Инквизитор. Хроники последнего бастиона

– Милсдарь Рэкис, готов доложить, – голос, похожий на шелест дождя, деловито прервал размышления инквизитора.

– Говори.

– Спутников Кортеса зовут Джастис Рыжий и Номад по кличке Маркиз. Оба – профессиональные мерсинарии.

– Маркиз – это титул?

– Нет, – усмехнулся Скитор. – Кличка, из-за любви к дорогим камзолам. Когда-то прибыл с Кронк-Шабак, много воевал, трижды продлевал контракт на охрану пограничья.

– Джастис, – назвал следующего инквизитор.

– К сожалению, о Джастисе мало что известно, лишь что он бывший легионер. Но ни номер легиона, ни под чьим началом сражался узнать не вышло. Слывет хорошим фехтовальщиком.

– Ясно, – инквизитор и смотрящий-из-темноты свернули к Северным воротам. – Что еще?

– За Главой Стражи, – Скитор нервно сглотнул. – Установлена слежка. Но он сегодня не выходил из башни Тригмагистрата. Может…

– Дальше, – прервал его Максимилиан.

Смотрящий удрученно покачал головой, но продолжил:

– За Кортесом послан агент. Они сейчас у Тихой бухты, устроились на привал.

Инквизитор остановился, повернулся к Скитору.

– Не к маяку ли они идут? Не к шаманскому ли схрону? – Максимилиан смотрел куда-то в сторону, мимо тайного соглядатая. – Как раз по Южному тракту.

Его холодный взгляд пронзил карие глаза Скитора:

– Хорошо работаешь. Докладывать обо всех изменениях немедля, в любое время суток. Ай да Кортес, всех обвел вокруг пальца…

– Это еще не все, – произнес смотрящий. – Сегодня у одного из торговцев на рынке была обнаружена книга Блэкхэда «Еретики».

Инквизитор на мгновенье оцепенел, потом жестко приказал:

–Веди к нему. Немедля.

Арденские письмена

Отрывок из отчета экспедиции капитана Равса для Тригмагистрата

«Луна листопада, десятый год Черных Небес. Положение дел крайне неутешительно. Из сотни со мной осталось лишь дюжина воинов, и я не уверен, что смерть минует нас. Инквизитор, несколько вичхантеров, клирик Церкви Апокрифа и рыцари Железного Легиона – все, кто остались.

Зато мы смогли нанести на карту расклад сил.

Стоунгардский Серп занимает южное побережье материка, последний бастионом человечества. От пограничья и далее на север, вплоть до Черного пролива – земли ереси и чертовщины, зловонная пустыня, населенная чудовищами и призраками. Здесь осталась Аргана, бывшая столица Империи, ныне город-призрак, а также несколько поселков поменьше и развалины дворянских усадеб. Все мертво, безлюдно и пропитано злом.

Западное побережье окаймляют горы Дарии. Многочисленные пещеры и гроты таят в себе неисчислимые опасности и богатства.

Восток Ардена покрывают некогда величественные леса Эльсены. За ними, практически около границы с Серпом – поле великой битвы – долина Гранфилд, заваленная ржавым оружием и мертвецами.

На юге от материка расположены Комариные острова, населенные пиратами и дезертирами. Считаю, что бороться с ними надобно не менее тщательно, чем с еретиками и ведьмами…»

Таронский. Глава 4

– Милсдарь! Молю вас! Милсдарь!

Всклокоченная борода торговца была похожа на разметанный ураганом стог сена. Максимилиан отметил, что за эту бороду его кто-то знатно оттаскал. Может, торговец и сам постарался.

– Я не знаю! Не знаю! Клянусь Светом!

– Не клянись, отступник! – рявкнул было на торговца младший инквизитор, чье имя Максимилиан не считал необходимым запоминать, но храмовник остановил ретивого алколита жестом.

– Расскажи мне, Ламар, – голос Максимилиана прохладным ветром разнесся по темнице. – Расскажи все, что знаешь. И не переживай, Ордо Стратиус никого не обвиняет безвинно.

Торговец обхватил свои пухлые щеки ладонями, сидел, качаясь телом на табуретке. Круглые глаза с расширенными зрачками лучше слов выдавали тот животный страх, что испытывал сейчас этот человек. Максимилиан всегда поражался, как атмосфера любого мрачного подземелья действовала на людей самым гнетущим образом. Будь то хоть погреб под домом, не говоря уже о следственных камерах.

– Милсдар инквизитор, – в голосе купца появились нотки надежды. – Я все расскажу. Все! Я это, значится, работал как обычно. Открыл лавку после десятого заутрення, покупателей было не шибко много, да. А потом, ближе к четвертому удару дневницы меня схватили… Я… Я…

Видя, что торговец сейчас снова впадет в истерику, Максимилиан, как мог мягче, произнес:

– Ты знаешь, в чем тебя обвиняют, Ламар?

– Да, да, мне сказали, – торговец трясущимися руками высморкался в огромный платок с рюшками. – Мне сказали, что я торговал книгами этого чернокнижника, этого Блэкхеда, но я не торговал! Нет, не торговал, милсдарь инквизитор! Я же не сумасшедший, у меня жена в храм Света каждую воскресницу ходит…

– То есть, – подытожил Максимилиан. – Ты не торговал книгой с названием «Еретики»?

– Нет, милсдарь, Светом клянусь, – торговец осекся, испуганно кинув взгляд на застывшего в углу алколита, но тот не посмел говорить в присутствии старшего по чину.

– То есть, – продолжил инквизитор. – Тебе эту книгу подбросили?

– Да! – лицо торговца просветлело. – Да! Подбросили, милсдарь, как есть, подбросили! Ее ведь и нашли с краю лотка, где легкомысленные женские книжонки стоят, туда ее поставить могли мимо проходя…

– А кто ее туда мог поставить? – задал очередной вопрос Максимилиан, тяжелым взглядом заглядывая в глаза Ламара.

Торговец застыл с открытым ртом, кадык дергался вверх-вниз. Инквизитор заметил выступивший на носу купца пот.

– Я не знаю, – убитым голосом прошептал Ламар. – Я не видел. Там много людей ходит, у меня бойкое место, в торговом ряду. Не знаю… Кто мог?

– Ну, – протянул Максимилиан. – И ты не видел никого необычного, никто у тебя книг не спрашивал, не смотрел?

– Была одна! – торговец аж подскочил на скамейке. – Точно! Ууу, ведьма! Она могла подкинуть! Баба! Нет, не баба – девка! Длинные волосы как смоль, из-под капюшона выбивались. Капюшон глубокий, лицо в тени постоянно было. Точно, я еще подумал: «Что это, в такую-то жару, в капюшоне ходить». Постояла молча, не спрашивала ничего, милсдарь. Полистала пергаменты с картами, посмотрела летописи… Я еще такой: «Может надо что, госпожа?», а она ничего не ответила, сразу ушла. Я как раз с кожевником разговаривал, за погоду, ага. Вот она и могла подкинуть.

– Во сколько это было? – инквизитор почувствовал, что близок к искомому.

– Так отобедал я тока, чуть больше третьей дневницы было. А пошла она в сторону порта, да-да!

Максимилиан быстро шагал по длинному коридору подземелья. Чуть сзади, семенил алколит с факелом.

– Когда освещение нормальное сделаете? – буркнул инквизитор, чуть не споткнувшись о выступающий из пола булыжник.

– Так это, клирики орденские обещали камни заряженные сделать, которые светятся сами, – поспешно ответил младший служка. – Тады и повесим.

Максимилиан ничего не сказал, погрузившись в свои мысли. Алколит с удивлением заметил, что слышит лишь свои дробные шаги, старший по чину шагал словно тень, неслышно. Лишь плащ тихо шелестел, да бряцали ножны на поворотах.

Уже около лестницы наверх, заметной в нечетком свете редких свечей на стенах, младший инквизитор позволил себе нарушить молчание храмовника вопросом:

– Милсдарь Максимилиан, а что с торговцем-то делать?

Таронский остановился, алколит чуть не врезался в его широкую спину. Голос инквизитора, усиленный эхом низких сводов, прокатился по коридору:

– Торговца отпустить. Дать динаров, монет сто пятьдесят, за беспокойство. Арестованные книги вернуть, принести извинения и поблагодарить за помощь.

– Но, милсдарь Максимилиан, – непонимающе произнес алколит. – Он же торговал книгой чернокнижника?

Максимилиан шагнул на лестницу и, не оборачиваясь, сказал:

– Учись работать головой, младший инквизитор, а то так и проходишь вместо светлячка, с факелом, всю жизнь…

Скитор появился как всегда неожиданно, вынырнув из темной ниши стены.

– Торговец сознался? – спросил он, стараясь попасть в шаг человека в черном.

– Не в том, о чем ты думаешь, – Максимилиан посмотрел на соглядатая. – Он не торговал мертвой книгой, не дерзнул бы. Тем более днем, в торговом ряду. Книгу подкинули и это точно.

– Но зачем? – Скитор задумался. – Ведь ясно, что ее не купили бы. Ясно, что о ней стало бы известно нам. Что и случилось.

– Именно, – инквизитор, казалось, вновь заговорил сам с собой. – Именно, стало бы известно. И именно так и случилось. У Кортеса есть две подруги, две девушки. Книгу тоже подбросила девушка.

– Вы думаете? – начал было смотрящий, но инквизитор перебил его, сам того не замечая.

– Кто-то знал, где мы и что делаем. Кто-то специально хотел, чтобы мы оставались на ногах до ночи. И кто-то знает, что мы сейчас идем по этой улице…

Максимилиан резко остановился, рука поползла к мечу на поясе.

– Например, она, – тихо закончил он, всматриваясь куда-то вперед.

Из темной подворотни в круг света от масляного фонаря вышла сгорбленная женская фигура. Из-под низко опущенного капюшона свисали длинные, черные волосы, тонкую талию перетягивала грубая веревка. Она издавала странные звуки, похожие на низкое грудное пение. Или на речитатив шаманского заклинания.

Стремительным движением, слишком быстрым для обычного человека, девушка откинула капюшон и повернулась к застывшим мужчинам. Скитор охнул, отступив назад.

– Ведьма!

У девушки не было глаз, в пустых глазницах плескалась тьма. Лицо изуродовала неестественная, чудовищная улыбка в пол лица, сверкнули длинные и острые, словно у крысы, зубы.

Ведьма пригнулась к самой земле и вдруг бросилась на инквизитора, покрыв расстояние в несколько шагов одним прыжком.

Инквизитор качнулся в одну сторону и тут же прыгнул в другую, уходя с линии атаки. С шелестом вылетел из ножен узкий меч, засветился в темноте багровым.

– Ведьма! – Скитор уже убегал вдоль по улице, голося во все горло. – Стража!

Черные волосы разлетелись веером, когда ведьма развернулась к ускользнувшему храмовнику. С ее лица не сходила нечеловечески чудовищная улыбка, мелкие зубы мокро блестели в свете фонаря. Ведьма, издавала низкие горловые звуки, одновременно похожие и на клекот и на шипение. Сгорбленная фигура, полусогнувшись, застыла на грязных камнях дороги, обратив черные глазницы в сторону Максимилиана. Миг – и существо вновь взвилось в воздух, выбросив в сторону занесенную для удара руку с длинными, кривыми когтями.

Пола кожаного плаща инквизитора взлетела вверх, Таронский закрылся ею как щитом. Смертоносные когти царапнули по зачарованной поверхности, сильный удар сбил Максимилиана с ног. Перекатившись, храмовник успел подставить меч под очередной удар ведьмы, скользящим шагом разорвал дистанцию. Приходилось действовать очень быстро, порождение Тьмы пусть и соображало некоторое время над очередным ударом, но потом действовала неимоверно стремительно. Храмовник мысленно поблагодарил Свет, за то, что на него напустили ведьму, а не одного из убийц-призраков Мертвой земли. Его левая рука нырнула под плащ, Максимилиан сорвал с пояса запечатанную серебряную колбу.

– Будь в Свете, – сквозь зубы процедил инквизитор.

Хрустнула, ломаясь под пальцами, печать. Широким жестом Таронский окропил водой из Церкви Единого прыгнувшей ведьму.

Похожую на паука фигуру отбросило к стене дома, сухо хрустнули ломающиеся кости. Инквизитор отбросил в сторону пустой флакон, держа наготове меч, двинулся в сторону неподвижно лежащей ведьмы.

Со стороны площади раздался дробный топот и лязг металла. Из-за угла выбежали Скитор и три стражника с короткими пиками. Смотрящий то и дело оглядывался, подгоняя служивых.

Максимилиан остановился возле ведьмы, присел на колено. Протянул руку, что бы откинуть край балахона с лица существа.

Дальнейшее случилось в один короткий миг. Когда рука инквизитора уже должна была коснуться коричневой ткани балахона, раздалось ядовитое шипение и Таронского опрокинуло навзничь сильным ударом. Страшно закричал один из стражников стражник, зажимая распоротый живот. Вжикнул болт, выпущенный из короткого арбалета Скитора. Отлетела, словно арбуз из перевернутой брички, голова второго стражника.

Ведьма, неестественно изогнувшись назад, замерла под фонарем. На груди, просвечиваясь сквозь балахон, сверкал зеленым треугольный камень.

– Амулет Кукольника!

Брови инквизитора сшиблись на переносице, он одним движением оказалась на ногах. Матово блеснул плащ, когда храмовник ринулся в атаку.

Голова ведьмы повернулась в сторону Максимилиана, осколки зубов ощерились в зловещей улыбке. Узловатые пальцы сплелись в странную фигуру.

Инквизитор перепрыгнул через обезглавленный труп стражника, багровый меч засвистел, вычерчивая восьмерки в воздухе. Ведьма с хрипом разжала пальцы, руки ее разлетелись в стороны. Фигуру храмовника скрыло возникшее масляно-черное облако, похожее на плотную массу мелких жуков-могильщиков.

С диким воплем на ведьму бросился оставшийся стражник, беспорядочно тыча копьем. С глухим ударом в левую глазницу отродья Тьмы воткнулся арбалетный болт Скитора. Ведьма дернулась, стражник поспешно выдернул копье из ее тела, с безумными глазами начал пятиться назад. Тварь зашипела, руки с когтями взметнулись вверх.

Громыхнуло, облако вокруг храмовника разметалось, быстро угасал алый шар в руке Таронского. Храмовник стоял на одном колене, опустив руку с полой плаща, которой закрывал голову. Зло блеснули холодные глаза, рука с мечом змеей метнулась вперед. Багровое лезвие до половины вошло в спину ведьмы.

Рев боли потряс окрестные кварталы. Но никто из жильцов не осмеливался не то чтобы выйти на улицу, но даже выглянуть из-за плотных ставней наружу.

Максимилиан выдернул меч, поднырнул под широкий удар когтистой лапы, низким ударом рубанул по ногам. Зачарованный клинок противно скрипнул о кость, храмовник отпрыгнул. И вовремя – руки ведьмы словно лопасти мельницы вспороли воздух, где он только что находился.

Из темноты раздался предостерегающий свист, тончайшая, но необычайно прочная сеть сеть вылетела из темноты, накрыла тварь. В свет фонаря выбежали два человека с характерными фибулами на плащах. Вичхантеры!

Ведьма отчаянно попыталась высвободиться, но лишь больше запутывалась, словно муха в паутине. Сверкнули кривые, похожие на крюки, мечи охотников на ведьм, существо упало на землю, ее руки растянули в стороны.

Максимилиан тяжело выдохнул, сунул клинок в ножны. Быстрым шагом подошел к вичхантерам. Рядом возник верный Скитор с арбалетом наперевес. У стены, обхватив голову руками, тихо плакал, подвывая, стражник.

– Да что ж такое, – один их охотников, здоровый бородатый мужик, несколько раз ударил ведьму освященным мечом, – Не дохнет, зараза!

– И не подохнет, – Таронский извлек небольшой мешочек из поясной сумки. – На ней амулет Кукловода. Пока жив управляющий ею, ведьма не умрет. Сейчас…

Инквизитор стянул перчатку, запустил руку в мешок и вынул горсть алого порошка. Широким жестом развеял его вокруг дергающего в путах чудовища. И, словно луч света сквозь дым, в воздухе проявился кусок серебристой нити, тянущийся от ведьмы в конец улицы.

– Скитор, за мной! – Максимилиан с места перешел на бег, ускоряясь. Смотрящий последовал за ним, пряча арбалет под балахон.

Это было похоже на какую-то странную игру в прятки. Только ведущим был храмовник Ордо Стратиус.

Черная фигура в кожаном плаще бесшумно неслась по темным улицам города, пугая редких прохожих. Таронский то и дело останавливался, рассеивая порошок. На мгновенье вспыхивала нить кукловода, указывающего путь, а инквизитор уже огромной птицей летел в нужном направлении. Маленький Скитор запыхался, придерживая рукой большую шляпу. Он даже потерял из виду инквизитора, когда тот свернул за угол, но поднажал, оббежал дом.

И остановился, удивленно уставившись на застывшего Максимилиана. Тот стоял в центре улицы, магический порошок сыпался из его руки и ветер сносил его в сторону. Нить пропала.

– Уф… Ну и гонка! – не мог отдышаться смотрящий, – Я так за своей зазнобой не бегал, как сейчас… Все? Потеряли?

Инквизитор повернулся на каблуках, смотрящий замолк, встретившись с пронзающим взглядом.

– Нить явно шла в сторону Южного тракта, – тихий голос Таронского не предвещал ничего хорошего. – Потом нить прервали, когда поняли, что кукла в сетке… Не дай Свет, если это Кортес. Не дай ему Свет так шутить со мной.

Инквизитор потер лицо руками, помассировал виски. Его щека со шрамом нервно дернулась, скулы заострились. Скитор мог только догадываться, насколько устал этот человек.

– Скитор, – голос инквизитора вновь стал спокойным и тяжелым, – Кто у нас торгует запрещенными амулетами? Только Дорон?

– Вроде да.

– Вроде или точно?

– Я знаю только о нем, милсдарь Рэкис.

– Я хочу увидеть его. Немедленно. У меня есть вопросы по поводу амулета Кукловода.

Скитор вздохнул и поспешил за удаляющейся фигурой Максимилиана.

Дородный мордоворот стоял, прислонившись спиной к стене дома с вывеской «Нижнее белье для воинов и их дам», и лениво вертел в руках дубинку из мореного дуба. Когда из темноты подворотни вынырнули две фигуры, одна поменьше в длиннополой шляпе, другая повыше, в кожаном плаще, и направились в сторону магазина, охранник вяло отлепился от стены, преградил им дорогу. Человек в плаще поднял на него глаза, тонкие губы сжались в нить.

– Магазин закрыт, – пробасил мордоворот, демонстративно постукивая по ладони дубинкой.

– Нам к Дорону, – произнес низкорослый, в бесформенном балахоне.

– Да хоть к барону, мне то что, – хохотнул охранник. – магазин закрыт. Проваливайте.

Низкорослый человечек потянул, было, что-то из-под одежды, но человек со шрамом жестом остановил его. Обратился к охраннику:

– Новенький? – его голос мог пробрать до костей, но охранник оказался толстокожим. Да еще и тугодумом.

– Ига. И чё?

Локоть человека в черном с хрустом врезался ему в переносицу. Громила как подкошенный рухнул на мостовую, глухо стукнула дубинка о камни. Странная пара перешагнула неудавшегося стража, остановилась у входа в дом. Высокий что-то отрывисто скомандовал низкорослому, тот кивнул и скрылся в темноте улиц. Человек в плаще протянул руку, открыл массивную дверь магазина и уверенно вошел внутрь.

Арденские письмена

Из архива Ордо Стратиус, материал дознания «О ведьме из поселения Пусе». Отрывок

«Ата, дочь рыбака, пояснила:

– Ведьма подходила ночью к окну и смотрела на меня, пока я причесывалась. Я боялась говорить родителям, они всегда смеются над моими страхами. А я очень боялась ведьму. Она иногда приходила не одна, с ней был кто-то еще. Не знаю кто, я старалась не смотреть в окно, я боялась смотреть в окно. Я делала вид, что ничего не замечаю, причесывалась и дрожала от страха. Ведьма звала меня на улицу, что-то беззвучно шептала, манила рукой. Один раз я не выдержала, бросилась к окну и задернула занавески. И в тот короткий миг, когда ткань практически закрыла окно, я увидела, что у ведьмы нет глаз.

Снук, бродяга, пояснил:

– Я видел, милсдари, как ведьма приказала господину торговцу биться в падучей головой о стену городского парка. Да-да, Светом клянусь, так все и было. Я-то, милсдари, в темноте сидел, она меня и не видела, а не то бы и мне. А потом, когда голова господина купца уже не бумкала о камень, а врезалась в нее, словно ворох мокрого белья, ведьма указала кому-то на него пальцем. Да так и застыла в своем рубище, словно пугало, волосы колтуном. А потом, милсдари, что-то подползло к телу доброго господина купца и тот начал вставать. А голова-то, голова! Страх-то какой, в жизть такого не видывал. Пол черепа не было, а один уцелевший глаз зеленым, как гнилушка на болоте, сияет. О как. Дальше, милсдари, я себя не помня побежал по улице. Испужался, ага. А потом меня ваши перехватили, спрашивают что, да как. Ну, вот, я им и рассказал как сумел.

Сэт, вичхантер Ордо Стратиус, пояснил:

– Ведьма находилась на второй стадии инкарнации: женщина, предположительно сорока-сорока пяти лет, возможно пропавшая месяц назад жена золотаря. Вселение предположительно прошло возле района Красных фонарей, где ее и настигли Призраки Душ. После периода инкубации ведьма получила возможность вселять призраков в одиноких путников, добровольно покинувших свой дом. Данное условие, в частности, было соблюдено в эпизодах с рудокопом и купцом.

Ведьма была настигнута патрулем на месте совершения очередного ритуала вселения и уничтожена».

Таронский. Глава 5

Тихо прошуршав, словно ветка ивы по песку, потайная дверь встала на место. Максимилиан, опустив голову, чтобы не удариться о низкую притолоку, шагнул в закрытую тяжелым пологом комнату. И замер, почувствовав холодную сталь на своей шее.

– Свет тебе, Дорон, – голос инквизитора прозвучал нейтрально, хотя внутренне Таронский был готов к любому обороту событий.

– И тебе Свет, храмовник, – голос хозяина был похож на скрежет булыжников в каменоломне.

Блеснуло серебристой рыбкой лезвие стилета, Максимилиан вздохнул свободно. Огляделся.

Маленькую комнатушку под лестницей освещали три лампады с дорогими спиртовыми фонариками. У правой стены стоял широкий кожаный диван с потертой спинкой, левую стену полностью закрывала книжная полка. В комнате вился сизый дымок, распространяя легкий запах неизвестных Максимилиану пряностей.

Широкоплечий, высокий, но уже в возрасте человек, с длинными седыми волосами и в сером камзоле не первой свежести, убрал стилет за спину, тяжело опустился в огромное кресло за массивным столом. Черные глаза из-под густых бровей словно и не замечали инквизитора, уставились в раскрытую на столе книгу.

Таронский бесцеремонно пододвинул себе единственный имеющийся в комнате стул, придерживая ножны с мечом, сел.

– Теплый прием, – Максимилиан протянул руку, поднял книгу и прочитал надпись на обложке: Блэкхэд, «Раскол», – Что пишет?

– Пишет, что инквизиторы начали войну, уничтожившую Империю.

Седой Дорон взял книгу известного еретика, закрыл ее и убрал в ящик стола. Оттуда же выудил бутылку темно-синего стекла и два бокала.

– То есть мы с тобой, Дорон? – Таронский еле заметно ухмыльнулся.

– Я уже давно не в Ордене, – Дорон поднял печальные глаза на Максимилиана.

– Рыцарей Храма не бывает бывших, – возразил Таронский, – Тем более таких, как ты, Дориан Арденский, инквизитор первой лиги.

Дорон покачал головой, налил в бокал вина, не предлагая Максимилиану. Пригубил терпкий напиток, задумчиво смакуя.

Таронский, сложив руки на столешнице, смотрел на старого рыцаря изучающим взглядом.

– Это было давно, – наконец произнес Дорон. – Слишком давно для того, чтобы я вспоминал.

– Но вспоминаешь, – Максимилиан кивнул в сторону полки с пергаментами. – И, вижу, многое переоцениваешь. Думаешь, этот еретик Блэкхэд прав?

– В чем-то… возможно. Войну действительно начали мы, Рэкис. Начали и проиграли.

– Ты знаешь, что другого выхода не было, Дорон, – инквизитор подался телом вперед. – Ты знаешь, что Империя не могла стать единой без единой веры. К тому же, та инквизиция, что была при Императоре – это далеко не то же самое, что Ордо Стратиус, где служу я. Где служил и ты.

– А так ли была нужна эта самая единая Империя, Рэкис? – Дорон, склонив голову на бок, рассматривал собеседника. – Стоила она этих жертв?

Таронский не сразу нашел, что ответить. Кожаный плащ прошелестел, инквизитор откинулся на спинку стула.

– Дорон, я не буду вести с тобой беседы на подобные темы. Что бы – то было, уже ничего с этим не поделать. Меня же волнует дела насущные. И есть нечто, что угрожает всему, что еще осталось от некогда гордого человечества. И это уже не просто дремучие язычники с копьями и пращами, это новая поросль, подлая, жестокая. Настоящие «темные», желающие уничтожить Свет во всех смыслах. Потому я и пришел к тебе.

– Ты пришел ко мне за помощью? – старый рыцарь горько усмехнулся в усы, – Ко мне, кого в Ордене считают отступником?

– Клирик, изучающий шаманскую магию – это еще куда ни шло. Но практикующий ее – это совсем другое дело, – Максимилиан потер щеку. – Это же практически отречение от всех догматов, Дорон. За такое не то, что из Ордена выгоняют, за это иных на эшафот возводят. Или ты считаешь, что тебя лишили сана не за дело?

– Мне сохранили жизнь, – спокойно ответил рыцарь.

– Даже разрешили работать с магическими камнями, во имя Света и против врагов его, – добавил Таронский. – Но вот только почему-то некоторые из них оказались не в тех руках.

– О чем ты говоришь? – казалось, рыцарь искренне был удивлен услышанным, даже поставил на стол бокал.

– Об амулете Кукловода. Об амулете, который кто-то одел на ведьму, напавшую на меня менее часа назад.