Загадка старинных медальонов

– Да, сэр.

– Справилась с заданиями по истории? Я знаю, что мадам Бойд тебя как следует загрузила.

Это было ещё мягко сказано. Эмми пришлось за лето пройти весь годовой курс по английской истории, которую в Америке она никогда не изучала.

– Думаю, всё в порядке, – ответила Эмми.

Мистер Барлоу улыбнулся.

– Отлично. Давай выберем время, когда я смог бы взглянуть на твою работу и… обсудить другие вопросы, которые могли возникнуть за лето.

У Эмми снова начали подёргиваться пальцы. Знает ли он, что её отец подозревает, что медальоны не уничтожены? Или он получил очередное послание от отца, как и мадам Бойд? Эмми кивнула и села в автобус, пытаясь выглядеть непринуждённо. Она не могла позволить, чтобы другие члены Ордена заподозрили, что им с мистером Барлоу есть о чём поговорить, кроме уроков.

После короткой поездки автобус остановился перед Уэллсвортом. Шпили старого аббатства Блэйкхол возвышались над главным зданием, раскинувшимся на всей территории школы. Внезапно у Эмми потеплело в груди: она вернулась домой.

Эмми целую вечность тащила свой чемодан до дома Одри, но наконец подняла его на четвёртый этаж. Она с удивлением увидела, что Натали складывает в шкаф одежду, а на кровати растянулась Лола.

– Представляешь, в этом году мы будем соседками по комнате! – объявила Натали.

Эмми улыбнулась. С Натали будет намного лучше, чем с Викторией, её высокомерной первой соседкой.

– А ты с кем будешь жить? – спросила Эмми у Лолы.

– С Джайей, – ответила она, не отрывая взгляда от телефона. – Будет весело.

Эмми расстегнула молнию на чемодане.

– Похоже, ты уже распаковала вещи.

– Да, – ответила Лола. – Вообще-то я просто сунула чемодан в шкаф, а это одно и то же.

– Как ты тогда найдёшь нужные вещи? – спросила Натали.

– А что мне искать? Хватай что-нибудь серое или зелёное, чистое бельё – и ты готов.

Эмми посмотрела на Натали, и они обе закатили глаза.

– Почему бы тебе не поискать Джека? – спросила Эмми.

– А с кем я, по-твоему, весь день разговаривала? – отозвалась Лола, продолжая что-то печатать в телефоне.

– Кто у него в этом году будет соседом по комнате? – с опаской спросила Эмми.

В первый год у Джека были проблемы с соседом. Бринн, кузен Лолы, сделал его жизнь невыносимой, когда узнал, что Джек не желает становиться членом Ордена, как его братья.

– Какой-то новый мальчик, – ответила Лола. – Сэм или что-то в этом роде.

Эмми убрала прядь волос за ухо. Может быть, это Сэма она видела в поезде?

– В этом году Джеку разрешили посещать уроки по искусству для шестого и седьмого классов, – добавила Лола.

– Серьёзно?

Лола кивнула.

– Он вне себя.

Эмми улыбнулась. Проведя в Англии год, она знала, что «вне себя» означает «очень довольный», но ей понадобилось время, чтобы привыкнуть к британскому сленгу.

– Наверняка его папа не рад, – заметила Эмми. Мистер Голт продавал предметы искусства и мечтал, чтобы Джек занимался не творчеством, а бизнесом.

– Да какая разница? – ответила Лола. – Может быть, ему в следующем году вообще придётся писать дипломную работу по искусству, потому что у него закончатся все занятия.

Эмми и Натали остаток дня провели, раскладывая вещи, а Лола то и дело повторяла, что они слишком долго возятся.

Наконец Эмми повесила в шкаф последнюю юбку.

– Ну вот и всё.

Лола откинула голову назад и простонала:

– Наконец-то! Ужасно хочу есть. Давайте возьмём Джека и пойдём поедим.

– Я должна встретиться с Джайей, – сказала Натали. – Увидимся позже.

Лола отправила Джеку очередное сообщение, и Эмми встретила его в общей комнате.

– Привет! – Эмми обняла друга. – У тебя новые очки!

Джек потрогал оправу: очки были по-прежнему с квадратными стёклами, но тоньше и ярко-голубого цвета.

– Да, в старых я почти ничего не видел. Они все были поцарапаны. Ты постриглась?

– Да, я…

– Ладно, ладно, – перебила Лола, подталкивая их к двери. – Все выглядят прекрасно, а теперь пошли.

– Погоди! – Джек оглянулся. – Оли, познакомься с Эмми.

К ним, шаркая ногами и опустив голову, подошёл мальчик.

– Привет, – сказал он.

– Привет, Оливер, – поздоровалась Эмми. С идеально причёсанными волосами и в круглых очках Оливер казался более аккуратной копией Джека.

– Если хочешь, можешь за ужином сидеть с нами, – сказал Джек. – Но может быть, тебе захочется познакомиться с другими учениками. Вдруг у тебя появятся новые друзья.

Оливер кивнул, но его глаза распахнулись так широко, словно вместо «новые друзья» Джек сказал «акулы».

В тот вечер в столовой было, как всегда, шумно: звенели столовые приборы, и от старых каменных стен эхом отдавался громкий смех. Когда-то роскошный собор аббатства Блэйкхол превратили в роскошную столовую. Эмми вдыхала знакомые запахи маслянистого печенья, картофельного пюре с чесноком и пряного дала[1] с лепёшками наан[2]. Ей не терпелось наброситься на слоёный пирог.

Когда все наелись, Эмми, Джек и Лола медленно вернулись в общую комнату. Посередине пылал большой камин, разгоняя сырую прохладу, которая просачивалась в старые окна. Мадам Бойд тоже была в комнате: она возглавляла дом Одри и пришла поприветствовать новых учеников. Но при виде другого учителя Эмми удивилась и занервничала.

– Что здесь делает Ларраби? – спросила Эмми.

Мистер Ларраби возглавлял латинский клуб, из которого набирали новых членов Ордена. Он никогда не угрожал ей, но Эмми всё равно было не по себе.

– Он ведь руководитель дома Эдмунд, – ответил Джек.

– Знаю, но он никогда не приходил в общую комнату. – Эмми понизила голос. – Он не очень-то старается помогать ученикам.

Джек сухо улыбнулся.

– Такое правило. В первый день все должны встретиться с руководителями своего факультета.

– Я всё время забываю, что ты пропустила начало прошлого года, – вставила Лола.

Почти все мягкие стулья и кушетки были заняты, поэтому они примостились на столе. Лола вытащила из кармана пальто колоду карт.

– Давайте сыграем, пока не началось собрание.

Эмми потребовалось совсем немного времени, чтобы разобраться в придуманной Лолой игре, но зато теперь она могла хватать карты и с шумом складывать колоду почти так же хорошо, как и Лола. После первой партии к ним присоединились Натали и Джайя, но, прежде чем они успели сдать карты во второй раз, мадам Бойд подошла к камину и откашлялась.

– Итак, – начала она, – теперь прошу тишины.

Почти все в комнате затихли, кроме мистера Ларраби и мальчиков из латинского клуба, которые продолжали о чём-то разговаривать в углу. Ларраби громко засмеялся. Кажется, он не слышал, что мадам Бойд начала говорить.

Мадам Бойд сжала губы.

– Мистер Ларраби! – Она изо всех сил старалась не заскрипеть зубами. – Вы не присоединитесь ко мне и не поприветствуете наших учеников?

Мистер Ларраби поднял палец, словно говоря «одну минуточку». У мадам Бойд побелели губы. Она была почти так же вспыльчива, как Лола, и не любила, когда её заставляли ждать.

Мальчики засмеялись: должно быть, Ларраби закончил рассказ и наконец подошёл к камину.

– Прошу прощения, мадам Бойд, продолжайте.

Мадам Бойд пристально посмотрела на него, а потом повернулась к ученикам.

– Для новеньких. Добро пожаловать в Уэллсворт. Я мадам Бойд, руководитель дома Одри.

– А я мистер Джеймсон Ларраби, – продолжил Ларраби. – Я руковожу домом Эдмунд, а ещё я выпускник Кембриджа, председатель латинского отделения и глава латинского клуба. Надеюсь, кто-нибудь из новых ребят из дома Эдмунда вскоре в него вступит. Нам всегда нужды новые участники.

Эмми посмотрела на Лолу и закатила глаза. Возможно, латинский клуб не мог официально запрещать девочкам участвовать в своих встречах, но зато делал всё возможное, чтобы ни одна девочка не захотела остаться там надолго.

– Завтра утром вы найдёте в своих почтовых ящиках расписание, – продолжала мадам Бойд. – На этой неделе у новых учеников будет встреча со мной или с мистером Ларраби. Через несколько недель в Уэллсворте состоится ежегодный благотворительный ужин, и в этом году его будут устраивать дома Одри и Эдмунд. Нам понадобится группа волонтёров, и я повешу на доске объявлений листок, куда вы сможете вписать свои фамилии. Если к завтрашнему вечеру он весь не будет заполнен, я сама решу, кого из вас записывать.

– Настоящая демократия, – громким насмешливым шёпотом произнесла Лола.

Мадам Бойд сердито посмотрела на дочь.

– Вижу, у нас появился первый волонтёр. Мисс Бойд, спасибо, что вызвались стать председателем нашей комиссии.

Лола открыла рот.

– Что?!

– Помним, – продолжала мадам Бойд так, словно не слышала Лолу, – в Уэллсворте всё должно быть на высшем уровне, касается это учёбы или личных дел.

– Погоди, – перебила Лола, – я не…

– Если у тебя с этим сложности, – громко продолжала мадам Бойд, – поговори с кем-нибудь из нас, чтобы мы смогли помочь. Я бы пожелала тебе удачи, но при упорной работе и дисциплине она тебе не понадобится. Хорошего учебного года!

Ученики начали подниматься, по полу зацарапали ножки стульев, и мадам Бойд подошла к группе первокурсников.

– Погоди, мам, – позвала Лола, – я не буду председателем какой-то комиссии!

Мадам Бойд подняла руку.

– Довольно, Лола. Я дам тебе код доступа от студенческого конференц-зала и записи прошлогодней комиссии. – Она улыбнулась. – И может быть, в следующий раз ты прибережёшь своё нахальство для кого-нибудь другого.

Лола топнула ногой и застонала.

– Это несправедливо. – Она ткнула пальцем в Эмми и Джека. – Вам лучше быть в этом списке первыми.

– Не волнуйся, мы так и поступим, – ответил Джек.

– Я могу помочь? – раздался голос у них за спиной.

У Эмми внутри всё задрожало. Это был тот самый мальчик из поезда.

– Конечно, было бы здорово, – ответил Джек. – Это мой сосед по комнате Сэм. А это Эмми и Лола.

– Привет! – Сэм улыбнулся, и Эмми надеялась, что никто не заметил её горящие щёки.

Джек подошёл к списку.

– Прости, Лола, но мы уже не станем первыми.

– Почему? Кто там ещё записался?

– Бринн. – У Эмми заныло в груди. Бринн был членом Ордена, и в прошлом году пытался её запугать. Он также терпеть не мог Джека и Лолу, хотя Лола была его кузиной.

– Зачем такому эгоистичному мерзавцу, как Бринн, помогать с подготовкой благотворительного ужина? – спросила Лола.

– Может быть, ему нужен опыт работы волонтёром, – предположил Сэм.

– Исключено, – ответил Джек. – Он что-то задумал.

По телу Эмми пробежала дрожь. Если Бринн что-то задумал, значит, дело плохо.

Глава 4

Новые друзья и старые враги

На следующее утро будильник Эмми прозвенел слишком рано. Она уже успела привыкнуть к разнице во времени, пока жила у Люси, и привыкла спать долго. Эмми нажала на иконку будильника на телефоне и перевернулась на другой бок.

Кто-то затряс её за плечо.

– Вставай, соня, – сказала Натали. – Надо успеть посмотреть расписание до первого звонка.

Эмми зевнула и села на кровати. Всё лето она думала о том, какие у неё будут учителя. Ей хотелось, чтобы историю по-прежнему вёл Барлоу, но что касается латыни, то она была бы счастлива, если бы её преподавал кто угодно, кроме Ларраби.

Эмми надела школьную форму, почистила зубы и поспешила вниз. В общей комнате было уже полно учеников: они разглядывали листки из своих почтовых ящиков.

– Это что, шутка? – спросил какой-то шестиклассник. – Опять Уилберт будет вести химию. На его уроках я всегда засыпал, как мне вообще сдавать экзамен?

– Алгебра первым уроком? – воскликнула девочка из седьмого класса. – Я не могу с утра решать уравнения.

– Кто такая мисс Паркер? – спросил обеспокоенный новенький. – Она строгая? У меня никогда не было географии.

Эмми вытащила из своего ящика расписание. Экономика, наука о Земле и океане, искусство, дизайн и технологии, прикладная математика, латынь и гуманитарные науки. Она взглянула на список учителей и затаила дыхание: Барлоу – история, Элленби – латынь. Без Ларраби она окажется ещё дальше от Ордена.

– Что?!

Эмми подняла голову. Лола смотрела на своё расписание с таким видом, будто оно её оскорбляло даже одним своим видом.

– Физика и химия в одном семестре? – воскликнула Лола. – Это же просто жестоко!

– Не жалуйся, – сказал Джек, подходя к ним. – Мне за один семестр придётся пройти всю историю искусства за шестой класс, чтобы весной начать программу седьмого.

Лола закатила глаза.

– Ты же сам просил дать тебе продвинутую программу, и к тому же это твой любимый предмет, так что теперь не ной.

– Пошли завтракать, – позвала Эмми.

– Я обещал подождать Сэма, – ответил Джек. – Ничего, если он сядет с нами?

– Конечно, без проблем, – сказала Лола.

У Эмми загорелись уши. Она была совершенно не против, чтобы Сэм с ними сидел.

Они подождали, пока Сэм спустится по лестнице. Эмми убрала прядь волос за ухо. На фоне серо-зелёного свитера Уэллсворта карие глаза Сэма казались ещё ярче.

– Привет! – сказал Сэм. – Вы Лола и Эмми, да?

Эмми кивнула. Только не покрасней, Эмми, только не покрасней. От постоянного повторения этих слов её лицо запылало ещё сильнее.

Сэм взял своё расписание, и по лесной тропинке они отправились к площадке перед главным зданием.

– Это факультет изящных искусств, – сказал Джек, указывая на ближайшее строение. – А факультет естественных наук вон там. Факультет театрального искусства – по другую сторону от главного здания, отсюда его не видно.

Дети наполнили тарелки и уселись за столом. Эмми заметила много знакомых лиц, особенно из своей футбольной команды. От одной мысли о том, что скоро она опять будет играть, у неё задрожали ноги.

В противоположном конце столовой сидела Виктория, бывшая соседка Эмми. Она уже видела её в общей комнате накануне вечером, но не обратила на неё внимания. В прошлом году Виктория вела себя ужасно, и Эмми решила, что будет лучше, если они станут держаться друг от друга подальше.

Лола толкнула Эмми в бок.

– Это новый руководитель службы безопасности, – тихо сказала она.

Эмми проследила за её взглядом. За учительским столом сидела женщина в безупречно сшитом костюме.

– Ты что-нибудь о ней знаешь?

– Я пару раз с ней разговаривала, – ответила Лола. – Она показалась мне вполне нормальной. В армии она была полковником. Кажется, она обучала людей боевым искусствам.

Эмми бросила взгляд на Сэма, а потом пододвинулась поближе к Лоле, чтобы он не услышал.

– Она ведь не может быть частью сама знаешь чего, да? Они ведь принимают только мужчин.

– Мне кажется, она должна что-то знать. Тут ведь везде камеры. Она должна была заметить, как люди исчезают за потайными дверями.

Желудок Эмми сжался. Об этом она не подумала. Ей стало страшно от мысли, что другой член Ордена сможет следить за каждым её шагом.

Джек и Сэм встали из-за стола.

– Заканчивайте побыстрее, – сказал Джек. – Первый звонок через пять минут.

Эмми посмотрела на недоеденную еду и отодвинула тарелку. Ей больше не хотелось есть.

Эмми знала, что первые уроки будут сложными, но теперь она больше не испытывала паники из-за отставания, как в прошлом году. Учитель латыни прямо в классе объяснил им несколько новых понятий, что было приятным отличием от методов преподавания Ларраби. Обычно он только беседовал со своими любимыми учениками и раздавал задания. Для Эмми оставалось загадкой, как ему удалось стать руководителем факультета.

До урока истории у них с Лолой и Джеком больше не было общих занятий.

– Подвинься! – приказала Лола и плюхнулась на скамейку рядом с Эмми. – Я обещала Джеку занять для них с Сэмом места.

Эмми подвинулась к краю скамьи и сделала вид, что её больше интересует карандаш, чем Сэм, который опять будет сидеть вместе с ними.

Сэм и Джек проскользнули в класс за секунду до того, как Барлоу закрыл дверь.

– Успели в последний момент, джентльмены, – заметил Барлоу и быстро спустился по ступенькам к кафедре.

– Ну и кабинет! – прошептал Сэм, садясь рядом с Джеком.

Он был прав. Эмми уже успела привыкнуть, но в первый день ей показалось, что скамьи, стоявшие полукругом у кафедры, делали класс похожим на аудиторию какого-нибудь колледжа из Лиги плюща.[3]

– Добро пожаловать на второй курс по гуманитарным наукам, – начал Барлоу. – Вижу, у нас появилась парочка новых учеников, поэтому позвольте напомнить, что мы в Уэллсворте убеждены: такие предметы, как литература, история и этика, должны изучаться вместе, поскольку они взаимосвязаны. В этом году мы сфокусируемся на гражданской войне в Англии и на периоде Реставрации. Мы поговорим о том, как философские и религиозные изменения способствовали этой войне и как сама война привела к ещё более серьёзным социальным изменениям. По мере того как английское общество становилось более терпимым, писатели и художники всё смелее начинали критиковать политику.

У Джека загорелись глаза, и он поднял руку и начал:

– Мы много говорим об этом на уроках по истории искусства. Оно может оказать огромное влияние на общество, потому что самыми невероятными способами даёт оценку происходящему и порождает споры. Даже в правление диктаторов художники находят способ…

– Мистер Барлоу, – перебила Лола. – Если Джек начнёт говорить об искусстве, то это займёт весь урок.

Джек прикусил губу, но потом улыбнулся и засмеялся вместе со всеми.

– Сегодня нам о многом предстоит поговорить, но всё равно спасибо, мистер Голт. Возможно, в следующем семестре я попрошу вас сделать презентацию, посвящённую художникам эпохи Реставрации.

Глаза Джека расширились.

– Да, сэр.

Когда пришло время обеда, Джек по-прежнему улыбался. Эмми была рада, что его первый день в школе прошёл так хорошо. Первые три года в Уэллсворте он провёл в тени Ордена: старшие братья были членами Ордена, а Бринн постоянно его изводил. Но теперь Малкольм и Винсент окончили школу, а Бринну стало не интересно докучать Джеку. Может быть, ему наконец удастся выделиться.

Эмми, Джек и Лола нашли три места, потому что Сэму надо было встретиться с Ларраби.

– Ты предупредил Сэма, что Ларраби ему ни капли не поможет? – спросила Лола у Джека, откусывая большой кусок рыбного пирога.

– Да, – ответил Джек, – я сказал, чтобы он обо всём спрашивал у нас. Я думаю, на самом деле он очень переживает, но не хочет этого показывать. Он никогда раньше не учился в школе-интернате.

Эмми его понимала. В первые несколько недель Уэллсворт её пугал. Теперь же она не могла представить себя ни в каком другом месте.

Лола придвинулась поближе.

– Думаешь, после исчезновения Джонаса у Ларраби появилось больше дел с сам знаешь чем?

Джонас покинул Уэллсворт после побега Эмми.

– Может быть, – ответил Джек. – Я уверен, что Джонас по-прежнему ответственный. Просто Орден не ограничивается одним Уэллсвортом.

Эмми сжала губы. Ей было неприятно снова думать о том, что члены Ордена обитают где-то в реальном мире. Они могли быть повсюду, и она об этом никогда не узнает. По крайней мере, в Уэллсворте это были всего лишь ученики шестого и седьмого классов (за исключением Бринна), которые состояли в латинском клубе. Здесь следить за ними было намного легче.

– Даже если Джонас по-прежнему брат Лойола, должен быть кто-то, кто здесь за всё отвечает, – заметила Лола. – Кто-то должен проводить встречи и подыскивать новых членов Ордена.

– Мне всё равно, чем занимается Ларраби, если только он оставит меня в покое, – ответила Эмми. – С меня уже достаточно Ордена.

– С меня тоже, – согласился Джек.

Лола откусила ещё кусок пирога.

– Лола? – спросила Эмми.

– М-м-м?

– С тебя тоже этого довольно?

– Совершенно очевидно, что одна я не смогу за ними следить, – проворчала Лола.

Эмми закатила глаза и намазала булочку маслом. Только Лола была всегда готова связаться с опасным обществом.

К их столу подошла мадам Бойд и сказала Лоле:

– Вся информация о прошлогодней акции по сбору средств в моём кабинете. Зайди ко мне после обеда, и мы всё внимательно изучим. – И она удалилась, прежде чем Лола успела начать жаловаться.

Лола вонзила вилку в пирог.

– Как будто у меня и без того мало дел.

– Подумай о свободном времени, которое у нас появится, раз мы больше не будем следить за Орденом, – заметил Джек.

– Я бы лучше следила за ними, чем находиться в одной группе с Бринном.

Эмми посмотрела на тарелку. Лола могла с лёгкостью говорить о слежке за Орденом. Ведь они никогда не охотились за ней.

Когда вечером Эмми, наконец, вернулась в свою комнату, она достала все письма отца, которые он прислал ей в прошлом году. Первое письмо привело её к коробке с медальонами, которые он спрятал на чердаке их сельского дома в Коннектикуте.

Второе письмо было более старым, и в нём шла речь о встрече отца Эмми и брата Лойолы. Если бы папа не отправил это письмо, она бы никогда не узнала о связи между ним и Орденом. Что касается третьего письма, то по телу Эмми пробегала дрожь всякий раз, когда она перечитывала написанное мистером Барлоу: Орден ищет её отца, и ему надо бежать.

Эмми не стала читать четвёртое письмо. Она знала его наизусть.

Прости меня за мои загадочные послания: они могли попасть не в те руки. Прости, что я притворился священником: мне очень хотелось увидеть тебя. Я не буду просить тебя простить моё отсутствие, хотя не могу перестать думать об этом.

Эмми сложила все письма в коробку под кроватью и накрылась одеялом. Сможет ли она простить отца за то, что он так надолго исчез из её жизни? Он ушёл, чтобы защитить её и маму, чтобы увести Орден подальше от них. Тогда зачем он присылал ей все эти письма с намёками, которые в прошлом году и привели Эмми к Ордену?

Эмми выключила лампу и крепко закрыла глаза. Думать об этом больше не имело смысла. Она не позволит Ордену или своему отцу испортить ей ещё один год в Уэллсворте.

Глава 5

Благотворительный ужин

Эмми достала из сумки блокнот и уселась в углу общей комнаты. Целых две недели они с Сэмом пытались собрать пожертвования для аукциона, и, к радости Эмми, им это почти удалось. Сэм спустился по лестнице из дома Эдмунда и уселся напротив. Они так долго работали бок о бок, что Эмми уже привыкла к трепету в животе. Иногда, если Сэму вдруг удавалось рассмешить её или он случайно касался её руки, у Эмми внутри всё как будто обрушивалось и краснели уши. К счастью, она могла прикрыть их волосами.

– Это твоя мама прислала билеты? – спросила Эмми, открывая блокнот.

Сэм принялся загибать пальцы.

– У неё есть билеты на Лондонский симфонический оркестр, Джеймса Энеса[4] и Квартет Дорича.

– Здорово, – сказала Эмми, хотя понятия не имела, кто все эти люди.

– Ага, – с улыбкой согласился Сэм. – Думаю, мне очень помогло, что моя мама – организатор концертов классической музыки.

– Наверное, это интересная работа, – согласилась Эмми. – Можно встречаться с музыкантами и устраивать концерты.

– Да, она её обожает. Правда, платят там всегда по-разному. Как только начинается экономический кризис, никто больше не хочет ходить на концерты. Она не любит об этом рассказывать, но мне кажется, что в последнее время она очень переживает. – Сэм вытер лоб и прижал блокнот к груди. – Так нам пришлют по электронной почте подарочные сертификаты в ресторан?

– Да, – ответила Эмми. – И я уже отнесла картины в конференц-зал. У нас уже почти сто штук. Наверное, этого хватит?

– Конечно. Как дела у Лолы?

Эмми застонала.

– Не спрашивай. Она твёрдо намерена собрать больше денег, чем в прошлом году.

– Но это ведь здорово!

– Если бы только она делала это по доброте душевной, – ответила Эмми. – Но мне кажется, она просто хочет обойти девочек из дома Уит, потому что они занимались этим в прошлом году.

Сэм засмеялся.

– Зато мы соберём больше денег для общества «Уайтстоун-Гейт».

Эмми улыбнулась. «Уайтстоун-Гейт» – благотворительное общество из городка Кингс-Линн, которое помогало оказавшимся в трудной ситуации людям продуктами, консультациями и трудоустройством. Последние несколько лет обстановка в Норфолке была довольно тяжёлой, и многие люди нуждались в помощи и поддержке.

– Бринн сказал, что собрал много денег на продаже билетов, – продолжал Сэм. – Думаю, в аукционе примут участие много людей.

Улыбка исчезла с лица Эмми, и Сэм наклонил голову.

– Что произошло между вами и Бринном? – спросил он. – Он сказал, что вы постоянно соперничали.

Эмми моргнула. Это вряд ли можно было назвать соперничеством. В первый год обучения Бринн портил жизнь Джеку, а когда узнал, что Эмми известно об Ордене, толкнул её и потребовал, чтобы она всё ему рассказала. Но Бринн не был их соперником. Он был всего-навсего придурком.