Книга чая. Магия, пропитанная ядом

Диву даюсь, как мои родители могли когда-то давно уехать из этого места, которое наполнено цветом и светом – этого здесь куда больше, чем в воспоминаниях мамы.

У входов висят фонари, на которых каллиграфией написаны названия заведений. «Лотос». «Пион». «Магнолия». Похоже, выбирать в качестве названий цветы – местная особенность.

Шатер рядом со входом в Дом Лотоса битком набит детьми. Мы останавливаемся и наблюдаем за тем, как занавес распахивается и под бурные аплодисменты на сцену выходят куклы.

– Однажды жил-был император, который в самом расцвете сил умер от потницы и оставил двух принцев, которые были слишком молоды для того, чтобы править, – начинает невидимый рассказчик. – Но их мать, которая позже стала вдовствующей императрицей, вышла из своего дворца и заняла место при дворе позади старшего принца. Она направляла его и учила тому, как быть мудрым. Когда принцу исполнилось двадцать два года, он стал достоин трона, а когда ему стукнуло тридцать два, принц устроил охоту, чтобы отпраздновать свой десятый год правления.

По сцене порхает белый олень, а за ним на коне следует император. Но случайная стрела пересекает их путь и поражает императора в плечо. Несколько детей в зале ахают, увиденное настолько поражает меня, что я хватаю Бо за рукав.

Он смеется.

– Осторожнее, марионетки могут быть смертельно опасными.

Я слегка толкаю Бо в ответ, удивляясь тому, насколько комфортно чувствую себя рядом с ним, хотя знаю его совсем недолго. Ощущение, будто мы с ним были знакомы в другой жизни.

– Глубоко в лесу, – продолжает рассказчик, – подобное происшествие могло стоить ему жизни, но императору повезло, что неподалеку жил шеннон-ши.

При упоминании шеннон-ши глаза Бо на короткое мгновение задерживаются на мне, желая увидеть мою реакцию, но затем его взгляд снова возвращается к марионеткам.

– Шеннон-ши залечил его рану, устранил инфекцию и рассказал принцу о его будущем. – У куклы шеннон-ши длинные развевающиеся волосы из шелковых нитей. У меня в горле возник ком, пока я внимательно рассматривала марионетку.

Пророчество шеннон-ши известно с пеленок каждому жителю Дакси: «Ваш ребенок принесет вам большое горе и такое же большое счастье. Он пойдет по пути звездного света, но вслед за ним последуют тени».

– Император высмеял пророчество, потому что императрица еще не произвела ему наследников. Но через несколько месяцев… у императора родилась дочь, принцесса.

После того как представление заканчивается и толпа начинает расходиться, я обращаюсь к Бо:

– Принцесса прекрасна, прямо как о ней и говорят. Я всегда думала, что поэты и художники склонны к преувеличению, но она именно такая, какой ее и описывают. – Яркий образ принцессы после сегодняшней встречи с ней все еще свеж в моей памяти. Она стала регентом, пока император был изолирован в своих покоях из-за серьезной болезни. Быть может, это как раз то самое великое горе, о котором гласит пророчество?

– Правда? Мне куда интереснее, действительно ли она пережила сотню покушений, – отвечает Бо. – Говорят, у принцессы есть талисман, которому по силам защитить ее от недоброжелателей, или камень, излечивающий все болезни, что ей подарил таинственный шеннон-ши, спасший жизнь ее отцу.

«Камень, излечивающий все болезни». Я резко останавливаюсь, из-за чего девушка, шедшая сзади, спотыкается, но я не обращаю никакого внимания ни на нее, ни на проклятия, которые она бросает в мой адрес. Бо замечает, что меня нет поблизости, и озадаченно оборачивается на меня.

– Ты… – я делаю паузу и прочищаю горло. – Ты когда-нибудь видел этот камень? – Если у принцессы и впрямь есть этот камень, то это знак свыше. Я должна одержать победу в состязании.

Выражение лица Бо становится серьезным.

– Я должен тебя предупредить. Тебе стоит проявлять осторожность, когда задаешь вопросы о принцессе Чжэнь.

– Почему это?

– Она не всем… нравится, как принято считать. Многие винят ее в беспорядках, которые распространяются по всему королевству. Болезни, нищета, жестокости, совершенные представителями императора, и… другие слухи.

Я догадываюсь, на какие слухи он намекает, – мы даже в нашей сельской провинции слышали о них. Слухи о бездействии, несмотря на наводнения на севере. Или о том, что принцесса слишком молода, чтобы быть регентом. О том, кто же на самом деле стоит за троном. Слова слишком опасны, чтобы произносить их в столице.

– Слухи? Ты имеешь в виду… яд?

Бо хмурит брови.

– Ты, как я погляжу, задаешь много вопросов.

– А ты избегаешь ответов.

– Так и есть. – Бо снова улыбается мне своей обезоруживающей улыбкой, серьезный момент проходит так же быстро, как и наступает. – Дом Азалии – как раз то, что мы ищем, и он находится через дорогу.

Погрузившись в свои мысли – о слухах, о принцессе и о желании, о котором я ее попрошу, – я чуть было не попала под проезжающий мимо экипаж. Бо быстро хватает меня за руку и отбрасывает нас обоих к стене здания. На мгновение мое тело прижимается к его, и, вместо того чтобы оттолкнуть парня, я ловлю себя на том, что неосознанно тянусь к его теплу. Бедро Бо на моем, его руки на моих…

– Осторожнее, всезнайка, – рядом с моим ухом произносит Бо, его дыхание шевелит мне волосы. Я снова вздрагиваю, на этот раз по другой причине.

Он слишком близко. Я отскакиваю, увеличивая расстояние между нами. Мысленно напоминаю себе о том, что скоро вернусь во дворец и мы больше никогда не увидимся.

В Доме Азалии один из владельцев магазина быстро уводит меня, он помогает мне с выбором, позволяя потрогать, понюхать и попробовать различные сорта чая. От пола до потолка возвышаются банки, чайники и ящики с разными сортами чая. Компетентные торговцы подробно отвечают на все мои вопросы, а хозяйка, которая до этого наблюдала за витриной, быстро рассчитывает меня. Как только моя задача выполнена, а чай завернут, я хватаю его в руки и чувствую, как напряжение в плечах немного ослабевает.

Прежде чем я успеваю поблагодарить Бо и уйти во дворец, он берет меня за руку.

– Позволь купить тебе хотя бы одну чашку чая, – настаивает юноша. – В качестве извинения за то, что напугал тебя сегодня. А еще я хочу показать тебе, что жители Цзя куда приветливее, чем тебе могло показаться на первый взгляд.

Едва я успеваю возразить, Бо ведет меня к открытой части чайной, где посетители могут полакомиться деликатесами и попробовать чай, который представлен в магазине. В большинстве чайных шумно, и в них столько круглых столов, сколько владелец может вместить. Официанты вынуждены перемещаться по узким проходам, разнося на тяжелых подносах дымящиеся чайники с чаем и всю необходимую посуду. Но стоило мне только переступить порог Дома Азалии, как сразу стало ясно – эта чайная обслуживает совершенно других клиентов.

Пространство чайной разделено красивыми шелковыми ширмами и растениями в горшках. Над головой разносится музыка, но при этом создается своеобразная иллюзия уединенности. Нас проводят к столику с видом на Нефритовую реку, где мимо проплывают прогулочные катера богачей и паромы простонародья.

На столе уже стоят тарелки с закусками – цукаты и копченые арбузные семечки. Только мы садимся за стол, как Бо уже кладет себе в рот по несколько штук каждой закуски. Мои глаза слишком поглощены увиденным, чтобы присоединиться к нему прямо сейчас, – я любуюсь искусно украшенной вазой из белого фарфора, на которой изображена женщина, играющая на лютне.

Служанка, наряженная в одеяние нежнейших оттенков пастельно-голубого с розовым поясом, ставит перед нами лакированный поднос с приспособлениями для приготовления чая. Бо выбирает «Золотой ключ» – этот чай очень редкий и настолько ценный, что выручка от его продажи могла бы прокормить мою семью в течение целого года. Меня снова охватывает смесь печали и гнева.

Служащий подсыпает горячие угли в жаровню справа от меня, а другая служанка ставит сверху уже дымящийся чайник.

– Будет ли вам угодно, чтобы умелая Мин обслуживала вас сегодня, наш почтенный гость? – Первая служанка делает реверанс, после чего ее глаза бегло скользят по мне. Губы служанки слегка поджимаются, но мне прекрасно известно, что это означает неодобрение, вероятно, вызванное моей неопрятной внешностью или чрезмерно скромным поведением. – Или вас будет обслуживать ваша собственная прислуга?

– Она не… – начинает Бо, но я тут же встаю и улыбаюсь служанке.

– С этого момента я все сделаю сама, – отвечаю я служанке. – Оставьте нас.

Служанка смотрит на меня, а затем переводит взгляд на «почтенного гостя», который сидит рядом со мной и только пожимает плечами. Служанка открывает рот, чтобы возразить, но тут подходит слуга и ставит перед нами чашу с «Золотым ключом».

Бо с любопытством смотрит на чашу, и я прикладываю усилия, чтобы жадно не схватить ее. На дне зеленой чаши, вырезанной в форме листа, лежат несколько тонких черных нитей. С помощью щипцов я перекладываю нити в следующую чашу для заваривания чая.

– Это то, чем ты будешь заниматься во время состязания? – интересуется Бо.

– Понятия не имею. – Я собираюсь участвовать в состязании без наставника, без многолетнего обучения за плечами. Моя рука начинает слегка дрожать, и я пытаюсь успокоиться.

– Я буду думать о тебе, когда они начнут объявлять участников, – говорит Бо с улыбкой на лице, и я снова чувствую трепет в животе. Я стараюсь не думать о возможной причине происходящего и отвлекаю себя, наливая чай. «Это всего лишь из-за того, что мне одиноко и я впервые путешествую так далеко от дома».

Мы берем по чашке в руки и, запрокинув головы, делаем первый глоток… В это мгновение в мире происходят какие-то изменения. Пар поднимается из наших чашек, размывая лица. Звуки, окружавшие чайную, стихают, пока мы сидим друг напротив друга. Все вокруг нас колеблется, как во сне. Воздух заполняется ароматом камелии, словно мы вышли осенью на прогулку среди чайных деревьев и оказались в пучине белых цветов.

Я слышу шепот моей мамы. «Если ты когда-нибудь поедешь в столицу, привези мне несколько нитей “Золотого ключа”. Я мечтаю попробовать его».

Судя по изумлению на лице Бо, похоже, он тоже ее слышит.

Бо протягивает руку перед собой, будто что-то подталкивает парня извне. Я замечаю черную точку в центре его зрачков, которая привлекает мое внимание. Моя рука неосознанно поднимается, и я протягиваю свою руку ему.

Наши пальцы соприкасаются, меня охватывает ощущение, будто моя рука погрузилась в бассейн с теплой водой, жар тут же распространяется вверх по коже. Наши пальцы переплетаются, а соединенные руки начинают светиться странным светом.

– Мей… – затаив дыхание говорит Бо.

«Это не я», – протестует мой внутренний голос, но как мне объяснить появление того, что я призвала к жизни?

Центр моей груди начинает гореть, воспоминания вытягиваются из меня все быстрее и быстрее. Мама учит нас, как уверенно держать чайник и наливать чай. Шу, стоя на коленях, рвет кровью. В моем горле поднимается рыдание.

Я чувствую едва уловимое прикосновение силы чая, словно оно сближает нас. Бо вздрагивает, и я вдруг осознаю, что он тоже может чувствовать вину и горе, которые грызут меня изнутри, даже если он не видит на это никаких причин. Бо протягивает вторую руку и касается моей щеки, тепло его руки вызывает во мне новую волну дрожи.

Парень проводит большим пальцем по моей губе, – едва заметное движение, и я чувствую, как между нами пробегают искры. Это слишком интимная связь, я чувствую, как начинаю распадаться на части. Я отшатываюсь, и Бо позволяет своей руке упасть с моего лица, но делает он это лишь для того, чтобы обеими своими руками обхватить мои.

«Останься, – беззвучно умоляет юноша. – Позволь мне увидеть больше».

Он этого не знал, но, похоже уже слишком поздно. «Золотой ключ» – это чай секретов, и я знаю – хоть и не могу объяснить, как и почему, – сейчас Бо пытается открыть мне свои секреты точно так же, как я открыла ему свои. Я боюсь того, что могу обнаружить, но, несмотря на свой страх, не отстраняюсь. Тоска пронзает меня через нашу связь, желание остаться под действием чар слишком велико.

Когда мы с Бо в удивлении смотрим друг на друга, все еще крепко сжимая руки, его рубашка начинает светиться. Вокруг нас проносится ветер. У меня перехватывает дыхание, когда рубашка Бо слегка распахивается, обнажая часть его груди, где я замечаю что-то вроде шрама… нет, круглый красный отпечаток размером почти с мою ладонь. В центре я разглядываю незнакомую мне фигуру, которая нарисована прямыми линиями традиционной письменности. Я ощущаю шипение раскаленного железа, как если бы оно коснулось моей груди; чувствую запах металла, обжигающего мою кожу, и меня охватывает видение, похожее на воспоминание, как я – нет, Бо борется с мужчинами, которые удерживают его. Люди, которые сделали это с ним.

Эта метка – клеймо.

Столько потерь. Столько всего было отобрано у него…

Я не понимаю, чего он лишился, но поток магии изменился. Он доходит до Бо, тянет за нити его внутреннего «я» и распутывает его, как это было со мной.

А потом Бо отталкивается от стола, и наша связь рвется, словно струна.

Внезапным толчком мир возвращается на круги своя, шум, издаваемый посетителями чайной, снова окружает нас, он слишком громкий для моих ушей. Табурет Бо с грохотом падает на пол. Я замечаю, что рубашка парня больше не распахнута. Интересно, случилось ли это с нами наяву или все это – плод моего воображения.

– Ты способна проникать в разум людей. – Дыхание Бо становится прерывистым, а в глазах появляется новый блеск. – Чего ты хочешь от меня?

Я заставляю себя успокоиться, быть неподвижной, словно замерзшие листья зимой. Вокруг шеннон-ши ходят разные слухи, потому что их не так уж много и не все понимают, на что они способны. Есть люди, которые считают шеннон-ши колдунами и колдуньями и предпочитают обходить их стороной, охотнее прибегая к помощи лекарей. Они называют наши способности суеверием, мистикой, а то и чем еще похуже. Я могла бы лишиться головы. Особенно, если этот парень и впрямь связан с влиятельной семьей.

– Это ты был тем, кто подошел ко мне, – отвечаю я, прекрасно понимая, что каждое мое слово может стать последним. – Ты нашел меня. Ты завел со мной разговор. Ты искал меня, помнишь? Так кто ты, Бо? Кто ты такой на самом деле?

Бо смотрит мне за спину, куда-то вдаль, он смотрит куда угодно, только не мне в глаза. Я уставилась на его горло в ожидании объяснений.

– Похоже, наша сделка прошла успешно, – говорит Бо. – Благодарю за компанию.

В мгновение ока парень уходит, и я снова остаюсь одна.

Глава 7

Я возвращаюсь во дворец, наполненная решимостью оставить прошедший день позади, словно это был сон. Лиан приветствует меня в нашей резиденции, сжимая мои руки и извиняясь за то, что потеряла меня на рынке. Я открываю было рот с намерением рассказать ей обо всем, что со мной произошло, но тут же закрываю его, когда в комнату входят слуги, чтобы забрать наши ингредиенты, которые мы добыли для подготовки к сегодняшнему состязанию. У меня пока нет слов, чтобы в точности описать произошедшее. С чего мне вообще начать?

Вечер окрашивает все в темно-фиолетовые оттенки, когда мы разделяемся на две шеренги и маршируем ко двору Светлого будущего по длинным коридорам, которые освещают факелы. По мере приближения до наших ушей доносится шум, исходящий от толпы зрителей.

Солдаты закрывают обзор за воротами. Свет факелов отражается от их красных доспехов и щитов, отбрасывая зловещие тени на стены. Когда они отходят в сторону, чтобы пропустить нас вперед, мы плечом к плечу идем по узкой дороге. Мы продолжаем двигаться вдоль линии солдат до тех пор, пока не доходим до лестницы, которая ведет наверх.

Когда мы добираемся до первого помоста, нас направляют, чтобы мы смогли разделиться – одна очередь направо, другая налево. Мы заполняем пространство между рядами черных столов, у каждого из которых предусмотрены подушки, на которых мы должны будем стоять на коленях. В центре каждого стола стоит деревянная коробка, на крышке которой написано имя участника состязания.

Именно в этот момент я бросаю взгляд на толпу, и внезапно в моем животе оживает рыбка кои, которая шевелится и переворачивается в знак протеста. Меня шокирует количество собравшихся передо мной зрителей. Это всего лишь расплывчатые лица, которые освещены фонарями, что свисают над их головами. И все же людей здесь в несколько раз больше, чем все население моей деревни. По периметру на страже стоят солдаты в красном, их лица скрыты под шлемами.

Сцена, что установлена перед нами, завершается лестницей, которая ведет к помосту с пустыми столами, ожидающими судей. За сценой расположен большой зал, великолепное творение архитектуры Дакси, который был построен во времена правления Провозглашенного Императора. Раздается звон колокола, и толпа замолкает, следуя сигналу. Глашатай, одетый в ослепительные пурпурные одежды, появляется наверху ступеней, чтобы сделать объявление.

– Приглашаем всех вас присоединиться к празднованию в честь вдовствующей императрицы Уян, пусть ее имя отзовется на небесах. Принцесса надеется, что всем понравилась трапеза, которую вы разделили сегодня. – Он делает паузу. – Император приносит свои извинения за то, что не сможет присутствовать здесь с нами сегодня. Он будет с нетерпением ждать результатов в своих покоях и лично благословит победителя, когда придет время.

Толпа топает и кричит, требуя встречи с императором и объяснений, почему он не появляется. Герольд поднимает руку в знак того, чтобы толпа прекратила шум и он мог продолжить.

– Наши участники и уважаемые судьи! Министр Обрядов Сон Лин. Маркиз Куан из провинции Анхэ, родины нашего самого ценного чая. Старейшина Го из почетной Академии Ханься и… Великий канцлер Чжоу.

По мере представления судей они спускаются по ступеням с балкона Большого зала и направляются на верхний помост. Мой взгляд останавливается на внушительной фигуре канцлера, его волосы собраны в тугой пучок, сам он одет в парадную одежду темного цвета, лишенную какой-либо вышивки. Канцлер известен всем своим простым происхождением. Он человек, который самостоятельно поднялся по служебной лестнице благодаря своему проницательному уму и высоким оценкам на императорских экзаменах. Канцлер окидывает толпу зорким взглядом, выражение его лица не выдает ни единой эмоции.

– Наконец, давайте поприветствуем ее Императорское Высочество, Принцессу Ли Инь-Чжэнь! – Принцесса появляется на балконе под аплодисменты, но помимо оваций в толпе можно различить несколько рассеянных смешков и шиканье. В памяти всплывают слова Бо о том, что она нравится далеко не всем и возмущения среди людей растут.

Принцесса медленно спускается. Ее платье со шлейфом, который скользит за ней по лестнице, выглядит еще удивительнее того, что было на ней на нашей приветственной церемонии. С ее плеч слетают сотни вышитых журавлей, которые пролетают над полуночным небом, постепенно светлеющим с насыщенного синего до бледно-голубого. Волосы принцессы собраны на макушке и украшены драгоценными шпильками в форме птиц, которые сверкают на свету. Она занимает свое место в центре стола, другие судьи составляют принцессе компанию, присоединяясь к ней с обеих сторон.

Министр Сон встает, и его голос разносится над толпой.

– Чего наши конкурсанты не знали до этого момента, так это то, что судьи уже успели рассмотреть выбранные ими ингредиенты. Они сочли лишь половину участников достойными участия в первом этапе.

Пораженные неожиданной новостью, мы в замешательстве переглядываемся между собой.

– Вы поднимете крышку со своей коробки, – продолжает министр. – Если вы увидите блюдо и чай, то продолжите участие в состязании. В случае если ваша коробка окажется пустой, вы должны будете немедленно удалиться.

Повсюду раздаются вздохи и бормотания – как со сцены, так и из толпы, – и я замираю. Вот оно. Я уйду еще до того, как успею заварить хотя бы одну чашку чая.

Я протягиваю трясущиеся руки. Люди вокруг меня вскрикивают от радости или отчаяния. Некоторые участники помладше плачут, пока солдаты помогают им спускаться по ступенькам. Я закрываю глаза, испугавшись пустоты, которую могу обнаружить внутри коробки. Глубоко вздохнув, я поднимаю крышку и смотрю вниз.

В моей коробке есть блюдо.

На глаза наворачиваются слезы, когда я беру два рисовых пельменя, которые блестят на аккуратно вырезанном треугольнике бананового листа, сверху они посыпаны дробленым арахисом. Пельмени меньше привычных по размеру, чтобы их можно было бросить в рот и съесть за один присест. Несмотря на все давление этого момента, я могу думать только о том, что бы сказали деревенские тетушки. Какая пустая трата времени – готовить что-то настолько крошечное!

Я оглядываюсь и понимаю, что из пятидесяти конкурсантов остались двадцать с небольшим. Путь к победе по-прежнему долгий, но я уже сделала первый шаг.

Я ловлю взгляд Лиан. Она тоже прошла. Чего нельзя сказать о многих девушках, которые поселились с нами в одной резиденции; я замечаю, как они одна за другой уныло покидают сцену.

Слуги в красных одеждах начинают приготовления к следующему этапу состязания на судейском помосте. Небольшую жаровню, наполненную раскаленными углями, устанавливают слева от подготовленного стола, сверху ставится горшок для кипячения воды. И, наконец, ряд чашек, их ровно пять – по одной на каждого дегустатора. Мне трудно определить на глаз, из какого материала сделана посуда, даже когда я прищуриваюсь. Ничего, узнаю, едва придет моя очередь.

Как и в боевых искусствах, каждая система верований шеннон-ши следует своему стилю, который позволяет заварить лучшую чашку чая. Но исход зависит от практикующего и от правил состязания. По слухам, в предыдущих состязаниях, для того чтобы определить, может ли ученик стать достойным звания шеннон-ши, на одном из этапов необходимо было определить чайные листья без маркировки – ученики должны были различать чай только по его запаху. На другом этапе всем шеннон-ши завязали глазами перед тем, как они начали готовить чай, это делалось с целью проверить твердость их рук. Все испытания проводились тайно, а знания передавались от учителя к ученику. Сейчас же мы выставлены на всеобщее обозрение.

Первым идет молодой шеннон-ту по имени Чэн Шао, я узнаю в нем того, кто оскорбил нас с Лиан, когда мы ждали у ворот. С надменной уверенностью человека, который пользовался своим положением всю жизнь, парень ловко отбрасывает полы одежды, прежде чем встать на колени. Когда вам с самого момента вашего появления из утробы внушают, что вы можете сделать все, что угодно, к чему вам вообще волноваться? Если бы вам всегда говорили, что мир должен преклоняться перед вами, вы бы сочли совершенно естественным, что вам суждено будет достичь чего-то великого.

Настроение у толпы выжидательное, все следят за каждым его движением.

– Какое блюдо ты приготовил для нас сегодня? – спрашивает Старейшина Го.

Шао учтиво кланяется, прежде чем ответить.

– Я родом из западного округа Цзя, который славится своим искусством, культурой и знаменитыми чайными. Мое сегодняшнее блюдо для вас – димсамы с хрустальными креветками и зеленым луком.

Он поднимает угощение палочками – розовая креветка с зелеными крапинками в тонком прозрачном рисовом тесте. Шао кусает ее, жует и пробует на вкус перед тем, как продолжить.

Несмотря на то что он кажется невероятно высокомерным, я должна признать, что наблюдать за тем, как он готовит чашку чая, поистине волшебное зрелище. Вода слегка закипает, и Шао использует ее для того, чтобы ополоснуть все свои сосуды. По традиции, у каждого этапа подачи чая есть свое собственное название, которое связано со старинной историей одного из древних богов. Историю, которую рассказала мне мама еще в тот день, когда я научилась держать чашку чая в руках.

Когда вода стекает по стенкам чайников, она образует капельки, которые мерцают, словно серебряные чешуйки. «Дракон стряхивает утреннюю росу после пробуждения».

Он осторожно зачерпывает необходимое количество чайных листьев в первый чайник, затем вертит воду внутри, каждое его движение преувеличено для того, чтобы зрители могли наблюдать за процессом. «Дракон окружает свою королевскую резиденцию».

Быстрым движением запястья он трижды взбалтывает воду, а затем выливает ее с большой высоты на поднос, чем вызывает у людей восторг. Вода стекает в чашу, которая установлена внизу, при этом ни единой капли не проливается мимо. «Закрутившиеся волны передают его неодобрение».

Шао снова наполняет первый чайник горячей водой, на этот раз оставляя чаю время, чтобы достаточно настояться.