Брат жениха. Цена измены

–Повторим,– слышу, как говорит мне в спину, не спрашивая, утверждая.

Я не успеваю ответить. По спине бегут его поцелуи и горячие пальцы.

–У тебя спина аристократки, девочка. Косточка к косточке. Дико возбуждает…– я чувствую, как его губы смыкаются на моем копчике и жмурюсь.

–Красивые родинки, как замочек…

Я знаю о чем он, это мое родимое пятно в районе лопаток справа- в виде четырех родинок, и правда напоминающих замок.

–А ключ от него где? Дай найду…– перемещается выше, его тон более игривый и расслабленный. Руки опять на лентах маски.

–Нет, -твердо настроена я не уступать в этом вопросе. Это мое последнее спасение…

Пройдясь поцелуями по спине до самой шеи, отодвигается.

–Я в душ, не хочешь со мной?

Расслабленный тон и расслабленный вид мужчины отрезвляет меня. Пусть между ног все еще вибрирует зудящее удовольствие, меня вдруг накрывает реальность. Огромная ледяная волна реальности. И в этой реальности я лежу голая и оттраханная неизвестным мужиком, который зовет меня в ванную смыть с себя его сперму. А там, снаружи, возможно, всего в паре километров от нас, мой жених… Добрый, хороший, правильный. Мой Игорь. Игорь, которому я сейчас так дико, беззастенчиво изменила…

– Я не хочу,– вырывается из меня с выдохом, ты иди. Я потом…

–Опять включила стесняшку? Ладно, вернусь- поговорим…

Как только дверь за ним закрывается, я сметаю саму себя с кровати, как подорванная, в панике хватаю свои вещи, надевая на бегу бюстгальтер и платье, нахожу на тумбочке при входе сумочку, ныряю в туфли, больно подворачивая ногу, и выбегаю, прихрамывая, прочь из комнаты…

Глава 7

На улице минус десять, но я их не чувствую. Не чувствую, что моя шуба нараспашку, не чувствую, как застывают на лице слезы, тут же превращаясь в льдинки, не чувствую, как морозом обжигает ноги в открытых лодочках. Каблук скользит на запрятавшемся под снежный покров кусочке льда, который не успели «нейтрализовать» реагентом. Меня в последний момент подхватывают за локоть, не дав упасть навзничь.

–С вами все в порядке, девушка?

Концентрирую взгляд на серьезном мужчине средних лет с длинной седоватой бородой. Он не злой, нет. Он правда хочет помочь и сейчас очень озадаченно, тревожно на меня смотрит.

– Да,– пытаюсь звучать как можно спокойнее, мне сейчас не до исповедей и оправданий,– узнала не очень приятную новость. Пару минут- и приду в себя, вызову такси…

–Помощь точно не нужна?– переспрашивает он.

Я уверенно машу головой, благодаря его за внимание.

–Там неплохое кафе. Мне кажется, лучше Вам прийти в себя и подождать такси там, в тепле. Как бы ни было плохо, переживать плохие новости с температурой и больным горлом, и уж тем более со сломанной ногой еще хуже.

Он прав. Я благодаря его за правильный совет. Он-таки доводит меня до входа в милое кафе с желтыми шторами-воланами, а я смотрю на его удаляющуюся фигуру и мне хочется выть.

Хороший мужчина. Хороший человек. Увидел неадеквата на улице. Не мимо прошел, а остановился. Помог. А я сука. Конченая сука, которая не заслуживает ни помощи, ни того, чтобы ей улыбались приличные люди на улице. И она им в ответ, имитируя свою «нормальность».

Я сажусь за свободный столик, впрочем, таких здесь полно. Кафе не трендовое. Скорее для своих, жителей района. Скидываю шубу, потому что теперь меня начинает словно бы жечь изнутри. На автомате заказываю латте – сейчас бы итальянцы меня прокляли… Латте поздним вечером, какой дурной вкус… Впрочем, у меня дурной не только вкус. Вытаскиваю телефон.

Когда вижу на дисплее два пропущенных от Игоря, меня начинает знобить, а к горлу подступает тошнота. Всплывающие строчки мессенджера на дисплее загораются зелеными вспышками-линиями.

«Зай, ты где…»

«Малышка, отзовись. Все в порядке? Я волнуюсь»…

Не замечаю, как из моих глаз крупными горошинами капают слезы. Слезы отчаяния. Слезы сожаления. Слезы стыда.

Я сегодня изменила самому лучшему мужчине на свете. Своему жениху. Красавцу. Благородному джентльмену, который делает ради меня всё. Я даже не падшая женщина. Я просто грязная шлюха. Шлюха, которую хорошенько поимели- так же грязно, как оно того заслуживает.

Дедушка с детства внушал мне одну важную вещь. Можно быть каким угодно человеком- брюзгой, деспотом, идиотом или сумасшедшим гением, можно быть даже эгоистом и нарциссом, но только не предателем. Предательство- самое низменное из человеческих проявлений. И оно не имеет оправданий. Иуда предал Иисуса Христа. Разве есть грех страшнее? Измена- это предательство, но это предательство прежде всего самого себя… Ты перво-наперво изменяешь не кому-то. Ты изменяешь себе. Вы задумывались о значении слова «измена»? Почему мы именно так говорим, почему именно от этого глагола образовываем существительное- «изменить», «менять». Дело не в том, что мы меняем партнеров, мы изменяем себе, мы изменяем своему выбору, изменяем постоянству, своей совести изменяем. Самое страшное в измене то, что она разрушает фундаментальное ощущение порядка и справедливости этого мира, нашего места в нем. Пропадает чувство контроля, самоуважение и понимание, кто вы есть. Измена заставляет по-другому взглянуть на себя. И этот «я»– незнакомый тебе человек… Вот в чем главный парадокс. Вот что я сейчас испытывала. Я чувствовала себя человеком, изменившим своей совести, своей жизни, а не только Игорю. Я это уже не я. А кто? Пока не знала. Смотрела на свой потрепанный образ в черной глади уличного окна- и не узнавала себя…

Телефон снова завибрировал. Сердце ухнуло и упало в пятки. Игорь. Больно. Как же больно за него. За нас.

Оказывается, у истинного раскаяния даже есть вкус. Он горько- солоноватый. И приторный. Нестерпимый. Наверное, это свойство организма- мозг дает ему сигнал и в желудке вырабатывается какая-нибудь там соляная кислота или еще какой-то фермент. Кислота сожаления. Выделяется и жжет. Все внутренности жжет. Оставляет только телесную оболочку.

–Да,– звучу сипло и глухо, но ответить нужно. Это ведь Игорь. Он сейчас деду начнет названивать, у дома нашего дежурить. А я сегодня не в силах смотреть в глаза ни первому, ни второму. Вообще не знаю, как им теперь смотреть в глаза…– привет…

–Дан, ну ты где? Я уже весь извелся! Все нормально с тобой?

–Да, Игош, все хорошо…

Назвала его уменьшительно-ласкательным, таким привычным и интимным, своим прозвищем- и внутри в буквальном смысле все оборвалось. Голос дрогнул. Сука. Ты разве имеешь теперь право его так называть? Нежно, по-домашнему. Твой рот теперь грязный. Ты сама грязная.

– Ты где?

– В кафе в городе, заказчицу жду. Она сегодня ночью в командировку улетает, очень хотела встретиться перед отъездом. Прости, телефон в сумке на беззвучке был, я проект изучала, отвлеклась.

–Тебя забрать?

–Не, отдыхай. Я на машине, сама приеду,– продолжаю врать беззастенчиво. У меня кстати очень хорошо со враньем. Поэтому и в рекламном бизнесе в целом до последнего получалось вполне себе неплохо. Знатная сказочница. Теперь понятно, что это за навык. Всё из той же серии.

–Отпиши обязательно, как будешь дома,– строго наставляет он меня.

Положив, наконец, телефон и выпив залпом капучино, который принесли мне вместо латте, все равно в нарушение всех канонов итальянских кофеманов, я решаюсь скорее ретироваться, чтобы стащить с тела нелепый наряд и просто зарыться под какое-нибудь одеяло. Заныкаться и притвориться, что меня нет. Как дома, когда родители ссорились.

Думаю о том, что пересеку порог квартиры и нужно будет посмотреть себе в глаза в отражении, один на один, и снова начинает тошнить. Но не одной без вариантов. К деду сейчас не поеду. К Игорю- тем более. Лизу тоже видеть не могу сейчас. Начнет приставать с расспросами, а я меньше всего хочу что-либо рассказывать.

Завтра не появлюсь на работе. Сил точно нет. Пишу деду и помощнице Катьке- предупреждаю, чтобы не волновались и не теряли из виду. Каждому вру свое. Это неправильно, конечно. На работе я официально «с температурой». Для деда- зависаю у Лизки… Игорю тоже нужно будет наврать. Мозг пока туго соображает, работая лишь на одно- самосохранение. Мне нужно спрятаться в свою раковину побыстрее. Как бы ни было сложно один на один с собой, только эта компания сейчас устраивает.

Дорога домой тоже как в тумане. В моих действиях все еще нет никакой логики. Даже странно, что со мной ничего не случилось. Что никакой урод не воспользовался моей неадекватностью сейчас. Хотя, наверное, сумасшествие отталкивает, а разве я сейчас не как сумасшедшая выглядела? Туфли на каблуке, расстегнутая шуба поверх вечернего платья, размазанная косметика по опухшему от слез и раскрасневшемуся на морозе лицу, растрепанные волосы… Запрыгиваю в первый проезжавший мимо трамвай, лишь бы только быстрее отсюда убраться, даже такси не дожидаюсь. Не могу стоять на месте, не могу сидеть. Нужно куда-то двигаться. Опять я бежала от себя.

Не контролирую себя, когда выхожу на первой попавшейся остановке, снова бреду вперед по гололеду, замерзая, но не чувствуя этого. Остатки чувства самосохранения подсказывают мне на задворках сознания, что до дома я в таком виде не доберусь. Словно по мановению волшебной палочки поворачиваю голову и вижу вывеску приличного отеля. Захожу внутрь, беру первый доступный номер. Хорошо, что еще не начался новогодний сезон и в столицу не повалили толпы туристов.

Я один большой комок сожаления. И только когда дверь чужого и холодного помещения, который станет моим временным пристанищем, за мной закрывается, я в полной мере даю волю эмоциям, чувствуя, как по холодным щекам текут горячие потоки слез. Теперь я один на один с бурей, играющей в душе. Сердце горит, пальцы горят, руки горят… Земля под ногами тоже горит. Два страшных чувства -сожаление и раскаяние. Мне страшно, я заблудилась.

Хорошо, что я не дома. Это хоть как-то спасает. Здесь, в чужом безжизненном интерьере, под бесстрастное шипение кондиционера, на идеально отглаженных белоснежных простынях я могу попытаться склеить себя по осколкам. Дома бы я точно рассыпалась, стоило бы мне только взглянуть на мое милое фото с Игорем в рамке или на его любимую чашку с символом родной футбольной команды, которую я сама ему дарила на прошлое 23 февраля и из которой он пьет, когда приходит к нам.

Может мне привиделось это всё? Такой, дурной сон в стиле эротических триллеров? Как у Стэнли Кубрика или Ларса фон Триера. Нет, не сон. Запах мужчины на мне, чужого мужчины, случайного незнакомца, не дает забыть о моем падении. Не дает забыть, что я сегодня совершила.

Захожу в душ, скидывая прямо на пол барахло, которое хочется сжечь, как все воспоминания произошедшего. Встаю под струи воды и долго-долго тру себя гелем для душа с незнакомым, чужим запахом. Может быть, он перебьет тот, другой чужой запах, что сейчас на мне? Запах Его тела, Его власти, Его доминирования надо мной. Почему я все еще Его чувствую? Тру до покраснения, но все без результата… Он словно бы впитался в мою кожу. А еще я все еще чувствую его между ног… Я чувствую покалывание вспухших половых губ, чувствую ноющую резь при каждом движении. Я могу закрыть глаза и так отчетливо представить, как он вбивается в меня. Ощущение заполненности, подаренное им, настолько явное и отпечатавшееся в воспоминаниях, что у моего тела сейчас «фантомные боли»…

Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем я выбираюсь наружу, ступая на скользкий холодный кафель и накидывая на зябкие плечи, потому что большая ванная так и не успела согреться, пушистое белое полотенце. Мылась, мылась- не отмылась… Нужно спать. Просто забыться. Просто отдаться во власть дикой усталости, которую я почувствовала именно сейчас. Наступит завтра- и тогда я пойму, могу ли все еще дышать или разучилась. Это ощущение мне хорошо знакомо. Когда я жила в нем стабильно. Устать до безумия- и забыться, чтобы уйти от кошмара настоящего…

Где-то в конце тоннеля моего темнеющего сознания я лелею надежду, что на этот раз все может быть иначе. Я ведь стала взрослее, сильнее духом. За спиной многочасовые сеансы с психотерапевтом, задушевные разговоры с близкими, да хотя бы просто жизненный опыт, который позволяет оглянуться на прошлое и переосмыслить по-иному то, что довелось увидеть и пережить. Может быть, -наступит завтра- и я пойму, как жить дальше. Но сейчас я ничего пока не знаю. Не знаю, как буду смотреть в глаза Игорю. Потому что нет сил даже на то, чтобы остановиться перед зеркалом в ванной и посмотреть в собственные глаза.

Глава 8

Телефон разрывался уже раз в десятый за это пасмурное, словно бы отравленное тяжелыми металлами утро. Я догадывалась, кто звонит, хоть и ни раз не взглянула на дисплей. Странно вообще, что трубка всё еще пашет. Как назло- зарядки всегда не хватает, когда очень нужно, а когда хотелось бы, чтобы все на фиг отключилось- чтобы можно было оправдать свое молчание нахождением «вне зоны доступа», все исправно тянет до победного конца.

Я стою у окна номера, смотрю на проносящиеся мимо машины на автомагистрали. На душе Марианская впадина. Зябко, хоть кондиционер отключен, а тело закрывает объемный гостиничный халат. Ловлю взглядом свои шмотки, так и валяющиеся на полу с вечера. Снова к горлу подступает чувство тошноты. Делаю себе отвратительный фильтр-кофе, используя кофемашину из номера. На завтрак спускаться желания нет совсем, как и чувства голода.

Нужно что-то предпринимать, Дана. Выбираться. Вылезать. Или уже выбирать правду и всходить на эшафот- как Жанна д-Арк. Или притворяться и дальше играть роль хорошей. Если получится, конечно.

Всё-таки не выдерживаю и отвлекаюсь на телефон. Дед. В сердце гулко ухает. Его вызов я как раз не ждала. Он относится к мобильному телефону как к неопознанному летающему объекту, который хоть и вошел в нашу жизнь на постоянной основе, но все равно вызывает подозрение. Поэтому наши созвоны обычно по часам… А вдруг что-то случилось? По спине пробегает холодок страха, который на миг отбрасывает все мои мазохистские самокопания.

–Алло, деда, все в порядке?-спрашиваю я, давясь от волнения.

–Данусь, извини, что беспокою! Меня Семеныч позвал на юбилей- совсем забыл тебе сказать. К часу приедет машина, заберет меня к ним за город. У него сын дом расстроил, места много теперь. Погощу у него до конца недели, хорошо? Молодость вспомним…

–Хорошо, дедуль! Даже классно…– на глазах проступают слезы. Облегчения. Хорошо, что у него все хорошо. Хотя бы у него.

Дорога домой немного отвлекла меня и я тупо пялилась в уныло-серый пейзаж за окном, без каких-либо мыслей, но стоило зайти в квартиру, чувство царапающей горло вины снова накрыло с головой. Бывают ситуации, когда одиночество нестерпимо. Со мной сейчас было именно так, стоило только снова остаться один на один со своими мыслями.

Пошла на кухню. Надо что-то приготовить. Раньше это занятие расслабляло меня. А теперь вылилось лишь в самопорицание на фоне ароматов готовящейся еды, которую и есть-то не хотелось- в горле стоял ком.

Накрыла крышкой шкварчащую сковородку, села за небольшой кухонный стол. Не знаю, что дальше. Внутри что-то перевернулось, щелкнуло.

Я пала. Пала добровольно. Добровольно пустила в свою жизнь эту черную токсичную жидкость. Наверное, лучше бы мне изменил Игорь. Потому что как ни крути, мужчина думает в таких вопросах причинным местом, а женщина- душой. Я же поступила как мужчина. Отдалась первому встречному, поддалась импульсу- но зачем? Почему? Я что, и правда шлюха? Ну разве такое бывает с нормальными девушками? Разве можно взять и пойти в койку с первым встречным?

В дверь позвонили- я дернулась. Противный визжащий звонок. Давно хотела его поменять, но дед такой консерватор. Ссылался, что из-за ухудшившегося слуха может не услышать новый звук. Когда увидела на пороге Лизку, не удивилась.

–Вот тебе твой латте, сделаю вид, что не обижена,– протянула с порога подруга бумажный стаканчик, зная, что я предпочитаю.

Я пропустила ее внутрь в полном молчании.

–Ну, теперь не отвертишься, нужно поговорить…

Прошла на кухню, избегая зрительного контакта с подругой.

Зачем-то поставила греться чайник, хоть у нас был готовый кофе в руках…

– Не о чем говорить, Лиз…

–Поэтому трубку не берешь со вчерашнего вечера?

– Просто… дела…

–Понятно, дела…– многозначительно сделала паузу подруга.

В комнате снова повисло молчание. А я опять ушла в свои мысли.

–Так и будем слушать тишину, Дан?

Собрала последние силы в кулак и все-таки повернулась к ней.

–Не знаю, что конкретно говорить, Лиза. Гадко это все, грязно. Я пришла туда и почувствовала, что словно чем-то измазана теперь- как смолой, липкой и неприятной…

– Ты мне скажи, что-то было?

Я колебалась, стоит ли говорить подруге или нет… С одной стороны, отчаянно хотелось поделиться, словно бы это немного ослабило бремя моего отчаяния, с другой, говорить ей- автоматически вовлекать ее в мою порочную тайну. Да и вообще, секрет, известный троим, уже не секрет… Троим… Впервые за это время я подумала, что Он ведь тоже живет в этом городе, ездит по тем же улицам, возможно, ходит в те же рестораны, в какие ходим и мы… К отчаянию и сожалению теперь примазалось новое чувство- почти животного страха. Страха быть разоблаченной.

Да, Дана. Ты все-таки выбрала путь плохой девочки, претворяющейся хорошей. Ты боялась правды. Боялась, что все всплывет. Боялась всё потерять… И перекрыла ту черную правду еще более черной… Мрачно усмехнулась про себя.

– Ну так что случилось, Дан? –продолжала Лиза.

Я не выдержала и заплакала. Бесшумно. Вдавив кулаки в столешницу.

– Я в любом случае тебя поддержу, слышишь? Там с тобой кто-то грубо обошелся? Что-то плохое произошло?! Кто-то лез через силу? Почему ты чувствуешь себя гадко?! Только скажи- я такой хай подниму! Как ни крути, это и моя репутация, раз я продаю доступ в такое место клиентам… В таких местах ничего через силу не бывает, это условие… Равно как и уважение… Все гости должны…

–Прекрати,– прервала я её верещание.

Да, я забыла сказать. Лиза-отменный эвент-менеджер. Как она сама говорит, человек, доставляющий счастье до клиентов. Через нее можно не только устроить день рождение мечты своему ребенку, но и организовать доступ на самую закрытую вечеринку города. Настолько закрытую, что даже ее саму туда могут не пустить, но ее клиентов пустят. В сущности, так и произошло со мной в этом проклятом месте…

– Нет, Лиза, никто насильно меня ни к чему не склонял…

–И что тогда? Что за слезы, Дан?

–Я сама добровольно переспала с мужиком… Мужиком, которого знала всего десять минут до этого…

Подруга опешила, нервно облизнув губы. Бьюсь об заклад, она была уверена, что я не переступлю черту. Что остановлюсь лишь на походе в щекочущее нервы место, поиграю в «Широко закрытыми глазами» и убегу в постельку к жениху, жарко трахаться, подогревшись острыми впечатлениями…

Она осела, пытаясь найти нужные слова. Потому что первые пару секунд просто мычала…

– Знаешь, а что в этом такого? Кто вообще узнает?

– Лиз, вопрос ведь не в том, кто узнает. Вопрос в том, что это знаю я. Мне с этим как-то жить. Игорь не заслужил такой подлости… Что теперь вообще будет?-закрыла лицо руками, вздыхая.

– А кто сказал, что что-то будет?! Знаешь ли, не пойман- не вор! Да и вообще, что такое измена? Когда смотришь красивый фильм с крышесносным актером и представляешь его в сексе на месте своего парня- это не измена? А когда на других мужиков на улице заглядываешься? А на работе флирт? Многие психологи вообще говорят, что половые отношения-меньшая измена, чем влюбленность…

–Лиз, при чем здесь влюбленность? Я тебе говорю, что поступила по-скотски. Зачем- сама не пойму. Приперлась в этот притон, бухнула вина с незнакомым мужиком и отдалась ему, как последняя шлюха! Что я вообще после этого за женщина?! Дед хочет, чтобы мы в церкви с Игорем венчались, а я как пойду с таким грехом в церковь? Как семью с ним буду строить? Какую мораль вообще может такая, как я, дать своим детям?

– Нет больше никакой морали в нашем мире, Дан. Верность, преданность – все эти понятия превратились в пустой звук. Каждый старается взять от жизни максимум удовольствий. Ты хоть знаешь, что почти все изменяют?! А ты в Игоре в своем сама-то уверена? Не вижу смысла тебе страдать. Ты ведь отнюдь не светилась счастьем, когда шла туда. Почему-то не было у тебя дикой феерии, как в страстных романах, с твоим идеальным женихом… Да давай уже на чистоту- у тебя такая кислая физиономия на помолвке была, что я решила, что ты беременна и тебя тошнит! Знаешь, может твоему деду и кажется, что ты вытянула лотерейный билет, но вот я так не считаю, поэтому…

–Поэтому давай закроем эту тему,– резко прервала её я,– тут дело не в том, что ты там считаешь. Дело в моей измене, Лиза…

Та выдохнула злобно.

–Давай еще и меня обвини. Я ж тебя туда затащила.

–Не буду я никого обвинять. Давай закроем этот говноразговор.

На душе было так же- говено. Ненавидела себя сейчас. Что я вообще за человек, если посмотреть со стороны? Я металась и искала, не зная чего. Про таких, как я, обычно говорят- «с жиру бесится»… Ну ведь и правда- все при мне, а я…

–Ты хотя бы скажи, а тебе-то понравилось? Сам секс-то понравился?– зловеще-заговорщики произнесла Лиза. Только она так умела с детства, будь то обсуждение новой книги о Гарри Поттере или первого поцелуя с мальчиком. Если бы не мое паршивое настроение, я бы могла сейчас рассмеяться. Но вместо этого я… кивнула. Утвердительно кивнула.

–Понравилось,– произнесла хрипло, сверля пол и вздрогнув от того, что в первый раз призналась самой себе, что это было… феерично.

Глава 9

Понравилось. Да, мне, черт возьми, понравилось… И полное осознание этого пришло именно тогда, когда первый шок и страх отступили и мозг включил инстинкт самосохранения. Говорят, мерзавцам везет. Вот точно. Я еще не успела выпроводить Лизу, как мне набрал Игорь.

Протаращившись секунд десять на дисплей, я все-таки заставила себя нажать на прием вызова, потому что иначе бы не отвертелась простыми отмазками, которые успела сообразить в спарке с подружкой и рассчитывая на ее прикрытие. Но ничего врать не пришлось.

–Малыш, ты как? Не стал тебе звонить с утра рано, чтоб не будить. Как встреча вчера прошла?-спрашивает энергично и деловито. Он в машине. Слышу шум дороги.

–Нормально, хорошо… поговорили… Слегка простыла, видимо. А может вирус наклевывается,– не вру. Ну, хотя бы частично. Потому что горло и правда царапает. Немудрено. Мой организм накануне пережил такой шок во всех смыслах, что заболеть- святое дело.

–Слушай, у меня срочное дело в Питере. Лечу общаться с одним клиентом. Дело сложное запутанное, но есть все шансы выиграть- и тогда будут фанфары. Наверное, дня на три-четыре… Взял билет на ближайший сапсан. Не сможешь тоже приехать?

Хорошо, что связь плохая и он не слышит моего облегченного выдоха.

–Нет, точно не смогу. Работай спокойно. Я дома полечусь.

Кладу трубку и несколько минут просто смотрю в одну точку, чувствуя, как тело отпускает. Как я вся обмякаю. Это тоже подло и низко- потому что вместо того, чтобы продолжать раскаиваться и посыпать голову пеплом, я испытываю облегчение при одной только мысли, что выкроила три-четыре дня, чтобы снова обрести подобие баланса, понять, как действовать дальше.

Простуда меня правда настигает- ознобом и ломотой в костях. Я меряю температуру, хотя чувствую её и без градусника- 37,5. Самое гадкое ощущение, когда все внутренности наизнанку. Провожу остаток дня и ночь в постели. Голова так сильно раскалывается, что не могу даже смотреть телевизор. Пью чай и воду, которые только и могла себе заготовить. Сил больше нет ни на что. Но это и хорошо, что меня захватила такая слабость. Она выбивает из привычного состояния и забирает вместе с ним все ненужные мысли. Лихорадка не дает сосредоточиться на ощущениях тела и разума. Наш мозг ведь эгоистичен- моментально концентрирует внимание на физическом недуге, а не на моральном. В какой-то момент сознание просто начинает плыть, взрываясь вспышками полувоспоминаний- полуфантазий.

Я в темноте, вижу в конце длинный коридор, уходящий в бесконечность серией ламп. А может это не лампы, а огни на дороге- какие бывает видно при подлете на самолете к городу.

Я бегу. Мне страшно, но интересно. Сердце дико бьется. Делаю шаг-и падаю. Лечу-лечу, пока меня не хватают чьи-то сильные руки. Я их сразу узнаю. Узнаю эту самоуверенную улыбку, узнаю его дыхание и запах.

Он кладет меня на большую кровать, стаскивает одежду. Гладит меня, ласкает до дрожи тела, плавящегося под его пальцами, как пластилин. Я чувствую его прикосновения на своей шее, ключице, сосках, талии. И точно знаю- за этой преднамеренной, тягучей, почти мучительной нежностью последует такая же сладкая жесткость, какую хотя бы раз в жизни мечтает испытать в постели с мужчиной каждая женщина. Отдать весь контроль, раствориться в его желании, потому что его желание дает тебе даже намного больше, чем любое из твоих…