Быть драконом

– Прости меня, Егор.

– Прощаю… Дракон не простит.

– Пусть так.

Охотница попыталась улыбнуться, но у нее вышла гримаса. Тихо простонав, она закрыла глаза. Я подумал, что это конец, но спустя несколько секунд она вновь позвала меня:

– Егор, ты еще… здесь?

– Я здесь, Эльга.

– Спаси ее.

– Кого?

– Спаси… Девочку… Она…

– Я понял. Что ей нужно?

– Коготь… Всего один… коготь. Твой… Ты…

– Обещаю. Как ее найти?

– Мор… сая Ра… ина.

– Морская раковина?

Ответить она не сумела, протянула руку и коснулась моей бугристой лапы.

А в следующий миг умерла.

Я трижды нырял в реку, чтобы найти меч, а когда нашел, положил правую лапу на мокрый прибрежный камень, размахнулся и отрубил один коготь. И вновь закинул меч в воду – такие трофеи мне ни к чему.

На обратном пути Вуанг спал или делал вид, что спит.

Я всю дорогу молчал – мне было больно, противно и тоскливо. Так тоскливо, как никогда раньше. Хотелось умереть. И я бы умер, если бы моя смерть не умерла раньше. Хотя… Не знаю. Ведь жизнь дается нам только раз, и прожить ее надо. Надо – и точка.

Но – мать моя Змея! – до чего же мне было тяжко.

И только Ашгарр был в порядке, он поначалу насвистывал что-то легкомысленное, а потом стал на все лады повторять одну и ту же фразу. Фраза была очень странной и звучала так: «На лебедином крыле южного ветра дракон увидел тень кипариса и угадал в ней пронзительный, отчаянный крик одинокой души – звук забытого мгновения, вплетенный светом зари в канву одичавшего пространства». Ашгарр менял в этой фразе слова местами, а некоторые заменял на другие, но от этого фраза не становилась понятней.

Чтобы Ашгарр себе там ни выдумывал, он остался поэтом, он был им и будет. Так же как и Вуанг – воином, а я – магом. И это правильно. Каждый должен быть тем, кто он есть. Поэт – поэтом. Пес – псом. Птица – птицей. Человек – человеком. А дракон – драконом.

Видит Сила, если ты пришел в этот мир драконом, ты и должен быть драконом.

А как иначе?

И главное – зачем?