Государь

– Вот и отлично, – одобрил Линан, оглядываясь через плечо посмотреть, как ветер подхватит полотнище стяга.

После чего поднял руку, собираясь дать сигнал к атаке, когда случилось нечто необыкновенное. Свежая кавалерия Чандры проехала мимо обложившей их части, развернулась кругом, словно нарочно подставляя четтам свои фланги, и проследовала дальше. Один-двое четтов выпустили по стреле, но большинство было слишком удивлено, чтобы как-то прореагировать. Наконец колонна встала между четтами и остальными врагами, всадники развернулись направо и опустили копья – направив их на своих соотечественников.

– Ваше величество? – спросил Рософ.

В ответ на этот невысказанный вопрос Линан мог лишь сказать:

– Не имею ни малейшего представления, что тут происходит.

– Да что такое они делают, во имя бога? – неизвестно у кого потребовал ответа Гален, когда чандрийская колонна прошла мимо них, а затем изменила курс, заслонив врагов.

Когда же кавалеристы опустили копья – нацелив в их сторону, – Гален не знал, что и сказать. Остальные же рыцари от изумления загомонили все разом. Чариона ничего не сказала, лишь опустила голову, не желая верить в происходящее. «Томар пытался сказать мне, – подумала она. – Он пытался мне сказать».

Один всадник отделился от рядов чандрийской кавалерии и направился к ним. У него не было оружия за исключением пристегнутого к спине длинного меча.

– Это Барис Малайка, – догадался Гален.

Барис остановил коня перед Галеном и Чарионой. Выражение его лица было мрачным.

– Что это значит, сударь? – тотчас же потребовал объяснений Гален. – Мы здесь загнали врагов в угол, их возглавляет сам принц-изменник. Почему вы мешаете нам вместо того, чтобы помочь?

– Боюсь, не все так просто, Гален Амптра. – Барис склонил голову набок. – Но суть дела в том, что Томар II, король Чандры, принял сторону принца Линана.

От удивления у Галена отвисла челюсть.

– Почему, Барис? – приглушенно спросила Чариона.

– Это вопрос верности, ваше величество, – ответил Барис.

– Верности? – Гален расхохотался. – Он присягал на верность королеве Ариве, клянясь служить короне Гренды-Лир…

– Он присягал на верность королеве Ашарне, – перебил его Барис. – И клялся служить высшим интересам королевства. И считает, что лучше всего он выполнит эту клятву, поддержав Линана в его борьбе с сестрой.

Гален открыл и закрыл рот, словно рыба, выброшенная на берег.

– И что будет с нами? – спросила Чариона.

– Вы немедленно отправитесь в Кендру. Вам предоставлено право беспрепятственного проезда на трое суток.

– А что будет с принцем Линаном?

– Он теперь под защитой моего господина, – сказал Барис.

– Мы ведь можем сейчас же покончить со всем этим кошмаром, – настойчиво проговорила Чариона, обращаясь к Барису. – Убить Линана – и война закончится.

Барис покачал головой.

– Гражданская война никогда так просто не завершается. – Он извлек из-за пазухи куртки запечатанное письмо и передал его Чарионе. – Ариве от Томара – там объяснение его выбора.

– Никакие объяснения не избавят его от вины, – заявил Гален.

– Король Томар испытывает самые разные чувства относительно своего решения, но чувства вины среди них нет.

– Это трагедия, Барис, – сказала ему Чариона. – Это проклятая кровавая трагедия.

– Не стану спорить с ее величеством, – ответил Барис, – но трагедия эта началась в королевском дворце Кендры и с Розетемов, а не в Спарро и не с Томара.

– Но… – начал было Гален, однако Барис снова не дал ему договорить.

– У вас только трое суток. Я бы на вашем месте воспользовался этим, начав сейчас же.

ГЛАВА 29

Границу между пустыней и пастбищами, между землей саранахов и провинцией Аман, словно отметил какой-то бог – настолько четко она просматривалась. К западу от Макона земля выглядела желтой от солончаковых кустов и песка, а голубое небо – твердым, как алмаз, в то время как на востоке земля выглядела ворсистой от травы, а небо рассекали отдаленные горы с заснеженными вершинами. Армия четтов быстро двинулась на восток, не обремененная ни добычей, ни чувством вины, оставив за собой гибель целого народа. Макон не мог даже приблизительно подсчитать, сколько же всего убито саранахов, но был уверен, что легче будет подсчитать уцелевших, чем истребленных. Саранахи заплатили за нападение на Океаны Травы практически полным исчезновением своего племени.

А теперь настала очередь Амана.

Эйнон остановил лошадь рядом с Маконом.

– Никаких известий от разведчиков?

– Похоже, эта граница не охранялась. – Макон покачал головой.

– Да с какой стати им охранять ее от саранахов? – презрительно усмехнулся Эйнон. – На своих домашних зверьков копья не наставляют.

– Думаю, путь до первого городка чист.

Вождь порылся в памяти в поисках сведений, полученных от саранахского купца, прежде чем тот умер.

– Это Клейбин, не так ли?

– Рыночный городок для торговли с саранахами.

– Ну, в таком случае он Аману больше не понадобится.

– А после Клейбина?

Эйнон показал на горы.

– Прямо к ним. Пилла где-то там, в горах.

– Скоро наступит зима.

– Тогда нам лучше поспешить. Не забывай, Макон, ключ к успеху – подвижность. Покуда мы опережаем известия о своем прибытии, у нас всегда будет преимущество. Аман не ожидает нападения с запада, и многие из их воинов наверняка отправились на восток воевать с Линаном. А коль скоро мы возьмем Пиллу, то сможем, если понадобится, расположиться перезимовать.

Он кивнул на проезжающую мимо них длинную извивающуюся колонну четтов из десятков разных кланов, действующих теперь сообща, как единая сила, гордых своими достижениями и твердо решивших добиться еще большего. Макон увидел на всех лицах твердую решимость довести до конца этот поход возмездия.

– К тому времени они заслужат право отдохнуть, – добавил Эйнон.

Разведчики добрались до Клейбина после захода солнца и осторожно провели к нему колонну четтов. Последние две лиги они проделали спешившись, руками придерживая лошадям морды, вполголоса успокаивая их и широко раскрыв глаза и уши, готовясь уловить любой намек на обнаружение своего присутствия.

Подобно многим мелким пограничным городкам, Клейбин состоял из одной главной улицы, заканчивающейся рыночной площадью, представлявшей собой расчищенное ровное пространство, окруженное двухэтажными домами и лавками, за которыми располагались сараи и склады. На другом конце главной улицы располагался небольшой гарнизон, насчитывающий примерно двадцать солдат, служивших местными блюстителями порядка и сборщиками налогов. В целом Клейбин насчитывал примерно сотню жилищ и четыре-пять сотен жителей. Четты растеклись вокруг городка, словно талые воды вокруг дамбы, полностью отрезав его. Большинство продолжило в темноте путь дальше, на восток, но Макон, его Краснорукие и еще пятьсот четтов остались в тылу, отдыхать, пока не занялся рассвет.

Едва рассвело, Макон и Краснорукие галопом проскакали от рынка по главной улице, выкрикивая боевые кличи и бросая факелы на крыши домов, сараев и загонов. Доскакав до конца улицы, пятьдесят из них спешились и атаковали гарнизон, задавив его прежде, чем кто-нибудь из солдат успел среагировать. Жители городка с воплями высыпали из домов. Четтские лучники дожидались на окраинах, пристреливая всякого, кто пытался погасить пожары, и позволяя всем остальным разбегаться в разные стороны. Через час Клейбин перестал существовать. Все строения сгорели дотла, а жители разбежались кто куда.

С тех пор, как от Амемуна поступило последнее сообщение, прошел целый сезон, и Линдгара забеспокоилась. Амемун ведь отлично знал, как важно знание для работы секретариата короля Марина; в конце концов, основал его именно он. После начала рейда саранахов в Океаны Травы сообщения от него какое-то время приходили каждые десять дней, доставляемые гонцом. Это могла быть короткая записка, но зачастую сообщение состояло из подробных карт южной части степи и точных записей о числе и кланах убитых врагов. Сплошь полезные сведения, с характерной для Амемуна основательностью и ненасытной жаждой знаний.

Существовала возможность, что одно-два донесения задержались, но не за целый же сезон. Что-то стряслось. Беда в том, что без вестей от саранахов Линдгара не знала, ЧТО ИМЕННО стряслось.

Она в сотый раз перечитывала последнее письмо, полученное от Амемуна. Это было обычное краткое описание битв и стычек, но к одной фразе во втором абзаце Линдгара возвращалась вновь и вновь. «Погода нам благоприятствует». Это был шифр Амемуна, означавший, что четты пока не клюнули на предложенную саранахами приманку. План Марина отвлечь четтов от восточных провинций не срабатывал – вывод, подкрепляемый последними новостями из Кендры о падении Даависа и провинции Хьюм. По донесениям Амемуна выходило, что рейд саранахов углублялся в Океаны Травы куда дальше, чем они могли зайти по представлениям Амемуна или Марина, и не встречал ни малейшего сколько-нибудь организованного сопротивления.

«Так что же изменилось, старый наставник? – мысленно спрашивала Линдгара. – Почему твои донесения прекратились?»

Она опасалась самого худшего, но Марин отказывался и помыслить о том, что Амемун мог пострадать. С самого детства короля Амемун постоянно присутствовал в его жизни, был самым близким и доверенным советником. Амемун был настолько плотно связан с династией и планами Марина, что король не мог представить мир без него.

Но целый сезон! Что-то ОПРЕДЕЛЕННО стряслось.

А теперь ее секретариат не получал никаких донесений и из южной пустыни, несмотря на всех хорошо оплачиваемых осведомителей из числа людей Декелона. Именно они и снабдили ее теми сведениями, которые позволили Амемуну с полной уверенностью в успехе предложить Декелону план рейда в Океаны Травы. Амемуну и Линдгаре потребовался не один год на выращивание сети шпионов среди саранахов. Неужто их всех раскрыли? Неужто Декелон напал на Амемуна?

Ей требовались точные сведения. Ей требовалось знание. А она не получала ни того, ни другого, и это ее тревожило.

И как раз тут появился посланец от короля с просьбой немедленно явиться к нему и принести карты запада. Линдгара свалила несколько свитков на руки одному из своих писцов и поспешила в покои Марина. Они застали короля с каменным лицом, сидящим за большим рабочим столом.

– Карту южной пустыни, – грубовато потребовал Марин. – Сейчас же.

Линдгара кивнула, выбрала из принесенной писцом груды свитков нужные и разложила их на столе. Карты все еще оставались незавершенными, но донесения Амемуна заполнили много белых пятен; теперь была полностью нанесена полоса земли от границ Амана до самых Океанов Травы, включая поселения саранахов и торговые маршруты. Марин встал, наклонился над картой и долгое время внимательно изучал ее. А затем спросил:

– Будь какое-то известие от Амемуна, ты сообщила бы мне?

– Конечно, ваше величество. Сразу же.

– Даже если бы новости были плохие?

– В особенности если бы новости были плохие.

Марин хмыкнул и вернулся к изучению карты. Линдгара откашлялась.

– Ваше величество, а что вы слышали?

– Вот в том-то и дело. Ничего. – Он показал на городок под названием Клейбин. – У меня там стоит гарнизон. И оттуда пять дней не поступало донесений. – Он показал на перекресток дорог в дне пути к востоку от Клейбина. – А здесь еще один гарнизон. Управление армией четыре дня не получало донесений и оттуда.

– А я еще дольше не получала сообщений от своих агентов среди саранахов, – медленно проговорила Линдгара.

– Так… Целый сезон никаких известий от Амемуна, – задумчиво произнес Марин, показывая на Океаны Травы. – Никаких вестей от твоих шпионов в пустыне. Пять дней никаких донесений из Клейбина. Четыре дня ни слуху, ни духу с перекрестка дорог к востоку от Клейбина.

– Вы попросили кого-нибудь из армейского управления явиться к вам с докладом?

– Они скоро будут здесь.

Линдгара вздохнула.

– Полагаю, у нас схожие мысли насчет происходящего. Все свидетельства четко указывают: что-то движется к Пилле.

– Стремительно движется к Пилле, – поправил ее Марин.

– Что-то, сокрушившее действующее в степи воинство Декелона.

– Что-то, сокрушившее весь народ саранахов.

– Четты. – Линдгара произнесла это слово как ругательство.

– Армия четтов.

В этот миг прибыл молодой писарь из армейского управления. Он извинился за то, что не смог явиться никто из его начальников, но те в настоящее время заняты срочным делом…

– Имеющим отношение к отсутствию связи с их частями к западу от гор, – закончил за него Марин.

У паренька отвисла челюсть.

– Не волнуйся, малыш, мысли читать я не умею. Расскажи все, что можешь.

– Последнее сообщение получено из гарнизона, охраняющего ту сторону ущелья Восточной Дороги. Это было два дня назад. Им лишь недавно доставили клетку с почтовыми голубями. Они не отвечали ни на какие запросы. В гарнизоне по эту сторону ущелья объявили тревогу и направили туда подкрепления.

– Подкрепления? Какие подкрепления?

– Сменный гарнизон, ваше величество. Армейское управление разрешило ему отправиться на пять дней раньше обычного срока.

– И когда же меня собирались об этом уведомить? – потребовал ответа Марин.

Писарь развел руками.

– Сегодня, ваше величество. Управление просто хотело быть уверенным в том, что именно происходит, вот и все.

– Владыка Горы! Они мне сообщат, когда будет уже слишком поздно что-то предпринимать! – воскликнул Марин. – Возвращайся в управление, юноша, и передай своему начальству мои слова: им придется послать армию на помощь сменному гарнизону. Понятно?

Писарь кивнул и убежал.

– Подоспеют ли они вовремя? – спросила Линдгара. Марин внезапно сделался очень усталым.

– Это означает, что мы потеряли Амемуна, не так ли?

– Думаю, мы пока не можем этого утверждать, ваше величество.

– Скажи честно. Ты знала его не хуже, чем я. Будь у него хоть какая-то возможность предупредить нас, он бы ее использовал.

Линдгара кивнула.

– Мне очень жаль.

– Ты пыталась предупредить меня еще полсезона назад. Это я виноват. Мне следовало прислушаться к тебе еще тогда. – Он выпрямился. – А что касается твоего вопроса… Не знаю, подоспеет ли армия вовремя, но, по крайней мере, она будет двигаться в нужном направлении.

Линдгара не знала, что сказать. Совсем недавно ее беспокоило отсутствие связи с Амемуном и ее агентами в пустыне, но беспокойство это было далеким, отвлеченным. А теперь, что бы ни произошло по ту сторону гор, последствия неизвестных событий стали близкими и реальными. Опасности подверглась сама Пилла – впервые со времен древней войны против Кендры, еще до того, как вообще образовалось государство Гренда-Лир. Это не поддавалось воображению, но страх был вполне осязаем; он угрожал парализовать волю. Она не хотела двигаться, не хотела начинать все заново.

– Нам понадобятся самые точные карты провинции между Пиллой и ущельем Восточной Дороги.

Линдгара очнулась от охватившего ее оцепенения. Инструкции. Ей требовалась цель, нечто, способное занять мысли.

– Да, ваше величество, – отбарабанила она. – Я лично займусь этим.

Они уже вторично ночевали в этом ущелье. Макон и Веннема жались друг к другу под одеялом в тщетной попытке спастись от холода.

– По крайней мере, хоть снег не идет, – нашла некоторое утешение Веннема.

– А жаль, – отозвался Макон. И посмотрел на небо. – Когда ночи такие ясные, все накопленное землей тепло исчезает.

– Ну, если верить разведчикам, мы уже наполовину одолели горы, – ободрила Веннема. – А потом двинемся на Пиллу.

Макон видел ее глаза – они так и вспыхнули неестественной радостью.

– Взятие Пиллы поможет тебе отомстить за родных?

– Они были отомщены, когда мы уничтожили саранахов. А теперь я хочу отомстить за себя.

Ее слова заставили Макона задрожать сильней, чем от холода.

– Рано или поздно этому должен настать конец, – тихо произнес он. – Ради тебя же.

Долгий миг она не отвечала, затем отодвинулась от него.

– Я это знаю. Но пока еще нет, Макон. Вот после того, как возьмем Пиллу, я соглашусь отпустить призраки своих близких.

– А если мы не возьмем Пиллу?

– Что ты такое говоришь?

– Я хочу сказать, что если – по какой бы то ни было причине – нам не удастся взять Пиллу? Что ты тогда будешь делать для отмщения?

Веннема пожала плечами.

– Я спрашиваю об этом потому, что настанет время – может, даже раньше, чем ты полагаешь, – когда тебе придется решать, что делать дальше со своей жизнью. Сейчас она всецело посвящена мести, но что ты станешь делать, когда мстить будет уже некому? До конца дней жить в ярости?

– Нет, – быстро ответила она, но даже сама услышала неуверенность в своем голосе. – Почему ты задаешь эти вопросы? Почему ты хочешь меня расстроить?

Макон попытался найти слова, которые ему бы хотелось сказать, но разум отказывался думать. Он внугренне застонал от досады..

– Я не хочу тебя расстраивать, – вот и все, что он сумел выдавить. А затем из ниоткуда пришли слова: – Я хочу защищать тебя.

ГЛАВА 30

Осеннее солнце, все еще сохраняющее часть своей летней силы, стояло высоко в небе. Кендра переливалась золотистым цветом. Порт жил напряженной жизнью. На башнях и корабельных мачтах развевались вымпелы. Необходимые для войны усилия затормозили торговлю, но на рынках все еще сновали толпы народа.

Кендра упорно придерживалась своего ритма. Пока.

Стоя на восточной галерее дворца, Арива смотрела на свою столицу с гордостью, любовью и неизъяснимой грустью. Несмотря на греющее солнце, ее била дрожь. Королева невольно ощущала, что и она, и ее город переживают свою последнюю осень, и на них надвигается холодная и страшная зима, нескончаемая зима.

Оркид стоял позади нее с пепельным лицом. Новости из Чандры были почти таким же тяжелым ударом, как потеря Сендаруса и ребенка Аривы. Произошедшее было фундаментально неверным, чем-то настолько неестественным, что было трудно в это поверить, не говоря уже о том, чтобы принять. Королевство словно расчленили, как расчленяют тельца, готовя пиршество. Почему судьба отвернулась от Гренды-Лир? За все те годы, что он трудился ради Гренды-Лир, Оркид пришел к убеждению, что весь смысл истории заключался в создании нарастающего могущества королевства, что оно стало таким же несокрушимым и неизменным, как сама история.

– Ваше величество, нужно срочно созвать совет.

– Да, – согласилась она, и голос ее был далек, словно эхо.

– Великая Армия практически укомплектована. Она должна выступить при первой же возможности, пока Линан еще не успел укрепить свои позиции в Чандре.

– Да.

– Я распоряжусь, чтобы Харнан немедля созвал советников.

– И отправь Деджануса.

– Ваше величество?

– Деджанус должен тотчас же отправиться к армии. Нынче же утром. Прикажи пинассе военного флота отвезти его. Так он уже завтра вечером будет на месте.

Оркид не ответил. Она повернулась к нему лицом. Он выглядел как человек, готовый вот-вот принять страшное решение.

– Какие-то сложности?

Он полупожал плечами.

– Не уверен… Арива сузила глаза.

– Ты считаешь ошибкой отправку Деджануса командовать армией?

Этот вопрос разрешил его сомнения.

– Нет, – твердо сказал он.

– Как, по-твоему, сколько моих подданных уже знает?

– Сообщение принес почтовый голубь. О нем знаем только вы и я, но как только из Спарро вернется первый же купеческий корабль, слух распространится как… – он оборвал себя, не закончив фразу.

– Как пожар, Оркид. Да. И будет столь же разрушительным.

– Сожалею, ваше величество.

– Скажи мне, Оркид, у нас была какая-нибудь причина подозревать, что Томар нарушит вассальную присягу? Не пропустили ли мы какие-то признаки? Какие-нибудь намеки или предположения в его письмах к нашему двору?

Оркид покачал головой.

– Если они и были, то я их не уловил и не понял.

Она провела по лицу ладонью.

– Думаю, Ашарна не оказалась бы в таком положении. Она не позволила бы событиям стать настолько неуправляемыми, что один из самых доверенных ее правителей вот так бы взял и повернул против нее. Что я сделала не так, Оркид?

Оркид протестующе покачал головой.

– Ничего, ваше величество! Виноваты не вы, а король Томар. Он предал вас. Предал Гренду-Лир.

– Почему? – с надрывом воскликнула Арива. – Почему он предал Гренду-Лир?

Оркид не мог ответить, и молча склонил голову.

– Созови совет, – приказала она, холодная и разгневанная. – И отправь Деджануса к его армии.

Оркид удалился. Арива снова повернулась к своему городу. Она легко могла себе представить, какое в нем воцарится уныние, когда граждане узнают о переходе Чандры на сторону врага. Возможно, не только уныние, но даже паника. Теперь между Линаном и столицей не стояло ничего, кроме Великой Армии.

Линан. Это имя оставило горький привкус у нее во рту. Он олицетворял для нее все, что неладно в мире. Простолюдин, занимающий положение выше положенного, бунтовщик и захватчик, изменник и поджигатель войны. Он оставлял за собой только разорение, развалины, отчаяние, уничтожение тех традиций и законов, которые делали Гренду-Лир великой. И все это находило отражение в исковерканном разуме, том водовороте в сердце ее сводного брата, который ей позволил увидеть Ключ Скипетра в ту ночь, когда она утратила контроль над собственными грезами. Она испробовала наощупь, на вкус, на запах его безумие, и оно заставило ее почувствовать себя нечистой. За всю свою жизнь она никогда и никого не боялась, но теперь Линан смутно вырисовывался в ее снах, словно тень смерти.

Арива задрожала, спрашивая, почувствует ли она себя когда-нибудь согревшейся.

Деджануса пробудил от тяжелого сна сержант.

– Я же сказал, чтоб меня не беспокоили, – пробормотал он спросонок.

Сержант ухватил его за кожаную безрукавку и заставил сесть. Деджанус вперил взгляд в его лицо.

– Ты! – прорычал он.

Именно этот человек столь же грубо разбудил его на следующий день после городского пожара. Следовало еще тогда выпустить ему кишки, и у него было бы сильное искушение проделать это сейчас, не чувствуй он себя настолько сильно поддатым.

– Ты что это делаешь?

– Здесь канцлер хочет вас видеть, – сообщил сержант.

– Канцлер? Плевать на канцлера. Пусть подождет…

– По распоряжению королевы, – перебил сержант.

Деджанус прочистил горло.

– Королевы?

– Спасибо, сержант, – раздался голос Оркида. Сержант отошел, и его место в ограниченном поле зрения Деджануса занял облаченный в черную мантию канцлер.

– Исполняется самое горячее твое желание.

– Самое ГОРЯЧЕЕ мое желание? – презрительно усмехнулся ему Деджанус. – Да что ты знаешь о самом горячем моем желании?

– Ты достаточно часто болтал о нем, жаловался всем и каждому, что тебя лишали этого.

Деджанус неуверенно поднялся на ноги. Тон Оркида ему нисколечко не понравился. Нахальный проклятый аманит.

– О чем ты болтаешь?

Оркид скривился от окутавшего его облака винного перегара. Одежда коннетабля пахла немногим лучше.

– Тебе лучше умыться.

– Умоюсь, когда буду готов.

– Тебе нельзя обращаться с приветствием к своей армии, если от тебя будет разить, как от винной бочки.

– К своей армии?

– Ты получил свой приказ. Королева хочет, чтобы ты лично принял командование армией. Сейчас же.

– Сейчас же?

Деджанус поддержал голову руками; и почему это она казалась такой невозможно тяжелой?

– Как я сказал, исполнилось твое самое горячее желание. Ты нужен армии.

– Бога ради, почему сейчас? Что это за внезапная спешка?

– Объясню тебе по дороге к твоему кораблю.

– Кораблю? Я поеду клятой сушей. Терпеть не могу корабли.

– Завтра ты должен быть в Чандре. Отправишься на корабле. Боюсь, таков приказ королевы.

Деджанус заметил, что Оркид, судя по голосу, не очень-то оправдывался перед ним.

– Откуда мне знать, что это действительно приказ королевы?

– Если тебе нужны доказательства, я могу сейчас же отвести тебя повидаться с Аривой, хотя и не уверен, что она оценит подобное отвлечение ее от дел. Утро нынче выдалось хлопотливое – правда, ты этого, лежа в постели, не заметил, – и обещает стать еще более хлопотным.

– Мне нужно собрать вещи…

– Уже сделано, спасибо сержанту Араду. Отличный служака. Мог бы порекомендовать произвести его в коннетабли. – Лицо Деджануса побагровело от гнева. – Ты ведь, покомандовав величайшей армией, какую когда-либо видели в Тиире, не захочешь возвращаться к положению главного привратника во дворце, не так ли?

Деджанус не знал, что и ответить. Он определенно никогда раньше не слышал, чтобы коннетабля называли «главным привратником». И был совершенно уверен, что никто так не именовал эту должность при Камале Аларне.