Титан

Моя дочь занимается синтезом горючего, необходимого ей, чтобы вырваться из Япета на свободу. И только когда она будет готова, и ни днем раньше, так как при рождении она обладает той же массой, что и всю жизнь, она вырвется в космос. Похоже, что Япет разделится во время этого на части, таким образом, очевидно, образовались кольца. Потом…

– Ты говоришь, что Титаны являются причиной образования колец? – спросила Габи.

– Разве я не сказала только что этого? – слегка раздраженно спросила Гея, поглощенная своим рассказом.

– Это случилось очень давно, и вы не можете возложить ответственность за это на меня. Как бы то не было, моя дочь при любых обстоятельствах вынуждена будет прекратить свое теперешнее вращение и начнет описывать круги как это делаю я. Та часть ее, которая превратиться в ступицу, находится сейчас на поверхности Япета. В космосе она сожмется, вытолкнув позади себя спицу. Она начнет вращаться быстрее, постепенно стабилизируясь, наполняя себя воздухом, начнет внутри себя образование горного процесса для существ, которые… ладно, вы получили общее представление. Я говорю бессвязно, когда рассказываю о своей дочери, впрочем, наверное любые родители.

– Нет, нет, мне очень интересно, – запротестовала Сирокко. – У твоей дочери внутри тоже будут титаниды, ангелы и цеппелины?

– Никаких титанид, я думаю, – усмехнувшись, сказала Гея. – Если она будет выращивать всех их, то будет изобретать их самостоятельно, как это делала я.

– Что-то я не пойму, – потрясла головой Сирокко.

– Это довольно просто. Большинство моих видов являются потомками по прямой линии Титанов, они были спрятаны, когда нас создавали. Каждое освобождаемое мною яйцо содержит семена миллионов видов как электронные растения. Я не думаю, что наши строители уделили большое внимание машинам. Все, что им было надо, они выращивали – от одежды до электронной схемы.

Титаниды и ангелы различаются. Пока вы не привыкли к ним, вам было удивительно, что они так похожи на людей. Ответ на это прост. Я использовала людей как образец. С титанидами было легче, но ангелы… это была моя головная боль! У ваших сказочников слишком большая фантазия, на практике это воплотить труднее. Для того, чтобы удержать ангелов над землей, размах крыльев должен быть огромным, даже при моей низкой гравитации и высоком атмосферном давлении. Я не собиралась делать их по библейскому образцу, но так получилось! Основная проблема, как вы видите, состояла…

– Ты сама сделала их? – спросила Сирокко. – Создала все на голом месте?

– Разве я только что не сказала это? Для меня это не труднее, чем тебе слепить из глины фигурку.

– Они полностью твое творение. Но ты основательно знакома с радиотехникой и создавала их по аналогам, знакомым тебе благодаря радио. Но, по твоим понятиям, мы занимаемся радио и телевещанием не так давно.

– Титанидам меньше ста лет, ангелы еще моложе.

– Тогда… тогда ты богиня. Я не хочу заниматься здесь теологией, но я надеюсь, что ты понимаешь, что я имею в виду.

– Но тем практическим результатам, которые получены в моем небольшом уголке вселенной… да, я богиня. – С самодовольным видом она сложила на груди руки.

Сирокко с тоской посмотрела на дверь. Как было бы хорошо выйти через нее и постараться забыть обо всем, что произошло.

Что из того, что это существо безумный живой потомок строителей? – Спрашивала себя Сирокко. Она управляла миром, который они называют Геей. Не имеет значения, действительно ли это соответствует действительности, в любом случае она обладает исключительной силой.

И что было достаточно странным, в иные моменты, когда та казалась какой-то незащищенной, Гея нравилась ей, но это было до того, как Сирокко вспомнила о том, что, в первую очередь, привело ее в ступицу.

– Существуют две вещи, о которых я хочу спросить тебя, – сказала Сирокко так решительно, насколько только отважилась.

Гея встревоженно приподнялась.

– Пожалуйста. Случайно, я хочу также спросит тебя о двух вещах.

– Я… ты? Спросить меня? – Это было совершенно неожиданно. Сирокко довольно-таки нервничала, заводя разговор о «Властелине Колец». Она знала, что с ней и ее командой поступили несправедливо, но имеет ли к этому отношение богиня? Сирокко хотела бы иметь хотя бы тысячную долю той бравады, когда она зайдя в ступицу, выкрикивала проклятия в пустое пространство.

– Что я могу для тебя сделать? – улыбаясь спросила Гея.

Сирокко глянула на Габи, которая слегка расширила глаза и исподтишка перекрестила пальцы.

– Первое… а, первая просьба касается титанид…

Проклятье, это должно было идти вторым вопросом. Но это не должно помешать.

– Его называют мейстерзингер… – Сирокко пропела его имя и продолжала. – Он просил меня… он просил меня, что если я когда-нибудь доберусь до тебя, спросить, почему они вынуждены воевать?

Гея нахмурилась, но она казалась скорее смущенной, чем рассерженной.

– Ты должна была понять это.

– Ладно, я поняла. Агрессивность, направленная против ангелов, заложена в них. Это инстинкт, то же самое происходит и с ангелами.

– Совершенно верно.

– И если ты так задумала их, то для этого у тебя были основания…

Гея выглядела удивленной.

– Да, конечно, я хотела войны. Я никогда не знала о войнах, пока не посмотрела ваши телевизионные передачи. Мне казалось, что ваши люди любят их настолько сильно, что воюют годами, и я решила тоже попробовать.

Долгое время Сирокко не находила, что сказать. Она почувствовала, что сидит с открытым ртом.

Ты это серьезно?

– Вполне.

– У меня это не укладывается в голове.

Гея глубоко вздохнула.

– Я хотела бы, чтобы ты не боялась меня. Уверяю, тебе не грозит от меня никакая опасность.

– Откуда нам это знать? – подалась вперед Габи, ты…

Она замолчала и посмотрела на Сирокко.

– Я разрушила ваш корабль. Это отдельный важный разговор, я уверена. Вы многого не знаете. Хотите еще немного кофе?

– Нет, не сейчас, спасибо, – торопливо сказала Сирокко. – Гея, или Ваше Святейшество, или как еще я должна называть тебя…

– Мне нравится Гея.

– …мы не любим войны. Я не люблю их, и не думаю, что любит какой-либо другой здравомыслящий человек. Я не сомневаюсь, что ты видела и антивоенные фильмы. Гея нахмурилась и закусила костяшку пальца. – Конечно, но их гораздо меньше, и фильмы о войне более популярны. В них больше кровопролития, чем в большинстве антивоенных фильмов. Ты сказала, что вы не любите войны, но почему вы тогда так восхищаетесь этими фильмами?

– Я не могу ответить на этот вопрос. Все, кого я знаю, ненавидят войну, титаниды ненавидят ее тоже. Они хотят, чтобы эти войны прекратились. Я пришла просить тебя об этом.

– Совсем не воевать? – она подозрительно вглядывалась в Сирокко.

– Совсем.

– Даже без небольших схваток?

– Даже.

Гея ссутулилась, глубоко вздохнула.

– Хорошо, – сказала она. – Договорились.

– Я надеюсь, что это не причинит больших хлопот, – продолжала Сирокко. – Я не знаю, каким образом…

– Это сделано! – Комната осветилась вспышкой, короной охватившей голову Геи. Раскат грома свалил Габи и Сирокко с ног. Габи выхватила из ножен меч и встала между Сирокко и Геей.

Последовало неловкое молчание.

– Я не собираюсь этого делать, – сказала Гея, руки у нее нервно дрожали. – Это было… ну… что-то вроде разочарования. – Она снова вздохнула и показала им на их места.

– Я должна была сказать, что происходит, – тщательно подбирая слова, сказала Гея. – Я призвала всех ангелов и титанид. Перепрограммирование займет некоторое время.

– Перепрограммирование? – с подозрением спросила Сирокко.

– Никто не пострадает, дорогая. Земля поглотит их всех. Через некоторое время они выйдут свободными от принуждения воевать. Ты удовлетворена?

Сирокко заинтересовало, была ли какая-нибудь альтернатива этому решению, но она промолчала и лишь молча кивнула головой.

– Ну и хорошо. Теперь второе дело. Твой корабль.

– Я еще ничего не просила.

Гея подняла руку, и убедившись, что Сирокко не будет больше ее перебивать, продолжала:

– Я знаю, что говорила вам, что я – весь мир, что я – Гея. Одно время это соответствовало действительности. Теперь это не совсем так. Не надо забывать, что мне три миллиона одна тысяча двести шестьдесят шесть лет. – Она помолчала, приподняв бровь.

– Три миллиона… – прищурилась Сирокко. – Ты говоришь, что это продолжительность твоей жизни.

– Ты права. Я стара не только по вашим меркам, но и по своим. Вы можете видеть это по ободу колеса и по ступице. Мои пустыни становятся суше, заброшенные земли покрываются все более толстым слоем льда и я ничего не могу с этим поделать. Сомневаюсь, что я проживу еще сто тысяч лет.

Совершенно неожиданно Сирокко рассмеялась. Габи пораженно уставилась на нее, Гея вежливо продолжала сидеть, склонив на бок голову, пока Сирокко не взяла себя в руки.

– Прости меня, – сказала она, все еще задыхаясь от смеха, – но почему-то это вызывает мало сочувствия. Всего сто тысяч лет! Ничего себе! – Она снова рассмеялась, на этот раз Гея тоже присоединилась к ней.

– Ты права, – сказала она, – еще слишком рано посылать цветы. Я могу пережить весь ваш народ. – Она откашлялась. – Но вернемся к тому, что я говорила. Я умираю. Я неправильно срабатываю в тысячах случаев. Она еще все держит в руках, подумаешь ты, но это все совсем не то, что было раньше. Вспомни динозавров. Один мозг у них в голове, второй – в крестце. Децентрализованное управление неуклюжим телом.

– У меня происходит то же самое. Когда я была молода, мои вспомогательные мозги работали вместе со мной, как пальцы на твоей руке. В последние полмиллиона лет это изменилось. Я потеряла контроль над большинством удаленных территорий. На ободе существует двенадцать самостоятельных интеллектов, а я лишь фрагментарно присутствую в двух индивидуальностях в моем центральном нервном звене, в ступице.

– Это как в греческой теогонии, которой я так увлекалась. Дети мои склонны к неуправляемости, своенравию, антагонизму. Я постоянно воюю с ними. Тут внизу есть хорошие и плохие земли. Гиперион одна из лучших земель. Мы вполне ладим.

– Рея темпераментная и совершенно сумасшедшая, но по крайней мере, мне часто удается уговорить делать правильные вещи. Но Океан – худшая из земель. Мы больше не в состоянии разговаривать друг с другом. Все, что я делаю в Океане, я делаю не правильным управлением, а хитростью и обманом. Это Океан поймал в ловушку ваш корабль.

Глава 25

Океан размышлял в течение десяти тысяч лет, когда почувствовал, что Гея слабеет. Еще был шанс, что она может уничтожить тщательно скрываемую им надежду. Его жгла обида.

Почему он должен быть в тени? Он, самый могущественный из океанов, постоянно покрытых льдом. Борющаяся на его суровой, холодной поверхности жизнь была чахлой. Многие из его детей погибли в самом расцвете лет. Что хорошего в этом Гиперионе, что он такой пышный, буйный?

Спокойно, по несколько метров за день, он простирал под землей нерв, пока не смог разговаривать непосредственно с Реей. Он распознал ее безумие и начал привлекать ее в союзники, обращая ее взгляд на запад.

В Мнемозине не было ничего хорошего. Она была пустынна, заброшена и физически и эмоционально, постоянно горюющая над своими пышными лесами. Стараясь изо всех сил возбудить негодование против Геи, Океан не смог пробить глубину депрессии Мнемозины. Он проложил под ней тоннель.

За Мнемозиной находился ночной регион Кроноса. Здесь было сильно влияние Геи; территорией управлял сопутствующий мозг, который был инструментом сверхразума, а собственный мозг Кроноса был еще недостаточно развит.

Океан двинулся дальше на запад. Не осознавая этого, он проложил коммуникационную сеть, объединяющую шесть мятежных земель.

Наибольшую поддержку он нашел в Япете. Если бы они только объединились, они бы свергли Гею. Но разработанная ими тактика основывалась на тесном физическом взаимодействии, так что они с Япетом могли плести интриги. Он вынужден был отступить, пока не договорится с Реей.

Он повторил историю, произошедшую на месте построенных на Земле пирамид. Неожиданно он остановил течение смазочно-охлаждающей эмульсии, проходящей через его огромное тело и через поддерживающие канаты, которыми он управлял. На далеком краю моря, господствующем на его морозном ландшафте, он управлял двумя речными насосами – огромными трехкамерными мускулами, поднимающими воды Офиона в западный Гиперион. Он остановил их массовое биение. То же самое сделала и Рея с пятью насосами, поднимавшими воду над восточными горными хребтами, в то время как ее насосы быстро качали воду около Гипериона. Отрезанный от воды со стороны запада, в то время как с восточной стороны вода откачивалась, Гиперион начал быстро сохнуть.

Через несколько дней перестал течь Офион.

– Я заразилась этой ловкостью рук от Реи, – сказала Гея. – Я узнала, что теряю контроль над моими периферийными мозгами, но ни один из них не высказал ни малейшей жалобы. Я не представляла, что они могут существовать.

По мере того как Гея рассказывала о бунте Океана, становилось темнее. Большинство люминесцентных панелей на потолке погасло. Оставшиеся дали мерцающее свечение. На стены комнаты упала тень.

– Я знала, что обязана что-то предпринять. Он был на пороге разрушения всей экосистемы; понадобилось бы тысяча лет, прежде чем я опять смогла бы собрать все вместе.

– И что же ты сделала? – прошептала Габи. Сирокко подпрыгнула; тихий голос Геи почти что загипнотизировал ее.

Гея вытянула руку, медленно сжала ее в кулак, похожий на каменную глыбу.

– Я сжалась.

Громадная круглая мышца дремала на протяжении трех миллионов лет. У нее была лишь одна функция: сокращать ступицу и вытягивать позади нее спицу сразу же после рождения Титана. От нее зависела сеть канатов Геи. Это был центр ее устройства, основной якорь, держащий ее вместе.

Она резко дернулась.

В воздух подпрыгнули гигатонны льда и камней.

Десять тысяч квадратных километров поверхности Океана поднялось вверх как скоростной лифт. Замершее море превратилось в грязь, в нее были врезаны кубы льда величиной с городской квартал. Надо всей Геей как гнилые веревки полопались пряди каната, они падали, ломая и спутывая все на своем пути.

Мышца расслабилась. На один головокружительный момент в Океане воцарилась невесомость. Глыбы льда величиной с квадратный километр парили в воздухе как снежинки, потом со ступицы подул ураганный ветер.

Когда Океан разрушен до основания, смертельную музыку Геи пробренчали пятнадцать канатов. Одна лишь сила акустики сдирала десяток метров верхнего слоя почвы с окружающих регионов и в течении некоторого времени вокруг обода колеса бушевала пыльная буря, потом ее неистовство стало затихать.

Подобно сжимаемому рукой мячу, мышца в ступице сокращалась и расслаблялась с двухдневным интервалом, это вызывало на Гее вибрацию как на лишенном резиновых прокладок колесе.

У Геи был в запасе еще трюк, но она выжидала, пока катаклизм не превратит Океан в голые камни. У нее было еще только шесть мышц. Сейчас она согнула одну из них.

Возвышающаяся над Океаном спица сократилась, сжалась до половины своего обычного диаметра. Больше чем на неделю прекратилась подача воды, деревья высохли, осыпались, начали падать.

Падая, они начинали гореть.

Океан превратился в ад.

– Я намеревалась сжечь этого ублюдка, – сказала Гея. – Я хотела выжечь его навсегда.

Сирокко закашлялась и потянулась за своей забытой выпивкой. Кубики льда в стакане тревожно звякнули в наступившей тишине.

– Он укоренился слишком глубоко, но я нагнала на него страху. – Гея тихонько хихикнула. – Я и сама пострадала от этого, огонь повредил мой нижний клапан. С тех пор я налетаю на него каждые семнадцать дней. Звук, исходящий при этом, это не плач Геи, а предупреждение. Он этого заслуживает. На протяжении тысячелетий он был очень хорошим мальчиком.

– Не делай ошибок, не навлечешь гнев богов на свою голову. Греки знали, что говорили.

– Но его судьба связана с моей. Он часть моего сознания, так что по вашему определению, я ненормальная. Это уничтожит всех нас, очевидно, добро и зло ходят рядом.

Он вел себя как нельзя лучше, пока на орбите не появились вы. Я планировала войти с вами в контакт за несколько дней до того, как вы очутились здесь. Я намеревалась захватить вас на внешней стороне Геи. Уверяю вас, я могла сделать это очень деликатно, не разбив ни одного стекла.

Океан использовал мое слабое место. Мои радиотрансляционные установки расположены на ободе. Их было три, но одна давным-давно сломалась. Остальные расположены в Океане и на Киусе. Криус мой союзник, но Рея и Тефия умудрились разрушить эту установку. Неожиданно все мои коммуникационные линии оказались в руках Океана.

Я решила отказаться от этой затеи. Не вступив со мной в контакт, вы могли, наверняка, неверно истолковать мое намерение.

Но Океан захотел заполучить вас для себя.

Битва бушевала под поверхностью Океана и Гипериона. Она происходила в огромном трубопроводе, поставлявшем питательное вещество известное под названием молоко Геи.

Каждый человеческий пленники был заключен в капсулу из защитного желе на то время, пока решалась их судьба. Их метаболические процессы были замедлены. В медицинском понятии они находились в коматозном состоянии, они не воспринимали окружающего.

Оружием в этой войне были насосы, перекачивающие через подземный мир питательные вещества и смазочно-охлаждающую эмульсию. Обоими участниками сражения создавались огромные перепады в давлении, в результате чего в одном месте в Мнемозине вырвался наружу гейзер молока, струя била на сотню метров в высоту, падая на песок, молоко образовывало недолговечные ручьи.

Сражение продолжалось больше года. В конце концов Океан понял, что он проигрывает. Под ошеломляющим давлением, которое создала Гея со стороны Япета, Кроноса и Мнемозины, победа начала уплывать к Гипериону.

Океан изменил свою тактику. Он проник в сознание своих пленников и разбудил их.

– Я все время боялась этого, – сказала Гея. – Он установил связь с вашим мозгом. Мне необходимо было нарушить эту связь. Я использовала тактику, которую, я думаю, вам не понять. В процессе этого я потеряла одного из вас. Когда я вернула его назад, он был уже изменен.

Океан старался уничтожить вас до того, как я захвачу вас, но он стремился уничтожить не тело, а мозг. Это было бы совершенно не трудно. Он затопил вас информацией. В одного из вас он внедрил речь посредством свиста, еще в двоих – песни титанид. Меня изумляет, что все вы остались в здравом уме.

– Не все, – сказала Сирокко.

– Да, не все. Я глубоко сожалею об этом. Я попытаюсь каким-либо образом исправить это.

Пока Сирокко размышляла, каким образом Гея собирается сделать это, заговорила Габи.

– Я вспоминаю, как поднималась по огромной лестнице, – сказала она. – Я прошла через золотые ворота и стала у ног богини. Потом, через несколько часов, создалось впечатление, что я снова на этом же месте. Можешь ты объяснить это?

– Я разговаривала с каждым из вас, – сказала Гея. – В том состоянии, в котором вы находились, каждый интерпретировал это по-своему.

– Я совершенно не могу этого вспомнить, – сказала Сирокко.

– Ты забыла это. Твой друг Билл пошел дальше, он потерял большую часть своей памяти.

Обращаясь с вами через Гиперион, я решила, что мне следует сделать. Август слишком прониклась культурой и обычаями ангелов. Пытаться вернуть ее в прежнее состояние – означает уничтожить ее. Я перенесла ее в спицу и позволила ей положиться на судьбу.

Джин повредился рассудком. Я перенесла его в Рею, надеясь, что он останется изолированным от всех остальных. Мне следовало уничтожить его.

– Нет, – вздохнула Сирокко. – Я оставила его в живых, когда тоже надо было убить его.

– Мне легче от своих слов, – сказала Гея. – Что касается остальных вас, то необходимо было как можно быстрее вернуть вас в сознательное состояние. У меня даже не было времени собрать вас вместе. Я надеялась, что вы придете сюда, и во время. Вы так и сделали. И теперь вы можете вернуться домой.

Сирокко бросила на нее быстрый взгляд.

– Да, спасательный корабль здесь. Им командует капитан Уолли Свенсен, и…

– Уолли! – одновременно выкрикнули Габи и Сирокко.

– Он ваш друг? Вы скоро увидитесь с ним. Твой друг Билл уже на протяжении двух недель беседует с ним.

Гея выглядела смущенной, и когда она заговорила опять, в голосе ее сквозило раздражение. – И на самом деле, это нечто большее, чем просто спасательная миссия.

– Я полагаю, что это возможно.

– Да, ты права. Капитан Свенсен снаряжен на войну со мной. У него с собой много водородных бомб, и его присутствие здесь действует мне на нервы. Это имеет отношение к тому, о чем я хотела попросить тебя. Могла бы ты уладить это? Ты ведь знаешь, что я несу угрозы Земле.

Сирокко на мгновение заколебалась, причиной был смущенный вид Геи.

– Хорошо, я думаю смогу сделать это незамедлительно.

– Большое спасибо. В действительности он не сказал, что собирается бомбить меня, и когда он узнал, что здесь находятся уцелевшие после катастрофы «Властелина Колец», эта перспектива стала более отдаленной. Разведчики с корабля строят лагерь около города титанид. Ты можешь объяснить Свенсену что случилось, так как я не уверена, что он мне поверит?

Сирокко кивнула в ответ и довольно продолжительное время молчала, ожидая, что еще скажет Гея. Но та молчала, и Сирокко вынуждена была заговорить сама.

– А как нам поверить, что все это правда?

– Я не могу дать вам никаких гарантий. Я только прошу поверить мне.

Сирокко опять кивнула и встала. Она не хотела, чтобы это выглядело демонстративно, но никто не ожидал этого. Габи казалась смущенной, но тоже поднялась на ноги.

– Было очень интересно, – сказала Сирокко. – Спасибо за угощение.

– Не торопись, – сказала Гея после паузы изумления. – После того, как я верну тебя на обод, у меня не будет возможности поговорить с тобой.

– Ты можешь послать мне открытку.

– Понимать это как намек на то, что ты сердишься?

– Я не знаю. А ты? – Неожиданно она почувствовала, что и в самом деле рассержена, хотя не была уверена в причине этого гнева.

– Тебе лучше об этом знать. Я твой пленник, независимо от того, как ты это называешь.

– Ты не совсем права.

– О том, что это не так, говорят только твои слова, обстоятельства же свидетельствуют об обратном. Ты привела меня в комнату, позаимствованную прямо из старого фильма, продемонстрировала себя невысокой, плотной женщиной, ты притушила свет и рассказала мне неправдоподобную историю. Какие у меня есть основания верить тебе?

– Мне жаль, что ты так думаешь.

Сирокко устало покачала головой. – Ладно, – сказала она, – я немного обескуражена, вот и все.

Габи скосила на нее взгляд, но ничего не сказала. Это вызвало у Сирокко чувство раздражения, которое еще более усугубилось, когда Гея тоже, казалось, заинтересовалась ее заявлением.

– Обескуражена? Не могу представить, почему. Ты выполнила все, за чем пришла, несмотря на огромные разногласия. Ты остановила войну. Теперь ты собираешься домой.

– Вопрос с войной заботит меня, – медленно сказала Сирокко.

– Это еще почему?

– Я не поверила тем басням, что ты мне здесь рассказывала. Во всяком случае, не всему. Если ты хочешь, чтобы я пошла отстаивать тебя, то расскажи мне о истинной причине войны между титанидами и ангелами.

– Практика, – быстро сказала Габи.

– Повторить?

– Практика. У меня нет врагов, и в моем характере нет ничего общего с войной. Я знала, что скоро встречусь с людьми, а все, что я знала о вас, подчеркивало вашу агрессивность. Ваши выпуски новостей, ваши фильмы, ваши книги: войны, убийства, предательство, враждебность.

– Ты готовилась к войне с нами.

– Я исследовала технику на случай войны.

– И что ты узнала?

– Такое, что я ужаснулась. Я могла бы уничтожить ваш корабль во время его приближения, но это все. Вы же могли уничтожить меня в мгновение ока. У меня не было ощущения стратегии. Моя победа над Океаном показала, какое надо иметь искусство для ведения рукопашной борьбы. Когда появились твои люди, Апрель произвела переворот в атаках ангелов, а Джин уже был готов применить у титанид новое оружие. Конечно, я могла дать им это оружие. Я видела достаточно ковбойских фильмов, чтобы узнать как действуют луки и стрелы.

– И почему же ты не сделала этого?

– Я надеялась, что они сами изобретут их.

– А почему они этого не сделали?

– Это новый вид. У них отсутствует изобретательность. Я позаимствовала гигантских песчаных червей у Мнемозины – из фильмов. На тебе есть огромная человекообразная обезьяна, я вполне горда ею, но это тоже подражание. Титанид я взяла из мифологии, правда сексуальное оформление мое собственное.