Небесные врата

Льешо закрыл лицо руками. Ему было неудобно встречаться взглядами с кем-либо из встревоженной толпы, которая внезапно превратила лечебницу Аль-Рази в военный лагерь.

– Хмиши поднимал боевой дух. Он немного увлекся, но сейчас, похоже, все в порядке…

Льинг сказала это таким тоном, что Льешо сразу понял: она не только слушала их с самого начала, но и участвовала в подготовке «беседы».

Если у него и оставались какие-то сомнения по этому поводу, то виноватое выражение лица Тая их развеяло. Ибн Аль-Рази только поднял бровь, как часто делал Хабиба. Универсальный ответ, но на что, Льешо пока не определил.

– Теперь, когда вы «воодушевили» юного короля, может, дадите ему отдохнуть? – произнес Аль-Рази.

У Хмиши были другие планы.

– Думаю, он достаточно отдохнул. Я уважаю правила вашего дома, почтенный лекарь, но если учителю Льешо нельзя здесь появляться, настало время ученику навестить мастера Дена самостоятельно.

– В мире стало бы гораздо спокойнее, если бы короли тщательнее выбирали себе учителей…

Товарищи ждали, что Льешо начнет защищать старого мошенника, но Аль-Рази сказал правду. Пусть и отчасти.

– Король, не применяющий хитроумных уловок для защиты своего народа, правит недолго. Я заучил этот урок во Дворце Солнца еще в семь лет. Мечи поддерживают хитрого короля, но не могут дать власть невинному ребенку.

Его отец был таким королем, невинным в вопросах интриг и предательств…

– К счастью для Фибии, я возвращаюсь с мастером уловок. На сей раз исход будет другим.

Льешо не упомянул смертную богиню войны – не хотел еще больше уязвлять хозяина дома. Но Хмиши прав. Ему нужно повидаться с мастером Деном. И в остальном он тоже прав. Принц отдохнул от тягот пути и продолжал спать только для того, чтобы избежать предстоящей битвы.

Настало время пробудиться – во всех смыслах.

– Мне понадобится одежда.

Лица друзей осветили улыбки. Даже принц Таючит повеселел. Хмиши убежал исполнять приказание: похоже, ему не терпелось исчезнуть с глаз Льешо – теперь, когда тот решил вернуться в мир живых.

Принц сосредоточился на лекаре.

– Благодарю вас от своего имени и имени моих людей – тех, кто путешествует вместе со мной и следует за нами… Я буду вам признателен, если вы продолжите лечить нашего товарища, принца Таючита, которого отвели от края смерти своим несравненным искусством.

Когда-нибудь Льешо расспросит Тая, как далеко тот зашел по дороге в преисподнюю и что испытал на обратном пути. Но не сейчас, когда смерть еще витает в воздухе.

– Что до меня, то настало время распечатать колодец для новых дел.

Ибн Аль-Рази задумчиво гладил короткую бородку, но в уголках его рта затаилась улыбка, а на висках появились морщинки.

– Значит, ты попросишь аудиенции у Ападиши?

– Вначале я встречусь с советниками. Потом отдам дань вежливости Ападише Понтия, – согласился Льешо.

Хмиши вернулся с вещами. Как юноша и ожидал, это были не рабские обноски, в которых он сошел на берег, а настоящие одежды фибского короля.

– Мастер Ден? – спросил Льешо, заранее зная ответ. Каду пожала плечами.

– Он сказал, что это тебе понадобится.

– Когда?

– Сегодня утром.

Льешо сам не понимал, почему удивился. Или почему не разозлился, что охранники с самим богом-мошенником плели интриги у него за спиной. Они все стремились к более важной цели, чем удовлетворение личных капризов принца.

– Твой отец и мастер Ден все еще в магической школе? – спросил Льешо, поспешно одеваясь.

– С Драконом Моря Мармер, – подтвердила Каду, а Ибн Аль-Рази сотворил отражающий знак, чтобы защититься от оскорбления богов Понтия.

– Далеко эта школа?

– В одном ли отсюда, но дорога не очень прямая.

Девушка ухмыльнулась, как всегда это делала, когда собиралась подмести тренировочный двор его спиной.

– Проверим, как ты выздоровел.

Льешо поправил на плечах расшитый плащ-безрукавку и последний раз со вздохом пожалел о потере ночной рубашки. В жарком климате Понтия дворцовые одежды казались тяжелыми и громоздкими.

Бикси помог юноше натянуть сапоги, а Хмиши повязал голову серебряной лентой фибского принца. Мастер Ден, как всегда, ничего не забыл.

Льешо оглянулся в поисках единственного лица, которого не видел с тех пор, как проснулся под укоры Хмиши.

– Где мой брат?

– Здесь.

Менар двигался легко, находя путь в слепоте так же, как зрячий раб – в темноте. Он переоделся в изящные одежды из роскошного шелка – синие штаны, красную рубашку и бежевую приталенную накидку с широкими полами. На лбу красовалась серебряная лента, которую он изучал любопытными пальцами.

Глаза Менар закрыл богатой пурпурной повязкой.

– Я отвык от корон, – признался он со смущенной улыбкой. – Но Ибн Аль-Рази сказал, что Ападиша должен видеть знаки моего происхождения…

– Но не фибскую дворцовую одежду? – спросил Льешо. Он не упрекал брата, просто удивлялся при виде его облачения, ничем не напоминающего белый наряд хозяина.

– В доме моего господина я записывал стихи, но и Ападиша часто обращается к моему таланту рассказчика… Тогда я надеваю это, чтобы развлекать его величество. Другие рабы уверяют, что я отлично смотрюсь, если не считать глаз, конечно: я закрываю их, чтобы не оскорблять Ападишу видом шрамов.

Льешо провел много времени в рабстве и почти не заметил оговорки Менара по поводу его собственного служения.

– Ты больше не раб, – твердо заявил юноша и вдруг вспомнил, что они еще не обсудили судьбу брата. – Я оспорю право твоего господина владеть принцем из королевской семьи Кунгола.

– Ападиша нужен тебе, – предупредил брат.

– Тогда мы выясним с лекарем Ибн Аль-Рази условия твоего освобождения. Я не оставлю тебя здесь, вещью в чужой стране, ни под каким видом. Просто не могу. Льек наказал мне найти всех братьев, а не только тех, которых удобно забрать с собой.

– Я знаю это гораздо лучше тебя, – сказал Менар. – Но потерпи немного. Слушай пророчество. А потом подумаем, что делать дальше.

Льешо не стал говорить, что прошел весь путь до Понтия, чтобы услышать пророчество, но вот уже минула неделя после прибытия, а он так и не добился своего. Однако лишние споры только замедлят ход событий. Принц снял повязку с глаз Менара.

– Сейчас не время прятать последствия наших действий – или бездействия – от союзников, – сказал он. – Если Ападиша выслушает пророчество и примет на его основе решение, он должен видеть, какова цена равнодушного отношения к страшной угрозе.

Прозвучало резко, но Хмиши пробудил Льешо к действию. Поэтому фибский король не извинился, а сжал губы, пресек все возражения гневным взглядом и вышел из комнаты, оставив пораженного принца Тая и Аль-Рази смотреть им вслед.

– Отец ждет нас, – напомнила Каду. – Я поведу. Льешо коротко кивнул.

Лекарь приказал подать паланкин для принцев. Отряд Льешо окружил его. Бикси и Стайпс заняли места спереди и сзади, Хмиши и Льинг – по бокам.

Так они вышли на улицы Понтия.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Понтий оказался больше Эдриса и разнообразнее по архитектуре. И все же Льешо заметил родство двух городов. В Понтий улицы были шире, но дома все так же прятались за высокими стенами, сияющими белизной ярче, чем городские со стороны моря.

Ворота выглядели внушительнее, над ними изгибались виртуозно украшенные арки, а между громадными створками виднелись цветущие сады. В отличие от Эдриса, Понтий был городом башен: изящные стройные минареты и собрание толстых выпуклых куполов возвышалось над их головами, над особняками и скромными домишками.

Каду вела отряд к гигантским воротам из резного дерева, закованного в бронзу. Когда они подошли, в крошечном окошке появилось сморщенное лицо, осмотрело их и исчезло. Мгновением позже воины услышали, как громыхнул засов – решетка ворот опустилась.

– Заходите, заходите, – махнул рукой какой-то старик и перешел на таинственный тягучий свист – язык Битинии.

Каду быстро перевела на ухо Льешо:

– Господа ждут!..

За высокой белой стеной принц обнаружил целый городок из дюжины небольших зданий. Самые высокие не достигали и середины стены: шесть башен тянулись к солнцу вокруг большого купола, похожего на громадную луковицу. Между самыми низкими домиками у ворот и самыми высокими вдалеке вдоль широких дорог и роскошных садов выстроились здания разных форм и размеров.

Пока отряд шел по наклонной булыжной мостовой, Каду показывала на студентов, музыкантов, поэтов, солдат и пекарей, которых определяла по стилю и цвету одежды. Льешо не удивился, когда дорога привела их к большому зданию, увенчанному массивным куполом. Судя по всему, это была одна из главных школ, где Хабиба навещал своих бывших профессоров. Однако принц не ожидал, что ему устроят встречу в самом просторном зале.

Сотни студентов заполнили амфитеатр, который напомнил Льешо места для зрителей вокруг арены, где бились гладиаторы, в провинции Дальнего Берега. Правда, здесь пол покрывали ковры, а не опилки.

Мастера в ярких одеждах, обозначавших их специализацию, сидели на стульях, расположенных в два ряда под цветным куполом. Из первого ряда поднялся Хабиба, справа от него встал мастер Ден, слева – Дракон Моря Мармер в своем человеческом облике.

Мужчина и женщина, совсем старые, ожидали своей очереди, чтобы поприветствовать Льешо. Тот увидел, как они для храбрости цепляются друг за друга, и удивился тому, что может напугать двух колдунов, которые спокойно сидят рядом с драконами и богами. Единственными новичками здесь были его друзья и он сам.

– Принц судьбы…

Старик поклонился Льешо, ясно обозначив титулом свою просвещенность.

– Принц пророчества, – добавила старушка и тоже поклонилась. – Проходи и садись. И принц Менар, принц-поэт, предсказатель пришествия брата: надеемся, ты прочтешь пророчество снова, чтобы наши ученики и мастера дали собственное истолкование.

– Это снимет тяжесть с моего сердца, – ответил Менар. – Его святейшее величество, король Льешо, ответит на многие вопросы, хотя вряд ли порадует нас.

– Пророки редко приносят добрые новости, – согласился старик. – Хорошее может подождать до завтра. О плохом следует предупредить.

– Мудрые слова, как всегда, – признал Менар и уважительно поклонился.

Льешо гадал, как Ибн Аль-Рази, последователь аскетической веры в Отца и Дочь, видит школу магов Ападиши. Однако ведь лекарь распознал драконью магию в болезни Льешо. Его слуга, Менар, похоже, не испытывал никаких проблем с более эзотерической практикой, раз его знали в этой школе.

Впрочем, школа интересовала Льешо меньше всего.

– Ападиша вызвал нас по поводу пророчества, – сказал он, поклонившись. – Я уважаю ваших учителей и учеников, но пришел просить своих товарищей сопроводить меня во дворец…

– Ах да! – Старушка весело улыбнулась, блестящие глаза едва не потерялись в морщинах. – Мы забыли представиться. Я – главный астролог удачи Понтия и всей Битинии, советница Ападиши и преподаватель в его школе магов. Можешь звать меня просто – мастер Астролог.

Принц поклонился.

– А это мой муж, главный нумеролог Ападиши. Зови его мастером Нумерологом.

Астролог изучает звезды, вспомнил Льешо, чтобы понять прошлое и будущее, истолковать их для изменения настоящего. Нумеролог предсказывает математику будущих событий. Даты и календарь не менее важны в планировании, чем не связанные на первый взгляд числа на дороге судьбы. Каду говорила, что Понтий славится выдающимися учеными в этих и других магических искусствах.

Льешо еще раз поклонился, как подобало это сделать молодому королю перед умудренными годами мастерами.

– Нас оповестили об аудиенции, – произнес мастер Нумеролог. – Наши мудрецы и их ученики думали над вопросом Ападиши целый день. Но мы не можем прийти к определенному выводу, пока поэт не прочитает роковое пророчество в присутствии самого Ападиши. И конечно, мы должны посмотреть на того, кто объявил себя избранным королем.

Мастер Нумеролог замолчал и слегка поклонился в сторону напарницы. Мастер Астролог завершила его мысль, будто они были единым существом с двумя ртами:

– Его превосходительство, мудрейший Ападиша, задаст вопросы и вскроет любую ложь в пророчестве, которое, вполне возможно, измыслили варвары с востока, чтобы обмануть султанат. Или же он объявит, что явился обещанный спаситель, дабы облегчить его беспокойный сон.

Профессора магических наук говорили высоким стилем на незнакомом Льешо языке.

Сдерживая улыбку, Хабиба перевел речь, не изменяя стиля.

В отличие от простых в обращении учителей юноши, мудрецы этой школы словами только затуманивали смысл. Однако, отбросив лишнее, Льешо понял, что астролог и нумеролог довольно точно предсказали исход.

– Итак, Менар расскажет свою историю, а я – свою, – сделал вывод принц. – Потом Ападиша решит, правду мы говорим или же нет.

– Верно, – согласился Хабиба и поспешно перевел фразу Льешо изящными оборотами.

– А если Ападиша не поверит нам?

Хабиба пожал плечами.

– Наверное, вас прикажут забить камнями или обезглавить. Я огорчусь, если дело повернется против нас, но меня хватит удар, если ты останешься посмотреть, как твой приговор приведут в исполнение.

Маг ожидал, что Льешо перекинется в тотемное животное и в образе оленя отправится в мир сновидений, чтобы избегнуть смертельной опасности… Его друзья умрут, но сам он останется жить, чтобы вести вперед армии Шу, ждущие у границ Страны Лугов.

– Если верить призраку Льека, мне нужны все братья, не только те, которым легче всего сохранить жизнь, – предупредил Льешо.

Менар значит не меньше, чем сам фибский король, хотя какая польза от слепого поэта в битве, Льешо еще не совсем понимал. Но в любом случае он не подставит брата. То, что он не учитывал в своих планах, неизменно щелкало его по носу в самый неподходящий момент. Впрочем, это не единственная и даже не самая главная причина…

Однако Льешо не собирался ввязываться с Хабибой в спор по поводу семейных отношений. Или того хуже, говорить с ним о любви к братьям.

Советники Ападиши опустили важную деталь, но Льешо понял намек:

– Ападиша видит сны…

Хабиба моргнул в знак того, что заметил скрытый смысл простого предложения. Он не стал переводить, чем подтвердил догадку Льешо.

Ападиша путешествует во сне, или пророческие видения мучают его также, как и Льюку. В последнем случае вопрос о правдивости не возникнет.

Льешо очень надеялся, что видения не свели Ападишу с ума.

– Что ж, пойдемте, – произнес мастер Нумеролог. Льешо не понял слов, но жест говорил сам за себя. Вперед вышел какой-то ученик и взял Менара под локоть.

Все выстроились так, как это положено по дипломатическому протоколу.

Первыми выступали два директора магических наук, которые представят пророка и его предсказание; за ними – Льешо и Менар, еще дальше – Хабиба, мастер Ден и Дракон Моря Мармер. Замыкали шествие остальные учителя и их ученики. Воины отряда Льешо расположились по бокам от поспешно созданной колонны.

Процессия из двухсот душ двинулась к внутренней двери, которую охраняли две женщины в доспехах. У каждой было длинное копье в одной руке и меч – в другой.

– Входить запрещено, – сказала та стражница, что стояла справа.

– Мы прибыли по велению Ападиши, – низко поклонилась мастер Астролог. – Ты рискуешь жизнью, задерживая нас.

Похоже, это был традиционный обмен фразами. Стражница не обиделась, хотя и смерила процессию оценивающим взглядом, хорошо знакомым отряду Льешо.

Заметив его друзей, женщина приняла боевую стойку.

– Никто не смеет представать перед Ападишей во всеоружии, – заявила она. – Ни один воин не пройдет через эту дверь.

– Конечно.

Во Дворце Солнца действовало похожее правило. Оно не остановило гарнских налетчиков. Но кто знает, сколько иноземных шпионов могло всадить нож меж ребер отца, если бы не стража?

Льешо не стал возмущаться. Он снял ножны с пояса и копье со спины, вложил то и другое в руку Каду.

– Останетесь здесь, – сказал Льешо. – Но будьте наготове.

Он не хотел, чтобы их убили, если ситуация по ту сторону двери выйдет из-под контроля.

Каду отсалютовала и низко поклонилась: приказ не вызвал ни приязни, ни удивления. Как ученица отца, она могла бы войти с остальными студентами школы, но мешали положение в отряде и оружие.

Девушка присоединилась к остальным воинам. Льешо вернулся на свое место. Стражница ударила в огромный гонг. По залу разнеслось эхо, и дверь отворилась.

Принц ожидал увидеть какое-нибудь помещение, однако перед ними раскинулись новые сады. На этот раз внутренний дворик окружали просторные павильоны с толстыми круглыми башнями, которые Льешо заметил еще раньше. На пересечении дюжины тропинок бил фонтан. Мощеные дорожки петляли между финиковыми деревьями и высокими папоротниками. По белым решеткам вились лозы с большими красными цветами, испускавшими головокружительный аромат.

Процессия медленно прошла мимо фонтана и приблизилась к еще одним дверям. Они были в три раза выше Льешо и в четыре раза шире любой нормальной двери. Золотую поверхность покрывали изящные цветы и переплетения лоз.

– Диван Великого Ападиши Понтия и всех окрестных земель Битинии и Моря Мармер, которое омывает его земли на востоке, – сказала мастер Астролог.

Она гордо улыбнулась, титулуя владения Ападиши. Дракон Моря Мармер ощетинился при упоминании его собственного мира в числе собственности Ападиши, однако не стал возражать вслух. По блеску в его глазах Льешо догадался, что данный вопрос еще потребует обсуждения. Но пока дракон хранил молчание, а двери перед ними блестели, будто само солнце горело во славу Великого Ападиши.

– Это листовое золото, – прошептал Хабиба на ухо Льешо.

Да, правильно… Ремесленники вбили тонкие листы золота в основной материал двери, придав ей только блеск драгоценного металла, но не его цену или вес. Дверь из чистого золота невозможно сдвинуть с места, даже если бы Ападиша пожелал бы продемонстрировать таким манером свое богатство. Подобная роскошь говорила сама за себя. Понтий был не только средоточием магических знаний. В нем находили последнее пристанище товары с запада.

Мастер Нумеролог остановился перед массивными дверьми и дернул за толстую шелковую веревку, позвонив в узкий колокол. Двери начали медленно открываться наружу. Из чего бы они ни состояли, тяжестью их не обделили. Три раба с каждой стороны налегали на толстые перекладины: на плечах людей перекатывались мускулы, а на шеях выступали вены. Постепенно двери отворились.

Маги двинулись вперед.

Правитель провинции Гайнм скорее всего позаимствовал идею по отделке помещений именно здесь, в Диване Великого Ападиши Понтия. Стены повсюду блестели миллионами кусочков стекла, которые собирались в такие же цветы и лозы, что украшали входные двери. Золотая фольга покрывала украшения из листьев на потолке, который превращался в громадный купол-луковицу, который возвышался над городом. Украдкой взглянув вверх, Льешо заметил на этом куполе сложную геометрическую фигуру из ярко раскрашенных плиток. Кусочки цветного стекла пропускали свет по всей окружности.

Сам Диван размещался в таком большом зале, что две сотни учеников магической школы, стоя в ряд за вырезанной вручную ширмой справа от двери, казалось, совсем не мешали пройти. За похожей ширмой слева от золотой двери оркестр юных мальчиков извлекал из своих инструментов странную диссонирующую музыку.

Мастера провели Льешо, Менара и скромную компанию советников вперед: все ученики школы магии остался позади.

Фибский принц и его спутники подошли к подножию роскошно украшенного помоста, расположенного посередине зала. На низкой тахте полулежал какой-то человек.

– Здравия и долгой жизни! – провозгласила мастер Астролог.

Она упала на колени и коснулась лбом пола. Мастер Нумеролог почтил султана точно так же. Их примеру последовали все остальные мудрецы. Льешо с товарищами склонили головы, но на колени падать не стали. Менара от неловкой обязанности избавила слепота. А остальные либо представляли своих повелителей, либо сами были монархами и ничем не уступали Великому Ападише.

Не отрывая лба от пола, мастер Астролог стала называть гостей:

– Мой господин, Великий Ападиша Понтия и всех окрестных земель и вод, подчиненных милостью Отца и Меча Дочери, я привела тебе слепого пророка и короля-изгнанника, который утверждает, что он и есть спаситель, объявленный в предсказании…

К счастью, старушке не хватило воздуха, и им не пришлось выслушивать, как она называет Ападишу владельцем всех окрестных земель вплоть до Жемчужного острова. Однако Льешо заинтересовало упоминание о Мече Дочери. Он в первый раз слышал о военном аспекте веры в Отца и Дочь.

Принц вдруг подумал, а насколько дружелюбная ему попалась аудитория, и как серьезно относился Ападиша к притязаниям на владения соседей.

Ападиша смотрел на него птичьими темными глазами. Его взгляд напоминал взгляд Каду, но вряд ли уместно было бы спрашивать о присутствии драконов – или, скажем, орлов – в его родословной. Тело монарха поражало худобой; ввалившиеся щеки пятнали темные круги, как будто он недавно перенес тяжелую болезнь.

Сны, подумал Льешо, это сны… они пожирают плоть не меньше, чем душу.

Невысказанное понимание на мгновение озарило монархов: король-изгнанник Фибии и Ападиша Битинии одновременно заметили, какая тяжелая ноша отягощает обоих. Но даже понимание приходится доказывать перед множеством свидетелей.

– Вообще-то я ничего не утверждал, – поправил Льешо мастера Астролога. – Я пришел в Понтий по следам слухов о поэте-принце из Фибии, которого ослепили и продали в рабство после падения Кунгола, нашего дома. Я надеялся отыскать своего брата Менара – и отыскал его.

Льешо не мог сдержать радостной улыбки. Менар, увечный, зато живой, стоял подле него.

Ападиша вежливо улыбнулся в ответ, но глаза его сузились.

– Ты путешествуешь с недостойными сторонниками… – Он смотрел на мастера Дена, лишь скользнув взглядом по Дракону Моря Мармер, словно не решил пока, что думать о втором госте. – В обоих мирах, доступных человеку… Но одного спутника я не досчитался.

За словами Ападиши крылось многое. Под двумя мирами он подразумевал мир реальности и мир сновидений. Кроме того, Великий Ападиша знал о Свине, даже если и не верил в Великую Богиню и ее сады.

– Мы следуем за проводником, ведающим путь, – ответил Льешо.

– Но не слишком далеко и не с закрытыми глазами, – предупредил Ападиша.

Менар, поэт и мастер историй, вступил в спор, понимающе улыбаясь.

– Даже слепой следит одним глазом за миром духов…

Льешо тут же увидел лазейку:

– Неужели я с двумя глазами могу видеть меньше моего брата?

В конце концов он прекрасно знал о преступлении джинна. Великий Ападиша поднял бровь.

– Это вопрос? – спросил он с иронией, которую Хабиба опустил в переводе.

Льешо гадал, кто нашептывает на ухо султану и что тому известно о его леденящих душу приключениях – последствии неразумного поведения.

И все же ему бросили честный вызов.

– Возможно. К счастью, у меня есть другие советники. – Льешо кивнул в сторону Хабибы. – Они следят, чтобы я не слишком сбился с пути.

Великий Ападиша не мог возражать против мага, обученного в его собственной королевской школе Понтия.

Действительно, султан принял ответ, мельком глянув на Хабибу.

– Отец благоволит тому, кто, подобно ему самому, воспитал Дочь Меча, – согласился он, призвав в свидетели своего бога. – Затем добавил в предостережение: – Однако о мнении Дочери мы должны спросить мудрецов. Ведь именно ее пророчества в состоянии привести нас к войне или запереть путь нашим врагам.

– Это вторая причина моего прибытия в Понтий.

Льешо ухватился за возможность направить разговор в нужное русло.

– По слухам, достигшим Страны Лугов, с уст слепого поэта лились пророчества, подобно бурному потоку. Советники предположили, что я смогу найти ответы на свои вопросы, чтобы продолжить поход. Даже если бы поэт не оказался Менаром, братом, потерянным в детстве, честь велела мне искать его. Я ничего не знаю о тревогах Битинии и не могу объявить себя королем из пророчества, пока не услышу его сам.

Когда Льешо с поклоном закончил свою маленькую речь, Великий Ападиша повернулся к мастеру Нумерологу и мастеру Астрологу, которые так и не отняли лбов от пола.

– Что вы скажете о пророчестве? Куда обратим мы наши копья – на восток или на запад?.. Дозволяю вам говорить.

Мастер Нумеролог поднялся и стал суетливо отряхивать безупречные одежды – чтобы выиграть мгновение на раздумья, прежде чем говорить, как решил Льешо.

– Как известно вашему величеству, мудрецы школы тщетно изучали пророчество слепого поэта три цикла. Молодой король, появившийся издалека, может послужить своеобразным ключом… Пришло время снова послушать слова слепого пророка в присутствии короля, о котором он говорит.