Танцующая с Ауте
Он смотрит на меня каким-то странным измеряющим взглядом, который за последние несколько часов я научилась классифицировать как глубокую задумчивость по поводу чего-то, что мне знать не полагалось. Его мыслезащита в такие моменты не уступает вакуумным пробкам. И вдруг:
– Антея-тор, почему вы выбрали именно это место, чтобы спрятаться от погони?
Ага, он, кажется, решил прервать взаимный бойкот. Теперь мне, по крайней мере, не придется наступать на горло собственной гордости и делать это самой.
К делу. Отвечать или нет? Придется.
– Не знаю, тогда все происходило на чистых инстинктах. Я просто бросилась в ближайшее место, которое показалось безопасным. Если хотите, я могу войти в транс и выяснить у своего подсознания подробности. – Решаю не упоминать, чего мне в моем нынешнем состоянии будет стоить подобная попытка.
– Не думаю, что в этом есть необходимость, эль-леди. – «Уф! Пронесло». – Просто… Это место действительно ПОЛНОСТЬЮ безопасно. Удивительное явление в нашей Вселенной. Все условия оптимальны для человека. Но мы уже пришли к точке, из которой возможно перемещение в нужном нам направлении. Следующая остановка, скорее всего, окажется далеко не столь… дружелюбна. Возможно, нам стоит отдохнуть перед переходом?
Мои пальцы сами собой хищно сжимаются. Спокойно. Еще одна пощечина ничего не решит, раз уж он решил надо мной поиздеваться. Реагировать на подобное еще более унизительно, чем молча сносить все насмешки. Я пытаюсь отстраниться от гнева и рассмотреть его предложение. Мы бежали по пустыне уже несколько часов, и после всего, что свалилось на меня с утра, отдых действительно необходим. Но не настолько, чтобы терять драгоценное время. К тому же даже больше, чем отдых, нужна пища, чтобы обеспечивать процесс регенерации. А в этом безопасном, но безжизненном мире ее не предвидится.
– Нет. Я вполне могу еще около суток пробыть на ногах безо всякого вреда для организма, и вы тоже не выглядите сколько-нибудь усталым. – Не могу удержаться, чтобы не пустить ответную шпильку. – Давайте уходить.
Он коротко кивает и поворачивается лицом к закату. И я, и весь окружающий мир перестали для него существовать, уступив место иной реальности.
Никогда прежде мне не приходилось видеть, как работает с Вероятностью настоящий дарай. Знай я раньше, что такое возможно, у меня вряд ли хватило бы наглости оскорблять высокое искусство своими неуклюжими дилетантскими потугами. Я не могу постичь и десятой доли того, что он делает. Четкая, выверенная и скоординированная манипуляция двенадцатью измерениями, работа как минимум на пяти уровнях реальности одновременно. Даже наши лучшие аналитики вряд ли способны с ходу рассчитать нечто подобное.
Пространство вздрагивает, время изгибается петлей, оставляя нас вне Структуры. Арр-Вуэйн, не глядя, притягивает меня к себе волной телекинеза, затем приподнимает, лишая последнего контакта с этим миром, а в следующий миг мои ноги вновь опускаются на горячий песок. Очень горячий. Срочно начала наращивать на ступнях дополнительный ороговевший слой кожи.
Перемещение было таким мягким, что, не знай я, что происходит, просто ничего бы не заметила. И это при всей моей знаменитой чувствительности!
Дарай стоит, слегка покачиваясь, явно не воспринимая ничего вокруг. Наверное, ищет кратчайший путь из здешней тьмутаракани к Эйхаррону. Я с удивлением обнаруживаю в себе нечто вроде зависти – ему доступны сферы, закрытые для меня, красота, которой я никогда не узнаю. Имплантант – это все-таки нечто механическое. Он позволяет расширить возможности органов чувств, но переводит всю информацию в уже знакомые для мозга модальности.
Вздыхаю и оглядываюсь. И чуть не слепну от невыносимой яркости сияния здешнего кристально-белого песка. Понизив на порядок чувствительность зрения, вновь пробую оглядеться. Что-то тут не так. Пустыня, в которой каждая песчинка представляет собой маленький кристаллик, преломляющий сияние огромного, на полнеба, солнца. О Ауте, ну и жара. Организм уже начинает перестраиваться, чтобы соответствовать этому безумному климату, но я сознательно ускоряю процесс. Что-то мне очень не нравится в этом дьявольски красивом месте.
Вытягиваюсь, всем телом «слушая» воздушные потоки, эту сложную гармонию воздуха и солнца. Ничего. Запахи говорят о наличии жизни, но ничего больше.
Еще раньше я поняла, что сандалии – не лучшая обувь для пустыни. Песок забивался под ступню, ранил изнеженную кожу. Так что моя обувь давно висела на плече, а ступни стали очень жесткими, способными выдержать даже здешние острые и царапающие песчинки. Теперь я с помощью моих босых ног пытаюсь проанализировать свои ощущения, что же здесь не так. Какая-то странная вибрация. Опасность? Провались оно все в Ауте! Если бы только я сейчас могла просканировать пространство, а не гадать о происходящем! Мои рецепторы идеальны для полета, для ощущения ветра и воздушных потоков, а не этой идиотской твердой оболочки!
Снова какая-то вибрация. Рядом. Ага, это дарай переминается с ноги на ногу, нет, даже танцует. Это что, какой-то ритуал сосредоточения?
Мои уши резко и беспокойно разрезают воздух.
Что-то еще, плавное, почти неуловимое. Внизу. Машинально впадаю в неглубокий транс, хотя информации мало. Нарушена гармония, что-то не то в звуках, в этом безмолвии. Что-то…
Прыжок хорош даже по меркам Танцующих с Ауте. Преодолев расстояние, в десять раз превышающее мой рост, меньше, чем за удар сердца, сшибаю дарай-князя, отбрасывая его в сторону. Тут же я чувствую, как воздух вышибает из легких, а тело сковывает чужой телекинетический импульс. Защитные рефлексы у человека – дай Ауте каждому. Даже в здоровом состоянии направленным ударом такой силы меня можно было бы спеленать как младенца. В следующий момент я свободна. И соображает парень неплохо. Хотя наш разобрался бы в ситуации гораздо быстрее.
На месте, где только что стоял Вуэйн, сотни тонких щупалец сцепились в бессильной злобе. Добыча ускользнула. Мы разлетаемся в разные стороны, уходя от второго, более точного удара. Как этой твари удается с такой скоростью передвигаться в ТВЕРДОЙ среде? Еще один прыжок – едва успеваю отдернуть ногу. Часть слизи попадает на голую кожу, тут же всплеск боли и ломота в костях – верный признак того, что иммунная система начала адаптацию к какому-то неизвестному яду. Кажется, что-то переваривающее заживо – хм, могло быть куда хуже. Прыжок – жуткая траектория, явно противоречащая всем физическим законам этого мира. Ох, будут у меня потом болеть мышцы. Играть с гравитацией при помощи одного только тела – это слишком даже для вене. Прыжок.
Краем глаза замечаю Вуэйна. Левитирует. Взмах сияющей руки – пучок мохнатых молний впивается в нервный центр твари. Еще. И еще. Неплохо. Когда дерешься с кем-то, настолько превосходящим тебя по размерам и живучести, главное не сила и даже не скорость, а знания куда, как и когда ударить.
Прыжок. Я не сражаюсь – я танцую. Невероятно красивый акробатический танец, танец гармонии и понимания, танец жертвы и хищника, ежесекундно меняющихся местами. Это чудище и я – мы сейчас одно существо, и я осознаю притаившуюся под поверхностью земли тварь так же отчетливо, как осознаю собственное тело. И получаю острое, на грани боли, удовольствие от каждого движения, каждого идеально выверенного сокращения мышц. Ее и моих.
Наконец дараю это надоедает. Вспышка силы, что-то, подозрительно напоминающее заклинание, – и тварь уже корчится на поверхности, пораженная одна Ауте знает чем.
Прямо в воздухе резко перегруппировываюсь, меняя направление и скорость полета, и уже с безопасного расстояния наблюдаю за смертельной агонией горе-охотника.
Уважительно приподнимаю уши. Надо признать, арр-Вуэйн произвел на меня впечатление. То, что он только что провернул, я считала недоступным для человека.
Никогда никакое оружие не сможет сравниться с телом эль-ин. Никаким кинжалом, а уж тем более бластером или прочей мутью, которая почему-то так нравится людям, нельзя ударить так, чтобы «волна» от этого удара прокатилась по всему телу и зажала множество маленьких «узелков». Это пластика почти на молекулярном уровне, точность движений, которой можно найти определение разве что в языке севера. Истинное искусство воина. Но оно, конечно, не означает, что нужно совсем уж отказываться от оружия. Меч моего отца, Поющий, исправно болтается у меня в ножнах за спиной. Но он для тех, к кому не подойдешь на расстояние вытянутой руки. Для равных.
Что-то да подсказывает, что дарай-князя арр-Вуэйна стоит перевести в категорию «равные».
Мой организм заканчивает адаптацию к яду странного существа.
Смотрю на корчащееся создание и стараюсь не думать о том, что мне сейчас предстоит. Тело судорожно приходит в себя после пережитого напряжения. Трансформы и изменения тканей, необходимые для всех этих прыжков, окончательно истощили и без того скудные силы. С обожженным мозгом я не могу набирать энергию напрямую. Не могу слишком уж кардинально менять структуру тканей, чтобы начать процесс фотосинтеза или чего-нибудь в этом роде. Нужна органическая пища. Немедленно.
К горлу подступает тошнота.
Да что же это такое? Может, я еще потеряю контроль над собственным телом, как какой-нибудь недоразвитый sapiens? Соскальзываю в транс, безжалостно ломая несокрушимые установки пищевого инстинкта. Не время думать об эстетике – надо выжить. Уши заинтересованно вытягиваются. Ноздри вздрагивают, ловя аппетитный запах. Рот наполняется слюной. Снова смотрю на еще дергающуюся тварь и жадно облизываю губы. Шагаю, доставая кинжал.
Сзади раздается какой-то странный звук. Вуэйн наконец разобрался в моих намерениях, и теперь благородного дарай-князя чуть ли не выворачивает наизнанку. Но, по крайней мере, у него хватает ума не встревать. Надо спешить – через несколько минут сюда приползут другие желающие получить бесплатный обед, и у меня нет ни малейшего желания с ними драться. Да, и потом надо будет еще придумать способ передвигаться по пустыне, не вызывая вибрации.
Делаю еще один шаг и вонзаю нож в теплую, восхитительно живую еду.
* * *Меня отбрасывает назад, стоит гладкому змеиному телу, смазанному какой-то липучей и невероятно скользкой дрянью, внезапно рвануться вперед. Нелепо взмахиваю руками и носом врезаюсь в спину сидящего впереди арр-Вуэйна, который вздрагивает, точно его ударили. Прижав уши к черепу, с приглушенным проклятием подаюсь назад – среди людей, называющих себя телепатами, физические прикосновения воспринимаются как грубое вторжение во внутренний мир. Эль-ин же просто не проводят границ между воображаемым и материальным. О, Ауте, он ведь не будет вызывать меня за это на дуэль? Я вовсе не уверена в победе, особенно сейчас. Может, удастся отсрочить схватку до конца миссии?
Кажется, пронесло.
Он разворачивается, чтобы помочь мне восстановить равновесие, но я с негодованием отшатываюсь, при этом чуть не сваливаюсь с ненадежного сиденья. Неужели этот человек думает, что я сама не в состоянии справиться с подобными пустяками? Нет, когда это кончится, дуэль таки состоится, только вызов брошу я.
Наконец найдя удобное положение, застываю, блаженно жмурясь на жарком, прогревающем до самых костей солнце. Потоки раскаленного воздуха упруго бьют в лицо, уши чуть вздрагивают, песчаные дюны скользят мимо с неправдоподобной скоростью.
Почти полет.
* * *Когда дарай наконец-то совладал с разбушевавшимся желудком и смог с трудом выдавить что-то о необходимости найти транспорт, я решила, что бедняга перегрелся на солнце. Но арры не зря называют себя Странниками. Похоже, там, где дело касалось передвижения, я могу лишь с раскрытым ртом наблюдать за действиями мастера. Через пару минут он уже выманил на поверхность нечто змееобразное и окончательно ошарашил меня заявлением, что на ЭТОМ мы доберемся гораздо быстрее. В принципе не могу не признать, что ползает червяк очень даже неплохо, но если бы он еще не был таким скользким!
Червяк закладывает крутой поворот, направляясь теперь прямо на солнце. Я как будто закрываю глаза, стараясь не расслабляться. Вуэйн управляет «транспортом» путем банальнейшего мысленного контроля, но это лишает меня возможности предугадывать резкие движения.
Связалась с человеком – терпи.
Змей не просто тормозит – мгновенно переходит от безумного скольжения к полной неподвижности. Меня бросает вперед, но дарай-князь, стремительно развернувшись, успевает перехватить мое тело и удержать от падения. Я каменею, до боли стиснув зубы. Итак, он хотел не убить, а всего лишь унизить, показав мою слабость и неспособность справиться с малейшей опасностью.
Спасибо за напоминание!
Эту мысль телепат не может не уловить.
Резко соскальзываю с гладкого змеиного бока, чуть неуклюже приземляюсь на сияющий песок.
Вуэйн вдруг оказывается рядом, и червь тут же зарывается вглубь, направляясь по каким-то своим делам. Я разворачиваюсь к дарай-князю и толчком загоняю ярость поглубже. Отношения можно будет прояснить и потом.
Он молча направляется к неизвестно откуда взявшимся скалам, кажется кристаллического происхождения. Прочные. Почти испуганно опускаю уши. Что ж, пути арров неисповедимы. Я начинаю отращивать жесткие, сильные когти, способные выдержать восхождение по отвесной стене. Ух, ну хоть бы одна щелочка. Похоже, песок отполировал здешние «стены» до зеркальной поверхности. Арр-Вуэйн уже поднимается, необъяснимым образом плавно скользя вверх. А ведь он не использует ментальную силу. Как же?.. Со вздохом вонзаю пальцы в камень и подтягиваюсь…
Когда я наконец достигаю входа в пещеру, находящуюся в сотнях метров над землей, князь сидит, скрестив ноги, олицетворяя собою бесконечное терпение.
Нет, зря я все-таки так презираю людей. Если они смогли создать расу арров… Ведь он ничего не изменяет в своем организме, не адаптирует его к среде, как это постоянно вынуждена делать я. И тем не менее справляется с обстоятельствами не хуже, чем эль-ин. Ладно, будем честными. Лучше. Надо побольше узнать об их анатомии. Похоже, это настоящее произведение искусства.
Вуэйн слитным, очень гибким движением поднимается на ноги и скрывается в пещере. Спотыкаясь за его спиной, я с трудом подавляю раздражение. Даже думать не хочу, во что после всего этого превратятся мои ноги. Острая грань очередного кристалла вспарывает ступню до самой кости. Резко и очень болезненно регенерировав связки, я ускоряю шаг, стараясь прекратить кровотечение. И тут же получаю еще одну глубокую рану. Сейчас я просто физически не могу позволить себе трансмутировать кожные покровы во что-нибудь непробиваемое. Но исцелять каждую царапину может оказаться еще дороже.
Мои уши бешено разрезают воздух, и это все, что я могу сделать, чтобы не заорать от боли.
Тут арр-Вуэйн наконец останавливается, и я понимаю, зачем мы через несколько миров тащились сюда. Он нашел естественный портал! Место, где сходятся несколько крупных направлений Вероятности, откуда случайно можно выпасть в соседнюю реальность. Дарай-князь здесь имеет неограниченную власть, практически приближающую его к Богу.
Где-то глубоко внутри впервые вскидывается надежда. Может, еще выберемся?
А он уже «плывет» в глубоком трансе, совершая какие-то непонятные мне группировки реальности. Скулы сводит от ощущения бушующей рядом силы, в кожу точно вонзаются тысячи иголочек. Я даже не подозревала, что такое возможно. Сейчас этот человек мог бы поспорить с Эль-э-ин. Шансов на победу у него нет, но это была бы красивая схватка.
Вдруг князь с каким-то полувздохом-полувсхлипом оседает на пол. Перед нами открывается овальное окно портала. Такие простейшие переходы через пространство и время мог проделывать практически любой обладающий минимальными способностями или оборудованием. Другое дело, КУДА ведет именно эта дверь. Я невольно любуюсь сложнейшей вязью отражений и петлями Вероятности, включенными в структуру Перехода. Запредельное мастерство.
Дарай-князь арр-Вуэйн, шатаясь, поднимается и, не долго думая, телекинетическим пинком отправляет меня прямиком в проход. Сознание померкло – на мгновение? на вечность? – вряд ли это имеет значение. Я неуклюже шлепаюсь на каменный пол с другой стороны портала. И едва успеваю откатиться, когда сверху сваливается Его светлость. Ну да, все правильно. Нашла время для эстетической рефлексии! Каждая секунда поддержания в активном состоянии ТАКИХ врат стоит ой как дорого. Оглядываюсь, пытаясь использовать огрызки оставшихся экстрасенсорных чувств. Я и не думала, что такое возможно.
Аррек прислоняется спиной к камню.
– Передохнем здесь немного. Присядьте, эль-леди.
Рукой провожу по каменной стене, уши плотно прижаты. Мы сейчас очень, очень глубоко под землей, в настоящем лабиринте туннелей и переходов. И вся эта немыслимая толща давит на меня, вызывая боль и головокружение. Ауте, я создание ветра и света, я и просто твердую поверхность под ногами переношу с трудом, предпочитая не ограниченный ничем простор Небес. Каменная твердь вокруг кажется ловушкой, какими-то гигантскими оковами, лишающими свободы передвижения, а значит – шансов выжить. Когти впиваются в ладони, в ушах шумно стучит кровь, перед глазами все плывет.
«Ну, хватит».
Стоит лишь принять решение об устранении новоприобретенной клаустрофобии, как остальное происходит автоматически. В следующую минуту я уже с интересом разглядываю удивительную гармонию камней и кристаллов, возбужденно встряхивая ушами. Кто бы мог подумать, что нечто столь постоянное может быть настолько… красивым. Провожу пальцем по извилистой жилке, ощущая ее прохладную шероховатость. Какое необычное место.
Сзади слышится шорох. Арр-Вуэйн пристально смотрит на меня, и на его лице снова то же замкнуто-размышляющее выражение. Сколько он успел увидеть? И сколько понять? Я вдруг осознаю значение словосочетания «лабораторный кролик». Как под микроскопом. И ничего нельзя предпринять – мне нужна его помощь. Даже открытое проявление недовольства недопустимо.
Я не вынесу этого. Еще пара таких дней, и я все-таки убью его.
Он медленно поднимается на ноги и берется за обустройство «лагеря». Находит сухое место, расстилает плащ, соскребает со стен нечто, объявленное после недолгих колебаний «гадостью, но съедобной». Затем сгребает кучу сухих органических отходов – как они здесь оказались? – и делает так, что в них начинается сложная химэнергетическая реакция, которая, если я правильно помню, называется горением и является традиционной формой термообогрева среди людей. Генетическая память шевелится во мне, воспоминания тысяч и тысяч поколений, гревшихся у таких вот маленьких очагов. Глупо и неэкономно, но я уже давно научилась не возражать против чужих обычаев. Себе дороже.
Тем временем арр наматывает плесень на тонкие палочки и подвешивает их над огнем. Термообработка? Интересное психологическое наблюдение. Когда эль-ин нужно что-нибудь съесть, они изменяют свой организм, чтобы принять новую органику. А люди, насколько я понимаю, предпочитают изменять пищу, чтобы та соответствовала их организму. Иногда это, наверное, более рационально.
Кровотечение почти прекратилось, но я ощущаю горячую пульсацию в области раны. Будто что-то размеренно дергает внутри, завораживающе и одновременно страшно.
Дарай поднимает лицо над огнем и смотрит на меня. В мерцающем свете его волосы отливают темным багрянцем, лицо кажется не по-эльински совершенным. Тонкая рука с удлиненными пальцами делает приглашающий жест. Я покорно шагаю вперед, давя ругательства.
Раскомандовался.
Движение отзывается вспышкой дикой боли в ногах. Тело мешком оседает на пол. Спешите видеть – Антея-тор, не способная регенерировать несколько пустяковых царапин. Блеск.
Арр-Вуэйн гибкой тенью прыгает ко мне через всю пещеру, резко застывает, наткнувшись на яростный взгляд. Я ошалело мигаю, отказываясь верить собственным ощущениям. В нем пульсирует сила, в природе которой не приходится сомневаться. Это что же, мы чуть было не прикончили Целителя? Ох, ну здорово. Теперь мой народ начал забывать собственные законы, остававшиеся нерушимыми в течение тысячелетий. За это время эль-ин прошли через такое, что нынешняя заварушка с Человечеством выглядит безобидно. В Homo sapiens определенно есть нечто развращающее. И к тому же заразное.
Целитель. О Ауте!
Уши опускаются горизонтально в жесте полного обалдения, но я слегка киваю, позволяя ему приблизиться, и закрываю глаза. Кожей ощущаю толчок тепловатого воздуха, когда рядом опускается на колени чужое тело, странные токи силы, пока еще свернутой в тугие узлы, но уже несущей облегчение. Сухие шелковистые пальцы, объятые изолирующим покалыванием щитов, сжимают пульсирующую болью лодыжку, поворачивают ее к свету. Через тактильный контакт доносится его мысленное ругательство. Чужой пульс ускоряется, сравнивается с моим, бьется ровно. Сила расправляет крылья, тонкими молниями пронзает стопу, бежит вверх, унося накопившуюся усталость. Я удивленно распахиваю глаза – и все заканчивается. Вуэйн откидывается назад, наблюдая с той же отстраненной, закрытой безмятежностью.
Я ошалело мигаю, пытаясь понять, когда же мир так окончательно сбрендил.
Аррек арр-Вуэйн, Убийца, Монстр, Чудовище. Аррек арр-Вуэйн, открывший порталы для Оливулской Империи, державший эти порталы, когда бациллы с зачатками Эпидемии падали на Небеса Эль-онн. Аррек арр-Вуэйн – Целитель.
И он неприкосновенен.
«…!!!» – Я это не сказала вслух, я только подумала. Честно.
А ведь он действительно Целитель – настоящий, какого без колебаний приняли бы в любой клан эль-ин. Ауте. На мгновение мелькает безумная мысль попросить его восстановить мои способности… Нет. Там дело не в физиологии, не в уничтоженных тканях – все гораздо сложнее. Необходима помощь Целителя Души. А о душе эль-ин он ничего не может знать по определению. Иначе помог бы мне в самом начале.
Я сажусь – кажется, это называется «костер», – скрестив ноги, и беру протянутый прутик с ужином. Сил, чтобы менять гортань, нет, так что приходится следовать примеру арра и ждать, пока еда остынет.
– Ваши ноги были очень сильно повреждены, Антея-тор. Как вы могли идти?
Морщусь:
– Никак.
Наверное, это звучит не очень вежливо. Нехорошо быть грубой с Целителем, который только что тебе помог. Приходится объяснить:
– Я не должна была этого делать. Если боль приходит, к ее предупреждениям относятся очень серьезно. Едва получив сигнал о повреждении, я должна была бросить все, упасть, где стояла, и заняться лечением. То, что я этого не сделала, – верх глупости.
Арр-Вуэйн опускает глаза. Совсем чуть-чуть, но я мысленно влепляю себе подзатыльник. Ауте! Похоже, он воспринял это как упрек. В той пещере я не занялась самоисцелением, потому что пыталась догнать своего проводника. Но я вовсе не это имела в виду!
То ли вдохновленный моим пристыженным видом, то ли спланировав все заранее, дарай-князь пускается в расспросы.
– У вас очень интересное внутреннее строение. Такое… гибкое. Я никогда не сталкивался ни с чем подобным. – Он выжидающе замолкает.
Обреченно вздыхаю. Те же законы, которые запрещали убивать Целителей, велели отвечать на их вопросы, связанные с Исцелением. Независимо от того, насколько ценной и секретной является информация. Но в любом случае мне пришлось бы ему рассказывать – теперь лишь появился повод.
– Гибкое – это слабо сказано. Когда-то мои предки, как и ваши, были людьми, – арр-Вуэйн удивленно вскидывается, – какое-то меньшинство, обладающее тем, что вы называете «экстрасенсорные способности» и вынужденное бежать куда глаза глядят от своих… не важно. В конце концов они нашли пристанище в месте, которое мы теперь называем Небесами Эль-онн. И Эволюция сошла с ума. Сейчас от предков у нас осталась только внешняя форма, жестко фиксированная в… Ну, это не гены, как вы их понимаете. Скорее, то самое коллективное бессознательное, которое вы считаете нашим Богом. Но оно выполняет ту же функцию. И хотя внешне мы почти люди, на самом деле ближе к амебам, чем к своим «предкам».
У эль-ин внешний облик почти столь же неизменный, как и у человека. Но внутри организма возможны любые, самые невероятные перестройки. За доли секунды можно превратиться в растение, затем в камень, затем в животное – внешне вы бы даже не заметили разницы. Однако если нарушена… «форма», вот как моя нога сегодня, то регенерация дается гораздо сложнее. Я не знаю, как объяснить. В вашем языке нет таких терминов.
– Оборотни?
– А, это. Ну, менять внешнюю оболочку тоже можно. Это требует больших энергетических затрат и определенного мастерства. Одним дается легко, другим вообще недоступно, третьи меняют облик, как вы меняете одежду. Все очень индивидуально.
– А вы можете?..
– Не в нынешнем состоянии.
Дарай-князь выглядит задумчивым, сияющее лицо совершенно в своей отрешенности. За последнюю минуту он узнал о нас больше, чем все исследователи за несколько лет. Чувствую, как новая информация укладывается у него в голове. По полочкам. Щелк, щелк.
