Межзвездная неотложка
Медицинскую бригаду, – продолжал Данальта, не обращая внимания на смущение Ча Трат, – возглавляет цинрусскийский эмпат, Приликла. В нее также входят патофизиолог Мэрчисон – женщина-землянка, Старшая медсестра Найдрад, кельгианка с большим опытом проведения спасательных работ в космосе, и я. Что касается меня – то используют мою способность менять форму и размеры. Это помогает добираться до существ, которые во время бедствия оказываются в труднодоступных местах. А также оказывать пострадавшим первую помощь, делая для раненых все, что возможно, до тех пор, пока спасатели не переправят их в корабль-неотложку. Вы можете себе представить, что, имея возможность отращивать конечности и сенсоры любого необходимого размера, можно проделать массу полезной работы в условиях той тесноты, которая бывает внутри сильно поврежденного космического корабля. И довольно часто мне удается внести ценный вклад в работу бригады. Но, конечно, настоящую работу делают уже здесь, в госпитале.
Вот таким образом, – закончил свой ответ Данальта, – я вписываюсь в этот медицинский сумасшедший дом.
С каждым его словом замешательство Ча Трат нарастало. Неужели это существо, столь талантливое и одаренное от природы, в действительности было всего лишь слугой? Но Данальта, если и уловил смятение чувств Ча Трат, не понял его причины.
– Конечно, меня используют и иначе, – продолжал Данальта и издал лающий звук, весьма схожий с землянским. – Поскольку я в госпитале, можно сказать, новичок, мне поручают встречать вновь прибывших – как сегодня вас – предполагая, что... Внимание, Ча Трат! Везут вашего бывшего пациента.
Два существа с серебристым мехом, которые, как объяснил Данальта, были кельгианками, хирургическими медсестрами, ввезли Чанга, возлежавшего на каталке, хотя правитель корабля был вполне способен передвигаться самостоятельно и неустанно напоминал об этом медсестрам. Торс землянина укрывало зеленое полотно, и было видно только голову. Чанг продолжал протестовать и тогда, когда его переложили на смотровой стол. В конце концов одна из сестер тоном, совершенно лишенным уважения к правителю, напомнила Чангу, что он – взрослое, вполне зрелое создание, и пора ему перестать вести себя по-детски.
Сестра еще не закончила отчитывать пациента, когда в помещение вошло шестипалое членистоногое существо с высокоподнятым яркоокрашенным панцирем и подошло к смотровому столу. Оно молча вытянуло клешни, и одна из сестер чем-то их обрызгала, после чего клешни покрылись тонкой прозрачной пленкой.
– Это старший врач Эдальнет, – сообщил Данальта. – Он мельфианин, физиологическая классификация ЭЛИТ, и его репутация хирурга...
– Приношу извинения за мое невежество, – прервала его Ча Трат, – но за исключением того, что я – ДЦНФ, земляне – ДБДГ, а этот мельфианин – ЭЛИТ, я ничего не знаю о вашей системе классификации.
– В свое время узнаете, – ответил мимикрист. – А сейчас просто смотрите и будьте готовы отвечать на вопросы.
Но вопросов не последовало. Пока шло обследование, Эдальнет не разговаривал, молчали и сестры, и пациент. Ча Трат поняла, для чего предназначен один из инструментов, глубинный сканер, который до мельчайших деталей демонстрировал строение подкожной кровеносной сети, мускулатуры, костей и даже движения глубоко залегающих внутренних органов. Изображение транслировалось на установленный на смотровой галерее экран и было снабжено массой физиологических данных в графической форме. Однако эти данные Ча Трат абсолютно ни о чем не говорили.
– В свое время вы и это узнаете, – успокоил ее Данальта.
Ча Трат даже не заметила, что размышляет вслух. Она не отрывала глаз от экрана. Ее поглотило зрелище скрупулезной проверки проведенной ею восстановительной хирургии. Целительница отвела взгляд от экрана как раз вовремя для того, чтобы заметить появление еще одного совершенно невероятного создания.
– Это, – только и сказал Данальта, – Приликла.
Так звали это громадное, невероятно хрупкое летающее насекомое, которое казалось крохотным в сравнении с остальными существами. Из его трубчатого, покрытого экзоскелетной оболочкой туловища торчали шесть ног толщиной с карандаш, четыре еще более изящные хватательные конечности и четыре пары широких радужных крыльев, которыми насекомое плавно размахивало. Оно подлетело к смотровому столу и повисло над ним. Затем неожиданно перевернулось, зацепилось присосками на концах ног за потолок, развернуло вниз подвижные глаза и уставилось на пациента.
Из какой-то части туловища насекомого донеслось несколько мелодичных щелчков и трелей, которые транслятор Ча Трат перевел так:
– Друг Чанг, у вас такой вид, словно вы побывали на войне.
– Мы не дикари! – сердито возразила Ча Трат. – На Соммарадве уже восемь поколений выросли, не зная, что такое война..
Она испуганно прервала свою гневную тираду, поскольку длинные, невероятно тонкие ножки и наполовину сложенные крылья насекомого задрожали. Казалось, в палате подул сильный ветер. Взгляды всех обратились к галерее – к Ча Трат.
– Приликла – настоящий эмпат, – резко проговорил Данальта. – Он чувствует все, что чувствуете вы. Пожалуйста, сдерживайте свои эмоции.
Но сдерживать эмоции было невыносимо трудно: ее народу, давно отказавшемуся от войн, нанесено оскорбление. И вообще Ча Трат совершенно не была уверена в том, что обязана сдерживаться. Ей часто приходилось скрывать свои чувства перед вышестоящими и больными, но пытаться сдерживать их – этого она не пробовала никогда. С огромным усилием соммарадванка успокоилась.
– Спасибо тебе, новый друг, – чирикнул ей эмпат. Он перестал дрожать и сосредоточил внимание на Чанге.
– Я понапрасну отнимаю ваше драгоценное время, – сказал землянин. – Честное слово, я себя отлично чувствую.
Приликла оторвался от потолка и повис над Чангом – в том месте, где у того были зажившие раны, – и коснулся рубца на коже пучком легких, как перышки, пальчиков.
– Я знаю, как вы себя чувствуете, друг Чанг. И мы не тратим наше время понапрасну. Неужели вы откажете нам, мельфианину и цинрусскийцу, стремящимся расширить свои познания о представителях иных видов, в возможности немного повозиться с землянином, пускай даже совершенно здоровым?
– Пожалуй, не откажу, – ответил Чанг, издал негромкий лай и добавил:
– Но вам было бы намного интереснее повозиться со мной, если бы вы увидели меня сразу после аварии.
Эмпат вернулся на потолок и спросил у мельфианина:
– Каково ваше мнение, друг Эдальнет?
– Я бы сделал все иначе, – ответил мельфианин, – однако помощь оказана адекватная.
– Друг Эдальнет, – мягко проговорил эмпат, бросив быстрый взгляд на галерею, – всем нам, за исключением новой сотрудницы, отлично известно, что адекватно проведенными вы именуете те операции, которые сам Конвей считает образцовыми. Было бы интересно обсудить до– и послеоперационный период.
– Как раз это я и собирался предложить, – сказал мельфианин. Он развернулся к галерее, неритмично потопав шестью костистыми лапами. – Не будете ли вы так добры присоединиться к нам?
Ча Трат не без радости встала с кресла и следом за Данальтой спустилась в палату. Соммарадванка понимала, что настала ее очередь подвергнуться строгому исследованию, призванному определить скорее ее профессиональную, нежели физическую пригодность для работы в госпитале.
Все это взволновало соммарадванку еще сильнее, тем более что эмпат опять завибрировал. Ча Трат было страшно находиться рядом с цинрусскийцем. На Соммарадве крупных насекомых боялись, от них прятались, поскольку они жалили насмерть. Инстинкты Ча Трат говорили ей: и от этого надо спрятаться или убежать. Она ненавидела насекомых и всегда старалась даже не смотреть на них. А теперь у нее просто не было выбора.
Но все-таки была какая-то странная привлекательность в сложнейшей симметрии этого необычайно хрупкого туловища и трепещущих конечностей, темный хитин которых отражал всевозможные цвета. Голова насекомого напоминала странную изогнутую раковину. Строение ее было столь причудливым, что создавалось полное впечатление – закрепленные на ней сенсорные и хватательные органы готовы отвалиться при первом же резком движении. Но самым замечательным были крылья, будто бы сотканные из радужной паутинки, натянутой на тончайшие стебельки. Глядя на эти крылья, Ча Трат решила, что более прекрасного создания она никогда прежде не видела.
– Снова благодарю тебя, Ча Трат, – сказал эмпат. – Ты быстро учишься. И не волнуйся так. Мы – твои друзья и желаем тебе успеха.
Лапки Эдальнета нервно зацокали по полу – судя по всему, это отражало его нетерпение.
– Прошу вас, представьте вашего пациента, доктор, – сказал он.
На мгновение Ча Трат задержала взгляд на землянине – его розовом, странной формы теле, которое стало ей таким знакомым из-за несчастного случая. Соммарадванка вспомнила, как выглядело это тело, когда она увидела его впервые: кровоточащие открытые раны, сломанные, выступающие из ран кости. Общее состояние пострадавшего требовало незамедлительного введения успокоительных средств и милосердного усыпления. Даже теперь Ча Трат не могла найти слов, чтобы объяснить, почему она не лишила землянина жизни. Она снова устремила взгляд вверх, на цинрусскийца.
Прилипла молчал, но Ча Трат ощущала волны успокоения и воодушевления, исходящие от маленького эмпата. Скорее всего это ей только казалось, но все равно стало спокойнее.
– Этот пациент, – размеренно проговорила Ча Трат, – был одним из трех пассажиров летательного аппарата, упавшего в горное озеро. Соммарадванского пилота и другого землянина извлекли из судна прежде, чем оно затонуло, но они уже были мертвы. А этого пациента доставили на берег, где его осмотрел недостаточно квалифицированный целитель. Зная, что я провожу отпуск неподалеку, он послал за мной.
У пациента наблюдалось множество резаных и рваных ран конечностей и торса, возникших вследствие грубого контакта с металлическими частями летательного аппарата, – продолжала она. – Отмечалась длительная кровопотеря. Различия во внешнем виде правых и левых конечностей показывали на наличие множественных переломов, один из которых был отчетливо виден: края сломанной кости выступали над кожными покровами левой голени. Признаков истечения крови из дыхательных и речевых органов не отмечалось. На основании чего было сделано заключение об отсутствии тяжелых поражений легких и брюшной полости. Естественно, прежде, чем я согласилась оказать больному помощь, я вынуждена была все обдумать и взвесить.
– Естественно, – согласился Эдальнет. – Вы столкнулись с необходимостью начать лечение представителя незнакомого вида, физиология и метаболизм которого вам были совершенно неведомы. Или вы располагали нужным опытом? Не думали ли вы о том, чтобы обратиться за помощью к медику – представителю этого же вида?
– До этого случая я никогда не видела землян, – отвечала Ча Трат. – Я знала о том, что один из землянских кораблей находится на орбите около Соммарадвы и что идет успешный процесс налаживания дружеских связей. Я слышала, что земляне много путешествуют, посещают наши крупные города и часто пользуются нашими воздушными транспортными средствами – вероятно, с целью ознакомления с уровнем развития соммарадванской техники. Я отправила донесение в ближайший город в надежде, что его передадут землянам. Однако оно вряд ли могло быть доставлено вовремя. Область, где случилась авария, отдаленная. Гористая местность, густо поросшая лесом, малонаселенная. Средства для оказания помощи были крайне ограниченны, и времени было мало.
– Понимаю, – отозвался Эдальнет. – Расскажите о принятых вами мерах.
Вспоминая, Ча Трат снова устремила взгляд на сетку шрамов на коже Чанга и на темные места ушибов, где пока не до конца рассосались участки подкожного кровоизлияния.
– Приступая к излечению, я не знала, опасны ли местные патогенные микроорганизмы для форм жизни, зародившихся на других планетах. Я была уверена, что существует большая опасность инфицирования ран. Также я думала о том, что соммарадванские лекарства и анестетики могут оказаться неэффективными, если не смертельными. Единственной показанной процедурой мне представилось тщательное промывание ран – в особенности тех, которые сочетались с переломами, – дистиллированной водой. При ликвидации переломов потребовалось незначительное восстановление целостности поврежденных кровеносных сосудов. Резаные раны были зашиты, перевязаны. Сломанные конечности иммобилизованы. Работа осуществлялась спешно, поскольку пациент был в сознании, и...
– Недолго, – негромко вставил Чанг. – Вскоре я его потерял.
– ...и пульс его показался мне слабым и неровным, – продолжала Ча Трат, – хотя какова нормальная частота сердцебиения, я не знала. Единственным доступным средством предотвращения шока и последствий кровопотери было внешнее согревание больного. Были разведены костры. Их разместили так, чтобы ветер не гнал дым и пепел к больному и не произошло загрязнения операционного поля. Как только больной потерял сознание, было начато внутривенное введение чистой воды. Я не знала точно, какое действие окажет наш физиологический раствор – целебное или токсическое. Теперь я понимаю, что предосторожность моя была излишней. Однако я боялась рисковать, поскольку стремилась сохранить конечность.
– Естественно, – одобрил ее Эдальнет. – А теперь опишите послеоперационный период и принятые вами меры.
– Больной пришел в сознание к вечеру, – ответила Ча Трат. – Казалось, он находится в трезвом уме и ясно выражает свои мысли, хотя точное значение некоторых слов осталось непонятным. В них содержались проклятия некачественному воздухоплавательному средству и всей создавшейся ситуации. Я же была сочтена малоприятным существом из потустороннего мира. Поскольку местные съедобные растения представлялись мне вредными для больного, перорально ему давалась только вода. Больной жаловался на сильные неприятные ощущения в области ранений. Местные обезболивающие средства я назначить не могла из-за их возможной токсичности, поэтому для купирования данного состояния была использована, хотя и не совсем адекватная, словесная поддержка и воодушевление...
– Она говорила, не переставая, трое суток, – вставил Чанг. – Спрашивала о моей работе, пыталась выяснить, чем я буду заниматься, когда вернусь к активной деятельности, а я не сомневался, что вернусь только в гробу. Порой она говорила так долго, что я просто засыпал.
Конечности Приликлы слегка задрожали. Ча Трат подумала – уж не уловил ли эмпат ту боль, о которой вспомнил землянин. Она продолжила рассказ:
– Отреагировав на несколько срочных вызовов, на место происшествия прибыли пятеро сородичей больного, один из которых оказался целителем. Они привезли с собой подходящую еду и нужные поддерживающие медикаменты. После этого у больного отмечался значительный прогресс в отношении выздоровления. Землянский целитель давал советы по питанию и дозировке лекарств и в любое время мог обследовать больного. Однако я категорически была против дополнительного хирургического вмешательства. Мне следует объяснить, что на Соммарадве хирург никогда ни с кем не делит ответственности за больного и никогда от нее не отказывается. Моя точка зрения была подвергнута суровой критике, как с личной, так и с профессиональной стороны, большей частью – землянским целителем. Я не позволила транспортировать пациента на его корабль, пока не миновало восемнадцать дней после операции и не наступило полное заживление ран.
– Она нянчилась со мной, – проговорил Чанг, тихонько полаяв, – прямо как старая курица с цыпленком.
Наступила пауза, которая показалась Ча Трат невыносимо долгой. Все смотрели на мельфианина. А тот, осматривая пациента, задумчиво постукивал по полу тяжеленной лапой.
Наконец он изрек:
– Без немедленного хирургического вмешательства вы скончались бы от полученных травм. Вам повезло, что существо, совершенно незнакомое с вашей физиологической классификацией, оказало вам столь умелую помощь и было так заинтересовано в вашем выздоровлении. Вдобавок это существо сумело правильно использовать имеющиеся в его распоряжении ограниченные средства. Я не могу обнаружить серьезных недостатков в проведенном хирургическом вмешательстве и заявляю, что пациент действительно понапрасну тратит свое и наше время.
Внезапно все обратили взгляды к Ча Трат, но первым заговорил эмпат.
– В устах Эдальнета, – сказал Приликла, – это звучит как высшая похвала.
Глава 3
Личный кабинет землянина О'Мары был просторным, однако пол его почти целиком был заставлен разнообразными стульями, скамьями, топчанами и рамками, на которых могли бы разместиться пациенты и сотрудники госпиталя. Чанг уселся на предложенный ему землянский стул, а Ча Трат выбрала приземистую изогнутую плетенку, на первый взгляд – не слишком удобную.
Она сразу поняла, что O'Mapa – землянский старик. Короткая, жесткая шерсть, покрывавшая верх и бока его головы и образующая два густых полумесяца над глазами, имела серый цвет некрашеного металла. Однако крепкая мускулатура его плеч и верхних конечностей разительно отличалась от той, что видела Ча Трат у других старых землян. Подвижные мясистые покровы его глаз не опускались, когда он внимательно во всех подробностях рассматривал соммарадванскую целительницу.
– Вы тут чужая, Ча Трат, – резко проговорил O'Mapa. – Я призван помочь вам не чувствовать это. Я готов ответить на вопросы, которые вы не решаетесь или не хотите задавать другим. Я также должен понять, каким образом можно расширить ваши нынешние способности так, чтобы извлечь из них максимальную пользу для госпиталя. – Обратив свое внимание к Чангу, O'Mapa сказал:
– Я намеревался поговорить с вами с глазу на глаз. Вы же почему-то настаивали на своем присутствии при собеседовании с Ча Трат. Может быть, дело в том, что вы что-то слыхали обо мне от сотрудников и поверили этому? А может быть, вами движут джентльменские чувства – ведь Ча Трат как-никак дама, хотя и относится к совершенно другой физиологической классификации? Может быть, вы попросили об этом потому, что, хоть она и не переживает сильного расстройства, вы считаете ее другом, нуждающимся в моральной поддержке? Это так, майор?
Чанг негромко полаял, но промолчал.
– У меня вопрос, – сказала Ча Трат. – Почему земляне производят такие странные лающие звуки?
O'Mapa повернул к ней голову, довольно долго смотрел на Ча Трат, потом громко выдохнул и сказал:
– Я ожидал, что ваш первый вопрос будет более глубокомысленным. Ну да ладно. Этот звук называется смехом, а не лаем. И в большинстве случаев представляет собой психофизиологический механизм высвобождения небольшого скопившегося напряжения. Земляне смеются вследствие неожиданного облегчения от страха и волнения, а также для того, чтобы выразить упрек, недоверие или сарказм. Или в ответ на слова или ситуацию, которые представляются им несуразными, нелогичными или смешными. Кроме того – из вежливости, когда ситуация и слова не смешны, однако принадлежат высокопоставленному лицу. Я даже не стану пытаться объяснить вам, что такое сарказм и людское чувство юмора, поскольку мы и сами не до конца понимаем, что это такое. По причинам, которые вам впоследствии станут яснее, я смеюсь редко.
А Чанг по какой-то причине залаял – засмеялся – снова.
Не обратив на это никакого внимания, О'Мара продолжал:
– Старший врач Эдальнет удовлетворен вашей профессиональной компетентностью и предлагает мне как можно скорее назначить вас на работу в подходящую палату. Но прежде, чем это произойдет, вам следует лучше ознакомиться с планировкой, функциями и работой госпиталя. Вы поймете: для несведущего это очень опасное и пугающее место. Вы пока несведущи.
– Понимаю, – отозвалась Ча Трат.
– Те, кто располагает необходимой для вас информацией, – продолжал землянин, – не только принадлежат к множеству неизвестных вам физиологических типов, но и имеют различные медицинские и технические специальности. Это диагносты, старшие врачи и целители, похожие и совсем непохожие на вас. А также медицинские сестры, лабораторные техники и механики. Некоторые из них станут для вас начальниками с точки зрения медицины и администрирования, другие будут вам номинально подчиняться. Но знания и тех, и других для вас одинаково важны. Мне сообщили, что вы противитесь разделению ответственности за жизнь и здоровье пациентов. В процессе обучения вам может быть позволена практика, но только под пристальным наблюдением врача-куратора. Понятно ли вам это и согласны ли вы?
– Да, – безрадостно откликнулась Ча Трат. Ей снова предстояло пережить то, что она когда-то пережила на первом курсе школы военных хирургов на Соммарадве. И она искренне надеялась, что на эти переживания не наложатся проблемы, к медицине отношения не имеющие.
– Наша беседа, – продолжал О'Мара, – не решает вопроса о вашем зачислении в штат. Я не могу сказать вам, что делать, а чего не делать в любой возникшей ситуации. Этому вы должны научиться, наблюдая за происходящим и прислушиваясь к словам преподавателей. А уж решать, как поступить, придется вам самой. Но если возникнут серьезные проблемы, которые вы окажетесь не в силах решить самостоятельно, можете обращаться ко мне за советом. Естественно, чем реже будут ваши визиты ко мне, тем лучше я буду к вам расположен. Имея постоянные отчеты о ваших успехах либо об отсутствии оных, я могу решить, останетесь вы тут или нет.
Он на миг прервал речь и провел пальцами по короткой шерсти на голове. Ча Трат пристально следила за действиями землянина, но не заметила никаких извлеченных паразитов, поэтому сочла, что жест был нецеленаправленным.
– А предназначена наша беседа, – продолжал O'Mapa, – для того, чтобы обсудить кое-какие аспекты проведенного вами лечения Чанга, и к медицине отношения не имеющие. Времени у меня немного, и я хотел бы узнать как можно больше о вас лично: о ваших чувствах, мотивациях, опасениях, о том, что вы любите и не любите, и так далее. Есть ли какие-то вопросы, на которые вам не хотелось бы отвечать? Или на которые вы станете давать туманные или ложные ответы на основании моральных, родительских или социальных табу? Должен предупредить вас заранее, что ложь от меня скрыть невозможно, даже удивительно изощренную, на которую способны неземляне. Но на ее выявление уходит время, а я не могу тратить время зря.
Ча Трат на миг задумалась и ответила:
– Некоторые моменты, касающиеся сексуальных контактов, я предпочла бы не обсуждать, но на остальные вопросы я готова дать исчерпывающие и правдивые ответы.
– Отлично! – воскликнул O'Mapa. – Вторгаться в эту область я не намерен, надеюсь, и в дальнейшем в этом не будет нужды. Сейчас же меня интересует, какие вы испытывали чувства, о чем думали после того, как впервые увидели больного, и до того, как решились на операцию. Имела ли место профессиональная дискуссия между вами и тем целителем, что первым оказался на месте происшествия? Каковы были причины отсрочки операции после того, как вы приняли на себя ответственность за больного? Если в то время вы испытывали какие-либо сильные чувства, то постарайтесь описать их и, если сумеете, объяснить. Обдумайте все и отвечайте.
Мгновение Ча Трат потратила на то, чтобы припомнить, какие тогда испытывала чувства, и ответила так:
– В тех местах я проводила вынужденный отпуск, который не доставлял мне особого удовольствия. Я предпочла бы продолжать работу в больнице, чем убивать время на отдыхе. И когда я услышала о несчастном случае, то почти обрадовалась, решив, что оставшийся в живых – соммарадванин и мне предстоит привычная и знакомая работа. Потом я увидела, что пациент – землянский воин, пострадавший при исполнении своих обязанностей. Я поняла, что местный целитель не осмелится даже прикоснуться к нему.
Я не знакома в точности с вашими единицами измерения времени, – продолжала Ча Трат. – Катастрофа произошла незадолго до рассвета, а к тому месту на побережье, где лежал Чанг, я добралась почти к началу утренней трапезы. Не имея в распоряжении нужных медикаментов и не будучи знакомой со строением тела больного, я была вынуждена многое обдумать. Разумным решением представлялось мне дать землянину истечь кровью и умереть, либо, проявив милосердие, погрузить его в озеро...
Она на миг умолкла: ей показалось, что у О'Мары развилась временная закупорка дыхательных путей, но тут же продолжила:
– Вскоре после полудня после ряда обследований и оценки возможного риска была начата операция... В то время я не знала, что Чанг – правитель корабля.
Два землянина обменялись взглядами, и О'Мара сказал:
– Значит, спустя пять-шесть часов. У вас всегда уходит так много времени на принятие профессионального решения? Или что-либо могло измениться, знай вы о ранге Чанга?
– Нужно было учесть все степени риска. Я не хотела потерять конечность, – резковато ответила Ча Трат, уловив в тоне землянина критику в свой адрес. – Да, ранг имел значение... Хирург, лекарь воинов занимает в отношении правителя такое же положение, как лекарь рабов в отношении воина. Мне запрещено переходить рамки моей квалификации. Наказания за это полагаются суровые, несмотря на то, что теперь в правовой системе отмечаются большие послабления. Но в данном случае положение было, скажем так, уникальным. Я была напугана и возбуждена, но не могла поступить иначе.
