Принц Лжи

Лучше всего это подтверждал трон Кайрика. Принц Лжи создал это громоздкое нелепое сооружение из костей мужчин и женщин, ошибочно считавших себя святыми: последователя Чантии, который вскрыл себе вены, полагая, что от его крови пшеница начнет расти быстрее; друида, поклонявшегося Элдату, который топил каждого, кто приближался к одному заветному пруду, тем самым якобы нарушая покой этого места; рыцаря Торма, который пытал любого пойманного им даже на самой пустяковой лжи…

В очередной раз приблизившись к трону, Кайрик остановился и словно окаменел. Среди прочих реликвий у него хранилась рука одного кузнеца, приверженца Гонда. Умелец истек кровью и умер после того, как отсек сам себе левую руку, надеясь заменить ее механической конечностью, построенной по собственным чертежам, приснившимся ему накануне. Пока жизнь вытекала из него по капле, кузнец захлебывался восторженным бредом, мечтая об армии механических воинов, не знающих устали и способных противостоять любому волшебству. Идея создания таких машин, делавших магическую материю Мистры ненужной, была близка черному сердцу Кайрика, и он часто обсуждал ее с Маском.

– Сильнее волшебства, – прошептал Кайрик. – Ну конечно.

Принц Лжи заулыбался и жестом подозвал к себе Жергала.

– Пергамент и перо, – нетерпеливо приказал он, а когда сенешаль исполнил приказание, быстро начертал пространное послание. – Отнеси это Гонду, – велел он призраку, поставив точку. – Об этой записке никто не должен знать. И внуши Оружейнику, чтобы тоже помалкивал. Скажешь, что я заплачу любую цену, но заказ должен быть выполнен втайне. Проследи, чтобы перед твоим уходом разделались с гонцами, но оставь одну из аркебуз. Это послужит ответом Повелителю Теней.

Жергал отвесил низкий поклон, взял пергамент и попятился, не отрывая выпуклых желтых глаз от пола, пока не достиг дверей.

«Повелитель Теней достоин своего звания бога Интриги, – промолвил Сокрушитель Богов, как только сенешаль удалился. – Новичок мог бы у него многому поучиться».

Кайрик откинулся на спинку жуткого трона:

– А я как раз думал, что он многому научился у меня…

Где-то в отдаленном уголке его сознания мелькнула вспышка света, заставив Кайрика переключить внимание на ее поиски. Все мысли Принца Лжи невольно обратились к той частичке сознания, которая выслушивала мольбы его верных последователей. Пронзительный голос взывал к богу Смерти с таким пылом, что не обратить внимания на этот призыв было невозможно.

– О могущественный Кайрик, судья мертвых, хозяин проклятых, услышь меня! Я сообщу тебе славную новость от одной из твоих самых святых церквей Зентильской Твердыни.

Когда Кайрик сосредоточился на мольбе, перед его мысленным взором появился образ Зено Миррормейна. Серебряная грива верховного жреца обрамляла сияющее лицо растрепанными клочьями, глаза светились сумасшедшей радостью.

– Слушаю тебя, Миррормейн, – сухо откликнулся Кайрик.

– О великий Принц Лжи, жрецы Лейры кое-что узнали, – забормотал Зено, улыбаясь, как пьянчуга, увидевший дно бутылки. – Лорд Чесс самолично возглавил их ночное бдение… под моим наблюдением, конечно… и у них было весьма примечательное видение…

– Продолжай, – рявкнул Кайрик.

– Келемвар Лайонсбейн, – сказал Зено. – Жрецы предсказывают, что его душа находится где-то в Городе Раздоров.

– Где именно?

– Точнее они указать не могут. Какая-то сила все еще пытается помешать их магии.

Кайрик мысленно отвернулся от верного жреца и вновь сфокусировал сознание на тронном зале в Гадесе. Напряженным от волнения голосом он кликнул своих стражников, приказав им прочесать каждую пядь города и, если понадобится, сжечь все дотла. Келемвар должен был выйти из своей норы – ни одной душе не позволено оставаться в Королевстве Мертвых без разрешения Кайрика. Если этот воин засел где-то в своем логове, то оставалось только выкурить его оттуда.

Отдавая распоряжения, как искать Келемвара, Повелитель Мертвых вновь проклял Мистру за то, что она лишила его магии. Но тут Кайрику пришла в голову еще одна мысль. Именно Мистра все это время прячет Келемвара, скрывает его присутствие в королевстве Кайрика, так как не имеет возможности спасти своего бывшего любовника. Бог Смерти в этом не сомневался. Просто теперь, когда все свое могущество она тратит на то, чтобы охранять магическую материю, она упустила из виду, что новые последователи Кайрика пустят в дело свое волшебство. Принц Лжи заулыбался. Наконец-то он докопался до правды…

Мысль Кайрика продолжала развиваться, обогащая новыми красочными деталями только что созданный план. Вскоре он окончательно уверился, что другого объяснения, почему Келемвару так долго удается скрываться, не существует. Но теперь, когда Мистра ослабила бдительность, настало время для мести Кайрика. Он представлял, как подвергнет душу Келемвара тысяче новых пыток. Его фантазии расползались по черной пустоте серебристой мерцающей паутиной.

– Прекрати скулить, Пиндикс, – проворчал Аф. – Я карабкаюсь, как могу.

Стражник с волчьей головой с трудом поднялся чуть выше по Стене Неверных. Он полз медленно, ставя паучьи лапки между рядами корчившихся в муках душ, из которых была сложена стена. Потом подтягивал по крутому фасаду длинное змеиное тело.

– Я вообще не понимаю, зачем тебе понадобилась моя помощь, – буркнул Аф.

Бешено колотя крыльями по воздуху, пропитанному зловонием, Пиндикс завис над ним так, чтобы не попасть под его удар.

– Тебе ведь раньше не приходилось вынимать кого-то из стены? – отфыркиваясь, спросил он. – Так-то. А следовало бы знать, что для этой работы нужны, по крайней мере, двое. Да, я совсем забыл, ты ведь построил всю стену единолично без всякой помощи.

– Никогда я такого не говорил! – прокричал Аф, перекрывая стоны, раздающиеся из стены. – Нечего тут остроумничать, а то смотри у меня, получишь. Хорошая оплеуха тебе не помешает… – Аф зажал своей человеческой рукой рот ближайшей к нему тени. Души Неверных кричали непрерывно, поэтому стена была воздвигнута так, что лица несчастных были обращены внутрь города. Терпя неимоверные муки, Неверные услаждали Повелителя Мертвых бесконечной серенадой. – Проклятые нытики, – злобно прошипел Аф. – Это еще хуже, чём вопли привидений, предвещающих смерть.

– Знавал я такое привидение, – задумчиво проговорил Пиндикс. – Прелестная была девчонка, но ты прав, от них лопаются уши. – Он окинул стену единственным синим глазом. – Почти добрались, Аф. Еще два или три уровня… может быть, и десять, но это самое большее.

Пройдя еще тридцать рядов душ, Аф достиг того места, где они оставили Гвидиона Быстрохода. Как все Неверные, сложенные вместо кирпичей вокруг него, наемник дергался и кричал. Частично его муку вызывала зеленоватая плесень, удерживающая души в стене. Этот живой строительный раствор прорастал между тенями, болезненно пронзая каждого несчастного, который переставал шевелиться.

– Надо же, – воскликнул Пиндикс, взглянув на бледное лицо Гвидиона, – у него до сих пор сохранился язык. Значит, он все-таки кое-чему научился. А я был уверен, что он снова попытается молиться другому богу. – Он с отвращением поморщился. – Как подумаю о тех жуках, что пожирают языки непокорных… бр-р.

– Да-да. Давай поскорее покончим с этим делом.

Аф схватился человеческими руками за голову Гвидиона и, откинувшись назад, начал медленно вытягивать душу из стены, хотя Неверные по обеим сторонам препятствовали этому, как могли. Разобраться с этими ревнивыми тенями предстояло Пиндиксу. Маленький стражник впивался в их руки крепкими белыми зубами.

Когда Гвидион освободился от зеленой плесени и других душ, Аф перекинул его через сутулое плечо и начал спускаться со стены.

– Тебе, парень, повезло, – проворчал стражник. – Я готов был побиться об заклад на что угодно, что Кайрик оставит тебя в этой стене навечно.

– Д-для чего он меня освободил? – ужаснулся Гвидион.

– Кайрик хочет, чтобы все коренные жители города, то есть мы, и Лживые, которые не подвергаются мукам за какой-то особый проступок, то есть ты, обшарили весь город, – пояснил Пиндикс, зашептав на ухо Гвидиону. – Ты поможешь нам искать типа по имени Келемвар Лайонсбейн. Это давнишний враг Кайрика, и прячется он где-то здесь.

Гвидион ошарашено завертел головой, оглядывая Город Раздоров. Адово место окружала стена из корчащихся тел, вздымаясь высоко вверх. Жители города ползли или летели к высоким крепостным валам. Звероподобные существа тащили вопящие души и складывали поверх стены, словно наращивали поленницу. Насколько мог видеть Гвидион, его одного стаскивали вниз.

Стена Неверных окружала трущобные постройки, собранные в несколько полуразрушенных городищ. Все здания были похожи одно на другое – десять этажей с квадратными окнами и плоской красной крышей. Отличались они друг от друга только степенью разрушения. В некоторых местах полыхали пожары, поглотившие несколько кварталов, в других жители растаскивали здания по кирпичику, оставляя огромные горы строительного мусора. Прочие существа, обитающие здесь, обстреливали город с воздуха дротиками молний. Эти темные звери парили над некрополем на огромных пламенных крыльях, прорезая удушающую пелену тумана, словно яркие кометы.

Посредине всего этого разрушения возвышался замок Праха. С этого расстояния заостренная белая башня казалась обыкновенным церковным шпилем, приютом законности и покоя, какой можно найти в любом городе Хартландии. Но Гвидион знал, что за надежной бриллиантовой стеной и болотистым рвом в замке Праха поселился самый опасный посланник хаоса. До конца неприятного спуска со стены Гвидиона преследовали мысли о Кайрике и о сумасшедшем блеске в его глазах.

– Ладно, – сказал Аф. – Конец пути. – Стражник бесцеремонно стряхнул свою ношу с плеча, так что тень свалилась лицом вниз.

Гвидион оттолкнулся от основания стены, выплюнув прах. Здесь Неверные лежали тихо и неподвижно, давным-давно раздавленные тысячами других тел, набросанных сверху. К тому же их безоговорочно победила плесень, оказавшаяся прочнее цемента. Воин-наемник содрогнулся, когда нечаянно прислонился к лицу какой-то тени. Только немигающие глаза несчастного были свободны от зеленой плесени, покрывшей все остальное.

– Итак, – беспечно заговорил Пиндикс, – теперь, когда мы освободили нашего подопечного, с чего начнем? Может быть, с болот по ту сторону замка?

Аф наморщил волчью морду:

– Не-а. Как насчет логова Ночного Змия? Его кормят примерно в это время, нам будет проще с ним разговаривать после того, как он насытится.

– Он меня пугает, – без обиняков признался Пиндикс.

– Все равно рано или поздно придется к нему отправиться.

– Да, наверное, – вздохнул Пиндикс, – А потом обследуем болота.

Приятели двинулись в путь: Аф пополз, Пиндикс заскакал на тонких ножках. Преодолев несколько метров, оба стражника обернулись:

– А ты что же? – поинтересовался Пиндикс. – У тебя нет выбора, слизняк. Двигай с нами. – Язык чудища вырывался изо рта после каждого слова, будто ставя точку.

Гвидион зашаркал ногами. Не было никакого смысла сопротивляться, стражники были агентами Кайрика, а Повелитель Мертвых уже успел доказать воину-наемнику, что в своем царстве полностью владеет всеми душами. Догоняя Афа и Пиндикса, Гвидион сдирал на ходу плесень, опутавшую тусклые светлые волосы и лохмотья, бывшие когда-то теплой зимней одеждой. Когда Гвидиона укладывали в стену, то кандалы с его запястий сняли, но все равно он сейчас чувствовал, что руки у него совершенно онемели. Пальцы потеряли былую проворность, превратившись в какие-то деревяшки.

Троица шла по темным улочкам, где у дверных косяков жались души с желто-серыми одинаковыми лицами и невыразительными серыми глазами. На подоконниках стояли плюющиеся лампы, источавшие тошнотворный желтый свет и зловонный черный дым, от которого у Гвидиона защипало глаза и зачесалась кожа. Жители города ходили парами, таща за собой безликие тени или переходя из здания в здание сами по себе. Эти последние каждый раз обходили Афа стороной. Удивительно, но большинство из них уважительно кивало Пиндиксу, не забывая при этом пробормотать несколько слов приветствия.

– Все эти тени похожи одна на другую, – тупо заметил Гвидион спустя какое-то время. Оказалось, он почти сорвал голос от криков, когда его вынимали из стены, и теперь говорил скрипящим шепотом.

Аф ловко вполз на груду булыжников, наваленную посреди аллеи.

– Да. Ну и что?

– А то! Как мы узнаем Келемвара, когда его найдем?

В два прыжка Пиндикс перепрыгнул через препятствие.

– Не беспокойся, узнаем. В Городе Раздоров есть только три вида обитателей: коренные жители, Неверные и Лживые. Все коренные жители, души вроде меня и Афа, которые издавна поклоняются Кайрику, превращаются в другие существа, когда сюда попадают, чтобы им легче было выполнять свои новые обязанности. – Желтокожий житель горделиво похлопал крыльями. – Кроме того, так легче отличить стражников от пленных. Всех дураков, которым даже не хватает ума на веру в бога, укладывают в Стену Неверных, – продолжал он, – поэтому мы знаем, где найти таких отщепенцев. – Пиндикс снова сложил крылья и вздохнул. – Так что остаются слизняки вроде тебя – Лживые, людишки, которые не стремились при жизни заслужить у бога вечную награду.

Улица привела к маленькой площади, окруженной какими-то зданиями. При появлении коренных жителей одна тень в жалких серых обносках двинулась прочь, но при этом не торопилась и не замедляла шаг. Пиндикс указал на безликую душу:

– Лживых, появившихся здесь еще до Кайрика, легко узнать – все они похожи на этого жалкого слизняка. Прежний Повелитель Мертвых считал самым худшим, что может с тобой случиться, – это забыть свою жизнь и свое имя, как только ты попадаешь сюда. – Стражник рассмеялся. – Новый Повелитель Мертвых гораздо изобретательнее прежнего. Все, кто прибыл сюда уже после того, как Кайрик завоевал трон, сохранили свой облик, но на запястьях у них появились следы от кандалов. Гвидион кивнул:

– Значит, Келемвар будет похож на тень, но на запястьях у него не будет никаких шрамов.

– И он будет бесцельно шататься по городу, что становится большой редкостью, – добавил Пиндикс. – Кайрик начал сажать под замок Лживых и подвергать их редкостным пыткам, наказывая за все плохое, что они совершили в своей жизни, как, например, вон тот слизняк.

Гвидион проследил за взглядом Пиндикса до середины площади, где стояла прикованная цепями к статуе речного духа, полуодетой каменной нимфе, тень. Нимфа держала в руках кувшин, из которого лилась сильная струя воды. Железные цепи надежно удерживали голову и ноги мученика, а руки, почерневшие рубцеватые культи, были слишком коротки, чтобы дотянуться до сверкающей влаги. Вода лилась непрерывным потоком перед рыжеволосой тенью, падала в сухую землю и испарялась.

– Муки помогают вам, слизнякам, не забыть, почему вы оказались здесь. Боль напоминает о каждом неверном шаге, который увел вас от истины, – заметил Пиндикс, подскакивая к прикованной тени. – Возьмем, к примеру, старину Каварина. Он думал, что может перехитрить Кайрика и пережить его.

Рыжеволосая тень попыталась заговорить, но из ее рта вырвались лишь языки синего пламени. Безжизненные глаза Каварина широко открылись, когда Пиндикс оказался под водяной струей. Маленькое существо откинуло голову и принялось заглатывать прохладную прозрачную влагу. Вскоре Аф присоединился к своему напарнику, и уже оба мучили пленника, орошая себя пригоршнями воды.

– А тебе сегодня попить не удастся, – ерничал Пиндикс.

Каварин заметался в оковах как безумный, исторгая из себя вместо криков огненные искры.

– Да. Сегодня ни капли, – добавил Аф и поманил Гвидиона. – А ты можешь освежиться, если хочешь.

Когда стражники отошли в сторону, Гвидион медленно приблизился к фонтану. У подножия статуи лежала маленькая серебряная кружка, на таком расстоянии от Каварина, чтобы он не мог до нее дотянуться. Воин-наемник взглянул на стражников, но они просто смотрели, ничего не говоря. Тогда он взял кружку, наполнил ее водой и, помедлив секунду, поднес воду к запекшимся губам Каварина.

Рыжеволосая тень исступленно дернулась, швырнув Гвидиона на землю. Сквозь гогот стражников Быстроход услышал омерзительную брань Каварина.

– Ублюдок, – прошипел пленник. По его подбородку бежали тонкие струйки воды. Ее остатки он выплюнул в Гвидиона. – Теперь все начнется сначала… Пять лет коту под хвост! Не нужна мне ни вода, ни тем более твоя помощь. Ты мне заплатишь…

Во рту Каварина вновь вспыхнуло пламя, заглушив конец угрозы. Пиндикс поднял кружку и отколотил ею пленника в цепях, затем отшвырнул в сторону и запрыгал к Гвидиону.

– Он будет вечно помнить, что ты усугубил его муку, – бесстрастно сообщил стражник. – И ты, конечно, тоже запомнишь это навечно.

Аф нетерпеливо махнул Пиндиксу, чтобы они продолжили путь.

– Хватит уроков по гражданскому праву, – пробурчал он, – Нам нужно добраться до Ночного Змия, не забыл? – Покачав волчьей головой, Аф пересек площадь и заскользил по другой аллее.

Пиндикс принялся толкать Гвидиона, тогда тот с трудом поднялся с земли и затрусил, едва поспевая за своими звероподобными надсмотрщиками. Вскоре он оказался на мрачной улице, запруженной безликими и бесстрастными тенями Лживых, принадлежащих к старшему поколению. Видя перед собой так много существ, приговоренных к вечности без надежды и любви, Гвидион почувствовал тошноту, но было еще что-то во всем этом городе, что подтачивало разум наемника. Здания, улицы, даже влажный вонючий воздух казались такими же холодными и безнадежными, как души проклятых. Инстинкт подсказывал Гвидиону, что сам город попытается вытравить из него любое истинное чувство, как только его душе удастся стряхнуть с себя чувство отчаяния.

Наконец городища сменились неровными полями, засыпанными щебенкой, за которыми находилось сердце города – замок Праха. Гвидион и его спутники с трудом преодолевали путь по каменным обломкам и кускам искореженного металла к входу в огромную пещеру возле илистой реки, служившей рвом перед замком. Зияющее отверстие пещеры закрывали сталактиты и сталагмиты, наподобие каменных зубов. Меж острых камней с шипением протекал оранжевый поток и, смешиваясь с темной водой реки Слит, выливался в озеро перед пещерой. Земля под ногами была болотистой и гнилостной.

Аф опустил руку на плечо Гвидиону.

– Держись за моей спиной и помалкивай, – буркнул стражник.

Гвидион наблюдал, как Пиндикс подлетел к входу в пещеру и дрожащим голоском объявил:

– Посланники от лорда Кайрика. Хозяин Дендар!

Из глубины пещеры донесся скрип, словно зашевелилось что-то огромное. В темноте проклюнулись два глаза отвратительного желтого цвета протухших яиц, со зрачками-щелочками.

– Что тебе понадобилось от Ночного Змия? – прошипел гад.

– Лорд Кайрик повелел нам обыскать твою пещеру, – робко ответил Пиндикс, стараясь спрятаться за сталагмит. – Мы ищем пропавшую тень.

– А-а, он снова охотится на Келемвара? – вздохнуло чудовище.

Гвидиону показалось, что во мраке пещеры мелькнули окровавленные клыки. Это зрелище пробудило в душе какой-то странный ужас, возродило давно позабытый страх.

– Твой хозяин боится своего старого друга… Или это был враг? – хихикнул Ночной Змий. – Думаю, Кайрик сам уже не помнит.

– Лорд Кайрик ничего не боится, – огрызнулся Аф.

– У меня есть основания полагать обратное. – Из пещеры показалась квадратная морда. Чешуя Змия переливалась тысячей оттенков черного. – Мне принадлежат забытые ночные кошмары не только смертных, но и богов, а Келемвар Лайонсбейн до сих пор является Кайрику в ночных кошмарах. В них он часто возглавляет восстание в Городе Раздоров и свергает вашего хозяина. – Ночной Змий слегка качнул головой. – Ну, входите же, можете обыскать пещеру. Мне нечего скрывать от Кайрика, тем более его собственные сны.

Пиндикс робко двинулся вперед, зато Аф, схватив Гвидиона одной рукой, решительно полез в пещеру. Свет в этот пасмурный день едва пробивал темноту, открывая взору небольшую часть каменного пола, усыпанного костями. Визитеры разглядели самый кончик змеиной морды, но размером он мог сравниться с городским особняком в богатейшей части Сюзейла. Желтые глаза, казалось, зависли в темноте – два одинаковых озера хитрости и угрозы.

Эти самые глаза буквально прилипли к Гвидиону, когда он вошел в пещеру. Зрачки-щелки заставили съежиться и без того дрожащую душу.

– Мне было жаль видеть, как ты погиб, Гвидион, – прошипел Ночной Змий. – Твои ночные кошмары были восхитительны.

– Н-но мне никогда не снились кошмары, – робко возразил наемник.

В темноте вновь сверкнули окровавленные клыки – может, это была улыбка?

– Если бы ты их запомнил, дорогой Гвидион, я не мог бы их присвоить. – Ночной Змий снова качнул головой. – Полно тебе. Неужто мир стал таким самонадеянным, что ты никогда не слышал о Дендаре, Ночном Змие? Разве старики больше не учат малышей стишку про меня?

Что-то шевельнулось в памяти Гвидиона, и он услышал голос деда, повторяющий детский стишок:

Спи, малыш мой, и не трусь,Изгони из сердца грусть.Ночью ты увидишь сон,Будет очень добрым он.Если страшный сон придет.Змий Дендар его сожрет.

Бывший наемник содрогнулся. Дендар был сказкой, придуманной, чтобы убаюкивать детей, – во всяком случае, воин всегда так полагал. Его дед когда-то рассказывал, что Ночной Змий питается кошмарами непослушных мальчиков и девочек, растет и толстеет, чтобы однажды подняться из Гадеса и проглотить солнце. Каждый кошмар, который наутро нельзя был? вспомнить, прибавлял Дендару фунт веса.

Ночной Змий кивнул черной мордой, прочтя испуг в глазах Гвидиона.

– Ага, я вижу, ты меня все-таки знаешь. Какое облегчение.

– Прости меня, Дендар, – подал голос Пиндикс, – но ты загораживаешь проход. Нам не пройти в пещеру, если ты не подвинешься.

– Мое тело стало таким огромным, что в пещере я могу шевельнуть только головой, – ответил Ночной Змий. – Так что если бы кто-то захотел здесь спрятаться, то ему удалось бы укрыться только у входа в пещеру… А вы сами видите, что здесь ничего нет. – Дендар медленно провел головой над горкой костей. – Мне нравится думать, что это мое затруднение скоро приведет к концу света.

Пиндикс закивал, отчаянно изображая энтузиазм.

– Нам остается только на это надеяться. Что ж, пора идти. Дай Кайрику знать, если увидишь вблизи пещеры что-то подозрительное.

– Конечно, – промурлыкал Ночной Змий.

– Пойдем, Аф, – сказал маленький страж и обернулся к своему напарнику, но тварь с волчьей головой застыла на месте. – В чем дело?

Аф порылся в костях и вытащил откуда-то из-под своего змеиного хвоста изуродованный череп.

– Это кости коренных обитателей, – пробормотал он.

– Разумеется, – небрежно ответил Дендар. – На вкус они не очень, гораздо хуже свеженьких душ, но Кайрик ради разнообразия подкидывает мне иногда и коренных жителей. Вся эта идея с податью – сплошной фарс. С меня довольно и кошмаров, как видно по моим размерам.

– Но мы ведь его слуги, – сказал Аф, ни к кому не обращаясь. Он принялся трясти череп одного из сограждан, пока тот не рассыпался. – Кайрик может наказывать нас, может мучить, но нас нельзя уничтожать. Подать следует платить Лживыми!

– А как вообще можно уничтожить душу? – спросил Гвидион. – Я хочу сказать, что мы ведь уже мертвы.

– Есть способы оказаться за пределами смерти, – прошипел самодовольно Дендар. – Но у ваших друзей, коренных жителей города, нет никаких причин искать забвения. Они счастливы своим жребием. Что касается Лживых и Неверных, то Кайрик имеет над их судьбами абсолютную власть. Они не могут исчезнуть, если он того не пожелает. А он только тогда отсылает тени в бездну забвения, когда устает их мучить.

– Давайте поговорим об этом по дороге на болота, хорошо? Не стоит обременять Дендара лишней болтовней. – Потянув одну из паучьих лапок Афа, Пиндикс запрыгал к выходу из пещеры.

– Нет! – пролаял Аф. – Существует договор. Я там был, когда его подписывали. Кайрик лично сказал нам…

Внезапно пещеру заполнил горестный смех.

– И ты ему поверил? – с презрением поинтересовался Гвидион.

Пиндикс и Аф с ненавистью посмотрели на тень воина. Но он продолжал смеяться, и тогда они жестоко избили его, но даже удары и угрозы не могли заставить Быстрохода замолчать.

Выражение беспомощности на волчьей морде Афа подсказало Гвидиону, что у коренных жителей не больше власти, чем у него, что они тоже жертвы Кайрикова безумия. Поняв это, он почувствовал, как его душу покинуло отчаяние и его мыслями завладела одна головокружительная идея: коренные жители и Лживые – братья во проклятии. Так почему бы им не восстать и не освободиться от страданий?

Остановить безумный хохот Гвидиона удалось только Ночному Змию. Он обратил на тень наемника один желтый глаз и произнес?

– О да, дорогой Гвидион, мечтай о свободе. Но помни, там, где обитают мечты, всегда наймется место и кошмарам.