Дороги к праотцам

– Нет… А хотя слышал, меня о них спрашивал как-то Артем, – вспомнил Андрей.

А дальше, попыхивая трубкой с каким-то удивительно зловонным табаком, отчего у Андрея даже начала кружиться голова, барон рассказал вот что:

Цыгане-паяцы – древняя секта сатанистов. Секта эта настолько же древняя, насколько стар мир. Цыгане-паяцы были всегда. О них известно немногое, знамениты они, например, тем, что приносят человеческие жертвы, чаще детей, похищенных или купленных у бедных родителей. Перед тем как убить, они истязают свои жертвы, вырезая на теле у них тайные сатанинские знаки, жгут их тело огнем… Есть такие малоразвитые страны, в которых можно взять детей, якобы усыновив их… После жертвоприношения они вырезают у мертвых сердце и печень. Потом следует ужасный акт каннибализма, когда все они, собравшись за одним столом, пожирают вырезанные органы. Но цыгане-паяцы – это только их название, к благородному племени цыган они не имеют никакого отношения, более того, они смертельные враги цыган всего мира. Цыгане-паяцы стремятся завладеть миром не напрямую, а постепенно внедряясь в его властные структуры. Секта эта очень многочисленна и распространена по всему земному шару. Отличают их только тайные знаки, которыми они обмениваются, узнавая друг друга. Известно, например, что к этой секте тайно принадлежали многие высокопоставленные чиновники Третьего рейха. До сих пор ходят споры о принадлежности к этой секте Адольфа Гитлера. В концентрационных лагерях цыгане-паяцы устраивали жуткие оргии – об этом пишут многие исследователи истории этой секты. О принадлежности Феликса Дзержинского к этой секте тоже ходят споры, ну а то, что Берия принадлежал к цыганам-паяцам, уже ни у кого не вызывает сомнения. Совсем недавно из рассекреченных для историков документов стало известно, что Берия являлся тайным руководителем российского крыла цыган-паяцев и что в него входили многие руководители тогдашнего партаппарата и особенно карательных органов. Об этом, оказывается, знал даже Сталин, но он сквозь пальцы смотрел на эту секту, правда, никто не берется утверждать, что он сам не принадлежал к ней. Можно себе представить, что творилось ночами в лагерях в те страшные и темные времена… Многие, очень многие злодеяния, совершаемые на земле, вершатся под их контролем и по их воле. Неизвестно, насколько глубоко цыгане-паяцы проникли во власть. Они связаны со многими террористическими организациями и стараются взять их под свой контроль.

И только цыгане знали о них, предотвращая многие их злодеяния. Много-много веков назад цыгане ушли из благословенной страны Индии, чтобы пуститься по свету в долгий путь. Уйти из этой страны заставили их цыгане-паяцы: блуждая по свету, легче скрыться от преследователей, которые гонятся за ними с тех самых пор, но не могут уничтожить, потому что цыгане разбросаны по свету.

Правители многих стран пытались посадить их на одном месте, чтобы их было легче уничтожить. Но нет! Ни у кого это не получилось. Цыгане всегда в пути. Их не застать врасплох.

Но самое ужасное, что на службе у цыган-паяцев ожившие мертвецы – зомби. Их почти невозможно отличить от живых людей. Только один раз в сто лет рождается человек, который может видеть мертвецов, но цыгане-паяцы выслеживают и убивают Видящего.

Андрей слушал рассказ цыгана не перебивая.

«Господи, какая чушь! – думал Андрей, с некоторым сожалением глядя на цыгана. От его вонючего табака кружилась голова. – Неужели этот старый цыган думает, что я способен поверить в эти сказки? Какой все-таки наивный народ».

– Это все, конечно, очень интересно, но зачем вы все это мне рассказали? – спросил он, когда цыган закончил.

– А затем, что этот, как ты его называешь, Артем принадлежит к секте цыган-паяцев. Мы всегда предупреждали тебя быть с ним осторожнее. Сегодня он мог тебя убить. Но не в этом дело, сегодня он освободил с острова одного из руководителей секты цыган-паяцев…

– Ах, вот оно что! Так я и думал, что он меня надувает! – воскликнул Андрей. – Он втерся в доверие к горбуну, якобы разыскивая должника, а на самом деле разыскивал своего сектантского руководителя…

– От его освобождения, собственно, ничего не изменилось, кроме того что у них появилась заинтересованность в острове, на котором происходят неизвестные опыты над людьми. Нам проход на остров закрыт. А твоя жена Таня тоже имела доступ на этот остров.

– Таня?!

Андрей изумленно вскинул брови.

– Да, – невозмутимо сказал цыган, попыхивая трубкой. – И теперь Таня тоже находится в зоне их внимания. Мы не можем больше помогать вам, и вам нужно срочно бежать из города.

– Спасибо за то, что вы спасли мне жизнь. Но куда нам бежать? – сказал Андрей, пожимая плечами.

– Не стоит благодарить. Возможно, ты когда-нибудь спасешь жизнь всем нам. Прощай.

Барон положил перед собой трубку, и Андрей понял, что аудиенция окончена. Он поднялся и вышел из шатра.

Таня ждала его возле входа.

– Нам скоро ехать, – сказала она. – Табор тоже уходит; похоже, я навлекла и на них беду. Нам с тобой здесь больше нельзя оставаться. Сейчас я переоденусь, мы отправляемся на вокзал. Утром уезжаем в Великий Устюг. Там мои родители – поживем у них.

Таня обвила Андрея за шею и поцеловала в губы. Андрей освободился из ее объятий.

– Хорошо, я согласен ехать. Но только… Только я должен вернуться.

– Как вернуться?! Зачем?! – Таня изумленно вскинула брови. – Это очень опасно.

– У меня там в квартире мальчик остался.

– Мальчик?!.. Ах да, мальчик, мне говорили. А родители его где?

– Родителей нет. Это тоже долгая история, но я не могу его так просто бросить. Ведь ты сказала, табор уходит. Значит, эту квартиру больше некому будет снимать, ведь так?

– Да, ее снимали только для тебя.

– Ну вот видишь. – Андрей улыбнулся. – Я должен вернуться и предупредить его.

Таня обвила его шею руками:

– Но я боюсь потерять тебя. Будь осторожен, будь очень осторожен. Давай я поговорю с бароном, и он даст тебе охрану.

– Нет, мне будет спокойнее, если я поеду один.

– Ну пусть тебя хоть довезут.

– Хорошо, а черные волосы тебе идут. – Андрей поцеловал ее в губы. – Ты самая красивая цыганка в мире.

Они договорились встретиться в поезде перед отправлением, Таня назвала вагон, место, и они распрощались. Поезд уходил в десять часов утра – Андрей должен был успеть.

Молодой цыган довез Андрея до Московского проспекта и высадил там, где начиналась Варшавская улица.

– Может, мне с тобой пойти, – предложил он.

Андрей, поблагодарив, отказался.

Для начала он обошел дом, чтобы убедиться, что машины Артема поблизости нет. Небо затягивали тучи, поэтому было довольно темно, белью ночи заканчивались.

В такое позднее время свет горел только в одном окне, и это было окно его кухни. Он улыбнулся, представив Руслана, ожидающего его прихода. Андрей даже не предполагал, что так сильно привязался к мальчику. Да и мальчик, похоже, тоже: трубку телефонную для него украл и вот сейчас не спит, ждет… Понимая, что телефон, скорее всего, прослушивается, Андрей решил прийти без звонка.

Он через кусты прокрался к окну, занавески были зашторены наполовину, но в кухне, видно, никого не было. Чувство опасности, подстерегающей где-то поблизости, вдруг проснулось и зашевелилось в душе. Андрей уже научился чувствовать опасность заранее, это странное ощущение уже приходило к нему не раз. Значит, что-то не так.

Прижавшись к стене, в тени растущих вокруг дома кустов и будучи в темноте почти невидимым, Андрей стал бесшумно обходить дом. Если Артем устроил где-нибудь здесь засаду, обнаружить ее будет нелегко – Артем человек в этом деле опытный.

Но Андрей не заметил ничего подозрительного. Постоял возле парадной, но войти так и не решился; пожалуй, лучше попробовать через окно. Он вернулся назад к освещенному окну. Какая-то тень мелькнула по занавеске, но кто это, разобрать не удалось. Рядом с окном проходила водосточная труба, Андрей легонько потряс ее, проверяя надежность, потом достал из-за пояса пистолет, передернул затвор, досылая патрон в патронник – возможно, придется пострелять; сунув пистолет обратно за пояс, взялся за трубу и стал медленно, стараясь не шуметь, подниматься по ней к окну.

Изогнувшись, Андрей заглянул в окно, но, кроме раковины и края газовой плиты, ничего не увидел. Тогда левой ногой он тихонечко наступил на подоконник… Но тут случилось непредвиденное… нога его вдруг соскользнула, и, ударившись всем телом о водосточную трубу, он повис на руках, ухватившись за металлическое крепление, наделав этим акробатическим трюком столько шуму, что, должно быть, перебудил всех соседей.

Какая-то тень метнулась за кухонной занавеской. Из освещенной кухни кто-то вглядывался в темноту, но Андрею было не видно, кто это, он только видел край плеча. Петли открываемого окна скрипнули.

– Дядя Андрей, это ты? – донесся до Андрея голос Руслана.

– Я, Руслан! – прошептал Андрей. Андрей подтянулся и, найдя опору для ноги, выглянул из-за трубы.

– Погаси свет.

Руслан тут же исполнил приказание.

– А теперь что? – донесся из темноты его голос.

– Открой окно, я к тебе сейчас влезу, – прошептал Андрей.

Руслан распахнул обе створки. Андрей, изогнувшись и ухватившись за оконную раму, перебрался на подоконник и спрыгнул в кухню.

– Свет пока не зажигай, – проговорил он, закрывая окно. – Придется пока без света побыть. А теперь расскажи, кто тут без меня приходил?

– Приходил один, тебя спрашивал, – послышался из темноты голос Руслана. – Но я ему сказал, что тебя нет. Спрашивал меня, кто я такой, но я ему не ответил. Ну и ушел.

– Я же тебе говорил дверь никому не открывать.

– А я и не открывал – мы через дверь разговаривали.

– Ты молодец, Руслан.

Андрей положил руку на худенькое плечо мальчика:

– Больше ничего подозрительного не было?

– Нет, больше ничего… Вот только в окно кто-то заглядывал, я спать не ложился, боялся.

– Послушай меня внимательно, – негромко зашептал Андрей, склонившись над мальчиком. – Здесь нам больше оставаться нельзя. Так что давай соберем вещички и уходим. Я тебе потом все объясню. Свет зажигать не стоит.

– Я понял, – сказал Руслан, что-то грустное прозвучало в его голосе.

Андрей прошел в комнату, на ощупь разыскал в своей сумке фонарик. Света от него оказалось немного, и Андрей пожалел, что не купил батарейки. Но что уж теперь, приходилось обходиться чем есть.

Андрей собрал вещи в сумку, у Руслана вещей было немного.

– Трубку телефонную не забудь, – сказал Руслан, когда они уже собрали вещи и вышли в прихожую.

Андрей сунул трубку в карман и застегнул на сумке молнию.

– Ты не боишься прыгать в окно? – спросил он.

Руслан в темноте только хмыкнул.

– Ну тогда будем через окно вылезать, я первый – потом ты.

Андрей постоял у окна, послушал, потом тихонько открыл раму… И тут вдруг в дверь раздался звонок. Андрей напрягся, замер.

– Кто это? – тихо, одними губами прошептал Руслан, в голосе его слышалась тревога.

Но Андрей не ответил. Он стоял, замерев, вслушиваясь в тишину квартиры и улицы. Прошла минута-другая… Звонок не повторялся, и это было странно, и это пугало, пугало особенно своей бессмысленностью, как будто звонивший и не надеялся, что ему откроют, а позвонил просто так, мол, здесь я – жду.

Андрей вслушивался, оцепенев, и не мог двинуться с места. Он вдруг понял, ощутив почти физически, что ему уже не уйти, что его обложили красными флажками, как волка. И звонок этот был предупреждением: бегай не бегай – никуда не денешься, словно кто-то с поганой рожей улыбнулся и этак помахал ручкой: «Здрасте пожалуйста!»

– Дядя Андрей, – вдруг вывел его из оцепенения детский голос.

«Не-ет! Мы еще поборемся!» Андрей выглянул в окно.

– Значит, я вперед, ты сумку выбросишь и сам прыгай, – сказал он Руслану.

В мальчике он был уверен, он знал, что Руслан сделает все так, как нужно.

Андрей вынул из-за пояса пистолет, встал на подоконник и прыгнул в темноту. Приземлившись, он бросился к стене дома, поймал сумку, потом спрыгнул мальчик. Пока все получалось как задумано.

– Вдоль дома, не отставай! – еле слышно прошептал он в ухо Руслану.

Они побежали вдоль дома. Андрей нес в левой руке сумку, в правой держал пистолет. Но не успели они сделать и десяти шагов, как свет, ударивший сквозь кусты, ярко осветил их. Это был свет фар стоявшего за кустами автомобиля. Андрей, не прицеливаясь, выстрелил два раза в сторону света и, повернувшись, побежал дальше. Только сделав пять шагов, вдруг вспомнил о мальчике, оглянулся. Руслан бежал за ним.

– Не отставай! – на ходу бросил Андрей, не стараясь понизить голос – таиться не имело смысла, их заметили.

Сзади взвыл двигатель автомобиля. Он ехал за ними, он догонял, и от него было не уйти.

– Сюда! За дом! – крикнул Андрей.

Они свернули за угол дома и, пробежав немного, выскочили на Варшавскую улицу. С другой стороны от дома отделилась человеческая тень, кто-то бежал им наперерез.

Андрей остановился, прицелился и выстрелил. Человека качнуло в сторону, но он по инерции сделал еще несколько шагов по направлению к ним и вдруг, смешно всплеснув руками, упал. Из-за угла дома уже выворачивала машина с зажженными фарами.

Андрей повернулся к ней, поднял пистолет. Визг тормозов заставил его оглянуться, из-за куста с другой стороны улицы внезапно выехала машина и затормозила прямо перед ними. Дверца открылась. Андрей поднял пистолет…

– Садитесь! Быстро!

Это был молодой цыган. Руслан залез на заднее сиденье. Гнавшаяся за ними машина уже вывернула из-за поворота. Андрей, прицелившись по правому колесу, выстрелил и, не дожидаясь результата, залез вслед за мальчиком.

– Гони!

Взвыл двигатель, машина рванула с места. Вслед им раздались два тугих выстрела; судя по звуку, стреляли из карабина. Сзади звякнуло стекло; увлекая мальчика, Андрей кинулся на сиденье. Машину бросило в сторону, но водитель справился с управлением, она выправилась снова.

Андрей поднял голову и посмотрел назад. На заднем стекле он увидел маленькую дырочку с расходящимися в разные стороны лучиками. На дороге стояли двое. Больше Андрей ничего не разглядел, потому что машина на полной скорости свернула в другую улицу, потом еще в одну… Погони за ними не было.

– Ну что, перестали стрелять? – спросил придавленный Андреем к сиденью Руслан, которому было ужасно неудобно лежать.

– Да вроде перестали. – Андрей сел. Мальчик тоже сел и оглянулся:

– Дырка. Ничего себе!

Водитель сбросил скорость и, подрулив к обочине, остановился.

– Что такое?

Андрей посмотрел в продырявленное заднее стекло, улица была пуста. Цыган как-то странно качнулся вбок, словно собирался прилечь на соседнее сиденье.

– Что с тобой? – спросил Андрей.

– Я, кажется, ранен. Тебе придется вести машину, – сказал цыган тихо и потерял сознание.

Андрей с Русланом перенесли цыгана на заднее сиденье, пуля угодила ему в плечо. За руль сел Андрей, он помнил дорогу до табора, и через полчаса они были уже на месте. По дороге раненый цыган временами приходил в себя или впадал в бредовое состояние, тогда выкрикивал что-то на незнакомом языке, а ругался на русском.

В таборе царила суета, складывали палатки, собирали вещи, табор снимался с места – уходил.

Цыгане вытащили раненого из машины и перенесли в палатку. Андрей и старый плечистый Захар, с трубкой, расположились возле костра. Тут же сел и Руслан. Захар, бывший в таборе главным, приказы которого исполнялись мгновенно и беспрекословно, расспросил Андрея, что случилось, и потом долго молча курил, угрюмо глядя на огонь.

– С нашим горем мы справимся сами, – сказал он через некоторое время. – А ты береги Таню, все это из-за нее.

– А она где?

– Она уже уехала, ты должен знать куда. Мужественное исковерканное шрамом лицо Захара было мрачным.

– Вы бы не могли приютить на время мальчика? Думаю, с нами ему будет опасно.

– Я хочу ехать с тобой, – встрял в разговор Руслан. – Я ничего не боюсь.

– Нет, со мной тебе пока нельзя, слишком опасно; возможно, потом…

– Мы возьмем мальчика, – сказал цыганский барон.

– Где вас можно будет найти? Барон Захар пожал плечами:

– Везде.

Барон поднялся, протянул Андрею руку:

– Прощай, береги Таню.

– До свидания, надеюсь, увидимся. Спасибо за все.

Барон повернулся и зашагал к палатке, в которую внесли раненого, возле нее толпились женщины.

– Ну, брат, давай прощаться. – Андрей подошел к сидящему перед костром Руслану. – Поживи пока среди цыган, ладно?

Парень молча кивнул, он не отрывал глаз от огня.

– А потом я тебя найду, будем вместе жить. Договорились?

Руслан снова кивнул.

– Ну я пойду, что ли?..

Андрей положил руку ему на плечо. Мальчик снова кивнул. Андрей присел на корточки и заглянул ему в лицо. Лицо Руслана было мокрым от слез.

– Да ты что, брат? – Андрей взял его за плечи. – Да что ты, честное слово?!

Он постарался говорить как можно более добродушно и весело, но каких мучений ему это стоило! Перед ним сидел родной человек, к которому Андрей успел привязаться.

Он легонько за плечи встряхнул мальчика:

– Да что ты на самом деле? Я ведь вернусь и тебя заберу.

– Я знаю, из-за чего это, – проговорил мальчик сквозь слезы.

– Да что ты в самом деле… – продолжал Андрей, не зная, как успокоить мальчика.

– Я знаю, это из-за того, что я украл тот телефон… Ты теперь думаешь, что я вор…

– Да нет же, нет… – Его душили слезы, но Андрей постарался улыбнуться. – Совсем не из-за него, просто со мной сейчас слишком опасно.

– Ты бросаешь меня, – не слушая, все так же глядя в сторону, сипло проговорил Руслан. – А мне без тебя будет плохо.

– Мне тоже без тебя будет плохо. – К горлу подкатил ком, Андрей сглотнул его. – Очень плохо, но я обещаю тебе, что вернусь.

– Клянешься? – Мальчик поднял заплаканное лицо и с надеждой посмотрел в глаза Андрея.

– Клянусь, – проговорил он и отвернулся, слезы душили его. – Ну, мне пора. – Он поднялся с корточек и глубоко вздохнул. – А то меня уже ждут.

Мальчик тоже встал и взял Андрея за руку. Он впервые взял его за руку, и в этом движении было что-то новое, доверчивое с его стороны. У Андрея снова зачесались глаза.

– Что-то в глаз попало. – Он отвернулся, незаметно смахнул с глаз слезы.

Так они и шли, держась за руки, до шоссе.

– Ты живи с цыганами. Я тебя найду, – сказал Андрей, когда они остановились у автотрассы. – Да, возьми-ка денег немного.

Андрей расстегнул молнию на сумке и достал из кармашка пачку долларов. Он разделил ее надвое, большую протянул Руслану.

Мальчик, не глядя, взял деньги и сунул в карман.

– Ну, давай прощаться.

Андрей протянул руку. Руслан пожал ее крепко, по-мужски и, повернувшись, зашагал к табору. Андрей вздохнул тяжело и потер кулаками глаза, сейчас он был один, сейчас он мог себе это позволить.

«Почему я его не обнял? – тупо билась в мозгу одна только мысль. – Почему на прощание не обнял?»

Через час он сидел в вагоне поезда дальнего следования северного направления. Тани в купе не было. Андрей несколько раз выскакивал на перрон, опасаясь, что с ней что-нибудь случилось. И только за одну минуту до отправления поезда она вошла в вагон. И совсем это была не цыганка, а Таня, его Таня – та, которую он любил, только с черными волосами. Они обнялись. Поезд тронулся, за окном замелькали провожающие… Хотя из поезда и казалось, что это перрон вместе с городом тронулся в путь, но город оставался – уезжали они. Куда они ехали?.. Что ожидало их впереди?..

ЧАСТЬ 4

Глава 1

СПОКОЙНЫЙ ГОРОДОК

Вот уже полгода с того самого дня, как все это началось, Андрей не ощущал такого душевного подъема, такой радости и упоения. Соседи по купе, старичок со старушкой, месяц гостившие в Петербурге у дочери, приняли их за молодоженов, отправившихся в свадебное путешествие. Андрей с Таней не могли насладиться друг другом, мечтая скорее приехать на место, чтобы наконец остаться наедине. Но покоя на душе у Андрея не было, он внимательно приглядывался к соседям по вагону. Престарелую чету трудно было заподозрить в связи с кровожадными сектантами, уж слишком безобидными и немощными они выглядели со стороны. Да и Таня казалась озабоченной и усталой. Но с каждым десятком километров, отдаляющим их от города, они успокаивались. Все проблемы и ужасы уходили все дальше и дальше, и нужно было освободиться от них окончательно, чтобы начать новую жизнь.

Через сутки с небольшим они были уже на месте. Великий Устюг расположился в удивительно красивом месте на реке Северная Двина. Простор реки, возле которой стоял город, изумил Андрея. Маленький и уютный городок имел множество церквей, что придавало ему особый колорит, и эта неспешность, провинциальная тишина и умиротворенность благотворно сказались на Андрее. Здесь все было как и много лет назад, быт и взгляды людей изменились мало.

Танины родители жили в небольшом двухэтажном домике неподалеку от реки. Это были простые добрые люди, какие встречаются теперь только в провинции. Они не видели дочку уже три года, и вдруг она как снег на голову да еще с мужем. Самогонку пили два дня. Андрей за свою жизнь столько не выпил.

Танин отец, Иван Иванович, был человек угрюмый и молчаливый. Даже в трезвом состоянии от него трудно было добиться нескольких слов, а когда выпивал, совсем не желал разговаривать, только методично через небольшой промежуток времени поднимал рюмку, вставал и говорил, разгладив по сторонам седые усы:

– Ну, будем.

Потом снова вставал и поднимал рюмку с теми же словами…

Потом они с Таней навещали ее старых школьных подруг и снова пили самогонку… Пообщавшись с жителями этого северного города, Андрей понял, что здесь все мужчины молчаливы.

Жизнь их была полна новыми впечатлениями, и все ужасы, оставшиеся в Петербурге, начали постепенно забываться. Для Андрея многое в тех событиях оставалось непонятным… Вернее сказать, ему ничего было не понятно. Ответы знала только Таня, но она все время уходила от серьезного разговора, отговариваясь тем, что Андрею опасно знать все. Да он особенно и не настаивал: хотелось все забыть, начать жизнь сначала.

Первое время это удавалось, но ощущение недосказанности угнетало.

Они жили отдельно в небольшой времянке в глубине яблоневого сада.

– И все-таки нам нужно поговорить, – однажды вечером сказал Андрей, когда они сидели у телевизора в своем домике.

Это был первый вечер, когда они не пошли и гости.

Таня в бирюзовом халате лежала на диване, Андрей сидел рядом в кресле, здесь имелось все необходимое для жизни.

– Ты же понимаешь, что те ужасные события, – продолжал через некоторое время Андрей, – те события, в которых я… вернее, мы оказались…

Он замолчал. Таня смотрела на него голубыми как небо глазами, ее полные губы растянулись в улыбке.

– Конечно, ты прав, Андрей. – Она приподнялась на локте. – Ты имеешь право знать все. Но если что-нибудь… – Таня, смутившись, запнулась. – Но если я расскажу тебе, то подвергну тебя большой опасности.

Таня была серьезна, в глазах ее появилось что-то такое, чего раньше Андрей у нее не замечал, жесткость и непреклонность.

– Значит, ты меня жалеешь? А то, что с того дня, как ты пропала, я уже десятки раз под смертью ходил, это не считается? Значит, пусть я так в дураках и остаюсь?..

– Ну почему в дураках?.. – Таня поднялась с дивана и, подойдя к Андрею, наклонилась к нему и поцеловала в губы. – Я ведь за тебя беспокоюсь.

– Думаю, ты можешь за меня не беспокоиться, потому что когда на нас выйдут эти неизвестные мне головорезы, мне точно не поздоровится.

– Ты прав. В любом случае мы с тобой в одинаковом положении, и скрывать от тебя не имеет смысла.

Таня выглянула за дверь, не стоит ли кто-нибудь в саду, сделала погромче телевизор и села в скрипучее кресло напротив Андрея.

– Ну, короче говоря, восемь лет назад я работала в одной секретной организации… – Она вдруг замолчала на мгновение, собираясь с мыслями. – Пожалуй, все нужно сначала рассказывать, иначе будет непонятно. Так вот, за несколько лет до перестройки высшее руководство КГБ разделилось на два лагеря. Это был полуличное, полуидеологическое разделение. Одна ветвь, которую я буду называть Организацией, оказалась у власти, в то же время как бы приобретя некоторую независимость. Во время перестройки при распаде КГБ Организация выстояла, на какой-то короткий период оказавшись единственной реальной силой в стране. Было даже мнение, что если бы руководство Организации пожелало, то они могли бы захватить власть и тогда вся история страны пошла бы по совершенно иному пути. Но шанс был упущен, и Организация ушла в подполье. Существует эта структура на деньги от сбора и продажи информации.