчас хотела убежать. И от этого было больно.

Выйдя из дворов, я остановилась около магазина и вызвала такси. Диспетчер сказала, что машина приедет через двадцать минут. Я достала наушники. Включила в телефоне плейлист и увеличила громкость. Музыка мне всегда нравилась. Она успокаивала нервы и отгоняла страхи.

Кто-то схватил меня сзади. Горячие дыхание скользнуло по щеке. Я попыталась вырваться, но он держал меня крепко. Наушник выпал из уха. Напавший потащил меня в тень, подальше от света фонаре. Он был крепкий, сильный. От страха я почувствовала себя еще слабее, чем обычно.

– Куда собралась? – услышала я знакомый хриплый голос.

– А тебе какая разница? – спросила я, дернувшись вперед.

– Будешь дергаться – порежу, – он показал нож для убедительности.

– Матвей, прекрати.

– Куда намылилась?

– Сейчас такси приедет.

– Я тебя что спрашиваю? – холодное лезвие коснулось кожи на щеке.

– В гостиницу поеду. Это мой праздник. И…

– И?

– Я провожу его одна. Матвей, опусти меня.

– Сегодня поеду с тобой.

– Сдурел?

– Возможно, – ответил Матвей. – Будешь противиться, то я тебе прирежу прям тут.

– И загубишь свою жизнь?

– Она и без тебя загублена, – ответил Матвей. – Ты меня поняла?

– Поняла.

Он обнял меня за плечи. Матвей был выше меня. Из-за этого он нависал надо мной. Прям медведь. Я себя уговаривала, что Матвея не нужно бояться. Он был свой. Знакомый. Мальчишка, который просто пошел в дурь.

– Матвей, иди домой.

– Не хочу.

– Почему? Что случилось?

Матвей промолчал. Подъехала машина. Я подобрала наушники, запихивая их в карман. Матвей забрал у меня сумку с вещами. Еще крепче взял меня под руку и потащил к такси. Я еле за ним поспевала.

Если честно, то я растерялась. Надо было сказать водителю. Позвать на помощь. Но это же был сын Иры. Парень просто запутался. Сорвался. Я не могла ему испортить жизнь. Матвей забрался ко мне на заднее сидение. Я назвала адрес гостиницы. Водитель завел машину. Матвей сжал мою руку, напоминая о своем присутствии. Как будто я могла это забыть.

И вот гостиница. Я быстро пыталась придумать, как его убедить оставить меня в покое, но не придумала. Стойка регистрации. Матвей достал паспорт и вызвался оплатить мой номер на две ночи. Это было неожиданно. Опять. От неожиданности я потеряла дар речи. Страх и нерешительность, за которые я себя всегда корила, меня окончательно парализовали. Я шла вместе с Матвеем на негнущихся ногах. Тупик. Выхода нет. И скоро страх накроет. Он всегда накрывал, когда я оставалась одна. Когда наступал день рождения. А следом за страхом приходила истерика. Матвей же мог оказаться ее свидетелем. Почему именно сегодня он решил сорваться?!

Зайдя в номер, Матвей кинул мою сумку на пол. Закрыл номер. После этого скинул ботинки. Повесил куртку на вешалку, предварительно запихнув в рукав куртки шапку.

– Матвей, я сегодня не в настроение с тобой разговаривать, – сказала я. – Давай встретимся…

Он подошел ко мне. Дернул за молнию на куртке, расстегивая. Я перехватила его руку. У него была горячая рука, в отличие от моей ледяной. Внутри появилась неприятная щекотка. Опасность. Я хотела отдернуть руку, но Матвей резко потянул меня на себя и быстро поцеловал. Жесткие губы. Немного обветренные. Колючие. На подбородке жесткая щетина. Страх. Голова закружилась. Мне стало плохо. Паника. Я замерла на миг, а потом начала отбиваться. Я пыталась укусить его за губу, за подбородок, ударить по колену, но Матвей на все это не реагировал. Он схватил меня за плечи и не отпускал.

– Отпусти меня! – просипела я. Мне хотелось кричать, но голос опять пропал.

– Нет.

Холодный ответ. Неприятный ответ. Он словно меня начал душить. Я так боялась, что все повториться, так внутренне репетировала, что буду делать, если история повториться, а в итоге начала задыхаться. Перед глазами все поплыло. Отбиваться больше не было сил. Вместо этого я повисла, падая в темноту.

В этот раз в обморок я упала на миг. Матвей меня встряхнул, заставляя открыть глаза. Перед глазами все плыло. Он меня отпустил. Я сползла на пол.

Он ушел из комнаты. Я осталась одна. Пустота. В душе пустота и больше ничего нет. Я закрыла глаза, сжимаясь в комок. Эмоциональный шторм накрыл меня волной. Я старалась сохранять дыхание, напоминая себе, что дыхание – это жизнь. У меня был такой момент в жизни, что я задерживала дыхание, забывая про него. И не дышала, пока не начинала падать в обморок. До сих пор во время сильного стресса я забывала дышать, поэтому привыкла думать о дыхании, а не о проблеме.

У него были дырявые носки. Большая дырка на большом пальце. Скорее всего эта дырка доставала дискомфорт. И край брюк грязный. Но он говорил, что ездил в деревню. Наверное там испачкал в грязи.

– Сядь. Я тебе воды принес.

– Оставь меня.

– Нет.

Он поднял меня, заставляя сесть. Я только сильнее сжалась в комок. Тело словно окаменело. Я не могла расслабиться. Не могла перестать обнимать коленки. Матвей присел рядом. Протянул мне стакан с водой. Мне хотелось лишь рассмеяться. Я не могла его взять. У меня бы просто не получилось.

– Посмотри мне в глаза, – велел он. Я его проигнорировала. – Ты никогда не смотришь в глаза. Зажатая. Нервно кусаешь губы. Почему?

Я промолчала. Он отошел. Я слышала, как в ванной включилась вода. Если он пошел мыться, то я могла бы сбежать. Посмотрела на дверь. До нее метров десять. Я могла бы легко дойти до нее и уйти. Оставить его в этом номере. Только сделать этот шаг было слишком сложно. Мне не хватало сил, чтобы преодолеть эти десять метров даже ползком.

Матвей вернулся. Сел на кровать. Что ему еще от меня нужно?

– Ты так и будешь сидеть на полу?

Да. Я могла так просидеть несколько часов. Поэтому я и уезжала от всех.

– Разговаривать ты со мной не хочешь.

Он подошел ко мне. Попытался стянуть с меня куртку, но я только крепче сжалась. Нет. Не получится. Я не могла с ним воевать, но могла защищаться пассивностью. Тогда он поднял меня на руки. Я зажмурилась. Шесть шагов. Он отпустил меня. Вода. Почему я вытянула ноги? Не знаю. Произошло как-то все на автомате. Я оказалась в ванне, наполненной водой. Одежда тут же промокла. Куртка стала тяжелой. Я смотрела на ладони, которые теперь были покрыты водой.

– Теперь снимем куртку? – спросил Матвей.

– Все промокло.

– А тебя это волнует?

– Нет. Но вещи промокли.

– Высохнут.

Он снял с меня куртку. Кинул ее в раковину. Затем стянул с меня кофту. И зачем я надела кофту на пуговицах? Лифчик.

– Давай снимем все остальные вещи? Нормально наполним ванну.

– В первый раз моюсь и стираю вещи одновременно.

– Я хочу с тобой переспать.

– А я этого не хочу.

– Кира, думаешь меня это волнует? Я уже устал от постоянных отказов.

– Не пробовал снять проститутку? Удовлетвори свои потребности. Зачем тебе я?

– Хочу. Я хочу тебя. И я это получу. Стаскивай штаны. А то я начну, так еще утоплю нечаянно. Ты же жить хочешь.

– С чего ты так решил?

– Защищаешься. Только способ защиты у тебя экстравагантный, – ответил Матвей.

Сидеть в мокрых брюках было неприятно. Страх ушел. Нервы продолжали быть натянутыми, но они были всегда такими. Я разделась. Матвей все сложил в раковину.

– Горячая вода? – предложил Матвей.

– Хорошо.

Он вынул пробку из ванны, спуская ту воду, в которой я лежала в брюках. После этого он включил горячую воду. От нее пошел пар.

– Устала?

– Очень.

– Я сам устал. Все чего-то делаешь, крутишься, а на деле ничего не получается.

– Матвей, это так кажется. Все у тебя будет хорошо. Подожди…

– Кира, заткнись.

Матвей стянул водолазку. Скинул брюки. Вещи он закинул в комнату. Я поймала его пустой взгляд. До него было не достучаться. Отвернулась. Я стала смотреть на свои руки, а не на него. От горячей воды кожа сморщилась. Я чувствовала, как по щеке стекает пот. Матвей присел рядом с ванной. Зачерпнул ладонью воду, пропуская ее между пальцами.

– Ты красивая, – сказал он.

– Только не надо говорить все это. Я больше не хочу этого слушать.

– Почему?

– После этих слов приходит боль.

– Я тебе больно не сделаю.

– Уже делаешь, – ответила я.

– Тогда тебе придется терпеть боль от меня, – сказал он, касаясь пальцами моей руки. Только не забыть, как дышать! Только помнить о дыхании. Скоро все закончится. Я все равно не смогу ничего изменить. Остается лишь дышать.

– Ты меня так сильно боишься? – спросил Матвей.

– Да. И избавиться от этого страха у меня не получится, – сказала я.

– Не люблю такие категоричные ответы.

– Матвей, оставь меня. Хочешь я тебе денег дам, чтобы ты только меня не трогал.

– Деньги всегда можно заработать. Если бы я хотел, то давно бы был богатым. Но меня накопительство не интересует. Я хочу найти постоянную женщину. И я ее нашел, – ответил Матвей.

– Нет.

– Да.

Мы встретились с ним взглядом. Упрямый. Наглый. Жестокий. Или скорее всего жесткий. Избалованный парень, который не понимает чего творит. Внутри меня чего-то сломалось. Я его боялась и одновременно не испытывала к нему страха. Он улыбнулся. Его пальцы коснулись моей груди. Я чувствовала, как он обвел подушечкой большого пальца мой сосок.

– Смотри мне в глаза, – сказал Матвей.

– Не надо так нахально улыбаться.

– Я должен тебя трахать с серьезным выражением лица? А может мне нравится улыбаться, когда я женщин ласкаю? Может я в предвкушении?

Он продолжал улыбаться, но при этом прикусил нижнюю губу. Провел по ней языком. Я легла ниже в ванну, полностью погружаясь и пряча тело под воду. Мне казалось, что это меня спрячет от него.

– Как ты обычно празднуешь? Шампанское и тортик в одиночестве?

– Если я напьюсь, то у меня будет истерика. И обычно кусок в горло не лезет.

– Голодаешь и плачешь?

– Да.

– А потом легче становиться?

– Нет, но я могу контролировать эмоции. Матвей, тебе не понять.

– Почему? Я все понимаю. Не дурак.

Он выключил воду. После этого ушел в комнату. Я тут же нырнула в воду. Тишина. Легкость. И мыслей нет. Я словно превратилась в рыбу, которая могла находиться под водой столько, сколько хотела. Резкий рывок за волосы вытащил меня из воды.

– Совсем сдурела?! Мне надо с тобой всегда сидеть?

– Больно, – прошептала я, чувствуя, как внутренне все сжималось.

– Кира, ты меня напугала.

– Кто кого еще напугал, – неожиданно огрызнулась я. Он меня отпустил.

– Ты решила утопиться?

– Нет. Мне нравится под водой плавать, – ответила я. Матвей покачал головой. Снял с себя трусы. После этого забрался в ванну. Я поспешила подобрать ноги. – Места не хватит.

– Хватит.

Матвей сел напротив меня. Вода сразу поднялась. Наши колени соприкоснулись. У него было волосатое тело. Густые волосы покрывали его ноги и руки. Даже на животе вокруг пупка были волосы.

– Я бы сел позади тебя, но ты бы испугалась. Поэтому будем с тобой любоваться друг другом, – сказал Матвей.

– Не хочу я тобой любоваться.

– А я хочу, – хмыкнул Матвей. – Дома валяешься в ванной?

– Времени нет. Да и ванная постоянно занята.

– И кто ее занимает? У тебя вроде два сына?

– Почти твои ровесники.

– Сколько им?

– Одному восемнадцать, а второму двадцать.

– Я старше, – поморщился Матвей.

– Ненамного.

– Давай не будем лезть в возраст и психологию. А если будем, то давай. Ты же не будешь считать, что в восемнадцать лет и в тридцатник ты думаешь и реагируешь на ситуации по-разному?