Поступь бога
Пэт Ходжилл
Поступь бога
(Кенцират – 1)
Моему отцу,
Роберту О. Ходжиллу (1922-2000),
истинному художнику
Книга первая
КЛУБЫ ПЫЛИ
Глава 1. ИЗ ГИБЛЫХ ЗЕМЕЛЬ
Холмы катились под луной, подставляя ее призрачному свету поросшие жухлой травой гребни, и круто обрывались в переплетение колючих теней. Вверх и вниз, и так без конца. Только ноющие мышцы помогали Джейм различать подъемы и спуски, взлет и падение… Где-то над головой крикнула ночная птица. Джейм остановилась, пытаясь разглядеть ее, безумно завидуя тем, у кого есть крылья. Какое-то мгновение силуэт птицы был отчетливо виден на фоне посеребренных луной облаков, но затем вырастающая на западе стена гор поглотила его. На исходе ночи Хмарь показалась угрожающе близкой. Нечто огромное надвигалось на девушку, занимая полнеба, гася звезды. Джейм шла две недели и вышла наконец за пределы Гиблых Земель, сюда, в предгорья, но легче от этого не стало. Чистая здесь земля или нет, она все еще оставалась дикой глухоманью. Как хотелось выйти сейчас к человеческому жилью, пусть хоть к пастушьей хижине, все равно, куда угодно, но только скорее!
Тонкие, высокие голоса перекликались за ее спиной. Джейм почти не дыша вслушивалась, считала. Семеро. Мерлоги, они опять вышли на ее след.
Она подобралась, приготовившись бежать, но потом заставила свои уставшие мышцы расслабиться. Бег только ослабит ее. Кроме того, мерлоги, кажется, решили держаться поодаль, что было странно после стольких дней близкого преследования. Может, в конце концов встретиться с ними лицом к лицу? Они бы не упустили такой возможности, но ей-то какой смысл убивать того, кто и так уже мертв. Что ж, она сделает еще одну попытку выжить. И Джейм пустилась дальше. Только бы достичь какого-нибудь укрытия, прежде чем ее измученное тело окончательно откажется повиноваться ей и станет добычей преследователей.
И вдруг, внезапно, ей открылся город.
Джейм бросилась к нему по склону, веря и не веря своим глазам. Город раскинулся прямо перед ней, изгибаясь у подножия гор и уходя на юго-восток. Даже отсюда он выглядел огромным. Внешнее кольцо городской стены растянулось на мили, а внутреннее, казалось, вот-вот лопнет под напором заполнявших его домов. Серый и молчаливый, он лежал в объятиях гор, каменный город, залитый холодным лунным светом, больше похожий на творение природы, чем рук человеческих.
– Тай-Тестигон! – прошептала Джейм.
Позади снова раздались вопли, но ветер унес их. В наступившей тишине робко подал голос сверчок, раз, другой, и застрекотал. Мерлоги убрались прочь. «Еще бы, ведь город так близко», – подумала Джейм, потирая перевязанное предплечье. Они гнались за ней по всей своей территории, следуя за запахом крови. Она вздрогнула, вспомнив первую встречу с ними в Гиблых Землях, во время пожара. Ошарашенная, отупевшая от огня и дыма, она оглянулась и обнаружила темную фигуру позади. На один счастливый миг Джейм поверила, что это был Тори. Но тут же оказалась сбита с ног гнойной, вонючей тварью, зловонно дышащей ей в лицо…
Джейм смотрела на свои руки, на длинные, тонкие пальцы, на изорванные в клочья перчатки. Ногти, когда-то белевшие, как слоновая кость, обломаны под корень, некоторые сорваны с мясом, кончики пальцев саднят от боли.
«Да уж, выглядят они замечательно», – подумала она с горечью. Но видят Трое, тот мерлог вполне прочувствовал, что такое хорошие коготки, впивающиеся в гниющую плоть его лица!
Конечно, это не то, что может остановить этих тварей надолго. Даже если б она убивала их – никто не остается навеки мертвым в Гиблых Землях. И никто не останется живым… Любой обычный человек превращается в мерлога, просто не может не превратиться. Это проклятие кенциратов, народа, к которому принадлежала и Джейм, – давным-давно они впустили эту напасть в свои земли. Больше не поддерживаемый ничьей волей, Барьер между Ратилленом и Тенями слабел. Жители Темного Порога, давнишние враги, прогрызли дыры между мирами, отравили землю, высосали здоровье из воздуха. «Что ж, все могло бы быть куда хуже, если бы народ не встал на защиту Кенцирата», – думала Джейм. Хотя куда уж хуже: все эти люди теперь мертвы, а она, самая молодая и, скорее всего, последняя, не скоро выберется отсюда.
Не так скоро, как следовало бы. Хотя Гиблые Земли уже позади, она чувствует их гнилое дыхание каждой клеточкой своего израненного тела.
Джейм потребовалось какое-то время, чтобы понять, что ее раны заражены. Зараза редко приставала к таким, как она. Как правило, кенциры либо тотчас погибали, либо быстро и полностью излечивали себя – но для этого им был необходим глубокий, крепкий сон – двар, – во время которого они становились абсолютно беспомощными. Джейм плохо спала последние две недели. Выносливость тоже была присуща кенцирам, но и у нее есть предел – и он близко, слишком близко. Еще немного – и будет слишком поздно, но она найдет помощь в этом городе… под горой… если, конечно, город…
Вот он лежит, Великий Тай-Тестигон, точно такой, как рассказывал бродяга Анар, ее старый наставник. С одним лишь отличием: в этом городе, здесь и сейчас, не виднелось ни единого проблеска – ни караульных огней на стенах, ни уличных фонарей, ни даже тусклого огонька свечи в каком-нибудь пыльном окне. Все было темным, все было… Мертвым?
Воспоминание обожгло Джейм. Две недели назад, был другой холм, и другой город раскинулся под ним – без огней, без жизни. Башни. Дома. И ни единой живой души. Только ЕГО мертвое воинство, и страх, гнавший ее прочь, и стыд за свой страх… Но… «Но ведь должны были пройти годы», – подумала она в смятении, потирая лоб рукой, чтобы заглушить боль упрямой памяти. Где же она была все это время, что случилось с ней? Джейм не могла вспомнить. Она бежала будто в тумане по скалам, бежала словно испуганный, брошенный ребенок… Или это она оставила кого-то, чтобы найти… Что? Мертвых.
Неужели они все мертвы?
Вдруг Джейм резко сбросила заплечный мешок и стала рыться в нем, разбрасывая по сторонам нехитрый скарб, пока внутри не остались только три вещи – книга, обернутая куском старого полотна, обломок меча с полустертой эмблемой на рукояти и маленький сверток, хранящий кольцо ее отца. Кольцо, до сих пор надетое на его палец… «Тори, брат, тебя не было среди убитых. Если тебе удалось спастись, а я безумно надеюсь на это, я вложу Кольцо и Меч в твои руки, и лишь тогда, и только от тебя, приму приговор, только от тебя – и ни от кого больше».
– Нет, господин и отец мой, даже не от тебя! – произнесла она с неожиданным вызовом в голосе, оглядываясь на пройденный путь.
Далеко на севере зеленая зарница стремительно пробежала по плоскости Барьера. Поднявшийся ветер дул все сильнее, унося пепел сгоревших башен, – ветер словно преследовал Джейм. При этой мысли она побледнела. Девушка поспешно собрала мешок, вскинула его на плечо и отправилась вниз по склону прямиком к городу, стараясь верить в то, что Тори прошел этим же путем чуть раньше нее. Джейм шла, глотая золу, гонимую ветром.
Пологий склон холма наконец уткнулся в земляной вал внушительных размеров, но заросший сорняками и прорезанный множеством глубоких трещин. С другой его стороны земля круто поднималась к подножию внешней стены города. Справа булыжный пандус взбирался к воротам, расположенным высоко в стене. Все это сооружение говорило о том, что однажды город решили надежно укрепить. Валы и стены успокоили жителей – те посчитали их вполне достаточными. «Напрасная самоуверенность, – думала Джейм, тяжело взбираясь по пандусу. – Эти гордые башни, которые замечаешь первыми, сходя с гор, теперь всего лишь оболочка, гулкая и пустая, приют крыс, вместилище заплесневевших костей. Анар, бродяга, ты никогда не говорил о том, как человека лишает присутствия духа город без огней, – я расскажу тебе при случае». Зев ворот перед ней был темен и безжизнен. Ничто не двигалось за ними, лишь трава, пробившаяся между булыжниками, кивала, соглашаясь в чем-то с ветром.
Пандус резко оборвался в широкий, давно высохший крепостной ров, берега которого соединял шаткий подвесной мост. Джейм прошла по нему, и городские ворота уставились на нее зияющей пустотой.
На первый взгляд путь был чист. Дорога, прямая, широкая, тянулась вдоль высоких стен, пройти сквозь которые можно бы было через многочисленные железные калитки и воротца, ведущие в маленькие дворики и садики, темные и пустынные. Джейм прислонилась к камням древней стены, за которой простирался великий лабиринт Тай-Тестигона. Постояв так немного, она вошла в город.
После шести поворотов Джейм окончательно потерялась. Этот город словно вышел из кошмара безумного архитектора, улицы переплетались, извивались, пересекались под самыми неожиданными углами, ныряли в туннели под здания, неожиданно упирались в тупики. Дома были не лучше: узкие стены взлетали к небу, но видели лишь друг друга, встречаясь на углах, замыкаясь на самих себе, безразличные ко всему происходящему внутри или снаружи.
Джейм брела мимо этих домов, чувствуя себя все хуже и хуже. Ветер завывал, будто оплакивал ее, перебирал мусор в придорожных канавах, ломал ветви деревьев, осыпая Джейм трухой. И ни единого луча света, ни малейшего признака жизни. Но внимательный взгляд говорил о том, что попала она все-таки на кладбище. На городе лежала печать времени, но не разрухи. Кое-где в окнах стояли цветочные горшки, а у одного дома ветер трепал золотистый флажок, словно приветствуя луну. Да, если люди покинули это место, то это случилось внезапно, а если они все еще здесь, значит, умышленно сидят тихо-тихо.
Кто знает. Когда она огибала углы, пронизывающий ветер нес не только пыль и мусор, но и какие-то звуки. Несколько раз Джейм останавливалась, напряженно пытаясь уловить мелодию, или обрывок тихой песни, или чей-то голос далеко-далеко – кто-то рассмеялся или вскрикнул – слов не разобрать. Вот почудился быстрый топот чьих-то маленьких ножек, еще какие-то звуки прошелестели в ушах, но все они были неотделимы от гудения ветра. «Нервы», – решила Джейм и пошла дальше.
Она подумала о городских воротах, оставшихся далеко позади, открытых надвигающемуся шторму, Гиблым Землям. Ей бы приметить обратный путь, но как, и главное – зачем? Боль пульсировала в руках. Силы скоро совсем иссякнут. Конечно, глупо было надеяться, что городские стены защитят от ветра, а уж тем более от мерлогов. А больше за ней некому гнаться, она твердо это знала. Совсем некому. Просто погоня за ней была такой долгой, такой жестокой, что и сейчас Джейм не чувствовала себя свободной.
Она пошла на звук льющейся воды. В маленьком сквере струи фонтана весело играли друг с другом. Джейм давно не видела такой вот мирной, чистой воды. Она зачерпнула пригоршню прохладной влаги, напилась, сполоснула горящее лицо. Затем осторожно размотала тряпки, прикрывавшие рану на предплечье. Следы зубов были прекрасно видны: они белели на фоне расходящейся от них черной подкожной опухоли. Пальцы мелко подрагивали, и Джейм уже не полностью владела ими. Ей было трудно глотать, волны лихорадки окатывали ее. Она вдруг ясно поняла, что если в самое ближайшее время не сможет воспользоваться целительной силой сна, то ей придется выбирать – или потерять руку, или прожить нежизнь среди мерлогов. Ей просто необходимо поспать, но не здесь же, не на этом открытом пространстве. Она должна найти пристанище, должна найти… Свет?
О Трое! Джейм вскочила, страстно желая, чтобы этот свет не оказался порождением ее бреда. На другой стороне площади, под затворенным окном, лежал узкий луч. Джейм пересекла показавшееся огромным пространство и тихо поцарапалась в ставень. Свет мгновенно погас. Только сейчас она заметила, что все другие щели плотно законопачены тряпками изнутри – и в этом окне, и во всех соседних окнах и дверях. Похоже, подобное творится по всему городу – люди сидят, затаившись в своих домах, забаррикадировав входы и выходы. Значит, то, чего боятся горожане – что бы это ни было, – витает где-то здесь, на улицах, рядом с ней.
Джейм замерла на мгновение, с губ ее слетело проклятие – безмозглая недотепа, как она могла быть такой невнимательной! Впервые с момента входа в город она насторожилась, начав воспринимать окружающее всеми шестью чувствами. И то, что они сказали, охладило жар, льющийся по ее жилам. К ней подкрадывалось нечто, не имеющее ничего общего с Гиблыми Землями, с мерлогами. Появилась новая угроза и встала близко, слишком близко.
Где-то вновь раздался стук. Вначале далекий, он ненавязчиво вплетался в песню ветра, но потом вырос, стал громче – не приблизился, но зазвучал отчетливее, словно капли дождя, барабанящие по крыше. Джейм не могла точно определить, откуда он доносится. Звук бился уже над самой головой, когда краешком глаза девушка заметила что-то белое, мелькнувшее у самой земли. Она рванулась всем телом, пытаясь разглядеть существо, но оно уже скрылось, словно провалилось сквозь землю. В наступившей тишине пара желтых глаз блеснула из глубоких теней улицы, лежащей справа.
«Кошка», – вздохнула Джейм с облегчением.
Она собралась уже идти дальше, когда заметила трещины, потянувшиеся к ней от тех самых желтых глаз. Они пересекли лунную дорожку, сдвигая булыжники мостовой, кроша и вырывая их из кладки. Вначале они двигались медленно, неуверенно, но, достигнув площади с фонтаном, множество мелких трещин резко соединились в пять крупных расщелин и устремились к Джейм, сокрушая все на своем пути.
Джейм помчалась прочь. Она не знала, что будет, если хоть одна из трещин настигнет ее, разверзнув землю под ногами, и не хотела знать. Девушка бежала по лабиринту улиц, стараясь придерживаться западного направления. Ее преследовали быстрый топот и грохот раскалывающихся камней.
Она метнулась в какой-то дверной проем, надеясь найти там спасение, но желтый взгляд сверкнул – и балка над головой Джейм треснула и раскололась надвое. Опять бежать. Лабиринт Тай-Тестигона не желал быть ее союзником – поворачивая и петляя, Джейм не могла оторваться от преследователя.
Внезапно желтые глаза зажглись впереди – прямо на ее пути.
Девушка бросилась в боковой проулок и резко затормозила. Перед ней, в ажурной тени кованых ворот, плескался широкий, от стены до стены, бассейн с черной водой. Джейм приготовилась преодолеть его вброд, но тут что-то огромное с масляным бульканьем стало всплывать из глубины. Лунный свет на миг блеснул, отразившись от кожи гигантской спины, и исчез вместе с ней.
Позади стонала мостовая. Сглотнув пересохшим горлом, Джейм отступила на шаг, выжидая, и, когда толща воды вновь стала раздвигаться, прыгнула вперед. Одна нога коснулась гладкой спины, едва не соскользнув, но другая уже встала на противоположный берег. Однако расщелины нырнули и в бассейн. На один удар сердца все было тихо, а затем черные воды взбесились и бросились на стены. Джейм промокла насквозь, пока добралась до арки, ведущей на другую улицу. Поворачивая, девушка увидела, как громадная, слепая морда взметнулась, потянулась к луне и скрылась. Вода с шумом уходила в щель. А бассейн, казалось, был не больше дюйма глубиной.
Шлепая по мокрым булыжникам, Джейм снова наткнулась на желтый взгляд. Несколько мгновений она смотрела в эти глаза не отрываясь, а потом существо повернулось и быстро покатилось прочь. Оно передвигалось не на лапах, а на маленьких, толстеньких, как будто младенческих, ручках, и тень не бежала за ним по омытому луной тротуару.
Когда существо исчезло из виду, Джейм огляделась, выбирая дорогу. В высокой стене она увидела ворота, ведущие в другой район города. За воротами тени от нависающих над улицами домов спокойно лежали под ногами, черные и… не движимые, сзданные неясным слабым светом, растворявшемся во мраке ночи. Воздух, коснувшийся лица Джейм, был пропитан угрозой. Девушка нерешительно двинулась к непонятному свету, осторожно пробираясь между теней.
Здесь оказалось не так темно, как она ожидала. Дома громоздились друг на друге, подпирали друг друга, смыкались самым непредсказуемым образом – ни один не стоял отдельно. А лунный свет струился с высоты, помогая ночному зрению Джейм – наследству всех жителей бессолнечного Ратиллена. Джейм шла вперед, пока не оказалась на улице, у стен домов колебались странного вида огни.
Она заставила себя приблизиться. До сих пор ее шестое чувство лишь слегка трепетало, предупреждая о присутствии странных существ, крадущихся за ней. Сейчас же оно задрожало под волнами необузданной силы, которая нарастала с каждым шагом. Джейм чувствовала, как сотни, тысячи сердец лихорадочно бьются в ночи почти рядом с ней. Гнев, презрение, страх – гигантские, нечеловеческие – разом обрушились на нее, подминая и терзая все чувства. Навалилась паника. Показалось, что содрогнулись земля и небо.
«Я словно мышь, пойманная в медвежий капкан. Эти стены не защитят непрошеного гостя. Равнодушные дома, они превратят тебя в лепешку и даже не узнают, что стали убийцами. Надо убираться отсюда».
Джейм побежала обратно по тому же пути, каким пришла сюда, – стремительно, не глядя по сторонам. Ворота появились как раз в тот момент, когда ей показалось, что она вот-вот умрет, если немедленно не остановится. Задыхаясь, она упала ничком на влажную землю, потом неуверенно села, прислонившись спиной к стене, сжимая раненое предплечье.
Глупо, глупо, глупо так неосмотрительно растрачивать и без того иссякающие силы! Скоро они могут ей понадобиться, но будут ли они у нее? Джейм уже поплатилась своим шестым чувством: безумный шквал, от которого удалось улизнуть, временно оглушил его. Да, бегство – тоже выход, но достойно ли человека носиться очертя голову, толком не имея цели? Проклятие, потерять собственное прошлое… Или позволить его украсть?
Опустив голову, она шептала страшные ругательства, не слыша своих слов.
Нужно быть сумасшедшим, чтобы шутить такими вещами. Потеряно, все потеряно – годы жизни, родина, семья… Даже она сама. Разве она не потеряла и себя? Она уже не была тем испуганным ребенком, который вошел в окутанный тенями город, намереваясь справиться с ним, этот ребенок превратился в кого-то постороннего, неизвестного ей.
Крупицы наследия кенциров – все, что у нее осталось. И прекрасно. Она будет держаться за них, как утопающий за соломинку, и идиотка, коей она сейчас, несомненно, является, станет поумнее и научится беречь силы. Джейм поднялась, еле держась на непослушных ногах.
Ветер переменился. Его порывы, дышащие смрадом Гиблых Земель, царапали лицо, трепали волосы. Северные ворота были открыты. Надвигалась буря, и кто скажет, что придет за ней? Джейм поежилась и повернула на юг. Перешагивая через уже (или пока?) неподвижные трещины, она поспешно шла вдоль стены, и ветер, вцепившись в волосы, ехал у нее на плечах. Джейм не оглядывалась.
Наконец она вышла на край огромной площади, куда, казалось, стекались все городские дороги. Джейм направилась к возвышающемуся в центре мраморному престолу, радуясь такому простору после всех темных переулков, радуясь даже яростному ветру, словно он мог очистить западные горы от отбросов севера. Белый всполох мелькнул перед глазами. Словно листопад, по ветру летели клочки бумаги. Кружась, они промчались мимо – все кроме одного, который прилепился к носку ее ботинка и трепетал, пытаясь вновь обрести свободу. Джейм осторожно сняла его. Листочек был покрыт буквами, вполне знакомыми – так писали в Ратиллене. Надпись гласила:
НАРК ТАИТСЯ ЗА ДВЕРЬМИ
Кто или что этот Нарк?
Забавно, если и остальные летящие бумажки несут то же послание. Джейм поймала их столько, сколько смогла. Да, на некоторых были такие же надписи, но в большинстве своем они различались не меньше, чем языки, на которых они писались. Через пять минут у Джейм были экземпляры на языках Мыса, Страны Капель, Тверрди и еще нескольких менее распространенных наречий.
Слова словно предостерегали ее – держись подальше от улиц, аллей, скверов, площадей, крыш, даже окон и подоконников, – необычный жилец может скрываться там. Если верить листочкам, ни одно место на открытом воздухе нельзя было считать безопасным, хотя Джейм не понимала, чего именно следует остерегаться, до тех пор, пока один мятый клочок не провозгласил:
ОПАСАЙСЯ МЕРТВЫХ БОГОВ
Ветер выхватил бумажку из рук, закружил и унес вслед за остальными. Джейм не стала гнаться за ней. Богов? Бог един, кому могло прийти в голову, что богов может быть больше одного? Каких богов? Может, в Тай-Тестигоне так называют создания вроде той твари на детских ручках или живущего в луже чудовища, но ведь они – всего лишь пара странных, буйных существ с ночных улиц. Как их можно принять за богов? Она рассмеялась было над такой глупостью, но резко осеклась. Дыхание рвало грудь.
Чей-то чужой голос зазвучал одновременно с ее. На мгновение Джейм решила, что это ей лишь почудилось, но голос раздался вновь – далекий слабый крик. Слышен он был недолго, но Джейм уже бежала туда, в ту сторону. В спешке она не заметила маленького грязного беса, который, схватив последний бумажный клочок, неторопливо потрусил вслед за ней по мостовой.
Дома опять сомкнулись вокруг Джейм. Она задержалась на перекрестке под арочным сводом, не зная, куда идти теперь, но пронзительный крик раздался снова, гораздо ближе, и девушка решительно свернула направо. Из окон верхних этажей здесь свисали широкие ленты, они тихо покачивались в воздухе, переплетаясь друг с другом и скрывая проход между домами, – Джейм не замечала его, пока не оказалась совсем рядом.
Там, в узком проулке, стоял старик, размахивая посохом и беззубо огрызаясь на двух молодых парней, подступавших к нему. Когда Джейм вступила на узкую улочку, старик снова крикнул. В его голосе не было страха, лишь чистый, неприкрытый гнев обманутого человека, подкрепленный тяжелой палкой, которой старик орудовал с неожиданной силой, заставляя своих противников отпрыгивать назад. Однако те, молодые и выносливые, непременно добились бы своего. Вопрос времени и терпения. Их престарелая жертва прекрасно понимала это. Понимала это и Джейм.
He раздумывая, она бросилась вперед, как полыхнувшее пламя, умело свалив одного из нападавших. Второй с недоумением глядел на своего напарника, корчившегося на земле. Он не видел Джейм, скрывшуюся рядом в тени, готовую ударить снова. Но удара не последовало. Джейм удивленно застыла, когда человек дико посмотрел сквозь нее, повернулся и понесся прочь, запрокинув мертвенно-бледное, искаженное ужасом лицо. Темный силуэт отделился от стены и ринулся за ним. Оба скрылись за дальним углом дома.
Джейм хотела последовать за ними, но внезапная волна головокружения накрыла ее, камни мостовой словно зашевелились под ногами. Когда сознание прояснилось, она обнаружила, что крепко держится за дверной косяк, а старик радостно колотит ее по плечу.
– Драпайте, негодяи, драпайте! – выкрикивал он снова и снова прямо у нее над ухом. – Ха, ловкая работенка! – Его мутные глаза так и сияли от удовольствия. – Теперь они дважды подумают, прежде чем решат докучать старику Писаке! Но кто ты, парень? Как тебя звать?
– Джейм… Джейм Талисман, – выдавила она, автоматически назвав имя, неуверенная, что оно ее. – Но я не…
– Талисман, Талисман, – ворчливо повторил старик. – Странное имя, но все кенциры странные. Ты же из Кенцирата, а? Ой, пацан, ты не заморочишь мне голову, с твоим-то акцентом! Даже и не пытайся, ага? – Все его морщинки собрались в лукавый пучок улыбки. – Ты кенцир, а это значит, что в беде ты не подведешь. Заходи попозже, мальчик, у меня найдется работа для тебя. – С этими словами он стремительно зашаркал по проулку, оставив Джейм в полубеспамятстве, не дослушав ее слабого протеста.
Джейм отчаянно боролась с головокружением, чувствуя, что тело вот-вот перестанет подчиняться ей. В меркнущем сознании проносились образы – темная башня, безликие фигуры во мраке, хруст… да, так ломались пальцы.
– Нет!
Это был ее собственный крик. Эхо заметалось, ударяясь о стены. Джейм вновь стояла на пороге дома в безмолвном городе, рядом с телом человека, сбитого ею, далеко от северных кошмаров и мстительных мерлогов. О Трое, еще один такой срыв – и она отправится прямиком в иной мир. «Что было, то было, забудь все, – твердила она себе, – прошлое не навредит тебе без твоего согласия, но настоящее… настоящее может убить».
Где-то что-то горело.
Джейм дернула головой. Проулок был полон дыма. В десяти шагах от нее пылало лежащее тело.
В оцепенении Джейм смотрела, как тонкие языки голубого пламени обвивают и лижут туловище. Кожа почернела и облезала клочьями. Волосы вспыхнули и взлетели прозрачным облаком, открыв на секунду прекрасный цветок, вытатуированный за левым ухом, последний раз расцветающий в огне. Одежда, кожа, мышцы, кости – все рассыпалось, превращаясь в черный, жирный дым, страшной спиралью поднимавшийся к небу.
Затем Джейм увидела, как столб дыма постепенно обретает форму. Она вскочила и попятилась назад, в тень дверного проема. Голова неясных очертаний качалась из стороны в сторону на вершине высокого смерча – на уровне закрытых окон третьего этажа. Нижний конец дымной фигуры превратился в длиннющий хвост, бьющийся между стен, пачкающий их копотью. Чудовище быстро обрело плоть, рыгнуло пламенем и поползло по улице, оставляя за собой золу и жирные пятна сажи на булыжниках мостовой.
